однако полковник Каминский блестяще справился со своей задачей, чем заслужил благодарность Николая Второго и императрицы Александры Федоровны. За время обучения цесаревич и его наставник сблизились, если и не как отец и сын, то как дядя и племянник. В самом начале Первой мировой войны дедушка Ваня ушел на фронт биться с германцами, но во время сражения в Восточной Пруссии попал в плен. В Германии, в лагере для военнопленных он встретил известие о революции. Ему удалось вернуться на родину, и он в рядах белогвардейцев сражался с большевиками. В 1918 году дедушка Ваня узнал о том, что узурпаторы расправились в Екатеринбурге со свергнутым императором и всей его семьей. Осознав, что дело контрреволюции обречено, он с огромным трудом покинул Россию и перебрался в Америку, где начал новую жизнь, омраченную неутихающей скорбью по невинно убиенным.Мери Пат хорошо запомнила слезы, появлявшиеся в глазах дедушки каждый раз, когда он рассказывал ей о трагедии царской семьи, и с этими слезами ей передалась его неистребимая ненависть к большевикам. Правда, у нее самой это чувство было более приглушенным. Мери Пат не испытывала фанатичной злости, но когда она видела человека в военной форме или черный правительственный ЗИЛ, несущийся на партсобрание, она видела лицо врага, врага, которого необходимо победить. И то, что коммунизм является смертельным врагом Америки, ее нынешней родины, было лишь приправой к основному блюду. Если бы Мери Пат представилась возможность нажать кнопку, которая привела бы к крушению этой омерзительной политической системы, она сделала бы это без колебаний.Поэтому назначение в Москву явилось для нее именно тем, о чем она всегда мечтала. Иван Борисович Каминский, рассказывая печальную историю царской семьи, тем самым завещал своей внучке цель в жизни и настойчивость добиваться ее. Для Мери Пат поступление на работу в ЦРУ было таким же естественным, как и причесывание соломенно-желтых волос.И вот сейчас, гуляя по улицам Москвы, молодая женщина впервые в жизни по-настоящему поняла страсть своего дедушки к прошлому. Здесь все отличалось от того, к чему она привыкла в Америке, начиная от скатов крыш зданий до цвета асфальта под ногами. Больше всего Мери Пат поразили хмурые лица прохожих. На нее таращились все, ибо в своей американской одежде она выделялась среди простых москвичей, как павлин среди ворон. Кое-кто даже пытался улыбаться Эдди: несмотря на природную суровость, русские относились к детям неизменно ласково. Ради интереса Мери Пат обратилась к милиционеру, спрашивая у него, как пройти, и тот ответил ей очень любезно, поправив ошибки в произношении трудных слов. Ну хоть это-то хорошо. Мери Пат обратила внимание, что за ней шел «хвост», сотрудник КГБ лет тридцати пяти, державшийся от нее на расстоянии шагов пятьдесят и пытающийся оставаться незаметным. Его ошибка заключалась в том, что он отводил взгляд каждый раз, когда Мери Пат оборачивалась. Вероятно, так его научили — лицо не должно примелькаться объекту наблюдения.Широкие улицы и тротуары оставались относительно свободными. Практически все советские граждане были в этот час на работе, а прослойка свободных женщин, которые прогуливались бы по магазинам или направлялись по светским делам, в Москве отсутствовала. Быть может, к этой категории можно было отнести разве что жен высокопоставленных партийных функционеров, но и только. Мери Пат отметила, что в этом они чем-то похожи на состоятельных американок, которые могут позволить себе не работать, — если такие еще остались. Ее мать, например, сколько помнила Мери Пат, работала всегда — больше того, она работала до сих пор. Однако в России женщины орудовали лопатами, в то время как мужчины сидели за рулем грузовиков. Они занимались тем, что заделывали выбоины в асфальте, однако полностью справиться с этой задачей им не удавалось никогда. «Впрочем, то же самое можно сказать и про Вашингтон, и про Нью-Йорк,» — подумала Мери Пат.На улицах было много киосков, и она купила маленькому Эдди мороженое. У мальчишки разбегались глаза. Мери Пат чувствовала угрызения совести по поводу того, что ее сыну придется терпеть неудобства, связанные с пребыванием в чужой стране, а также с той миссией, которую выполняют его родители. С другой стороны, Эдди сейчас всего четыре года, и для него жизнь в Москве станет очень полезным опытом. По крайней мере, он выучит второй язык. А также научится любить свою родину — любить так, как не умеет ее любить почти никто из сверстников Эдди, оставшихся в Америке, — а это совсем неплохо, подумала Мери Пат. Итак, у нее есть «хвост». Насколько он хорош? Наверное, пора это проверить. Раскрыв сумочку, Мери Пат незаметно достала оттуда кусок бумажной ленты. Красной, ярко-красной. Завернув за угол, молодая женщина молниеносным, практически невидимым движением прилепила ленту к фонарному столбу и как ни в чем не бывало направилась дальше. Затем, пройдя ярдов пятьдесят, она обернулась, словно заблудившись… и как раз увидела, что сотрудник КГБ проходит мимо столба. Значит, он не заметил, что она выставила сигнал. Если бы «хвост» что-то увидел, он сейчас хотя бы посмотрел на столб… а чекист лишь просто продолжал следить за своей подопечной. С другой стороны, Мери Пат выбрала для прогулки совершенно непредсказуемый маршрут, и если бы «хвост» был не один, она бы это обязательно заметила. Если только, конечно, за ней не установлена настоящая слежка, однако это казалось маловероятным. У Мери Пат в работе еще ни разу не было провалов. Она прекрасно помнила все подробности подготовки на «Ферме», в учебном центре ЦРУ в Тайдуотере, штат Вирджиния. Мери Пат окончила курсы первой из группы; она знала, что из нее получился хороший оперативный работник, — и, больше того, знала, что никакой, даже самый хороший агент не должен забывать об осторожности. Ну а если соблюдать все меры предосторожности, можно «скакать на любом коне». Кстати, дедушка Ваня также научил ее ездить верхом.Мери Пат подумала, что в этом городе ее и маленького Эдди ждет еще много приключений. Сначала надо будет дождаться, когда КГБ надоест следить за ней, после чего можно будет дать себе волю. Молодая женщина попыталась представить себе, кого еще ей удастся завербовать работать на ЦРУ в дополнение к уже имеющимся агентам. Да, она проникла в самое сердце чудовища, и ее задача состоит в том, чтобы нанести сукиному сыну кровоточащую рану.
— Хорошо, Алексей Николаевич, ты знаешь этого человека, — сказал Андропов. — Что мне ему ответить?Ум председателя проявился в том, что он не поспешил одернуть резидента в Риме испепеляющим ответом. Только дурак топочет ногами на своих ближайших подчиненных.— Полковник Годеренко просит более подробных указаний — он хочет определить масштабы предстоящей операции. И в этом ему надо помочь. Однако тут возникает вопрос: что именно вы задумали, товарищ председатель? У вас уже есть какие-то соображения на этот счет?— Отлично, полковник, а ты сам что думаешь по этому поводу?— Товарищ председатель, у американцев есть на этот счет одно выражение, которое мне очень нравится: это выходит за рамки моего должностного оклада.— Ты хочешь сказать, что никогда мысленно не ставишь себя на мое место? — прямо спросил Юрий Владимирович.— Если честно — нет. Я ограничиваюсь только тем, в чем разбираюсь, — то есть, оперативными вопросами. А в дебри политики я предпочитаю не забираться, товарищ председатель.«Ответ умный, даже если и неискренний,» — отметил Андропов. Но полковник Рождественский не сможет ни с кем обсудить свои мысли на этот счет — потому что во всем КГБ, кроме их двоих, никто не посвящен в эту тайну. Конечно, его может пригласить на беседу какой-нибудь высокопоставленный сотрудник Центрального комитета партии, по приказу Политбюро, но такой приказ должен будет исходить практически наверняка лично от Брежнева. А это, решил Юрий Владимирович, в настоящей момент крайне маловероятно. Поэтому полковник Рождественский, как и любой подчиненный, будет переваривать в голове эти соображения, но, как профессиональный сотрудник КГБ, а не партийный работник, привыкший говорить с трибуны, он ни за что не выпустит их оттуда.— Хорошо, давай полностью забудем о политической целесообразности. Считай это чисто теоретическим вопросом: как физически уничтожить главу Римско-католической церкви?Рождественский замялся.— Садись, — предложил подчиненному председатель КГБ. — Тебе уже приходилось планировать сложные операции. Не торопись, подумай, и выскажи все, что думаешь на этот счет.Сев, Рождественский помолчал.— Ну, во-первых, я бы попросил содействия у кого-нибудь более сведущего в таких вопросах. В центральном управлении есть такие люди. Но… поскольку вы предложили считать эту задачу чисто теоретической…Не закончив свою фразу, полковник поднял взгляд и перевел его налево. Наконец он заговорил снова, медленно, тщательно подбирая слова:— Перво-наперво, агентурную сеть Годеренко можно будет задействовать только для сбора информации — ведение наблюдения за целью и тому подобное. Ни в коем случае нельзя использовать наших людей в Риме для любых активных действий… Больше того, я бы посоветовал вообще не привлекать к активной части операции советских граждан.— Почему? — спросил Андропов.— Итальянская полиция работает очень профессионально, а для расследования преступления такого масштаба будут привлечены лучшие силы. Такое событие — обязательно найдутся свидетели. У каждого человека есть пара глаз и память. А у некоторых еще и интеллект. Предсказать подобные вещи наперед не представляется возможным. И хотя, с одной стороны, все эти соображения говорят в пользу снайпера, делающего прицельный выстрел с большого расстояния, такой подход укажет на операцию, подготовленную и осуществленную на государственном уровне. Снайпер должен будет иметь соответствующую подготовку и соответствующее оружие. То есть, это будет профессиональный солдат. А профессиональный солдат должен служить в какой-то армии. Ну а армия предполагает наличие суверенного государства — а какое суверенное государство заинтересовано в физическом устранении папы римского? — спросил полковник Рождественский. — Но вот действительно «черную» операцию проследить невозможно.Закурив «Мальборо», Андропов кивнул. Он не ошибся в своем выборе. Полковник Рождественский знает свое дело.— Продолжай.— В идеале покушавшийся не должен будет иметь абсолютно никакого отношения к Советскому Союзу. Необходимо обеспечить это, потому что нельзя исключить возможность задержания. Задержание означает допросы. А на допросах рано или поздно начинают говорить практически все — по психологическим или физическим причинам. — Порывшись в кармане, Рождественский тоже достал сигарету. — Помнится, как-то я читал об одном убийстве, совершенном американской мафией…И снова он умолк, устремив взгляд в стену, анализируя какую-то информацию в памяти.— Да? — предложил председатель.— Это убийство было совершено в Нью-Йорке. Один из главарей поссорился со своими соратниками, и было принято решение не просто убить его, но еще и обесчестить. Поэтому убийцей стал негр. Для мафии это является верхом позора, — объяснил Рождественский. — Так или иначе, убийца сразу же после покушения был застрелен другим человеком, предположительно, членом мафии, которому удалось беспрепятственно скрыться, — вне всякого сомнения, у него был помощник, это говорит о том, что преступление было тщательно подготовлено. Это убийство так и не было раскрыто. Оно было спланировано и осуществлено блестяще. Объект был уничтожен, как и покушавшийся. А настоящие убийцы, те, кто замыслили преступление, добились своей цели, завоевали признание в своих кругах и избежали наказания.— Подлые бандиты, — пробормотал Андропов.— Совершенно верно, товарищ председатель, однако и в этом случае безукоризненно осуществленная операция заслуживает того, чтобы присмотреться к ней внимательнее. Данный случай не полностью соответствует задаче, стоящей перед нами, потому что то убийство должно было выглядеть со стороны, как расправа мафии с отступником. Однако убийце удалось приблизиться к жертве в первую очередь потому, что он подчеркнуто не являлся членом мафии и не мог выдать заказчиков преступления. Именно этого и стремимся добиться мы сейчас. Разумеется, нам нельзя полностью скопировать ту операцию — так, например, устранение убийцы однозначно укажет на нас. Мы не можем повторить убийство Льва Троцкого. Тогда никто и не думал скрывать, кто именно стоит за расправой. А то преступление мафии, о котором я только что рассказал, было призвано стать чем-то вроде открытого предупреждения.От Рождественского не ускользнуло то обстоятельство, что в действиях советского государственного органа просматривалась очевидная параллель с гангстерскими разборками. Однако для его практичного ума покушение на Троцкого и расправы мафии были лишь любопытными примерами различных тактических приемов решения одних и тех же задач.— Товарищ председатель, мне необходимо время, чтобы полностью все обдумать.— Даю тебе два часа, — великодушно согласился Андропов.Встав, Рождественский вытянулся, развернулся кругом и вышел через гардероб в приемную секретаря.Собственный кабинет полковника, разумеется, был значительно меньших размеров, но он был отдельным и также находился на последнем этаже. Окно выходило на площадь Дзержинского, памятник Железному Феликсу в центре и снующие вокруг него машины. Рождественский удобно устроился в крутящемся кресле за письменным столом с тремя телефонными аппаратами, потому что в Советском Союзе по какой-то причине отсутствовали внутренние телефонные коммутаторы. На столе также стояла пишущая машинка, которой Алексей Николаевич почти не пользовался, предпочитая вызывать стенографистку. Поговаривали, что Юрий Владимирович приглашал к себе в кабинет стенографисток не только для того, чтобы диктовать им сообщения, однако Рождественский в это не верил. Председатель КГБ был слишком большим эстетом, чтобы опускаться до такого. Андропов физически не переваривал коррупцию и все связанное с ней, что Алексею Николаевичу было по душе. Рождественскому было бы очень сложно оставаться преданным такому человеку, как Брежнев. Полковник очень серьезно относился к девизу своего ведомства, призванного служить щитом и мечом государства. Его задача заключалась в том, чтобы защищать Советский Союз и его граждан — а их действительно требовалось защищать, иногда от членов собственного Политбюро.«Но какую опасность может представлять собой этот священник?» — спросил себя Алексей Николаевич.Покачав головой, он сосредоточился на решении поставленной задачи. Рождественский предпочитал думать с открытыми глазами, просматривая мысли, словно кинопленку на невидимом экране.В первую очередь следовало оценить физические особенности цели. Судя по фотографиям, папа отличается высоким ростом и предпочитает носить все белое. Трудно представить себе более удобную мишень. Передвигается он преимущественно в открытом автомобиле, что делает его еще более удобной мишенью, потому что машина двигается медленно, давая возможность верующим хорошенько рассмотреть понтифика.Но кто будет стрелять? Только не сотрудник КГБ. И даже не советский гражданин. Может быть, эмигрант из Советского Союза. Под видом таких эмигрантов КГБ разбросал своих агентов по всем западным странам; многие среди них находились в резерве. Они жили своей жизнью, ожидая приказа начать действовать… вот только вся проблема заключалась в том, что многие из них обживались на новом месте и больше не отвечали на приказы или, что хуже, обращались в контрразведывательные органы своих стран. Рождественскому никогда не нравились подобные долгосрочные задания. Сотруднику КГБ было слишком легко забыть, кем он является, и превратиться в того, кем он должен был быть согласно легенде.Нет, покушение должен будет совершить человек со стороны, не советский гражданин и не советский эмигрант, и даже не иностранец, подготовленный КГБ. Конечно, идеальным вариантом был бы отступник-священник или монах-расстрига, но только такие люди подворачиваются под руку в нужный момент лишь в западных шпионских романах. Реальный мир разведки редко предлагает столь удобные пути.Итак, кем должен быть убийца? Не христианином? Иудеем? Мусульманином? Атеиста будет слишком легко связать с Советским Союзом, так что этот вариант не подойдет. Убрать папу римского руками иудея — вот было бы здорово! Еврей, представитель избранного народа. Лучше всего, гражданин Израиля. В Израиле немало религиозных фанатиков. Подобное решение возможно…но маловероятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91