И дело было вовсе не в том, что Кэти не могла с этим справиться. Ей ежедневно приходилось иметь дело и не с такими напастями. Также ее нисколько не беспокоило то, что Джек, оказавшись один, может загулять. Кэти частенько гадала, как вел себя во время многочисленных деловых поездок ее отец — ее родители нередко устраивали друг другу бурные сцены. Она понятия не имела, что думала по этому поводу ее мать, ныне покойная. Однако Джек — нет, тут не должно было возникнуть никаких проблем. Но Кэти любила мужа и знала, что он тоже любит ее, а те, кто любит друг друга, должны быть вместе. Если бы они познакомились еще в ту пору, когда Джек служил в морской пехоте, это создало бы серьезные проблемы — что хуже, возможно, настал бы день, когда ее муж оказался бы в какой-то «горячей» точке, а это определенно стало бы последним кругом ада. Но они познакомились уже после. Собственный отец пригласил Кэти на званый ужин, в самый последний момент захватив и Джека, подающего надежды молодого брокера с хорошим чутьем, который как раз собирался переходить из балтиморского отделения в Нью-Йорк. Отец обнаружил с удивлением — вначале приятным, — что молодые люди тотчас же прониклись симпатией друг к другу, вслед за чем последовало откровение, что Джек собирается забрать из дела свои деньги и заняться — подумать только! — преподаванием истории. И Кэти самой пришлось расплачиваться за это решение мужа, который все равно терпеть не мог Джозефа Маллера, старшего вице-президента компании «Меррил Линч, Пирс Феннер и Смит», а также всех прочих приобретений, сделанных за последние пять лет. Джо по-прежнему оставался «папой» для нее и «им» (понимай: «занозой в заднице») для Джека.«Черт побери, чем же он занимается? — ломала голову Кэти. — В Бонне? В Западной Германии? Делами НАТО?» Ах эта треклятая разведка, профессия, где приходится изучать секретную информацию и делать на основании нее секретные выводы, которые другие, возможно, прочтут, а может быть, и не прочтут. Она, по крайней мере, честно делает доброе дело, лечит больных или хотя бы помогает им лучше видеть. Однако про Джека это не скажешь.И дело не в том, что он занимается чем-то бесполезным. Джек уже объяснял это. В мире немало плохих людей, и кто-то должен с ними бороться. К счастью, Джеку не приходится делать это с оружием в руках — Кэти терпеть не могла оружие, даже то, которое предотвратило ее похищение и смерть в собственном доме в Мериленде в ту ночь, которая завершилась благословенным рождением маленького Джека. В бытность своей практики в ординатуре, Кэти довелось обработать достаточное количество огнестрельных ранений и она знала, какой вред может причинять оружие, однако ей не приходилось задумываться о том, что оружие может также использоваться для предотвращения большего вреда. В этом отношении ее мир был в каком-то смысле четко очерчен, чему Кэти была рада, и именно поэтому она позволяла Джеку хранить эту мерзость дома, но только там, где ее не смогут достать дети, даже взобравшись на стул. Однажды Джеку пришла в голову мысль научить жену обращаться с пистолетом, но та решительно отказалась даже прикоснуться к нему. Кэти подозревала, что в этом она несколько переусердствовала, но она была женщина, и этим все было сказано… Впрочем, Джек, похоже, ничего не имел против.«Но почему его сейчас нет здесь?» — спрашивала себя Кэти, лежа в темноте. Что такое важное может отрывать мужа от жены и детей?Джек не мог ответить ей на этот вопрос. И именно это больше всего выводило Кэти из себя. Однако бороться с этим нельзя; это даже серьезнее, чем неизлечимое раковое заболевание. И дело вовсе не в том, что Кэти боится, не наслаждается ли ее муж обществом какой-нибудь немецкой красотки. Но… проклятие, ей просто очень хочется, чтобы Джек поскорее вернулся домой.
В восьмистах милях от нее Райан уже проснулся, успел принять душ, побриться, причесаться и приготовился к напряженному дню. Почему-то перелет помог ему легче просыпаться утром. Однако сейчас он вынужден был мучиться бездельем до тех пор, пока не откроется посольская столовая. Посмотрев на телефонный аппарат на туалетном столике у изголовья кровати, Райан подумал было о том, чтобы позвонить домой, однако он не знал, как выходить через местный коммутатор на городскую сеть, и кроме того, для международного звонка, вероятно, ему требовалось разрешение Хадсона. Он проснулся в три часа ночи с мыслью перевернуться на бок и поцеловать Кэти в щеку — ему очень нравилось это делать, несмотря на то, что утром у Кэти не оставалось о поцелуе никаких воспоминаний. Положительная сторона заключалась в том, что Кэти всегда отвечала. Она действительно очень любила его. В противном случае об ответном поцелуе не было бы и речи. Во сне человек не может притворяться. В личной вселенной Райана это был очень знаменательный факт.Включать местное радио не имело смысла. Венгерский — или, как его называют сами венгры, мадьярский язык можно, вероятно, встретить только на Марсе. Определенно, планете Земля он чужд. Райан до сих пор не услышал еще ни одного — ни одногошеньки слова, которое было бы ему знакомо по английскому, немецкому или латыни, трем языкам, которые он изучал в тот или иной период своей жизни. Кроме того, местные жители тараторили со скоростью пулемета, что еще больше затрудняло общение с ними. Если Хадсон бросит его на улице, он не сможет отыскать дорогу в английское посольство, а подобное чувство полной беззащитности Райан не знал с тех пор, как ему исполнилось четыре года. Он ощущал себя на другой планете, где его, в случае чего, не мог спасти даже дипломатический паспорт, потому что в этот чуждый мир его направило чужое государство. Подобно большинству американцев, Райан был уверен, что, имея паспорт и кредитную карточку «Америкен экспресс», можно в одних трусах спокойно путешествовать по всему свету, однако, как выяснилось, этот свет ограничивался развитыми капиталистическими странами, где в любом месте обязательно найдется человек, владеющий английским в достаточной степени для того, чтобы указать на здание с американским флагом на крыше и американскими морскими пехотинцами у входа. Однако в этом чужом городе все было не так. Райан не смог бы самостоятельно отыскать дорогу в туалет — впрочем, нет, вчера в баре он все-таки обошелся без посторонней помощи. Ощущение абсолютной беспомощности маячило на границе подсознания, подобно чудовищу под кроватью, которым пугают детей. Однако он — взрослый мужчина тридцати с лишним лет, американский гражданин, в прошлом офицер морской пехоты. Он не привык к подобным чувствам. Поэтому Райан не отрывал взгляда от мигающих красных цифр на электронных часах, приближавших его встречу с судьбой, чего бы та ни готовила.
Энди Хадсон уже давно встал и погрузился в работу. Иштван Ковач готовился к обычному путешествию за контрабандным товаром, на этот раз за партией кроссовок «Рибок», которые ему предстояло доставить из Югославии в Будапешт. Валюта лежала в железной коробке под кроватью; Ковач пил кофе и слушал музыку по радио, когда послышался стук в дверь. Контрабандист отправился встречать раннего гостя в одном исподнем.— Энди! — удивленно воскликнул он.— Я тебя не разбудил, Иштван?Ковач махнул рукой, приглашая Хадсона войти.— Нет, я встал полчаса назад. Что привело тебя ко мне?— Товар будем переправлять сегодня ночью, — ответил Хадсон.— Когда именно?— Ну, скажем, в половине третьего. — Сунув руку в карман, Хадсон достал пачку банкнотов. — Вот половина обговоренной суммы.Нет смысла платить этим венгерским проходимцам то, что они действительно стоят. Это может нарушить все равенство.— Замечательно. Энди, угостить тебя кофе?— Да, благодарю.Пододвинув гостю табурет, Ковач налил чашку.— Как ты собираешься действовать?— Я доставлю товар к границе, а ты переправишь его на ту сторону. Полагаю, ты в хороших отношениях с пограничниками на контрольно-пропускном пункте.— Да, сегодня ночью будет дежурить капитан Ласло Будай. Я работаю с ним уже несколько лет. С ним будет сержант Михали Керекеш, хороший парень, хочет поступить в университет и выучиться на инженера. Смена дежурит по двенадцать часов, с полуночи до полудня. К трем часам ночи служба уже успеет им опостылеть, и, следовательно, они будут готовы к переговорам.Подняв руку, Ковач многозначительно потер большим пальцем об указательный.— Каковы стандартные расценки?— За четырех человек?— А пограничники обязательно должны знать, что твой товар состоит из людей? — ответил вопросом на вопрос Хадсон.Контрабандист пожал плечами.— Думаю, необязательно. В таком случае, несколько пар обуви. Знаешь, сейчас у нас очень популярны кроссовки «Рибок», и к ним нужно будет добавить видеокассеты с западными фильмами. Видеомагнитофоны у наших друзей уже есть, — объяснил Ковач.— Не жадничай, — предложил Хадсон, — но в то же время не перусердствуй со щедростью. — Ему не надо было добавлять, что ни в коем случае нельзя разбудить у пограничников подозрения. — Если они женаты, возможно, нужно подарить что-нибудь их женам и детям…— Я хорошо знаком с семьей капитана Будая, Энди. Тут никаких проблем не возникнет. У Будая есть дочь, и он будет очень рад получить подарок для своей маленькой Зоськи.Хадсон произвел мысленные расчеты. Ночью добраться до югославской границы можно будет за час. Первая часть пути будет совершена на маленьком пикапе, дальше Иштван повезет беглецов на своем грузовике. А если случится что-нибудь непредвиденное, Ковача должен будет застрелить сотрудник британской разведки. Вот единственное сходство реальности со всемирно известными фильмами про Джеймса Бонда. Однако за пять тысяч западногерманских марок в Венгрии можно горы свернуть.— Машину до места назначения поведу я?— Сегодня ночью я предоставлю тебе такую возможность, — ответил Хадсон.— Отлично. Я буду ждать вас в Сурго в половине третьего ночи. Постарайся не опаздывать.— Договорились, Иштван. — Допив кофе, Хадсон встал. — Как хорошо иметь такого надежного друга!— Ты щедро платишь, — заметил Ковач, определяя характер их отношений.Хадсона подмывало сказать, что он полностью доверяет своему агенту, однако это, строго говоря, было не так. Подобно большинству оперативных работников, Хадсон не доверял никому — по крайней мере, до тех пор, пока дело не будет успешно завершено. А что если Иштван является платным осведомителем АВХ? Маловероятно. Не может и речи идти о том, чтобы правительственные спецслужбы регулярно выплачивали ему суммы, сопоставимые с пятью тысячами марок, а Ковач слишком любит сладкую жизнь. Если коммунистическое правительство в Венгрии когда-либо падет, он станет одним из первых миллионеров и обзаведется красивым особняком на холмах древней Буды, из которого будет открываться вид на Дунай и на расположенный на противоположном берегу молодой Пешт.
Двадцать минут спустя Хадсон нашел Райана в самом начале очереди в посольскую столовую.— Вижу, тебе понравились здешние омлеты, — заметил британский резидент.— Яйца местные, или вы привозите из Австрии?— Местные. Продукция венгерского сельского хозяйства достаточно высокого качества. Но вот бекон мы предпочитаем привозить из Англии.— Я сам к нему пристрастился, — сказал Джек. — Что случилось? — спросил он, заметив в глазах Энди возбужденный блеск.— Все произойдет сегодня ночью. Сначала мы отправимся в концертный зал и там поговорим с нашим «кроликом».— Обрисуем ему вкратце наш план?Хадсон покачал головой.— Нет. Не исключена вероятность, что он совершит что-либо непредсказуемое. Я предпочитаю избегать осложнений.— А что если он не готов? Или передумал? — высказал вслух свои опасения Райан.— В таком случае, операция закончится провалом. Мы с тобой растворимся в будапештском тумане, а завтра утром в Лондоне, Вашингтоне и Москве у многих будут пунцовые лица.— А ты относишься к этому совершенно спокойно, дружище.— В нашем деле все надо принимать так, как оно есть. Напрасно волноваться бессмысленно. — Хадсон натянуто улыбнулся. — До тех пор, пока я принимаю королевский шиллинг и ем королевский хлеб, я работаю на королеву.— Semper fi, приятель, — заметил Джек.Добавив в кофе сливки, он отпил глоток. Не бог весть что, но на данный момент сойдет.
— Ваш муж до сих пор не вернулся из командировки? — спросил Бивертон.— Увы, да, — подтвердила Кэти.«Очень плохо,» — едва не сорвалось с языка бывшего десантника. С годами он стал знатоком человеческой натуры, и огорчение молодой американки сразу бросалось в глаза. Что ж, сэр Джон, несомненно, занимается чем-то увлекательным. Таксист провел небольшое расследование и кое-что разузнал о семействе Райанов. Жена, согласно газетам, работает хирургом-офтальмологом, как она и представилась несколько недель назад.Муж же, несмотря на заверения в том, что он якобы является младшим служащим в американском посольстве, скорее всего, связан с ЦРУ. Лондонские газеты намекали на это еще когда писали про стычку Райана с террористами из Армии освобождения Ольстера, однако затем это предположение больше не повторялось ни разу. Вероятно, потому, что кто-то очень вежливо попросил Флит-стрит впредь так не делать. Это сообщило Эдди Бивертону все, что он хотел знать. Газеты также писали, что глава семьи если и не богат, то вполне обеспечен, что, несомненно, подтверждал дорогой «Ягуар» на стоянке перед домом. Итак, сэр Джон находится в отъезде и выполняет какое-то секретное задание. Гадать, какое именно, бессмысленно, решил таксист, подъезжая к миниатюрному зданию железнодорожной станции Чатэма.— Всего хорошего, мэм, — сказал он на прощание Кэти, выходившей из машины.— Благодарю вас, Эдди.Как всегда, чаевые. Как хорошо иметь такого щедрого постоянного клиента!А Кэти впереди ждала обычная дорога на поезде до Лондона, в обществе медицинского журнала, но без уюта сидящего рядом мужа, читающего «Дейли телеграф» или мирно посапывающего. Поразительно, как может не хватать даже спящего мужчины!
— Вот и концертный зал.Подобно старому «Фольксвагену-жуку» Райана, будапештский концертный зал был прекрасно выполнен во всех мельчайших деталях, но только он был очень маленький, едва занимавший отведенный ему квартал. Архитектура напоминала имперский стиль, который в более лучшем исполнении в изобилии можно найти в соседней Вене, до которой всего двести миль. Зайдя в кассу, Энди и Райан забрали билеты, заказанные посольством через венгерское Министерство иностранных дел. Фойе оказалось поразительно тесным. Хадсон попросил разрешения посмотреть ложу, и служащий театра, покоренный дипломатическим статусом, провел приятелей наверх и по боковому коридору к ложе.Зрительный зал напомнил Райану театры Бродвея — например, «Маджестик», — небольшой, но очень изящный. Кресла, обтянутые красным бархатом, позолоченная лепнина, — подходящее место для того, чтобы принять императора, пожаловавшего с визитом из своего дворца, расположенного выше по реке в Вене. Подходящее место для того, чтобы местные шишки смогли встретить императора, изображая всенародную любовь, хотя и им, и самому монарху известно, что на самом деле это не так. И все же в целом театр получился неплохим, и хорошему оркестру предстояло покрыть все недостатки. Скорее всего, акустика здесь бесподобная, а, по большому счету, только это и имеет значение. Райану никогда не приходилось бывать в нью-йоркском Карнеги-Холле, но это, вероятно, был местный эквивалент — только меньше размерами и более скромный.Райан огляделся по сторонам. Ложа идеально подходила для той цели, с которой они с Хадсоном пришли сюда. Из нее открывался вид практически на все зрительские места.— А где будут сидеть наши друзья? — вполголоса спросил Джек.— Пока что не знаю. Том проследит за ними и выяснит, где они сядут, а потом сообщит нам.— А что будет дальше? — спросил Райан.Однако Хадсон остановил дальнейшие расспросы одним словом:— Позже.
По возвращении в посольство Том Трент занялся другими важными делами. Первым делом он достал два галлона чистого зернового спирта крепостью 96 процентов. Теоретически эту огненную жидкость можно было пить, но только если требовалось быстро и сильно напиться. Трент глотнул капельку спирта, просто чтобы проверить, что в бутыли содержалось именно то, что гласила этикетка. Сейчас было не время рисковать. Ему хватило одного миллилитра. Это действительно был чистейший спирт, без различимого запаха, обладающий вкусом, достаточным только для того, чтобы не спутать его с дистиллированной водой. Тренту приходилось слышать, что кое-кто добавляет эту жидкость в пунш на свадьбах и других торжественных церемониях для того, чтобы… чтобы немножко их оживить. Определенно, тот спирт, что он сейчас держал в руках, справился бы с этой задачей как нельзя лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91