Вот только было еще одно обстоятельство…
– Жить хотелось, – сказала я и, в общем-то, совсем не соврала. А если о чем-то умолчала, так ведь это не ложь. Правда, хороший маг-дознатец это вполне может заметить. – А вы что, давно узнали, что я в Мекампе?
Может, это его отвлечет?
– Раньше, чем вы высадились на берег, – ответил он с некоторым самодовольством. – Вам здорово повезло, что так получилось с первым вашим кораблем. Семья Кафра-и-Фернес пользуется немалым влиянием, так что присутствие вашего будущего мужа на корабле заставило местное отделение ордена не торопиться с действиями. А потом, после вашей свадьбы, и подавно. Тем более что вели вы себя безупречно.
Я хмыкнула.
– Зря усмехаетесь. Да будет вам известно, решение предоставить вам еще один шанс было принято на совете с перевесом всего в три голоса. Не думаю, что я появился бы здесь, будь у нас какие-то претензии к вашему поведению… И все-таки: чего вы боитесь? Весь разговор вы как на иголках сидите.
Вот Шихарово отродье, углядел все же. И что же делать?
– Вас боюсь, – зло сказала я. Бесова дурь, чую я, что этим не отделаюсь. О-хо-хо.
– По-моему, наш разговор не… – начал светляк, но тут вмешался Трор-шутник, решивший, видимо, что я ему еще пригожусь. «Жр-рать, жрать», – прозвучал у меня за спиной звонкий женский голос – мой, разумеется. Светляка чуть удар не хватил – он весь дернулся, аж подпрыгнул в кресле, которое тут же слегка отъехало, так что светляк оказался в нем полулежащим и принялся барахтаться, пытаясь принять вертикальное положение и одновременно вращая в воздухе кистями и что-то бормоча. «Жрать! Еда!» – заявил Анри более требовательным тоном, и я, хоть и порядком за него испугалась, не смогла сдержать улыбки при виде производимого этими словами эффекта. По-моему, орденец не влепил в накрытую клетку какую-нибудь шаровую молнию только потому, что побоялся не дожить до конца своего заклинания. Видимо, он решил, что Темный загодя пробрался в комнату и таким вот образом проявляет свое присутствие.
– Что это за?.. – спросил светляк, выбравшись наконец из объятий кресла.
Я поморщилась – фи, как пошло. А еще архимаг, наверное.
– Это Анри.
– Какой еще Анри? В этой комнате нет людей!
– А он и не человек вовсе. – Я подошла к клетке, поставила ее на консоль и сдернула тряпку. – Он птица. Шарака.
Анри тут же запрыгал по клетке, распушив хохолок и подраскрыв крылья.
– Он птица. Шарака. Он птица. Жрать. Еда, – и тут же голосом Гастена: – Заткнись, ублюдок!
Я перевела взгляд на светляка, не удержалась и прыснула – таких кислых рож мне видеть еще не приходилось. Мать Сибела, надеюсь, он не обиделся.
– Ох, простите. Я забыла вас предупредить.
Светляк постоял, переводя взгляд с меня на продолжающего требовать еду Анри, потом повернулся и зашагал к выходу.
– Рад был встрече, – процедил он, взявшись за ручку, – можете не провожать.
И был таков. Я продержалась еще пару мгновений, прежде чем начать хохотать. Через некоторое время ко мне присоединился и Анри. Мы ржали хором, пока мне дурно не стало. Давно у меня таких качественных истерик не случалось. Продолжая нервно похихикивать, я почистила пару магровых яблок, нарезала дольками и открыла клетку. Анри тут же перелетел на стол и занялся едой. Похоже, и на этот раз пронесло. И еще – похоже, ОСС не догадывается о моей причастности к творящимся в округе ежемесячным чудесам. Определенно сегодня у меня очень удачный день.
Гастен появился, когда я уже совсем успокоилась. Смерил меня кислым взглядом.
– О чем вы разговаривали?
– Я в основном молчала. Светляк же убеждал меня вести себя хорошо.
– И все?
Я пожала плечами.
– И все. – Хорошо, что супруг не умеет замечать ложь. – Еще вопросы задавал – как мне удалось удрать, почему я магией не занимаюсь? Хвалил, кстати, за хорошее поведение.
– И что ты отвечала?
Я пожала плечами.
– Правду. Исключительно правду. Врать светлякам – себе дороже.
– А мне?
Я промолчала с видом оскорбленной невинности.
– Почему же он тогда выскочил так, словно ты его изнасиловать пыталась? В глаза мне смотри!
Нет, это даже не смешно – он что, всерьез полагает?.. Я подняла взгляд, но быстро отвела – с тех пор, как Гастен превратился в блондина, мне было непросто на него смотреть.
– Его Анри напугал, – сказала я и хихикнула.
Гастен вздохнул.
– Я начинаю жалеть, что подарил тебе эту птицу.
– Ты так переживаешь за какого-то светляка? Не похоже на тебя.
– Если бы ты знала, во что мне обошлась твоя свобода, не удивлялась бы.
Вот это новость. Светляки что, с него деньги трясли?
– Ты заплатил за меня ордену?
Гастен сморщился.
– Не деньгами. Но лучше бы они потребовали денег – репутацию легко продать, но невозможно купить. Жаль, я не догадывался тогда, чем это закончится.
– Я что, плохо выполняю наше соглашение? У тебя ко мне претензии?
– Святая Калида, не притворяйся! Ты к этой птице относишься намного приветливей, чем к собственному мужу! Последние четыре месяца ты на меня вообще не смотришь!
Я вздохнула. Ну что мне ему сказать? «Прости, дорогой, но мне очень трудно смотреть на единственного голубоглазого блондина во всем Мекампе»? Я тогда поначалу решила, что мой муженек умом тронулся, особенно когда выяснила, что блондином он стал самым что ни на есть натуральным. А потом – что это я умом тронулась, когда заметила, что смена масти моего жеребчика не удивляет ровным счетом никого, кроме меня. Словно он всегда таким был. Ладно еще, это случилось не на пару-тройку месяцев раньше, когда я еще не догадывалась о несомненной связи между собственными циклами и происходящими вокруг странностями. Мне вообще-то блондины всегда больше нравились… точнее, раньше мне блондины больше нравились, но я вовсе не собиралась перекрашивать Гастена. И что теперь? Сказать «Извини, Гастен, ты не всегда был блондином, это я виновата. Тебе, наверное, непросто приходится?» Он же не поверит. А если поверит, то собственноручно сдаст меня светлякам. Гастен тем временем истолковал мое молчание по-своему:
– Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты меня презираешь!
Я вздохнула. Опять он за свое.
– Гастен, ну сколько можно? Я никогда тебя не презирала и начинать не собираюсь. А что же касается моего к тебе отношения… так, Шихар побери, ты же сам делаешь все, чтобы к тебе было невозможно нормально относиться! Если я с тобой разговариваю тоном помягче, то ты орешь, что не нуждаешься в моей жалости. Если разговариваю спокойным тоном или молчу – значит, презираю. Так как же мне с тобой общаться?
– Как с человеком!
– Гастен, еще раз тебя прошу, постарайся меня услышать. Проблема не во мне, проблема – в тебе. Ты просто не веришь, что к человеку с твоей… проблемой можно относиться по-человечески, поэтому, как бы я ни старалась, тебе будет казаться, что я тебя презираю. Ладно, ты не можешь пойти к психологу здесь, где все тебя знают, но ты же ездишь в Амар! Зайди там, пусть он тебе мозги вправит.
– Дожил! – Гастен рассвирепел. – Теперь ты обвиняешь меня в том, что я ненормален? Мой разум здоров! И тело мое здорово – я любой рукой трехведерную бочку поднимаю не меньше десяти раз кряду. Этовсего лишь последствие детской болезни, а вовсе не повод считать меня ущербным!
Я вздохнула.
– Никогда не считала…
Но Гастен меня не слушал.
– Я это сразу понял, сразу, как сказал тебе тогда. Я надеялся хоть на какое-то понимание, а ты… – Он махнул рукой и вышел из комнаты. Я покачала головой. А что я? Я же тогда не знала, что на больное место наступаю. Не успела догадаться, что он уже все способы и средства опробовал, и мой от бабушки унаследованный рецепт его слегка покоробит. М-да. Неплохой, кстати, рецепт. Не для брезгливых, конечно, но зато действенный. Если он его не пробовал, то стоило бы попытаться, правда. Вот только ничего подобного я ему предлагать не буду, а то он точно решит, что я над ним издеваюсь.
Странные все-таки у них устои, в Мекампе. Мужеложство… да что там, даже скотоложство у них – грех куда как менее великий, нежели мужское бессилие. До встречи со мной Гастен на этом только и держался – распространял слухи, что предпочитает мальчиков. Да и сейчас распространяет, я знаю. Но я ему вовремя попалась, поскольку с женитьбой у них строго – хоть ты мальчиков предпочитай, хоть коз, а жениться обязан. И жене своей мужское внимание уделять – тоже. Возьми он себе жену из местных, молва бы рано или поздно просочилась, так что как бы он меня ни хаял вслух или про себя, но лучше варианта ему не найти. Интересно только, как он вопрос с детьми решать собирается – те же устои требуют наследника, и не одного желательно. Если он объявит меня бесплодной, ему придется обзаводиться еще одной женой. Глупо надеяться, что этот вопрос сам собой рассосется, учитывая, что за все время совместной жизни у него получилось всего два раза, да и то не вовремя. К сожалению, судя по его поведению, ему никто не объяснил, что, даже если получится вовремя, это еще вовсе не гарантирует рождение ребенка. Мне самой заводить об этом разговор не хотелось, и я с довольно неприятными предчувствиями ждала того дня, когда у него получится – вовремя. Что бы он ни говорил насчет детского заболевания, сдается мне, это у него – наследственное. У его прадеда было двадцать четыре жены, и ни одна из них не прожила больше полугода. Я бы и рада была обмануться, но уж больно все складно получалось.
А тут еще эти чудеса. Я поначалу их с собой не связывала. Происходили периодически в Мекампе какие-то странности: то вдруг рыба объявится в канале – вроде обычный окунек, если бы не размер – с большую лодку, то вдруг странные насекомые величиной с собаку по улицам скакать примутся, ну так, может, у них тут так принято, почем мне знать. Уже потом, подучив язык и начав понемногу общаться с местными жителями, я заметила, что чудеса начались аккурат с моего прибытия. А на то, что они происходят примерно раз в месяц, не только я обратила внимание. Правда, чтобы связать эту периодичность с собственными циклами, мне еще месяца три потребовалась. И еще два – чтобы понять, что причина всех этих необъяснимых явлений – моя кровь. Вот тогда я напугалась не на шутку и начала принимать меры предосторожности. Правда, получалось не всегда. С Гастеном, вон, вообще нехорошо получилось, так я ж его предупреждала, что тогда не просто – не время, а совсем не время, так он пьяный был и не проникся. Сам виноват так что. Хорошо еще, имение Гастена от кровососов защитой накрыто, так что гигантских комаров в округе видели раза два-три, не больше. А тот ножик, которым я нечаянно порезалась, я, хоть и с сожалением, утопила в речке. Он хоть и начал резать все подряд с одинаковой легкостью, но вид приобрел престраннейший, так что пару раз мне с трудом удалось как-то отговориться.
Разумеется, я задумывалась над вопросом: «С чего бы это?» Времени у меня было вдоволь, умом Кае не обидел, так что я, кажется, догадалась. Вспомнила Азу, странный сосуд, застрявший в брусчатке, и лужицу красной жидкости, впитавшуюся в ладонь. Чудеса, правда, начались не сразу после того случая, но, видимо, неведомому препарату требовалось некоторое время, чтобы перестроить всю мою кровь. Очевидно, это было какое-то боевое зелье, наверное, чтобы разить врагов каплями собственной крови в случае ранения, а может, и себя заодно заживлять. С Гастеном, правда, непонятно совсем получилось, но, может, это побочный эффект такой? Жаль, доступа в библиотеку академии у меня уже не было, хоть бы поискала информацию, что это такое и как им пользоваться. Хотя не факт, что я нашла бы объяснения, – магия крови хоть и не была изначально темной, все равно относилась к запретной, а в том, что это была именно магия крови, я не сомневалась. Так что в открытом доступе нужной мне книги, скорее всего, не было.
Так и жила, впору о петле задуматься. Очень вовремя этот светляк появился. Хотя, появись он на пару дней раньше, еще бы лучше вышло. Вот был бы фокус, если бы я прямо перед ним какое-нибудь очередное чудо выкинула. Слава Девятерым, обошлось. Но перед возвращением в академию надо хорошенько подумать – там эти чудеса скрывать будет куда как сложнее… Ну да ладно, эту проблему можно и отложить, возвращение в родные пенаты еще заработать надо. А вот что Урсай мной интересуется именно из-за содержимого моих вен и артерий – руку не держи. И право же, как ни крути, ничего плохого я в этом не видела – наоборот, человеком он мне показался вовсе не плохим, глядишь, и объяснит мне все лучше всякой книги. А потом уже можно будет подумать, лечить его от головной боли или вовсе наоборот. В конце концов, он меня спас, нельзя быть такой неблагодарной.
Успокоившись после визита светляка, я уже решила, что теперь-то буду спать спокойно, не просыпаясь от каждого подозрительного скрипа. Но ничего подобного: если раньше я вздрагивала при виде каждого прохожего, подозревая в нем охотящегося на меня светляка, то теперь я точно так же вздрагивала, подозревая одного очень темного мага. А он не спешил объявляться и похищать меня, я уже ждать устала. Тем не менее его явление все же оказалось для меня неожиданностью.
Темноволосого мальчика, объявившегося утром очередного дня у дверей моего дома с объемной корзиной в руках, я приняла за разносчика и впустила, удостоив одного мимолетного взгляда. К моему немалому удивлению, он не стал торопиться выгружать из корзины молоко и хлеб. Поставил корзину у двери, прошел в комнату и спокойно обосновался в том самом кресле у окна, в котором двумя седмицами раньше сидел светляк. Я опешила. Мальчик почесал подбородок и выжидающе посмотрел на меня:
– Ну?
– Чего «ну»? – вышла я из ступора. – Ты кто такой?
– Правильный вопрос. – Паренек осклабился. – А кого вы ждете?
– Уж не тебя, – сказала я быстро, но задумалась. В истинном зрении мальчик оставался мальчиком, ни малейшего следа магии на нем не наблюдалось, но вот только… – Дети так не делают, – сказала я, проводя согнутым указательным пальцем по щеке, – они не знают, что такое борода.
Мальчик прищурился с усмешкой:
– А может, я своему отцу подражаю? А? Но вообще – хвалю. Рад, что долгое прозябание не лишило вас наблюдательности.
Я вздохнула и села в кресло.
– К чему этот маскарад?
– А это не маскарад. Это теперь мой истинный облик.
Я пожала плечами. Истинный так истинный. Считается, правда, что невозможно морфировать свой собственный мозг, ну так мало ли что считается.
– И что ты собираешься делать?
– Забрать вас с собой.
– Вот как. И зачем я вам?
Услышав мое обращение на «вы», паренек радостно заулыбался. Подмигнул:
– Ну, не говорите мне, что не знаете.
Я вздохнула.
– Что произошло с моей кровью?
Мальчик посерьезнел.
– Не только с кровью. С телом – тоже. Что произошло – пока не могу сказать, мне потребуется некоторое время на исследования. Несомненно одно: в вас теперь очень большой потенциал, который орден умудрился не заметить. Баша новоявленная сила вполне может оказаться той самой секретной фишкой, которая коренным образом изменит ход нашей с ОСС чересчур затянувшейся игры.
Я кивнула.
– Бы меня налегке утащите или мне можно собрать сумочку?
Мальчик (я все никак не могла назвать его Урсом Ахмой, хотя уже и ясно было, что это именно он) хмыкнул.
– У ворот стоит карета. Я буду править, так что оставьте внутри место для самой себя, а все остальное можете завалить вещами. Вам придется некоторое время пожить у меня, так что будет только лучше, если вы возьмете все необходимое для комфортного существования.
Я посмотрела на клетку:
– У вас там магра растет?
– Не растет, но если вам нужна не сама магра, а ее плоды, с этим проблем не предвижу. Любите магровые яблоки?
– Нет. Ан… птицу кормить. – Я махнула рукой. – Он только их ест. Хотя я и сама их люблю.
Мальчик удивленно посмотрел на клетку, покачал головой, но комментировать не стал. Я поднялась:
– Тогда, с вашего разрешения, я буду собираться.
Кивок. Я встала и направилась к двери в спальню.
– Ах да, – догнал меня его оклик, – у вас нет какого-нибудь средства от головной боли? Что-то голова разболелась, а магией пользоваться я не хочу, дабы не привлечь к себе внимания.
Я замерла. Надо же, какое стечение обстоятельств. Может, прямо сейчас напоить его светляковой микстурой? Хотя я уже твердо решила, что повременю с выполнением орденского задания, на пару мгновений я все же серьезно задумалась – уж больно случай удобный. Но только на пару мгновений.
– Конечно, есть, – сказала я, прошла к шкафчику в прихожей, взяла обычную микстуру и вернулась к окну. – Вот, пожалуйста, очень хорошее средство. Боль как рукой снимает.
Урс Ахма взял бутылочку, покрутил ее в руках, потом рассмеялся и протянул обратно:
– Нет, благодарю. Я предпочитаю микстуры, производимые исключительно орденом.
Я пожала плечами, взяла бутылочку, потом до меня дошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Жить хотелось, – сказала я и, в общем-то, совсем не соврала. А если о чем-то умолчала, так ведь это не ложь. Правда, хороший маг-дознатец это вполне может заметить. – А вы что, давно узнали, что я в Мекампе?
Может, это его отвлечет?
– Раньше, чем вы высадились на берег, – ответил он с некоторым самодовольством. – Вам здорово повезло, что так получилось с первым вашим кораблем. Семья Кафра-и-Фернес пользуется немалым влиянием, так что присутствие вашего будущего мужа на корабле заставило местное отделение ордена не торопиться с действиями. А потом, после вашей свадьбы, и подавно. Тем более что вели вы себя безупречно.
Я хмыкнула.
– Зря усмехаетесь. Да будет вам известно, решение предоставить вам еще один шанс было принято на совете с перевесом всего в три голоса. Не думаю, что я появился бы здесь, будь у нас какие-то претензии к вашему поведению… И все-таки: чего вы боитесь? Весь разговор вы как на иголках сидите.
Вот Шихарово отродье, углядел все же. И что же делать?
– Вас боюсь, – зло сказала я. Бесова дурь, чую я, что этим не отделаюсь. О-хо-хо.
– По-моему, наш разговор не… – начал светляк, но тут вмешался Трор-шутник, решивший, видимо, что я ему еще пригожусь. «Жр-рать, жрать», – прозвучал у меня за спиной звонкий женский голос – мой, разумеется. Светляка чуть удар не хватил – он весь дернулся, аж подпрыгнул в кресле, которое тут же слегка отъехало, так что светляк оказался в нем полулежащим и принялся барахтаться, пытаясь принять вертикальное положение и одновременно вращая в воздухе кистями и что-то бормоча. «Жрать! Еда!» – заявил Анри более требовательным тоном, и я, хоть и порядком за него испугалась, не смогла сдержать улыбки при виде производимого этими словами эффекта. По-моему, орденец не влепил в накрытую клетку какую-нибудь шаровую молнию только потому, что побоялся не дожить до конца своего заклинания. Видимо, он решил, что Темный загодя пробрался в комнату и таким вот образом проявляет свое присутствие.
– Что это за?.. – спросил светляк, выбравшись наконец из объятий кресла.
Я поморщилась – фи, как пошло. А еще архимаг, наверное.
– Это Анри.
– Какой еще Анри? В этой комнате нет людей!
– А он и не человек вовсе. – Я подошла к клетке, поставила ее на консоль и сдернула тряпку. – Он птица. Шарака.
Анри тут же запрыгал по клетке, распушив хохолок и подраскрыв крылья.
– Он птица. Шарака. Он птица. Жрать. Еда, – и тут же голосом Гастена: – Заткнись, ублюдок!
Я перевела взгляд на светляка, не удержалась и прыснула – таких кислых рож мне видеть еще не приходилось. Мать Сибела, надеюсь, он не обиделся.
– Ох, простите. Я забыла вас предупредить.
Светляк постоял, переводя взгляд с меня на продолжающего требовать еду Анри, потом повернулся и зашагал к выходу.
– Рад был встрече, – процедил он, взявшись за ручку, – можете не провожать.
И был таков. Я продержалась еще пару мгновений, прежде чем начать хохотать. Через некоторое время ко мне присоединился и Анри. Мы ржали хором, пока мне дурно не стало. Давно у меня таких качественных истерик не случалось. Продолжая нервно похихикивать, я почистила пару магровых яблок, нарезала дольками и открыла клетку. Анри тут же перелетел на стол и занялся едой. Похоже, и на этот раз пронесло. И еще – похоже, ОСС не догадывается о моей причастности к творящимся в округе ежемесячным чудесам. Определенно сегодня у меня очень удачный день.
Гастен появился, когда я уже совсем успокоилась. Смерил меня кислым взглядом.
– О чем вы разговаривали?
– Я в основном молчала. Светляк же убеждал меня вести себя хорошо.
– И все?
Я пожала плечами.
– И все. – Хорошо, что супруг не умеет замечать ложь. – Еще вопросы задавал – как мне удалось удрать, почему я магией не занимаюсь? Хвалил, кстати, за хорошее поведение.
– И что ты отвечала?
Я пожала плечами.
– Правду. Исключительно правду. Врать светлякам – себе дороже.
– А мне?
Я промолчала с видом оскорбленной невинности.
– Почему же он тогда выскочил так, словно ты его изнасиловать пыталась? В глаза мне смотри!
Нет, это даже не смешно – он что, всерьез полагает?.. Я подняла взгляд, но быстро отвела – с тех пор, как Гастен превратился в блондина, мне было непросто на него смотреть.
– Его Анри напугал, – сказала я и хихикнула.
Гастен вздохнул.
– Я начинаю жалеть, что подарил тебе эту птицу.
– Ты так переживаешь за какого-то светляка? Не похоже на тебя.
– Если бы ты знала, во что мне обошлась твоя свобода, не удивлялась бы.
Вот это новость. Светляки что, с него деньги трясли?
– Ты заплатил за меня ордену?
Гастен сморщился.
– Не деньгами. Но лучше бы они потребовали денег – репутацию легко продать, но невозможно купить. Жаль, я не догадывался тогда, чем это закончится.
– Я что, плохо выполняю наше соглашение? У тебя ко мне претензии?
– Святая Калида, не притворяйся! Ты к этой птице относишься намного приветливей, чем к собственному мужу! Последние четыре месяца ты на меня вообще не смотришь!
Я вздохнула. Ну что мне ему сказать? «Прости, дорогой, но мне очень трудно смотреть на единственного голубоглазого блондина во всем Мекампе»? Я тогда поначалу решила, что мой муженек умом тронулся, особенно когда выяснила, что блондином он стал самым что ни на есть натуральным. А потом – что это я умом тронулась, когда заметила, что смена масти моего жеребчика не удивляет ровным счетом никого, кроме меня. Словно он всегда таким был. Ладно еще, это случилось не на пару-тройку месяцев раньше, когда я еще не догадывалась о несомненной связи между собственными циклами и происходящими вокруг странностями. Мне вообще-то блондины всегда больше нравились… точнее, раньше мне блондины больше нравились, но я вовсе не собиралась перекрашивать Гастена. И что теперь? Сказать «Извини, Гастен, ты не всегда был блондином, это я виновата. Тебе, наверное, непросто приходится?» Он же не поверит. А если поверит, то собственноручно сдаст меня светлякам. Гастен тем временем истолковал мое молчание по-своему:
– Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты меня презираешь!
Я вздохнула. Опять он за свое.
– Гастен, ну сколько можно? Я никогда тебя не презирала и начинать не собираюсь. А что же касается моего к тебе отношения… так, Шихар побери, ты же сам делаешь все, чтобы к тебе было невозможно нормально относиться! Если я с тобой разговариваю тоном помягче, то ты орешь, что не нуждаешься в моей жалости. Если разговариваю спокойным тоном или молчу – значит, презираю. Так как же мне с тобой общаться?
– Как с человеком!
– Гастен, еще раз тебя прошу, постарайся меня услышать. Проблема не во мне, проблема – в тебе. Ты просто не веришь, что к человеку с твоей… проблемой можно относиться по-человечески, поэтому, как бы я ни старалась, тебе будет казаться, что я тебя презираю. Ладно, ты не можешь пойти к психологу здесь, где все тебя знают, но ты же ездишь в Амар! Зайди там, пусть он тебе мозги вправит.
– Дожил! – Гастен рассвирепел. – Теперь ты обвиняешь меня в том, что я ненормален? Мой разум здоров! И тело мое здорово – я любой рукой трехведерную бочку поднимаю не меньше десяти раз кряду. Этовсего лишь последствие детской болезни, а вовсе не повод считать меня ущербным!
Я вздохнула.
– Никогда не считала…
Но Гастен меня не слушал.
– Я это сразу понял, сразу, как сказал тебе тогда. Я надеялся хоть на какое-то понимание, а ты… – Он махнул рукой и вышел из комнаты. Я покачала головой. А что я? Я же тогда не знала, что на больное место наступаю. Не успела догадаться, что он уже все способы и средства опробовал, и мой от бабушки унаследованный рецепт его слегка покоробит. М-да. Неплохой, кстати, рецепт. Не для брезгливых, конечно, но зато действенный. Если он его не пробовал, то стоило бы попытаться, правда. Вот только ничего подобного я ему предлагать не буду, а то он точно решит, что я над ним издеваюсь.
Странные все-таки у них устои, в Мекампе. Мужеложство… да что там, даже скотоложство у них – грех куда как менее великий, нежели мужское бессилие. До встречи со мной Гастен на этом только и держался – распространял слухи, что предпочитает мальчиков. Да и сейчас распространяет, я знаю. Но я ему вовремя попалась, поскольку с женитьбой у них строго – хоть ты мальчиков предпочитай, хоть коз, а жениться обязан. И жене своей мужское внимание уделять – тоже. Возьми он себе жену из местных, молва бы рано или поздно просочилась, так что как бы он меня ни хаял вслух или про себя, но лучше варианта ему не найти. Интересно только, как он вопрос с детьми решать собирается – те же устои требуют наследника, и не одного желательно. Если он объявит меня бесплодной, ему придется обзаводиться еще одной женой. Глупо надеяться, что этот вопрос сам собой рассосется, учитывая, что за все время совместной жизни у него получилось всего два раза, да и то не вовремя. К сожалению, судя по его поведению, ему никто не объяснил, что, даже если получится вовремя, это еще вовсе не гарантирует рождение ребенка. Мне самой заводить об этом разговор не хотелось, и я с довольно неприятными предчувствиями ждала того дня, когда у него получится – вовремя. Что бы он ни говорил насчет детского заболевания, сдается мне, это у него – наследственное. У его прадеда было двадцать четыре жены, и ни одна из них не прожила больше полугода. Я бы и рада была обмануться, но уж больно все складно получалось.
А тут еще эти чудеса. Я поначалу их с собой не связывала. Происходили периодически в Мекампе какие-то странности: то вдруг рыба объявится в канале – вроде обычный окунек, если бы не размер – с большую лодку, то вдруг странные насекомые величиной с собаку по улицам скакать примутся, ну так, может, у них тут так принято, почем мне знать. Уже потом, подучив язык и начав понемногу общаться с местными жителями, я заметила, что чудеса начались аккурат с моего прибытия. А на то, что они происходят примерно раз в месяц, не только я обратила внимание. Правда, чтобы связать эту периодичность с собственными циклами, мне еще месяца три потребовалась. И еще два – чтобы понять, что причина всех этих необъяснимых явлений – моя кровь. Вот тогда я напугалась не на шутку и начала принимать меры предосторожности. Правда, получалось не всегда. С Гастеном, вон, вообще нехорошо получилось, так я ж его предупреждала, что тогда не просто – не время, а совсем не время, так он пьяный был и не проникся. Сам виноват так что. Хорошо еще, имение Гастена от кровососов защитой накрыто, так что гигантских комаров в округе видели раза два-три, не больше. А тот ножик, которым я нечаянно порезалась, я, хоть и с сожалением, утопила в речке. Он хоть и начал резать все подряд с одинаковой легкостью, но вид приобрел престраннейший, так что пару раз мне с трудом удалось как-то отговориться.
Разумеется, я задумывалась над вопросом: «С чего бы это?» Времени у меня было вдоволь, умом Кае не обидел, так что я, кажется, догадалась. Вспомнила Азу, странный сосуд, застрявший в брусчатке, и лужицу красной жидкости, впитавшуюся в ладонь. Чудеса, правда, начались не сразу после того случая, но, видимо, неведомому препарату требовалось некоторое время, чтобы перестроить всю мою кровь. Очевидно, это было какое-то боевое зелье, наверное, чтобы разить врагов каплями собственной крови в случае ранения, а может, и себя заодно заживлять. С Гастеном, правда, непонятно совсем получилось, но, может, это побочный эффект такой? Жаль, доступа в библиотеку академии у меня уже не было, хоть бы поискала информацию, что это такое и как им пользоваться. Хотя не факт, что я нашла бы объяснения, – магия крови хоть и не была изначально темной, все равно относилась к запретной, а в том, что это была именно магия крови, я не сомневалась. Так что в открытом доступе нужной мне книги, скорее всего, не было.
Так и жила, впору о петле задуматься. Очень вовремя этот светляк появился. Хотя, появись он на пару дней раньше, еще бы лучше вышло. Вот был бы фокус, если бы я прямо перед ним какое-нибудь очередное чудо выкинула. Слава Девятерым, обошлось. Но перед возвращением в академию надо хорошенько подумать – там эти чудеса скрывать будет куда как сложнее… Ну да ладно, эту проблему можно и отложить, возвращение в родные пенаты еще заработать надо. А вот что Урсай мной интересуется именно из-за содержимого моих вен и артерий – руку не держи. И право же, как ни крути, ничего плохого я в этом не видела – наоборот, человеком он мне показался вовсе не плохим, глядишь, и объяснит мне все лучше всякой книги. А потом уже можно будет подумать, лечить его от головной боли или вовсе наоборот. В конце концов, он меня спас, нельзя быть такой неблагодарной.
Успокоившись после визита светляка, я уже решила, что теперь-то буду спать спокойно, не просыпаясь от каждого подозрительного скрипа. Но ничего подобного: если раньше я вздрагивала при виде каждого прохожего, подозревая в нем охотящегося на меня светляка, то теперь я точно так же вздрагивала, подозревая одного очень темного мага. А он не спешил объявляться и похищать меня, я уже ждать устала. Тем не менее его явление все же оказалось для меня неожиданностью.
Темноволосого мальчика, объявившегося утром очередного дня у дверей моего дома с объемной корзиной в руках, я приняла за разносчика и впустила, удостоив одного мимолетного взгляда. К моему немалому удивлению, он не стал торопиться выгружать из корзины молоко и хлеб. Поставил корзину у двери, прошел в комнату и спокойно обосновался в том самом кресле у окна, в котором двумя седмицами раньше сидел светляк. Я опешила. Мальчик почесал подбородок и выжидающе посмотрел на меня:
– Ну?
– Чего «ну»? – вышла я из ступора. – Ты кто такой?
– Правильный вопрос. – Паренек осклабился. – А кого вы ждете?
– Уж не тебя, – сказала я быстро, но задумалась. В истинном зрении мальчик оставался мальчиком, ни малейшего следа магии на нем не наблюдалось, но вот только… – Дети так не делают, – сказала я, проводя согнутым указательным пальцем по щеке, – они не знают, что такое борода.
Мальчик прищурился с усмешкой:
– А может, я своему отцу подражаю? А? Но вообще – хвалю. Рад, что долгое прозябание не лишило вас наблюдательности.
Я вздохнула и села в кресло.
– К чему этот маскарад?
– А это не маскарад. Это теперь мой истинный облик.
Я пожала плечами. Истинный так истинный. Считается, правда, что невозможно морфировать свой собственный мозг, ну так мало ли что считается.
– И что ты собираешься делать?
– Забрать вас с собой.
– Вот как. И зачем я вам?
Услышав мое обращение на «вы», паренек радостно заулыбался. Подмигнул:
– Ну, не говорите мне, что не знаете.
Я вздохнула.
– Что произошло с моей кровью?
Мальчик посерьезнел.
– Не только с кровью. С телом – тоже. Что произошло – пока не могу сказать, мне потребуется некоторое время на исследования. Несомненно одно: в вас теперь очень большой потенциал, который орден умудрился не заметить. Баша новоявленная сила вполне может оказаться той самой секретной фишкой, которая коренным образом изменит ход нашей с ОСС чересчур затянувшейся игры.
Я кивнула.
– Бы меня налегке утащите или мне можно собрать сумочку?
Мальчик (я все никак не могла назвать его Урсом Ахмой, хотя уже и ясно было, что это именно он) хмыкнул.
– У ворот стоит карета. Я буду править, так что оставьте внутри место для самой себя, а все остальное можете завалить вещами. Вам придется некоторое время пожить у меня, так что будет только лучше, если вы возьмете все необходимое для комфортного существования.
Я посмотрела на клетку:
– У вас там магра растет?
– Не растет, но если вам нужна не сама магра, а ее плоды, с этим проблем не предвижу. Любите магровые яблоки?
– Нет. Ан… птицу кормить. – Я махнула рукой. – Он только их ест. Хотя я и сама их люблю.
Мальчик удивленно посмотрел на клетку, покачал головой, но комментировать не стал. Я поднялась:
– Тогда, с вашего разрешения, я буду собираться.
Кивок. Я встала и направилась к двери в спальню.
– Ах да, – догнал меня его оклик, – у вас нет какого-нибудь средства от головной боли? Что-то голова разболелась, а магией пользоваться я не хочу, дабы не привлечь к себе внимания.
Я замерла. Надо же, какое стечение обстоятельств. Может, прямо сейчас напоить его светляковой микстурой? Хотя я уже твердо решила, что повременю с выполнением орденского задания, на пару мгновений я все же серьезно задумалась – уж больно случай удобный. Но только на пару мгновений.
– Конечно, есть, – сказала я, прошла к шкафчику в прихожей, взяла обычную микстуру и вернулась к окну. – Вот, пожалуйста, очень хорошее средство. Боль как рукой снимает.
Урс Ахма взял бутылочку, покрутил ее в руках, потом рассмеялся и протянул обратно:
– Нет, благодарю. Я предпочитаю микстуры, производимые исключительно орденом.
Я пожала плечами, взяла бутылочку, потом до меня дошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49