— Что случилось, Боб? — спросила надзирательница.
— Ничего. Просто хочу, чтобы меня оставили в покое, — ответил Шеферд.
Он знал, что выходит из роли. Боб Макдоналд не стал бы хандрить и валяться на койке. Это был человек действия. Всю свою ярость он бы выплеснул словесно и физически, вымещая страдания на ком-нибудь другом.
— Я не стану есть, смотреть телевизор, мыть полы или плести ваши чертовы корзины. Я хочу побыть один.
— Если ты будешь ругаться, мне придется написать на тебя рапорт, — почти извиняющимся тоном промолвила надзирательница. — Ни к чему меня провоцировать.
— Я не знал, что слово «чертовый» считается ругательством. Прошу вас, оставьте меня в покое.
— У тебя посетители, — сообщила Амелия. — Полиция.
— Откуда?
— Из Глазго.
Шеферд спустил ноги с койки. Очевидно, таким способом Харгроув решил вытащить его на время из тюрьмы.
— Что им нужно?
— Полицейские, Боб, смотрят на нас как на червяков. Но я думаю, тебя собираются отвезти на опознание.
Шеферду хотелось сломя голову мчаться вниз, чтобы скорее увидеть сына, но он помнил: ему нельзя выходить из роли.
Боб Макдоналд вряд ли бы пришел в восторг от визита шотландских полицейских.
— Вот дьявол! — поморщился он.
— Плохие новости?
— Бывали и лучше.
— Адвокат что-нибудь говорил тебе об этом?
— Ни слова.
— Если тебя повезут на опознание, ты можешь требовать его присутствия. Имей в виду.
Шеферд удивился, что она так заботится о его интересах, но ответил благодарной улыбкой.
— Спасибо.
Амелия кивнула на дверь:
— Пойдем, не будем их задерживать.
Они двинулись по площадке и спустились на первый этаж. Ли играл в бильярд с латиноамериканцем.
— В чем дело, Боб? — спросил он, когда Шеферд проходил мимо.
— Полицейские хотят на меня что-то повесить, — ответил Шеферд достаточно громко, чтобы его услышали другие заключенные. В секции все должны знать, зачем его вытащили из тюрьмы.
Амелия проводила Шеферда через блок и по коридору безопасности до приемной зоны. Здесь его ждали двое высоких мужчин в черных плащах. Шеферд узнал одного, но не подал виду, пока Амелия оформляла документы. Это был Джимми Шарп по прозвищу Бритва — ветеран стратклайдской полиции, двадцать лет прослуживший в органах и участвовавший вместе с Шефердом в нескольких секретных операциях. Видимо, Харгроув специально прислал его сюда, чтобы Шеферд увидел знакомое лицо.
— Когда вы его вернете? — спросила Амелия.
Второй мужчина пожал плечами. Он был огромного роста, с широкими плечами и носом боксера.
— Мы отвезем его в Глазго, покажем одной старой даме, с которой он плохо обошелся. Вернемся, когда закончим.
— Если он задержится, мы должны быть уверены, что вы позаботитесь о его ночлеге.
Мужчина подошел к Амелии и посмотрел на нее с высоты своего расплющенного носа.
— В Глазго трое парней с обрезами захватили в заложницы семидесятилетнюю старушку и прострелили ей ногу. Это обыкновенная женщина, которая случайно оказалась на месте преступления. Вы бы лучше заботились о ней, а не о подонках вроде Макдоналда.
— Вы уверены, что он в нее стрелял? — спросила Амелия.
— Я ни в кого не стрелял, — вмешался Шеферд. — Меня хотят подставить.
Мужчина жестом приказал ему замолчать.
— Будешь говорить, когда тебя спросят, Макдоналд.
— Макдоналд находится под следствием, — заметила Амелия. — Пока не состоялся суд, он считается невиновным.
— Занимайтесь своими бумагами, — буркнул мужчина. — Мы отвезем его на опознание, и если это не тот парень, он вернется в камеру раньше, чем в его кровати остынут простыни.
Амелия нахмурилась, словно хотела что-то возразить, но потом подписала два листка, убрала один в папку и другой протянула детективу.
— Мы можем идти? — спросил он, сложив документ и убрав его в карман.
— Он в вашем распоряжении, — ответила Амелия.
Шарп достал наручники и скрепил свое левое запястье с правой рукой Шеферда.
— Не забудь, что я тебе сказала, Макдоналд, — напомнила Амелия, когда Шарп выводил его из комнаты.
— Да, мэм, спасибо, — отозвался Шеферд.
Во дворе стоял синий «воксхолл-вектра» с работающим мотором. Шарп открыл заднюю дверцу, пропустил вперед Шеферда и сел рядом с ним. Даже в машине детектив продолжал играть свою роль, изображая невозмутимого полицейского, которому до смерти надоело конвоировать вооруженных преступников. Второй детектив занял место рядом с водителем и указал ему на ворота. Шофер, маленький лысый мужчина в кожаной куртке с поднятым воротником, завел мотор и нажал на газ.
Шеферд шевельнулся на своем сиденье. Амелия с блокнотом в руках вышла на улицу и смотрела, как они уезжают.
Автомобиль остановился у ворот. Охранник в теплой куртке приблизился к водителю и проверил бумаги через опущенное окно. Он взглянул на Шеферда.
— Год рождения? — спросил он.
Шеферд дал ему анкетные данные Макдоналда.
— Личный номер?
Шеферд ответил.
Офицер попросил документы у детективов, и они по очереди протянули ему свои удостоверения. Он сравнил их лица с фотографиями, отступил от машины и махнул своему напарнику. Огромные ворота открылись, и водитель поднял окно.
— Это сладкое слово «свобода», — еле слышно пробормотал он.
Шарп подождал, пока машина отъедет подальше от тюрьмы, и обратился к Шеферду:
— Сочувствую твоему горю, Паук.
Шеферд молча кивнул. Шарп представил своих помощников. Человека с боксерским носом звали Тим Бикнелл, он был новеньким в отряде Харгроува. За рулем сидел Найджел Россер.
— Мы прозвали его Россер, потому что он держит собаку, — промолвил Шарп. — По крайней мере мы ему так говорим.
Россер добродушно усмехнулся и сложил пальцы буквой "V".
— Жми на педаль и смотри в оба, — приказа! ему Шарп.
— Спасибо за старушку с простреленной ногой, — произнес Шеферд. — Это здорово поднимет мою репутацию в тюрьме.
— Не волнуйся. Когда мы вернемся, надзиратели будут знать, что в Глазго тебя не было, — успокоил его Шарп.
Бикнелл открыл бардачок и достал металлический контейнер с сандвичами из «Маркс энд Спенсер». Он протянул его Шеферду.
— Как насчет кофе? — спросил он. — Босс сказал, вы любите черный без сахара.
Шеферд поставил контейнер на колени и взял сандвичи. Один был с черным хлебом и говядиной, другой — с белым хлебом и жареным цыпленком.
— После тюремной пищи тебе это должно понравиться, — заметил Шарп.
— Что верно, то верно, — пробормотал Шеферд.
Он открыл зубами упаковку и начал есть.
— Мы собираемся проехать по кольцевой и посмотреть, нет ли слежки, — сказал Шарп. — Если все чисто, отвезем тебя домой. Лайам и его бабушка сейчас там. В багажнике есть смена одежды и дорожный несессер. Ты можешь привести себя в порядок, пока мы будем заправляться.
Шеферд жевал. Он по-прежнему был в арестантской робе, в которой отправился к Харгроуву из спортзала. Душ он в этот день не принимал.
— Нам пришлось придумать про Глазго, чтобы увезти тебя хотя бы на ночь, — продолжил Шарп. — Вернемся завтра вечером. Ты почти весь день проведешь со своим парнишкой.
Один день, подумал Шеферд. Двадцать четыре часа. Все, что сумел дать ему Харгроув после смерти Сью.
— Я знаю, Паук, это очень мало, но если мы задержимся дольше, возникнут подозрения.
Шеферд промолчал. Шарп наклонился и снял с него наручники.
— Как там внутри? — спросил он.
— Девяносто процентов скуки, десять процентов риска, — ответил Шеферд. — Почти всем заправляют заключенные. Если что-то случается, максимум, что может сделать охрана, — вызвать подкрепление. Поэтому они на многое закрывают глаза.
— А как твой подопечный?
— Крепкий орешек. Я хожу по лезвию ножа.
— Не понимаю, как ты это выдерживаешь, — покачал головой Шарп. — Я бы спятил.
— Ничего, привык бы.
Бикнелл предложил Шеферду бутылку виски.
— Плеснуть вам в кофе? — спросил он.
Шеферд не возражал, но ему не хотелось, чтобы дома от него пахло алкоголем, и он отказался. Он отвинтил крышку термоса и налил себе немного кофе.
— Из «Старбакса», — улыбнулся Шарп. — Не то что это быстрорастворимое дерьмо.
У напитка был густой и насыщенный вкус, не имевший ничего общего с тем жидким пойлом, которое Шеферду приходилось пить в тюрьме. Впереди на обочине дороги стояли два мотоциклиста. Один отделился от тротуара и выехал на шоссе перед «воксхолл-вектра». Водитель был в черном кожаном комбинезоне и закрытом шлеме. Второй мотоциклист последовал за ними.
— Это наши, — пояснил Бикнелл, достав из плаща маленькую рацию. — Браво один, на связи.
В динамике что-то загудело.
— Браво два, говорите громче.
— Браво два, на связи.
Снова гудение.
— Еду за вами, — доложил задний мотоциклист.
Бикнелл убрал виски в бардачок и откинулся в кресле.
— Послезавтра похороны Элиота, — сообщил он.
— Я не знал, — сказал Шеферд.
— Джонатан был отличным парнем. По крайней мере для фаната «Спурс».
— Ты ведь с ним работал? — спросил Шарп.
— Пять лет назад, во время облавы на уличных торговцев, — ответил Шеферд. — Мы вместе брали турецкую банду в северном Лондоне, а потом проболтали весь обратный путь. Тогда мы оба были стажерами. Пойдешь на похороны?
— Харгроув запретил нам появляться. Карпентер может засечь всех, кто там засветится.
— Как он умер?
— Двое парней на мотоцикле остановились рядом на перекрестке. Бах, бах — и всем привет. Мотоцикл, разумеется, краденый. Профессиональная работа.
— Как отреагировала его жена?
— Ее накачали транквилизаторами. Она тоже была в машине, когда это случилось.
— Господи Иисусе, — пробормотал Шеферд.
Харгроув, как всегда, не особенно вдавался в детали. Он считал, что Шеферду не обязательно знать все подробности убийства Элиота.
— Но детей у них не было?
Шарп поморщился.
— Она беременна. Уже два месяца. Он даже не успел об этом узнать. Жена хотела сделать ему сюрприз.
Шеферда передернуло. Он не стал открывать сандвич с цыпленком, у него пропал аппетит. Он предложил еду Шарпу, но тот покачал головой.
— Если никто не хочет, я не откажусь, — произнес Россер.
Шеферд передал ему сандвич.
— Кто придет от имени отряда? — спросил он.
— Там соберется много людей в форме, — ответил Шарп, — но Харгроува не будет.
— Значит, никто?
Ему была неприятна мысль, что никто из коллег не проводит Элиота в последний путь, но он понимал, почему это неизбежно. Человек Карпентера может с помощью простого бинокля раскрыть всех секретных агентов, которые появятся на кладбище.
— Мы пошлем цветы, а Харгроув съездит к его жене, — промолвил Шарп. — И мы сделаем все, чтобы этот ублюдок Карпентер провел остаток жизни за решеткой.
* * *
Солнце было уже высоко в небе, когда «воксхолл-вектра» остановился перед двухквартирным домом в Илинге. Стоял теплый погожий день. Когда Шарп открыл дверцу, Шеферд услышал щебет птиц. Он посмотрел на свой дом. Они прожили здесь почти шесть лет. Лайам еще не ходил, когда они переехали сюда. С ним связаны лучшие годы их жизни. Шеферд вышел из машины. На автозаправке он умылся и переоделся в синие джинсы и хлопчатобумажную рубашку. Бриться не стал, чтобы не вызвать подозрений в тюрьме. Шотландские полицейские вряд ли позаботились бы о его щетине.
— Здесь мы расстанемся, Паук, — предупредил Шарп. — Заедем за тобой завтра утром. Позвони, если что-нибудь понадобится.
Он дал Шеферду свой мобильный номер.
Шеферд продолжал смотреть на дом после того, как Шарп сел в машину и уехал. Он взглянул на крышу. Возле трубы не хватало нескольких черепиц. Он много раз обещал Сью, что сделает ремонт. Так же часто она напоминала ему и о водосточных трубах, давно нуждавшихся в покраске. Ему вдруг захотелось попросить у нее прошения за все, что не успел сделать, за то время, которое провел не с ней.
Он подошел к парадной двери по гравию дорожки. Дверь открылась, и на мгновение Шеферду показалось, что перед ним Сью, произошла какая-то нелепая ошибка и она по-прежнему жива. Но это была не она — в дверях стояла Мойра, ее мать, высокая и красивая женщина пятидесяти с лишним лет, скуластая, как Сью, с таким же пухлым ртом и золотисто-каштановыми волосами, слегка тронутыми сединой. Она была без косметики, в голубых джинсах и свободном темно-синем свитере.
Мойра заставила себя улыбнуться и поцеловала Шеферда в щеку.
Он не знал, что ей сказать, и они молча стояли у входа.
— Где ты пропадал, Дэниел? — спросила она.
Теща была единственной, кто называл его полным именем. Дома и в школе он был Дэнни. Вступив в армию, Шеферд решил, что «Дэнни» звучит слишком по-детски, и сказал приятелям-новобранцам, что его зовут Дэн. После учений в джунглях Борнео друзья из отряда САС окрестили Шеферда Пауком. Однажды они поспорили, кто съест больше всех разных противных тварей и не сблюет, и Шеферд сожрал тарантула. С тех пор ему дали кличку Паук, но для Мойры он по-прежнему оставался молодым солдатом, похитившим его дочь. Сью всегда называла его Дэн.
— Где Лайам? — произнес Шеферд, не ответив на ее вопрос.
— В гостиной, играет на своей приставке.
— Как он?
Мойра скрестила руки на груди.
— Его спас ремень безопасности. Но он был там, когда Сью...
— Он что-нибудь говорит?
— Сказал, что не хочет обсуждать эту тему. Доктор считает, что Лайам пытается справиться с проблемой по-своему. Он заговорит, когда будет готов.
Шеферд обнял ее.
— Спасибо, что приехала, Мойра. Спасибо, что заботишься о нем.
— Он мой внук, Дэниел, — спокойно промолвила она.
Шеферд отпустил ее и шагнул в холл. Гостиная была справа. Оттуда доносились крики и грохот стрельбы. Мойра закрыла парадную дверь.
Сын сидел на полу по-турецки и орудовал рычагами игрового пульта. Солдат на экране прошивало пулеметной очередью, и они взрывались один за другим. Когда Шеферд вошел в комнату, Лайам не поднял головы.
— Привет, — произнес Шеферд.
— Привет, — отозвался Лайам, не отрывая взгляда от экрана.
Шеферд застыл. Он ожидал, что мальчик бросится к нему со слезами на глазах, а он в ответ крепко обнимет сына, поднимет его в воздух и скажет, что все хорошо.
— Ты в порядке?
Лайам пожал плечами и продолжил играть. Шеферд сел на пол рядом с ним.
— Можно мне попробовать? — спросил он.
Не отрываясь от пульта, сын протянул ему вторую контрольную панель. Пока Шеферд рассматривал разноцветные кнопки, Лайам всаживал игрушечные пули в игрушечных солдат.
Шеферд начал играть вместе с сыном. Бах, бах — и ты убит. Игрушечная кровь. Игрушечное горе. Ни жалости, ни угрызений совести.
— Выпьешь кофе, Дэниел? — спросила Мойра, подойдя к двери.
— Нет, спасибо.
— А ты, Лайам? Хочешь лимонад?
Мальчик покачал головой.
— Надо говорить — нет, спасибо, — напомнил Шеферд.
— Нет, спасибо.
— А как насчет кексов?
— Нет, спасибо.
Шеферд оглянулся через плечо. Мойра стояла, сжав руки, на ее глазах выступили слезы. Он успокаивающе улыбнулся, но она отвернулась и ушла на кухню.
— Хочешь, пойдем в парк? — предложил Шеферд. — Мячик погоняем.
— Ладно, — согласился Лайам.
* * *
Сын ударил по мячу и побежал за ним. Ирландский сеттер тоже бросился вдогонку, но мальчик успел первым и наподдал мяч так, что тот взлетел высоко в воздух. Собака с лаем помчалась дальше. Лайам еще ни слова не сказал о смерти матери. Он вообще очень мало говорил. Несколько раз Шеферд пытался начать беседу, но сын лишь хмыкал или давал односложные ответы. Шеферд понимал, что Лайам просто скрывает свои эмоции и рано или поздно они вырвутся наружу. А пока он предпочитал молчать и гонять мяч с ирландским сеттером.
Шеферд увидел, что с другой стороны футбольного поля идет мужчина. Он держал руки в карманах плаща. Это был Сэм Харгроув.
Пока он приближался, Шеферд наблюдал, как Лайам играет с собакой.
— Хороший день для прогулки, — произнес Харгроув.
Вечерний ветерок слегка шевелил его безупречную прическу.
— Когда выходишь из тюрьмы, любой день кажется хорошим, — отозвался Шеферд.
— Как он? — спросил суперинтендант, кивнув на мальчика.
— Его мать недавно умерла, как, по-вашему, он должен себя чувствовать? — ответил Шеферд и понял, что фраза прозвучала грубо. Он хотел извиниться, но слова застряли у него в горле.
Харгроув положил руку на его плечо.
— Мне жаль, что все так случилось, — промолвил он. — Если я смогу чем-нибудь помочь, скажи.
— Ладно.
Некоторое время они молчали.
— Ведь это не светский визит, правда? — поинтересовался Шеферд.
— Если не хочешь говорить о работе, я не возражаю.
— Я в порядке.
Занимаясь делами, он по крайней мере мог не думать о Сью.
— Тони Стаффорд — человек Диггера, — сообщил Харгроув.
— Неудивительно. Карпентер практически сам в этом признался.
Харгроув достал из кармана коричневый конверт и протянул его Шеферду. Внутри лежало несколько снимков, на которых Стаффорд встречался с симпатичной чернокожей девушкой, потом брал у нее из рук какой-то конверт и уходил с улыбкой на лице.
— Мы нашли одно офшорное строительное общество, где на его счете лежат пятьдесят восемь тысяч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41