Разрешайте им щупать вас, дрочите их, пусть они вас дрочат, даже дайте им свою жопу, но раз уж фальшивая женская честь связана с целостностью переда, то не позволяйте им её нарушать. Как выйдете замуж, заведите лакея, но не любовника, или платите нескольким надёжным юношам. Тогда всё будет шитокрыто, никакой угрозы вашей репутации, и, будучи вне подозрений, вы овладеете искусством делать всё, что вам заблагорассудится.
Но продолжим: жестокость - это третий тип наслаждений, который мы обещали исследовать. Он становится всё более и более распространён среди мужчин, и они объясняют своё пристрастие следующим образом: мы хотим пребывать в состоянии возбуждения, что является целью любого мужчины, стремящегося к наслаждениям, и лучше всего на нас будут воздействовать самые сильные средства. Исходя из этого, становится совершенно безразлично, приносят ли наши действия удовольствие или неудовольствие объекту, который служит нашим желаниям. Важно лишь подвергнуть нашу нервную систему самому сильному воздействию, ведь, без всякого сомнения, мы значительно острее чувствуем боль, чем наслаждение. Поэтому и отражение боли, которой мы подвергаем других, будет возникать в нас с большей силой и будет более интенсивным отзвук боли будет громче, и наше животное начало полностью пробудится в нас, влияя на нижние части нашего тела и возвращая нас к первобытному состоянию, в котором наши органы похоти воспламенятся и будут готовы к наслаждению. Никогда нельзя точно сказать, испытывает женщина наслаждение или нет, а часто она остаётся разочарованной. Более того, старику или уродцу очень трудно принести женщине наслаждение. Если же это всё-таки удаётся, наслаждение оказывается слабым, и нервы реагируют на него вяло.
Поэтому следует отдавать предпочтение боли, так как острая боль не может обмануть, и её влияние значительно сильнее. Но людям, одержимым этой манией, могут возразить, что боль испытывает твой ближний. Не чуждо ли милосердию приносить боль другим во имя того, чтобы доставлять наслаждение себе? В ответ на это повесы говорят, что, приобретя привычку гнаться за наслаждениями и думая при этом исключительно о себе, не считаясь с другими, они пришли к убеждению, что это является вполне нормальным, согласующимся с естественными наклонностями - предпочитать то, что ощущают они сами, тому, чего они не ощущают. Что же смеют от нас требовать? Какое нам дело до страданий, которые испытывают другие? Разве они приносят нам боль? Нет, наоборот, как мы только что продемонстрировали, чужие страдания производят в нас приятные ощущения. С какой стати тогда мы должны жалеть человека, испытывающего одно ощущение, тогда как мы испытываем совсем другое?
Почему мы должны освободить его от боли, если мы не только не прольём слезинки по этому поводу, а испытаем огромное наслаждение от его страданий?
Разве хоть один единственный раз мы испытывали некий естественный порыв, толкавший нас предпочесть другого себе? И разве мы не одиноки в этом мире, где каждый только за себя? Твой голос становится фальшивым, когда ты говоришь от имени Природы, будто бы не следует делать другим то, чего ты не хочешь, чтобы другие делали тебе - такую вещь могут говорить только люди, причём слабые люди. Сильному человеку это и в голову не придёт. То были первые христиане, которых постоянно преследовали из-за их нелепых убеждений они кричали всякому, кто мог их услышать: Не сжигайте нас, не сдирайте с нас кожу! Природа говорит нам: не делай ближнему того, чего не желаешь себе! Глупцы! Как может Природа, которая всегда влечёт нас к наслаждению, которая не вселила в нас иных инстинктов, иных убеждений, иных порывов, как может Природа тут же пытаться убедить нас в том, что мы должны пренебречь любовью к себе, если она приносит боль другим? О, верьте мне, Эжени, верьте, наша мать Природа не говорит нам ни о ком, кроме нас самих, её предписания требуют полного эгоизма, и во всём этом мы ясно слышим её неизменный и мудрый совет:
предпочитай себя, люби себя, за чей бы счёт это ни было. Но, говорят, другие могут тебе отомстить... И пусть! Победит сильнейший и будет прав. Вот и хорошо - в этом и есть простое проявление вечной борьбы и разрушения, ради которых Природа создала нас и ради которых мы ей только и нужны.
Такова, моя дорогая Эжени, канва спора между людьми. Исходя из моего опыта и размышлений, я могу добавить к этому, что жестокость вовсе не является пороком, а есть лишь чувство, которое Природа первым вселяет в нас. Ребёнок ломает свою игрушку, кусает грудь своей кормилицы, удушает канарейку задолго до того, как он становится способен отдавать себе отчёт в собственных действиях. На животных печать жестокости видна, как я уже, кажется, говорил, наиболее отчётливо, потому что законы Природы проступают на них явственнее, чем на нас. Жестокость существует и среди дикарей, которые значительно ближе к Природе, чем цивилизованные люди. Посему абсурдно считать жестокость следствием извращённости. Я повторяю, что утверждение это ложно.
Жестокость вполне естественна. Все мы рождены с долей жестокости, которую смягчает последующее воспитание. Но оно чуждо Природе, оно искажает действия Природы, подобно тому, как уход за деревьями уродует их. Сравните во фруктовом саду дерево, предоставленное заботам Природы, с теми, за которыми вы ухаживаете, и вы увидите, какое из них более красиво, и вы убедитесь, на котором плоды лучше. Жестокость - это просто-напросто энергия в человеке, которую цивилизация не смогла до конца извратить. Так что жестокость является добродетелью, а не пороком. Аннулируйте ваши законы, перестаньте сдерживать и наказывать себя, отбросьте свои привычки - и жестокость перестанет быть опасной, ибо она никогда не будет проявлять себя, за исключением случаев, когда ей оказывается сопротивление, а тогда произойдёт столкновение двух конкурирующих жестокостей. Только в цивилизованном обществе жестокость представляет опасность, поскольку человек, на которого совершается нападение, почти всегда не способен ему противостоять. Однако в нецивилизованном обществе человек, на которого направлена жестокость, отразит её, если он силён, а если он слаб, то тогда ему и следует покориться сильному, согласно законам Природы - и всё, и нет тут причин для волнений.
Теперь можно дать объяснение причин жестокости при удовольствиях похоти. У вас, Эжени, уже есть кое-какое представление об излишествах, к которым они ведут, и с вашим пылким воображением вам должно быть легко понять, что для стоиков, для сильных духом не существует никаких ограничений. Нерон, Тиберий, Гелиогаболус убивали своих детей, чтобы вызвать у себя эрекцию.
Маршал де Ретс, Шаролэ, Конде тоже совершали убийства во имя разврата.
Первый из них объявил на допросе, что самое сильное наслаждение он испытал, когда он и его священник пытали младенцев обоего пола. В одном из его замков в Бретоне нашли семьсот или восемьсот замученных детей. Всё это легко себе представить в связи с тем, что я говорил. Наше физическое строение, наши органы, соки, струящиеся в нас, наша животная энергия ничем не отличаются от тех, что были у Титов, Неронов, Мессалин или Шанталей. Мы не можем больше ни гордиться добродетелью, которая отвергает порок, ни обвинять Природу за то, что мы родились либо благонравными, либо преступными - она действует согласно своим планам, целям и нуждам так давайте подчинимся им. А далее я буду рассматривать женскую жестокость, которая сильнее мужской из-за чрезмерной чувствительности женских органов.
Жестокость можно разделить на два типа. Жестокость первого типа - это результат глупости. Человек, не способный мыслить, рассуждать, анализировать, превращается в дикого зверя. В этой жестокости нет наслаждения, потому что в таком состоянии человек ничего не может различать. Жестокости этого типа редко бывают опасными, поскольку от них всегда легко защититься. Второй тип жестокости есть плод чрезвычайной чувственности. Он доступен только людям деликатной структуры крайности, на которые такая жестокость толкает людей, обусловлены их умом и изощрённостью чувств. Их душа, тонко сработанная, столь чувствительная к впечатлениям, лучше и быстрее всего откликается на жестокость. Жестокость пробуждает их и освобождает. Сколь немногим дано понять эти различия... и сколь немногим дано их ощутить! А тем не менее, они существуют. Итак, второй тип жестокости наиболее распространён среди женщин. Присмотритесь к ним, и вы увидите, что чрезмерная чувственность приводит женщин к жестокости вы увидите, что чрезвычайно живое воображение, острота ума влекут их в порочность, в дикость. О да, они очаровательны, все до одной, и каждая из них может, если захочет, превратить в дурака любого умника. К сожалению, суровость, а точнее, абсурдность наших обычаев не потворствует жестокости женщин: они вынуждены скрывать свои чувства, притворяться, маскировать свои склонности с помощью показного благодушия и доброжелательности, которые они презирают до глубины души.
Только за непроницаемыми шторами, с великими предосторожностями, прибегая к помощи немногих надёжных друзей, они могут предаться своим влечениям.
Много женщин такого рода, а значит, много несчастных женщин. Вы хотели бы с ними познакомиться? Объявите о том, что произойдёт жестокое представление, сожжение, сражение, бой гладиаторов, и вы увидите их, бегущих толпой. Но такие случаи не представляются достаточно часто, чтобы утолить их бешенство, а потому они сдерживают себя и оттого страдают.
Взглянем мельком на женщин этого типа. Зингуа, королева Анголы - самая кровожадная из женщин, убивала своих любовников сразу после того, как они справляли своё дело часто она заставляла воинов сражаться на её глазах и становилась наградой победителя. Чтобы усладить свой свирепый дух, она приказывала истолочь в ступе всех женщин, забеременевших раньше тридцати лет. (7) Зоэ, жена китайского императора, получала самое большое удовольствие, наблюдая казнь преступников, а когда их не было, она заставляла убивать рабов и сама в это время совокуплялась с мужем, кончая тем сильнее, чем больше страданий испытывали эти несчастные. Именно она, изощряясь в изобретении пыток, придумала знаменитую бронзовую колонну, полую внутри - её раскаляли, поместив туда пациента. Теодора, жена императора Юстиниана, забавлялась, глядя на то, как делают евнухов, а Мессалина дрочила себя в то время, когда перед ней задрачивали мужчин до смерти.
Жительницы Флориды сажали маленьких насекомых на яйца своих мужей, и от этого из член распухал, что вызывало ужасную боль. Для этой операции женщины собирались группами и нападали на мужчин, несколько человек на одного, чтобы наверняка добиться желаемого. Когда высадились испанцы, они сами держали своих мужей, пока варвары-европейцы их убивали.
Госпожи Ля Вуазен и Ля Брэнвилье занимались отравлением исключительно из наслаждения преступлением. (8)
Словом, история предоставляет нам тысячи примеров женской жестокости. И в силу этой естественной склонности у женщин, мне бы хотелось приучить их к активной флагелляции, с помощью которой жестокие мужчины удовлетворяют свою кровожадность. Я знаю, что некоторые женщины этим занимаются, но в привычку это ещё не вошло в той степени, в какой мне бы желалось. Общество выиграло бы, предоставив подобный выход женскому варварству: ведь если они лишены возможности проявить свою порочность таким способом, они проявят её другим: они будут распространять свой яд повсюду и приносить несчастье своим супругам и своим семьям. Не давая волю своим чувствам, чтобы добиться облегчения, когда предоставляется возможность, многие женщины становятся от этого ещё более жестокими, но и это для них мало по сравнению с тем, к чему призывают их желания. Нашлись бы, без сомнения, и другие средства, с помощью которых чувственная и в то же время жестокая женщина смогла бы усмирить свои дикие страсти, но эти средства опасны, Эжени, я бы никогда не решился посоветовать их вам... О небо! Что с вами, милый ангел? Мадам, взгляните, в каком состоянии ваша ученица!
ЭЖЕНИ, дроча себя. - О Иисусе! Я так возбудилась! Смотрите, до чего довели ваши задроченные речи!
ДОЛЬМАНСЕ. - На помощь, мадам, подсобите! Неужели мы позволим этому очаровательному ребёнку кончить без нашего содействия?..
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - О! Это было бы несправедливо! (Обнимая Эжени.)
Дивное создание, я никогда не видела подобной чувственности, подобного ума!..
ДОЛЬМАНСЕ. - Позаботьтесь о переде, мадам, а я поскольжу языком по прелестной маленькой дырочке её жопы и легонько пошлёпаю её по ягодицам.
Мы заставим её кончить таким способом, по меньшей мере, раз семь-восемь.
ЭЖЕНИ, (обезумев.) - Ах, разъебись! Это будет нетрудно сделать!
ДОЛЬМАНСЕ. - В ваших позах, сударыни, вам удобно будет поочерёдно пососать мой хуй. Это возбудит меня, и я смогу с большей энергией приступить к услаждению нашей очаровательной ученицы.
ЭЖЕНИ. - Моя дорогая, я оспариваю честь первой пососать этот замечательный хуй. (Берёт его.)
ДОЛЬМАНСЕ. - Какое наслаждение! Как похотливо это тепло! Эжени, вы поведёте себя как следует в критический момент?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Она проглотит... Она проглотит, я обещаю тебе. А впрочем, если из ребячества... Да мало ли по какой причине... она пренебрежёт обязанностью, накладываемой похотью...
ДОЛЬМАНСЕ, (очень возбуждённый.) - Я бы никогда ей этого не простил, мадам, ей не было бы прощения!.. Примерное наказание... Я клянусь, она будет выстегана... выстегана до крови! Ах, еби вас в рот! Я спускаю... малафья идёт!..
Глотай, глотай, Эжени, всё до капли! А вы, мадам, позаботьтесь о моей жопе: она готова для вас... Разве вы не видите, как она зияет? Разве не видите, как она зовёт ваши пальцы? Ёбаный Бог, я абсолютно счастлив... засовывай глубже, до самого запястья! Встанем, не могу больше... Эта восхитительная девочка высосала меня, как ангел...
ЭЖЕНИ. - Мой дорогой, мой обожаемый наставник, ни капли не пропало.
Поцелуйте меня, любовь моя, ваша сперма теперь у меня в животе.
ДОЛЬМАНСЕ. - Она восхитительна... И как эта девчонка кончила!..
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Она вся мокрая... но что я слышу? Стучат. Кто же осмелился нас потревожить? Это мой брат... Безрассудное существо!
ЭЖЕНИ. - Но, дорогая, это же предательство!
ДОЛЬМАНСЕ. - Неслыханное, не так ли? Не бойтесь, Эжени, мы ведь стараемся исключительно ради вашего удовольствия.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - И мы очень скоро её в этом убедим. Подойди поближе, дорогой братик, и посмейся над стыдливостью этой девочки: она от тебя прячется.
ДИАЛОГ ЧЕТВЁРТЫЙ
ГОСПОЖА де СЕНТ-АНЖ, ЭЖЕНИ, ДОЛЬМАНСЕ, шевалье де МИРВЕЛЬ.
ШЕВАЛЬЕ. - Умоляю, прелестная Эжени, не сомневайтесь в моей абсолютной порядочности. Вот моя сестра и вот мой друг - оба могут поручиться за меня.
ДОЛЬМАНСЕ. - Я вижу только один способ разом покончить с этими смешными церемониями. Шевалье, мы воспитываем эту красавицу, учим всему, что обязаны знать девушки её возраста. А для лучшего обучения мы прибавляем немного практики к теории. Ей требуется наглядное пособие со спускающим хуем. Не хотите ли послужить нам натурщиком?
ШЕВАЛЬЕ. - Это предложение настолько лестно для меня, что я не посмею отказаться, а прелести мадемуазель будут залогом скорого достижения цели наших занятий.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Тогда продолжим - за дело!
ЭЖЕНИ. - О, это уже слишком! Вы злоупотребляете моей неопытностью... за кого меня примет этот господин?
ШЕВАЛЬЕ. - За очаровательную девочку, Эжени... за самое восхитительное создание, когда-либо виденное мною. (Он целует её, и его руки скользят по всем её прелестям.) О Боже! Как всё свежо, как сладко... пленительно!..
ДОЛЬМАНСЕ. - Поменьше болтовни, шевалье, давайте действовать! Я буду заведывать сценой, это моя обязанность. Наша цель - показать Эжени механизм семяизвержения. Но так как ей будет трудно наблюдать за этим феноменом хладнокровно, мы, все четверо, устроимся рядышком. Вы, мадам, будете дрочить свою подругу, а я позабочусь о шевалье. Когда речь идёт об онанизме, мужчина предпочтёт довериться другому мужчине, а не женщине. Мужчина знает, что нравится ему, а значит, он знает, что понравится другому. Итак, займём же позиции! (Все располагаются.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Не слишком ли близко мы оказались?
ДОЛЬМАНСЕ (уже завладев шевалье). - Невозможно быть слишком близко, мадам. Грудь и лицо вашей подружки должны быть залиты доказательствами мужественности вашего брата, надо, чтобы он попал, как говорится, не в бровь, а в глаз. Я, как хозяин насоса, буду направлять струю так, чтобы окатить её с головы до ног. А пока дрочите её, ласкайте все её похотливые места. Эжени, дайте полную свободу своему воображению, представляя самый изощрённый разврат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23