Если дела идут плохо, нам такая реклама ни к чему, и они нам тоже ни к чему. Кстати, какой у вас опыт работы? Чем занимались, до того как пришли сюда?
— С тех пор как я закончил школу, я только и занимаюсь торговлей, — ответил Рой. Он не имел ни малейшего представления, куда клонит Каггс, но решил подыграть. — Торговал абсолютно всем. Ходил по домам, Страховки, щетки, горшки, кастрюли, журналы.
— Прямо как я, — криво усмехнулся Каггс. — Когда я учился в колледже, торговал подпиской на журналы. Значит, потом вы перешли к нам, переключились на работу с большой организацией? Почему?
— Так легче получить доступ к покупателю, — ответил Рой. — Можно создать постоянную клиентуру. А когда сам по себе — это ведь в основном разовые продажи.
Каггс одобрительно кивнул:
— А как насчет руководящей работы? Знаете, все время направлять и подстегивать коллег. Не давать расслабиться.
— Я в прошлом руководил такой командой, — пожал плечами Рой. — А кто нет?
— Я не руководил. У меня нет таланта.
— Или такта? — улыбнулся Рой.
— Или такта. Но не будем обо мне, у меня-то все в порядке. Проблема в том, что фирме нужен менеджер по продажам. Прямо сейчас. И такой, который доказал, на что способен, и может руководить другими. Ему нужно будет избавиться от балласта или заставить людей работать. Нанять новых людей и привлечь их чем-нибудь, если у тех начнет хорошо получаться. Что скажете?
— Интересная мысль, — сказал Рой.
— Не знаю, какой у вас был потолок. Думаю, около шести с половиной тысяч. Сделаем так. Мы повысим ваш заработок, скажем, на полторы тысячи — это составит примерно около восьми тысяч в год. И это только начало. Начнем с восьми тысяч, и если вы не будете стоить больше, я вас уволю ко всем чертям. Но я знаю, что вы стоите гораздо больше. С той минуты, как я вас увидел, я понял — вы тот человек, который мне нужен. Поскольку мы договорились, сейчас я стрельну у вас сигарету и выпью настоящего кофе, а если моему желудку это не понравится, то и черт с ним.
Рой протянул ему пачку сигарет. Каггс говорил так быстро, что Рой не вслушивался в то, о чем шла речь. Но когда смысл слов дошел до него, его словно током ударило, и он вздрогнул.
Каггс с недоумением посмотрел на него:
— Что-нибудь не так? Вас, часом, не беспокоят кофе и сигареты? В связи с вашей язвой.
Рой кивнул, потом отрицательно покачал головой:
— Я... на самом деле это не язва. Просто несчастный случай. Разрыв сосудов. Я... послушайте, мистер Каггс...
— Перк, Рой. Перк — это от Перси, и не вздумай шутить по этому поводу. Сколько тебе, Рой? Двадцать пять, двадцать шесть? Отлично. Тем более есть все основания, чтобы ты...
Мысли Роя путались. Менеджер по продажам? Он, Рой Диллон, кидала суперкласса, будет менеджером по продажам? Да ни за что] Да это все равно что в тюрьму сесть. Он потеряет свободу передвижения, а для профессионального кидалы это — смерть. Такая работа помешает любым посторонним занятиям. Как торговец, работающий на комиссии, он может разъезжать где угодно под предлогом визитов к покупателям и свободно обделывать свои дела. Но если он станет менеджером по продажам у Уэбба и Сарбера... Малейшие слухи — и ему конец.
Принять предложение Каггса было невозможно. С другой стороны, был ли у него шанс отказаться, не возбудив подозрений? Как можно отказаться от работы, которая идеально ему подходит, которая не только лучше всего, что он имел, но и обещает много больше?
— ...Рад, что мы договорились, Рой, — говорил тем временем Перк Каггс. — Ладно, время не ждет. Если вы закончили с кофе...
— Мистер Каггс... Перк, — сказал Рой, — я не могу принять ваше предложение. То есть прямо сейчас не могу. Я сегодня первый день вышел на улицу и просто заглянул познакомиться...
— Вот как? — Каггс оценивающе посмотрел на него. — Действительно, вы немного бледноваты. Когда придете в форму? Недели вам хватит?
— Ну, в конце недели я должен идти к врачу, но я не знаю...
— Тогда две недели. Или, если надо, чуть дольше. Дел будет много, и к началу работы вам надо быть в форме.
— Но вам же нужен человек прямо сейчас. Было бы несправедливо...
— Я курирую отдел по вопросам справедливости. — Каггс позволил себе холодную усмешку. — Все уже и так катится ко всем чертям. Так что особо торопиться некуда.
— Но...
Но больше сказать было нечего. У него есть еще неделя, чтобы придумать отговорку, но сейчас в голову ничего не приходило.
Они вместе перешли улицу, и Рой направился к своей машине. Задумчиво сел в нее, завел мотор, а потом выключил его.
Что теперь? Чем занять время, отпущенное ему Каггсом? Разумеется, на работу выходить нельзя — он все еще считается больным. Но ведь у него есть и другое — его настоящая профессия, источник богатства, спрятанного в рамах четырех картин.
Он опять завел машину. Потом, недовольно крякнув, заглушил мотор. Если он не выходит на официальную работу, о неофициальной тоже можно забыть. В таком состоянии никаких операций не провернешь. Во всяком случае, до выходных: он имеет право на отдых и сможет перемещаться по окрестностям, не вызывая подозрений.
Выходные. А сегодня только среда.
Рой подумал о Мойре. Непроизвольно нахмурившись, он тут же выкинул всякие мысли о ней из головы. Слишком рано. Слишком свежи воспоминания о Кэрол.
Он завел мотор в третий раз, тронулся с места и почти два часа без дела колесил по городу, потом пообедал в придорожном ресторане и вернулся в гостиницу. После ужина он отправился в кино — убить время.
Успокоившись, он снова обдумал завтрашний день. Он решил позвонить Мойре, но машинально набрал номер Кэрол.
Она сонно сказала, что не хочет его видеть. Им незачем встречаться.
— Может, и есть зачем, — сказал он. — Давай встретимся и все обсудим.
Она помедлила:
— Что именно мы обсудим?
— Ну... ты знаешь. Нам многое нужно обсудить. Пообедаем, а потом...
— Нет, — твердо сказала она. — Нет, Рой. Это в любом случае невозможно. У меня теперь постоянная работа в больнице. Ночные дежурства. Днем мне нужно спать.
— Тогда вечером. — Для него вдруг стало очень важно увидеть ее. — До работы. Я могу забрать тебя утром из больницы, когда ты закончишь...
Он перешел на скороговорку. Сказал, что у него теперь новая работа. Или, вернее, что он подумывает о том, чтобы принять предложение. Он хотел знать ее мнение и...
— Нет, — сказала она. — Нет, Рой.
И повесила трубку.
16
На следующий день он позвонил Мойре Лангтри. Но и здесь его постигла неудача. Он был удивлен и одновременно раздосадован, потому что сначала она с радостью согласилась провести выходные в Ла Джолле, однако почти сразу же передумала. Нет, сейчас никак нельзя. Это будет не очень удобно по некоторым весьма деликатным причинам, периодически возникающим у женщин. Завтра? Хм, нет, завтра она тоже занята. А вот послезавтра, в воскресенье, можно.
Рой подозревал, что она просто слегка обижена на него и это наказание за несколько недель невнимания. Разумеется, умолять он ее не собирался, а потому с легкостью ответил, что в воскресенье так в воскресенье, и они условились встретиться.
Он провел остаток дня, даже большую его часть, на пляжах Санта-Моники. Завтра была суббота, и он снова мог заняться своим главным делом. Но после некоторых колебаний решил, что это пока преждевременно.
Успеется. Сейчас он не в настроении. Нужно набрать форму, настроиться, прогнать бередящие душу воспоминания, которые могут осложнить и без того опасную профессию.
Он пробездельничал весь день, погружаясь в свои мысли, и почти начал жалеть себя. Что за жизнь, думал он с горечью. Всегда думай о том, что говоришь, внимательно слушай то, что говорят тебе другие. И никогда не делай ничего без тщательной подготовки. В общем-то всю жизнь он шел по лезвию бритвы, и если бы перестал об этом думать, то навлек бы на себя кучу неприятностей.
Конечно, его усилия не проходили даром. Деньги накапливались быстро и копились бы так и дальше. Но в этом-то и была проблема — они лежали мертвым грузом! Толку от них было не больше, чем от просроченных купонов.
Разумеется, такое положение дел не могло длиться вечно; он не хотел жить второсортной жизнью во второсортных гостиницах. Через пять лет накопленная сумма позволит ему уйти на покой, и он сможет завязать с мошенничеством, которое держит его в постоянном напряжении. Но эти пять лет были необходимы, чтобы гарантировать себе отставку и получить возможность иметь то, от чего сейчас он был вынужден отказываться. А вдруг он не проживет еще пять лет. Или даже год. Или даже день. Или...
Размышления зашли в тупик и вконец измучили его. Бесконечный день закончился, он лег спать. А потом внезапно настало утро. Наконец-то ему было чем заняться.
Решили ехать поездом — южное направление, час дня, — и Мойра должна была ждать его на вокзале. Рой припарковался на привокзальной стоянке — специально на эти выходные он арендовал другую машину — и вытащил из багажника сумку.
Было всего четверть первого, слишком рано, и Мойра еще не приехала. Рой купил билеты, отдал багаж вместе с щедрыми чаевыми носильщику, назвал ему места в вагоне, а сам отправился в привокзальный бар.
Он неторопливо потягивал из стакана, время от времени поглядывая на часы. Когда было без двадцати, он встал и пошел к выходу.
В воскресенье на этом направлении было всегда много народу: не только обычные граждане, но и толпы моряков и солдат морской пехоты, которые возвращались к местам несения службы в Кэмп Пендлетон и Сан-Диего. Рой смотрел, как толпы людей текут через многочисленные проходы вниз, к длинным платформам. Немного нервничая, он снова взглянул на часы.
Без десяти. Времени еще достаточно, но не так уж и много. Вокзал был очень длинный, и платформа казалась величиной с квартал. Если Мойра не поторопится, она может с таким же успехом оставаться дома.
Без пяти.
Без четырех.
Рой решил, что больше ждать бесполезно, и, расстроенный, вновь отправился в бар. Он был уверен, что она опаздывает не нарочно. Возможно, попала в пробку, в один из тех гордиевых узлов перепутанных машин, которые тормозят движение на городских высокоскоростных магистралях. Но, черт возьми, если бы она вышла пораньше, а не ждала бы до последнего...
Его окликнули по имени.
Он вскочил, обернулся и увидел, как она торопится следом за носильщиком, который несет ее багаж. Пробегая мимо, носильщик улыбнулся Рою:
— Все в порядке, босс. Не отставайте.
Рой схватил Мойру за руку и потащил за собой.
— Извини, — задыхаясь, произнесла она, — проклятая многоэтажка! Лифт застрял и...
— Не важно. Береги дыхание, — ответил он.
Они пробежали по мраморному полу здания, через ворота и выскочили на бесконечную платформу. В конце ее стоял кондуктор с часами в руках. Когда они появились, он положил часы в карман и по короткой лесенке поднялся в вагон.
Они поравнялись с ним и помчались дальше.
Поезд уже тронулся, но они успели запрыгнуть в последний вагон.
Вместе с проводником они дошли до своих мест и, задыхаясь, рухнули в кресла. И первые полчаса практически не шевелились.
Наконец, когда Фуллертон остался позади, Мойра, полулежащая на белом скользком сиденье, повернула голову и усмехнулась, глядя на Роя.
— Ты хороший человек, Макги.
— А ты добрая женщина, миссис Мерфи, — ответил он. — В чем твой секрет?
— Я храню белье в супе. А твой?
Рой ответил, что свой секрет он нашел в одной поучительной книге.
— Перед твоим появлением я как раз читал одну интересную историю. Автор — Трепач Ля Копченый. Слышала о таком?
— Хм, что-то слышала.
— Это, наверное, лучшее, что он написал, — сказал Рой. — Суть в том, что на автобусной остановке есть платный мужской туалет и в нем живут два человека: пожилой мужчина и толстый мальчишка. Им в этой жизни немногое нужно. Только чтобы их не беспокоили, когда они справляют нужду. И что же, думаешь, это так просто? Нет! Как только они начинают справлять эту самую нужду, обязательно врывается какой-нибудь, прости за выражение, тип с поносом и бросает в щель монету. И, видя, как непристойно он отдается своей нужде, наши герои теряют все свое желание. В конце, когда все их попытки оказываются тщетными, они набирают из писсуаров и урн яблочные огрызки и идут в лес печь пирог.
Мойра строго на него посмотрела.
— Я сейчас кондуктора позову, — объявила она.
— Не могу ли я купить ваше молчание за бокал вина?
— Молчание куплю я, хотя бы на пару часов. Ты купишь себе что-нибудь выпить и хорошенько прополощешь этим рот.
Рой засмеялся:
— Я тебя подожду, если хочешь.
— Иди, — сказала Мойра сурово, закрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья. — Давай, мой мальчик, прогуляйся.
Рой похлопал ее по плечу. Он встал и прошел через два вагона до ресторана. Он опять был в форме. Мрачные размышления прошлых дней испарились, и он чувствовал себя отлично.
Как он и предполагал, в вагоне-ресторане яблоку негде было упасть. Вряд ли удастся найти место — если только он не сядет на хвост какой-нибудь компании.
Рой с одобрением изучил поле действия, а потом повернулся к бармену за маленькой стойкой.
— Пожалуйста, бурбон с водой, — сказал он. — И смешайте.
— Извините, сэр. Я не могу обслужить вас, пока вы не сядете.
— А сколько это стоит?
— Восемьдесят пять центов, сэр. Я не могу...
— Два доллара, — кивнул Рой и положил деньги на стойку. — Без сдачи, так?
Он получил свою выпивку. Со стаканом в руке он отправился вдоль прохода, слегка покачиваясь в такт движению поезда. На полдороге он шатнулся чуть сильнее, ударился о загородку, за которой сидели четверо военных, потягивая выпивку, и пролил содержимое стакана на их стол.
Он рассыпался в извинениях:
— Позвольте вас угостить. Я настаиваю. Официант!
Обрадованные, они уговорили сесть его рядом, потеснившись в своей кабинке, чтобы всем хватило места. Прибыла выпивка — и тут же исчезла. Несмотря на протесты, он купил еще.
— Старик, это нечестно. В следующий раз наша очередь.
— Не беспокойтесь, — с удовольствием сказал Рой. — Я вряд ли буду пить еще, но...
И замолк, глядя на пол. Он нахмурился, скосил глаза. Потом, наклонившись, нащупал что-то у себя под ботинком. Снова выпрямился и бросил на стол маленький кубик.
— Случайно никто из вас это не терял? — спросил он.
* * *
Дело пошло. Ставки удваивались и удваивались. С обманчивой скоростью поезда деньги текли в карманы Рою Диллону. Когда эти четверо простофиль начнут о нем вспоминать, скажут примерно следующее: «Очень приятный парень». Рой так расстраивался из-за своих случайных побед, о которых он вовсе и не помышлял, что было бы стыдно думать о нем как-то иначе. А когда Рой будет о них думать... но он не будет. Все его внимание сосредоточилось на них и на том, сколько у него осталось времени; ему нужно было все время отвлекать их внимание и усыплять бдительность. При таком напряжении, разливавшемся у него в голове белым пламенем, времени думать о чем-то другом не было. Они пили с удовольствием, а Рою выпивка казалась безвкусной. Время от времени они выходили в туалет, он же никуда не мог отойти. Они то и дело посматривали в окно, отмечая красоту пейзажа, который действительно был прекрасен: пляжи с белым песком, зелень и золото рощ, серо-голубые горы и белые домики с красными черепичными крышами — это напоминало юг Франции. Но когда Рой отпускал свои комментарии, он не смотрел туда, куда смотрели они, и не видел того, что было видно им.
Когда наконец можно было расслабиться, он вдруг заметил, что вагон опустел, а поезд ползет через индустриальные пригороды Сан-Диего к своей конечной остановке. Встав и пожав руки своим спутникам, он собрался покинуть бар. И тут увидел Мойру, которая с улыбкой смотрела на него.
— А я, видишь, уже отправилась тебя искать, — объяснила она. — Повеселился?
— Да так, ты же знаешь. Вот решили выпить вместе. — Он пожал плечами. — Извини, что оставил тебя одну так надолго.
— Ерунда! — Она улыбнулась и взяла его под руку. — Я ни чуточки не переживала.
17
В Сан-Диего Рой взял напрокат машину, и они отправились в гостиницу в Ла Джолле. Она стояла на высоком зеленом берегу, с которого открывался чудный вид на океан. Восторгу Мойры не было предела. Она полной грудью вдыхала чистый прохладный воздух. Им просто необходимо пройтись, а уж потом можно идти в гостиницу. Мойра настаивала на прогулке.
— Потрясающе! — объявила она. — Вот это жизнь! — И метнула на него страстный взгляд. — Просто не знаю, как выразить мою признательность.
— Ну, на этот счет у меня есть некоторые соображения, — сказал Рой. — Может, постираешь мне носки?
Он зарегистрировался, и они отправились наверх следом за коридорным. Их комнаты были друг против друга, и Мойра вопросительно взглянула на него, требуя объяснений.
— Что это за дискриминация? — сказала она. — Может, для тебя это нормально, а мне это не подходит.
— Я думал, что имеет смысл снять две отдельные комнаты под нашими фамилиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— С тех пор как я закончил школу, я только и занимаюсь торговлей, — ответил Рой. Он не имел ни малейшего представления, куда клонит Каггс, но решил подыграть. — Торговал абсолютно всем. Ходил по домам, Страховки, щетки, горшки, кастрюли, журналы.
— Прямо как я, — криво усмехнулся Каггс. — Когда я учился в колледже, торговал подпиской на журналы. Значит, потом вы перешли к нам, переключились на работу с большой организацией? Почему?
— Так легче получить доступ к покупателю, — ответил Рой. — Можно создать постоянную клиентуру. А когда сам по себе — это ведь в основном разовые продажи.
Каггс одобрительно кивнул:
— А как насчет руководящей работы? Знаете, все время направлять и подстегивать коллег. Не давать расслабиться.
— Я в прошлом руководил такой командой, — пожал плечами Рой. — А кто нет?
— Я не руководил. У меня нет таланта.
— Или такта? — улыбнулся Рой.
— Или такта. Но не будем обо мне, у меня-то все в порядке. Проблема в том, что фирме нужен менеджер по продажам. Прямо сейчас. И такой, который доказал, на что способен, и может руководить другими. Ему нужно будет избавиться от балласта или заставить людей работать. Нанять новых людей и привлечь их чем-нибудь, если у тех начнет хорошо получаться. Что скажете?
— Интересная мысль, — сказал Рой.
— Не знаю, какой у вас был потолок. Думаю, около шести с половиной тысяч. Сделаем так. Мы повысим ваш заработок, скажем, на полторы тысячи — это составит примерно около восьми тысяч в год. И это только начало. Начнем с восьми тысяч, и если вы не будете стоить больше, я вас уволю ко всем чертям. Но я знаю, что вы стоите гораздо больше. С той минуты, как я вас увидел, я понял — вы тот человек, который мне нужен. Поскольку мы договорились, сейчас я стрельну у вас сигарету и выпью настоящего кофе, а если моему желудку это не понравится, то и черт с ним.
Рой протянул ему пачку сигарет. Каггс говорил так быстро, что Рой не вслушивался в то, о чем шла речь. Но когда смысл слов дошел до него, его словно током ударило, и он вздрогнул.
Каггс с недоумением посмотрел на него:
— Что-нибудь не так? Вас, часом, не беспокоят кофе и сигареты? В связи с вашей язвой.
Рой кивнул, потом отрицательно покачал головой:
— Я... на самом деле это не язва. Просто несчастный случай. Разрыв сосудов. Я... послушайте, мистер Каггс...
— Перк, Рой. Перк — это от Перси, и не вздумай шутить по этому поводу. Сколько тебе, Рой? Двадцать пять, двадцать шесть? Отлично. Тем более есть все основания, чтобы ты...
Мысли Роя путались. Менеджер по продажам? Он, Рой Диллон, кидала суперкласса, будет менеджером по продажам? Да ни за что] Да это все равно что в тюрьму сесть. Он потеряет свободу передвижения, а для профессионального кидалы это — смерть. Такая работа помешает любым посторонним занятиям. Как торговец, работающий на комиссии, он может разъезжать где угодно под предлогом визитов к покупателям и свободно обделывать свои дела. Но если он станет менеджером по продажам у Уэбба и Сарбера... Малейшие слухи — и ему конец.
Принять предложение Каггса было невозможно. С другой стороны, был ли у него шанс отказаться, не возбудив подозрений? Как можно отказаться от работы, которая идеально ему подходит, которая не только лучше всего, что он имел, но и обещает много больше?
— ...Рад, что мы договорились, Рой, — говорил тем временем Перк Каггс. — Ладно, время не ждет. Если вы закончили с кофе...
— Мистер Каггс... Перк, — сказал Рой, — я не могу принять ваше предложение. То есть прямо сейчас не могу. Я сегодня первый день вышел на улицу и просто заглянул познакомиться...
— Вот как? — Каггс оценивающе посмотрел на него. — Действительно, вы немного бледноваты. Когда придете в форму? Недели вам хватит?
— Ну, в конце недели я должен идти к врачу, но я не знаю...
— Тогда две недели. Или, если надо, чуть дольше. Дел будет много, и к началу работы вам надо быть в форме.
— Но вам же нужен человек прямо сейчас. Было бы несправедливо...
— Я курирую отдел по вопросам справедливости. — Каггс позволил себе холодную усмешку. — Все уже и так катится ко всем чертям. Так что особо торопиться некуда.
— Но...
Но больше сказать было нечего. У него есть еще неделя, чтобы придумать отговорку, но сейчас в голову ничего не приходило.
Они вместе перешли улицу, и Рой направился к своей машине. Задумчиво сел в нее, завел мотор, а потом выключил его.
Что теперь? Чем занять время, отпущенное ему Каггсом? Разумеется, на работу выходить нельзя — он все еще считается больным. Но ведь у него есть и другое — его настоящая профессия, источник богатства, спрятанного в рамах четырех картин.
Он опять завел машину. Потом, недовольно крякнув, заглушил мотор. Если он не выходит на официальную работу, о неофициальной тоже можно забыть. В таком состоянии никаких операций не провернешь. Во всяком случае, до выходных: он имеет право на отдых и сможет перемещаться по окрестностям, не вызывая подозрений.
Выходные. А сегодня только среда.
Рой подумал о Мойре. Непроизвольно нахмурившись, он тут же выкинул всякие мысли о ней из головы. Слишком рано. Слишком свежи воспоминания о Кэрол.
Он завел мотор в третий раз, тронулся с места и почти два часа без дела колесил по городу, потом пообедал в придорожном ресторане и вернулся в гостиницу. После ужина он отправился в кино — убить время.
Успокоившись, он снова обдумал завтрашний день. Он решил позвонить Мойре, но машинально набрал номер Кэрол.
Она сонно сказала, что не хочет его видеть. Им незачем встречаться.
— Может, и есть зачем, — сказал он. — Давай встретимся и все обсудим.
Она помедлила:
— Что именно мы обсудим?
— Ну... ты знаешь. Нам многое нужно обсудить. Пообедаем, а потом...
— Нет, — твердо сказала она. — Нет, Рой. Это в любом случае невозможно. У меня теперь постоянная работа в больнице. Ночные дежурства. Днем мне нужно спать.
— Тогда вечером. — Для него вдруг стало очень важно увидеть ее. — До работы. Я могу забрать тебя утром из больницы, когда ты закончишь...
Он перешел на скороговорку. Сказал, что у него теперь новая работа. Или, вернее, что он подумывает о том, чтобы принять предложение. Он хотел знать ее мнение и...
— Нет, — сказала она. — Нет, Рой.
И повесила трубку.
16
На следующий день он позвонил Мойре Лангтри. Но и здесь его постигла неудача. Он был удивлен и одновременно раздосадован, потому что сначала она с радостью согласилась провести выходные в Ла Джолле, однако почти сразу же передумала. Нет, сейчас никак нельзя. Это будет не очень удобно по некоторым весьма деликатным причинам, периодически возникающим у женщин. Завтра? Хм, нет, завтра она тоже занята. А вот послезавтра, в воскресенье, можно.
Рой подозревал, что она просто слегка обижена на него и это наказание за несколько недель невнимания. Разумеется, умолять он ее не собирался, а потому с легкостью ответил, что в воскресенье так в воскресенье, и они условились встретиться.
Он провел остаток дня, даже большую его часть, на пляжах Санта-Моники. Завтра была суббота, и он снова мог заняться своим главным делом. Но после некоторых колебаний решил, что это пока преждевременно.
Успеется. Сейчас он не в настроении. Нужно набрать форму, настроиться, прогнать бередящие душу воспоминания, которые могут осложнить и без того опасную профессию.
Он пробездельничал весь день, погружаясь в свои мысли, и почти начал жалеть себя. Что за жизнь, думал он с горечью. Всегда думай о том, что говоришь, внимательно слушай то, что говорят тебе другие. И никогда не делай ничего без тщательной подготовки. В общем-то всю жизнь он шел по лезвию бритвы, и если бы перестал об этом думать, то навлек бы на себя кучу неприятностей.
Конечно, его усилия не проходили даром. Деньги накапливались быстро и копились бы так и дальше. Но в этом-то и была проблема — они лежали мертвым грузом! Толку от них было не больше, чем от просроченных купонов.
Разумеется, такое положение дел не могло длиться вечно; он не хотел жить второсортной жизнью во второсортных гостиницах. Через пять лет накопленная сумма позволит ему уйти на покой, и он сможет завязать с мошенничеством, которое держит его в постоянном напряжении. Но эти пять лет были необходимы, чтобы гарантировать себе отставку и получить возможность иметь то, от чего сейчас он был вынужден отказываться. А вдруг он не проживет еще пять лет. Или даже год. Или даже день. Или...
Размышления зашли в тупик и вконец измучили его. Бесконечный день закончился, он лег спать. А потом внезапно настало утро. Наконец-то ему было чем заняться.
Решили ехать поездом — южное направление, час дня, — и Мойра должна была ждать его на вокзале. Рой припарковался на привокзальной стоянке — специально на эти выходные он арендовал другую машину — и вытащил из багажника сумку.
Было всего четверть первого, слишком рано, и Мойра еще не приехала. Рой купил билеты, отдал багаж вместе с щедрыми чаевыми носильщику, назвал ему места в вагоне, а сам отправился в привокзальный бар.
Он неторопливо потягивал из стакана, время от времени поглядывая на часы. Когда было без двадцати, он встал и пошел к выходу.
В воскресенье на этом направлении было всегда много народу: не только обычные граждане, но и толпы моряков и солдат морской пехоты, которые возвращались к местам несения службы в Кэмп Пендлетон и Сан-Диего. Рой смотрел, как толпы людей текут через многочисленные проходы вниз, к длинным платформам. Немного нервничая, он снова взглянул на часы.
Без десяти. Времени еще достаточно, но не так уж и много. Вокзал был очень длинный, и платформа казалась величиной с квартал. Если Мойра не поторопится, она может с таким же успехом оставаться дома.
Без пяти.
Без четырех.
Рой решил, что больше ждать бесполезно, и, расстроенный, вновь отправился в бар. Он был уверен, что она опаздывает не нарочно. Возможно, попала в пробку, в один из тех гордиевых узлов перепутанных машин, которые тормозят движение на городских высокоскоростных магистралях. Но, черт возьми, если бы она вышла пораньше, а не ждала бы до последнего...
Его окликнули по имени.
Он вскочил, обернулся и увидел, как она торопится следом за носильщиком, который несет ее багаж. Пробегая мимо, носильщик улыбнулся Рою:
— Все в порядке, босс. Не отставайте.
Рой схватил Мойру за руку и потащил за собой.
— Извини, — задыхаясь, произнесла она, — проклятая многоэтажка! Лифт застрял и...
— Не важно. Береги дыхание, — ответил он.
Они пробежали по мраморному полу здания, через ворота и выскочили на бесконечную платформу. В конце ее стоял кондуктор с часами в руках. Когда они появились, он положил часы в карман и по короткой лесенке поднялся в вагон.
Они поравнялись с ним и помчались дальше.
Поезд уже тронулся, но они успели запрыгнуть в последний вагон.
Вместе с проводником они дошли до своих мест и, задыхаясь, рухнули в кресла. И первые полчаса практически не шевелились.
Наконец, когда Фуллертон остался позади, Мойра, полулежащая на белом скользком сиденье, повернула голову и усмехнулась, глядя на Роя.
— Ты хороший человек, Макги.
— А ты добрая женщина, миссис Мерфи, — ответил он. — В чем твой секрет?
— Я храню белье в супе. А твой?
Рой ответил, что свой секрет он нашел в одной поучительной книге.
— Перед твоим появлением я как раз читал одну интересную историю. Автор — Трепач Ля Копченый. Слышала о таком?
— Хм, что-то слышала.
— Это, наверное, лучшее, что он написал, — сказал Рой. — Суть в том, что на автобусной остановке есть платный мужской туалет и в нем живут два человека: пожилой мужчина и толстый мальчишка. Им в этой жизни немногое нужно. Только чтобы их не беспокоили, когда они справляют нужду. И что же, думаешь, это так просто? Нет! Как только они начинают справлять эту самую нужду, обязательно врывается какой-нибудь, прости за выражение, тип с поносом и бросает в щель монету. И, видя, как непристойно он отдается своей нужде, наши герои теряют все свое желание. В конце, когда все их попытки оказываются тщетными, они набирают из писсуаров и урн яблочные огрызки и идут в лес печь пирог.
Мойра строго на него посмотрела.
— Я сейчас кондуктора позову, — объявила она.
— Не могу ли я купить ваше молчание за бокал вина?
— Молчание куплю я, хотя бы на пару часов. Ты купишь себе что-нибудь выпить и хорошенько прополощешь этим рот.
Рой засмеялся:
— Я тебя подожду, если хочешь.
— Иди, — сказала Мойра сурово, закрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья. — Давай, мой мальчик, прогуляйся.
Рой похлопал ее по плечу. Он встал и прошел через два вагона до ресторана. Он опять был в форме. Мрачные размышления прошлых дней испарились, и он чувствовал себя отлично.
Как он и предполагал, в вагоне-ресторане яблоку негде было упасть. Вряд ли удастся найти место — если только он не сядет на хвост какой-нибудь компании.
Рой с одобрением изучил поле действия, а потом повернулся к бармену за маленькой стойкой.
— Пожалуйста, бурбон с водой, — сказал он. — И смешайте.
— Извините, сэр. Я не могу обслужить вас, пока вы не сядете.
— А сколько это стоит?
— Восемьдесят пять центов, сэр. Я не могу...
— Два доллара, — кивнул Рой и положил деньги на стойку. — Без сдачи, так?
Он получил свою выпивку. Со стаканом в руке он отправился вдоль прохода, слегка покачиваясь в такт движению поезда. На полдороге он шатнулся чуть сильнее, ударился о загородку, за которой сидели четверо военных, потягивая выпивку, и пролил содержимое стакана на их стол.
Он рассыпался в извинениях:
— Позвольте вас угостить. Я настаиваю. Официант!
Обрадованные, они уговорили сесть его рядом, потеснившись в своей кабинке, чтобы всем хватило места. Прибыла выпивка — и тут же исчезла. Несмотря на протесты, он купил еще.
— Старик, это нечестно. В следующий раз наша очередь.
— Не беспокойтесь, — с удовольствием сказал Рой. — Я вряд ли буду пить еще, но...
И замолк, глядя на пол. Он нахмурился, скосил глаза. Потом, наклонившись, нащупал что-то у себя под ботинком. Снова выпрямился и бросил на стол маленький кубик.
— Случайно никто из вас это не терял? — спросил он.
* * *
Дело пошло. Ставки удваивались и удваивались. С обманчивой скоростью поезда деньги текли в карманы Рою Диллону. Когда эти четверо простофиль начнут о нем вспоминать, скажут примерно следующее: «Очень приятный парень». Рой так расстраивался из-за своих случайных побед, о которых он вовсе и не помышлял, что было бы стыдно думать о нем как-то иначе. А когда Рой будет о них думать... но он не будет. Все его внимание сосредоточилось на них и на том, сколько у него осталось времени; ему нужно было все время отвлекать их внимание и усыплять бдительность. При таком напряжении, разливавшемся у него в голове белым пламенем, времени думать о чем-то другом не было. Они пили с удовольствием, а Рою выпивка казалась безвкусной. Время от времени они выходили в туалет, он же никуда не мог отойти. Они то и дело посматривали в окно, отмечая красоту пейзажа, который действительно был прекрасен: пляжи с белым песком, зелень и золото рощ, серо-голубые горы и белые домики с красными черепичными крышами — это напоминало юг Франции. Но когда Рой отпускал свои комментарии, он не смотрел туда, куда смотрели они, и не видел того, что было видно им.
Когда наконец можно было расслабиться, он вдруг заметил, что вагон опустел, а поезд ползет через индустриальные пригороды Сан-Диего к своей конечной остановке. Встав и пожав руки своим спутникам, он собрался покинуть бар. И тут увидел Мойру, которая с улыбкой смотрела на него.
— А я, видишь, уже отправилась тебя искать, — объяснила она. — Повеселился?
— Да так, ты же знаешь. Вот решили выпить вместе. — Он пожал плечами. — Извини, что оставил тебя одну так надолго.
— Ерунда! — Она улыбнулась и взяла его под руку. — Я ни чуточки не переживала.
17
В Сан-Диего Рой взял напрокат машину, и они отправились в гостиницу в Ла Джолле. Она стояла на высоком зеленом берегу, с которого открывался чудный вид на океан. Восторгу Мойры не было предела. Она полной грудью вдыхала чистый прохладный воздух. Им просто необходимо пройтись, а уж потом можно идти в гостиницу. Мойра настаивала на прогулке.
— Потрясающе! — объявила она. — Вот это жизнь! — И метнула на него страстный взгляд. — Просто не знаю, как выразить мою признательность.
— Ну, на этот счет у меня есть некоторые соображения, — сказал Рой. — Может, постираешь мне носки?
Он зарегистрировался, и они отправились наверх следом за коридорным. Их комнаты были друг против друга, и Мойра вопросительно взглянула на него, требуя объяснений.
— Что это за дискриминация? — сказала она. — Может, для тебя это нормально, а мне это не подходит.
— Я думал, что имеет смысл снять две отдельные комнаты под нашими фамилиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16