Никто пока у торговцев ничего не покупал, музыку не заказывал, и по обрывкам доносившихся реплик Никита понял, что основная масса ждет начала сеанса в кинотеатре. А вот после «киношки» самая тусовка, наверное, и начнется.
Изредка, пока не стемнело, Никита ловил на себе любопытные взгляды совсем юных девиц «на созревании». Мол, что это солдатик в скверике один поделывает, когда его «собратья по оружию» в кафе напропалую веселятся? Больной, что ли? Поэтому и взгляды девиц были мимолетными, и они тут же переводили их на кафе. Вот тут уж их глаза загорались, но дальше этого дело пока не шло. Видать, не совсем созрели, чтобы внаглую, при всех, пойти к десантникам. Что поделаешь, не столица, здесь менталитет другой…
Однако слух о том, что в кафе «Минутка» гуляют бравые вояки, быстро распространился по Каменке.
Не успело стемнеть, как в кафе проскользнули две девицы постарше, лет двадцати, а затем Полынов увидел, как туда же нервной, дергающейся походкой зашла и напоившая его водицей русоволосая молодица.
Надо понимать, не дождалась его, служивого, сама решила счастья пытать.
Неожиданно к рыночным рядам подъехал знакомый Полынову «москвичек», из него выбрался Игорь и стал молча выставлять на прилавки перед каждым продавцом по упаковке своей фирменной воды «Серебряный ключ». У дверей кафе он выгрузил пять упаковок, затем зашел внутрь и через пару минут вернулся в сопровождении бармена. Бармен с сумрачным видом стал перетаскивать воду в кафе, а Игорь, сунув что-то в карман, обошел продавцов, опять ни слова не говоря, собрал с них деньги за товар, сел в машину и укатил.
Никита тяжело вздохнул. «Эх, Игорек, Игореша… – подумал он. – А первое впечатление ты на меня произвел прекрасное…» Только сейчас он соединил все нити воедино и кое-что понял. Монополией на торговлю водой в поселке Пионер-5 владел главарь криминальной группировки Бессонов, и естественно, что никто в округе без его ведома и благословения организовать производство газированной воды не посмел бы. Да и потом, откуда у владельца потрепанного «Москвича» или у его тестя – бывшего работника совхоза – деньги на приобретение технологической линии по газированию напитков? К тому же та беспрекословность, с которой продавцы и бармен приняли товар, говорила, что за спиной Игоря маячит чья-то внушительная тень.
Сумерки наконец опустились на Каменку, у рыночных рядов на столбе зажгли фонарь, и это обстоятельство не очень обрадовало Полынова. Свет достигал вездехода, и только его корма пряталась во тьме.
Придется «попотеть», чтобы незамеченным подлезть под днище…
И тут у одного из прилавков Никита увидел несуразную пару, при виде которой не смог удержаться от улыбки. Белобрысый пацан, продавший ему брикет пластида, появился в сопровождении пигалицы лет десяти. Была она в замызганном сарафанчике, босиком, как и ее кавалер, и такая же чумазая. По случаю вечера пацан, в дополнение к непомерно обширным штанам, натянул на себя такую же огромную майку, а в руке сжимал хворостину и то и дело похлопывал ею по штанине. Шел он чуть сбоку и сзади девчонки, поэтому создавалось впечатление, что он сопровождал не подружку, а гнал козу на выпас. Ни дать ни взять картина: «Местный Том Сойер на прогулке с Бекки Тэчер». Пацан подвел девчонку к прилавку, купил ей какую-то банку – очевидно, с пресловутым коктейлем: джин с тоником, – и они отошли в сторону. По тому, как девчонка стала в чем-то горячо убеждать пацана, а он согласно закивал, Полынов понял, что детского стриптиза прямо здесь, на рыночной площадке, не будет. И то слава богу.
«Бедные дети, – с горечью подумал Никита. – В свое время книга Марка Твена была запрещена чуть ли не по всей Америке, и только за то, что в ней мальчик Том Сойер по-взрослому целовался с девочкой Бекки Тэчер. Интересно, найдись сейчас какой-либо писака и сочини он повесть о современном Томе Сойере из Каменки и его подружке Люське, мечтающей стать королевой красоты, ради чего готовой не только целомудренно целоваться, как бы к выходу такой книги отнеслись в обществе? Вряд ли запретили бы, скорее всего растиражировали бы на всю страну. Впрочем, с гораздо большей вероятностью вообще бы не издали, но отнюдь не по причине „блюдения“ нравственности. К чему подобное чтиво, если от порнографических видеокассет прилавки ломятся?»
В кинотеатре прозвучал звонок, и часть молодежи направилась ко входу. Туда же проследовала и одиозная пара малолеток, и это немножко, совсем чуть-чуть, разбавило горечь в душе Полынова. Все-таки не так безразлична была Люська пацану, и не столь презрительно он к ней относился, как хотел показать, если повел подругу в кино.
Лотошники приуныли – фильм двухсерийный, и, похоже, тусовка сегодня не удастся. Кое-кто собрал свои товары, погрузил на тележки и удалился восвояси. Осталось четверо самых стойких мужиков. Они уселись на раскладных стульях в кружок возле столика с аудиоаппаратурой и, мирно беседуя под приглушенную музыку, доносившуюся из кафе, потихоньку потягивали водку из пластмассовых стаканчиков.
Тоже дело. Если покупатель не идет к купцу, чем еще заниматься? Сегодня праздник жизни у хозяина кафе, а завтра, глядишь, и им повезет.
Ребят в скверике осталось совсем мало – либо те, кто уже видел «Титаник», либо у оставшихся просто не было денег на «киношку». В дальнем углу скверика они развели небольшой костерчик, намериваясь печь картошку. И это было на руку Полынову. Языки огня притягивают к себе взгляд, завораживают, отвлекают от окружающего, а если кто и отвернется от костра, то глазам не так просто адаптироваться к темноте. То есть – больше шансов, что остроглазые пацаны не заметят пятиминутного отсутствия Полынова на своей скамеечке.
Дождавшись, когда ночь окончательно опустилась на Каменку, Никита покинул скамейку и стал бесшумно пробираться в темноте между деревьями скверика, по широкому кругу далеко обходя световое пятно от фонаря возле рынка. Зайдя за корму вездехода, Никита нырнул под него, ужом скользнул между колесами и перевернулся на спину. Благодаря сухой погоде днище было чистым, без налипших комьев грязи, и это упрощало задачу. Тем не менее Полынов тщательно протер ладонью от пыли небольшой участок и только затем прилепил к нему лепешку пластида. Пластид приклеился намертво – никакой встряской не оторвать, разве что ножом соскоблить. Протянув к колесу шнур, Никита завязал на конце шнура узелок, проткнул его булавкой, а затем с усилием вогнал булавку в неподатливую резину ската. Шнур провис под днищем, но земли не касался. Никита потянул за него, проверяя свою работу, и услышал, как будильник затикал. Нашарив в темноте самодельную бомбу, он снова отключил будильник. Все нормально.
В какую сторону ни поедет вездеход, шнур натянется и приведет в действие самодельное взрывное устройство. Единственным слабым звеном был ширпотребовский будильник – он мог перестать работать от тряски вездехода во время езды, – но тут уж ничего не попишешь. Дистанционных радиовзрывателей у Полынова «совершенно случайно» под рукой не оказалось…
Он уже собирался тихо выскользнуть из-под вездехода, как дверь кафе распахнулась и на улицу вышли два десантника. На мгновение в душную ночь из кафе, как пробка из бутылки шампанского, вырвалась веселая песня про удалого атамана, крушившего саблей всех и вся в капусту, гам застолья, топот армейских ботинок в разухабистой пляске, и тут же звуки стихли, приглушенные закрывшейся дверью. Десантники подошли к вездеходу и стали мочиться на колесо, за которым лежал Полынов.
«Хорошо, что не на голову», – подумал Никита, осторожно отодвигаясь в сторону. Что поделаешь, таковы издержки профессии.
– Слушай, Вася… – послышался хриплый голос. – Что ты с этой рыжей валандаешься? Либо тащи ее прямо сейчас в кусты, либо дай другим попользоваться. У нас на все про все полчаса осталось.
– А я, Леха, у нее ночевать буду… У Анюты… – пьяно ответил второй десантник, и Никита по голосу узнал в нем своего красномордого «знакомца». – Так и передай капитану на поверке, что лейтенант Кривцов остался в Каменке бабу трахать!
– Ты чего, сбрендил? – возмутился Леха. – Завтра Федорчук из Москвы прилетает!
– Да я эту штабную крысу… – с трудом ворочая заплетающимся языком, заявил Вася. – И его маму…
Трахать хотел!
– Что-то ты, Василий, расхрабрился не в меру. Это у тебя сейчас в ширинке чешется, а завтра затылок будешь чесать. Если голову сохранишь.
– Да пошел ты! – отмахнулся Вася. – После вчерашнего Федорчук будет со мной как с писаной торбой…
Закончить фразу он не успел. Послышался жесткий удар, лязгнули зубы.
– Язык не распускай! – прошипел Леха.
Но Василий уже ни слов, ни действий не понимал и бросился на обидчика. До Никиты донеслось несколько сочных ударов, а затем чье-то тело грузно шмякнулось о сухую землю.
– Во, десантники вытворяют! – донесся со стороны рынка восхищенный возглас. – Как друг дружку молотят! Что тебе показательные выступления…
Это отрезвило распалившихся бойцов, и они прекратили драку.
– Ладно, забыли, – примирительным тоном сказал Леха. – Давай руку. Пойдем, мировую выпьем.
Полынов услышал, как красномордый Вася, кряхтя, поднимается с земли.
– Ну ты и сука… – пробормотал он.
– Ладно, ладно, – снисходительно похлопал его по плечу Леха. – Если хочешь, продолжим в распоряжении части.
– Эй, ребята! – задорно крикнул кто-то из торговцев. – А еще можно?! Красиво у вас получается!
– Иди сюда! – рявкнул Василий. – Сейчас и тебе будет красиво!
– Не… Спасибо, не надо…
От задора в голосе торговца не осталось и следа.
– Тогда заткнись!
Дверь в кафе хлопнула, пропуская внутрь десантников, и вновь в центре Каменки воцарилась тишина.
Никита выждал пару минут, пока возбуждение торговцев от бесплатного зрелища поуляжется и они перестанут бросать взгляды в сторону кафе, тихонько выскользнул из-под вездехода и вернулся на скамейку.
Все вроде бы рассчитал правильно Через полчаса увольнительная у вояк заканчивается, и они обязаны вернуться в расположение части. Уж что-что, а порядки в частях особого назначения Полынов знал. Не могли «чистильщикам» сразу после операции позволить остаться в Каменке на ночь – вдруг кому-то в постели с женщиной взбредет в голову похвастаться вчерашними «подвигами». Вот напиться так, чтобы водка из ушей лилась, но непременно в своей компании – это да. Хорошо снимает психологическое напряжение. Водку не только – можно, но и нужно. Рекомендуется.
Между тем веселье в кафе разгоралось. То ли акустика с наступлением ночи улучшалась, то ли десантники, в предчувствии окончания вечеринки, все более распалялись. Грохот армейских ботинок об пол порой перекрывал музыку, так что казалось, будто в «разборку» между Васей и Лехой включились все и вот-вот из кафе должны раздастся звон разбиваемой вдребезги посуды, треск ломаемых об головы стульев и столов, отчаянные женские крики. Но, когда гвалт достиг апогея и здание в буквальном смысле стало подрагивать от ритмичного топота, все вдруг закончилось. Оборвалась музыка, как по приказу, стих топот, а через минуту дверь кафе распахнулась настежь, и на улицу вывалила толпа пьяных десантников, вразнобой орущих какую-то строевую песню.
Минут пять, не меньше, бравые вояки, кто со смехом, кто матерясь, загружались в вездеход. Две девицы, вышедшие из кафе вместе с десантниками, тут же ретировались, растворившись в темноте, и из женщин в компании осталась только знакомая Никите русоволосая молодица. Надо понимать, та самая Анюта, из-за которой и сцепились Леха с Васей. Она вышла из кафе в обнимку с Васей, но он, похоже, уже ничего не соображал, и если и воспринимал хоть как-то Анюту, то скорее всего лишь в качестве опоры – как костыль под мышкой. Однако их «идиллические» объятья длились недолго – двое более трезвых парней быстренько освободили Анюту от непомерной ноши и загрузили Васю в вездеход, оставив молодицу в полной растерянности. И здесь ей не повезло.
Как только последний спецназовец вскарабкался в вездеход, машина взревела на полных оборотах и сорвалась с места.
«С богом, ребята!» – криво ухмыльнувшись, напутствовал про себя «чистильщиков» Полынов. Он представил, как под днищем машины затикал будильник, но ничего в душе не почувствовал. Ни удовлетворения, ни сожаления. Ничего.
Проехав метров десять, вездеход неожиданно затормозил, клюнув носом, и Полынов увидел, как через борт перевалилась грузная фигура строптивого Васи и шлепнулась на землю.
– Кривцов, ты куда? – гаркнул кто-то из вездехода.
– А пошли бы вы все… – огрызнулся Василий, поднялся с земли и нетвердой походкой направился к стоящей у кафе Анюте.
Из вездехода понесся отборный мат, Василий остановился и ответил не менее витиевато. Тогда из машины выпрыгнули трое ребят и попытались, аккуратно взяв своего товарища под руки, сопроводить его в вездеход. Но такое обхождение Василию категорически не понравились.
– Чего?! – взревел он и без замаха двинул одного из парней кулаком в лицо. Ударил по-боевому, не соизмеряя силы, и бедолага, отлетев метров на пять, неподвижно распластался на земле.
Двое оставшихся не растерялись и сработали слаженно, с завидной молниеносностью. Как учили.
Один ударил носком ботинка Васе в пах, и когда тот согнулся, второй подставил под его лицо колено, а по затылку нанес щадящий, но все же достаточной силы удар сомкнутыми в замок руками.
Никита услышал хруст носового хряща, и Вася, вслед за поверженным товарищем, улегся на землю.
Драка получилась настолько скоротечной, что зеваки-торговцы, похоже, ничего не поняли. Однако восторженных возгласов, как во время потасовки между Васей и Лехой, с их стороны не последовало. Слишком серьезно, почти как на убой, били десантники своего товарища, чтобы кто-либо осмелился подать голос.
Бедная Анюта, обрадовавшаяся было, когда ее ухажер спрыгнул с вездехода, в ужасе застыла на месте соляным столбом, прижимая кулачки к груди. В общем, правильно реагировала – не для женских глаз драки крутых мужчин, знающих толк в боевых искусствах.
Из вездехода выбрался Леха, глянул на нее, буркнул:
– Иди-ка ты домой, дуреха…
И Анюта, как сомнамбула, все так же прижимая кулачки к груди, деревянной походкой поплелась прочь.
Тем временем трое спецназовцев деловито, будто всю сознательную жизнь только этим и занимались, загрузили бесчувственные тела своих товарищей в вездеход, и машина наконец тронулась.
Некоторое время Никита прислушивался к рокоту мотора – не остановится ли еще где вездеход? – но мотор гудел ровно, и его удаляющийся рокот вселял надежду, что остановок более не будет. Будет лишь конечная – когда стрелки на будильнике под днищем покажут шесть часов. И осталось до этой «остановки» всего двадцать минут. Через двадцать минут перед «чистильщиками» гостеприимно распахнутся врата чистилища. Самое им там место.
Никита встал со скамейки, шумно потянулся, будто распрямляя спину после долгого сидения, и зашагал по аллее к рынку. Когда ступил в пятно света под фонарем, четверо торговцев повернули к нему головы, и только теперь Полынов понял, почему они не последовали примеру остальных продавцов и не ушли с рынка, собрав свои товары. У раскладного столика сидели парни лет по двадцать пять, не больше. То есть им и погулять еще хочется, но с малолетками тусоваться вроде уже и не солидно, а в кафе посидеть заработки не позволяют. Вот и пьют дешевую водку без закуски под звездным небом в своей компании.
– Гля, еще один! – развязно сказал курносый парень в белой футболке, завидев подходящего Полынова. – Слушай, служивый, небось тоже с вездехода деру дал?
Двое ребят стушевались при его словах, отвели от Никиты взгляды, а третий, чернявый и кучерявый, в джинсовом костюме, ткнул его локтем в бок и вполголоса посоветовал:
– Ты, Сеня, того.., поосторожней с ним. Сделает сейчас «красиво», до старости лечиться будешь. Видал, как они умеют?
– Я не с учений, – подходя, успокоил их Никита. – Отслужил свое. – Он широко улыбнулся, однако разубеждать, что не собирается делать «красиво», не стал. – Пивка холодненького не найдется?
– Присаживайся. – Ребята раздвинулись, освобождая у столика место, и курносый Сеня поставил раскладной стул. – У нас, конечно, не кафе, зато на свежем воздухе. Может, лучше водочки?
– Спасибо, нет, – поблагодарил Никита и сел.
Перед ним тут же появилась банка пива из ведра с холодной колодезной водой и, по всему видно, многократно использованная одноразовая тарелочка с двумя черствыми бутербродами.
Не подав виду, что бутерброды ему не нравятся, Никита расплатился.
– Кстати, где здесь можно переночевать? – спросил Никита.
– Лучше всего в Доме отдыха на водохранилище, – подсказал Сеня. – Но туда километров пять топать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38