Но Фэйни ничем не ответил на это добродушное заигрывание. При виде отца «орел» тотчас же сделал самое плаксивое и несчастное лицо, так что всякий, взглянув на него, должен был понять: вот бедный, угнетенный, затравленный мальчик!
Директор, однако, еще не уловил этого выражения и продолжал пребывать в радужном состоянии духа.
— Может быть, вы все-таки посвятите меня в ваш секрет? Кто ваш староста, а? Не начинается ли его фамилия на букву «М»? — шаловливо спросил он.
Класс молчал, подавленный. Игривость и благодушие директора пугали больше, чем его обычная раздражительность. Ждали грозы. И, разумеется, гроза не замедлила разразиться.
— Кажется, вас неправильно информировали там, внизу, сэр, — сказал мистер Ричардсон, почтительно склонясь в сторону директора. — Собственно, выборов или даже перевыборов не было.
— То есть как это не было? — Очки взлетели вверх. — Кто же в классе считается старостой?
— Старостой остается Робинсон, — сказал мистер Ричардсон.
Директор вдруг ужасно покраснел.
— Позвольте, как же это? — спросил он нервно. — Мне совершенно определенно сообщили, что класс недоволен Робинсоном и что имеется другой кандидат, который будет сегодня же избран старостой… Может быть, это вы, мистер Ричардсон, оказали давление на выбор класса? Ведь мне известны ваши симпатии к этому ученику, — добавил он довольно громко.
— Нет, сэр, я не оказывал давления на выбор класса, — громко ответил словами директора младший учитель. — Дело в том, что выборы велись нечестным путем, не все участвовали в голосовании. Это обнаружено и подтверждено свидетелями, и ученики поэтому считают их недействительными.
— Что?.. Что такое? — Очки заблестели зло и пронзительно. — Нечестным путем? А кто же повинен в этом? Может быть, кто-нибудь будет любезен и укажет мне виновного?
— А вон они — виновные. — И Джой Беннет, встав, указал на Мак-Магона младшего и его друга Мэйсона. — Они здесь целый заговор устроили!
— Отец, отец, не верь ему! Не верь никому из них! — трагическим голосом завопил Фэйни, бросаясь к Мак-Магону старшему. — Они все здесь ко мне придираются, а мистер Ричардсон больше всех! — Фэйни изо всех сил тер глаза. — Вот теперь выдумали какой-то заговор! А когда я хочу вывести Робинсона на чистую воду, так мистер Ричардсон его защищает. Всем известно, что староста обманывает учителей, рассылает всем лентяям шпаргалки. Вон у меня его шпаргалка — пожалуйста, полюбуйтесь! А мистер Ричардсон своего любимчика все равно не дает в обиду!
И Фэйни, торжественно размахивая вытащенной из кармана шпаргалкой, злорадно смотрел на учителя.
— Олл-райт! — сказал Мак-Магон старший, выдержав зловещую паузу. — Мистер Ричардсон, я прошу вас зайти ко мне. Вы понимаете, что подобный случай не может остаться без самых серьезных объяснений?
Мистер Ричардсон поклонился.
— Понимаю, — сказал он со всей серьезностью.
Но Чарли показалось, что на лице учителя, как тень, промелькнула улыбка.
23. Назад к дяде Посту
Дорогой мой читатель, обстоятельства дела требуют, чтобы мы забыли на время о выборах в классе и о появлении мистера Ричардсона и снова вернулись к оливковой машине дяди Поста, оставленной им на дороге в состоянии неподвижности.
Выйдя из телефонной будки, старый почтальон тотчас же снова погрузился в недра мотора. Открытая крышка капота скрывала его голову в форменной фуражке, и глазам прохожих представала только основательно пропотевшая спина в серой рубашке: пиджак давно уже валялся на подножке.
— Эге, да это, кажется, дядя Пост? — спросил чей-то веселый голос.
— Как видите, — ворчливо пробормотал старый почтальон, не давая себе труда повернуть голову.
— Опять застряли? — спросил тот же голос. — И охота вам возиться с такой машиной! Ведь, наверно, почтовое ведомство не раз предлагало вам воспользоваться казенным автомобилем?
Дядя Пост крепко держался убеждения: «пусть плохая, да своя», и потому замечание невидимого прохожего его только рассердило. Он снова ворчливо что-то пробормотал.
— Давайте я вам помогу, дядя Пост, — опять сказал прохожий. — Кажется, в прошлый раз у нее шалило и зажигание?
— Гм… Может, и зажигание. Она мне об этом не сказала. — Дядя Пост высвободил голову из-под крышки и повернулся к прохожему. И вдруг, дернув себя изо всей силы за волосы, воскликнул: — Это вы, сэр? Почему? Что случилось там?
— «Что случилось там»? Где это там и что должно было случиться? — удивился мистер Ричардсон.
Да, да, это был самый настоящий мистер Ричардсон — младший учитель, с портфелем под мышкой, без шляпы, с волосами, чуть встрепанными утренним ветром, и милым, молодым лицом, которое так любили все его друзья.
Старый почтальон растерянно смотрел на него несколько секунд.
— Господи помилуй, сэр! — сказал он наконец. — Как это вы ухитрились добраться до меня так скоро и заниматься моей машиной, когда у вас, верно, и без меня там по горло всяческих забот и неприятностей?
Учитель поднял брови.
— У меня очень хорошие ноги, Пост, — отозвался он. — И вовсе неудивительно, что я добрался до вас, раз я шел мимо. Правда, забот и неприятностей у меня порядочно, но я не понимаю, что это за там, о котором вы твердите.
Дядя Пост слегка покраснел:
— Конечно, я прошу прощения, сэр, что влез в это дело… Разумеется, глупо с моей стороны… И жаль, что я об этом не подумал раньше, но дело-то уж сделано, сэр, и, конечно, я не из любопытства хотел бы знать, чем все это кончилось. Мне этого парня вот как жаль…
Мистер Ричардсон пожал плечами:
— Постойте, дядя Пост! Кажется, мы не понимаем друг друга. О каком парне идет речь?
Дядя Пост окончательно вспыхнул.
— Стыдно вам, сэр! — сказал он дрожащим голосом. — Я, конечно, ничего не соображающий старик, а вы образованный молодой джентльмен, побывали на войне и все такое, но если вы хотите показать мне мое место, нужно делать это прямо, а не говорить, что мы друг друга не понимаем. Вы же отлично поняли меня час назад, когда я говорил с вами по телефону! Поняли, несмотря на вашу ангину, — добавил он язвительно.
Мистер Ричардсон пристально взглянул на раздраженного старика.
— Час назад я был в механическом цехе миллардовского завода вместе с Цезарем Бронксом, — быстро сказал он. — Таким образом, Пост, либо вы мне не звонили, либо говорили не со мной. Одно из двух.
— Вы… были на заводе? — пробормотал растерянно дядя Пост. — Значит, вы со мной не говорили? И ангиной не хвораете?
— И ангиной не хвораю, — засмеялся мистер Ричардсон. — Ну же, дядя Пост, придите в себя и расскажите толком, что все это значит!
Но дядя Пост, вместо того чтобы толком рассказать что-либо, вдруг отчаянно хлопнул себя по коленке и закричал:
— Ох, старый я дурень! Все теперь пропало!.. Да не стойте здесь, бегите скорее, как можно скорее туда, сэр! — обратился он к учителю. — Туда, в школу! Может быть, вы еще успеете помешать злому делу! Спешите, сэр, а я побегу рядом и буду вам рассказывать, пока не издохну где-нибудь на дороге от всех этих неприятностей!
И дядя Пост пустился бегом по улице, увлекая за собой упирающегося и все еще ничего не понимающего мистера Ричардсона.
— Да погодите, дядя Пост, объясните же, в чем дело! — напрасно упрашивал учитель.
Дядя Пост продолжал тянуть его за собой. Тогда мистер Ричардсон объявил самым решительным тоном, что надо взять такси и там дядя Пост должен все рассказать ему по порядку, иначе он не двинется с места. Старый почтальон наконец внял этому трезвому голосу, и пока пестрый, как ярмарочная игрушка, автомобиль мчал их в школу, он, ругаясь и поминутно подпрыгивая на сиденье, с грехом пополам изложил учителю все происшествия этого утра.
— Провести так меня! Меня — старого солдата! — стонал он. — Какой-то мальчишка говорит мне: «Продолжайте, Пост, я вас слушаю», а я распустил уши и выбираю самые вежливые слова! Ах, негодяи!
— Уверен, что это проделки Мэйсона, — сказал учитель, хмуря тонкие брови. — Он у них самый умный и инициативный. Я давно знал, что готовится такой заговор. Будет очень неприятно, если мы опоздаем… Робинсону не удержаться…
— И подумать, что во всем виноват я сам! — Дядя Пост заскрежетал зубами. — Ах я старый осел!
Вдруг он всплеснул руками:
— Боже милостивый! Ведь я выдал им девчурку! С головой выдал! Они теперь с ней расправятся! Ох, меня линчевать мало, честное слово!
Старик так терзался, что учитель, несмотря на то что сам был неприятно взволнован, принялся утешать его и обещал как-нибудь припугнуть Мак-Магона и его приятеля, чтобы они оставили Кэт в покое.
— Нет, я сам виноват, сам и буду улаживать дело, — твердо сказал дядя Пост. — Вот только подожду, чем кончится в школе, и сию же минуту поеду ее предупредить. А то эти двое ее изведут…
Такси приблизилось к решетчатым воротам школы, и мистер Ричардсон выпрыгнул из машины.
— Я подожду здесь! — прокричал ему вслед дядя Пост. — Если что, свистните, и я тотчас же явлюсь на помощь в кабинет ми… мифо-логии…
Говоря так, старый почтальон немного воображал себя героем тех приключенческих романов, которые он читал в молодости. Там, в этих романах, бесстрашный сыщик появлялся в самый роковой момент на месте происшествия и выручал попавшего в лапы разбойников благородного молодого человека. Самое название «кабинет мифологии», трудное и не совсем понятное дяде Посту, приняло в его воображении характер чего-то таинственного. Он волновался, припоминая, что хорошие, стоящие ребята, среди которых, наверно, немало его друзей, попали в этот кабинет. О том, что там происходит, дядя Пост боялся и думать.
Он нервно шагал вдоль ограды, пристально глядя на окна школы, в особенности на окна четвертого этажа, где, по сведениям, переданным ему Кэт, помещался таинственный «кабинет», и поминутно дергал себя за седой хохолок.
Однако старому почтальону не пришлось ни бежать на помощь Ричардсону, ни сражаться с разбойниками.
Через несколько минут после того, как мистер Ричардсон вошел в здание школы, во двор посыпались мальчишки. Они именно не выбежали, не вышли, а посыпались, точно горох. Вид у них был довольно плачевный, они воровато оглядывались — не преследует ли их кто-нибудь — и торопились выбраться за ворота школы.
Дядя Пост узнал среди них Мэрфи, который был известен ему как отчаянный хулиган и вообще дрянной парень. Мэрфи спешил больше всех и впопыхах, видно, забыл где-то свою синюю «автомобильную» каскетку.
— Эй, Мэрфи, гляди, голову потерял! — насмешливо крикнул ему кто-то из его ватаги. — Теперь найдут твою каскетку и сразу тебя уличат!
Мэрфи злобно сплюнул:
— Ну и мразь этот Мак-Магон! Да и дружок его не лучше! Втравили нас в эту кашу! А этот проклятый негритенок теперь еще выше задерет нос. Видали: учитель его сторону держит. Ну да погоди, я с ним еще посчитаюсь на гонках!
— А если он тебя опять обставит, как в прошлом году? — спросил кто-то из мальчишек. — Что ты можешь поделать против его «Свирели»! Говорят, это какая-то необыкновенная модель…
— Давайте не задерживаться, ребята, — вмешался низенький, коренастый Дик — адъютант Мэрфи, — а то как бы и нам не попало! Ведь мы здесь чужие…
— Как денежки получать, так свои были, а как расплачиваться, так чужие? — насмешливо сказал кто-то из ватаги. — Теперь уж придется за них отвечать.
— Ничего не придется. Вы только держите язык за зубами, — сказал Мэрфи.
Он пронзительно свистнул, и ватага начала поспешно удаляться в сторону реки.
— Слава богу, они еще не успели расправиться с Робинсоном! — с облегчением пробормотал почтальон, который слышал весь разговор. — Это самое главное. Подробности узнаю потом у мистера Ричардсона, а сейчас побегу предупредить эту кудрявую бедную крошку!
И дядя Пост, забыв о том, что его оливковое сокровище осталось беспризорным где-то на дорогах Эдема, а бесчисленные адресаты ждут своей ежедневной почты, отправился к коттеджу, где обитало семейство Мак-Магонов.
Подойдя к стандартному лоуну — лужайке, обрамлявшей почти все дома в этой вылощенной части Верхнего города, старый почтальон заколебался: как ему вызвать девочку? Все окна закрыты, да и не к лицу ему, старому человеку, стоять и взывать под окнами, как какому-нибудь скрипачу или шарманщику.
С другой стороны, постучаться в дом и спросить молодую леди тоже было неловко. А что, если выйдет сам директор или его жена и спросят, зачем почтальону нужна их дочь. Что может ответить на это дядя Пост? Что он вошел в заговор с их дочерью против их собственного сына? Что он всей душой стоит на стороне негритянского мальчика против белых мальчиков?
Старому почтальону было известно, как косится начальство на тех, кто водит дружбу с неграми и вообще с цветными, а ему до поры до времени вовсе не хотелось портить отношения с начальством.
Да, но как же быть?
И тут вдруг дядю Поста осенила отличная мысль. Старый почтальон поднял на шнурке свой знаменитый рожок и затрубил.
Раздался звук певуче-пронзительный, лесной. Звук обежал весь дом, проник во все окна и двери. Почти тотчас же распахнулась дверь мак-магоновского жилища, и Кэт, вся пылающая от волнения и нетерпения, бросилась к старому почтальону:
— Ну как, вы успели?.. Что там у них? Ох, дядя Пост, не томите, говорите скорее!
Дядя Пост смущенно переминался: впервые в жизни он себя чувствовал виноватым перед таким, казалось бы, малым существом. Однако старик наконец собрался с духом и рассказал Кэт, что произошло с ним, после того как они расстались. Он с жаром каялся в своей вине, в своем, как он называл, «предательстве», он не мог простить себе старческой болтливости.
К его удивлению, Кэт почти не обратила внимания на эту сторону дела. Ее больше интересовало другое.
— Так, значит, им не удалось выгнать этого мальчика из старост? — спросила она. — Ох, как я рада! Я прямо до смерти рада! И как это замечательно, что они провалились!.. Так им и надо!
Кэт торжествовала.
— Подумай лучше о себе, — сказал ей дядя Пост. — Может, тебе лучше пока спрятаться куда-нибудь или сказать обо всем матери, чтобы она за тебя заступилась в случае чего?.. Ведь они, разумеется, считают, что это ты — главная виновница их провала и подстроила всю эту штуку… И, конечно, они захотят с тобой рассчитаться за все…
Кэт тряхнула апельсиновыми кудрями.
— Ну что ж, мученики всегда страдали за идею! — воскликнула она гордо. — Мне мама читала про святую Барбару, как она не боялась никаких пыток. А про Джордано Бруно я сама недавно прочла. Его жгли на костре, но он все-таки победил, и враги его были посрамлены… Я знаю, что перехитрила и Фэйни и Роя, я теперь ничего не боюсь. Пускай они приходят и убивают меня!
Старый почтальон не знал, смеяться ему или негодовать.
— Вон ты какая… великомученица! — сказал он, стараясь скрыть улыбку. — А все-таки лучше, по-моему, попросить маму, чтобы она спрятала тебя!
Кэт усмехнулась:
— Что вы, дядя Пост! Ведь это я прячу маму и заступаюсь за нее перед Фэйни и папой… Но когда-нибудь, когда я вырасту, я отомщу им за всё…
И тут старому почтальону осталось только изумиться мужеству маленькой девочки и ужаснуться ненависти, переполняющей ее детское сердце.
24. Сыщики на почте
Пользуясь неограниченной свободой, мы с тобой, читатель, перепрыгнем через несколько дней и застанем дядю Поста в почтовой конторе разбирающим корреспонденцию, предназначенную к отправке.
Это была огромная, пестрая груда писем, простых, срочных, заказных, отправляемых воздушным, водным, автомобильным и железнодорожным путем, писем с марками разного достоинства, на которых был изображен первый президент Америки — Георг Вашингтон.
Тут были письма на запад, на север, на юг и на восток Америки, в города Соединенных Штатов: в Буффало и Миннеаполис, Сан-Франциско и Новый Орлеан, в Милуоки и Чикаго, в Вашингтон и Нью-Йорк, в маленькие селения и рабочие поселки, на одинокие фермы и в индейские деревни, на острова Мауи и Гавайи, в Гонолулу и Пирл Харбор, в Новую Зеландию, в Филиппины, в Канаду.
И были тут письма, адресованные далеко за океан: в Англию и Францию, в Египет и Палестину, в Японию и Корею.
Несколько писем было адресовано в Чехословакию, Польшу, Советский Союз. Письма эти дядя Пост отложил в отдельную пачку и сунул в ящик стола.
Кажется, он сделал это вовремя, потому что как раз в этот момент на столе в конторе зазвонил телефон, и начальник связи сказал:
— Хэрш, захватите с собой всю утреннюю почту и поднимитесь ко мне.
— Слушаю, сэр! — по-военному четко ответил дядя Пост.
Старый почтальон вызвал мальчика-рассыльного и вместе с ним погрузил на внутренний лифт всю остальную груду писем.
В кабинете начальника, как будто чем-то рассерженного, стоял, заложив руки в карманы брюк, знакомый нам сыщик Ньюмен и с ним два молодца, которым, казалось, надо было только крикнуть «пиль», чтобы они тотчас же бросились на указанную жертву.
— Если вы так настаиваете, можете ознакомиться еще вот с этими, — сказал начальник, кивая на письма, которые дядя Пост и мальчик сгружали в ручную тележку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Директор, однако, еще не уловил этого выражения и продолжал пребывать в радужном состоянии духа.
— Может быть, вы все-таки посвятите меня в ваш секрет? Кто ваш староста, а? Не начинается ли его фамилия на букву «М»? — шаловливо спросил он.
Класс молчал, подавленный. Игривость и благодушие директора пугали больше, чем его обычная раздражительность. Ждали грозы. И, разумеется, гроза не замедлила разразиться.
— Кажется, вас неправильно информировали там, внизу, сэр, — сказал мистер Ричардсон, почтительно склонясь в сторону директора. — Собственно, выборов или даже перевыборов не было.
— То есть как это не было? — Очки взлетели вверх. — Кто же в классе считается старостой?
— Старостой остается Робинсон, — сказал мистер Ричардсон.
Директор вдруг ужасно покраснел.
— Позвольте, как же это? — спросил он нервно. — Мне совершенно определенно сообщили, что класс недоволен Робинсоном и что имеется другой кандидат, который будет сегодня же избран старостой… Может быть, это вы, мистер Ричардсон, оказали давление на выбор класса? Ведь мне известны ваши симпатии к этому ученику, — добавил он довольно громко.
— Нет, сэр, я не оказывал давления на выбор класса, — громко ответил словами директора младший учитель. — Дело в том, что выборы велись нечестным путем, не все участвовали в голосовании. Это обнаружено и подтверждено свидетелями, и ученики поэтому считают их недействительными.
— Что?.. Что такое? — Очки заблестели зло и пронзительно. — Нечестным путем? А кто же повинен в этом? Может быть, кто-нибудь будет любезен и укажет мне виновного?
— А вон они — виновные. — И Джой Беннет, встав, указал на Мак-Магона младшего и его друга Мэйсона. — Они здесь целый заговор устроили!
— Отец, отец, не верь ему! Не верь никому из них! — трагическим голосом завопил Фэйни, бросаясь к Мак-Магону старшему. — Они все здесь ко мне придираются, а мистер Ричардсон больше всех! — Фэйни изо всех сил тер глаза. — Вот теперь выдумали какой-то заговор! А когда я хочу вывести Робинсона на чистую воду, так мистер Ричардсон его защищает. Всем известно, что староста обманывает учителей, рассылает всем лентяям шпаргалки. Вон у меня его шпаргалка — пожалуйста, полюбуйтесь! А мистер Ричардсон своего любимчика все равно не дает в обиду!
И Фэйни, торжественно размахивая вытащенной из кармана шпаргалкой, злорадно смотрел на учителя.
— Олл-райт! — сказал Мак-Магон старший, выдержав зловещую паузу. — Мистер Ричардсон, я прошу вас зайти ко мне. Вы понимаете, что подобный случай не может остаться без самых серьезных объяснений?
Мистер Ричардсон поклонился.
— Понимаю, — сказал он со всей серьезностью.
Но Чарли показалось, что на лице учителя, как тень, промелькнула улыбка.
23. Назад к дяде Посту
Дорогой мой читатель, обстоятельства дела требуют, чтобы мы забыли на время о выборах в классе и о появлении мистера Ричардсона и снова вернулись к оливковой машине дяди Поста, оставленной им на дороге в состоянии неподвижности.
Выйдя из телефонной будки, старый почтальон тотчас же снова погрузился в недра мотора. Открытая крышка капота скрывала его голову в форменной фуражке, и глазам прохожих представала только основательно пропотевшая спина в серой рубашке: пиджак давно уже валялся на подножке.
— Эге, да это, кажется, дядя Пост? — спросил чей-то веселый голос.
— Как видите, — ворчливо пробормотал старый почтальон, не давая себе труда повернуть голову.
— Опять застряли? — спросил тот же голос. — И охота вам возиться с такой машиной! Ведь, наверно, почтовое ведомство не раз предлагало вам воспользоваться казенным автомобилем?
Дядя Пост крепко держался убеждения: «пусть плохая, да своя», и потому замечание невидимого прохожего его только рассердило. Он снова ворчливо что-то пробормотал.
— Давайте я вам помогу, дядя Пост, — опять сказал прохожий. — Кажется, в прошлый раз у нее шалило и зажигание?
— Гм… Может, и зажигание. Она мне об этом не сказала. — Дядя Пост высвободил голову из-под крышки и повернулся к прохожему. И вдруг, дернув себя изо всей силы за волосы, воскликнул: — Это вы, сэр? Почему? Что случилось там?
— «Что случилось там»? Где это там и что должно было случиться? — удивился мистер Ричардсон.
Да, да, это был самый настоящий мистер Ричардсон — младший учитель, с портфелем под мышкой, без шляпы, с волосами, чуть встрепанными утренним ветром, и милым, молодым лицом, которое так любили все его друзья.
Старый почтальон растерянно смотрел на него несколько секунд.
— Господи помилуй, сэр! — сказал он наконец. — Как это вы ухитрились добраться до меня так скоро и заниматься моей машиной, когда у вас, верно, и без меня там по горло всяческих забот и неприятностей?
Учитель поднял брови.
— У меня очень хорошие ноги, Пост, — отозвался он. — И вовсе неудивительно, что я добрался до вас, раз я шел мимо. Правда, забот и неприятностей у меня порядочно, но я не понимаю, что это за там, о котором вы твердите.
Дядя Пост слегка покраснел:
— Конечно, я прошу прощения, сэр, что влез в это дело… Разумеется, глупо с моей стороны… И жаль, что я об этом не подумал раньше, но дело-то уж сделано, сэр, и, конечно, я не из любопытства хотел бы знать, чем все это кончилось. Мне этого парня вот как жаль…
Мистер Ричардсон пожал плечами:
— Постойте, дядя Пост! Кажется, мы не понимаем друг друга. О каком парне идет речь?
Дядя Пост окончательно вспыхнул.
— Стыдно вам, сэр! — сказал он дрожащим голосом. — Я, конечно, ничего не соображающий старик, а вы образованный молодой джентльмен, побывали на войне и все такое, но если вы хотите показать мне мое место, нужно делать это прямо, а не говорить, что мы друг друга не понимаем. Вы же отлично поняли меня час назад, когда я говорил с вами по телефону! Поняли, несмотря на вашу ангину, — добавил он язвительно.
Мистер Ричардсон пристально взглянул на раздраженного старика.
— Час назад я был в механическом цехе миллардовского завода вместе с Цезарем Бронксом, — быстро сказал он. — Таким образом, Пост, либо вы мне не звонили, либо говорили не со мной. Одно из двух.
— Вы… были на заводе? — пробормотал растерянно дядя Пост. — Значит, вы со мной не говорили? И ангиной не хвораете?
— И ангиной не хвораю, — засмеялся мистер Ричардсон. — Ну же, дядя Пост, придите в себя и расскажите толком, что все это значит!
Но дядя Пост, вместо того чтобы толком рассказать что-либо, вдруг отчаянно хлопнул себя по коленке и закричал:
— Ох, старый я дурень! Все теперь пропало!.. Да не стойте здесь, бегите скорее, как можно скорее туда, сэр! — обратился он к учителю. — Туда, в школу! Может быть, вы еще успеете помешать злому делу! Спешите, сэр, а я побегу рядом и буду вам рассказывать, пока не издохну где-нибудь на дороге от всех этих неприятностей!
И дядя Пост пустился бегом по улице, увлекая за собой упирающегося и все еще ничего не понимающего мистера Ричардсона.
— Да погодите, дядя Пост, объясните же, в чем дело! — напрасно упрашивал учитель.
Дядя Пост продолжал тянуть его за собой. Тогда мистер Ричардсон объявил самым решительным тоном, что надо взять такси и там дядя Пост должен все рассказать ему по порядку, иначе он не двинется с места. Старый почтальон наконец внял этому трезвому голосу, и пока пестрый, как ярмарочная игрушка, автомобиль мчал их в школу, он, ругаясь и поминутно подпрыгивая на сиденье, с грехом пополам изложил учителю все происшествия этого утра.
— Провести так меня! Меня — старого солдата! — стонал он. — Какой-то мальчишка говорит мне: «Продолжайте, Пост, я вас слушаю», а я распустил уши и выбираю самые вежливые слова! Ах, негодяи!
— Уверен, что это проделки Мэйсона, — сказал учитель, хмуря тонкие брови. — Он у них самый умный и инициативный. Я давно знал, что готовится такой заговор. Будет очень неприятно, если мы опоздаем… Робинсону не удержаться…
— И подумать, что во всем виноват я сам! — Дядя Пост заскрежетал зубами. — Ах я старый осел!
Вдруг он всплеснул руками:
— Боже милостивый! Ведь я выдал им девчурку! С головой выдал! Они теперь с ней расправятся! Ох, меня линчевать мало, честное слово!
Старик так терзался, что учитель, несмотря на то что сам был неприятно взволнован, принялся утешать его и обещал как-нибудь припугнуть Мак-Магона и его приятеля, чтобы они оставили Кэт в покое.
— Нет, я сам виноват, сам и буду улаживать дело, — твердо сказал дядя Пост. — Вот только подожду, чем кончится в школе, и сию же минуту поеду ее предупредить. А то эти двое ее изведут…
Такси приблизилось к решетчатым воротам школы, и мистер Ричардсон выпрыгнул из машины.
— Я подожду здесь! — прокричал ему вслед дядя Пост. — Если что, свистните, и я тотчас же явлюсь на помощь в кабинет ми… мифо-логии…
Говоря так, старый почтальон немного воображал себя героем тех приключенческих романов, которые он читал в молодости. Там, в этих романах, бесстрашный сыщик появлялся в самый роковой момент на месте происшествия и выручал попавшего в лапы разбойников благородного молодого человека. Самое название «кабинет мифологии», трудное и не совсем понятное дяде Посту, приняло в его воображении характер чего-то таинственного. Он волновался, припоминая, что хорошие, стоящие ребята, среди которых, наверно, немало его друзей, попали в этот кабинет. О том, что там происходит, дядя Пост боялся и думать.
Он нервно шагал вдоль ограды, пристально глядя на окна школы, в особенности на окна четвертого этажа, где, по сведениям, переданным ему Кэт, помещался таинственный «кабинет», и поминутно дергал себя за седой хохолок.
Однако старому почтальону не пришлось ни бежать на помощь Ричардсону, ни сражаться с разбойниками.
Через несколько минут после того, как мистер Ричардсон вошел в здание школы, во двор посыпались мальчишки. Они именно не выбежали, не вышли, а посыпались, точно горох. Вид у них был довольно плачевный, они воровато оглядывались — не преследует ли их кто-нибудь — и торопились выбраться за ворота школы.
Дядя Пост узнал среди них Мэрфи, который был известен ему как отчаянный хулиган и вообще дрянной парень. Мэрфи спешил больше всех и впопыхах, видно, забыл где-то свою синюю «автомобильную» каскетку.
— Эй, Мэрфи, гляди, голову потерял! — насмешливо крикнул ему кто-то из его ватаги. — Теперь найдут твою каскетку и сразу тебя уличат!
Мэрфи злобно сплюнул:
— Ну и мразь этот Мак-Магон! Да и дружок его не лучше! Втравили нас в эту кашу! А этот проклятый негритенок теперь еще выше задерет нос. Видали: учитель его сторону держит. Ну да погоди, я с ним еще посчитаюсь на гонках!
— А если он тебя опять обставит, как в прошлом году? — спросил кто-то из мальчишек. — Что ты можешь поделать против его «Свирели»! Говорят, это какая-то необыкновенная модель…
— Давайте не задерживаться, ребята, — вмешался низенький, коренастый Дик — адъютант Мэрфи, — а то как бы и нам не попало! Ведь мы здесь чужие…
— Как денежки получать, так свои были, а как расплачиваться, так чужие? — насмешливо сказал кто-то из ватаги. — Теперь уж придется за них отвечать.
— Ничего не придется. Вы только держите язык за зубами, — сказал Мэрфи.
Он пронзительно свистнул, и ватага начала поспешно удаляться в сторону реки.
— Слава богу, они еще не успели расправиться с Робинсоном! — с облегчением пробормотал почтальон, который слышал весь разговор. — Это самое главное. Подробности узнаю потом у мистера Ричардсона, а сейчас побегу предупредить эту кудрявую бедную крошку!
И дядя Пост, забыв о том, что его оливковое сокровище осталось беспризорным где-то на дорогах Эдема, а бесчисленные адресаты ждут своей ежедневной почты, отправился к коттеджу, где обитало семейство Мак-Магонов.
Подойдя к стандартному лоуну — лужайке, обрамлявшей почти все дома в этой вылощенной части Верхнего города, старый почтальон заколебался: как ему вызвать девочку? Все окна закрыты, да и не к лицу ему, старому человеку, стоять и взывать под окнами, как какому-нибудь скрипачу или шарманщику.
С другой стороны, постучаться в дом и спросить молодую леди тоже было неловко. А что, если выйдет сам директор или его жена и спросят, зачем почтальону нужна их дочь. Что может ответить на это дядя Пост? Что он вошел в заговор с их дочерью против их собственного сына? Что он всей душой стоит на стороне негритянского мальчика против белых мальчиков?
Старому почтальону было известно, как косится начальство на тех, кто водит дружбу с неграми и вообще с цветными, а ему до поры до времени вовсе не хотелось портить отношения с начальством.
Да, но как же быть?
И тут вдруг дядю Поста осенила отличная мысль. Старый почтальон поднял на шнурке свой знаменитый рожок и затрубил.
Раздался звук певуче-пронзительный, лесной. Звук обежал весь дом, проник во все окна и двери. Почти тотчас же распахнулась дверь мак-магоновского жилища, и Кэт, вся пылающая от волнения и нетерпения, бросилась к старому почтальону:
— Ну как, вы успели?.. Что там у них? Ох, дядя Пост, не томите, говорите скорее!
Дядя Пост смущенно переминался: впервые в жизни он себя чувствовал виноватым перед таким, казалось бы, малым существом. Однако старик наконец собрался с духом и рассказал Кэт, что произошло с ним, после того как они расстались. Он с жаром каялся в своей вине, в своем, как он называл, «предательстве», он не мог простить себе старческой болтливости.
К его удивлению, Кэт почти не обратила внимания на эту сторону дела. Ее больше интересовало другое.
— Так, значит, им не удалось выгнать этого мальчика из старост? — спросила она. — Ох, как я рада! Я прямо до смерти рада! И как это замечательно, что они провалились!.. Так им и надо!
Кэт торжествовала.
— Подумай лучше о себе, — сказал ей дядя Пост. — Может, тебе лучше пока спрятаться куда-нибудь или сказать обо всем матери, чтобы она за тебя заступилась в случае чего?.. Ведь они, разумеется, считают, что это ты — главная виновница их провала и подстроила всю эту штуку… И, конечно, они захотят с тобой рассчитаться за все…
Кэт тряхнула апельсиновыми кудрями.
— Ну что ж, мученики всегда страдали за идею! — воскликнула она гордо. — Мне мама читала про святую Барбару, как она не боялась никаких пыток. А про Джордано Бруно я сама недавно прочла. Его жгли на костре, но он все-таки победил, и враги его были посрамлены… Я знаю, что перехитрила и Фэйни и Роя, я теперь ничего не боюсь. Пускай они приходят и убивают меня!
Старый почтальон не знал, смеяться ему или негодовать.
— Вон ты какая… великомученица! — сказал он, стараясь скрыть улыбку. — А все-таки лучше, по-моему, попросить маму, чтобы она спрятала тебя!
Кэт усмехнулась:
— Что вы, дядя Пост! Ведь это я прячу маму и заступаюсь за нее перед Фэйни и папой… Но когда-нибудь, когда я вырасту, я отомщу им за всё…
И тут старому почтальону осталось только изумиться мужеству маленькой девочки и ужаснуться ненависти, переполняющей ее детское сердце.
24. Сыщики на почте
Пользуясь неограниченной свободой, мы с тобой, читатель, перепрыгнем через несколько дней и застанем дядю Поста в почтовой конторе разбирающим корреспонденцию, предназначенную к отправке.
Это была огромная, пестрая груда писем, простых, срочных, заказных, отправляемых воздушным, водным, автомобильным и железнодорожным путем, писем с марками разного достоинства, на которых был изображен первый президент Америки — Георг Вашингтон.
Тут были письма на запад, на север, на юг и на восток Америки, в города Соединенных Штатов: в Буффало и Миннеаполис, Сан-Франциско и Новый Орлеан, в Милуоки и Чикаго, в Вашингтон и Нью-Йорк, в маленькие селения и рабочие поселки, на одинокие фермы и в индейские деревни, на острова Мауи и Гавайи, в Гонолулу и Пирл Харбор, в Новую Зеландию, в Филиппины, в Канаду.
И были тут письма, адресованные далеко за океан: в Англию и Францию, в Египет и Палестину, в Японию и Корею.
Несколько писем было адресовано в Чехословакию, Польшу, Советский Союз. Письма эти дядя Пост отложил в отдельную пачку и сунул в ящик стола.
Кажется, он сделал это вовремя, потому что как раз в этот момент на столе в конторе зазвонил телефон, и начальник связи сказал:
— Хэрш, захватите с собой всю утреннюю почту и поднимитесь ко мне.
— Слушаю, сэр! — по-военному четко ответил дядя Пост.
Старый почтальон вызвал мальчика-рассыльного и вместе с ним погрузил на внутренний лифт всю остальную груду писем.
В кабинете начальника, как будто чем-то рассерженного, стоял, заложив руки в карманы брюк, знакомый нам сыщик Ньюмен и с ним два молодца, которым, казалось, надо было только крикнуть «пиль», чтобы они тотчас же бросились на указанную жертву.
— Если вы так настаиваете, можете ознакомиться еще вот с этими, — сказал начальник, кивая на письма, которые дядя Пост и мальчик сгружали в ручную тележку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41