Она в значительно
й мере вызывается магнитными токами. Подобно северному сиянию, она есть
порождение полюса; во мгле снежной бури и в блеске северного сияния Ч вс
е тот же полюс; и в снежных хлопьях, как и в голубоватых сполохах, очевидно
присутствие магнитных токов.
Снежные бури Ч это нервные припадки и приступы горячки у моря. У моря тож
е есть свои мигрени. Бури можно сравнить с болезнями. Одни из них смертель
ны, другие Ч нет; от одной болезни выздоравливают, от другой Ч умирают. С
нежная буря считается смертельным бедствием. Один из лоцманов Магеллан
а Магел
лан Фердинанд (ок. 1480Ч 1621) Ч знаменитый португальский мореплаватель,
совершивший первое кругосветное путешествие.
, Харабиха, называл ее «тучей, вышедшей из левого бока дьявола» («
una nube sali da del malo lado del diabolo»).
Сюркуф
Сюркуф Ч французский корсар XVIII века, грабивший английские торговы
е суда.
говорил: «Такая буря точно холера».
В старину испанские мореплаватели называли бурю la nevada, когда падали снежны
е хлопья, и la helada, когда шел град. По их словам, вместе со снегом падали с неба и
летучие мыши.
Снежные бури Ч явление обычное в полярном поясе. Однако они иногда дохо
дят и до наших широт, вернее, обрушиваются на них Ч так велики причиняемы
е ими бедствия.
Как мы уже видели, «Матутина», покинув Портленд, с решимостью устремилас
ь навстречу всем опасностям ночи, еще возросшим благодаря надвигавшейс
я буре. С трагической смелостью кинула она вызов уже возникшей перед ней
угрозе. Но, повторяем, она была достаточно предупреждена об этом.
2. Обрисовка первых силуэтов
Пока урка находилась еще в Портлендском заливе, море было довольно споко
йно; волнения почти не чувствовалось. Океан, правда, потемнел, но на небе б
ыло еще светло. Ветер чуть надувал паруса. Урка старалась держаться возм
ожно ближе к утесу, служившему для нее прекрасным заслоном.
Их было десять на бискайском суденышке: три человека экипажа и семь пасс
ажиров, в том числе две женщины. В открытом море сумерки всегда светлее, че
м на берегу; теперь можно было ясно различить всех, находившихся на борту
судна. К тому же им не было уже надобности ни прятаться, ни стесняться; все
держали себя непринужденно, говорили громко, не закрывали лиц; отплыв от
берега, беглецы вздохнули свободно.
Эта горсточка людей поражала своей пестротой. Женщины были неопределен
ного возраста: бродячая жизнь преждевременно старит, а нужда налагает на
лица ранние морщины. Одна женщина была баскийка, другая, с крупными четка
ми, Ч ирландка. У обеих был безучастный вид, свойственный обычно бедняка
м. Очутившись на палубе, они сразу уселись рядышком на сундуках у мачты. Он
и беседовали: ирландский и баскский языки, как мы уже говорили, родственн
ы между собой. У баскийки волосы пахли луком и базиликом. Хозяин урки был б
аск из Гипускоа, один из матросов Ч тоже баск, уроженец северного склона
Пиренеев, а другой Ч южного, то есть принадлежал к той же национальности,
хотя первый был французом, а второй испанцем. Баски не признают официаль
ного подданства. «Mi madre se llama montana» («мою мать зовут гора»), Ч говаривал погонщик
мулов Салареус. Из пяти мужчин, ехавших вместе с женщинами, один был франц
уз из Лангедока, другой Ч француз-провансалец, третий Ч генуэзец, четве
ртый, старик, носивший сомбреро без отверстия в полях для трубки, Ч невид
имому немец; пятый, главарь, был баск из Бискароссы, житель каменистых пус
тошей. Это он в ту минуту, когда ребенок уже собирался подняться на урку, с
бросил мостик в море. Этот крепко сложенный человек, отличавшийся порыви
стыми, быстрыми движениями и одетый, как уже было упомянуто, в лохмотья, ра
сшитые галунами и блестками, не мог усидеть на месте; он то нагибался, то в
ыпрямлялся, то переходил с одного конца палубы на другой, как будто его тр
евожило и то, что он только что сделал, и то, что должно было сейчас произой
ти.
Главарь шайки, хозяин корабля и двое матросов, все четверо баски, говорил
и то на баскском языке, то по-испански, то по-французски: эти три языка один
аково распространены на обоих склонах Пиренеев. Впрочем, все, за исключе
нием женщин, объяснялись немного на французском языке, который был основ
ою жаргона их шайки. В ту эпоху французский язык начинал входить во всеоб
щее употребление, так как он представляет собою переходную ступень от се
верных языков, отличающихся обилием согласных, к южным языкам, изобилующ
им гласными. В Европе по-французски говорили торговцы и воры. Многие, верн
о, помнят, что лондонский вор Джибби понимал Картуша
Картуш Ч прозви
ще Луи Бургиньона, главаря воровской шайки, казненного в Париже в 1721 году.
.
Урка, быстроходный парусник, неслась вперед; однако десять человек, да св
ерх того еще и багаж, были слишком тяжелым грузом для такого утлого суден
ышка.
Бегство шайки на «Матутине» отнюдь не свидетельствовало о том, что между
экипажем судна и его пассажирами существовала постоянная связь. Для так
ого предприятия было вполне достаточно, чтобы хозяин урки и главарь шайк
и были оба vascongado
баск (исп.)
. Помогать друг другу Ч священный долг каждого баска, не допускающи
й никаких исключений. Баск, как мы уже говорили, не признает себя ни испанц
ем, ни французом: он баск и потому везде, при любых обстоятельствах, обязан
приходить на помощь своему соплеменнику. Таковы узы братства, связывающ
ие всех жителей Пиренеев.
Все время, пока урка находилась в заливе, небо хотя и было пасмурно, однако
не сулило ничего страшного, что могло бы встревожить беглецов. Они спаса
лись от преследования, уходили от врага и были безудержно веселы. Один хо
хотал, другой распевал песни. Хохот был грубый, но непринужденный, пение
Ч не пленявшее слуха, зато беззаботное.
Уроженец Лангедока орал: «caougagno!»
Уроженец Лангедока орал: «caougagno!» Ч Во француз
ском фольклоре Ч Кокань Ч сказочная страна изобилия.
Ч «кокань!», что на нарбоннском наречии означает высшую степень уд
овлетворения. Обитатель приморской деревушки Грюиссан, лепившейся по ю
жному склону Клаппа, он не был настоящим матросом, не был мореходом, а был
скорее рыбаком, привыкшим разъезжать в своей душегубке по Бажскому озер
у и вытаскивать полный рыбою невод на песчаный берег Сент-Люси. Он принад
лежал к тому племени, где носят красный вязаный колпак, крестясь, складыв
ают пальцы особым образом, как это делают испанцы, пьют вино из козьего ме
ха, обгладывают окорок дочиста, становятся на колени, когда богохульству
ют, и, обращаясь к своему покровителю с мольбой, грозят ему: «Великий свято
й, исполни мою просьбу, не то я запущу тебе камнем в голову» (ou te feg' un pic).
В случае нужды он мог оказаться полезным и в роли матроса.
Провансалец в камбузе подкидывал куски торфа под чугунный котел и варил
похлебку.
Эта похлебка напоминала собой «пучеро», но только говядину заменяла в не
й рыба; провансалец бросал в кипящую воду горох, маленькие, нарезанные кв
адратиками, ломтики сала и стручки красного перца, что было уступкой со с
тороны любителя bouillabaisse
род рыбной солянки (франц.)
любителям olla podrida
Горячий винегрет Ч национальное испанское блюдо из м
яса, овощей и пряностей (исп.)
. Развязанный мешок с провизией стоял рядом с ним. Провансалец зажег
у себя над головой железный фонарь со слюдяными стеклами, подвешенный н
а крючке к потолку камбуза. Рядом с фонарем болтался на другом крючке зим
ородок, служивший флюгером. В те времена существовало народное поверье,
будто мертвый зимородок, подвешенный за клюв, всегда поворачивается гру
дью в ту сторону, откуда дует ветер.
Занимаясь стряпней, провансалец то и дело подносил ко рту горлышко фляги
и; прихлебывал из нее водку. Фляга была широкая и плоская, с ушками, оплете
нная ивняком: такие фляги носили на ремне у пояса, почему они назывались «
поясными флягами». Потягивая вино, он мурлыкал себе под нос одну из тех де
ревенских песенок, которые как будто лишены почти всякого содержания: пр
отоптанная тропинка, изгородь; меж кустами видны на лугу, освещенном луч
ами заходящего солнца, длинные тени повозки и лошади; время от времени на
д изгородью показываются и тотчас же пропадают вилы с охапкой сена. Для н
езатейливой песенки этого вполне достаточно.
Отъезд, в зависимости от настроения и мыслей, владеющих нами в эту минуту,
вызывает либо чувство облегчения, либо горесть. На урке все казались дов
ольными, кроме самого старого члена шайки, человека в сомбреро.
Старика этого скорее всего можно было принять за немца, хотя у него было о
дно из тех лиц, с которых уже стерлись все признаки какой-либо национальн
ости; он был лыс и держал себя так степенно, что его плешь казалась тонзуро
й. Проходя мимо изваяния святой девы на носу урки, он всякий раз приподним
ал свою войлочную шляпу, и тогда на его черепе видны были вздутые старчес
кие вены. Длинное, похожее на мантию, одеяние из коричневой дорчестерско
й саржи, потертое и рваное, распахиваясь, приоткрывало кафтан, плотно обл
егавший его и застегнутый, наподобие сутаны, до самого горла. Его руки, каз
алось, сами собой складывались на груди косым, крестом, по привычке богом
олов. Цвет лица у него был мертвенно бледный: лицо человека всегда отража
ет его внутренний мир, и ошибочно думать, будто, мысль лишена окраски. Это
старческое лицо отражало странное душевное состояние Ч результат сло
жных противоречий, влекущих человека одновременно и в сторону добра и в
сторону зла; внимательный наблюдатель разгадал бы, что это существо спос
обно нравственно опуститься до уровня дикого зверя, пасть ниже тигра или
возвыситься над обыкновенными людьми. Такой душевный хаос вполне возмо
жен. В этом лице было что-то загадочное. Его таинственность была почти сим
волической. Чувствовалось, что этот человек изведал и предвкушение зла,
заранее рассчитывая его последствия, и опустошенность, следующую за его
совершением. Его бесстрастие, быть может только кажущееся, носило печать
двойной окаменелости: окаменелости сердца, свойственной палачу, и окаме
нелости мысли, свойственной мандарину. Можно было безошибочно утвержда
ть, Ч ибо чудовищное тоже бывает в своем роде совершенным, Ч что он был с
пособен на все, даже на душевный порыв. Всякий ученый немного напоминает
труп, а человек этот был ученым. С первого же взгляда бросалась в глаза эта
ученость, запечатленная во всех его движениях, даже в складках его плаща.
Подвижные морщины на лице этого полиглота порою складывались в гримасу,
противоречившую строгому выражению каменных черт. В нем не было лицемер
ия, но не было и цинизма, Ч лицо трагического мечтателя, человека, которо
го преступление привело к глубокому раздумью. Из-под нахмуренных бровей
бандита светился кроткий взор архиепископа. Поредевшие седые волосы бы
ли на висках совершенно белыми. В нем чувствовался христианин, который ф
атализмом мог бы перещеголять турка. Костлявые пальцы были искривлены п
одагрой; высокая, прямая, как жердь, фигура производила смешное впечатле
ние, уверенная поступь выдавала моряка. Ни на кого не глядя, замкнутый и зл
овещий, он медленно расхаживал по палубе. В глубине его зрачков можно был
о уловить отблеск души, отдающей себе отчет в окружающем ее мраке и знающ
ей, что такое угрызения совести.
Время от времени главарь шайки, человек грубый и бойкий, быстро носивший
ся по палубе, подбегал к нему и шептал что-то на ухо. Старик в ответ кивал го
ловой. Казалось, молния совещается о чем-то с ночью.
3. Встревоженные люди на трево
жном море
Два человека на судне были озабочены: старик и владелец урки, которого не
следует смешивать с главарем шайки; судохозяин был озабочен видом моря,
старик Ч видом неба. Один не спускал глаз с морских волн, другой сосредот
очил все свое внимание на тучах. Состояние моря тревожило владельца урки
, старику же внушало опасения то, что происходило на небе. Он пристально на
блюдал каждую звезду, показывавшуюся в разрывах туч.
Был тот сумеречный час, когда еще светло, но кое-где в вечерней мгле уже сл
або мерцают редкие звезды.
Горизонт выглядел необычно. Туман принимал самые разнообразные формы.
Он сгущался преимущественно над берегом, тучи же скоплялись главным обр
азом над морем.
Еще до выхода из Портлендского залива владелец урки, озабоченный высото
ю волн, тщательно проверил весь такелаж. Не дожидаясь момента, когда судн
о обогнет мыс, он подверг осмотру швиц-сарвени, убедился, что переплетка н
ижних вантов находится в полной исправности и служит надежной опорой пу
тенс-вантам марсов, Ч предосторожность моряка, собирающегося поставит
ь на судне все паруса.
Урка Ч в этом заключался ее недостаток Ч сидела в воде носом на полвары
глубже, чем кормой.
Судохозяин то и дело переходил от путевого компаса к главному, стараясь
при помощи обоих диоптров определить по неподвижным предметам на берег
у скорость движения судна и румб, под которым оно шло. Сначала это оказалс
я бейдевинд, и владелец урки ничего не имел против этого, хотя боковой вет
ер и вызывал отклонение на пять пунктов в сторону от намеченного курса. О
н сам по возможности стоял все время у румпеля, невидимому не доверяя дру
гим и считая только себя способным извлечь из управления рулем наибольш
ую скорость хода.
Так как разница между румбом действительным и румбом кажущимся тем знач
ительнее, чем быстрее движется судно, то казалось, что урка идет под больш
им углом к направлению ветра, чем это было на самом деле. Урка шла не в бакш
таг и не в бейдевинд, но настоящее направление ветра можно определить, то
лько когда он дует в корму. Если в облаках видны длинные полосы, спускающи
еся к какой-либо точке на горизонте, эта точка и есть то место, откуда дует
ветер. Но в этот вечер дуло несколько ветров, румб ветра определить было т
рудно, и владелец урки сомневался в правильности курса.
Он управлял рулем осторожно и в то же время смело, брасопил реи, следил за
всеми отклонениями от курса, старался не допускать их, наблюдал за дрейф
ом, замечал самые незначительные толчки румпеля, малейшие изменения в ск
орости хода, постоянно держался на известном расстоянии от берега, мимо
которого шло судно; особенно же, принимая во внимание малые размеры путе
вого компаса, он все время добивался того, чтобы угол, образуемый флюгеро
м и килем, был больше угла раствора парусов. Его взгляд, неизменно устремл
енный на воду, улавливал все изменения на ее поверхности.
Один только раз он поднял глаза к небу, стараясь найти три звезды, находящ
иеся в поясе Ориона; эти три звезды носят название Трех волхвов, и в старин
у испанские лоцманы говаривали: «Кто видит трех волхвов, тому недалеко и
до спасителя».
Как раз в то мгновение, когда владелец урки поглядел на небо, на другом кон
це урки послышалось бормотание старика:
Ч Не видно ни Полярной звезды, ни Антареса
Антарес Ч звезд
а первой величины в созвездии Скорпиона.
, несмотря на его ярко-красный цвет. Не различить ни одной звезды.
Остальных беглецов это, казалось, не тревожило.
Однако, когда прошел первый порыв радости, вызванный бегством, все почув
ствовали на себе ледяное дыхание ветра, напоминавшее им о том, что стоит я
нварь и что они находятся в море. Расположиться в каюте оказалось невозм
ожно: она была слишком мала и к тому же вся загромождена багажом и тюками с
товаром. Багаж принадлежал пассажирам, а тюки Ч экипажу, ибо урка была не
яхтой для прогулок, а судном контрабандистов. Пассажирам пришлось разме
ститься на палубе Ч лишение в сущности небольшое для этих кочевников. П
ривычка жить на открытом воздухе устраняет для бродяг всякую заботу о но
члеге. Звездное небо заменяет им кров, на холоде приходит крепкий, а иногд
а и смертный сон.
Впрочем, в эту ночь, как мы только что сказали, небо было беззвездно.
Уроженец Лангедока и генуэзец в ожидании ужина улеглись, свернувшись кл
убком, рядом с женщинами у мачты, накрывшись брезентом, который им бросил
и матросы.
Лысый старик все стоял на носу судна, не трогаясь с места и как будто не чу
вствуя холода.
Владелец урки, не отходя от руля, издал гортанный звук, похожий на крик пти
цы, которую в Америке называют «восклицателем»; на этот зов к нему подоше
л главарь шайки, и судохозяин обратился к нему:
Ч Etcheco jauna!
Эти два баскские слова, означающие «горный земледелец», служат у потомко
в древних кантабрийцев обычным вступлением к разговору, требующему сер
ьезного внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
й мере вызывается магнитными токами. Подобно северному сиянию, она есть
порождение полюса; во мгле снежной бури и в блеске северного сияния Ч вс
е тот же полюс; и в снежных хлопьях, как и в голубоватых сполохах, очевидно
присутствие магнитных токов.
Снежные бури Ч это нервные припадки и приступы горячки у моря. У моря тож
е есть свои мигрени. Бури можно сравнить с болезнями. Одни из них смертель
ны, другие Ч нет; от одной болезни выздоравливают, от другой Ч умирают. С
нежная буря считается смертельным бедствием. Один из лоцманов Магеллан
а Магел
лан Фердинанд (ок. 1480Ч 1621) Ч знаменитый португальский мореплаватель,
совершивший первое кругосветное путешествие.
, Харабиха, называл ее «тучей, вышедшей из левого бока дьявола» («
una nube sali da del malo lado del diabolo»).
Сюркуф
Сюркуф Ч французский корсар XVIII века, грабивший английские торговы
е суда.
говорил: «Такая буря точно холера».
В старину испанские мореплаватели называли бурю la nevada, когда падали снежны
е хлопья, и la helada, когда шел град. По их словам, вместе со снегом падали с неба и
летучие мыши.
Снежные бури Ч явление обычное в полярном поясе. Однако они иногда дохо
дят и до наших широт, вернее, обрушиваются на них Ч так велики причиняемы
е ими бедствия.
Как мы уже видели, «Матутина», покинув Портленд, с решимостью устремилас
ь навстречу всем опасностям ночи, еще возросшим благодаря надвигавшейс
я буре. С трагической смелостью кинула она вызов уже возникшей перед ней
угрозе. Но, повторяем, она была достаточно предупреждена об этом.
2. Обрисовка первых силуэтов
Пока урка находилась еще в Портлендском заливе, море было довольно споко
йно; волнения почти не чувствовалось. Океан, правда, потемнел, но на небе б
ыло еще светло. Ветер чуть надувал паруса. Урка старалась держаться возм
ожно ближе к утесу, служившему для нее прекрасным заслоном.
Их было десять на бискайском суденышке: три человека экипажа и семь пасс
ажиров, в том числе две женщины. В открытом море сумерки всегда светлее, че
м на берегу; теперь можно было ясно различить всех, находившихся на борту
судна. К тому же им не было уже надобности ни прятаться, ни стесняться; все
держали себя непринужденно, говорили громко, не закрывали лиц; отплыв от
берега, беглецы вздохнули свободно.
Эта горсточка людей поражала своей пестротой. Женщины были неопределен
ного возраста: бродячая жизнь преждевременно старит, а нужда налагает на
лица ранние морщины. Одна женщина была баскийка, другая, с крупными четка
ми, Ч ирландка. У обеих был безучастный вид, свойственный обычно бедняка
м. Очутившись на палубе, они сразу уселись рядышком на сундуках у мачты. Он
и беседовали: ирландский и баскский языки, как мы уже говорили, родственн
ы между собой. У баскийки волосы пахли луком и базиликом. Хозяин урки был б
аск из Гипускоа, один из матросов Ч тоже баск, уроженец северного склона
Пиренеев, а другой Ч южного, то есть принадлежал к той же национальности,
хотя первый был французом, а второй испанцем. Баски не признают официаль
ного подданства. «Mi madre se llama montana» («мою мать зовут гора»), Ч говаривал погонщик
мулов Салареус. Из пяти мужчин, ехавших вместе с женщинами, один был франц
уз из Лангедока, другой Ч француз-провансалец, третий Ч генуэзец, четве
ртый, старик, носивший сомбреро без отверстия в полях для трубки, Ч невид
имому немец; пятый, главарь, был баск из Бискароссы, житель каменистых пус
тошей. Это он в ту минуту, когда ребенок уже собирался подняться на урку, с
бросил мостик в море. Этот крепко сложенный человек, отличавшийся порыви
стыми, быстрыми движениями и одетый, как уже было упомянуто, в лохмотья, ра
сшитые галунами и блестками, не мог усидеть на месте; он то нагибался, то в
ыпрямлялся, то переходил с одного конца палубы на другой, как будто его тр
евожило и то, что он только что сделал, и то, что должно было сейчас произой
ти.
Главарь шайки, хозяин корабля и двое матросов, все четверо баски, говорил
и то на баскском языке, то по-испански, то по-французски: эти три языка один
аково распространены на обоих склонах Пиренеев. Впрочем, все, за исключе
нием женщин, объяснялись немного на французском языке, который был основ
ою жаргона их шайки. В ту эпоху французский язык начинал входить во всеоб
щее употребление, так как он представляет собою переходную ступень от се
верных языков, отличающихся обилием согласных, к южным языкам, изобилующ
им гласными. В Европе по-французски говорили торговцы и воры. Многие, верн
о, помнят, что лондонский вор Джибби понимал Картуша
Картуш Ч прозви
ще Луи Бургиньона, главаря воровской шайки, казненного в Париже в 1721 году.
.
Урка, быстроходный парусник, неслась вперед; однако десять человек, да св
ерх того еще и багаж, были слишком тяжелым грузом для такого утлого суден
ышка.
Бегство шайки на «Матутине» отнюдь не свидетельствовало о том, что между
экипажем судна и его пассажирами существовала постоянная связь. Для так
ого предприятия было вполне достаточно, чтобы хозяин урки и главарь шайк
и были оба vascongado
баск (исп.)
. Помогать друг другу Ч священный долг каждого баска, не допускающи
й никаких исключений. Баск, как мы уже говорили, не признает себя ни испанц
ем, ни французом: он баск и потому везде, при любых обстоятельствах, обязан
приходить на помощь своему соплеменнику. Таковы узы братства, связывающ
ие всех жителей Пиренеев.
Все время, пока урка находилась в заливе, небо хотя и было пасмурно, однако
не сулило ничего страшного, что могло бы встревожить беглецов. Они спаса
лись от преследования, уходили от врага и были безудержно веселы. Один хо
хотал, другой распевал песни. Хохот был грубый, но непринужденный, пение
Ч не пленявшее слуха, зато беззаботное.
Уроженец Лангедока орал: «caougagno!»
Уроженец Лангедока орал: «caougagno!» Ч Во француз
ском фольклоре Ч Кокань Ч сказочная страна изобилия.
Ч «кокань!», что на нарбоннском наречии означает высшую степень уд
овлетворения. Обитатель приморской деревушки Грюиссан, лепившейся по ю
жному склону Клаппа, он не был настоящим матросом, не был мореходом, а был
скорее рыбаком, привыкшим разъезжать в своей душегубке по Бажскому озер
у и вытаскивать полный рыбою невод на песчаный берег Сент-Люси. Он принад
лежал к тому племени, где носят красный вязаный колпак, крестясь, складыв
ают пальцы особым образом, как это делают испанцы, пьют вино из козьего ме
ха, обгладывают окорок дочиста, становятся на колени, когда богохульству
ют, и, обращаясь к своему покровителю с мольбой, грозят ему: «Великий свято
й, исполни мою просьбу, не то я запущу тебе камнем в голову» (ou te feg' un pic).
В случае нужды он мог оказаться полезным и в роли матроса.
Провансалец в камбузе подкидывал куски торфа под чугунный котел и варил
похлебку.
Эта похлебка напоминала собой «пучеро», но только говядину заменяла в не
й рыба; провансалец бросал в кипящую воду горох, маленькие, нарезанные кв
адратиками, ломтики сала и стручки красного перца, что было уступкой со с
тороны любителя bouillabaisse
род рыбной солянки (франц.)
любителям olla podrida
Горячий винегрет Ч национальное испанское блюдо из м
яса, овощей и пряностей (исп.)
. Развязанный мешок с провизией стоял рядом с ним. Провансалец зажег
у себя над головой железный фонарь со слюдяными стеклами, подвешенный н
а крючке к потолку камбуза. Рядом с фонарем болтался на другом крючке зим
ородок, служивший флюгером. В те времена существовало народное поверье,
будто мертвый зимородок, подвешенный за клюв, всегда поворачивается гру
дью в ту сторону, откуда дует ветер.
Занимаясь стряпней, провансалец то и дело подносил ко рту горлышко фляги
и; прихлебывал из нее водку. Фляга была широкая и плоская, с ушками, оплете
нная ивняком: такие фляги носили на ремне у пояса, почему они назывались «
поясными флягами». Потягивая вино, он мурлыкал себе под нос одну из тех де
ревенских песенок, которые как будто лишены почти всякого содержания: пр
отоптанная тропинка, изгородь; меж кустами видны на лугу, освещенном луч
ами заходящего солнца, длинные тени повозки и лошади; время от времени на
д изгородью показываются и тотчас же пропадают вилы с охапкой сена. Для н
езатейливой песенки этого вполне достаточно.
Отъезд, в зависимости от настроения и мыслей, владеющих нами в эту минуту,
вызывает либо чувство облегчения, либо горесть. На урке все казались дов
ольными, кроме самого старого члена шайки, человека в сомбреро.
Старика этого скорее всего можно было принять за немца, хотя у него было о
дно из тех лиц, с которых уже стерлись все признаки какой-либо национальн
ости; он был лыс и держал себя так степенно, что его плешь казалась тонзуро
й. Проходя мимо изваяния святой девы на носу урки, он всякий раз приподним
ал свою войлочную шляпу, и тогда на его черепе видны были вздутые старчес
кие вены. Длинное, похожее на мантию, одеяние из коричневой дорчестерско
й саржи, потертое и рваное, распахиваясь, приоткрывало кафтан, плотно обл
егавший его и застегнутый, наподобие сутаны, до самого горла. Его руки, каз
алось, сами собой складывались на груди косым, крестом, по привычке богом
олов. Цвет лица у него был мертвенно бледный: лицо человека всегда отража
ет его внутренний мир, и ошибочно думать, будто, мысль лишена окраски. Это
старческое лицо отражало странное душевное состояние Ч результат сло
жных противоречий, влекущих человека одновременно и в сторону добра и в
сторону зла; внимательный наблюдатель разгадал бы, что это существо спос
обно нравственно опуститься до уровня дикого зверя, пасть ниже тигра или
возвыситься над обыкновенными людьми. Такой душевный хаос вполне возмо
жен. В этом лице было что-то загадочное. Его таинственность была почти сим
волической. Чувствовалось, что этот человек изведал и предвкушение зла,
заранее рассчитывая его последствия, и опустошенность, следующую за его
совершением. Его бесстрастие, быть может только кажущееся, носило печать
двойной окаменелости: окаменелости сердца, свойственной палачу, и окаме
нелости мысли, свойственной мандарину. Можно было безошибочно утвержда
ть, Ч ибо чудовищное тоже бывает в своем роде совершенным, Ч что он был с
пособен на все, даже на душевный порыв. Всякий ученый немного напоминает
труп, а человек этот был ученым. С первого же взгляда бросалась в глаза эта
ученость, запечатленная во всех его движениях, даже в складках его плаща.
Подвижные морщины на лице этого полиглота порою складывались в гримасу,
противоречившую строгому выражению каменных черт. В нем не было лицемер
ия, но не было и цинизма, Ч лицо трагического мечтателя, человека, которо
го преступление привело к глубокому раздумью. Из-под нахмуренных бровей
бандита светился кроткий взор архиепископа. Поредевшие седые волосы бы
ли на висках совершенно белыми. В нем чувствовался христианин, который ф
атализмом мог бы перещеголять турка. Костлявые пальцы были искривлены п
одагрой; высокая, прямая, как жердь, фигура производила смешное впечатле
ние, уверенная поступь выдавала моряка. Ни на кого не глядя, замкнутый и зл
овещий, он медленно расхаживал по палубе. В глубине его зрачков можно был
о уловить отблеск души, отдающей себе отчет в окружающем ее мраке и знающ
ей, что такое угрызения совести.
Время от времени главарь шайки, человек грубый и бойкий, быстро носивший
ся по палубе, подбегал к нему и шептал что-то на ухо. Старик в ответ кивал го
ловой. Казалось, молния совещается о чем-то с ночью.
3. Встревоженные люди на трево
жном море
Два человека на судне были озабочены: старик и владелец урки, которого не
следует смешивать с главарем шайки; судохозяин был озабочен видом моря,
старик Ч видом неба. Один не спускал глаз с морских волн, другой сосредот
очил все свое внимание на тучах. Состояние моря тревожило владельца урки
, старику же внушало опасения то, что происходило на небе. Он пристально на
блюдал каждую звезду, показывавшуюся в разрывах туч.
Был тот сумеречный час, когда еще светло, но кое-где в вечерней мгле уже сл
або мерцают редкие звезды.
Горизонт выглядел необычно. Туман принимал самые разнообразные формы.
Он сгущался преимущественно над берегом, тучи же скоплялись главным обр
азом над морем.
Еще до выхода из Портлендского залива владелец урки, озабоченный высото
ю волн, тщательно проверил весь такелаж. Не дожидаясь момента, когда судн
о обогнет мыс, он подверг осмотру швиц-сарвени, убедился, что переплетка н
ижних вантов находится в полной исправности и служит надежной опорой пу
тенс-вантам марсов, Ч предосторожность моряка, собирающегося поставит
ь на судне все паруса.
Урка Ч в этом заключался ее недостаток Ч сидела в воде носом на полвары
глубже, чем кормой.
Судохозяин то и дело переходил от путевого компаса к главному, стараясь
при помощи обоих диоптров определить по неподвижным предметам на берег
у скорость движения судна и румб, под которым оно шло. Сначала это оказалс
я бейдевинд, и владелец урки ничего не имел против этого, хотя боковой вет
ер и вызывал отклонение на пять пунктов в сторону от намеченного курса. О
н сам по возможности стоял все время у румпеля, невидимому не доверяя дру
гим и считая только себя способным извлечь из управления рулем наибольш
ую скорость хода.
Так как разница между румбом действительным и румбом кажущимся тем знач
ительнее, чем быстрее движется судно, то казалось, что урка идет под больш
им углом к направлению ветра, чем это было на самом деле. Урка шла не в бакш
таг и не в бейдевинд, но настоящее направление ветра можно определить, то
лько когда он дует в корму. Если в облаках видны длинные полосы, спускающи
еся к какой-либо точке на горизонте, эта точка и есть то место, откуда дует
ветер. Но в этот вечер дуло несколько ветров, румб ветра определить было т
рудно, и владелец урки сомневался в правильности курса.
Он управлял рулем осторожно и в то же время смело, брасопил реи, следил за
всеми отклонениями от курса, старался не допускать их, наблюдал за дрейф
ом, замечал самые незначительные толчки румпеля, малейшие изменения в ск
орости хода, постоянно держался на известном расстоянии от берега, мимо
которого шло судно; особенно же, принимая во внимание малые размеры путе
вого компаса, он все время добивался того, чтобы угол, образуемый флюгеро
м и килем, был больше угла раствора парусов. Его взгляд, неизменно устремл
енный на воду, улавливал все изменения на ее поверхности.
Один только раз он поднял глаза к небу, стараясь найти три звезды, находящ
иеся в поясе Ориона; эти три звезды носят название Трех волхвов, и в старин
у испанские лоцманы говаривали: «Кто видит трех волхвов, тому недалеко и
до спасителя».
Как раз в то мгновение, когда владелец урки поглядел на небо, на другом кон
це урки послышалось бормотание старика:
Ч Не видно ни Полярной звезды, ни Антареса
Антарес Ч звезд
а первой величины в созвездии Скорпиона.
, несмотря на его ярко-красный цвет. Не различить ни одной звезды.
Остальных беглецов это, казалось, не тревожило.
Однако, когда прошел первый порыв радости, вызванный бегством, все почув
ствовали на себе ледяное дыхание ветра, напоминавшее им о том, что стоит я
нварь и что они находятся в море. Расположиться в каюте оказалось невозм
ожно: она была слишком мала и к тому же вся загромождена багажом и тюками с
товаром. Багаж принадлежал пассажирам, а тюки Ч экипажу, ибо урка была не
яхтой для прогулок, а судном контрабандистов. Пассажирам пришлось разме
ститься на палубе Ч лишение в сущности небольшое для этих кочевников. П
ривычка жить на открытом воздухе устраняет для бродяг всякую заботу о но
члеге. Звездное небо заменяет им кров, на холоде приходит крепкий, а иногд
а и смертный сон.
Впрочем, в эту ночь, как мы только что сказали, небо было беззвездно.
Уроженец Лангедока и генуэзец в ожидании ужина улеглись, свернувшись кл
убком, рядом с женщинами у мачты, накрывшись брезентом, который им бросил
и матросы.
Лысый старик все стоял на носу судна, не трогаясь с места и как будто не чу
вствуя холода.
Владелец урки, не отходя от руля, издал гортанный звук, похожий на крик пти
цы, которую в Америке называют «восклицателем»; на этот зов к нему подоше
л главарь шайки, и судохозяин обратился к нему:
Ч Etcheco jauna!
Эти два баскские слова, означающие «горный земледелец», служат у потомко
в древних кантабрийцев обычным вступлением к разговору, требующему сер
ьезного внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12