Что-то новенькое, однако. Голос с улицы продолжал:
– Можешь готовить себе еду из того, что найдешь на складе. Смотри, не съешь чего-нибудь смертельного – жаль было бы потратить на такую ерунду какой-нибудь редкий яд. Хе-хе-хе.
Ехидный смешок медленно стих, и наступила звенящая тишина. Я выскочил на улицу: никого.
– Учитель, – негромко позвал я, выждал немного и крикнул: – Учитель!
Никто мне не ответил. Я переключился на магическое зрение и быстро просканировал окрестности: Урсая не наблюдалось. Следов портала – тоже; впечатление было такое, словно Темный просто растворился в воздухе. Я почесал в затылке и отправился туда, куда и собирался – к себе в комнату. Ну не вижу я Урсая, и что с того? Руку не держи, этот гад сейчас вовсе никуда не делся, а только притаился где-то поблизости и отлично видит все, и предпринимать что-то сейчас было бы совершеннейшей глупостью. Ну да все равно: реализацию задуманного мной плана лучше было начинать с утра, хорошенько выспавшись и набравшись сил. И еще лучше: с послезавтрашнего утра. А завтра следует себя вести так, словно Урсай никуда и не девался.
ГЛАВА 2
Сколь бы плоха ни была ситуация, в которой вы оказались, не торопитесь расстраиваться: она наверняка может стать еще хуже.
Из книги «Семижды семьдесят семь советов благочестивому мужу»
Ирси Волчья Ягода
Я вышла на улицу, огляделась и поежилась. Было мне холодно, голодно, и вообще организм недвусмысленно намекал, что если он сейчас же не получит теплую ванну и хороший завтрак, то уже к вечеру вовсю разболеется. Интересно, остались ли в этом городе целые ванны? Я шмыгнула носом, попрыгала, растерла руки и, постукивая зубами, направилась к месту ночевки – за курткой.
Куртка моя находилась там же, где я оставила ее, – на Белке. Девочка спала, безмятежно посапывая и причмокивая во сне. Я улыбнулась и погладила ее по волосам.
– Белочка, вставай, – сказала я ей своим самым ласковым тоном (им я разговариваю со злыми собаками и тупыми преподами), – нам надо идти.
– Мама, мне холодно, – пробормотала она жалостливо-сонным голосом, – я вся замерзла. Дай мне еще… мама?
Распахнула глаза и уставилась на меня испуганным взглядом.
– А где мама?
Я вздохнула.
– Мама ждет тебя там, – наугад махнула я рукой, – вставай и пошли к ней.
Девочка завозилась и запыхтела, поднимаясь с земли. Зашевелился один из спавших рядом магов:
– А? Что? – Он поднял голову, обвел окрестности мутным взглядом, задержал его на мне. – Что случилось?
– Ничего, – сказала я, пожав плечами, – ровным счетом ничего, если не считать того, что Джубан превратился в пустыню из серого песка, а тот Темный исчез без следа, наплевав на весь Белый Круг, вместе взятый. Пойдем, Белочка, найдем твою маму. – Я взяла ее за руку. (Не могу же я просто так отобрать свою куртку, надо сначала кому-нибудь спихнуть девочку.)
– Погоди, – сказал маг, поднимаясь и толкая в бок второго спящего, – а где все наши?
– Там, – махнула я рукой и пошла в туман, ведя за собой зевающую и трущую глазенки малышку.
– Ничего не видно, – сказала Белочка уверенно, – наверное, мы потерялись.
Я ничего не ответила, только зашагала быстрее. То, что я увидела, вселяло в меня некоторую надежду. Б песок город был смолот только в самом эпицентре творившегося ночью разгрома. Уже шагов через двадцать начали попадаться остатки стен, а еще через двадцать – полуразрушенные дома. Это позволяло надеяться, что катаклизм получился локальным и что сегодня я смогу заночевать в теплой постели на мягкой кровати, а не под мокрым тентом на голой земле в лагере беженцев.
Дом Белки пострадал довольно сильно, а вот лежащая поперек дороги чешуйчатая гадина – несильно. Возможно, она была бы другого мнения, но я имела в виду – после падения, а не до него. Во всяком случае, перелезть через нее по-прежнему не представлялось возможным. К сожалению, пройти через дом – тоже, потому что на месте, где была дверь, громоздилась куча кирпичей. Пожалуй, Топишне пришел каюк, как, впрочем, и Вейке, и кому там еще… Я полезла на кучу, и Белочка тут же негромко, но очень жалобно заскулила. Выругавшись вполголоса, я подняла девочку на руки и полезла вместе с ней. М-да… определенно, ей следует поменьше есть.
Добралась до верха, перевела дух и уже собралась было спуститься по другую сторону, но тут мне померещилось какое-то шевеление в тумане внизу. Я вывернула шею, вглядываясь в белесую мглу под собой. Девочка завозилась у меня на руках, пытаясь посмотреть вперед.
– Кто там? – спросила она шепотом.
– Не вертись, – прошипела я в ответ, попыталась перехватить ее поудобнее, споткнулась и с воплем «Шрапблат!» загремела вниз. Ободралась, конечно, порядком, да еще и эта маленькая корова на меня сверху приземлилась. Шипя, я спихнула с себя визжащую от восторга Белочку и попыталась подняться. Из тумана послышался какой-то шум, и в нем образовалась темная фигура. Я насторожилась, девочка перестала хихикать, проследила мой взгляд и с криком: «А-а! Топишна!» – бросилась мне на шею, свалив обратно на острые камни. Темная фигура, заорав: «Белочка!» – тоже бросилась ко мне, и из тумана вынырнул… вынырнуло… вынырнула туша необъятных размеров и рухнула в нашу куча-малу.
– Мама! – пискнула Белочка, а я смогла только едва слышно прохрипеть. В глазах у меня потемнело. «Все, – подумала я, – кранты мне. Она заодно с Урсаем. Не добил он, добьет она». Но тут это порождение тумана вскочило, держа в руках девочку, и закружилось среди развалин в странном подобии танца. Я смотрела на это зрелище, и волосы у меня шевелились от ужаса. Кто бы мог подумать, что эта Топишна окажется не детской фантазией, а самой что ни на есть реальностью? Многовато нечисти развелось в этом городе, однако. И куда только светляки смотрели?
Но Белочку надо выручать. Я, поморщившись, встала, вытянула кинжал и направилась в туман, где замерла темным внушительным холмом переставшая кружиться туша Топишны. Интересно, девочка еще жива? Я прислушалась и удивилась: сквозь издаваемые чудищем глухие завывания явственно слышался возбужденно-радостный говорок Белочки:
– …А она так выросла, так выросла, ух! Я сказала, она сейчас нам на головы упадет?! А эта тетенька, она маг, представляешь! Тетенька – и маг, разве так бывает? Я думала, она врет, а она и правда маг.
Недоумевая, держа кинжал в выставленной руке и осторожно шагая, я приблизилась. Но незамеченной мне остаться не удалось.
– Вот она! Тетенька маг, а я маму нашла!
Холм величественно развернулся и оказался чудовищных размеров теткой с заплаканной физиономией. Висящая у нее на шее Белочка просто терялась на фоне этой громадины.
– Кхм… – сказала я, – здрасте.
Тетка поставила Белочку на землю и подошла ко мне.
– Ой, – сказала она, быстро вытирая лицо извлеченным откуда-то платком величиной с лодочный парус, – очень приятно. Так это вы спасли мою единственную дочь?
– Кхм… – соригинальничала я и засунула кинжал в ножны. – Ну, большой моей заслуги тут нет, я просто увела ее из дома, где она пряталась. Я и представления не имела, что этим ее спасаю. Даже наоборот, мне казалось, что, уводя, я подвергаю ее… – но договорить я не смогла, потому что мамаша подскочила ко мне и обхватила своими лапищами. Остатки воздуха в мгновение вылетели из моих легких со сдавленным хрипением, в глазах потемнело. Я попыталась вдохнуть – тщетно. Да что же это такое, она что, наоборот, желала своей дочке смерти? И теперь, в негодовании, собирается задушить меня за вмешательство в ее планы? Я задергалась, жалея о том, что убрала кинжал, но тут Белочка издала очередной радостный вопль, и женщина, видимо отвлекшись, ослабила хватку. Я воспользовалась этим, вырвалась из захвата и отскочила на безопасное расстояние. Белочка скинула мою куртку и, повизгивая, ускакала куда-то в туман, и оттуда донеслось ее веселое бормотание. Женщина с сожалением посмотрела на меня, потом в туман и снова на меня.
– Ах, если бы вы знали, что нам пришлось пережить! – воскликнула она, заламывая руки. – Какие страдания, какой ужас! Поначалу эти изверги, которые вообще непонятно чем занимаются, не захотели нас пустить. Я до сих пор в возмущении – как они посмели? Мой муж – член магистрата, но нас все равно не пропустили! О-о-о, клянусь памятью моей матери, я этого так не оставлю. Эти прихвостни Света совсем забыли свое место! Ну ничего, я им напомню!
Выглядела женщина очень даже воинственно, обширные телеса колыхались в такт ее выкрикам, а вдохновенно-злобное лицо, все в разводах от потекшей краски, окаймленное всклокоченными волосами, напоминало маску первобытного идола. Не люблю светляков, но к тем, которые умудрились ее не пропустить, испытала в этот момент нешуточное уважение. Пожалуй, им пришлось не легче, чем ректору и компании. Дама между тем решила, что достаточно меня заболтала, и попыталась тихонько подобраться поближе, но я была начеку и вовремя отодвинулась на безопасное расстояние. Та вздохнула, остановилась и продолжила:
– А потом, когда начался тот кошмар, я сказала этому ничтожеству, чтобы он пошел и нашел нашу дочь, а он ушел куда-то и вернулся лишь под утро в доску пьяный! А когда мы наконец пришли сюда, то нашли лишь развалины! – Женщина воздела распростертые руки к небу. – Беда! Разор! Трагедия! Я думала, мое бедное сердце разорвется на части! Мы начали искать бренные останки нашей единственной дочери, и мне казалось, что этого зрелища мое сердце наверняка не выдержит. Хотя скажу прямо, искала только я, это ничтожество все порывалось бросить нашу кровиночку на произвол судьбы и завалиться спать, хоть бы и прямо на останках своего собственного чада! Пьянь подзаборная! Не членствуй он в магистрате, я бы давно его выгнала, так я ему и сказала! И тут – о чудо! – я услышала медоточивый голос моей дочурки, и доносился он откуда-то сверху. Слезы полились у меня из глаз, ведь я была уверена, что слышу ее из самого рая! Ах как мне хотелось в последний раз на нее взглянуть, я пошла в сторону голоса, надеясь еще на одно чудо, и что же я вижу?
Женщина снова вынула платок, уткнула в него лицо и от души разрыдалась. Испускаемые при этом звуки очень походили на те, что производит водяная мельница во время работы.
– Кхм, – сказала я еще раз, – миледи, я…
Женщина оторвала платок от лица, с трубным звуком высморкалась и раскрыла объятия:
– Ох, бедное мое сердечко, какие волнения! Милая моя девочка, дай я тебя обниму! Ты представить не можешь, как я тебе благодарна! Я в жизни не испытывала такой радости, ни разу с тех пор, как в прошлом году я наконец раздобыла рецепт слоеного имбирного пирога.
– О нет, благодарю вас, не стоит, – пробормотала я, отстраняясь, – у меня… я упала во время… недавних событий и повредила себе ребра, да. Опасаюсь, не случилось ли перелома.
– Ох, – женщина всплеснула руками, – бедняжечка! Надеюсь, я не причинила тебе неудобств? Но я так тебе благодарна, так благодарна!
– Махель! – донесся голос из тумана. – Где ты там?
– Здесь! – рявкнула Махель в ответ так, что у меня в ушах зазвенело. – Иди сюда, бестолочь! Белочка с тобой?
В ответ из тумана донеслось раздраженное бормотание, возня, детские повизгивания, и через пару минут в нем нарисовался двойной силуэт. Одна фигура принадлежала, несомненно, Белочке, а вторая какому-то мужчине. Очевидно, тому самому пьянице, ничтожеству и бестолочи, то бишь – отцу девочки. Белочка подбежала к маме, радостно пискнула и уткнулась лицом в ее необъятные одежды, мигом в них утонув.
– Познакомься с нашей благодетельницей. – Махель царственным жестом указала на меня. – Если бы не она, мы могли бы потерять нашу дочь!
Из тумана проявился невысокий худощавый мужчина с очень желчным выражением лица. Он посмотрел на меня со странной смесью любопытства и презрения, как на редкой омерзительности насекомое.
– Очень приятно, – сказал он тоном, которым обычные люди говорят «чтоб тебе сдохнуть», – Нолт Анкил, советник по делам медицины. Мы вам… э-э-э… благодарны.
Он еще раз смерил меня взглядом и обернулся к своей благоверной.
– Махель, я думаю, у нас больше нет причин здесь задерживаться. Почему бы нам не вернуться обратно в гостиницу? Эта обстановка начинает действовать мне на нервы.
Туша возмущенно колыхнулась:
– Нолт! Я думаю, мы должны отблагодарить девочку.
Нолт обернулся ко мне, и я поняла, что поначалу показавшееся мне желчным выражение его лица было на самом деле вполне нормальным и, пожалуй, даже доброжелательным. Зато сейчас оно таковым не было.
– Махель, – процедил он сквозь зубы, – позволь мне напомнить тебе, что мы стоим на развалинах нашего дома. Мы разорены, а ты предлагаешь мне заняться благотворительностью.
Белочка вынырнула из глубин маминого платья и попыталась что-то сказать, но Махель положила руку ей на голову и прижала обратно к себе.
– Нолт, – сказала она укоризненным тоном, – но ты же забрал наши драг…
– Сшшш, – прошипел Нолт, быстро вставая между мной и женой. – Вот, – сказал он, доставая из кармана золотой, и тон его ясно говорил, что эта монета составляла большую часть упомянутых Махель драгоценностей, – возьми. Пусть мы разорены, но я не позволю себе неблагодарности.
Я удивленно посмотрела на протянутую монету. Он что, шутит? Нолт, похоже сам восхитившись своему благородству, продолжал:
– Если вам потребуется протекция, можете обратиться ко мне. Но, – быстро добавил он, – не в ближайшее время, сейчас, сами понимаете, мне будет не до вас. Через пару месяцев или полгода я, возможно, смогу вам помочь.
Я хмыкнула:
– Спасибо. Вы, наверное, меня с кем-то перепутали. Я не нищенка, и мне не нужны подачки. Рада была встрече.
Я прошла мимо Нолта, так и замершего с протянутой рукой, подхватила с земли свою куртку и ушла в туман, бросив напоследок:
– Пока, Белочка!
Вслед мне неслись возгласы очнувшейся мамаши:
– У-у-у, неблагодарная! То-то она сразу сказала, что и не собиралась спасать нашу дочурку! Подачки ей наши не нужны, видите ли, какая гордячка! Ничего, я это еще припомню, чай, мы не последние люди в этом городе!
Похоже, она могла продолжать в таком ключе довольно долго, но мне было наплевать. Вопли слышались еще пару кварталов, потом потихоньку сошли на нет. Жалко Белочку. Хороший ребенок, но в кого она вырастет с такими родителями – нетрудно представить.
Катаклизм и в самом деле оказался не слишком обширным. Сильно пострадали квартала три, примыкавшие непосредственно к эпицентру – там целых домов практически не осталось. Да еще пара кварталов требовала серьезного ремонта. А дальше дома были в основном целы, возле оцепления повреждений на зданиях не наблюдалось вообще, да и туман порядком рассосался. Вчерашнюю «живую изгородь» убрали, вместо нее улицу перегораживал аккуратный металлический заборчик с острыми кольями. За ним стояли и пялились в глубь улицы человек десять, а возле прохода, оставленного у стены здания, подпирали стену два типа в серых робах, немедленно мной заинтересовавшиеся. Они вцепились в меня взглядами сразу, как я вышла на этот участок улицы, но ничего пока не предпринимали.
– Кто такая? Откуда идешь? – спросил один из них, что помоложе, дождавшись, пока я подойду вплотную.
– Ирси Нассен. Иду оттуда, – мотнула я головой. – Еще вопросы?
Светляк слегка растерялся, я уже собиралась отстранить его и пойти себе дальше, но помешал второй:
– Очень приятно, миледи Нассен. Не соблаговолите ли пояснить, каким образом вы оказались внутри оцепления? – спросил он, подходя ко мне. И что-то промелькнуло в прищуре его глаз такое, что мне определенно не понравилось. Мысли в голове заметались.
– Э-э-э, – протянула я, лихорадочно соображая: соврать, что спряталась внутри, на манер Белочки, или сказать что-нибудь более похожее на правду. – Просто прошла… когда начался этот… катаклизм. Видимо, всем было не до меня, вот я и прошла, у меня было важное сообщение для милорда Тавина, точнее, важная информация, поэтому…
– Понятно, – перебил меня светляк, замысловато крутанув пальцами правой руки у меня перед носом, – все понятно.
В поспешно включенном истинном зрении в воздухе дотаивали остатки заклинания, сильно похожего все на то же злополучное Определение Тьмы. Я бы и рада была ошибиться, но слишком часто я эту связку узлов наблюдала в последнее время. Холодок дурных предчувствий тонкой струйкой пробежал по позвоночнику.
– Что понятно? – спросила я с вызовом.
– Варт! – рявкнул светляк, не отрывая от меня пристального взгляда. – Это она!
Я напряглась. Второй светляк, видимо Варт, вздрогнул и принялся лихорадочно рыться в поясной сумке.
– Вот, – сказал он, доставая из сумки какой-то предмет и протягивая его первому светляку. Тот, не глядя, взял и тут же протянул мне.
– Я буду вам очень признателен, – сказал он с холодной усмешкой, – если вы наденете его сами.
Я присмотрелась и вздрогнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Можешь готовить себе еду из того, что найдешь на складе. Смотри, не съешь чего-нибудь смертельного – жаль было бы потратить на такую ерунду какой-нибудь редкий яд. Хе-хе-хе.
Ехидный смешок медленно стих, и наступила звенящая тишина. Я выскочил на улицу: никого.
– Учитель, – негромко позвал я, выждал немного и крикнул: – Учитель!
Никто мне не ответил. Я переключился на магическое зрение и быстро просканировал окрестности: Урсая не наблюдалось. Следов портала – тоже; впечатление было такое, словно Темный просто растворился в воздухе. Я почесал в затылке и отправился туда, куда и собирался – к себе в комнату. Ну не вижу я Урсая, и что с того? Руку не держи, этот гад сейчас вовсе никуда не делся, а только притаился где-то поблизости и отлично видит все, и предпринимать что-то сейчас было бы совершеннейшей глупостью. Ну да все равно: реализацию задуманного мной плана лучше было начинать с утра, хорошенько выспавшись и набравшись сил. И еще лучше: с послезавтрашнего утра. А завтра следует себя вести так, словно Урсай никуда и не девался.
ГЛАВА 2
Сколь бы плоха ни была ситуация, в которой вы оказались, не торопитесь расстраиваться: она наверняка может стать еще хуже.
Из книги «Семижды семьдесят семь советов благочестивому мужу»
Ирси Волчья Ягода
Я вышла на улицу, огляделась и поежилась. Было мне холодно, голодно, и вообще организм недвусмысленно намекал, что если он сейчас же не получит теплую ванну и хороший завтрак, то уже к вечеру вовсю разболеется. Интересно, остались ли в этом городе целые ванны? Я шмыгнула носом, попрыгала, растерла руки и, постукивая зубами, направилась к месту ночевки – за курткой.
Куртка моя находилась там же, где я оставила ее, – на Белке. Девочка спала, безмятежно посапывая и причмокивая во сне. Я улыбнулась и погладила ее по волосам.
– Белочка, вставай, – сказала я ей своим самым ласковым тоном (им я разговариваю со злыми собаками и тупыми преподами), – нам надо идти.
– Мама, мне холодно, – пробормотала она жалостливо-сонным голосом, – я вся замерзла. Дай мне еще… мама?
Распахнула глаза и уставилась на меня испуганным взглядом.
– А где мама?
Я вздохнула.
– Мама ждет тебя там, – наугад махнула я рукой, – вставай и пошли к ней.
Девочка завозилась и запыхтела, поднимаясь с земли. Зашевелился один из спавших рядом магов:
– А? Что? – Он поднял голову, обвел окрестности мутным взглядом, задержал его на мне. – Что случилось?
– Ничего, – сказала я, пожав плечами, – ровным счетом ничего, если не считать того, что Джубан превратился в пустыню из серого песка, а тот Темный исчез без следа, наплевав на весь Белый Круг, вместе взятый. Пойдем, Белочка, найдем твою маму. – Я взяла ее за руку. (Не могу же я просто так отобрать свою куртку, надо сначала кому-нибудь спихнуть девочку.)
– Погоди, – сказал маг, поднимаясь и толкая в бок второго спящего, – а где все наши?
– Там, – махнула я рукой и пошла в туман, ведя за собой зевающую и трущую глазенки малышку.
– Ничего не видно, – сказала Белочка уверенно, – наверное, мы потерялись.
Я ничего не ответила, только зашагала быстрее. То, что я увидела, вселяло в меня некоторую надежду. Б песок город был смолот только в самом эпицентре творившегося ночью разгрома. Уже шагов через двадцать начали попадаться остатки стен, а еще через двадцать – полуразрушенные дома. Это позволяло надеяться, что катаклизм получился локальным и что сегодня я смогу заночевать в теплой постели на мягкой кровати, а не под мокрым тентом на голой земле в лагере беженцев.
Дом Белки пострадал довольно сильно, а вот лежащая поперек дороги чешуйчатая гадина – несильно. Возможно, она была бы другого мнения, но я имела в виду – после падения, а не до него. Во всяком случае, перелезть через нее по-прежнему не представлялось возможным. К сожалению, пройти через дом – тоже, потому что на месте, где была дверь, громоздилась куча кирпичей. Пожалуй, Топишне пришел каюк, как, впрочем, и Вейке, и кому там еще… Я полезла на кучу, и Белочка тут же негромко, но очень жалобно заскулила. Выругавшись вполголоса, я подняла девочку на руки и полезла вместе с ней. М-да… определенно, ей следует поменьше есть.
Добралась до верха, перевела дух и уже собралась было спуститься по другую сторону, но тут мне померещилось какое-то шевеление в тумане внизу. Я вывернула шею, вглядываясь в белесую мглу под собой. Девочка завозилась у меня на руках, пытаясь посмотреть вперед.
– Кто там? – спросила она шепотом.
– Не вертись, – прошипела я в ответ, попыталась перехватить ее поудобнее, споткнулась и с воплем «Шрапблат!» загремела вниз. Ободралась, конечно, порядком, да еще и эта маленькая корова на меня сверху приземлилась. Шипя, я спихнула с себя визжащую от восторга Белочку и попыталась подняться. Из тумана послышался какой-то шум, и в нем образовалась темная фигура. Я насторожилась, девочка перестала хихикать, проследила мой взгляд и с криком: «А-а! Топишна!» – бросилась мне на шею, свалив обратно на острые камни. Темная фигура, заорав: «Белочка!» – тоже бросилась ко мне, и из тумана вынырнул… вынырнуло… вынырнула туша необъятных размеров и рухнула в нашу куча-малу.
– Мама! – пискнула Белочка, а я смогла только едва слышно прохрипеть. В глазах у меня потемнело. «Все, – подумала я, – кранты мне. Она заодно с Урсаем. Не добил он, добьет она». Но тут это порождение тумана вскочило, держа в руках девочку, и закружилось среди развалин в странном подобии танца. Я смотрела на это зрелище, и волосы у меня шевелились от ужаса. Кто бы мог подумать, что эта Топишна окажется не детской фантазией, а самой что ни на есть реальностью? Многовато нечисти развелось в этом городе, однако. И куда только светляки смотрели?
Но Белочку надо выручать. Я, поморщившись, встала, вытянула кинжал и направилась в туман, где замерла темным внушительным холмом переставшая кружиться туша Топишны. Интересно, девочка еще жива? Я прислушалась и удивилась: сквозь издаваемые чудищем глухие завывания явственно слышался возбужденно-радостный говорок Белочки:
– …А она так выросла, так выросла, ух! Я сказала, она сейчас нам на головы упадет?! А эта тетенька, она маг, представляешь! Тетенька – и маг, разве так бывает? Я думала, она врет, а она и правда маг.
Недоумевая, держа кинжал в выставленной руке и осторожно шагая, я приблизилась. Но незамеченной мне остаться не удалось.
– Вот она! Тетенька маг, а я маму нашла!
Холм величественно развернулся и оказался чудовищных размеров теткой с заплаканной физиономией. Висящая у нее на шее Белочка просто терялась на фоне этой громадины.
– Кхм… – сказала я, – здрасте.
Тетка поставила Белочку на землю и подошла ко мне.
– Ой, – сказала она, быстро вытирая лицо извлеченным откуда-то платком величиной с лодочный парус, – очень приятно. Так это вы спасли мою единственную дочь?
– Кхм… – соригинальничала я и засунула кинжал в ножны. – Ну, большой моей заслуги тут нет, я просто увела ее из дома, где она пряталась. Я и представления не имела, что этим ее спасаю. Даже наоборот, мне казалось, что, уводя, я подвергаю ее… – но договорить я не смогла, потому что мамаша подскочила ко мне и обхватила своими лапищами. Остатки воздуха в мгновение вылетели из моих легких со сдавленным хрипением, в глазах потемнело. Я попыталась вдохнуть – тщетно. Да что же это такое, она что, наоборот, желала своей дочке смерти? И теперь, в негодовании, собирается задушить меня за вмешательство в ее планы? Я задергалась, жалея о том, что убрала кинжал, но тут Белочка издала очередной радостный вопль, и женщина, видимо отвлекшись, ослабила хватку. Я воспользовалась этим, вырвалась из захвата и отскочила на безопасное расстояние. Белочка скинула мою куртку и, повизгивая, ускакала куда-то в туман, и оттуда донеслось ее веселое бормотание. Женщина с сожалением посмотрела на меня, потом в туман и снова на меня.
– Ах, если бы вы знали, что нам пришлось пережить! – воскликнула она, заламывая руки. – Какие страдания, какой ужас! Поначалу эти изверги, которые вообще непонятно чем занимаются, не захотели нас пустить. Я до сих пор в возмущении – как они посмели? Мой муж – член магистрата, но нас все равно не пропустили! О-о-о, клянусь памятью моей матери, я этого так не оставлю. Эти прихвостни Света совсем забыли свое место! Ну ничего, я им напомню!
Выглядела женщина очень даже воинственно, обширные телеса колыхались в такт ее выкрикам, а вдохновенно-злобное лицо, все в разводах от потекшей краски, окаймленное всклокоченными волосами, напоминало маску первобытного идола. Не люблю светляков, но к тем, которые умудрились ее не пропустить, испытала в этот момент нешуточное уважение. Пожалуй, им пришлось не легче, чем ректору и компании. Дама между тем решила, что достаточно меня заболтала, и попыталась тихонько подобраться поближе, но я была начеку и вовремя отодвинулась на безопасное расстояние. Та вздохнула, остановилась и продолжила:
– А потом, когда начался тот кошмар, я сказала этому ничтожеству, чтобы он пошел и нашел нашу дочь, а он ушел куда-то и вернулся лишь под утро в доску пьяный! А когда мы наконец пришли сюда, то нашли лишь развалины! – Женщина воздела распростертые руки к небу. – Беда! Разор! Трагедия! Я думала, мое бедное сердце разорвется на части! Мы начали искать бренные останки нашей единственной дочери, и мне казалось, что этого зрелища мое сердце наверняка не выдержит. Хотя скажу прямо, искала только я, это ничтожество все порывалось бросить нашу кровиночку на произвол судьбы и завалиться спать, хоть бы и прямо на останках своего собственного чада! Пьянь подзаборная! Не членствуй он в магистрате, я бы давно его выгнала, так я ему и сказала! И тут – о чудо! – я услышала медоточивый голос моей дочурки, и доносился он откуда-то сверху. Слезы полились у меня из глаз, ведь я была уверена, что слышу ее из самого рая! Ах как мне хотелось в последний раз на нее взглянуть, я пошла в сторону голоса, надеясь еще на одно чудо, и что же я вижу?
Женщина снова вынула платок, уткнула в него лицо и от души разрыдалась. Испускаемые при этом звуки очень походили на те, что производит водяная мельница во время работы.
– Кхм, – сказала я еще раз, – миледи, я…
Женщина оторвала платок от лица, с трубным звуком высморкалась и раскрыла объятия:
– Ох, бедное мое сердечко, какие волнения! Милая моя девочка, дай я тебя обниму! Ты представить не можешь, как я тебе благодарна! Я в жизни не испытывала такой радости, ни разу с тех пор, как в прошлом году я наконец раздобыла рецепт слоеного имбирного пирога.
– О нет, благодарю вас, не стоит, – пробормотала я, отстраняясь, – у меня… я упала во время… недавних событий и повредила себе ребра, да. Опасаюсь, не случилось ли перелома.
– Ох, – женщина всплеснула руками, – бедняжечка! Надеюсь, я не причинила тебе неудобств? Но я так тебе благодарна, так благодарна!
– Махель! – донесся голос из тумана. – Где ты там?
– Здесь! – рявкнула Махель в ответ так, что у меня в ушах зазвенело. – Иди сюда, бестолочь! Белочка с тобой?
В ответ из тумана донеслось раздраженное бормотание, возня, детские повизгивания, и через пару минут в нем нарисовался двойной силуэт. Одна фигура принадлежала, несомненно, Белочке, а вторая какому-то мужчине. Очевидно, тому самому пьянице, ничтожеству и бестолочи, то бишь – отцу девочки. Белочка подбежала к маме, радостно пискнула и уткнулась лицом в ее необъятные одежды, мигом в них утонув.
– Познакомься с нашей благодетельницей. – Махель царственным жестом указала на меня. – Если бы не она, мы могли бы потерять нашу дочь!
Из тумана проявился невысокий худощавый мужчина с очень желчным выражением лица. Он посмотрел на меня со странной смесью любопытства и презрения, как на редкой омерзительности насекомое.
– Очень приятно, – сказал он тоном, которым обычные люди говорят «чтоб тебе сдохнуть», – Нолт Анкил, советник по делам медицины. Мы вам… э-э-э… благодарны.
Он еще раз смерил меня взглядом и обернулся к своей благоверной.
– Махель, я думаю, у нас больше нет причин здесь задерживаться. Почему бы нам не вернуться обратно в гостиницу? Эта обстановка начинает действовать мне на нервы.
Туша возмущенно колыхнулась:
– Нолт! Я думаю, мы должны отблагодарить девочку.
Нолт обернулся ко мне, и я поняла, что поначалу показавшееся мне желчным выражение его лица было на самом деле вполне нормальным и, пожалуй, даже доброжелательным. Зато сейчас оно таковым не было.
– Махель, – процедил он сквозь зубы, – позволь мне напомнить тебе, что мы стоим на развалинах нашего дома. Мы разорены, а ты предлагаешь мне заняться благотворительностью.
Белочка вынырнула из глубин маминого платья и попыталась что-то сказать, но Махель положила руку ей на голову и прижала обратно к себе.
– Нолт, – сказала она укоризненным тоном, – но ты же забрал наши драг…
– Сшшш, – прошипел Нолт, быстро вставая между мной и женой. – Вот, – сказал он, доставая из кармана золотой, и тон его ясно говорил, что эта монета составляла большую часть упомянутых Махель драгоценностей, – возьми. Пусть мы разорены, но я не позволю себе неблагодарности.
Я удивленно посмотрела на протянутую монету. Он что, шутит? Нолт, похоже сам восхитившись своему благородству, продолжал:
– Если вам потребуется протекция, можете обратиться ко мне. Но, – быстро добавил он, – не в ближайшее время, сейчас, сами понимаете, мне будет не до вас. Через пару месяцев или полгода я, возможно, смогу вам помочь.
Я хмыкнула:
– Спасибо. Вы, наверное, меня с кем-то перепутали. Я не нищенка, и мне не нужны подачки. Рада была встрече.
Я прошла мимо Нолта, так и замершего с протянутой рукой, подхватила с земли свою куртку и ушла в туман, бросив напоследок:
– Пока, Белочка!
Вслед мне неслись возгласы очнувшейся мамаши:
– У-у-у, неблагодарная! То-то она сразу сказала, что и не собиралась спасать нашу дочурку! Подачки ей наши не нужны, видите ли, какая гордячка! Ничего, я это еще припомню, чай, мы не последние люди в этом городе!
Похоже, она могла продолжать в таком ключе довольно долго, но мне было наплевать. Вопли слышались еще пару кварталов, потом потихоньку сошли на нет. Жалко Белочку. Хороший ребенок, но в кого она вырастет с такими родителями – нетрудно представить.
Катаклизм и в самом деле оказался не слишком обширным. Сильно пострадали квартала три, примыкавшие непосредственно к эпицентру – там целых домов практически не осталось. Да еще пара кварталов требовала серьезного ремонта. А дальше дома были в основном целы, возле оцепления повреждений на зданиях не наблюдалось вообще, да и туман порядком рассосался. Вчерашнюю «живую изгородь» убрали, вместо нее улицу перегораживал аккуратный металлический заборчик с острыми кольями. За ним стояли и пялились в глубь улицы человек десять, а возле прохода, оставленного у стены здания, подпирали стену два типа в серых робах, немедленно мной заинтересовавшиеся. Они вцепились в меня взглядами сразу, как я вышла на этот участок улицы, но ничего пока не предпринимали.
– Кто такая? Откуда идешь? – спросил один из них, что помоложе, дождавшись, пока я подойду вплотную.
– Ирси Нассен. Иду оттуда, – мотнула я головой. – Еще вопросы?
Светляк слегка растерялся, я уже собиралась отстранить его и пойти себе дальше, но помешал второй:
– Очень приятно, миледи Нассен. Не соблаговолите ли пояснить, каким образом вы оказались внутри оцепления? – спросил он, подходя ко мне. И что-то промелькнуло в прищуре его глаз такое, что мне определенно не понравилось. Мысли в голове заметались.
– Э-э-э, – протянула я, лихорадочно соображая: соврать, что спряталась внутри, на манер Белочки, или сказать что-нибудь более похожее на правду. – Просто прошла… когда начался этот… катаклизм. Видимо, всем было не до меня, вот я и прошла, у меня было важное сообщение для милорда Тавина, точнее, важная информация, поэтому…
– Понятно, – перебил меня светляк, замысловато крутанув пальцами правой руки у меня перед носом, – все понятно.
В поспешно включенном истинном зрении в воздухе дотаивали остатки заклинания, сильно похожего все на то же злополучное Определение Тьмы. Я бы и рада была ошибиться, но слишком часто я эту связку узлов наблюдала в последнее время. Холодок дурных предчувствий тонкой струйкой пробежал по позвоночнику.
– Что понятно? – спросила я с вызовом.
– Варт! – рявкнул светляк, не отрывая от меня пристального взгляда. – Это она!
Я напряглась. Второй светляк, видимо Варт, вздрогнул и принялся лихорадочно рыться в поясной сумке.
– Вот, – сказал он, доставая из сумки какой-то предмет и протягивая его первому светляку. Тот, не глядя, взял и тут же протянул мне.
– Я буду вам очень признателен, – сказал он с холодной усмешкой, – если вы наденете его сами.
Я присмотрелась и вздрогнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49