Когда же у него обедал кто-либо из гостей, Маглу
ар зажигала свечи и ставила оба подсвечника на стол.
В спальне епископа, над изголовьем его кровати, висел маленький стенной
шкафчик, куда Маглуар каждый вечер убирала шесть серебряных приборов и р
азливательную ложку. Ключ от шкафчика всегда оставался в замке.
В саду, вид которого портили неприглядные строения, были четыре аллеи, ра
сходившиеся крестом от сточного колодца; пятая аллея, огибая весь сад, шл
а вдоль окружавшей его белой стены. Четыре квадрата земли между аллеями
были обсажены буксом. На трех Маглуар разводила овощи, на четвертом епис
коп посадил цветы. В саду росли фруктовые деревья. Как-то раз Маглуар сказ
ала епископу не без некоторой доли добродушного лукавства:
Ч Вы, ваше преосвященство, хотите, чтобы все приносило пользу, а вот этот
кусок земли пропадает даром. Уж лучше бы вырастить здесь салат, чем эти цв
еточки.
Ч Вы ошибаетесь, госпожа Маглуар, Ч ответил епископ. Ч Прекрасное сто
ль же полезно, как и полезное.
И, помолчав, добавил:
Ч Быть может, еще полезнее.
Три-четыре грядки, разбитые на этом квадрате земли, пожалуй, не меньше зан
имали епископа, чем его книги. Он охотно проводил здесь час-два, подрезая
растения, выпалывая сорную траву, роя там и сям ямки и бросая в них семена.
Но к насекомым он относился менее враждебно, чем настоящий садовник. Впр
очем, он отнюдь не считал себя ботаником: он ничего не понимал в классифик
ации и в солидизме, он не стремился сделать выбор между Турнефором и есте
ственным методом, он не предпочитал сумчатые семядольным и не высказыва
лся ни в защиту Жюсье, ни в защиту Линнея. Он не изучал растений, он просто л
юбил цветы. Он глубоко уважал людей ученых, но еще более уважал людей несв
едущих и, отдавая дань уважения тем и другим, каждый летний вечер поливал
грядки из зеленой жестяной лейки.
В доме не было ни одной двери, которая бы запиралась на ключ. Дверь в столо
вую, выходившая, как мы уже говорили, прямо на соборную площадь, была в пре
жние времена снабжена замками и засовами, словно ворота тюрьмы. Епископ
приказал снять все эти запоры, и теперь эта дверь закрывалась только на щ
еколду, и днем и ночью. Прохожий в любой час мог открыть дверь, Ч стоило ли
шь толкнуть ее. Вначале эта всегда отпертая дверь тревожила обеих женщин
, но епископ Диньский сказал им: «Что ж, велите приделать задвижки к дверям
ваших комнат, если хотите» В конце концов они прониклись его спокойстви
ем или по крайней мере сделали вид, что прониклись. На Маглуар время от вре
мени нападал страх. Что касается епископа, то три строчки, написанные им н
а полях Библии, поясняют или по крайней мере излагают его мысли: «Вот в чем
тончайшее различие: дверь врача никогда не должна запираться, дверь свя
щенника должна быть всегда отперта».
На другой книге, под заглавием Философия медицинской науки, он сделал ещ
е одну заметку: «Разве я не такой же врач, как они? У меня тоже есть больные;
во-первых, те, которых врачи называют своими, а во-вторых, мои собственные,
которых я называю несчастными».
Где-то в другом месте он написал: «Не спрашивайте того, кто просит у вас пр
июта, как его зовут. В приюте особенно нуждается тот, кого имя стесняет».
Однажды некий достойный кюре Ч не помню, кто именно: кюре из Кулубру или к
юре из Помпьери Ч вздумал, должно быть, по наущению Маглуар, спросить у мо
нсеньора Бьенвеню, вполне ли он уверен, что не совершает некоторой неост
орожности, оставляя дверь открытой и днем и ночью для каждого, кто бы ни по
желал войти, и не опасается ли он все же, что в столь плохо охраняемом доме
может случиться какое-либо несчастье. Епископ коснулся его плеча и сказ
ал ему мягко, но серьезно: Nisi Dominus custodierit domum, in vanum vigilant qui custodiunt earm
Если господь не охраняет д
ом, вотще сторожат охраняющие его (лат.)
. И заговорил о другом.
Он часто повторял:
Ч Священник должен обладать не меньшим мужеством, чем драгунский полко
вник. Но только наше мужество, Ч добавлял он, Ч должно быть спокойным.

Глава седьмая.
Крават

Здесь уместно будет рассказать об одном случае, который нельзя обойти мо
лчанием, потому что подобные случаи лучше всего показывают, что за челов
ек был епископ Диньский.
После уничтожения разбойничьей шайки Гаспара Бэ, который скрывался пре
жде в Олиульских ущельях, один из ближайших его помощников, Крават, бежал
в горы. Некоторое время он скрывался со своими товарищами, уцелевшими от
разгрома шайки Гаспара Бэ, в Ниццском графстве, потом ушел в Пьемонт и вдр
уг снова появился во Франции, в окрестностях Барселонеты. Сначала он заг
лянул в Жозье, потом в Тюиль. Он укрылся в пещерах Жуг-де-л'Эгль и оттуда, ни
зкими берегами рек Ибайи и Ибайеты, пробирался к селениям и к деревушкам.
Как-то ночью он дошел до самого Амбрена, проник в собор и обобрал ризницу.
Его грабежи опустошали весь край. Жандармы охотились за ним, но безуспеш
но. Он ускользал от них, а иногда оказывал и открытое сопротивление. Это бы
л смелый негодяй. И вот в самый разгар вызванного им смятения в те края при
был епископ, который объезжал тогда Шателарский округ. Мэр города явился
к нему и стал уговаривать вернуться. Крават хозяйничал в горах до самого
Арша и далее. Ехать было опасно даже с конвоем, Ч это значило напрасно ри
сковать жизнью трех или четырех злосчастных жандармов.
Ч Поэтому-то я и полагаю ехать без конвоя, Ч сказал епископ.
Ч Хорошо ли вы обдумали это, ваше преосвященство? Ч спросил мэр.
Ч Так хорошо, что решительно отказываюсь от жандармов; я уеду через час.

Ч Уедете?
Ч Уеду.
Ч Один?
Ч Один.
Ч Нет, ваше преосвященство! Вы не уедете.
Ч Послушайте, Ч сказал епископ, Ч там, в горах, есть маленький бедный пр
иход, я не посещал его уже три года. Там живут мои добрые друзья Ч смирные
и честные пастухи. Из тридцати коз, которых они пасут, им принадлежит толь
ко одна. Они плетут из шерсти красивые разноцветные шнурки и играют на са
модельных свирелях. Надо, чтобы время от времени им говорили о господе бо
ге. Что бы они сказали про епископа, который подвержен страху? Что бы они с
казали, если бы я не приехал к ним?
Ч Но разбойники, ваше преосвященство, разбойники!
Ч В самом деле, Ч сказал епископ, Ч я чуть было не забыл о них. Вы правы. Я
могу встретиться с ними. По всей вероятности, они тоже нуждаются в том, что
бы кто-нибудь рассказал им о боге.
Ч Ваше преосвященство, да ведь их целая шайка! Это стая волков!
Ч Господин мэр, а может быть, Иисус Христос повелевает мне стать пастыре
м именно этого стада. Пути господни неисповедимы!
Ч Ваше преосвященство, они ограбят вас!
Ч У меня ничего нет.
Ч Они вас убьют!
Ч Убьют старика священника, который идет своей дорогой, бормоча молитв
ы? Полноте! Зачем?
Ч О боже! Что, если вы все-таки повстречаетесь с ними!
Ч Я попрошу у них милостыню для моих бедных.
Ч Не ездите, ваше преосвященство, ради бога, не ездите! Вы рискуете жизнь
ю.
Ч Господин мэр, Ч сказал епископ, Ч неужели в этом все дело? Я живу на св
ете не для того, чтобы пещись о собственной жизни, а для того, чтобы пещись
о душах моих ближних.
Пришлось оставить его в покое. Он уехал в сопровождении мальчика, которы
й вызвался быть проводником. Его упорство наделало много шуму и вызвало
беспокойство во всей округе.
Епископ не пожелал взять с собой ни сестру, ни Маглуар. Он поднялся в горы
на муле, никого не встретил и, здрав и невредим, добрался до своих «добрых
друзей» пастухов. Он прожил у них две недели, читая проповеди и совершая т
ребы, наставляя и поучая. Перед отъездом он решил отслужить торжественну
ю мессу. Он сказал об этом приходскому священнику. Но как быть? Не было епи
скопского облачения. Священник мог предоставить в распоряжение еписко
па лишь убогую сельскую ризницу с несколькими ветхими ризами из потерто
го штофа, обшитыми потускневшим галуном.
Ч Ничего, Ч сказал епископ, Ч объявим все-таки с кафедры о мессе. Дело к
ак-нибудь уладится.
Начались поиски в соседних церквах. Однако всех сокровищ этих скромных п
риходов, соединенных вместе, не хватило бы на то, чтобы подобающим образо
м одеть даже соборного певчего.
В это время в дом приходского священника был доставлен большой ящик, пре
дназначавшийся для епископа. Его привезли два неизвестных всадника и не
медленно ускакали. Ящик открыли, в нем оказалась мантия из золотой парчи,
украшенная алмазами митра, архиепископский крест, великолепный посох
Ч все епископское облачение, украденное месяц тому назад из ризницы соб
ора Амбренской Богоматери. В ящике лежал листок бумаги, на котором было н
аписано: «Монсеньору Бьенвеню от Кравата».
Ч Я ведь говорил, что все уладится! Ч сказал епископ. И добавил, улыбаясь
: Ч Тому, кто довольствуется простым священническим облачением, бог пос
ылает архиепископскую мантию.
Ч Не знаю, ваше преосвященство, Ч покачивая головой, с усмешкой проборм
отал священник, Ч бог или дьявол.
Епископ пристально взглянул на него и уверенно повторил:
Ч Бог.
На обратном пути в Шателар и в самом Шателаре люди сбегались со всех стор
он посмотреть на своего епископа. Батистина с Маглуар ждали его в доме св
ященника. Епископ сказал сестре:
Ч Ну что, разве я был не прав? Бедный священник отправился к бедным жител
ям гор с пустыми руками, а возвращается с полными. Я увез с собой только уп
ование на бога, а привез все сокровища собора.
Вечером, перед тем как лечь спать, он сказал:
Ч Никогда не надо бояться ни воров, ни убийц. Это опасность внешняя, она н
евелика. Бояться надо самих себя. Предрассудки Ч вот истинные воры; поро
ки Ч вот истинные убийцы. Величайшая опасность скрывается в нас самих. С
тоит ли думать о том, что угрожает нашей жизни и нашему кошельку? Будем дум
ать о том, что угрожает нашей душе.
Обратившись к сестре, он сказал:
Ч Сестра моя, священнику не подобает остерегаться ближнего. Что сделан
о ближним, то дозволено богом. Если нам кажется, что нас настигает опаснос
ть, ограничимся молитвой, но молитвой не за себя, а за нашего брата, чтобы о
н не впал из-за нас в грех.
Впрочем, в жизни епископа было мало событий. Мы рассказываем лишь о тех, ко
торые нам известны; вообще жизнь его текла однообразно: каждый день в опр
еделенные часы он делал то же, что и накануне. И так велось из года в год, из
месяца в месяц.
Что касается сокровищ Амбренского собора, то мы затруднились бы ответит
ь на вопрос, что с ними сталось. Это были красивые, соблазнительные вещи, п
ригодные и полезные для тех несчастных, которым вздумалось бы их украсть
. Впрочем, они уже были украдены. Половина дела была сделана, оставалось то
лько изменить дальнейший путь похищенных предметов и направить их в сто
рону бедных. Мы не можем, однако, сказать по этому поводу ничего определен
ного. Известно только, что в бумагах епископа была найдена заметка, довол
ьно туманная, но, быть может, имеющая отношение к этому делу: «Вопрос в том,
куда это должно быть возвращено Ч в собор или в больницу».

Глава восьмая.
Философия за стаканом вина

Сенатор, о котором мы упоминали выше, был человек неглупый; он пробил себе
дорогу с прямолинейностью, не считающейся с препятствиями, вроде так наз
ываемой совести, присяги, справедливости или долга, и шел к намеченной це
ли, ни разу не оступившись на пути преуспеяния и выгоды. Это был прокурор в
отставке, человек не злой, умиленный собственным успехом, охотно оказыв
авший мелкие услуги своим сыновьям, зятьям, родственникам и даже знакомы
м, человек, мудро пользовавшийся хорошими сторонами жизни, счастливым сл
учаем, неожиданной удачей. Все остальное представлялось ему сущим вздор
ом. Он был остроумен и начитан ровно настолько, чтобы считать себя послед
ователем Эпикура, хотя в действительности являлся, пожалуй, всего лишь д
етищем Пиго Ч Лебрена. Он любил мило подшутить над тем, что бесконечно и в
ечно, а также над прочими «бреднями простака епископа». Порою со снисход
ительной самоуверенностью он позволял себе шутить над этим даже в прису
тствии самого Мириэля.
Однажды, по случаю какого-то полуофициального приема, графу*** (то есть сен
атору) и Мириэлю привелось вместе обедать у префекта. За десертом сенато
р, подвыпивший, но не утративший величественной осанки, вскричал:
Ч Ваше преосвященство! Давайте побеседуем. Когда сенатор и епископ смо
трят друг на друга, они не могут не перемигнуться. Мы с вами Ч два авгура. С
ейчас я сделаю вам одно признание: у меня есть своя философия.
Ч Вы правы, Ч ответил епископ. Ч Какова у человека философия, такова и ж
изнь. Как постелешь, так и выспишься. Вы покоитесь на пурпурном ложе, госпо
дин сенатор.
Поощренный этим замечанием, сенатор продолжал:
Ч Давайте говорить откровенно.
Ч Начистоту, Ч согласился епископ.
Ч Я утверждаю, Ч продолжал сенатор, Ч что маркиз д'Аржанс, Пиррон, Гоббс
и Нежон вовсе не плуты. Все мои философы стоят у меня на полке в переплета
х с золотым обрезом.
Ч Они похожи на вас, ваше сиятельство, Ч прервал его епископ.
Ч Я терпеть не могу Дидро, Ч продолжал сенатор. Ч Это фантазер, болтун и
революционер, в глубине души верующий в бога и еще больший ханжа, чем Воль
тер. Вольтер высмеял Нидгема, и напрасно, потому что угри Нидгема доказыв
ают бесполезность бога. Капля уксуса в ложке теста заменяет fiat lux
Да будет свет (
лат.)
. Вообразите каплю покрупнее, а ложку побольше Ч и перед вами мир. Че
ловек Ч это угорь. Если так, кому нужен предвечный бог? Знаете что, ваше пр
еосвященство, мне надоела гипотеза о Иегове. Она годна лишь на то, чтобы со
здавать тощих людей, предающихся пустым мечтаниям. Долой великое Все, ко
торое мне докучает! Да здравствует Нуль, который оставляет меня в покое! М
ежду нами будь сказано, ваше преосвященство, чтобы выложить все, что есть
на душе, и исповедаться перед вами, духовным моим отцом, как должно, призна
юсь вам, что я человек здравомыслящий. Я не в восторге от вашего Иисуса, ко
торый на каждом шагу проповедует отречение и жертву. Это совет скряги ни
щим. Отречение! С какой стати? Жертва! Чего ради? Я не вижу, чтобы волк жертво
вал собой для счастья другого волка. Будем же верны природе. Мы находимся
на вершине, так проникнемся высшей философией. Для чего стоять наверху, е
сли не видишь дальше кончика носа своего ближнего? Давайте жить весело. Ж
изнь Ч это все! Чтобы у человека было другое будущее, не на земле, а там, нав
ерху, или внизу, словом, где-то? Не верю, ни на волос не верю! Ах так! От меня хо
тят жертвы и отречения, я должен следить за каждым своим поступком, ломат
ь голову над добром и злом, над справедливостью и несправедливостью, над
fas и nefas Правдо
й! и неправдой (лат.)
. Зачем? Затем, что мне придется дать отчет в своих действиях. Когда? П
осле смерти. Какое заблуждение! После смерти Ч лови меня, кто может! Заста
вьте тень схватить рукой горсть пепла. Мы, посвященные, мы, поднявшие покр
ывало Изиды, скажем напрямик: нет ни добра, ни зла, есть только растительна
я жизнь. Давайте искать то, что действительно существует. Доберемся до дн
а. Проникнем в самую суть, черт возьми! Надо учуять истину, докопаться до н
ее и схватить. И тогда она даст вам изысканные наслаждения. И тогда вы стан
ете сильным и будете смеяться над всем. Я твердо стою на земле, ваше преосв
ященство. Бессмертие человека-это еще вилами на воде писано. Ох уж мне пре
красные обещания! Попробуйте на них положиться! Нечего сказать, надежный
вексель выдан Адаму. Сначала вы Ч душа, потом станете ангелом, голубые кр
ылья вырастут у вас на лопатках. Напомните мне, кто это сказал, Ч кажется,
Тертуллиан? Ч что блаженные души будут перелетать с одного небесного с
ветила на другое. Допустим. Превратятся, так сказать, в звездных кузнечик
ов. А потом узрят бога. Та-та та Ч чепуха все эти царствия небесные. А бог
Ч чудовищный вздор! Разумеется, я не стал бы печатать этого в Монтере, но
почему бы, черт побери, не шепнуть об этом приятелю? Inter pocula
За стаканом вина (лат.)

. Пожертвовать землей ради рая Ч это все равно, что выпустить из рук
реальную добычу ради призрака. Дать одурачить себя баснями о вечности! Н
у нет, я не так глуп. Я ничто. Я господин Ничто, сенатор и граф. Существовал л
и я до рождения? Нет. Буду ли я существовать после смерти? Нет. Что же я такое
? Горсточка пылинок, соединенных воедино в организме. Что я должен делать
на этой земле? У меня есть выбор: страдать или наслаждаться. Куда меня прив
едет страдание? В ничто. Но я приду туда настрадавшись. Куда меня приведет
наслаждение? В ничто. Но я приду туда насладившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11