С сегодняшнего дня ты не должен больше пить, забудь о вине до тех пор, пока мы не вернемся. Во-вторых, ты пойдешь под видом послушника, будешь неотступно следовать за мной и выполнять все, что я тебе скажу. Ты не должен выказывать ни малейшего неповиновения или строптивости. Ну и третье мое условие – самое трудное. С завтрашнего дня ты будешь изображать из себя глухонемого. Так вот, если ты согласен принять эти три условия, то я беру тебя с собой.– Не пить вина и изображать из себя послушника, я еще могу, – отвечал Ли Куй. – Ну, а насчет того, чтобы закрыть рот и не разговаривать, то боюсь, как бы я не задохнулся!– Стоит тебе только рот открыть, как тут же случается беда, – сказал на это У Юн.– Ладно, и это не так уж трудно сделать, – согласился тогда Ли Куй. – Я положу в рот медяк, и все будет в порядке.Главари в ответ лишь рассмеялись. Разве могли они отговорить его? В тот же день в зале Верности и Справедливости был устроен прощальный лир и к вечеру все разошлись по своим домам отдыхать.На следующее утро У Юн увязал необходимые ему в дорогу вещи, а Ли Кую велел нарядиться послушником, взять узел с вещами и спускаться с горы. Сун Цзян и остальные главари собрались в Цзиньшатань проводить их. Сун Цзян несколько раз просил У Юна быть осторожным и следить, чтобы Ли Куй чего-нибудь не натворил.Затем У Юн и Ли Куй простились со всеми и стали спускаться с горы. А Сун Цзян и все остальные вернулись в лагерь.А теперь давайте последуем за У Юном и Ли Куем, которые направились в Северную столицу. Они шли уже около пяти дней, и каждый раз с наступлением вечера останавливались на постоялом дворе ночевать. Как только рассветало, они готовили себе завтрак, закусывали и шли дальше. В дороге Ли Куй то и дело чем-нибудь досаждал У Юну. Так они шли несколько дней и, наконец, достигли Северной столицы, где остановились отдохнуть на постоялом дворе в окрестностях города. В этот вечер Ли Куй пошел на кухню, приготовить ужин, и там дал слуге такую затрещину, что у того кровь хлынула изо рта. Слуга пошел в комнату жаловаться У Юну.– Очень уж злой ваш немой послушник, – сказал он. – Сегодня я замешкался немного с растопкой печки, за это он так избил меня, что я до сих пор плюю кровью.Услышав это, У Юн поспешил извиниться перед слугой и дал ему десять связок монет на лечение. Ну, а Ли Куя он, конечно, отчитал как следует, о чем говорить мы здесь не будем.Прошла ночь. Наши путники поднялись на рассвете, приготовили себе завтрак и поели. Затем У Юн позвал Ли Куя в комнату и начал читать ему наставления.– Ты ведь сам хотел пойти со мной, – сказал он Ли Кую. – А всю дорогу причинял мне всякие неприятности. Но смотри, сейчас мы войдем в город, и тут уже шутки плохи, не погуби меня!– Да разве я сам этого не понимаю? – отвечал ему Ли Куй.– Ну, а теперь я хочу договориться с тобой вот о чем, – продолжал У Юн. – Следи за мной и, как только увидишь, что я подал знак головой, застынь на месте и не двигайся.Ли Куй обещал все это выполнить. Затем они переоделись и собрались идти в город. У Юн повязал голову черным шелковым платком, который закрывал ему весь лоб до самых бровей, и облачился в рясу даосского монаха, сделанную из черного шелка и отороченную белой каймой. Подпоясался он разноцветным поясом, а на ноги надел черные полотняные туфли с квадратными носками, в руках у него был колокольчик из сплава золота и меди.Что же касается Ли Куя, то он сколол свои рыжие взлохмаченные волосы двумя большими костяными шпильками, надел на себя короткий халат из грубой ткани и подпоясался пестрым коротким кушаком. На ногах у него были башмаки, в которых обычно ходят по горам. В руках он держал палку, выше его роста. К шесту была прикреплена бумага с надписью: «Предсказываю судьбу и счастье.За гаданье цена один лян». Покончив с переодеваньем, они заперли комнату, вышли с постоялого двора и направились к южным воротам столицы.А надо вам сказать, что в те времена было очень неспокойно. Страна кишела разбойниками, и поэтому во всех городах, больших и малых, стояли войска для охраны. Северная столица была главным городом провинции Хэбэй. А если прибавить к этому, что там находился штаб армии полководца Лян Чжун-шу, то станет вполне понятно, что охрана в этом районе была достаточно сильна.Но вернемся к У Юну и Ли Кую. Не спеша, вразвалку пришли они к городским воротам. Как раз в этот момент человек пятьдесят охраны окружили своего начальника, восседавшего в центре. Приблизившись к ним, У Юн глубоким поклоном приветствовал начальника.– Откуда прибыли? – спросил его тот.– Фамилия моя Чжан, а имя Юн, – отвечал У Юн. – А этого послушника зовут Ли. Мы бродим с ним по белу свету и зарабатываем себе на жизнь гаданьем. И вот теперь мы пришли в ваш почтенный город, чтобы предсказывать людям их судьбу.С этими словами он вынул поддельный документ и протянул его начальнику охраны.– А у этого послушника глаза отъявленного разбойника, – сказал кто-то из охраны.Услышав это, Ли Куй вскипел от гнева и хотел уже броситься на обидчика, но У Юн быстро подал условный знак и Ли Куй опустил голову. Тогда У Юн выступил вперед и извиняющимся голосом сказал:– Мне трудно сразу обо всем рассказать вам. Этот послушник хоть и глухонемой, но силен необычайно. А поскольку он сын нашей служанки, вырос у нас в семье и, можно сказать является одним из членов ее, то мне пришлось взять его с собой. Человек он невежественный, не умеет вести себя, но я все же умоляю вас простить его, – и, поклонившись начальнику охраны, У Юн двинулся вперед.Тяжело ступая, Ли Куй последовал за ним. Так они пришли к центру города. У Юн позванивал колокольчиком, который держал в руке, и в то же время нараспев выкрикивал стихи: Был Гань Ло когда-то славен, после славен стал Цзы Я.Долго жил Пэн Цзу, недолго вел Янь Гуй дни бытия.Прожил в бедности жестокой неудачливый Фань Дань,А Ши Чуну свод небесный приказал: «Богатым стань!»Все свой час найти сумеют в иероглифах восьми.Мир! судьбу и жизнь и время во внимание возьми.Кто желает знать, родиться чей приблизился черед,Кто желает знать, как скоро тот ли, этот ли умрет,Кто падет, что станет славой горожан иль поселян,Предсказать я все сумею и прошу лишь только лян. Затем он снова звякнул колокольчиком. Толпа городских ребятишек человек в шестьдесят окружила их и с веселым шумом следовала за ними. Шествуя таким образом, У Юн и Ли Куй достигли улицы, где находились кладовые Лу Цзюнь-и. Медленно раскачиваясь и напевая свои стишки, У Юн стал ходить перед домом. Между тем толпа ребят, следовавшая за ними, все увеличивалась, шум и веселье нарастали.Богач Лу в это время как раз находился в своих кладовых и наблюдал за тем, как его управляющий производит расчеты. Услышав доносившийся с улицы шум, он подозвал одного из служащих и спросил:– Что это происходит?– Да, там действительно есть над чем посмеяться, уважаемый хозяин, – отвечал тот. – По улице ходит странствующий гадальщик. За предсказание судьбы он просит целый лян. Кто Же даст ему такие деньги? Гадальщика сопровождает его помощник, страшный и безобразный на вид. У него какая-то странная походка, не как у всех людей. Ну вот, ребята бегут за ними и забавляются.– Раз этот человек называет себя прорицателем, то он должен, конечно, обладать большой ученостью. Пригласи-ка его ко мне, – попросил он.Служащий поспешно выбежал и крикнул:– Учитель! Наш господин приглашает вас к себе!– А кто он такой – ваш господин? – спросил У Юн.– Это всеми уважаемый господин Лу Цзюнь-и, – отвечал служащий.Тогда У Юн со своим «помощником» свернули к дому и, откинув дверную занавеску, вошли в зал. У Юн приказал Ли Кую сесть в кресло с высокой загнутой назад спинкой в виде шеи гуся и ждать его. Сам же он прошел вперед и, низко поклонившись Лу Цзюнь-и, приветствовал его. Отвечая на его приветствие, Лу Цзюнь-и спросил:– Могу ли я узнать, откуда вы родом, учитель, и как ваше уважаемое имя?– Фамилия моя Чжан, имя Юн, а прозвище «Небесные уста», – ответил он. – Мои предки происходили из провинции Шаньдун. Я умею предсказывать судьбу человека даже до того, как он родился на свет. Могу также определить, когда он умрет. Угадываю, будет ли человек знатным. Однако все это я делаю лишь после того, как получу один лян.Тогда Лу Цзюнь-и пригласил У Юна пройти в маленькую внутреннюю комнату, где они и уселись как полагается: один – заняв место хозяина, другой – гостя. После чаю Лу Цзюнь-и приказал служащему принести один лян серебра, чтобы вознаградить У Юна за гаданье.– Я прошу вас, учитель, погадать, что ждет меня в жизни, – обратился он к У Юну.– Для этого мне нужно знать год, месяц и число вашего рождения, – отвечал тот.– Учитель! – снова заговорил Лу Цзюнь-и. – Благородного человека интересуют лишь бедствия, которые могут с ним приключиться, а вовсе не богатства. Мне не нужно знать о том, буду ли я знатным и богатым в дальнейшем. Вы скажите только, что ожидает меня сейчас. В этом году мне исполнилось тридцать два года. Родился я в первый год цикла, в третий день второго месяца, в четвертую ночную стражу, под знаком «Бин ин», в час «Дин мао».И вот У Юн вынул железные четки, тряхнул ими и, когда стал откладывать одну из них, в изумлении воскликнул:– Ну и чудеса!– Что же меня ожидает, уважаемый прорицатель? – спросил с тревогой Лу Цзюнь-и.– С вами должны произойти столь странные вещи, что не решаюсь даже говорить вам об этом, – сказал У Юн.– Но прошу вас, господин учитель, без стеснения указать путь человеку, который находится в заблуждении, – стал просить Лу Цзюнь-и.– В вашей семье, уважаемый господин, – сказал тогда У Юн, – в ближайшие сто дней должны произойти страшные события. Вы потеряете все свое состояние, а сами погибнете от меча.– Ну, тут вы ошибаетесь, учитель, – сказал с улыбкой Лу Цзюнь-и. – Я родился в Северной столице, вырос среди богатства. У нас в роду никто из мужчин не совершал преступления, ни одна женщина дважды не выходила замуж. Да и сам я очень старательно веду свои дела. Ничего противозаконного в жизни своей не совершал и чужого имущества себе не присваивал. Почему же вдруг должны произойти страшные события?При этих словах У Юн даже в лице изменился и, вернув деньги, тут же поднялся и пошел, приговаривая со вздохом:– В Поднебесной все любят лишь лесть да угодливые речи, что ж, ладно! Не зря говорится: «Ему ясно указывали правильный и прямой путь, он же искренние слова счел оскорблением». Разрешите откланяться, господин!– Вы не сердитесь на меня, учитель, – стал успокаивать его Лу Цзюнь-и. – Я просто пошутил. А на самом деле очань хотел бы выслушать ваши наставления!– Так уж издавна повелось, – отвечал У Юн, – что истинным словам с трудом верят.– Я готов выслушать все, что вы мне предскажете, и хотел бы, чтобы вы ничего от меня не скрывали, – сказал тогда Лу Цзюнь-и.– Ваша жизнь, уважаемый господин, – начал снова У Юн, – протекала до сих пор благополучно. Но в этом году она столкнулась с несчастной звездой Суй. И вот тут-то как раз и находится граница бедствия, которое произойдет именно в ближайшие сто дней. Ваша голова отделится от тела. Так предопределено в Книге жизни, и избежать этого вам не удастся.– А можно куда-нибудь уехать или скрыться? – спросил Лу Цзюнь-и.У Юн снова потряс своими железными четками и, как бы про себя, пробормотал:– Есть один только способ избежать столь страшного несчастья – это отправиться за тысячу ли к юго-востоку отсюда. Правда, и в тех местах вам придется пережить страх. Но никакого вреда вам лично от этого не будет.– Если только мне удастся избежать бедствия, я щедро ознагражу вас, – воскликнул Лу Цзюнь-и.– Судьба ваша заключена в четверостишии, – молвил У Юн – Я скажу вам его, а вы запишите эти строчки на стене. И вот когда в будущем мои слова оправдаются, вы убедитесь, что я кое в чем разбираюсь.Лу Цзюнь-и велел принести тушницу и кисть и записал на стене, на уровне своего роста, четыре строчки, которые продиктовал ему У Юн: Кто-то плывет по реке одиноко.Меж камышей проплывает ладья.Если б ты был справедлив, – то без горяТы проводил бы все дни бытия. Когда Лу Цзюнь-и кончил писать, У Юн собрал свои гадательные принадлежности и, отвесив низкий поклон, собрался в путь. Но Лу Цзюнь-и стал удерживать его:– Посидите немного, учитель, – просил он, – а после полудня пойдете.– Спасибо вам, уважаемый господин, за доброе отношение ко мне, – поблагодарил У Юн. – Но я боюсь, что ничего не успею заработать. Я думаю, что когда-нибудь еще смогу навестить вас в другом месте.И с этими словами он встал и пошел. Ли Куй, взяв свой шест, последовал за ним. Лу Цзюнь-и провожал их до ворот.Расставшись с Лу Цзюнь-и, У Юн вместе с Ли Куем вышли за ворота и отправились прямо за город, на постоялый двор, где расплатились за постой и питание. Затем они собрали свои пожитки, увязали в узлы, Ли Куй взял гадательную табличку, и они покинули постоялый двор.– Ну, наша задача выполнена, – сказал тогда У Юн Ли Кую. – Теперь нам надо как можно скорее возвращаться в лагерь и приготовить там все для встречи Лу Цзюнь-и. Рано или поздно он придет к нам!А сейчас, читатель, оставим пока У Юна и Ли Куя, направлявшихся к себе в лагерь, и вернемся к Лу Цзюнь-и. С того, самого дня, как он проводил У Юна, он каждый вечер выходил за ворота и подолгу смотрел на небо. Тревожные думы охватили его. Временами он сам с собой даже разговаривал, мучаясь неизвестностью.И вот однажды, не в силах дальше терпеть подобных мучений, он позвал своего служащего и приказал ему созвать на совещание всех ведающих торговыми делами. Вскоре все собрались. Среди пришедших был также и главный управляющий дома Лу Цзюнь-и, по имени Ли Гу.Этот Ли Гу был уроженцем Восточной столицы. В Северную же столицу он приехал разыскивать одного своего знакомого. Однако поиски его оказались тщетны, и он чуть было не замерз у ворот дома Лу Цзюнь-и. Лу Цзюнь-и спас его и оставил у себя. А когда убедился, что Ли Гу очень старательный и трудолюбивый человек, да к тому же еще умеет писать и знает счет, взял его к себе на службу. Через пять лет Ли Гу получил повышение и был назначен на должность управляющего домом. Теперь он уже ведал всеми делами Лу Цзюнь-и не только по дому, но и другими. Под его началом находилось до пятидесяти человек служащих. И в самом доме и вне его он был известен под именем главного управляющего Ли.Итак, в этот день все служащие, во главе с главным управляющим Ли Гу, собрались в доме Лу Цзюнь-и и приветствовали своего хозяина. Оглядев собравшихся, Лу Цзюнь-и спросил:– А почему же я не вижу этого…Но не успел он договорить, как вперед выступил человек лет двадцати пяти на вид, с очень тонкой талией и могучими плечами. Ростом более шести чи. Борода и усы его, закрывая рот, трезубцем опускались вниз. На голове он носил платок, повязанный в форме плода айвы, а поверх платка обруч с изображением зверей. На нем была белая куртка с серебристым оттенком, подпоясанная красным поясом в крапинку, и желтые сапоги из промасленной кожи. За уши он воткнул себе цветы.Человек этот происходил из Северной столицы. Еще в раннем детстве он остался круглым сиротой и воспитывался в доме Лу Цзюнь-и. Человек этот отличался ослепительно белой кожей. Потому Лу Цзюнь-и пригласил очень искусного татуировщика и велел ему разукрасить все тело своего воспитанника рисунками, после чего он стал походить на нефритовый столб с инкрустациями. Тело его напоминало узорчатую парчу, и тут не было ему равных.Но не только этим выделялся воспитанник Лу Цзюнь-и среди других. Он мог играть и на флейте и на лютне, умел петь и танцевать; ловко разгадывал шарады, прекрасно вышивал. За что бы он ни взялся – все ему удавалось. Но этого мало. Он понимал все говоры и наречия, а также знал деловой язык различных профессий.Никто не мог сравниться с ним по способностям. Он владел сычуаньским арбалетом и стрелами с тремя наконечниками. А когда отправлялся за город на охоту, то всегда без промаха настигал намеченную им цель. Возвращаясь к вечеру домой, он привозил с собой не менее ста штук разной дичи. В спортивных соревнованиях все призы неизменно доставались ему. Да! это был замечательно умный, живой и интересный человек, и если уж он о чем-нибудь говорил, то всегда со знанием дела.Фамилия этого человека была Янь, и в семье он был первым сыном. Настоящее его имя было Цин. Ну, а среди населения столицы он был известен под прозвищем «Янь Цин», что значит – Мот. Надо вам сказать, что этот Янь Цин был одним из самых близких людей Лу Цзюнь-и. Выйдя вперед, он приветствовал своего господина и вместе с Ли Гу встал рядом с ним. Ли Гу оказался по левую сторону, Янь Цин – по правую.– Недавно я решил погадать о своей судьбе, – обратился Лу Цзюнь-и ко всем собравшимся. – И вот мне предсказали, что в ближайшие сто дней со мной случится несчастье и я должен погибнуть. Есть один лишь способ избежать этого бедствия – это уехать на юго-восток за тысячу ли отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78