— Мне надоели ваши разглагольствования и ваш гуманистический шантаж, Прескот, — процедил он. — Вы мне глаза намозолили. Встречаться с вами каждый месяц — это слишком много. Не попадайтесь больше у меня на пути, ясно?— Господин генерал, я буду находиться там, где сочту нужным, — ответил Пол гордо, выходя за дверь.Он едва не столкнулся с запыхавшимся майором авиации, в руках у которого был тяжелый конверт.— Сэр, я только что прибыл с аэродрома в Каподичино. Фотографии сделали сегодня утром, когда тучи немного рассеялись. Они еще даже не просохли как следует.Макинтайр нетерпеливо разорвал конверт, вынул оттуда стопку фотографий и небрежно бросил на низенький столик. Пол заметил, что это аэрофотосъемка фасадов монастыря, к которым самолет подлетал настолько близко, что отбрасывал зловещую тень метров на сто стены.— Райская лоджия, — пояснил он, схватив одну из фотографий. — Ее построили в пятнадцатом веке. Из этого висящего над пустотой сооружения, незабываемую красоту которого воспевали все, кто ее видел, Ариосто и святой Игнатий любовались закатом и величественным пейзажем.— Знаете, что завтра останется от вашего рая?Генерал злобно выхватил у Пола фотографию и мягким толстым карандашом исчеркал весь фасад вплоть до фундамента. Пол в ярости вырвал у него фотографию и встал.— Генерал, не знаю, как можно квалифицировать ваше поведение, но я расскажу об этом где следует, и вам придется несладко! — крикнул он в бешенстве.В напряженном молчании, полном ненависти, они уставились друг на друга. Потом Макинтайр тыльной стороной руки, словно нечаянно, сбросил снимки на пол.— Можете взять их себе для архива, Прескот, — сказал он с презрением.Пол хотел было собрать фотографии, но только потряс той, что уже держал в руках.— Эта фотография станет для меня символом вашего преступления, — с горечью бросил он.В ответ понесся поток обвинений и оскорблений, из которого он понял только, что ему предлагают немедленно сматываться. Пора было достойно отступать, как отступил Второй корпус, питомцем которого он в некотором роде был. Не прощаясь, Пол широкими шагами вышел из комнаты. Петгигрю вытянулся по стойке «смирно», словно приветствуя подвиг своего любимого героя из команды «Нью-йоркские янки». Пол уже забыл, как звали игрока, которым так восхищался сержант, но смешно было думать об этом в такой момент.
Пол под дождем направился к джипу и тяжело плюхнулся за руль. Он чувствовал тяжелую усталость, но сознание выполненного долга не позволяло ему опускать руки. Окоченевшими пальцами он попытался засунуть фотографию в кожаный портфель, когда порыв ветра вырвал ее у него из рук. Он поспешил ее поднять и заметил, что хлопья грязного снега, попав на изображение, размыли следы яростного карандаша Макинтайра. Может быть, подумал он, это знак того, что предсказанного на завтра улучшения погоды не будет и что ненастье защитит затерянное среди туч аббатство. Неожиданно он вздрогнул: под одним из подтеков проступила призрачная фигура, стоявшая посреди лоджии. Пол смочил палец и потер фотографию, пытаясь окончательно смыть следы химического карандаша. Это действительно был человек, стоявший между колоннами. Казалось, он жадно вдыхал горный воздух (если только не рассматривал близко летящий самолет). Изображение было четким, что делало честь оборудованию самолета-разведчика американских ВВС. Лицо скрывала борода, которая мешала разглядеть черты этого человека. Но ему была знакома фигура, согнувшаяся так, словно одни лишь вцепившиеся в балюстраду руки позволяли ей сохранять вертикальное положение. Он уже видел ее однажды, когда они с Ларри стояли вдвоем под самым куполом ротонды Рэдклиффа Здесь речь идет о здании библиотеки Рэдклиффа.
в Оксфорде. «Помнится, я еще рассказывал ему о Джеймсе Гиббсе, архитекторе, построившем ротонду, а он стоял, повернувшись ко мне спиной и мечтательно глядя на город, но не упускал ни слова из рассказа. Он стоял так же, как на этой фотографии», — подумал Пол. По мере того как он вглядывался в фотографию, догадка превращалась в уверенность. Этот знакомый силуэт он мог узнать среди тысячи других. В сущности, его не особенно удивило, что Ларри удалось добраться наверх; да и где еще он мог быть? Пол так много думал об этом, что одного неожиданно полученного знака, который друг послал ему, сам о том не догадываясь, оказалось достаточно, чтобы подозрения превратились в уверенность.Он в задумчивости смотрел сквозь ветровое стекло на утопавшую в тумане долину. Там, наверху, Ларри грозила смертельная опасность, о которой он не ведал. Черт возьми, как ему удалось перейти линию фронта? Чтобы решиться на такое рискованное предприятие, он должен был знать то, о чем сам Пол узнал только из письма секретаря принцессы Скальци, ответившего на его запрос. Архивы и рукописные фонды, принадлежавшие ее семье, действительно были переправлены в монастырь после бомбардировок, которым подвергся Рим. Встревоженный угрозой, нависшей над рукописями, Ларри, рискуя быть обвиненным в дезертирстве, присвоил себе функции последнего хранителя рукописей Шелли. Начиная с первого января Ларри числился пропавшим без вести. Пропавшим без вести в битве, подобно Ариэлю, духу воздуха из шекспировской «Бури». Так, стараясь избежать неприятностей, решили в контрразведке. В любом случае у Ларри не было жены, которой пришлось бы посылать извещение о смерти, как любезно сообщил Полу майор Хокинс.Пол застегнул портфель и завел мотор, почти бессознательно направив джип в сторону Кассино. Дорога была такая плохая, что машина двигалась со скоростью пешехода. Один такой ему и попался на пути: сгорбившаяся грязная фигура устало поднималась вверх по склону.— Привет, милейший, хорошо прогулялся? Седло было удобным? Поторопись, твой погонщик слонов тебя разыскивает! — крикнул он насмешливо, притормозив.Он сразу же тронулся с места и только в зеркале заднего обзора увидел адресованный ему оскорбительный жест.Рядом с ним больше не было Петтигрю, и «Невеста» не могла выйти на связь. Может быть, это была судьба, что генерал приказал сержанту сопровождать тело лейтенанта Харрингтона. Как теперь Пол мог сообщить в штаб Пятой армии о том, что его последняя попытка воспрепятствовать бомбовому удару провалилась? После отступления американцев от Кассино и замены их частей подразделениями армии Британского содружества в штабе ни у кого не оставалось иллюзий относительно судьбы аббатства. Хорошо еще, что ему разрешили хотя бы попытаться еще раз провести переговоры, которые все считали абсолютно бессмысленными после того, как генерал Александер дал добро на проведение операции…На повороте он заметил, что дорога в Сант-Элиа по-прежнему забита. Бесконечные колонны «доджей» медленно ползли по грязи, перевозя к линии фронта батальоны сикхов, гурков и прочих жителей Индостана, чьи лица казались бесстрастными под белоснежными тюрбанами. «Наверное, им представляется, что они вернулись домой в Гималаи», — подумал Пол, глядя на крутые отвесные скалы, склоны которых терялись в густом тумане. Он затормозил и постоял несколько минут, раздумывая, куда ему направиться. Ясно было, что по дороге на Казилину быстро двигаться было невозможно, особенно если на ней встретятся англичане, новозеландцы и американцы, возвращающиеся в Неаполь. «Я не успею в Презенцано, чтобы вовремя передать сообщение», — встревожился Пол. Тогда он решил повернуть обратно, во французский сектор. Конечно, КП экспедиционного корпуса, где сейчас должна была находиться Сабина, располагался в Венафро, куда попасть было так же трудно, как и в Презенцано, но Петтигрю говорил ему, что части генерала Жюэна организовали множество аванпостов и мобильных групп. Пол подумал, что ему сильно не повезет, если он не найдет отряд, в котором будет передатчик. Чтобы не проезжать еще раз мимо дома дантиста, он свернул на проселочную дорогу и миновал опустевшую деревню, чтобы затем снова выбраться на дорогу, ведущую в Валлеротонду. Шоссе, усеянное канавами и выбоинами, было почти непроезжим, но оно по крайней мере оказалось свободным. Пол вел машину осторожно, словно передвигался в ином пространстве, чем прочие военные, в мире, где отсутствовала сила тяжести, воздух был разрежен, а свет — мертвенно-бледен. Он заметил, что начал напевать, чтобы придать себе храбрости, мелодии Кэба Каллоуэйя Каллоуэй, Кэб (1907—?) — американский джазовый композитор, певец и актер.
и Гленна Миллера Миллер (Олтон), Гленн (1904—1944) — американский джазовый музыкант.
, которые слушал в столовой по вечерам. Потом их сменила другая музыка, музыка французских стихов, которые вот уже два месяца разучивал с ним старший капрал Маркизе, бывший учитель из Константины Город в Алжире.
. Пол решил выучить французский, чтобы удивить Сабину, когда они снова встретятся, а метод преподавания Маркизе состоял в заучивании стихов наизусть. Странно было только то, что он заставлял Пола учить не поэмы (на это у него не было времени), а александрийские стихи, о которых не знал ничего, даже имени их автора. «Только ради их звучания», — уточнял Маркизе. В конце концов, это была его методика, и Пол отдавал ему свою недельную порцию сигарет, чтобы обучение было более эффективным.«Из тьмы могильной глаз на Каина глядитТо было ночью злой, глубокой, беспощадной», — декламировал он громко.Маркизе любил стихи суровые, с четким ритмом, которые удобно было диктовать в классе. Вот удивится Сабина!«И мерный топот ног спешащих легионов».«Надеюсь, у меня не будет слишком явно выраженного африканского акцента?» — спросил Пол оскорбленного в лучших чувствах капрала. Ему с трудом давалось слово «топот» и по временам казалось, что Сабина с ее чувством юмора не преминет заметить, насколько сложно ему будет употреблять это слово в разговоре. Он надеялся, что ее тронут его усилия. Единственный стих, который он, пожалуй, сможет использовать по назначению, когда встретится с ней, это:«Что будет, если я скажу вам, что влюблен?»Маркизе говорил ему, чьи это стихи, но Пол позабыл. В любом случае это лучше, чем Шелли. Чертов Шелли! Не по его ли зову Ларри отправился в монастырь, в двухстах метрах от которого окопались две немецкие дивизии?«Я кончу тем, что поверю в левитацию! В чудеса! В человека-невидимку!» — думал Пол.Он остановился на перекрестке под ледяным дождем, не зная, куда свернуть. Внезапно он почувствовал себя таким одиноким. Тишину нарушало отдаленное гудение, и он не мог понять, то ли это колонна грузовиков в долине, то ли шум вздувшейся от паводка реки. Прямо перед ним на земле валялся сорванный со столба ржавый знак с надписью «Валлеротонда», который указывал прямо в низкое небо. Ему вдруг показалось, что сейчас из тумана появится фигура Сабины с распущенными волосами, сядет в машину и покажет, как проехать на ее территорию. Он потряс головой. «Я просто устал», — подумал он и в тысячный раз вытащил из внутреннего кармана единственную телеграмму, которую получил от нее с тех пор, как они расстались. Она была датирована тридцать первым декабря, а текст представлял собой странную смесь французского и английского.«От кого: КП ФЭК Венафро 31.12.43. 16 ч. 45 мин.Кому: Капитан Прескот, офицер Службы охраны памятников, КП 5-й армии, палаццо Реале, Неаполь. — Недоказуемое предположение: ожидание слишком большого счастья является помехой счастью. See you in Rome??? Happy New Year. S.».Он тщательно сложил листок и снова сунул в карман. Не хватало еще, чтобы ветер унес его талисман, его путеводную звезду! Он каждый раз в замешательстве замирал, перечитывая его, Он знал, что она не могла сообщать ни о чем личном (ему и так казалось, что она едва не преступила границы дозволенного), но это послание звучало как-то загадочно и сухо, что его встревожило. Все эти вопросительные знаки! Он вспомнил, как грустно встретил Новый год: пирог, консистенцией своей напоминавший губку, и марсала, выпитая под звуки мелодий «Чаттануга чу-чу» Один из крупнейших ресторанов мира, расположенный в бывшем железнодорожном вокзале г. Чаттануга (США).
, — и еще больше расстроился. Тревога его была небезосновательна: от Сабины не было вестей вот уже полтора месяца. Сам он отправил ей множество открыток, но ответа не получил, а боевые действия на французском участке фронта делали невозможной любую попытку ее навестить. Сейчас она скорее всего находилась в Венафро. «Попробую заехать туда завтра утром, — подумал он. — После Валлеротонды надо будет лишь проехать вдоль ущелья к перевалу. Если я ее увижу, может быть, легче будет перенести то, чему суждено случиться». По непонятной причине мысль эта принесла ему облегчение.Он уже собирался ехать дальше, как произошло нечто неожиданное: тучи рассеялись. Это случилось так внезапно, что он просто оцепенел. Длинная сияющая стрела разорвала слой тумана, словно радужная хоругвь, плещущаяся на ветру. И на этом лучезарном фоне на самой вершине горы показалось величественное здание, похожее на античный акрополь. Клубившиеся у его стен тучи навевали мысль о легендарной Валгалле В скандинавской мифологии дворец верховного бога Одина, куда попадают павшие в битве воины и где они продолжают прежнюю героическую жизнь.
в океане снов. Он потрясенно подумал, что впервые собственными глазами видит аббатство, за которое так упорно сражался. Оно предстало перед ним во всем своем великолепии и славе в последнюю ночь своего тысячелетнего существования. Он видел его в первый и последний раз. Слезы ярости застилали ему глаза, и казалось, что он стоит у постели любимого существа, которое доживает на этом свете последние часы и встречает смерть спокойно, но уже отрешилось внутренне от всего земного.Он достал бинокль и навел его на северную стену, посмотрел на бесчисленные окна. В них никого не было. Оттуда, где он стоял, он не мог увидеть Райской лоджии, куда ; Ларри, воспользовавшись неожиданным просветом в облаках, вышел подышать воздухом, не зная, что опасность приближается и сокровища, спасти которые он пришел, будут превращены в пепел. В этот момент ему показалось, что Ларри и Макинтайр связаны тонкой нитью, опасной, как бикфордов шнур. Потом туман снова сгустился, и Пол чувствовал, как мутнеет его взор по мере того, как длинный фасад, висящий над пропастью, снова исчезал за пеленой тумана.Он, охваченный легкой грустью, медленно уселся в джип. Пока на западе сгущался туман, отроги Абруцких Апеннин скрывались один за другим, и скоро остались видны только Бельведере и Чифалько. Он смотрел на узкую дорогу, ведущую в Терелле, в надежде, что Сабине никогда не придется попадать в подобную западню даже в сопровождении ее любимых марокканцев. Дождь снова превратился в ледяную крупу, и ему показалось, что он находится высоко в горах. «Что я могу требовать от нее в такой холод? — подумал он. — Будет лучше, если я прочту ей стихи теплой римской ночью. Может быть, в этом и заключался смысл ее письма! — Эта мысль немного его успокоила. — У меня будет немного времени, чтобы выучить еще что-нибудь», — подумал он, пытаясь приободриться.Он только что тронулся с места, как мысли его прервал внезапно раздавшийся рев мотора. Его обгоняла мобильная батарея, состоявшая из двух пушек калибра сто пятьдесят миллиметров и двух гаубиц. Он помахал руками, и колонна остановилась. Из джипа с эмблемой Французского экспедиционного корпуса выглянул молоденький лейтенант в каске. Пол направился прямо к нему.— Добрый вечер, добрый вечер! — сказал он по-французски с преувеличенной веселостью в голосе. — Прескот, Пятая армия. Я ищу какой-нибудь передатчик: моему адъютанту-связисту пришлось вернуться в Сант-Элиа, а мне требуется отправить срочное сообщение в Презенцано.«Неплохо для начала, — поздравил себя он. — Ни одной ошибки. Маркизе был бы доволен. Может быть, на их КП мне удастся ввернуть в разговор несколько стихов».— КП в Венафро, — ответили ему, — но на дороге, в двух километрах отсюда, наш аванпост. Поезжайте следом за мной.— Сию минуту, — ответил Пол, запрыгивая в свой джип.
Примерно в миле после Сант-Элиа артиллерист указал Полу на стоящую недалеко от дороги ферму и, не останавливаясь, повел свои пушки выше в горы. Прежде чем его машина исчезла за поворотом, Пол дружески помахал ему рукой. Тот ответил жестом, означавшим нечто вроде «всегда пожалуйста». Ферму можно было заметить с дороги только благодаря окружавшим ее коническим палаткам, которые означали, что здесь расположилось какое-то мобильное подразделение. Он медленно подъехал. Позади палаток у скалы, нависавшей над лагерем, виднелось полуразрушенное гумно. Через дыры в стенах Пол разглядел, что там находилась конюшня. В противоположность несчастному грязному животному, на которого он посадил Брэдшоу, эти мулы выглядели ухоженно, почти кокетливо — спокойные и равнодушные, с полными торбами овса и хвостами, украшенными разноцветными помпонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Пол под дождем направился к джипу и тяжело плюхнулся за руль. Он чувствовал тяжелую усталость, но сознание выполненного долга не позволяло ему опускать руки. Окоченевшими пальцами он попытался засунуть фотографию в кожаный портфель, когда порыв ветра вырвал ее у него из рук. Он поспешил ее поднять и заметил, что хлопья грязного снега, попав на изображение, размыли следы яростного карандаша Макинтайра. Может быть, подумал он, это знак того, что предсказанного на завтра улучшения погоды не будет и что ненастье защитит затерянное среди туч аббатство. Неожиданно он вздрогнул: под одним из подтеков проступила призрачная фигура, стоявшая посреди лоджии. Пол смочил палец и потер фотографию, пытаясь окончательно смыть следы химического карандаша. Это действительно был человек, стоявший между колоннами. Казалось, он жадно вдыхал горный воздух (если только не рассматривал близко летящий самолет). Изображение было четким, что делало честь оборудованию самолета-разведчика американских ВВС. Лицо скрывала борода, которая мешала разглядеть черты этого человека. Но ему была знакома фигура, согнувшаяся так, словно одни лишь вцепившиеся в балюстраду руки позволяли ей сохранять вертикальное положение. Он уже видел ее однажды, когда они с Ларри стояли вдвоем под самым куполом ротонды Рэдклиффа Здесь речь идет о здании библиотеки Рэдклиффа.
в Оксфорде. «Помнится, я еще рассказывал ему о Джеймсе Гиббсе, архитекторе, построившем ротонду, а он стоял, повернувшись ко мне спиной и мечтательно глядя на город, но не упускал ни слова из рассказа. Он стоял так же, как на этой фотографии», — подумал Пол. По мере того как он вглядывался в фотографию, догадка превращалась в уверенность. Этот знакомый силуэт он мог узнать среди тысячи других. В сущности, его не особенно удивило, что Ларри удалось добраться наверх; да и где еще он мог быть? Пол так много думал об этом, что одного неожиданно полученного знака, который друг послал ему, сам о том не догадываясь, оказалось достаточно, чтобы подозрения превратились в уверенность.Он в задумчивости смотрел сквозь ветровое стекло на утопавшую в тумане долину. Там, наверху, Ларри грозила смертельная опасность, о которой он не ведал. Черт возьми, как ему удалось перейти линию фронта? Чтобы решиться на такое рискованное предприятие, он должен был знать то, о чем сам Пол узнал только из письма секретаря принцессы Скальци, ответившего на его запрос. Архивы и рукописные фонды, принадлежавшие ее семье, действительно были переправлены в монастырь после бомбардировок, которым подвергся Рим. Встревоженный угрозой, нависшей над рукописями, Ларри, рискуя быть обвиненным в дезертирстве, присвоил себе функции последнего хранителя рукописей Шелли. Начиная с первого января Ларри числился пропавшим без вести. Пропавшим без вести в битве, подобно Ариэлю, духу воздуха из шекспировской «Бури». Так, стараясь избежать неприятностей, решили в контрразведке. В любом случае у Ларри не было жены, которой пришлось бы посылать извещение о смерти, как любезно сообщил Полу майор Хокинс.Пол застегнул портфель и завел мотор, почти бессознательно направив джип в сторону Кассино. Дорога была такая плохая, что машина двигалась со скоростью пешехода. Один такой ему и попался на пути: сгорбившаяся грязная фигура устало поднималась вверх по склону.— Привет, милейший, хорошо прогулялся? Седло было удобным? Поторопись, твой погонщик слонов тебя разыскивает! — крикнул он насмешливо, притормозив.Он сразу же тронулся с места и только в зеркале заднего обзора увидел адресованный ему оскорбительный жест.Рядом с ним больше не было Петтигрю, и «Невеста» не могла выйти на связь. Может быть, это была судьба, что генерал приказал сержанту сопровождать тело лейтенанта Харрингтона. Как теперь Пол мог сообщить в штаб Пятой армии о том, что его последняя попытка воспрепятствовать бомбовому удару провалилась? После отступления американцев от Кассино и замены их частей подразделениями армии Британского содружества в штабе ни у кого не оставалось иллюзий относительно судьбы аббатства. Хорошо еще, что ему разрешили хотя бы попытаться еще раз провести переговоры, которые все считали абсолютно бессмысленными после того, как генерал Александер дал добро на проведение операции…На повороте он заметил, что дорога в Сант-Элиа по-прежнему забита. Бесконечные колонны «доджей» медленно ползли по грязи, перевозя к линии фронта батальоны сикхов, гурков и прочих жителей Индостана, чьи лица казались бесстрастными под белоснежными тюрбанами. «Наверное, им представляется, что они вернулись домой в Гималаи», — подумал Пол, глядя на крутые отвесные скалы, склоны которых терялись в густом тумане. Он затормозил и постоял несколько минут, раздумывая, куда ему направиться. Ясно было, что по дороге на Казилину быстро двигаться было невозможно, особенно если на ней встретятся англичане, новозеландцы и американцы, возвращающиеся в Неаполь. «Я не успею в Презенцано, чтобы вовремя передать сообщение», — встревожился Пол. Тогда он решил повернуть обратно, во французский сектор. Конечно, КП экспедиционного корпуса, где сейчас должна была находиться Сабина, располагался в Венафро, куда попасть было так же трудно, как и в Презенцано, но Петтигрю говорил ему, что части генерала Жюэна организовали множество аванпостов и мобильных групп. Пол подумал, что ему сильно не повезет, если он не найдет отряд, в котором будет передатчик. Чтобы не проезжать еще раз мимо дома дантиста, он свернул на проселочную дорогу и миновал опустевшую деревню, чтобы затем снова выбраться на дорогу, ведущую в Валлеротонду. Шоссе, усеянное канавами и выбоинами, было почти непроезжим, но оно по крайней мере оказалось свободным. Пол вел машину осторожно, словно передвигался в ином пространстве, чем прочие военные, в мире, где отсутствовала сила тяжести, воздух был разрежен, а свет — мертвенно-бледен. Он заметил, что начал напевать, чтобы придать себе храбрости, мелодии Кэба Каллоуэйя Каллоуэй, Кэб (1907—?) — американский джазовый композитор, певец и актер.
и Гленна Миллера Миллер (Олтон), Гленн (1904—1944) — американский джазовый музыкант.
, которые слушал в столовой по вечерам. Потом их сменила другая музыка, музыка французских стихов, которые вот уже два месяца разучивал с ним старший капрал Маркизе, бывший учитель из Константины Город в Алжире.
. Пол решил выучить французский, чтобы удивить Сабину, когда они снова встретятся, а метод преподавания Маркизе состоял в заучивании стихов наизусть. Странно было только то, что он заставлял Пола учить не поэмы (на это у него не было времени), а александрийские стихи, о которых не знал ничего, даже имени их автора. «Только ради их звучания», — уточнял Маркизе. В конце концов, это была его методика, и Пол отдавал ему свою недельную порцию сигарет, чтобы обучение было более эффективным.«Из тьмы могильной глаз на Каина глядитТо было ночью злой, глубокой, беспощадной», — декламировал он громко.Маркизе любил стихи суровые, с четким ритмом, которые удобно было диктовать в классе. Вот удивится Сабина!«И мерный топот ног спешащих легионов».«Надеюсь, у меня не будет слишком явно выраженного африканского акцента?» — спросил Пол оскорбленного в лучших чувствах капрала. Ему с трудом давалось слово «топот» и по временам казалось, что Сабина с ее чувством юмора не преминет заметить, насколько сложно ему будет употреблять это слово в разговоре. Он надеялся, что ее тронут его усилия. Единственный стих, который он, пожалуй, сможет использовать по назначению, когда встретится с ней, это:«Что будет, если я скажу вам, что влюблен?»Маркизе говорил ему, чьи это стихи, но Пол позабыл. В любом случае это лучше, чем Шелли. Чертов Шелли! Не по его ли зову Ларри отправился в монастырь, в двухстах метрах от которого окопались две немецкие дивизии?«Я кончу тем, что поверю в левитацию! В чудеса! В человека-невидимку!» — думал Пол.Он остановился на перекрестке под ледяным дождем, не зная, куда свернуть. Внезапно он почувствовал себя таким одиноким. Тишину нарушало отдаленное гудение, и он не мог понять, то ли это колонна грузовиков в долине, то ли шум вздувшейся от паводка реки. Прямо перед ним на земле валялся сорванный со столба ржавый знак с надписью «Валлеротонда», который указывал прямо в низкое небо. Ему вдруг показалось, что сейчас из тумана появится фигура Сабины с распущенными волосами, сядет в машину и покажет, как проехать на ее территорию. Он потряс головой. «Я просто устал», — подумал он и в тысячный раз вытащил из внутреннего кармана единственную телеграмму, которую получил от нее с тех пор, как они расстались. Она была датирована тридцать первым декабря, а текст представлял собой странную смесь французского и английского.«От кого: КП ФЭК Венафро 31.12.43. 16 ч. 45 мин.Кому: Капитан Прескот, офицер Службы охраны памятников, КП 5-й армии, палаццо Реале, Неаполь. — Недоказуемое предположение: ожидание слишком большого счастья является помехой счастью. See you in Rome??? Happy New Year. S.».Он тщательно сложил листок и снова сунул в карман. Не хватало еще, чтобы ветер унес его талисман, его путеводную звезду! Он каждый раз в замешательстве замирал, перечитывая его, Он знал, что она не могла сообщать ни о чем личном (ему и так казалось, что она едва не преступила границы дозволенного), но это послание звучало как-то загадочно и сухо, что его встревожило. Все эти вопросительные знаки! Он вспомнил, как грустно встретил Новый год: пирог, консистенцией своей напоминавший губку, и марсала, выпитая под звуки мелодий «Чаттануга чу-чу» Один из крупнейших ресторанов мира, расположенный в бывшем железнодорожном вокзале г. Чаттануга (США).
, — и еще больше расстроился. Тревога его была небезосновательна: от Сабины не было вестей вот уже полтора месяца. Сам он отправил ей множество открыток, но ответа не получил, а боевые действия на французском участке фронта делали невозможной любую попытку ее навестить. Сейчас она скорее всего находилась в Венафро. «Попробую заехать туда завтра утром, — подумал он. — После Валлеротонды надо будет лишь проехать вдоль ущелья к перевалу. Если я ее увижу, может быть, легче будет перенести то, чему суждено случиться». По непонятной причине мысль эта принесла ему облегчение.Он уже собирался ехать дальше, как произошло нечто неожиданное: тучи рассеялись. Это случилось так внезапно, что он просто оцепенел. Длинная сияющая стрела разорвала слой тумана, словно радужная хоругвь, плещущаяся на ветру. И на этом лучезарном фоне на самой вершине горы показалось величественное здание, похожее на античный акрополь. Клубившиеся у его стен тучи навевали мысль о легендарной Валгалле В скандинавской мифологии дворец верховного бога Одина, куда попадают павшие в битве воины и где они продолжают прежнюю героическую жизнь.
в океане снов. Он потрясенно подумал, что впервые собственными глазами видит аббатство, за которое так упорно сражался. Оно предстало перед ним во всем своем великолепии и славе в последнюю ночь своего тысячелетнего существования. Он видел его в первый и последний раз. Слезы ярости застилали ему глаза, и казалось, что он стоит у постели любимого существа, которое доживает на этом свете последние часы и встречает смерть спокойно, но уже отрешилось внутренне от всего земного.Он достал бинокль и навел его на северную стену, посмотрел на бесчисленные окна. В них никого не было. Оттуда, где он стоял, он не мог увидеть Райской лоджии, куда ; Ларри, воспользовавшись неожиданным просветом в облаках, вышел подышать воздухом, не зная, что опасность приближается и сокровища, спасти которые он пришел, будут превращены в пепел. В этот момент ему показалось, что Ларри и Макинтайр связаны тонкой нитью, опасной, как бикфордов шнур. Потом туман снова сгустился, и Пол чувствовал, как мутнеет его взор по мере того, как длинный фасад, висящий над пропастью, снова исчезал за пеленой тумана.Он, охваченный легкой грустью, медленно уселся в джип. Пока на западе сгущался туман, отроги Абруцких Апеннин скрывались один за другим, и скоро остались видны только Бельведере и Чифалько. Он смотрел на узкую дорогу, ведущую в Терелле, в надежде, что Сабине никогда не придется попадать в подобную западню даже в сопровождении ее любимых марокканцев. Дождь снова превратился в ледяную крупу, и ему показалось, что он находится высоко в горах. «Что я могу требовать от нее в такой холод? — подумал он. — Будет лучше, если я прочту ей стихи теплой римской ночью. Может быть, в этом и заключался смысл ее письма! — Эта мысль немного его успокоила. — У меня будет немного времени, чтобы выучить еще что-нибудь», — подумал он, пытаясь приободриться.Он только что тронулся с места, как мысли его прервал внезапно раздавшийся рев мотора. Его обгоняла мобильная батарея, состоявшая из двух пушек калибра сто пятьдесят миллиметров и двух гаубиц. Он помахал руками, и колонна остановилась. Из джипа с эмблемой Французского экспедиционного корпуса выглянул молоденький лейтенант в каске. Пол направился прямо к нему.— Добрый вечер, добрый вечер! — сказал он по-французски с преувеличенной веселостью в голосе. — Прескот, Пятая армия. Я ищу какой-нибудь передатчик: моему адъютанту-связисту пришлось вернуться в Сант-Элиа, а мне требуется отправить срочное сообщение в Презенцано.«Неплохо для начала, — поздравил себя он. — Ни одной ошибки. Маркизе был бы доволен. Может быть, на их КП мне удастся ввернуть в разговор несколько стихов».— КП в Венафро, — ответили ему, — но на дороге, в двух километрах отсюда, наш аванпост. Поезжайте следом за мной.— Сию минуту, — ответил Пол, запрыгивая в свой джип.
Примерно в миле после Сант-Элиа артиллерист указал Полу на стоящую недалеко от дороги ферму и, не останавливаясь, повел свои пушки выше в горы. Прежде чем его машина исчезла за поворотом, Пол дружески помахал ему рукой. Тот ответил жестом, означавшим нечто вроде «всегда пожалуйста». Ферму можно было заметить с дороги только благодаря окружавшим ее коническим палаткам, которые означали, что здесь расположилось какое-то мобильное подразделение. Он медленно подъехал. Позади палаток у скалы, нависавшей над лагерем, виднелось полуразрушенное гумно. Через дыры в стенах Пол разглядел, что там находилась конюшня. В противоположность несчастному грязному животному, на которого он посадил Брэдшоу, эти мулы выглядели ухоженно, почти кокетливо — спокойные и равнодушные, с полными торбами овса и хвостами, украшенными разноцветными помпонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49