— Его письмо само по себе просто-напросто порнография! Этот тип ведет себя как вульгарный сводник! А ты здорово вляпался, чего я и опасался с самого начала, — добавил Пол.— Как это «вляпался»? — непонимающе переспросил Ларри.— Ты слишком долго пялился на малышку, и вот результат.— Но я едва мог ее разглядеть…— Поверь мне, подобные проходимцы хуже цыган! Ты на секунду задерживаешь взгляд на девушке, и — оп, тебе приставляют нож к горлу и заставляют жениться! Ты хоть понимаешь, что стал для него легкой добычей: с погонами, состоятельный (по крайней мере он так считает) и, самое главное, наивный (вспомни историю с Одри).Ларри посмотрел Полу в глаза.— Ты никогда не любил Одри, — с упреком произнес он. — А она была очень милой.— Речь не об этом, а о том, что с тобой она стремилась не столько пережить великую страсть, сколько сменить социальную среду.Ларри пожал плечами.— Не ты первый, не ты последний, — продолжал Пол. — Представляешь, один подполковник из нашего генерального штаба спутался с неаполитанкой и теперь никак не может от нее отделаться… Он на ней вроде как женился, но не сказал, что у него есть законная супруга в Пенсильвании… Кроме того, она требует, чтобы он исполнял свой супружеский долг ежедневно, и при таком режиме бедняга за две недели похудел на пятнадцать фунтов.Ларри не смог удержаться от смеха.— Мне его не жалко!— Советую не ходить больше к этому Сальваро. Я тебя знаю: если малышка мила и соблазнительна, ты не сможешь удержаться. Обещай мне! — почти умолял Пол.— Обещаю, что не вернусь туда. Кстати говоря, я и не собирался.Пол, казалось, немного успокоился.— Надеюсь, ты понимаешь, что все это было подстроено ими обоими, потому что она решилась привлечь твое внимание только тогда, когда ты уже собрался уходить! — сказал он.Ларри поморщился.— Я об этом уже думал и согласен с тобой.— А ты… ты и в самом деле смотрел на нее так, как написано в письме?Ларри возмутился:— Я уже сказал тебе, что видел только отражение в зеркале!— Все равно, — продолжал Пол, — он все сделает, чтобы снова затащить тебя к себе. Позволь теперь мне самому заняться розыском картин. В конце концов, это больше мое дело, чем твое. На Ривьера-ди-Кьяйя пойду я и, можешь быть уверен, буду холоден как мрамор, даже если девица будет пытаться меня соблазнить!— Об этом и речи быть не может, — быстро проговорил Ларри.— Послушай, — убеждал его Пол, — я скажу этому изголодавшемуся человечку, что я пришел вместо тебя потому, что поиск и охрана произведений искусства — моя обязанность, что первые сведения, переданные тобой, меня заинтересовали и что я жду продолжения и готов платить.— Платить? Чем? Ты говорил, что денег у тебя не больше, чем у меня!— Я притворюсь, что в моем распоряжении весь золотой запас Соединенных Штатов.Ларри помотал головой:— Ты не сможешь долго водить его за нос, и вся работа пойдет насмарку. Кроме того, ты не понимаешь психологию этого типа! Он будет оскорблен такой неожиданной заменой, подумает, что его письмо меня обидело, и ни ты, ни я ничего не получим. К тому же он настаивал, что готов иметь дело только с одним собеседником. Представляешь, говоря о наших предполагаемых отношениях, он употреблял слово «доверие»!— Как же ты наивен! Признайся, тебе хочется снова увидеть эту девушку, ведь верно? Ты хочешь узнать, насколько реально это видение!Ларри рассмеялся:— Ну, не начинай все сначала! Во всяком случае, у меня нет жены в Пенсильвании.Пол притворился, что рвет на себе волосы.— Готово, ты попался! Ты видел ее в зеркале долю секунды и…Ларри сделал ему знак замолчать.— Повторяю, истинная причина, по которой я хочу вернуться туда, не Домитилла.— Как же! И доказательство тому — то, что ты запомнил ее имя.— Я узнал его из письма, как и ты! Мне бы очень хотелось, чтобы Сальваро познакомил меня с хозяином дома, который живет на втором этаже, старым Креспи. В противоположность квартире Сальваро квартира Креспи, кажется, не изменилась с прошлого века, и я хотел бы побывать там до того, как все рухнет. Более того, возможно, у Креспи со времени Шелли остались какие-нибудь документы, которые помогли бы мне прояснить многие загадочные моменты его пребывания здесь.— Ты думаешь, Креспи — это тот старик во фраке, который приехал в фиакре?Ларри посмотрел на друга.— Я думаю также о девушке, — добавил он. — Мне кажется, что Домитилла Сальваро и была той женщиной, которая приехала вместе с ним.— Ты полагаешь, что между этажами может быть… связь? — спросил Пол.К своему величайшему удивлению, Ларри почувствовал, что ему неприятно думать об этом.— И впрямь таинственный дом, — пробормотал он. — Именно поэтому я не могу упустить возможность проникнуть туда. Знаешь, о чем я подумал? На деньги, что Хокинс ежемесячно выделяет агентам, надо будет пригласить Сальваро в ресторан. Необходимо привязать его к себе любым способом, а этот мне кажется весьма подходящим.Пол широко раскрыл глаза.— Ресторан в Неаполе! Ну и ну! Покажи мне хотя бы один!— Мне говорили, что есть подпольные. Надо — значит надо. Я жду от него известий: он должен оставить мне записку в почтовом ящике.— Хочешь, я пойду с тобой? — настаивал Пол. — Я соскучился по свежей рыбе и спокойно могу наскрести несколько долларов, чтобы оплатить счет.Ларри покачал головой:— Уверяю тебя: если мы придем вдвоем, то ничего от него не добьемся.— Понимаю, — бросил Пол, — ты хочешь говорить с ним о Шелли, а не о картинах! Ты уже забыл про наше соглашение…— Я так много о нем думал, что у меня возникла идея, как его профинансировать, — ответил Ларри. — Помнишь, я рассказывал тебе о «тополино», который оставил в Палермо? Представь себе, я воспользовался тем, что «Герцогиня Бедфордская» шла оттуда в Неаполь, и велел привезти машину сюда, чтобы продать.Пол, ничего не понимая, смотрел на приятеля.— Ты же не собираешься платить этому проходимцу такие деньги!— Во всяком случае, я могу заинтересовать его комиссионными. Это привяжет его ко мне…— Комиссионные! Ты не в Сити! Он не успокоится, пока не ограбит тебя или не найдет способ заполучить половину стоимости автомобиля!— Все равно, машина уже в пути, и я…Раздался телефонный звонок. Пол снял трубку:— Капитан Прескот. Да. Да, Уолтере. Но это скорее… Да, это обнадеживает. Да, такое распоряжение позволит мне… Хорошо, я спускаюсь.Пол повесил трубку и с минуту простоял в задумчивости.— Это был сотрудник генерального штаба генерала Грюэнтера. Генерал хочет издать приказ, касающийся моей работы, и рассчитывает в ближайшие дни дать его на подпись Айку… Этот приказ, я уверен, изменит всю мою жизнь! Мне не придется больше врать, как я врал майору Тридцать четвертого полка. Генерал хочет, чтобы я просмотрел текст вместе с ним… Если бы он знал, — добавил Пол, удовлетворенно хмыкнув, — что этот текст был у меня готов уже несколько недель назад.Дрожа от возбуждения, он лихорадочно разыскивал в портфеле нужный документ.— Ну, что ты об этом скажешь? — спросил он, победным жестом доставая лист бумаги. — «Сегодня, — начал он читать, — мы ведем бои в стране, внесшей неизмеримый вклад в наше культурное наследие, в стране, особо богатой памятниками, которые мы обязаны беречь настолько, насколько это позволяет война. Если нам приходится выбирать: разрушить знаменитый памятник или пожертвовать жизнями наших солдат — жизнь последних стоит неизмеримо больше, и памятник должен исчезнуть, это наш принцип. Но выражение „военная необходимость“ иногда используют там, где стоит говорить скорее о военном удобстве или даже об удобстве личном. Я не хочу, чтобы этими словами прикрывали попустительство и равнодушие. Таким образом, в обязанности командиров воинских частей входит определить, при содействии офицеров-специалистов, местонахождение исторических памятников, расположенных на линии фронта или в уже оккупированных нами зонах. Это распоряжение касается всех и должно соблюдаться неукоснительно».— Однако! — воскликнул Ларри. — Так ты приобретешь себе новых друзей!— Тем лучше! — воинственно заявил Пол. — Как ты думаешь, я еще успею это переписать?— Не знаю, как это происходит у вас, но в британской армии не принято заставлять ждать начальника генерального штаба, — ответил Ларри.К своему величайшему разочарованию, Ларри обнаружил, что для него нет сообщения ни в отделе писем на первом этаже, ни в штаб-квартире контрразведки на четвертом. Слегка расстроенный, но готовый на все, только бы не видеть офицерской столовой и не слышать тяжеловесных шуток майора Хокинса, он вышел из здания и сел на скамью у входа в парк вилла Коммунале. Луч солнца, игравший на верхушках пальм, напомнил ему вдруг о том, какой очаровательной была когда-то эта уютная площадь, какие великолепные клумбы цвели за решеткой парка. Рядом с этим парком, в первый свой приезд в Неаполь, он назначал свидания Ливии. Она была племянницей его преподавателя итальянского языка в Оксфорде. Ей было двадцать лет, и когда она не ходила в теннисный клуб, то посещала, правда, далеко не столь усердно, занятия в институте восточных языков, здание которого располагалось в самом центре старого Неаполя. Длинная темная коса с трогательной простотой ниспадала на ее безупречные блузки и приталенные пиджачки. В институте она начинала тогда изучать английский и спрашивала «Do you like Italian wine?» Вы любите итальянское вино? (англ.).
с таким милым акцентом, что у Ларри внутри все переворачивалось, как, впрочем, и от вида ее попки. Однажды, собрав все свои сбережения и с большим трудом добившись согласия родителей Ливии, он пригласил девушку в театр «Сан-Карло». Она рыдала, слушая Тито Скипа Скипа, Тито (1888—1965) — итальянский оперный певец (тенор).
в «Федре» (если память ему не изменяет) Ильдебрандо Пиццетти Пиццетти, Ильдебрандо (1880—1968) — итальянский композитор и писатель.
. По ее бледным щекам струились ручейки черной туши, но она так и не позволила ему себя поцеловать. «Она похожа на графиню Гвиччиоли, которой был пленен Байрон», — подумал тогда Ларри, пытаясь избавиться от чувства вины перед беременной Одри. Он вздохнул, глядя на начинающую оживать площадь, и думал о том, кто теперь исполняет музыку Пиццетти, и о том, где теперь Ливия. Он смутно опасался, что она может оказаться замужем за одним из тех государственных служащих, кто злоупотреблял служебным положением и нарушил свой долг, — за одним из тех, за кем он сейчас охотится. Он вдруг представил себе, как заявится к ней в дом, к безутешной семье и заплаканным детям. Но узнает ли она его? Ее образ (не забылась только коса) исчез из его памяти, как мыльный пузырь, увлекаемый порывами холодного ветра, дующего со стороны Позилиппо, где она тогда жила.С ревом промчался полицейский джип, похожий на тот, что сопровождал Пола во время их встречи, и нарушил ход его мыслей. Теперь он думал о другом. Он спрашивал себя, не означает ли реакция Пола на его рассказ о визите к Сальваро и на полученное от него письмо, что ему придется столкнуться с еще более мелочной дружеской опекой, чем в то время, когда оба они жили на квартире у мисс Хаверкрофт. «Таралли!» — весело кричали дети на углу виа Гаэтани. С тех пор как в лавочках начали иногда появляться эти теплые сладкие пирожки, стало казаться, что город, понимая, что ему помогут пережить эту зиму, возрождается для радостей жизни. Ему захотелось купить пирожок, чтобы причаститься этой вновь расцветшей легкости бытия, и он встал, чтобы позвать одного из маленьких торговцев.— Signor tenente! Господин лейтенант! (ит.)
— окликнули его сзади.Это тоже был детский голосок, но он не принадлежал ни одному из юных разносчиков. Ларри обернулся. Мальчик с осунувшимся личиком, шедший за ним следом, испугался собственной храбрости.— От господина адвоката, — пробормотал он, неловким движением протягивая Ларри сложенный вчетверо листок бумаги.— Ты за мной следил? — спросил Ларри, но ответа не получил. Маленький гонец умчался в сторону набережной. Ларри видел, как он вприпрыжку бежал по парапету и исчез, чтобы больше не появиться. Ларри развернул листок и сразу узнал почерк:«Новые сведения по интересующей Вас теме. Встретимся в час пополудни в „Генуэзской траттории“, Французская площадь, 12, сразу за площадью Муниципио».«Французы были бы рады узнать, что здесь есть улица их имени, надо бы сводить сюда пассию Пола», — подумал Ларри, язвительно ухмыляясь, — настолько темным и грязным был переулок с этим названием. Хорошее настроение покинуло его, как только выяснилось, что под номером двенадцать не было никакой траттории. Между тем справа от дома номер десять виднелся узкий проход, в который Ларри сначала не решался войти, поскольку там разгуливали целые полчища тараканов. Голод, мучивший молодого человека еще минуту назад, сменился приступом тошноты. Он осторожно двинулся по проходу. Навстречу ему из темного дворика вышла женщина, держа в руках половую щетку, на которую была намотана тряпка. Она прошла мимо, даже не взглянув на Ларри.Когда она возвращалась, Ларри, прижавшись к стене, чтобы ее пропустить, спросил:— Где здесь «Генуэзская траттория»?Женщина кивком указала на дверь в нише, которую Ларри не заметил. Не зная, сможет ли форма защитить его, если траттория окажется ловушкой, Ларри сделал несколько шагов вперед и вошел.В пустой комнате стояло полдюжины столиков, покрытых линолеумом. Несмотря на грязь перед входом, заведение казалось чистым, а от плиточного пола шел тот же отвратительный запах креозота, что и в военном госпитале в Баньоли, где он проходил обследование перед зачислением в военную контрразведку. На одной из стен виднелись стихи, полустертые буквы которых еще можно было разобрать.Amice, alliegre magnammo e bevimmo Chi sa s'a I'autro munno n'ce vedimmo?Ларри едва успел прочитать эти вирши вслух, как в помещение вошел Амброджио; лучше сказать — проскользнул, чтобы дать представление о его бесшумном появлении. К вящему удивлению Ларри, создавалось впечатление, что адвокату это место незнакомо. Он с опаской приблизился к окну, потом внимательно посмотрел под дверь, чтобы убедиться, что тараканы не нашли способа проникнуть в помещение. Наконец он заметил Ларри и, едва сдержав удивленное восклицание, церемонно поприветствовал его, сняв шляпу, и, не ожидая приглашения, уселся напротив.— Мой посыльный боялся, что не найдет вас.— Сядьте лицом к окну, — сказал Ларри. — Я не хочу, чтобы вы сидели против света, а мне надо быть рядом с дверью.—Я вижу, здесь царствует доверие, — произнес Амброджио печально.— Доверия как раз и нет, — резко ответил Ларри. Адвокат немного помедлил, затем тяжело поднялся и переменил место.— Быть может, вы не знаете местного диалекта, — сказал он, указывая на надпись на стене. — Предупреждаю, это совсем не Шелли, по крайней мере мне так кажется. «Друзья, будем есть и пить весело — кто знает, увидимся ли мы в ином мире?» — старательно перевел он. Он прочел надпись невыразительным и унылым голосом, что придавало всей сцене оттенок шутовства.— Ну, прежде всего, Шелли и сам был веселым собутыльником, — сухо произнес Ларри. — Кроме того, я вовсе не горю желанием встретиться с вами в ином мире, а в нашем мире рассчитываю видеться с вами только на строго определенных условиях. И первое из них заключается в том, что вы никогда не будете писать мне таких странных писем, какое я получил сегодня.Сальваро застыл.— Это письмо не только странное, но и весьма бестактное, — продолжал Ларри. — Я едва взглянул на вашу дочь. Она вышла из коридора в тот момент, когда я уже уходил, словно хотела привлечь мое внимание. Итак, я нахожу ваше предложение неприличным, оскорбительным для меня и унизительным для девушки и спрашиваю: какая муха вас укусила?Амброджио тяжело вздохнул, понимая, что он снова сам себя перехитрил. Сегодня адвокат выглядел еще более нездоровым и бледным, но Ларри отметил, что его впалые, плохо выбритые щеки и небрежная одежда странным образом контрастировали с ухоженными ногтями.— Она хочет уйти от меня, — глухо произнес он, — и я в некотором роде ее понимаю.— Это меня никоим образом не касается, — оборвал его Ларри. — Единственное, что я могу для вас сделать, — это обеспечить кое-какой едой, может быть, небольшим доходом в обмен на полезные сведения, и обещать, что всегда буду готов вас выслушать. Проявите немного старания, — добавил он, — и я, быть может, соглашусь благосклонно отнестись к вашему делу. Если мои условия вас не устраивают, вы можете уйти прямо сейчас. Кстати, нами так никто до сих пор и не занялся, — добавил он, показывая на пустой зал.— Я слишком голоден, чтобы вот так уйти, — признался Амброджио.— В таком случае не следовало назначать встречу здесь, — сердито произнес Ларри. — Неужели вы думаете, что в этой мерзкой забегаловке есть что-нибудь съедобное! К тому же вам, как мне кажется, незнакомо это место!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
с таким милым акцентом, что у Ларри внутри все переворачивалось, как, впрочем, и от вида ее попки. Однажды, собрав все свои сбережения и с большим трудом добившись согласия родителей Ливии, он пригласил девушку в театр «Сан-Карло». Она рыдала, слушая Тито Скипа Скипа, Тито (1888—1965) — итальянский оперный певец (тенор).
в «Федре» (если память ему не изменяет) Ильдебрандо Пиццетти Пиццетти, Ильдебрандо (1880—1968) — итальянский композитор и писатель.
. По ее бледным щекам струились ручейки черной туши, но она так и не позволила ему себя поцеловать. «Она похожа на графиню Гвиччиоли, которой был пленен Байрон», — подумал тогда Ларри, пытаясь избавиться от чувства вины перед беременной Одри. Он вздохнул, глядя на начинающую оживать площадь, и думал о том, кто теперь исполняет музыку Пиццетти, и о том, где теперь Ливия. Он смутно опасался, что она может оказаться замужем за одним из тех государственных служащих, кто злоупотреблял служебным положением и нарушил свой долг, — за одним из тех, за кем он сейчас охотится. Он вдруг представил себе, как заявится к ней в дом, к безутешной семье и заплаканным детям. Но узнает ли она его? Ее образ (не забылась только коса) исчез из его памяти, как мыльный пузырь, увлекаемый порывами холодного ветра, дующего со стороны Позилиппо, где она тогда жила.С ревом промчался полицейский джип, похожий на тот, что сопровождал Пола во время их встречи, и нарушил ход его мыслей. Теперь он думал о другом. Он спрашивал себя, не означает ли реакция Пола на его рассказ о визите к Сальваро и на полученное от него письмо, что ему придется столкнуться с еще более мелочной дружеской опекой, чем в то время, когда оба они жили на квартире у мисс Хаверкрофт. «Таралли!» — весело кричали дети на углу виа Гаэтани. С тех пор как в лавочках начали иногда появляться эти теплые сладкие пирожки, стало казаться, что город, понимая, что ему помогут пережить эту зиму, возрождается для радостей жизни. Ему захотелось купить пирожок, чтобы причаститься этой вновь расцветшей легкости бытия, и он встал, чтобы позвать одного из маленьких торговцев.— Signor tenente! Господин лейтенант! (ит.)
— окликнули его сзади.Это тоже был детский голосок, но он не принадлежал ни одному из юных разносчиков. Ларри обернулся. Мальчик с осунувшимся личиком, шедший за ним следом, испугался собственной храбрости.— От господина адвоката, — пробормотал он, неловким движением протягивая Ларри сложенный вчетверо листок бумаги.— Ты за мной следил? — спросил Ларри, но ответа не получил. Маленький гонец умчался в сторону набережной. Ларри видел, как он вприпрыжку бежал по парапету и исчез, чтобы больше не появиться. Ларри развернул листок и сразу узнал почерк:«Новые сведения по интересующей Вас теме. Встретимся в час пополудни в „Генуэзской траттории“, Французская площадь, 12, сразу за площадью Муниципио».«Французы были бы рады узнать, что здесь есть улица их имени, надо бы сводить сюда пассию Пола», — подумал Ларри, язвительно ухмыляясь, — настолько темным и грязным был переулок с этим названием. Хорошее настроение покинуло его, как только выяснилось, что под номером двенадцать не было никакой траттории. Между тем справа от дома номер десять виднелся узкий проход, в который Ларри сначала не решался войти, поскольку там разгуливали целые полчища тараканов. Голод, мучивший молодого человека еще минуту назад, сменился приступом тошноты. Он осторожно двинулся по проходу. Навстречу ему из темного дворика вышла женщина, держа в руках половую щетку, на которую была намотана тряпка. Она прошла мимо, даже не взглянув на Ларри.Когда она возвращалась, Ларри, прижавшись к стене, чтобы ее пропустить, спросил:— Где здесь «Генуэзская траттория»?Женщина кивком указала на дверь в нише, которую Ларри не заметил. Не зная, сможет ли форма защитить его, если траттория окажется ловушкой, Ларри сделал несколько шагов вперед и вошел.В пустой комнате стояло полдюжины столиков, покрытых линолеумом. Несмотря на грязь перед входом, заведение казалось чистым, а от плиточного пола шел тот же отвратительный запах креозота, что и в военном госпитале в Баньоли, где он проходил обследование перед зачислением в военную контрразведку. На одной из стен виднелись стихи, полустертые буквы которых еще можно было разобрать.Amice, alliegre magnammo e bevimmo Chi sa s'a I'autro munno n'ce vedimmo?Ларри едва успел прочитать эти вирши вслух, как в помещение вошел Амброджио; лучше сказать — проскользнул, чтобы дать представление о его бесшумном появлении. К вящему удивлению Ларри, создавалось впечатление, что адвокату это место незнакомо. Он с опаской приблизился к окну, потом внимательно посмотрел под дверь, чтобы убедиться, что тараканы не нашли способа проникнуть в помещение. Наконец он заметил Ларри и, едва сдержав удивленное восклицание, церемонно поприветствовал его, сняв шляпу, и, не ожидая приглашения, уселся напротив.— Мой посыльный боялся, что не найдет вас.— Сядьте лицом к окну, — сказал Ларри. — Я не хочу, чтобы вы сидели против света, а мне надо быть рядом с дверью.—Я вижу, здесь царствует доверие, — произнес Амброджио печально.— Доверия как раз и нет, — резко ответил Ларри. Адвокат немного помедлил, затем тяжело поднялся и переменил место.— Быть может, вы не знаете местного диалекта, — сказал он, указывая на надпись на стене. — Предупреждаю, это совсем не Шелли, по крайней мере мне так кажется. «Друзья, будем есть и пить весело — кто знает, увидимся ли мы в ином мире?» — старательно перевел он. Он прочел надпись невыразительным и унылым голосом, что придавало всей сцене оттенок шутовства.— Ну, прежде всего, Шелли и сам был веселым собутыльником, — сухо произнес Ларри. — Кроме того, я вовсе не горю желанием встретиться с вами в ином мире, а в нашем мире рассчитываю видеться с вами только на строго определенных условиях. И первое из них заключается в том, что вы никогда не будете писать мне таких странных писем, какое я получил сегодня.Сальваро застыл.— Это письмо не только странное, но и весьма бестактное, — продолжал Ларри. — Я едва взглянул на вашу дочь. Она вышла из коридора в тот момент, когда я уже уходил, словно хотела привлечь мое внимание. Итак, я нахожу ваше предложение неприличным, оскорбительным для меня и унизительным для девушки и спрашиваю: какая муха вас укусила?Амброджио тяжело вздохнул, понимая, что он снова сам себя перехитрил. Сегодня адвокат выглядел еще более нездоровым и бледным, но Ларри отметил, что его впалые, плохо выбритые щеки и небрежная одежда странным образом контрастировали с ухоженными ногтями.— Она хочет уйти от меня, — глухо произнес он, — и я в некотором роде ее понимаю.— Это меня никоим образом не касается, — оборвал его Ларри. — Единственное, что я могу для вас сделать, — это обеспечить кое-какой едой, может быть, небольшим доходом в обмен на полезные сведения, и обещать, что всегда буду готов вас выслушать. Проявите немного старания, — добавил он, — и я, быть может, соглашусь благосклонно отнестись к вашему делу. Если мои условия вас не устраивают, вы можете уйти прямо сейчас. Кстати, нами так никто до сих пор и не занялся, — добавил он, показывая на пустой зал.— Я слишком голоден, чтобы вот так уйти, — признался Амброджио.— В таком случае не следовало назначать встречу здесь, — сердито произнес Ларри. — Неужели вы думаете, что в этой мерзкой забегаловке есть что-нибудь съедобное! К тому же вам, как мне кажется, незнакомо это место!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49