– Боюсь, что не понимаю, о чем ты, – произнесла она ледяным тоном, игнорируя бурю в своей крови. – Между нами ничего нет. То, что могло бы быть, кончилось семнадцать лет назад. Или ты забыл?
– Я ничего не забыл! Ничегошеньки. Особенно то, что ты поверила вранью этого ублюдка и сбежала от меня.
– Он не был ублюдком, – сквозь зубы процедила она. – И он не врал. Я слышала своими ушами, что ты говорил той ночью. Я видела тебя с ней. – Она мило улыбнулась. – Кстати, как поживает твоя прелестная женушка? Известно ли ей, что ты разгуливаешь по окрестностям и пристаешь к другим женщинам?
Лицо Слоана окаменело.
– Он тебе не рассказал?
– О чем?
– Что моей жены нет в живых, – сухо произнес он. – Нэнси погибла четыре года назад в автокатастрофе.
Его слова врезались в нее, как товарный поезд.
– О Боже! Слоан, прости! – воскликнула она, и зеленые глаза ее, полные жалости и сочувствия, остановились на нем. – Я ничего не знала. Джош никогда об этом не говорил.
Слоан готов был изо всех сил ударить кулаком в стену. Меньше всего он хотел от нее жалости… Особенно по этому поводу. Тряхнув головой, он горько заметил:
– Я удивлен, что он ничего тебе не сказал и не сообщил свою версию случившегося. Но ведь твой дорогой братец умел держать рот на замке, когда ему это было выгодно.
Шелли сдержала вспыхнувший гневный протест, пронзившее ее мгновенное стремление защитить Джоша.
– А я-то поверила, когда ты сказал, что не собираешься спорить со мной по поводу Джоша. – Она грустно улыбнулась. – Некоторые вещи не меняются. Не так ли? – И когда он открыл рот, чтобы ей ответить, поспешно подняла руку: – Нет. Остановись. Я не хочу ничего слышать. Это наш с тобой старый спор, и я вернулась сюда не для того, чтобы начинать с того же места, на котором мы его закончили. Просто оставим друг друга в покое. Договорились?
Слоан покачал головой.
– Нет, – тихо произнес он. – То, что было между нами, никогда не кончится… даже если ты захочешь зарыть голову в песок и притвориться, что это не так. Между мной и тобой осталось незаконченное дело, и на этот раз я хочу его завершить.
– Что ж, прости, но я несогласна, – ответила Шелли. Страх и предвкушение странно смешались в ее душе при этой угрозе… и обещании, звучавшем в его словах.
Он улыбнулся, но улыбка эта не дошла до его золотистых глаз, которые пристально вглядывались в нее.
– Ты можешь не соглашаться сколько угодно. Это ничего не изменит.
– Посмотрим, – отрезала Шелли. Отбросив мысли о вежливом завершении разговора, она старалась сдержать рвущуюся наружу ярость. Не обращая на него внимания, словно не ощущала близости его высокой широкоплечей фигуры прямо за собой, она повесила на вешалку выбранную майку: всякое удовольствие от нее развеялось перепалкой со Слоаном. Обернувшись, она бросила на него гневный взгляд и пробормотала:
– Ты все еще самый надменный мужчина из всех, кого я имела несчастье встретить в жизни.
Он весело ухмыльнулся. Уголки золотистых глаз обольстительно приподнялись, от чего сердце Шелли екнуло.
– Ага. Мне говорили, что это часть моего обаяния.
– Ну так относительно меня, – объявила она, царственно проплывая мимо, – это сильно преувеличено.
Добравшись до переднего прилавка магазина и не желая задерживаться, хоть Клео и стояла в одиночестве, она приветливо махнула ей рукой и на ходу сказала:
– Увидимся позже… может быть, ты приедешь ко мой на кофе?
– Конечно. Я тебе позвоню, и мы назначим время.
Спасаясь, словно от огня, Шелли кинулась к двери и исчезла.
Когда Слоан медленно вышел из-за дальнего прилавка, Клео с отвращением на лице покачала головой.
– Ничему тебя жизнь не учит, – укорила она его. – Ты что, не мог промолчать об этом? Или сказать какую-нибудь банальность?
Слоан пожал плечами:
– Ладно. Я повел себя глупо. Я не хотел начинать спор… – Он смущенно улыбнулся. – А может, и хотел. Лучше пусть злится на меня, чем обращается с этой ледяной грейнджеровской вежливостью.
– Я никак не могу понять эту современную манеру ухаживать, – громко посетовала Клео, лукаво поглядывая на Слоана. – В мои дни, если мальчик интересовался девочкой, он старался быть с ней любезным. Хотел ей угодить.
– Прежде всего я не мальчик, – отозвался Слоан. Глаза его смеялись. – А во вторых, я не интересуюсь Шелли Грейнджер.
– Ах вот как? – На Клео его слова явно не произвели впечатления. – Ты меня чуть не обманул. – Она бросила взгляд на свои алые ногти. – Джош Грейнджер святым не был… любой, кто его знал, с этим согласится. – И когда Слоан хотел ее прервать, взмахнула рукой. – Минуточку, потом придет твой черед. – Она пристально посмотрела на него. – Так вот, я знаю, что у тебя есть все основания его ненавидеть. И нисколько тебя не виню. Но, Слоан, ради себя самого, тебе нужно об этом забыть. Оставь это в прошлом. Иначе ненависть разъест тебя изнутри и уничтожит. Ты хочешь дать Джошу такую власть над собой?
Слоан скривился, ощущая себя десятилетним мальчишкой. В словах Клео было слишком много правды, чтобы их игнорировать.
– Ладно, ладно. Я над этим подумаю. Это тебя устроит?
– Может быть… если ты крепко подумаешь. – И когда он повернулся уходить, добавила: – Одно ты не должен забывать: он ее любил. И все, что он делал, совершалось именно по этой причине.
– Да, – мрачно отозвался Слоан. – Я тоже.
Глава 5
Шелли выбежала из лавки. Лишь бы оказаться скорее подальше от Слоана Боллинджера! Нащупывая в кармане ключи от машины, она перебирала в уме все, что могла еще сказать ему. Так, не глядя вокруг, она налетела на неподвижный объект – высокого широкоплечего помощника шерифа.
– Ух ты, ах ты! Где горит? – пророкотал полузабытый голос, а мощные руки схватили ее за плечи и чуть отстранили, чтобы лучше разглядеть.
Смущенная и растерянная, Шелли подняла глаза на загорелое лицо, нижнюю часть которого скрывали пышные черные усы. Хотя голос показался ей знакомым, Шелли никак не могла сообразить, кому он принадлежит. Она не узнавала его. Хотя в таком виде его, наверное, только мать и могла бы признать. Усы заменяли маску, а черные зеркальные очки от солнца и кремовая ковбойская шляпа практически скрывали его черты. Впрочем, было в нем что-то такое… Она и сама-то была немаленькой, но стоявший перед ней мужчина был огромен. Больше Слоана, решила она. Что-то в его лице и размерах было мучительно знакомым. Если он кто-то из тех, кого она знала в прошлом, рост и мощная фигура должны были сделать его незабываемым. Ускользающий образ не давался в руки.
Он ухмыльнулся, и ее, словно молния, пронзило воспоминание.
– Джеб, – вскричала она с восторгом. – Я на миг тебя не узнала.
– Наконец-то, – басом проворчал он, выпуская ее. Он снял солнцезащитные очки и положил в карман. – Меня это обижает. Не узнать собственного двоюродного брата! Ну, ты даешь, Шелли. Сколько парней моих габаритов ты встречала в жизни? В Сент-Галене или во вселенной вообще?
Глядя в черные смеющиеся глаза, она сама разулыбалась.
– Да, с такими-то размерами я обязана была узнать тебя немедленно. – Она протянула ему запястья: – Так как? Арестуешь меня за плохую память?
Он вроде бы задумался.
– Не-ет. Слишком много бумаг писать, – произнес он, посмеиваясь. Широко раскинув руки, он предложил: – Лучше обними меня, малышка. Давненько мы не виделись. Я соскучился по виду твоей дерзкой попки.
Шелли подавила смешок и бросилась к нему в объятия. Джеб Дилэни всегда был одним из ее любимцев, хотя они не слишком хорошо друг друга знали. Препятствием служила прежде всего десятилетняя разница в возрасте. По годам Джеб был ближе к Джошу, чем к ней. Они были родственниками через предков: ее дед и бабка Джеба, Анна, были братом и сестрой. Когда Анна вышла замуж за Минго Дилэни, это вызвало бурю негодования, потому что мать Минго была из Боллинджеров. И остальные Грейнджеры были возмущены, как это Анна посмела связаться с кем-то из ненавистного клана. Затем Анна разъярила родичей тем, что назвала первенца Джебом, в честь родоначальника, Джеба Грейнджера. А Джеб Дилэни-старший, следуя традиции, назвал и своего первенца Джебом. Он и стоял перед ней. Шелли вспомнила, как Джош жаловался на высокомерных Боллинджеров, укравших родовое имя Грейнджеров. Он часто ворчал по этому поводу, утверждая, что это имя должно принадлежать ему, а не какому-то жалкому родственнику Боллинджеров. Шелли мудро помалкивала, что Джеб точно так же был и их родственником.
Ей все это казалось невероятно глупым, ведь имя не чья-то собственность, и ее родители могли назвать сына Джебом, а не Джошем, если бы хотели. Заливаясь смехом и глядя в лицо Джеба, она решила, что настал момент укрепить легкую дружбу, всегда существовавшую между ними.
В таком маленьком городке, как Сент-Гален, их пути неизбежно пересекались, и, несмотря на семейный разлад, она и Джеб общались мирно. В юности он беспощадно дразнил ее, но также позаботился, чтобы она знала, что может на него положиться. Наверное, больше всего ее восхищало в нем то, что он чихать хотел на их семейную вражду. «Эй, – как-то сказал он ей, – спор-то случился между старыми Йорком и Джебом, а не между нами. И если твой надменный братец был бы таким умным, как себя воображает, он бы давным-давно это сообразил. Так что, если мы с тобой притворимся, будто остальные родичи просто полоумные?» Шелли, ухмыляясь, без колебания согласилась. Ее очаровал этот высокий красавец кузен. Ну, пусть дальний кузен… Ее привлекло и то, что ей ведено было его игнорировать, и его обаятельный и дружелюбный характер. То, что ее предостерегали от общения с ним и, разумеется, со всеми остальными Боллинджерами, привело к противоположному эффекту. В семнадцать лет она отчаянно увлеклась Джебом и страдала по нему все лето, пока не вернулась осенью в пансион. Она испытывала к нему неувядающую благодарность за то, что он притворился, будто не замечает ее детских попыток понравиться ему. Более того, с поразительной для его возраста сдержанностью он никогда этим ее не дразнил. И слава Богу! У Джоша точно был бы припадок, если бы он узнал, как часто в то лето она старалась попадаться Джебу на пути. Даже теперь она чувствовала, что краснеет, вспоминая, на какие уловки пускалась, чтобы привлечь его внимание. Если бы Джош тогда узнал об этом… Она содрогнулась. Джош едва терпел Джеба, она даже подумывала, не было ли между ними какой-то другой причины, кроме семейных легенд, для взаимной неприязни.
Они стояли и несколько секунд просто улыбались друг другу, потом лицо Джеба посерьезнело. Он мягко поинтересовался:
– С тобой все в порядке? Справляешься с самоубийством Джоша?
Она кивнула. Ее лицо также стало серьезным.
– Это было тяжко… особенно потрясение от него… и теперь жить в его доме… где все о нем напоминает… постоянно… Но да, я справляюсь с этим. – Она криво усмехнулась. – Но с каждым днем это становится легче… Так мне кажется.
Он неуклюже похлопал ее по плечу:
– Молодец, девочка! А теперь расскажи мне, как долго ты собираешься пробыть в долине. Чтобы я мог сообразить, сколько раз мне придется выезжать на разгон твоих буйных вечеринок.
– Не можешь не напомнить о них! – Она скорчила гримаску. – Ты что, Джеб, мне же было шестнадцать, а Джош уехал на всю пасхальную неделю. Я была одна. Ну конечно, за исключением Марии и ее детей. У всех моих друзей были каникулы. Какой же подросток не устроит гулянку при таком раскладе? И вовсе не была я такой уж буйной! Если бы эта старая сплетница, миссис Мэтьюз, не взяла на себя обязанность меня проверить, никто ничего бы не узнал.
Джеб расхохотался.
– Я и забыл, как весело тебя дразнить. Ты так легко идешь на подначку.
– А ты не джентльмен, раз напоминаешь мне об одном из самых неловких моментов моего детства. – Она покачала головой, продолжая улыбаться. – Никогда не забуду, как открыла дверь, а там стоишь ты. С видом Терминатора. – Она расхохоталась. – Господи, ну и паника началась. Мелисса-Джейн чуть ногу не сломала, вылезая из заднего окна, Бобба Нил набил себе огромный синяк, когда, удирая, наткнулся на столб навеса.
– Но-но. Не моя же вина, что у вас я кого-нибудь забрал? Нет. Все, что я сделал, – это предупредил вас быть потише и помнить, что противозаконно садиться за руль выпивши. Но я ведь промолчал насчет пирамиды пивных банок посреди гостиной? Которая, надо отметить, была впечатляющей.
Шелли улыбнулась, вспоминая об этом.
– Это точно. Весьма.
– Ладно, шутки в сторону. Сколько ты собираешься здесь пробыть?
Шелли коротко объяснила свое решение вернуться в Дубовую долину насовсем. Джебу это понравилось.
– Я рад. Ты принадлежишь этим краям. И ранчо нуждается в тебе. Община будет рада, что ты вернулась. – Он помедлил в нерешительности, испустил долгий вздох и сказал: – Последние несколько лет Джоша, казалось, совсем не интересовало, что делается в долине.
Уставясь на блестящую официальную бляху на его рубашке цвета хаки, она тихо спросила:
– Ты был одним из помощников шерифа, вызванных на место?..
Он вздохнул:
– Да, был. Я теперь не здесь… Я следователь и езжу на вызовы из Уиллитского подразделения. Это одна из причин, по которой я там оказался. Здесь не много насильственных смертей, но почти всегда это кто-то, кого я знаю. Никогда не думал, что так будет с Джошем.
– Знаю. Мне особенно трудно с этим справляться, потому что до сих пор не верю, что он совершил самоубийство. – По лицу Джеба пробежала легкая тень, но она тут же в него вцепилась. – Это ведь было самоубийство? В этом нет никаких сомнений?
– Это то, что написал коронер в свидетельстве о смерти, – ответил он нейтральным тоном, типичным для многих представителей закона.
– Ты не ответил на мой вопрос, – настаивала Шелли. Джеб вздохнул и сдвинул шляпу на затылок.
– Я не заметил ничего на месте смерти, что вызвало бы тревогу. Но, как и ты, я знал Джоша, и самоубийство с ним не вяжется. Кроме того…
– Кроме того?..
– Ох, черт побери, милая, мне не хочется забивать тебе голову ненужными мыслями или будить подозрения, но ты все равно услышишь… если не от меня, так от кого-то другого. – Джеб глубоко вздохнул. – Последние два года Джош водился с очень дурной компанией. С теми, кто травку растит и, как понимаешь, не садовые цветочки. С крутыми ребятами, которые финансируют некоторых из мелких «садоводов». – Джеб помолчал, приводя мысли в порядок, потом произнес: – Джош ведь всегда был игроком. Ты знаешь об этом. Но пять лет назад, когда расплодились все эти индейские казино, он завелся по-настоящему. Множество жителей долины видели его там и рассказывали о крупных выигрышах… и проигрышах. – Он поморщился. – Ты же знаешь долину. Здесь плюнуть нельзя, чтобы кто-нибудь это не заметил, причем половина очевидцев скажет, что заплевал все вокруг. Ближайшее казино находится в двадцати милях от Уиллитса, и они разбросаны по всем крупным дорогам штата. Дьявольщина, одно есть на севере от Укайи, и одно большое близ Лейк-Каунти. Так что многие жители долины развлекаются там вечерами и временами кое-что выигрывают. – Он улыбнулся. – Ты же знаешь, как это бывает… нельзя ненадолго выехать из долины, чтобы не наткнуться на соседа… даже если уедешь в Санта-Роса. А Джош и не думал прятаться. Но за несколько недель до того, как он связался с этими неприятными типами, прошел слух, будто он очень крупно проиграл. Потерял кучу денег. Может, это и совпадение. Но сразу после этого он с Мило Скоттом и Беном Уильямсом стали лучшими друзьями. – Джеб скривил губы. – Я лучше знаю эту мразь, чем мне хотелось бы. Они стоят за каждой наркосделкой в северной Калифорнии. И когда Джоша стали видеть в их компании, я задумался.
Шелли нахмурилась.
– Ты думаешь, они могли одолжить ему денег? Они так поступают? Занимаются ростовщичеством?
Джеб оглянулся вокруг, словно вдруг осознал, что они стоят у всех на виду и ведут очень личную и серьезную беседу.
– Послушай, я не должен был начинать этот разговор. Давай просто решим, что есть вещи, которые случились до самоубийства Джоша, и мне не по душе. – Но при виде упрямого выражения лица Шелли он добавил: – Знаю. Мне не надо было начинать все это, если не собирался договаривать. И я продолжу, но не здесь и не сейчас. – Он огляделся вокруг, и глаза его сузились, когда он заметил темно-синий пикап, въезжавший на маленькую стоянку перед «Голубым гусем». – О дьявольщина, только помяни черта… – Он слегка Дернул головой. – Вот и Мило вылезает из своего пикапа и направляется в «Гусь». – Не сводя глаз с Шелли, он произнес: – Пригласи меня завтра вечером к себе домой на обед… Я бы рассказал сегодня, но у нас нехватка рук. И я замещаю одного из сержантов, оттого-то я в форме, а не в штатском. Я все еще живу здесь, но работаю в Уиллитской конторе, кроме тех случаев, когда кто-то умрет насильственной смертью. Я не собираюсь держать тебя в неведении. Ты узнаешь все, что я знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41