Шахту не надо было бы особенно напрягать память, чтобы припомнить многочисленные соглашения между германским верховным командованием и крупнейшими монополиями о содействии последних в осуществлении разведывательной работы за рубежом; о специальных органах, созданных «ИГ Фарбениндустри» и другими концернами для осуществления экономического шпионажа в странах, против которых готовилась агрессия.Шахт, который до 1943 года был членом гитлеровского правительства, мог бы рассказать, каким образом это правительство, осуществив целую серию агрессивных актов, щедро отблагодарило рурских магнатов. Он, конечно, не забыл, как долго и упорно соперничал на европейских рынках концерн «ИГ Фарбениндустри» с австрийским химическим трестом «Пульверфабрик» и как все просто решилось после того, как Австрия была захвачена вермахтом (австрийский трест просто был поглощен германским химическим спрутом).А заводы Шкода? Разве мало они доставляли неприятностей Круппу, конкурируя с ним на мировых рынках? И тоже как все просто решилось, когда нацистский сапог вступил в Прагу.У Шахта хорошая память. Он с легкостью вспомнил бы множество таких примеров, когда хищные рурские волки, следуя в обозе гитлеровских войск, захватывали сотни заводов и фабрик в Европе. И как аплодировали в Руре, когда 22 июня 1941 года вермахт широко раскрыл ворота для грабежа советских территорий, как возрадовались грабители на Рейне, ознакомившись с директивой о том, что «в конечном итоге, ныне оккупируемые восточные территории будут эксплуатироваться с колониальных позиций и колониальными методами».Ведь именно это Шахт обещал господам из Рура, призывая их в 1932 году раскошелиться в пользу Гитлера. И вот настал момент — Гитлер решил оплатить векселя. Лихорадочно создавались новые монополистические объединения. Появились «Континенталь Ойл Акциенгезельшафт» — для выкачивания советской нефти, «Берг-унд-хюттенверке Ост» — для эксплуатации и демонтажа советской горнодобывающей и металлургической промышленности.Сотни эшелонов с советским сырьем, готовой продукцией и оборудованием двигались с востока на запад. И с запада на восток следовали «управляющие» на захваченные советские заводы. Химический концерн «ИГ, Фарбениндустри» поторопился назначить своих «управляющих» на предприятия по производству синтетического каучука не только в Ярославль и Воронеж, но и Ереван и Сумгаит, Казань и даже Челябинск, Новосибирск, Актюбинск. Недаром в деловой переписке этого концерна о нашей стране говорилось уже в прошедшем времени: «бывший Советский Союз».А рабский труд! Сколько миллионов даровых рук получили германские монополии благодаря нацистам. Разве не были предъявлены в Нюрнберге «соглашения» между рурскими концернами и Гиммлером о строительстве заводов на территории Освенцима и других лагерей смерти. Разве мало сотен тысяч людей погибло на этих заводах с каторжным режимом труда. Шахт сделал вид, что его передернуло, когда обвинители предъявили документ, свидетельствующий о том, как концерн «ИГ Фарбениндустри» наживался и на прямых убийствах миллионов людей в лагерях, сбывая эсэсовцам яд «Циклон-Б». Шахт скорчил совсем уж возмущенную мину, когда советский обвинитель Лев Николаевич Смирнов предъявил переписку германской фирмы «Топф и сыновья», услужливо предлагавшей эсэсовскому руководству свои «наиболее усовершенствованные» кремационные установки для концлагерей в Освенциме и Треблинке.Вчерашний «экономический диктатор» Германии отлично понимал, что все это отдаленные, но вполне естественные для господ из Рура последствия той политики, которую он проводил в течение ряда лет. И право же было поразительно, когда вдруг у западных судей Международного трибунала возникли сомнения в виновности Шахта. Право же было противоестественным предполагать, будто Шахт не знал, что вся его политика вооружения нацистского вермахта имела какую-либо иную цель, кроме войны, агрессивной войны, грабительской.Тем не менее именно этот довод выставили западные судьи в оправдание Шахта при вынесении приговора ему. Признав, что Шахт был «центральной фигурой в германской программе перевооружения», они тут же сделали оговорку:«Но перевооружение, как таковое, не является преступным актом в соответствии с Уставом. Для того чтобы оно явилось преступлением против мира, как оно предусматривается статьей 6 Устава, должно быть доказано, что Шахт проводил это перевооружение как часть нацистского плана для ведения агрессивной войны».Иначе говоря, в приговоре утверждалось, будто Шахт вооружил вермахт, не зная, что Гитлер собирается использовать его для войны. Он, оказывается, «принимал участие в программе перевооружения лишь потому, что хотел создать сильную и независимую Германию».Однако мы уже видели, что многочисленные материалы обвинения, тщательно исследованные Международным военным трибуналом, не давали решительно никаких оснований для таких выводов. Больше того, и без суда было предельно ясно, что агрессивные планы Гитлера являлись не большим «секретом», чем библия нацизма «Майн кампф», изданная в Германии шестимиллионным тиражом.Еще 19 сентября 1934 года Шахт в беседе с американским послом в Берлине Доддом признавал, что «партия Гитлера полна решимости начать войну, народ тоже готов к войне и хочет ее».А 27 мая 1936 года в присутствии Шахта на заседании совета министров Геринг заявил:— Все мероприятия следует рассматривать с точки зрения обеспечения ведения войны.Разве этого было недостаточно, чтобы понять, для чего нужно вооружение Гитлеру.Впрочем, и сами западные судьи, видимо, находились под большим впечатлением документальных доказательств виновности Шахта. Иначе трудно объяснить появление в приговоре следующего утверждения:«Шахт, будучи прекрасно осведомленным в германских финансах, находился в особенно выгодном положении для того, чтобы понять подлинный смысл сумасшедшего перевооружения, которое проводил Гитлер, и осознать, что принятая экономическая политика могла иметь своей целью только войну».Но если все это так, то почему же он оправдан?Суть здесь надо искать не в красноречии и афоризмах доктора Дикса, а в чем-то другом, более весомом.Пока шел большой процесс в Нюрнберге, следственные власти союзников готовили материалы для новых процессов, в частности для процесса против руководителей германских монополий. Крупп, Флик, Шницлер и другие им подобные обвинялись в том, что помогли Гитлеру прийти к власти и снабдили его оружием, создали возможности для развязывания агрессивных войн, в ходе которых занимались безудержным грабежом оккупированных стран, творили военные преступления.Шахта уже вызывали на допрос по этому делу. Он без труда понял и даже зафиксировал потом в своих мемуарах, что организаторы Нюрнбергского процесса имеют в виду «включить в целом германскую промышленность и финансовый мир в обвинительное заключение за то, что промышленники и финансисты снабжали Гитлера средствами ведения войны». Но ему странно, почему американцы занимаются таким несерьезным, более того, небезопасным для себя делом. При очередном рандеву с доктором Джильбертом Шахт громко смеется, а затем в нескольких словах раскрывает, что его так развеселило:— Если вы, американцы, хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогли вооружить Германию, то вы должны предъявить обвинение себе самим.Доктор Джильберт не сразу понял Шахта. Тогда тот поспешил с разъяснениями:— Например, ваша компания «Дженерал моторс» владела в Германии заводом «Оппель». А завод «Оппель» ничего, кроме военной продукции, не производил.Шахт мог бы легко привести немало и других примеров. Он мог бы, скажем, напомнить о том, что Морган в течение всей войны финансировал производство самолетов «фокке-вульф», что американский концерн «Стандарт ойл оф Нью-Джерси» по картельным соглашениям с «ИГ Фарбениндустри» в течение всей войны снабжал нацистскую Германию авиационным бензином и смазочными маслами, столь необходимыми для вермахта. Шахту нетрудно было сделать точный расчет прибылей, полученных монополистами США по этим соглашениям.Неужели американские обвинители хотят, чтобы он, Шахт, стал копаться в своей памяти и рассказал, как искренне сотрудничали бизнесмены Нью-Йорка и Дюссельдорфа не только до войны, но и во время ее?Но напрасно так волновался Шахт. В американской печати все чаще стали появляться статьи, направленные против преследования немецких промышленников. Определенные круги на Западе обнаруживают явную заинтересованность и в судьбе самого Шахта. Та же американская печать будто по команде вдруг заговорила о том, что он — белая ворона на нюрнбергской скамье подсудимых.Шахт был оправдан, и в своих мемуарах сам ответил на вопрос, почему это случилось:«Если бы обвинителям удалось добиться моего осуждения на Нюрнбергском процессе, то было бы легко пригвоздить к позорному столбу много других лидеров германской промышленности».Развивая свою мысль далее, мемуарист продолжает:«Обвинение было очень разочаровано, когда я был оправдан, потому что это очень затруднило представление всего германского финансового и хозяйственного мира уголовно ответственным за войну».И в самом деле, приговор в части, касавшейся Шахта, оказался сформулированным таким образом, что дал повод вообще освободить руководителей германских монополий от ответственности за гитлеровскую агрессию. Международный процесс над ними не состоялся. И конечно, не потому, что он явился бы «дорогостоящим судебным разбирательством», как потом писал об этом Джексон. Американский обвинитель был куда более искренним в беседе с генеральным секретарем Национальной конфедерации американских адвокатов Мартином Поппером, сославшись на то, что общественность «требует полного раскрытия связей между этими нацистскими промышленниками и некоторыми нашими собственными хозяевами картелей». Вот, оказывается, почему Вашингтон сделал все для того, чтобы избавить от суда магнатов Рура.Точка зрения на данный вопрос правящих кругов США окончательно выкристаллизовалась в конфиденциальном письме Бирнса американскому обвинителю в Нюрнберге генералу Тейлору. Бирнс писал:«Соединенные Штаты не могут официально предстать в роли государства, не желающего организации такого процесса... Но если планы этого процесса провалятся то ли вследствие несогласия между остальными тремя правительствами, то ли вследствие того, что одно или более из трех правительств не согласится на условия и требования, которые необходимы с точки зрения интересов США, то тем лучше».В конце концов было решено вместо международного процесса над руководителями германских монополий провести серию обособленных процессов силами только американских судей. И тотчас из Вашингтона последовала директива американским трибуналам: «Принять как прецедент приговор, по которому был оправдан Шахт».Результатом этой директивы явилось оправдание всех руководителей крупнейших германских монополий по наиболее тяжкому пункту обвинения — участие в развертывании и ведении агрессивной войны. А за все иные военные преступления к ним были применены настолько незначительные меры наказания, что в скором времени они опять оказались на свободе и вновь вернулись к своему преступному ремеслу. От справедливого возмездия ушли очень опасные для дела мира преступники.Что же касается самого Шахта, то ему и после Нюрнберга предстояло еще пережить неприятные дни. Как уже говорилось раньше, его арестовала немецкая полиция, затем судил немецкий суд и приговорил к восьми годам лишения свободы «за участие в создании и в деятельности национал-социалистского государства насилия, принесшего бедствия многим миллионам людей в Германии и во всем мире». Вскоре, однако, приговор был пересмотрен, смягчен, а еще через некоторое время Шахт был объявлен невиновным и освобожден. Резкое изменение политического климата в Западной Германии явно шло на пользу таким, как он.В пятидесятых годах Шахт становится завзятым коммивояжером германских монополий. Он посещает Индию, Индонезию, Пакистан, Иран, Ирак и Египет, прокладывая туда пути для германского экспорта и капиталовложений. Не забывает при этом и себя. На девятом десятке лет жизни этот прожженный финансист руководит крупной банковской фирмой в Дюссельдорфе «Шахт и К°», которую он основал, выйдя из заключения.В 1959 году «финансовый чародей» лично заключает крупную сделку на строительство нефтепровода Генуя — Мюнхен с итальянским финансистом Энрико Маттеем. Конечно, он не принадлежит к западногерманской финансовой элите, но эта элита по-прежнему считает его своим доверенным лицом и видит в нем самого близкого ей по духу человека.Только 1 апреля 1963 года агентство Франс Пресс сообщило из Дюссельдорфа: «Доктор Яльмар Шахт, бывший министр хозяйства и бывший президент рейхсбанка, в возрасте 86 лет удалился от дел. Принадлежавшие ему акции банка и руководство им он уступил своему компаньону, а сам поселился в Баварии».Так закончилась карьера Яльмара Шахта. Этот человек, не любивший свет рампы, в течение многих десятков лет фактически являлся одним из режиссеров мировых событий и катастроф. VII. О тех, кто опозорил имя солдата В списке — 131 Наступили летние дни 1946 года. Уже рассмотрено дело Шахта. Уже вернулись после допроса и снова заняли свои места на скамье подсудимых Дениц и Редер, Ширах и Заукель, Зейсс-Инкварт и Шпеер, Нейрат и Папен, Иодль и Фриче. Обвинители и защитники произнесли свои речи.В любом суде мира в этот процессуальный момент судьи удаляются на совещание для обсуждения и вынесения приговора. Но в Нюрнберге процесс продолжался.Когда на скамье подсудимых не осталось уже ни одного человека, чье дело не было бы рассмотрено, на скамьях защиты имелись еще адвокаты, которые только готовились к судебному поединку. И среди них доктор Латерзнер. Он должен был защищать германский генеральный штаб.Большая часть преступных организаций, преданных суду Международного трибунала, родилась в период нацистского движения. Это прежде всего сама нацистская партия, это — СА, СС, СД, гестапо. Все они своим происхождением и развитием обязаны национал-социализму. И только одна из преступных организаций предвосхитила гитлеризм, став его мощным союзником. То был германский генеральный штаб. Не Гитлер создал генштаб, а, скорее, генеральный штаб создал Гитлера. Политики германские приходили и уходили, войны выигрывались и проигрывались, менялись режимы, а генштаб германский оставался. Оставался затем, чтобы играть зловещую роль организатора разбойничьей агрессивной политики. И потому именно Ялтинская конференция глав правительств антигитлеровской коалиции провозгласила в качестве одной из важнейших задач: «Раз и навсегда уничтожить германский генеральный штаб, который неоднократно содействовал возрождению германского милитаризма».На процессе в Нюрнберге обвинители правильно подчеркивали ту мысль, что для человечества судьба германского генштаба гораздо важнее, нежели судьба отдельных лиц, одетых в военную форму. Кейтель и Иодль, Редер и Дениц, Кессельринг и Манштейн уже сошли со сцены и никогда больше не поведут в бой германские легионы. Другое дело генштаб!Обвинители требовали от Международного трибунала признать его преступной организацией и, таким образом, создать основание для наказания всех крупнейших руководителей вермахта. В списке, представленном обвинителями, значилась 131 фамилия фельдмаршалов и генералов, составлявших костяк генштаба (в живых из них к моменту процесса оставалось 107 человек). После того как эта организация была бы признана преступной, судебные органы стран антигитлеровской коалиции могли сурово покарать любого из них (вплоть до применения смертной казни) за одну лишь принадлежность к генштабу.Но это еще не все. Признание германского генерального штаба преступной организацией означало бы создание не только правового, но и серьезного морально-политического препятствия на пути восстановления его в будущем. Американский обвинитель Тэльфорд Тэйлор говорил:— Если сбить с дерева отравленные плоды, то этим будет достигнуто немногое. Гораздо труднее выкорчевать такое дерево со всеми его корнями, однако только это в конечном счете приведет к добру.Хорошие слова! Но западные судьи не вняли им. Доктор Латерзнер ищет союзников Как же случилось, что уже в 1946 году, когда даже самые крикливые антисоветские газеты не писали еще об «угрозе с Востока», кое-кто постарался не допустить признания германского генштаба преступной организацией, а сам генерал Тэйлор вскоре был уволен в отставку и превращен на своей родине в мишень для оголтелых нападок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66