Готовить диверсантов не моя специальность!
— Оставьте чистоплюйство для дам, старлей! Вы прекрасно знакомы с тактикой партизанской войны. Воочию видели, как в Афганистане разрозненный сброд американские инструкторы превратили в регулярную армию. Я не принимаю никаких возражений. Решение по вашей кандидатуре принято, и вы обязаны выполнять приказ!
Генерал-майор подал Виктору лист бумаги.
— Подпишите обязательство о неразглашении военной тайны. Местонахождение учебных центров, состав и национальность курсантов, методы обучения являются строго секретными. Разглашение любой информации на этот счет квалифицируется как государственная измена и карается смертной казнью. — Последние два предложения генерал прочел с листа, близоруко прищурив глаза. — Подписывайте, старший лейтенант, — подогнал он Новикова повелительным окриком.
* * *
Учебный центр находился под Одессой. В начале шестидесятых он принадлежал Высшему командному училищу пехоты. Десятый отдел Генерального штаба прибрал военный городок училища к рукам. Разведчиков привлекло удобное расположение городка, уединенное место, большой полигон с участком морского пляжа и благоприятный климат.
Добротные казармы, просторные светлые классы, содержащийся в идеальной чистоте пищеблок приятно удивили Новикова. Он привык к спартанской обстановке, а городок показался ему настоящим санаторием. Угнетал лишь режим секретности: у Виктора трижды проверяли документы.
— Что вид такой кислый, десантник? — спросил загорелый до черноты командир центра, плотно сбитый мужик с коротким ежиком седых волос, под которыми у правого виска белел старый, грубо зашитый шрам. — Банников руки выкручивал? К нам загонял? Затрахало тебя интернациональные долги выплачивать? Ничего, сменим обстановку. Ты воевал с желтыми, будешь обучать черных…
— Негров? — ничему уже не удивляясь, спросил Виктор.
— Отборных «блэков». — Командир центра, подполковник Пирогов, потянулся к сейфу, выкрашенному зеленой краской. — Отличников мозамбикской народной армии. Во как! Планы боевой подготовки получишь у начальника учебной части, с переводчиком познакомишься. Замполит наш заболел — язва открылась. Вникай в обстановку по ходу дела, как и полагается десантнику. Где служил, за что награды?
Новиков обстоятельно перечислил места, в которых воевал, хотя все они были занесены в его послужной список.
— Нахлебался, — резюмировал подполковник.
Выставил на стол зеленую бутылку с желтой этикеткой.
— Виски… — любовно погладил Пирогов пузатую емкость. — «Джэй энд Би». Моя печень другого не переносит.
Разлив виски по пластиковым стаканам, командир центра помрачнел.
— Перессорились с половиной мира, — медленно процедил подполковник. — Скоро и в собственной стране бардак устроим.
Из окна было видно, как на плацу маршировали солдаты.
Коротко стриженные, одетые в камуфлированную форму с подвернутыми по локоть рукавами, они самозабвенно горланили:
Если Родина приказ
Вдруг отдаст нам необычный,
Как и в прошлом, есть у нас
Опыт службы заграничный…
Пирогов прикрыл створку окна.
— Слушай внимательно… — доверительно начал он. — Черные нас ненавидят. Я прополз на брюхе почти по всей Африке южнее Сахары. Был советником в Бенине, Анголе, сопровождал поставки оружия в Эфиопию и Мозамбик. Для них белый человек остается биологическим врагом. Марксистско-ленинская идеология нужна им как кожура от банана. Ты знаешь, что такое трайбализм?
— Межплеменная вражда, кажется, — продолжил Новиков.
— На ней замешена вся политика в Африке. Одни племена объявляют, что они за коммунизм, другие — что за капитализм, третьи — за черта лысого. Это умные «блэки»! Они получают оружие от благодарных учителей. Глупые тоже желают воевать автоматами, огнеметами и реактивными установками. Но они колеблются, чье оружие лучше: американское, советское или китайское. И пока не определятся, воюют копьями да стрелами. А когда выберут, черные объявляют себя бастионом социализма, капитализма, третьего пути на континенте и требуют немедленных поставок вооружения. Катаются в Союз да в Штаты, твердят о верности, требуют оружие — иначе, мол, их живьем съедят враги и некому будет отстаивать правое дело. Мотай на ус, Новиков!
— Интересный у вас взгляд на мир, товарищ подполковник.
— А ты в Афгане не дошел до этих выводов собственным умом? Веришь в интернациональный долг?
Виктор решил платить откровенностью за откровенность.
— Была вера, и вся вышла. Погасла… — горько усмехнулся старлей.
— Это точно… — Подполковник потер виски и подумал про себя: «Научишь на собственную голову, а затем воевать против них и отправишься…»
Приставленный к Новикову переводчик Миша Суров оказался ровесником новоиспеченного инструктора. Этот выпускник престижного вуза уже успел четыре года проработать в Африке и окончательно спиться.
Блаженно закатив глаза, Миша Суров сидел на кровати, опустив ноги в большой таз с водой. Оттуда, словно перископы подводных лодок, торчали бутылочные горлышки.
Миша меланхолично поворачивал бутылки пальцами ног.
Отклеившаяся этикетка прилипла к щиколотке переводчика.
— Охлаждаю! — объяснил свои действия Суров. — Готовлюсь к вашему приходу. Новиков?
— Точно!
— Виктор?
— Да.
— Ваш чичероне, Майкл Суровый.
— Не понял.
— Чичероне — переводчик. Проводник по этим джунглям. Простите, кроме поганого пойла под романтическим названием… — Миша отодрал этикетку, — «Напий козацкий», ничего раздобыть не удалось. Объект режимный, в Одессу не наездишься.
— Давай на «ты», — предложил Виктор. — Жить, как я понимаю, и служить будем вместе…
* * *
— Погуляли? — усмехнулся командир учебного центра, обходя офицеров, построившихся на утреннем разводе.
Распухшая физиономия Виктора Новикова говорила сама за себя. Остальные участники вчерашнего импровизированного банкета выглядели как огурчики. Только синие круги под глазами выдавали собутыльников.
— Ты, Новиков, за этими лейками не угонишься! Понял? — Подполковник укоризненно взглянул на Мишу Сурова. — Особенно не рекомендую тебе соревноваться вот с этим, — он ткнул жестким пальцем в пузо переводчика.
Тот ойкнул, согнулся и жалобно простонал:
— Сгущаете краски, Валентин Степанович! Я употребляю исключительно в лечебных целях…
Среди офицеров послышались смешки, и приглушенный шепоток пронесся по строю.
— Отставить! — вполголоса бросил командир центра.
Тишина мгновенно воцарилась на плацу.
«Авторитетный мужик, — с уважением подумал Виктор. — Слушаются его с полуслова. А ведь головорезы подобрались отчаянные…»
В памяти обрывками всплывала вчерашняя застольная беседа. Ничем не примечательные на первый взгляд офицеры перенесли такое, что обычному человеку и в страшном сне не приснилось бы.
Джунгли Никарагуа, покрытые густым молочным туманом тропических болот, сумрачные ущелья Гиндукуша, испепеляющий зной пустынь Эритреи, горящий Бейрут, китайско-вьетнамская граница — куда только не заносило этих мужиков.
К утру в голове Виктора перепутались все географические названия, имена друзей и врагов Советского Союза, рецепты экзотических спиртных напитков, калибры автоматов, пистолетов, марки взрывчатых веществ. Но одна фраза, оброненная капитаном, застряла в мозгу:
— Никому и нигде мы не нужны…
— ..Товарищ подполковник! Пью я по необходимости.
Застарелую лихорадку выгоняю. Единственное верное средство, — гундосил Суров на потеху собравшихся.
— И долго гонять собираешься? — подыгрывал начальник центра, не прерывая представления.
— Пока не загнется! — браво отвечал переводчик.
— Ты или лихорадка?
— Кто первым успеет!..
Состав курсантов центра был поистине интернациональным: группа кубинцев, низкорослых сальвадорцев, черноволосых палестинцов, эфиопов и представителей стран тропической Африки.
Старшего во вверенном Виктору подразделении звали Жоаким. Имя досталось ему от колониального прошлого страны, когда его Мозамбиком владели португальцы. Массивные мускулы бугрились под военной формой без знаков различия.
Жоаким сносно говорил по-русски. Знакомясь с Новиковым, он врастяжку произнес:
— Привет…
— Это старший лейтенант Новиков, — представил Виктора переводчик, с видимым усилием вспоминая португальский. «Козацкий напий» все еще давал о себе знать. — Он будет вашим старшим инструктором.
Жоаким радостно закивал курчавой головой:
— Очень хорошо… Мы будем настоящий солдат… Да?..
— Ответь! — подтолкнул в бок Виктора переводчик. — Рявкни что-нибудь. Дай им почувствовать, что ты начальник!
— Товарищи! — выдавил из себя Новиков и вдруг остро почувствовал всю никчемность своего положения.
Перед ним стояли совершенно чужие, непонятные люди.
А он неизвестно зачем и во имя каких идей будет обучать их совершенным способам убийства, научит владеть самой совершенной техникой, пользоваться первоклассным оружием.
«Зачем это нам? Разобраться бы с тем, что у себя дома творится…»
— Не тяни, Виктор! — вновь зашептал Миша. — Товарищами их замполит пусть величает. Порезче… Не упускай инициативы, а то они на голову сядут.
Жоаким прислушивался к шепоту Сурова и широко улыбался.
Но тут слова инструктора хлестнули потоком:
— Курсанты! Я, старший лейтенант Виктор Новиков, прибыл к вам из разведбатальона десантного полка. Я оставил отличных парней в самом горячем месте и очень беспокоюсь за них. Надеюсь, мне не зря пришлось сделать это.
Специальная подготовка требует полной самоотдачи, дисциплины и трудолюбия. Страна послала вас в Советский Союз с надеждой получить настоящих защитников, знающих, как и чем отразить агрессоров и уничтожить их! Наука побеждать дается не каждому. Упорство — ключ к военному искусству…
— Шпаришь, что твой народный депутат, — похвалил Суров, однако не преминул остудить ораторский пыл Виктора:
— Но вряд ли до них доходит. Посмотри, зевают…
Негры и впрямь переступали с ноги на ногу, потягивались, демонстрируя полное равнодушие к речи Новикова.
Жоаким с деланным интересом таращил глаза, в которых проглядывала безысходная тоска. Он даже позабыл русский язык и, обращаясь через переводчика, поинтересовался:
— Командир, Вы где служили до прибытия в центр? Ангола, Эфиопия или Ближний Восток?
— Афганистан, — ответил Виктор, скрипя зубами от отчаяния. "Надо, надо найти общий язык с этими ребятами.
Но как?"
— Афганистан? — коверкая слова, повторил Жоаким несколько раз. Зычно одернув соплеменников, он продолжал:
— Сколько времени вы там пробыли?
— Достаточно!
— Я взял автомат в руки, когда мне исполнилось десять лет. Первого человека я убил в одиннадцать. С тех пор не переставал сражаться! — Негр продолжал говорить по-португальски, демонстрируя таким образом если не презрение, то уж по меньшей мере снисходительность. — Да, командир, вы лучше разбираетесь в теоретических вопросах: как правильно готовиться к наступлению, какие силы надо сохранять в резерве, как организовывать систему обороны. Я уже учился в Союзе на спецфакультете Университета дружбы народов. Дома из полученного там мне ничего не понадобилось. Дух воина живет в сердце мужчины. С этого надо начинать учебу, не с пустых слов… — Негр ударил себя кулаком по груди, и она отозвалась глухим звуком.
Виктор понимал, что Жоаким прав, но признать это означало бы признать себя кем-то вроде европейского монарха с чисто символической властью.
— Выходи!
— Виктор, ты что задумал? — заволновался переводчик. — Не дури! Он же машина! Втопчет тебя в землю! Позора не оберемся.
Негр покачнулся, словно не мог оторвать ступней от асфальта плаца, оглянулся на своих и, продолжая сиять улыбкой, вышел из строя.
— Сними часы и ремень! — приказал Новиков.
Офицерский кожаный ремень змеей лег на землю, рядом с ним примостились часы «Ориент». Их дорогое хрустальное стекло отбрасывало солнечный блик на лицо негра.
Жоаким по-прежнему улыбался, но сейчас уже какой-то плотоядной улыбкой тигра, готовящегося растерзать свою добычу.
Остатки химии вмиг выветрились из головы Сурова.
— Кончай, Витя, — ошалело шептал переводчик. — Начальство разорвет на куски. Это же не призывник из военкомата. Замочишь — под трибунал пойдешь. Проиграешь — «блэки» жизни не дадут.
— Сгинь, Миша! — отодвинул сослуживца Новиков.
И обратился к негру:
— Слушай, Женя! Я тебя теперь буду так называть…
— Мой имя — Жоаким! — набычился тот, играя мышцами под рубашкой.
— Ничего, побудешь Женей! Домой вернешься — станешь Жоакимом. От слов. Женя, перейдем к делу. Предлагаю устроить турнир на открытом воздухе… Переводи, Миша!.. Честная борьба двух солдат. Командир должен доказать свое право командовать?
— О'кей! — согласился негр и картинно снял рубашку, обнажая черное, словно выточенное из эбонита тело. Грудные мышцы выступали буграми, между которыми лежал никелированный патрон от вездесущего «Калашникова». — Обида нет, командир!
— Нормально, товарищ! — обрадовался Виктор. Он был уверен, что поступает правильно. — Пульку сними.
— Он говорит: нельзя! Талисман! — потухшим голосом пробормотал Суров. Он решил больше не вмешиваться и положиться на авось. — Влетит нам и от негра, и от подполковника. Жоаким отдаст тебе талисман, если ты выиграешь схватку. — Порывшись в карманах, он достал сигареты и задымил, глубоко затягиваясь.
— Объясни ему условия, — сказал Новиков и стал разминать руки. — Глаза не трогать, между ног не бить, по возможности нос, ребра, челюсти не ломать. Остальное допустимо. Готов?
Негр продолжал улыбаться. Нависла зловещая тишина.
— Ну, Витя, дай ему! — побелевшими губами шепнул Миша.
Жоаким шел на старлея, сжав кулаки и опустив голову.
Расстояние сократилось до критического, и негр нанес первый удар. Виктор уклонился, но кулак задел висок, и тут же негр ногой саданул Новикова по коленной чашечке.
Противник наседал. Выждав, когда Жоаким распрямится, старлей достал его солнечное сплетение. Негр ахнул, согнулся пополам и уперся сжатыми кулаками в асфальт. Офицер отступил: бить лежачего он не привык.
— Вставай, друг! Сеанс не окончен! — Виктор был наготове и следующую атаку Жоакима встретил точным ударом по печени.
От боли негр просто озверел. Он пытался показать класс вольной борьбы, задавить Новикова массой своего тела, сплющить в мощных объятиях.
Зрители подбадривали соплеменника воплями, притопыванием. Словно тамтамы грохотали в саванне, оповещая о схватке за место вождя.
Жоаким наседал. По его лицу струились пот и кровь.
У Новикова тоже была рассечена губа, задет нос.
Изловчившись, негр схватил его за горло и стал совсем уж не по-спортивному душить жесткой хваткой. Новиков видел лишь белки глаз Жоакима с прожилками лопнувших сосудов. Он отвел голову назад, стремительно выпрямился и лбом въехал в переносицу противника, одновременно ребрами ладоней нанося удары по печени и почкам.
Жоаким осел на колени. Его глаза были залиты кровью и ничего не видели. Но он продолжал шарить руками, стараясь на ощупь найти противника.
— Ну как, может, хватит? — спросил Виктор.
— Ввали ему еще! — разошелся Миша.
Кровь опьянила и публику. Галдя, негры обступили поверженного Жоакима. Он сумел подняться и, дрожа, прерывисто хватая ртом воздух, боком двигался к старлею. Правая рука Жоакима готовилась нанести новый удар.
«Крепкий парень!» — с уважением подумал Новиков.
Он принял боевую стойку и пружинисто покачивался на ногах, как заправский боксер. На скулу неуемного негра обрушился мощный удар. Мгновение спустя Виктор саданул Жоакима локтем по челюсти, левой рукой придерживая готового грохнуться наземь противника, поднырнул под него и классическим броском через бедро утрамбовал на асфальт.
— Бляха, да ты замочил его! — утробно взвыл Миша.
— Воды принесите! — отмахнулся Виктор.
К его удивлению, негры поняли распоряжение без перевода. Самый шустрый рванул к бочке, стоявшей неподалеку от плаца. Зачерпнув мутной воды в валявшийся рядом с бочкой пустой «цинк» из-под патронов, он услужливо подал его Новикову.
— Другана своего сами отливайте! — поморщился Виктор.
Освежающая процедура подействовала. Жоаким дернулся, захрипел, приподнялся, опираясь на локти, и обвел окружающих мутным взглядом. Перепачканный кровью, негр походил на языческого жреца, принесшего самого себя в жертву грозному божеству.
Вылупившись на Виктора, прошептал разбитыми губами:
— Стоп… Сильно больно.
Поддерживаемый чернокожими курсантами, негр сел и поднял руки вверх, признавая свое поражение:
— Плен, сдаюсь!
Новиков присел рядом на корточки, закурил и, поймав взгляд Жоакима, вставил ему в разбитые губы сигарету.
— Ну что, насчет души воина все выяснили?
Сил отвечать у строптивого ученика не осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Оставьте чистоплюйство для дам, старлей! Вы прекрасно знакомы с тактикой партизанской войны. Воочию видели, как в Афганистане разрозненный сброд американские инструкторы превратили в регулярную армию. Я не принимаю никаких возражений. Решение по вашей кандидатуре принято, и вы обязаны выполнять приказ!
Генерал-майор подал Виктору лист бумаги.
— Подпишите обязательство о неразглашении военной тайны. Местонахождение учебных центров, состав и национальность курсантов, методы обучения являются строго секретными. Разглашение любой информации на этот счет квалифицируется как государственная измена и карается смертной казнью. — Последние два предложения генерал прочел с листа, близоруко прищурив глаза. — Подписывайте, старший лейтенант, — подогнал он Новикова повелительным окриком.
* * *
Учебный центр находился под Одессой. В начале шестидесятых он принадлежал Высшему командному училищу пехоты. Десятый отдел Генерального штаба прибрал военный городок училища к рукам. Разведчиков привлекло удобное расположение городка, уединенное место, большой полигон с участком морского пляжа и благоприятный климат.
Добротные казармы, просторные светлые классы, содержащийся в идеальной чистоте пищеблок приятно удивили Новикова. Он привык к спартанской обстановке, а городок показался ему настоящим санаторием. Угнетал лишь режим секретности: у Виктора трижды проверяли документы.
— Что вид такой кислый, десантник? — спросил загорелый до черноты командир центра, плотно сбитый мужик с коротким ежиком седых волос, под которыми у правого виска белел старый, грубо зашитый шрам. — Банников руки выкручивал? К нам загонял? Затрахало тебя интернациональные долги выплачивать? Ничего, сменим обстановку. Ты воевал с желтыми, будешь обучать черных…
— Негров? — ничему уже не удивляясь, спросил Виктор.
— Отборных «блэков». — Командир центра, подполковник Пирогов, потянулся к сейфу, выкрашенному зеленой краской. — Отличников мозамбикской народной армии. Во как! Планы боевой подготовки получишь у начальника учебной части, с переводчиком познакомишься. Замполит наш заболел — язва открылась. Вникай в обстановку по ходу дела, как и полагается десантнику. Где служил, за что награды?
Новиков обстоятельно перечислил места, в которых воевал, хотя все они были занесены в его послужной список.
— Нахлебался, — резюмировал подполковник.
Выставил на стол зеленую бутылку с желтой этикеткой.
— Виски… — любовно погладил Пирогов пузатую емкость. — «Джэй энд Би». Моя печень другого не переносит.
Разлив виски по пластиковым стаканам, командир центра помрачнел.
— Перессорились с половиной мира, — медленно процедил подполковник. — Скоро и в собственной стране бардак устроим.
Из окна было видно, как на плацу маршировали солдаты.
Коротко стриженные, одетые в камуфлированную форму с подвернутыми по локоть рукавами, они самозабвенно горланили:
Если Родина приказ
Вдруг отдаст нам необычный,
Как и в прошлом, есть у нас
Опыт службы заграничный…
Пирогов прикрыл створку окна.
— Слушай внимательно… — доверительно начал он. — Черные нас ненавидят. Я прополз на брюхе почти по всей Африке южнее Сахары. Был советником в Бенине, Анголе, сопровождал поставки оружия в Эфиопию и Мозамбик. Для них белый человек остается биологическим врагом. Марксистско-ленинская идеология нужна им как кожура от банана. Ты знаешь, что такое трайбализм?
— Межплеменная вражда, кажется, — продолжил Новиков.
— На ней замешена вся политика в Африке. Одни племена объявляют, что они за коммунизм, другие — что за капитализм, третьи — за черта лысого. Это умные «блэки»! Они получают оружие от благодарных учителей. Глупые тоже желают воевать автоматами, огнеметами и реактивными установками. Но они колеблются, чье оружие лучше: американское, советское или китайское. И пока не определятся, воюют копьями да стрелами. А когда выберут, черные объявляют себя бастионом социализма, капитализма, третьего пути на континенте и требуют немедленных поставок вооружения. Катаются в Союз да в Штаты, твердят о верности, требуют оружие — иначе, мол, их живьем съедят враги и некому будет отстаивать правое дело. Мотай на ус, Новиков!
— Интересный у вас взгляд на мир, товарищ подполковник.
— А ты в Афгане не дошел до этих выводов собственным умом? Веришь в интернациональный долг?
Виктор решил платить откровенностью за откровенность.
— Была вера, и вся вышла. Погасла… — горько усмехнулся старлей.
— Это точно… — Подполковник потер виски и подумал про себя: «Научишь на собственную голову, а затем воевать против них и отправишься…»
Приставленный к Новикову переводчик Миша Суров оказался ровесником новоиспеченного инструктора. Этот выпускник престижного вуза уже успел четыре года проработать в Африке и окончательно спиться.
Блаженно закатив глаза, Миша Суров сидел на кровати, опустив ноги в большой таз с водой. Оттуда, словно перископы подводных лодок, торчали бутылочные горлышки.
Миша меланхолично поворачивал бутылки пальцами ног.
Отклеившаяся этикетка прилипла к щиколотке переводчика.
— Охлаждаю! — объяснил свои действия Суров. — Готовлюсь к вашему приходу. Новиков?
— Точно!
— Виктор?
— Да.
— Ваш чичероне, Майкл Суровый.
— Не понял.
— Чичероне — переводчик. Проводник по этим джунглям. Простите, кроме поганого пойла под романтическим названием… — Миша отодрал этикетку, — «Напий козацкий», ничего раздобыть не удалось. Объект режимный, в Одессу не наездишься.
— Давай на «ты», — предложил Виктор. — Жить, как я понимаю, и служить будем вместе…
* * *
— Погуляли? — усмехнулся командир учебного центра, обходя офицеров, построившихся на утреннем разводе.
Распухшая физиономия Виктора Новикова говорила сама за себя. Остальные участники вчерашнего импровизированного банкета выглядели как огурчики. Только синие круги под глазами выдавали собутыльников.
— Ты, Новиков, за этими лейками не угонишься! Понял? — Подполковник укоризненно взглянул на Мишу Сурова. — Особенно не рекомендую тебе соревноваться вот с этим, — он ткнул жестким пальцем в пузо переводчика.
Тот ойкнул, согнулся и жалобно простонал:
— Сгущаете краски, Валентин Степанович! Я употребляю исключительно в лечебных целях…
Среди офицеров послышались смешки, и приглушенный шепоток пронесся по строю.
— Отставить! — вполголоса бросил командир центра.
Тишина мгновенно воцарилась на плацу.
«Авторитетный мужик, — с уважением подумал Виктор. — Слушаются его с полуслова. А ведь головорезы подобрались отчаянные…»
В памяти обрывками всплывала вчерашняя застольная беседа. Ничем не примечательные на первый взгляд офицеры перенесли такое, что обычному человеку и в страшном сне не приснилось бы.
Джунгли Никарагуа, покрытые густым молочным туманом тропических болот, сумрачные ущелья Гиндукуша, испепеляющий зной пустынь Эритреи, горящий Бейрут, китайско-вьетнамская граница — куда только не заносило этих мужиков.
К утру в голове Виктора перепутались все географические названия, имена друзей и врагов Советского Союза, рецепты экзотических спиртных напитков, калибры автоматов, пистолетов, марки взрывчатых веществ. Но одна фраза, оброненная капитаном, застряла в мозгу:
— Никому и нигде мы не нужны…
— ..Товарищ подполковник! Пью я по необходимости.
Застарелую лихорадку выгоняю. Единственное верное средство, — гундосил Суров на потеху собравшихся.
— И долго гонять собираешься? — подыгрывал начальник центра, не прерывая представления.
— Пока не загнется! — браво отвечал переводчик.
— Ты или лихорадка?
— Кто первым успеет!..
Состав курсантов центра был поистине интернациональным: группа кубинцев, низкорослых сальвадорцев, черноволосых палестинцов, эфиопов и представителей стран тропической Африки.
Старшего во вверенном Виктору подразделении звали Жоаким. Имя досталось ему от колониального прошлого страны, когда его Мозамбиком владели португальцы. Массивные мускулы бугрились под военной формой без знаков различия.
Жоаким сносно говорил по-русски. Знакомясь с Новиковым, он врастяжку произнес:
— Привет…
— Это старший лейтенант Новиков, — представил Виктора переводчик, с видимым усилием вспоминая португальский. «Козацкий напий» все еще давал о себе знать. — Он будет вашим старшим инструктором.
Жоаким радостно закивал курчавой головой:
— Очень хорошо… Мы будем настоящий солдат… Да?..
— Ответь! — подтолкнул в бок Виктора переводчик. — Рявкни что-нибудь. Дай им почувствовать, что ты начальник!
— Товарищи! — выдавил из себя Новиков и вдруг остро почувствовал всю никчемность своего положения.
Перед ним стояли совершенно чужие, непонятные люди.
А он неизвестно зачем и во имя каких идей будет обучать их совершенным способам убийства, научит владеть самой совершенной техникой, пользоваться первоклассным оружием.
«Зачем это нам? Разобраться бы с тем, что у себя дома творится…»
— Не тяни, Виктор! — вновь зашептал Миша. — Товарищами их замполит пусть величает. Порезче… Не упускай инициативы, а то они на голову сядут.
Жоаким прислушивался к шепоту Сурова и широко улыбался.
Но тут слова инструктора хлестнули потоком:
— Курсанты! Я, старший лейтенант Виктор Новиков, прибыл к вам из разведбатальона десантного полка. Я оставил отличных парней в самом горячем месте и очень беспокоюсь за них. Надеюсь, мне не зря пришлось сделать это.
Специальная подготовка требует полной самоотдачи, дисциплины и трудолюбия. Страна послала вас в Советский Союз с надеждой получить настоящих защитников, знающих, как и чем отразить агрессоров и уничтожить их! Наука побеждать дается не каждому. Упорство — ключ к военному искусству…
— Шпаришь, что твой народный депутат, — похвалил Суров, однако не преминул остудить ораторский пыл Виктора:
— Но вряд ли до них доходит. Посмотри, зевают…
Негры и впрямь переступали с ноги на ногу, потягивались, демонстрируя полное равнодушие к речи Новикова.
Жоаким с деланным интересом таращил глаза, в которых проглядывала безысходная тоска. Он даже позабыл русский язык и, обращаясь через переводчика, поинтересовался:
— Командир, Вы где служили до прибытия в центр? Ангола, Эфиопия или Ближний Восток?
— Афганистан, — ответил Виктор, скрипя зубами от отчаяния. "Надо, надо найти общий язык с этими ребятами.
Но как?"
— Афганистан? — коверкая слова, повторил Жоаким несколько раз. Зычно одернув соплеменников, он продолжал:
— Сколько времени вы там пробыли?
— Достаточно!
— Я взял автомат в руки, когда мне исполнилось десять лет. Первого человека я убил в одиннадцать. С тех пор не переставал сражаться! — Негр продолжал говорить по-португальски, демонстрируя таким образом если не презрение, то уж по меньшей мере снисходительность. — Да, командир, вы лучше разбираетесь в теоретических вопросах: как правильно готовиться к наступлению, какие силы надо сохранять в резерве, как организовывать систему обороны. Я уже учился в Союзе на спецфакультете Университета дружбы народов. Дома из полученного там мне ничего не понадобилось. Дух воина живет в сердце мужчины. С этого надо начинать учебу, не с пустых слов… — Негр ударил себя кулаком по груди, и она отозвалась глухим звуком.
Виктор понимал, что Жоаким прав, но признать это означало бы признать себя кем-то вроде европейского монарха с чисто символической властью.
— Выходи!
— Виктор, ты что задумал? — заволновался переводчик. — Не дури! Он же машина! Втопчет тебя в землю! Позора не оберемся.
Негр покачнулся, словно не мог оторвать ступней от асфальта плаца, оглянулся на своих и, продолжая сиять улыбкой, вышел из строя.
— Сними часы и ремень! — приказал Новиков.
Офицерский кожаный ремень змеей лег на землю, рядом с ним примостились часы «Ориент». Их дорогое хрустальное стекло отбрасывало солнечный блик на лицо негра.
Жоаким по-прежнему улыбался, но сейчас уже какой-то плотоядной улыбкой тигра, готовящегося растерзать свою добычу.
Остатки химии вмиг выветрились из головы Сурова.
— Кончай, Витя, — ошалело шептал переводчик. — Начальство разорвет на куски. Это же не призывник из военкомата. Замочишь — под трибунал пойдешь. Проиграешь — «блэки» жизни не дадут.
— Сгинь, Миша! — отодвинул сослуживца Новиков.
И обратился к негру:
— Слушай, Женя! Я тебя теперь буду так называть…
— Мой имя — Жоаким! — набычился тот, играя мышцами под рубашкой.
— Ничего, побудешь Женей! Домой вернешься — станешь Жоакимом. От слов. Женя, перейдем к делу. Предлагаю устроить турнир на открытом воздухе… Переводи, Миша!.. Честная борьба двух солдат. Командир должен доказать свое право командовать?
— О'кей! — согласился негр и картинно снял рубашку, обнажая черное, словно выточенное из эбонита тело. Грудные мышцы выступали буграми, между которыми лежал никелированный патрон от вездесущего «Калашникова». — Обида нет, командир!
— Нормально, товарищ! — обрадовался Виктор. Он был уверен, что поступает правильно. — Пульку сними.
— Он говорит: нельзя! Талисман! — потухшим голосом пробормотал Суров. Он решил больше не вмешиваться и положиться на авось. — Влетит нам и от негра, и от подполковника. Жоаким отдаст тебе талисман, если ты выиграешь схватку. — Порывшись в карманах, он достал сигареты и задымил, глубоко затягиваясь.
— Объясни ему условия, — сказал Новиков и стал разминать руки. — Глаза не трогать, между ног не бить, по возможности нос, ребра, челюсти не ломать. Остальное допустимо. Готов?
Негр продолжал улыбаться. Нависла зловещая тишина.
— Ну, Витя, дай ему! — побелевшими губами шепнул Миша.
Жоаким шел на старлея, сжав кулаки и опустив голову.
Расстояние сократилось до критического, и негр нанес первый удар. Виктор уклонился, но кулак задел висок, и тут же негр ногой саданул Новикова по коленной чашечке.
Противник наседал. Выждав, когда Жоаким распрямится, старлей достал его солнечное сплетение. Негр ахнул, согнулся пополам и уперся сжатыми кулаками в асфальт. Офицер отступил: бить лежачего он не привык.
— Вставай, друг! Сеанс не окончен! — Виктор был наготове и следующую атаку Жоакима встретил точным ударом по печени.
От боли негр просто озверел. Он пытался показать класс вольной борьбы, задавить Новикова массой своего тела, сплющить в мощных объятиях.
Зрители подбадривали соплеменника воплями, притопыванием. Словно тамтамы грохотали в саванне, оповещая о схватке за место вождя.
Жоаким наседал. По его лицу струились пот и кровь.
У Новикова тоже была рассечена губа, задет нос.
Изловчившись, негр схватил его за горло и стал совсем уж не по-спортивному душить жесткой хваткой. Новиков видел лишь белки глаз Жоакима с прожилками лопнувших сосудов. Он отвел голову назад, стремительно выпрямился и лбом въехал в переносицу противника, одновременно ребрами ладоней нанося удары по печени и почкам.
Жоаким осел на колени. Его глаза были залиты кровью и ничего не видели. Но он продолжал шарить руками, стараясь на ощупь найти противника.
— Ну как, может, хватит? — спросил Виктор.
— Ввали ему еще! — разошелся Миша.
Кровь опьянила и публику. Галдя, негры обступили поверженного Жоакима. Он сумел подняться и, дрожа, прерывисто хватая ртом воздух, боком двигался к старлею. Правая рука Жоакима готовилась нанести новый удар.
«Крепкий парень!» — с уважением подумал Новиков.
Он принял боевую стойку и пружинисто покачивался на ногах, как заправский боксер. На скулу неуемного негра обрушился мощный удар. Мгновение спустя Виктор саданул Жоакима локтем по челюсти, левой рукой придерживая готового грохнуться наземь противника, поднырнул под него и классическим броском через бедро утрамбовал на асфальт.
— Бляха, да ты замочил его! — утробно взвыл Миша.
— Воды принесите! — отмахнулся Виктор.
К его удивлению, негры поняли распоряжение без перевода. Самый шустрый рванул к бочке, стоявшей неподалеку от плаца. Зачерпнув мутной воды в валявшийся рядом с бочкой пустой «цинк» из-под патронов, он услужливо подал его Новикову.
— Другана своего сами отливайте! — поморщился Виктор.
Освежающая процедура подействовала. Жоаким дернулся, захрипел, приподнялся, опираясь на локти, и обвел окружающих мутным взглядом. Перепачканный кровью, негр походил на языческого жреца, принесшего самого себя в жертву грозному божеству.
Вылупившись на Виктора, прошептал разбитыми губами:
— Стоп… Сильно больно.
Поддерживаемый чернокожими курсантами, негр сел и поднял руки вверх, признавая свое поражение:
— Плен, сдаюсь!
Новиков присел рядом на корточки, закурил и, поймав взгляд Жоакима, вставил ему в разбитые губы сигарету.
— Ну что, насчет души воина все выяснили?
Сил отвечать у строптивого ученика не осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42