Когда по одному курсу движется столько подводных лодок, опасность столкновения становится реальной. Старшина у штурвала перечислил субмарины, обогнавшие «Чикаго». Командир удовлетворенно кивнул.
— Две трети хода вперед, — приказал он. Рулевой отрепетовал команду и передвинул рычаг машинного телеграфа.
— Из машинного отделения подтверждают — две трети вперед.
— Отлично. Лево руля, десять градусов. Новый курс три-четыре-восемь.
«Чикаго» набрал скорость в пятнадцать узлов и занял свое место в хвосте процессии, стремительно двигающейся к арктическим льдам.
Глава 31 Демоны
Виргиния-Бич, штат Виргиния
— Лево на борт! — выкрикнул Моррис, указывая на белый пенный след торпеды.
— Право на борт, слушаюсь! — ответил рулевой, крутанул штурвал до упора направо, потом налево и затем выровнял корабль.
Моррис стоял на левом крыле мостика. Штиль, морская поверхность зеркально гладкая, и след торпеды отчетливо виден — она повторяла каждый поворот и каждый маневр фрегата. Моррис даже попытался дать задний ход, но ничего не вышло — торпеда будто придвинулась к кораблю боком, остановилась в воде и поднялась на поверхность. Она была белой, на носу виднелось что-то похожее на красную звезду…, и глаза, как у всех самонаводящихся торпед. Он приказал развить полный ход, но теперь торпеда преследовала фрегат, скользя по поверхности, словно летающая рыба, ясно видимая для всех, кто смотрел на нее, — однако видел торпеду один Моррис.
Она приближалась к «Фаррису» медленно и неумолимо, несмотря на все маневры фрегата. Пятьдесят футов, тридцать, десять…
— Где мой папа? — спросила маленькая девочка. — Я хочу папу!
— Что случилось, шкипер? — спросил старший помощник. Моррису это показалось очень странным, потому что у старпома не было головы…
Моррис резко сел в кровати. Он был мокрым от пота, и сердце билось как сумасшедшее. Электронные часы на тумбочке показывали 4.54. Эд встал и неуверенными шагами пошел в ванную, чтобы плеснуть в лицо холодной воды. Второй раз за одну ночь, подумал он. Этот кошмар преследовал его и во время возвращения в Бостон, отнимая драгоценные часы сна, такие необходимые для отдыха. Моррис пытался вспомнить, кричал ли он во сне.
Ты сделал все, что мог. Никто не винит тебя в случившемся, сказал он своему отражению в зеркале.
Но ведь ты капитан и несешь ответственность за жизнь своих людей, ответило отражение.
Моррис побывал у пяти семей и понял, что это выше его сил. Одно дело — разговаривать с женами и родителями. Они понимали. Их сыновья и мужья были моряками и потому подвергались опасности. Но четырехлетняя дочка наводчика 2-го класса Джеффа Эванса никак не могла понять, почему ее папа больше никогда не вернется домой. У старшины второй статьи не ахти какое жалованье, знал Моррис, и Эвансу пришлось потратить уйму сил, чтобы его маленький домик выглядел таким опрятным. У него были золотые руки, вспомнил капитан, у этого молодого парня. Стены дома были свежевыкрашенными, заменены панели внутри. Семья жила здесь всего семь месяцев, и Моррис не мог понять, как старшине удалось найти время, чтобы сделать все это. Он, конечно, занимался работой сам, потому что не мог позволить себе нанять рабочих. Комната маленькой Джинни являла собой наглядное доказательство отцовской любви. Куклы со всего света стояли на тщательно оструганных полках. Как только Моррис увидел комнату девочки, он понял, что должен уехать, чувствуя приближающееся отчаяние. Капитан боялся расплакаться, а какой-то абсурдный кодекс поведения морского офицера не позволял проявлять чувства перед посторонними. Поэтому он сел в машину и поехал домой, спрятав в бумажник список погибших членов команды. Может, невероятная усталость, думал Моррис, позволит ему выспаться…
Но теперь он стоял перед зеркалом, глядя на мужчину с запавшими глазами, жалеющего, что сейчас рядом с ним нет жены…
Моррис прошел в кухню своего одноэтажного дома и принялся машинальными движениями готовить кофе. Утренняя газета уже лежала на ступеньках крыльца, и он начал читать отчеты о военных действиях, хотя и понимал, что все эти сообщения или неточны, или устарели. События развивались с такой быстротой, что репортеры не успевали за ними. Моррис прочитал рассказ свидетеля с безымянного эсминца о том, как русская ракета прорвалась через его противоракетную оборону. Какой-то «аналитик» авторитетно объяснял, что надводные корабли безнадежно устарели, неспособны противостоять массированным ракетным ударам, и спрашивал, куда делись хваленые американские авианосцы. Это, подумал Моррис, весьма разумный вопрос.
Он допил кофе и пошел в ванную, чтобы принять душ. Если он все равно не может уснуть, то бодрствовать можно с таким же успехом и на службе. В шкафу висел новенький мундир. Моррис надел его и через несколько минут пошел к машине. Когда он подъехал к военно-морской базе Норфолка, начало светать.
Спустя сорок минут Моррис уже был в одном из центров оперативного командования, где на картах были нанесены маршруты конвоев и предполагаемые позиции подводных лодок противника. На дальней стене висел большой планшет, где перечислялись силы, которыми располагали русские, а также обозначения и типы уничтоженных кораблей и самолетов противника. На другой стене, на таком же планшете, перечислялись потери. Если верить разведке, подумал Моррис, война на море пока идет на равных — но для русских это равносильно победе.
— Доброе утро, капитан, — послышался голос командующего надводными силами Атлантического флота. Вот еще один, не спящий по ночам, подумал Моррис. — Сегодня вы выглядите немного лучше.
Лучше? По сравнению с чем? — удивился Моррис.
— На этот раз у нас хорошие новости.
Северная Атлантика
Экипажи бомбардировщиков Б-52 нервничали, несмотря на мощный эскорт. В пяти тысячах футов выше летела целая эскадрилья истребителей «томкэт» F-14, прикрывающая бомбардировщики сверху. Они только что дозаправились от воздушных танкеров К-135. Сейчас пришла очередь второй эскадрильи. Солнце едва выглядывало из-за горизонта, а океан внизу был все еще погружен в темноту. 3.00 утра по местному времени — сейчас человеческий организм функционирует на нижнем пределе возможностей, а реакция крайне замедлена.
Кефлавик, Исландия
Рев сирены сорвал спящих русских летчиков с коек. Наземным командам потребовалось меньше десяти секунд, чтобы взяться за подготовку самолетов к вылету. Летчики забирались по стальным лестницам в кабины и подключали шлемы к системе радиосвязи, чтобы узнать о причине боевой тревоги.
— Противник ставит мощные радиолокационные помехи на западе, — услышали они голос командира полка. — Приступаем к действиям по плану три. Повторяю: действия по плану три.
В трейлере, где размещался центр управления полетами, операторы радиолокационных станций смотрели на экраны — молочный кошмар на них свидетельствовал о массированном глушении. Готовился американский налет — по-видимому, снова Б-52, и наверно, с участием большого количества самолетов. Скоро бомбардировщики приблизятся на такое расстояние, что операторы наземных радиолокационных станций смогут различить их, несмотря на помехи. До этого момента истребители попытаются вступить в бой как можно дальше от авиабазы, чтобы уменьшить число бомбардировщиков, прежде чем те нанесут удар.
За время пребывания в Исландии советские летчики отлично отработали тактику отражения рейдов противника. Через две минуты после сигнала боевой тревоги первая пара истребителей МиГ-29 уже мчалась по взлетной полосе; спустя семь минут все самолеты были в воздухе. В соответствии с разработанным планом треть советских истребителей оставалась над Кефлавиком, прикрывая авиабазу; остальные устремились в сторону, где были установлены радиолокационные помехи. Висящие под крыльями ракеты «воздух-воздух» с самонаводящимися радиолокационными боеголовками искали цель. Они летели в течение десяти минут, и вдруг глушение прекратилось. Один МиГ-29 сумел засечь удаляющийся самолет, установивший завесу, и сообщил об этом в Кефлавик. Оттуда передали, что на экранах наземных радиолокаторов в радиусе трехсот километров ничего не видно.
Через минуту помехи начались снова, на этот раз с юга и востока. МиГи развернулись и теперь с большей осторожностью полетели туда. Им было приказано не включать свои радиолокаторы до тех пор, пока истребители не удалятся от берега на сотню миль, но когда радары заработали в активном режиме, они не обнаружили никаких вражеских самолетов. Судя по всему, глушение велось с очень большого расстояния. Из наземного центра управления полетами сообщили, что в первом случае завеса помех устанавливалась тремя самолетами, во втором — четырьмя. Что-то многовато для глушения, подумал командир полка. Наверно, они хотят погонять нас подольше и заставить израсходовать горючее.
— Поворачиваем на восток, — приказал он командирам звеньев.
***
Экипажи тяжелых бомбардировщиков Б-52 нервничали теперь по-настоящему. Один из «праулеров» сопровождения услышал приказ, переданный по системе радиосвязи, которой пользовались МиГи, другой заметил, что радары перехвата развернулись на юго-запад. Истребители также поворачивали на юг и находились в ста пятидесяти милях от Кефлавика, пересекая сейчас исландскую береговую черту. Командующий операцией оценил ситуацию и приказал бомбардировщикам чуть отвернуть к северу.
На Б— 52 не было бомб, они оснащались мощной аппаратурой радиолокационных помех, предназначенной для того, чтобы в случае нападения на Советский Союз дать возможность другим бомбардировщикам нанести удары по целям на его территории. Летевшая под ними вторая эскадрилья «томкэтов» начала стремительно снижаться к восточным склонам ледника Ватна. Их сопровождали четыре «праулера» морской авиации, чтобы обеспечить дополнительную защиту от ракет «воздух-воздух» на случай, если русские МиГи слишком приблизятся.
— Начинаю замечать работу бортовых радиолокаторов на пеленге два-пять-восемь. Похоже, расстояние сокращается, — сообщил один из «праулеров». Другой принял это сообщение, и с помощью метода триангуляции им удалось определить местонахождение русских истребителей. Пятьдесят миль. Достаточно близко. Командующий операцией находился на борту «праулера».
— Янтарная луна, — скомандовал он. — Повторяю: янтарная луна.
Бомбардировщики Б-52 снова развернулись на восток, снизились и открыли бомболюки, сбросив тонны алюминиевой фольги. Образовалось такое облако помех, через которое не мог пробиться ни один радиолокатор. Увидев это, все американские истребители тут же сбросили подвесные баки, а «праулеры» отвернули от бомбардировщиков и заняли позиции к западу от расползающегося облака фольги. Настал самый сложный момент операции. Истребители обеих сторон сближались на встречных курсах со скоростью больше тысячи миль в час.
— Хитрая проверка, — произнес в микрофон командующий операцией с «праулера».
— Черная проверка, — отозвался командир 41-й эскадрильи.
— Веселая проверка, — подтвердил командир 84-й эскадрильи. Обмен сигналами завершился. Все заняли позиции в соответствии с планом.
— Приступаем. — Четверка «праулеров» включила аппаратуру помех, предназначенных для глушения головок радиолокационного наведения русских ракет «воздух-воздух».
Двенадцать «томкэтов» эскадрильи «Веселый Роджер» выстроились в одну линию на высоте тридцати тысяч футов. По команде они привели в действие радиолокационные станции наведения на цель своих ракет.
***
— Американские истребители! — почти разом воскликнули несколько русских летчиков. Приборы оповещения об опасности немедленно известили пилотов, что радиолокаторы истребительного типа замкнулись на их МиГах.
Это ничуть не удивило командира полка. Разумеется, американцы не рискнут снова послать свои тяжелые бомбардировщики на Кефлавик без соответствующего прикрытия истребителей. Он решил не обращать внимания на истребители и продолжать преследовать бомбардировщики — именно этому его учили. Бортовые радиолокаторы МиГов подвергались активному глушению, дальность их действия сократилась вдвое, и пока они не смогли обнаружить никаких целей. Полковник приказал летчикам увеличить скорость и следить за ракетами, которые мог выпустить противник. Он не сомневался, что истребителям удастся уклониться от ракет. Затем он распорядился, чтобы МиГи, барражирующие над Кефлавиком, направились к нему для поддержки на восток, оставив только два самолета прикрывать авиабазу.
Американцам понадобилось всего несколько секунд, чтобы замкнуться на своих целях. У каждого «томкэта» под крыльями висело по четыре «спэрроу» и по четыре «сайдуайндера». Сначала с подвесок сорвались ракеты «спэрроу». В воздухе находилось шестнадцать русских МиГов, и почти на каждый было нацелено не меньше двух ракет. Однако «спэрроу» были ракетами радиолокационного наведения, и потому «томкэтам» приходилось сохранять контакт с МиГами, пока ракеты не попадут в цель. Это увеличивало риск оказаться в пределах дальности действия советских ракет, а «томкэты» не были оборудованы системами радиолокационных помех.
***
Американцы атаковали русских со стороны солнца. Едва бортовые радиолокаторы МиГов начали пробиваться сквозь глушение, на экранах истребителей появились ракеты «спэрроу», стремительно мчащиеся к цели. Первая летела прямо от солнца, взорвала МиГ и предупредила всех остальных об опасности. Советские летчики, увидев летящие к ним ракеты диаметром в семь дюймов, тут же начали бросать свои самолеты вверх и вниз, резко разворачивались влево и вправо, однако еще четыре «спэрроу» все-таки попали в цели. Три истребителя были сбиты и один со значительными повреждениями развернулся и полетел к аэродрому, стараясь как-нибудь дотянуть до посадочной полосы.
Истребители эскадрильи «Веселых Роджеров» тут же отвернули и помчались на северо-восток, преследуемые советскими МиГами. Командир советского авиаполка с облегчением увидел, что атака американцам не очень удалась, хотя и испытывал ярость из-за потери пяти самолетов. Его остальные МиГи включили форсаж. Их радиолокаторы наведения на цель начали пробиваться через американские помехи. Полковник знал, что истребители сопровождения использовали свой шанс. Теперь настала его очередь. Пилоты МиГов вели истребители на северо-восток, попеременно поглядывая сквозь защитные стекла шлемов то на уходящие в сторону солнца самолеты противника, то на экраны радиолокаторов, следящих за целями. Им даже не приходило в голову посмотреть вниз. Головной МиГ обнаружил наконец цель и пустил две ракеты.
***
В двадцати тысячах футов под ними, скрытые от наземных радиолокаторов парой горных вершин, двенадцать «томкэтов» эскадрильи «Черные тузы» с радиолокаторами в пассивном режиме перешли на форсаж и стремительно взмыли вверх. Уже через девяносто секунд пилоты услышали характерное урчание, которое означало, что их «сайдуайндеры» с тепловыми головками наведения обнаружили цель. Через несколько секунд шестнадцать ракет сорвались с подвесок и устремились вперед к целям, которые находились в двух милях от самолетов.
***
Шесть русских летчиков так и не поняли, что произошло. Из одиннадцати МиГов восемь были сбиты за считанные секунды. Сначала командиру полка повезло — он резко отвернул в сторону, вынудив нацеленный в его машину «сайдуайндер» разорвать контакт и уйти в сторону солнца. Но что он мог предпринять дальше? Полковник увидел два «томкэта», которые мчались на юг, ускользая от его уцелевших истребителей. Организовывать атаку было слишком поздно — ведомый сбит, а остальные советские истребители находились к северу от него. Полковник заложил крутой вираж с восьмикратной перегрузкой и спикировал на американский самолет, не обращая внимания на гудение приемника, предупреждающего об опасности. Обе ракеты «спэрроу», пущенные из второй группы «Черных тузов», попали ему в крыло, и МиГ развалился в воздухе.
***
Торжествовать американцам было некогда. Командующий операцией сообщил о приближении еще одной эскадрильи МиГов. Американские истребители быстро перестроились для отражения атаки, образовав мощную стену из двадцати четырех самолетов. Пока советские МиГи летели сквозь облако помех, они выключили на несколько минут свои радиолокаторы. Командир русской эскадрильи допустил серьезную ошибку — он знал, что его товарищи в опасности, и мчал ся на помощь. Одна группа «томкэтов» пустила оставшиеся ракеты «спэрроу», вторая — «сайдуайндеры». Тридцать восемь ракет были нацелены на восемь советских самолетов, пилоты которых не имели четкого представления о том, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Две трети хода вперед, — приказал он. Рулевой отрепетовал команду и передвинул рычаг машинного телеграфа.
— Из машинного отделения подтверждают — две трети вперед.
— Отлично. Лево руля, десять градусов. Новый курс три-четыре-восемь.
«Чикаго» набрал скорость в пятнадцать узлов и занял свое место в хвосте процессии, стремительно двигающейся к арктическим льдам.
Глава 31 Демоны
Виргиния-Бич, штат Виргиния
— Лево на борт! — выкрикнул Моррис, указывая на белый пенный след торпеды.
— Право на борт, слушаюсь! — ответил рулевой, крутанул штурвал до упора направо, потом налево и затем выровнял корабль.
Моррис стоял на левом крыле мостика. Штиль, морская поверхность зеркально гладкая, и след торпеды отчетливо виден — она повторяла каждый поворот и каждый маневр фрегата. Моррис даже попытался дать задний ход, но ничего не вышло — торпеда будто придвинулась к кораблю боком, остановилась в воде и поднялась на поверхность. Она была белой, на носу виднелось что-то похожее на красную звезду…, и глаза, как у всех самонаводящихся торпед. Он приказал развить полный ход, но теперь торпеда преследовала фрегат, скользя по поверхности, словно летающая рыба, ясно видимая для всех, кто смотрел на нее, — однако видел торпеду один Моррис.
Она приближалась к «Фаррису» медленно и неумолимо, несмотря на все маневры фрегата. Пятьдесят футов, тридцать, десять…
— Где мой папа? — спросила маленькая девочка. — Я хочу папу!
— Что случилось, шкипер? — спросил старший помощник. Моррису это показалось очень странным, потому что у старпома не было головы…
Моррис резко сел в кровати. Он был мокрым от пота, и сердце билось как сумасшедшее. Электронные часы на тумбочке показывали 4.54. Эд встал и неуверенными шагами пошел в ванную, чтобы плеснуть в лицо холодной воды. Второй раз за одну ночь, подумал он. Этот кошмар преследовал его и во время возвращения в Бостон, отнимая драгоценные часы сна, такие необходимые для отдыха. Моррис пытался вспомнить, кричал ли он во сне.
Ты сделал все, что мог. Никто не винит тебя в случившемся, сказал он своему отражению в зеркале.
Но ведь ты капитан и несешь ответственность за жизнь своих людей, ответило отражение.
Моррис побывал у пяти семей и понял, что это выше его сил. Одно дело — разговаривать с женами и родителями. Они понимали. Их сыновья и мужья были моряками и потому подвергались опасности. Но четырехлетняя дочка наводчика 2-го класса Джеффа Эванса никак не могла понять, почему ее папа больше никогда не вернется домой. У старшины второй статьи не ахти какое жалованье, знал Моррис, и Эвансу пришлось потратить уйму сил, чтобы его маленький домик выглядел таким опрятным. У него были золотые руки, вспомнил капитан, у этого молодого парня. Стены дома были свежевыкрашенными, заменены панели внутри. Семья жила здесь всего семь месяцев, и Моррис не мог понять, как старшине удалось найти время, чтобы сделать все это. Он, конечно, занимался работой сам, потому что не мог позволить себе нанять рабочих. Комната маленькой Джинни являла собой наглядное доказательство отцовской любви. Куклы со всего света стояли на тщательно оструганных полках. Как только Моррис увидел комнату девочки, он понял, что должен уехать, чувствуя приближающееся отчаяние. Капитан боялся расплакаться, а какой-то абсурдный кодекс поведения морского офицера не позволял проявлять чувства перед посторонними. Поэтому он сел в машину и поехал домой, спрятав в бумажник список погибших членов команды. Может, невероятная усталость, думал Моррис, позволит ему выспаться…
Но теперь он стоял перед зеркалом, глядя на мужчину с запавшими глазами, жалеющего, что сейчас рядом с ним нет жены…
Моррис прошел в кухню своего одноэтажного дома и принялся машинальными движениями готовить кофе. Утренняя газета уже лежала на ступеньках крыльца, и он начал читать отчеты о военных действиях, хотя и понимал, что все эти сообщения или неточны, или устарели. События развивались с такой быстротой, что репортеры не успевали за ними. Моррис прочитал рассказ свидетеля с безымянного эсминца о том, как русская ракета прорвалась через его противоракетную оборону. Какой-то «аналитик» авторитетно объяснял, что надводные корабли безнадежно устарели, неспособны противостоять массированным ракетным ударам, и спрашивал, куда делись хваленые американские авианосцы. Это, подумал Моррис, весьма разумный вопрос.
Он допил кофе и пошел в ванную, чтобы принять душ. Если он все равно не может уснуть, то бодрствовать можно с таким же успехом и на службе. В шкафу висел новенький мундир. Моррис надел его и через несколько минут пошел к машине. Когда он подъехал к военно-морской базе Норфолка, начало светать.
Спустя сорок минут Моррис уже был в одном из центров оперативного командования, где на картах были нанесены маршруты конвоев и предполагаемые позиции подводных лодок противника. На дальней стене висел большой планшет, где перечислялись силы, которыми располагали русские, а также обозначения и типы уничтоженных кораблей и самолетов противника. На другой стене, на таком же планшете, перечислялись потери. Если верить разведке, подумал Моррис, война на море пока идет на равных — но для русских это равносильно победе.
— Доброе утро, капитан, — послышался голос командующего надводными силами Атлантического флота. Вот еще один, не спящий по ночам, подумал Моррис. — Сегодня вы выглядите немного лучше.
Лучше? По сравнению с чем? — удивился Моррис.
— На этот раз у нас хорошие новости.
Северная Атлантика
Экипажи бомбардировщиков Б-52 нервничали, несмотря на мощный эскорт. В пяти тысячах футов выше летела целая эскадрилья истребителей «томкэт» F-14, прикрывающая бомбардировщики сверху. Они только что дозаправились от воздушных танкеров К-135. Сейчас пришла очередь второй эскадрильи. Солнце едва выглядывало из-за горизонта, а океан внизу был все еще погружен в темноту. 3.00 утра по местному времени — сейчас человеческий организм функционирует на нижнем пределе возможностей, а реакция крайне замедлена.
Кефлавик, Исландия
Рев сирены сорвал спящих русских летчиков с коек. Наземным командам потребовалось меньше десяти секунд, чтобы взяться за подготовку самолетов к вылету. Летчики забирались по стальным лестницам в кабины и подключали шлемы к системе радиосвязи, чтобы узнать о причине боевой тревоги.
— Противник ставит мощные радиолокационные помехи на западе, — услышали они голос командира полка. — Приступаем к действиям по плану три. Повторяю: действия по плану три.
В трейлере, где размещался центр управления полетами, операторы радиолокационных станций смотрели на экраны — молочный кошмар на них свидетельствовал о массированном глушении. Готовился американский налет — по-видимому, снова Б-52, и наверно, с участием большого количества самолетов. Скоро бомбардировщики приблизятся на такое расстояние, что операторы наземных радиолокационных станций смогут различить их, несмотря на помехи. До этого момента истребители попытаются вступить в бой как можно дальше от авиабазы, чтобы уменьшить число бомбардировщиков, прежде чем те нанесут удар.
За время пребывания в Исландии советские летчики отлично отработали тактику отражения рейдов противника. Через две минуты после сигнала боевой тревоги первая пара истребителей МиГ-29 уже мчалась по взлетной полосе; спустя семь минут все самолеты были в воздухе. В соответствии с разработанным планом треть советских истребителей оставалась над Кефлавиком, прикрывая авиабазу; остальные устремились в сторону, где были установлены радиолокационные помехи. Висящие под крыльями ракеты «воздух-воздух» с самонаводящимися радиолокационными боеголовками искали цель. Они летели в течение десяти минут, и вдруг глушение прекратилось. Один МиГ-29 сумел засечь удаляющийся самолет, установивший завесу, и сообщил об этом в Кефлавик. Оттуда передали, что на экранах наземных радиолокаторов в радиусе трехсот километров ничего не видно.
Через минуту помехи начались снова, на этот раз с юга и востока. МиГи развернулись и теперь с большей осторожностью полетели туда. Им было приказано не включать свои радиолокаторы до тех пор, пока истребители не удалятся от берега на сотню миль, но когда радары заработали в активном режиме, они не обнаружили никаких вражеских самолетов. Судя по всему, глушение велось с очень большого расстояния. Из наземного центра управления полетами сообщили, что в первом случае завеса помех устанавливалась тремя самолетами, во втором — четырьмя. Что-то многовато для глушения, подумал командир полка. Наверно, они хотят погонять нас подольше и заставить израсходовать горючее.
— Поворачиваем на восток, — приказал он командирам звеньев.
***
Экипажи тяжелых бомбардировщиков Б-52 нервничали теперь по-настоящему. Один из «праулеров» сопровождения услышал приказ, переданный по системе радиосвязи, которой пользовались МиГи, другой заметил, что радары перехвата развернулись на юго-запад. Истребители также поворачивали на юг и находились в ста пятидесяти милях от Кефлавика, пересекая сейчас исландскую береговую черту. Командующий операцией оценил ситуацию и приказал бомбардировщикам чуть отвернуть к северу.
На Б— 52 не было бомб, они оснащались мощной аппаратурой радиолокационных помех, предназначенной для того, чтобы в случае нападения на Советский Союз дать возможность другим бомбардировщикам нанести удары по целям на его территории. Летевшая под ними вторая эскадрилья «томкэтов» начала стремительно снижаться к восточным склонам ледника Ватна. Их сопровождали четыре «праулера» морской авиации, чтобы обеспечить дополнительную защиту от ракет «воздух-воздух» на случай, если русские МиГи слишком приблизятся.
— Начинаю замечать работу бортовых радиолокаторов на пеленге два-пять-восемь. Похоже, расстояние сокращается, — сообщил один из «праулеров». Другой принял это сообщение, и с помощью метода триангуляции им удалось определить местонахождение русских истребителей. Пятьдесят миль. Достаточно близко. Командующий операцией находился на борту «праулера».
— Янтарная луна, — скомандовал он. — Повторяю: янтарная луна.
Бомбардировщики Б-52 снова развернулись на восток, снизились и открыли бомболюки, сбросив тонны алюминиевой фольги. Образовалось такое облако помех, через которое не мог пробиться ни один радиолокатор. Увидев это, все американские истребители тут же сбросили подвесные баки, а «праулеры» отвернули от бомбардировщиков и заняли позиции к западу от расползающегося облака фольги. Настал самый сложный момент операции. Истребители обеих сторон сближались на встречных курсах со скоростью больше тысячи миль в час.
— Хитрая проверка, — произнес в микрофон командующий операцией с «праулера».
— Черная проверка, — отозвался командир 41-й эскадрильи.
— Веселая проверка, — подтвердил командир 84-й эскадрильи. Обмен сигналами завершился. Все заняли позиции в соответствии с планом.
— Приступаем. — Четверка «праулеров» включила аппаратуру помех, предназначенных для глушения головок радиолокационного наведения русских ракет «воздух-воздух».
Двенадцать «томкэтов» эскадрильи «Веселый Роджер» выстроились в одну линию на высоте тридцати тысяч футов. По команде они привели в действие радиолокационные станции наведения на цель своих ракет.
***
— Американские истребители! — почти разом воскликнули несколько русских летчиков. Приборы оповещения об опасности немедленно известили пилотов, что радиолокаторы истребительного типа замкнулись на их МиГах.
Это ничуть не удивило командира полка. Разумеется, американцы не рискнут снова послать свои тяжелые бомбардировщики на Кефлавик без соответствующего прикрытия истребителей. Он решил не обращать внимания на истребители и продолжать преследовать бомбардировщики — именно этому его учили. Бортовые радиолокаторы МиГов подвергались активному глушению, дальность их действия сократилась вдвое, и пока они не смогли обнаружить никаких целей. Полковник приказал летчикам увеличить скорость и следить за ракетами, которые мог выпустить противник. Он не сомневался, что истребителям удастся уклониться от ракет. Затем он распорядился, чтобы МиГи, барражирующие над Кефлавиком, направились к нему для поддержки на восток, оставив только два самолета прикрывать авиабазу.
Американцам понадобилось всего несколько секунд, чтобы замкнуться на своих целях. У каждого «томкэта» под крыльями висело по четыре «спэрроу» и по четыре «сайдуайндера». Сначала с подвесок сорвались ракеты «спэрроу». В воздухе находилось шестнадцать русских МиГов, и почти на каждый было нацелено не меньше двух ракет. Однако «спэрроу» были ракетами радиолокационного наведения, и потому «томкэтам» приходилось сохранять контакт с МиГами, пока ракеты не попадут в цель. Это увеличивало риск оказаться в пределах дальности действия советских ракет, а «томкэты» не были оборудованы системами радиолокационных помех.
***
Американцы атаковали русских со стороны солнца. Едва бортовые радиолокаторы МиГов начали пробиваться сквозь глушение, на экранах истребителей появились ракеты «спэрроу», стремительно мчащиеся к цели. Первая летела прямо от солнца, взорвала МиГ и предупредила всех остальных об опасности. Советские летчики, увидев летящие к ним ракеты диаметром в семь дюймов, тут же начали бросать свои самолеты вверх и вниз, резко разворачивались влево и вправо, однако еще четыре «спэрроу» все-таки попали в цели. Три истребителя были сбиты и один со значительными повреждениями развернулся и полетел к аэродрому, стараясь как-нибудь дотянуть до посадочной полосы.
Истребители эскадрильи «Веселых Роджеров» тут же отвернули и помчались на северо-восток, преследуемые советскими МиГами. Командир советского авиаполка с облегчением увидел, что атака американцам не очень удалась, хотя и испытывал ярость из-за потери пяти самолетов. Его остальные МиГи включили форсаж. Их радиолокаторы наведения на цель начали пробиваться через американские помехи. Полковник знал, что истребители сопровождения использовали свой шанс. Теперь настала его очередь. Пилоты МиГов вели истребители на северо-восток, попеременно поглядывая сквозь защитные стекла шлемов то на уходящие в сторону солнца самолеты противника, то на экраны радиолокаторов, следящих за целями. Им даже не приходило в голову посмотреть вниз. Головной МиГ обнаружил наконец цель и пустил две ракеты.
***
В двадцати тысячах футов под ними, скрытые от наземных радиолокаторов парой горных вершин, двенадцать «томкэтов» эскадрильи «Черные тузы» с радиолокаторами в пассивном режиме перешли на форсаж и стремительно взмыли вверх. Уже через девяносто секунд пилоты услышали характерное урчание, которое означало, что их «сайдуайндеры» с тепловыми головками наведения обнаружили цель. Через несколько секунд шестнадцать ракет сорвались с подвесок и устремились вперед к целям, которые находились в двух милях от самолетов.
***
Шесть русских летчиков так и не поняли, что произошло. Из одиннадцати МиГов восемь были сбиты за считанные секунды. Сначала командиру полка повезло — он резко отвернул в сторону, вынудив нацеленный в его машину «сайдуайндер» разорвать контакт и уйти в сторону солнца. Но что он мог предпринять дальше? Полковник увидел два «томкэта», которые мчались на юг, ускользая от его уцелевших истребителей. Организовывать атаку было слишком поздно — ведомый сбит, а остальные советские истребители находились к северу от него. Полковник заложил крутой вираж с восьмикратной перегрузкой и спикировал на американский самолет, не обращая внимания на гудение приемника, предупреждающего об опасности. Обе ракеты «спэрроу», пущенные из второй группы «Черных тузов», попали ему в крыло, и МиГ развалился в воздухе.
***
Торжествовать американцам было некогда. Командующий операцией сообщил о приближении еще одной эскадрильи МиГов. Американские истребители быстро перестроились для отражения атаки, образовав мощную стену из двадцати четырех самолетов. Пока советские МиГи летели сквозь облако помех, они выключили на несколько минут свои радиолокаторы. Командир русской эскадрильи допустил серьезную ошибку — он знал, что его товарищи в опасности, и мчал ся на помощь. Одна группа «томкэтов» пустила оставшиеся ракеты «спэрроу», вторая — «сайдуайндеры». Тридцать восемь ракет были нацелены на восемь советских самолетов, пилоты которых не имели четкого представления о том, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113