Упаси бог сказать ей все это: она разволнуется, а ведь у нее больное сердце.
Финансовые боги
Это событие запутано, настолько запутано, что даже трудно приступить к рассказу, пока сам не разберешься, в чем дело.
В нем участвуют пять человек. Все они друзья. Все пятеро крупные финансисты и непревзойденные мастера по части всевозможных расчетов.
Генеральный директор одного из крупнейших банков Талят-бей пригласил четырех друзей в свой дом в Суадие, чтобы провести вместе воскресный день. Талят-бей – очень известный банковский воротила, за плечами его двадцать семь лет успешной деятельности на этом поприще. Говорят, что если он на пустом месте повесит вывеску «банк», то через два года это пустое место превратится в банк с капиталом в два миллиона лир. И действительно, несколько банков, которым угрожал крах, он сделал в короткий срок процветающими и самыми надежными в стране финансовыми учреждениями.
Лютфи-бей, один из приглашенных, – человек очень известный в деловом мире, прекрасно разбирающийся во всех тонкостях банковских операций. Ему стоит только сжать в руке горсть навоза, как она превратится в золото. И то, что земля от его прикосновения стала золотом, это не результат удачи или везения, а точный расчет. Лютфи-бей не коснется той земли, которая не вознаградит его с лихвой.
Второй из воскресных друзей Талят-бея – Зеки-бей – высокопоставленный чиновник министерства финансов. Говорят, что именно он заправляет делами министерства. Иностранцы, например, называют его финансовым богом Турции.
Другие два участника этого квинтета – Рефик-бей и Зия-бей – школьные товарищи Талят-бея. Зия-бей – научный сотрудник обсерватории, а Рефик-бей – профессор математики технологического факультета.
Друзья собрались в новом доме-особняке Талят-бея с семьями и до обеда купались в море. После обеда и кофе одни пожелали прогуляться, другие – отдохнуть.
Талят-бей и Зеки-беи сели играть в нарды. Договорившись о ставке в двадцать пять курушей, Талят-бей через несколько партий выиграл триста семьдесят пять курушей. Зеки-беи, не имевший при себе мелких денег, протянул ему десять лир. Талят-бей достал из кармана всю мелочь: пять лир и еще две с половиной. Других мелких денег у него не было. Зеки-беи, взяв эти деньги, спросил:
– Сколько я теперь должен тебе? Здесь счет запутался.
– Ты мне… – дай подумать.
Зеки-беи, порывшись в карманах, нашел еще серебряную лиру и, чтобы облегчить расчет, дал и ее Талят-бею:
– Как теперь?
– Я тебе дал семь с половиной лир?
– Да, так, сколько ты должен мне вернуть?
– Я тебе дал еще лиру.
– Братец! Твой долг триста семьдесят пять курушей. Так?
– Да!
– Дай мне еще сто семьдесят курушей.
– Хорошо. Но я тебе дал лиру, а до этого еще десять, значит, всего одиннадцать! Между тем, ты мне…
– Постой, дружок! Ты совсем меня запутал.
– Пятерка и еще две с половиной…
Разбуженные этим спором Лютфи-бей и Рефик-бей подошли к ним:
– Что случилось?
– Видишь ли, дорогой Рефик, я выиграл у него триста семьдесят…
– Постой! Дай мне сказать. Мы играли четыре партии по пятьдесят курушей…
– К чему все это?.. Играем по двадцать пять или по пятьдесят… Ты мне должен триста семьдесят пять курушей?
– Да. Но я тебе дал одиннадцать лир.
– Правильно… А я тебе вернул семь с половиной. Значит, теперь ты мне должен…
– Хорошо. Так я ведь дал тебе еще одну лиру… Тут вступил профессор математики Рефик-бей:
– Подождите. Вы и меня запутали. Говорите поодиночке, чтобы я разобрался. Сколько ты дал?
– Десять лир.
– Сколько ты должен был дать?
– Триста семьдесят пять, но…
– Никаких «но»!
– Я добавил еще лиру.
– Ясно. Значит, ты, Талят, должен возвратить шестьсот двадцать пять курушей. Между тем ты отдал семь с половиной лир… Если это так, то… сейчас скажу… теперь ты ему… если от семи с половиной отнять десять, да еще одну… то останется…
– Разве можно из семи с половиной лир отнять десять?
– Нет. Из семи с половиной лир нужно отнять шестьсот семьдесят пять курушей… Если отнять, что останется? Сто двадцать пять?
– Аллах, Аллах!.. Я же дал ему одиннадцать лир!..
– Да. А я ведь тебе вернул семь с половиной… Тут вмешался в спор научный сотрудник обсерватории Зия-бей:
– Вы все запутали. Давай все по порядку. Ты должен Таляту триста семьдесят курушей?
– Дорогой! Я же ему дал одиннадцать лир. Он мне должен.
– А он тебе отдал семь с половиной… Значит… Сколько составит семь с половиной плюс одиннадцать.
– Не так, братец. Где-то повисли семьдесят пять курушей. Ты посмотри…
– Я понял… Дай ему еще сто двадцать пять курушей…
– Ох, Аллах, Аллах!.. Откуда же взялись сто двадцать пять курушей?.. Я все даю, даю, а он ничего…
– Конечно, ты должен давать. Ты проиграл.
– Сто двадцать пять…
– Нет…
– Сударь!.. Я дал десять лир, потом еще одну… Это составляет одиннадцать.
– А сколько ты получил сдачи?
– Вы совсем мне заморочили голову. У тебя есть двадцать пять курушей?
Зеки-бей достал из кармана двадцать пять курушей.
– Вот возьми эти двадцать пять курушей. Что еще надо?
– Откуда я знаю, что надо… Десять лир, лира и еще двадцать пять курушей… Это составляет одиннадцать лир двадцать пять курушей… Дай ему сейчас одну лиру.
– Черт возьми!.. Я же дал семь с половиной лир… Талят-бей вскочил и разбудил дремавшего в кресле Лютфи-бея, крупнейшего воротилу делового мира.
– Иди, ради Аллаха, разберись в этих расчетах.
– Господин Лютфи… Мы играли в нарды. Кон…
– Да брось ты кон…
– Нарды…
– Какое это имеет отношение к нардам? Ты должен ему триста семьдесят пять курушей?.. Должен…
– Я дал ему одиннадцать лир двадцать пять курушей.
– Но ты получил от него семь с половиной…
– Ясно, – сказал Лютфи-бей. – Ты дал ему семь с половиной лир. Зачем ты их дал?
– Не было мелочи.
– Зачем ты дал одиннадцать лир?..
– Он потребовал. А у меня ведь не было мелочи.
– Понятно… Все очень просто… Одиннадцать лир двадцать пять плюс триста семьдесят пять…
– Нужно вычитать, а не складывать.
– Ясно. Сперва сложим, а затем вычтем… В конце ты дал ему двадцать пять?..
Счет так запутался, что Лютфи-бей развел обеими руками:
– Подождите. Это легко. Сейчас разберемся. Пусть каждый возьмет свои деньги назад. В конце ты дал двадцать пять курушей? Возьми их обратно… Так. Ты возьми свои семь с половиной лир… А ты что еще дал?
– Десять лир… и еще одну.
– Одиннадцать лир? Возьми свои деньги назад… Каждый взял свои деньги.
– Теперь давай еще десять лир, – сказал крупнейший представитель делового мира. – А ты дай ему с десяти лир сдачу.
– У меня нет мелочи. Вот семь с половиной лир…
– Возьми их…
– Сколько ты ему еще должен?
– У меня есть лира и двадцать пять курушей.
– Отдай их…
– Ну как? Опять все по-старому.
– Та-а-ак!.. Теперь ты ему… Сударь…
– Дай ему еще двадцать пять. Как? Ах так!
– Тогда ты ему дай сто двадцать пять курушей. Что получится?
– Ты дай… В таком случае ты…
– Ну?.. Опять все запуталось.
– Братец мой…
– Ох, братец. Что ты мне дал?
– Я? Что я дал тебе?
– Ты мне…
Профессор Рефик-бей:
– Подождите. Пусть каждый возьмет свои деньги назад…
Подобным образом деньги несколько раз путешествовали по этому кругу, а в счете все не могли разобраться. Чтобы облегчить положение, Зия-бей разменял десять лир. После этого наступила полная неразбериха. К вечеру Лютфи-бей сказал:
– Пусть каждый снова возьмет свои деньги назад.
Это было сделано. Затем Лютфи-бей сказал Зеки-бею, финансовому богу:
– Ты должен Талят-бею триста семьдесят пять курушей. Когда у тебя будут мелкие, отдашь ему. Ясно?
– Ясно.
– Спасибо… Вот и все.
Вот таким образом люди, оперирующие огромными цифрами, разрешили этот мелкий спор.
Своим счастьем я обязан тебе
– Дорогой мой, я познакомился с одной женщиной. Это настоящее чудо!
– Она очень красива?!
– Ты еще спрашиваешь! Вот, посмотри, ее фотография.
– В самом деле красивая!.. Смотри, не упусти.
– Что ты!.. Знал бы ты, какой страстью я пылаю.
– А она проявляет к тебе интерес?
– Да, пожалуй…
– Покоряй поскорей ее сердце!..
– Стараюсь.
***
– Какие новости, что хорошего?
– Все прекрасно… Я же тебе на днях рассказывал, что есть одна, которая…
– Ну-у-у?..
– Я влюблен, влюблен без памяти.
– А она тебя любит?
– Не знаю.
– Сделай все, чтобы она влюбилась в тебя!
– Как?
– Могу научить, поделиться опытом. Во-первых, подарки. Женщины любят, когда им делают подарки. Сначала можно цветы, особенно гвоздику… Затем что-нибудь подороже… И почаще говори ей, что она очень умная.
– Что же, попробую поступать так, как ты советуешь.
***
– Ах… Не знаю, как и благодарить тебя!
– Дела твои продвигаются?
– Дорогой мой, ты знаешь душу женщины. Я действовал по твоему рецепту. Она начала относиться ко мне вполне благосклонно. Скажи, ради Аллаха, что мне делать дальше?
– Теперь пригласи ее в кино. Но только смотри, чтобы фильм не был серьезным. Пусть это будет какая-нибудь печальная история, или легкая веселая комедия, или же музыкальная картина. После кино обязательно зайдите в кондитерскую. Закажи ванильное мороженое. Обязательно ванильное. Запомни, у тебя в кармане всегда должно быть шоколадное драже. Не забывай почаще угощать.
– Непременно буду делать так, как ты говоришь. Я с ума схожу по ней.
***
– Вчера были в кино. В кино угощал шоколадным драже, ей очень понравилось. После сеанса зашли в кондитерскую, заказал ванильное мороженое. Она сказала, что я мужчина с большим вкусом. На этой неделе мы собираемся выехать куда-нибудь на прогулку. Скажи, ради Аллаха, куда мне ее повезти?
– По-моему, вам следует съездить на острова Мраморного моря. Покатайтесь на осликах. Побывайте на пляже. Затем потанцуйте. Но приглашай ее только на вальсы.
– О господи… Если бы я сумел покорить эту женщину!..
– Делай, как я говорю, и все будет в порядке!
– Право, не знаю, как тебя благодарить.
– Не стоит… С тобой я делюсь своим опытом, и только.
***
– Ну как, ездили на прогулку?
– Да, а как же!.. Как было хорошо! Но мне не везет…
– Почему?
– Она, оказывается, замужем. Мы только так прогуливаемся, а впереди – ничего.
– А она любит своего мужа?
– Да нет. Говорит, что он грубый, неотесанный осел, ничего не понимает, женская душа для него потемки.
– Бедная женщина! Почему же она не разводится?
– Говорит, если бы я была в тебе, то есть во мне, уверена, то сегодня же подала бы на развод! Что мне делать, не знаю…
– Не упускай ее.
***
– Ну как продвинулись ваши дела?
– Не спрашивай… Еще ни разу даже не поцеловались. Она очень робкая. Но чувствую, что любит меня.
– Продолжай делать подарки. Преподнеси хорошие духи. Например, «Сандал». Затем… ну не знаю… купи красивый материал. Большинство женщин любит голубой, светло-голубой цвет.
– А если муж догадается?
– Откуда ему догадаться! Она же сама говорит, что он болван. Хочешь, я помогу тебе выбрать материю…
– Хорошо… Пошли сейчас же!
***
– Как дела?
– Прекрасно! Про духи сказала, что это ее любимые. От материи пришла в восторг. Братец, я радуюсь, как школьник. Скажи, как окончательно мне покорить ее?
– Читай стихи Яхьи Кемаля… Пообещай, что женишься, настаивай на разводе…
– Давно тебя не было видно, где пропадаешь?
– Не смог прийти. Замотался… Она развелась с мужем.
– Вы поженитесь?
– Конечно…
– Не теряй времени. Во избежание…
***
– Я не знаю, как тебя и благодарить. Вчера мы поженились. Своим счастьем я обязан тебе. Ты помог мне обрести семью, друга, любимую.
– Это я тебя должен благодарить, братец мой. Своим счастьем я обязан тебе. Это ты помог мне развестись с моей женой-ведьмой!
Тогда я буду писать стихи
– Вы, я полагаю, как писатель, верно, знаете…
– Что? – спросил я.
– Что?.. Вот говорят, будто в каждом человеке, ставшем писателем, таится жажда злодейства. Так ли это?
– То есть как?
– Люди, именуемые художниками, каждый божий день готовы пролить кровь – убить, задушить, отравить, зарезать человека…
– Помилуйте, Мухиттин-бей, – пытался я вставить слово, но он не слушал меня и продолжал:
– Перерезать горло, умертвить… Будучи людьми образованными, они очень трусливы – страх перед законом останавливает их, не позволяет совершать преступления, которые они вынашивают в своем сердце. Эти люди создают произведения, так сказать, искусства, и отводят в них душу. То есть, я хочу сказать, все знаменитые писатели, если бы они не были служителями искусства, то стали бы свирепыми преступниками. Ведь преступником сделаться не так легко, как художником.
– Из ваших слов следует, что трусливые преступники – это художники.
– Не принимайте слова на свой счет, прошу вас. Я с вами делюсь тем, что вычитал из книг.
– Непонятно все-таки, почему художником быть легче, чем преступником?
– Нет, скажите по совести, ведь совершить преступление труднее, чем написать какой-нибудь роман с убийством. Для этого не нужно рисковать собой. Литераторы избрали путь полегче. Как, по-вашему, правильно я говорю?
– Не знаю, не думаю, чтобы это было так. Возьмем Шекспира. По-вашему, если бы этот великий человек не создал своих драм, то он стал бы величайшим преступником?
– Точно! В книге, которую я прочитал, утверждается, что именно поэтому в пьесах Шекспира так много убийств. Действительно, перед закрытием занавеса сцена превращается в настоящую бойню. Шекспир в жизни не убивал, зато на бумаге крушил направо и налево. Чем больше в душе человека злодейского, тем более великие произведения он может создать. Прошу вас, скажите честно и откровенно: если бы вы не создали эти книги, – а вы их написали множество, – стали бы вы убийцей?
– Помилуйте, Мухиттин-бей, что вы говорите?
– Для меня это очень важно. Вы когда-нибудь чувствовали желание убить? Когда вы пишете рассказы, испытываете вы нервное возбуждение, возникает у вас потребность разорвать на куски, уничтожить кого-нибудь? Если вам нравится написанный вами рассказ, приходит ли к вам то чувство облегчения, которое испытывает преступник, проливший кровь?
Я не мог раскрыть рта, меня словно поймали на месте преступления. Ведь часто, как справедливо сказал Мухиттин-бей, я писал свои рассказы в состоянии душевного кризиса, разрывая пером бумагу и в злости ломая перо, бил кулаком по столу, яростно стискивая зубы… И мне вдруг стало страшно. Вероятно, собеседник понял это по выражению моего лица.
– Значит, и вы… – проговорил он, – я-то ценил вас… Если бы вы не написали свои книги, кто знает, сколько сотен людей рассталось бы с жизнью?
– Помилуйте, Мухиттин-бей, я даже курицы не могу зарезать…
– Да! Точь-в-точь как написано в книге… Они становятся писателями потому, что даже курицы не могут зарезать… Если бы могли, то резали людей, как кур. Из-за малодушия они становятся писателями или еще кем-нибудь…
Я должен хоть немного познакомить вас с Мухиттин-беем, тогда вы поймете, как дико было мне слышать из его уст эти жестокие слова о преступлениях, о жажде крови. Я мог только в удивлении таращить на него глаза.
На свете есть люди, которых называют ангелами, Мухиттин-бей – один из них…
– Дорогой мой Мухиттин-бей, почему вы заговорили о таких вещах?
– Это очень важно для меня. В зависимости от вашего ответа я решаю свою судьбу: или разведусь с Сабихой или нет…
Я был сбит с толку. Эта пара была для всех примером счастливой семьи. Только недавно они отпраздновали двадцатилетие своей супружеской жизни. У них были взрослые дочери и сыновья. И он и она принадлежат к знатным семьям. Деды и прадеды Сабихи-ханым были пашами… И он и она – люди интеллигентные, долго жившие в Европе, знающие иностранные языки…
– Да… Разведусь с Сабихой…
– Помилуйте, Мухиттин-бей, как это возможно…
– О, если бы вы знали… Интересно, заметили вы или нет, что за последние пять-десять лет женщины нашего круга почему-то вдруг стали повально увлекаться керамикой и резьбой по дереву…
– Да, это верно. Некоторые мои знакомые дамы занимаются керамикой, резьбой, устраивают даже выставки своих работ. По правде говоря, они делают весьма любопытные вещицы…
Мухиттин-бей – один из самых мягких людей в мире, сжав зубы, отрубил:
– Делают, конечно, делают. А вы когда-нибудь поинтересовались, кто эти женщины?
– Нет, признаться…
Тут перед моим взором выстроились те, о ком говорил Мухиттин-бей, и я бодро ответил:
– Все они имеют хорошее образование…
– Хорошее, конечно, хорошее… Все они образованные шельмы. Хорошо, а что вы еще можете про них сказать? Подумайте-ка…
– Лишений не испытывают, материально обеспечены.
– Правильно… То есть, попросту говоря, с жиру бесятся… А еще?
– Разбираются в искусстве, и в этой, как ее… эстетике.
– Так, дальше.
– Большинству из них за сорок…
– А почему после сорока лет они начинают вдруг увлекаться керамикой, резьбой? С чего бы? Приказ свыше получают, что ли?
В самом деле, все мои знакомые дамы, которым около сорока лет или больше, со страстью отдаются этим занятиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Финансовые боги
Это событие запутано, настолько запутано, что даже трудно приступить к рассказу, пока сам не разберешься, в чем дело.
В нем участвуют пять человек. Все они друзья. Все пятеро крупные финансисты и непревзойденные мастера по части всевозможных расчетов.
Генеральный директор одного из крупнейших банков Талят-бей пригласил четырех друзей в свой дом в Суадие, чтобы провести вместе воскресный день. Талят-бей – очень известный банковский воротила, за плечами его двадцать семь лет успешной деятельности на этом поприще. Говорят, что если он на пустом месте повесит вывеску «банк», то через два года это пустое место превратится в банк с капиталом в два миллиона лир. И действительно, несколько банков, которым угрожал крах, он сделал в короткий срок процветающими и самыми надежными в стране финансовыми учреждениями.
Лютфи-бей, один из приглашенных, – человек очень известный в деловом мире, прекрасно разбирающийся во всех тонкостях банковских операций. Ему стоит только сжать в руке горсть навоза, как она превратится в золото. И то, что земля от его прикосновения стала золотом, это не результат удачи или везения, а точный расчет. Лютфи-бей не коснется той земли, которая не вознаградит его с лихвой.
Второй из воскресных друзей Талят-бея – Зеки-бей – высокопоставленный чиновник министерства финансов. Говорят, что именно он заправляет делами министерства. Иностранцы, например, называют его финансовым богом Турции.
Другие два участника этого квинтета – Рефик-бей и Зия-бей – школьные товарищи Талят-бея. Зия-бей – научный сотрудник обсерватории, а Рефик-бей – профессор математики технологического факультета.
Друзья собрались в новом доме-особняке Талят-бея с семьями и до обеда купались в море. После обеда и кофе одни пожелали прогуляться, другие – отдохнуть.
Талят-бей и Зеки-беи сели играть в нарды. Договорившись о ставке в двадцать пять курушей, Талят-бей через несколько партий выиграл триста семьдесят пять курушей. Зеки-беи, не имевший при себе мелких денег, протянул ему десять лир. Талят-бей достал из кармана всю мелочь: пять лир и еще две с половиной. Других мелких денег у него не было. Зеки-беи, взяв эти деньги, спросил:
– Сколько я теперь должен тебе? Здесь счет запутался.
– Ты мне… – дай подумать.
Зеки-беи, порывшись в карманах, нашел еще серебряную лиру и, чтобы облегчить расчет, дал и ее Талят-бею:
– Как теперь?
– Я тебе дал семь с половиной лир?
– Да, так, сколько ты должен мне вернуть?
– Я тебе дал еще лиру.
– Братец! Твой долг триста семьдесят пять курушей. Так?
– Да!
– Дай мне еще сто семьдесят курушей.
– Хорошо. Но я тебе дал лиру, а до этого еще десять, значит, всего одиннадцать! Между тем, ты мне…
– Постой, дружок! Ты совсем меня запутал.
– Пятерка и еще две с половиной…
Разбуженные этим спором Лютфи-бей и Рефик-бей подошли к ним:
– Что случилось?
– Видишь ли, дорогой Рефик, я выиграл у него триста семьдесят…
– Постой! Дай мне сказать. Мы играли четыре партии по пятьдесят курушей…
– К чему все это?.. Играем по двадцать пять или по пятьдесят… Ты мне должен триста семьдесят пять курушей?
– Да. Но я тебе дал одиннадцать лир.
– Правильно… А я тебе вернул семь с половиной. Значит, теперь ты мне должен…
– Хорошо. Так я ведь дал тебе еще одну лиру… Тут вступил профессор математики Рефик-бей:
– Подождите. Вы и меня запутали. Говорите поодиночке, чтобы я разобрался. Сколько ты дал?
– Десять лир.
– Сколько ты должен был дать?
– Триста семьдесят пять, но…
– Никаких «но»!
– Я добавил еще лиру.
– Ясно. Значит, ты, Талят, должен возвратить шестьсот двадцать пять курушей. Между тем ты отдал семь с половиной лир… Если это так, то… сейчас скажу… теперь ты ему… если от семи с половиной отнять десять, да еще одну… то останется…
– Разве можно из семи с половиной лир отнять десять?
– Нет. Из семи с половиной лир нужно отнять шестьсот семьдесят пять курушей… Если отнять, что останется? Сто двадцать пять?
– Аллах, Аллах!.. Я же дал ему одиннадцать лир!..
– Да. А я ведь тебе вернул семь с половиной… Тут вмешался в спор научный сотрудник обсерватории Зия-бей:
– Вы все запутали. Давай все по порядку. Ты должен Таляту триста семьдесят курушей?
– Дорогой! Я же ему дал одиннадцать лир. Он мне должен.
– А он тебе отдал семь с половиной… Значит… Сколько составит семь с половиной плюс одиннадцать.
– Не так, братец. Где-то повисли семьдесят пять курушей. Ты посмотри…
– Я понял… Дай ему еще сто двадцать пять курушей…
– Ох, Аллах, Аллах!.. Откуда же взялись сто двадцать пять курушей?.. Я все даю, даю, а он ничего…
– Конечно, ты должен давать. Ты проиграл.
– Сто двадцать пять…
– Нет…
– Сударь!.. Я дал десять лир, потом еще одну… Это составляет одиннадцать.
– А сколько ты получил сдачи?
– Вы совсем мне заморочили голову. У тебя есть двадцать пять курушей?
Зеки-бей достал из кармана двадцать пять курушей.
– Вот возьми эти двадцать пять курушей. Что еще надо?
– Откуда я знаю, что надо… Десять лир, лира и еще двадцать пять курушей… Это составляет одиннадцать лир двадцать пять курушей… Дай ему сейчас одну лиру.
– Черт возьми!.. Я же дал семь с половиной лир… Талят-бей вскочил и разбудил дремавшего в кресле Лютфи-бея, крупнейшего воротилу делового мира.
– Иди, ради Аллаха, разберись в этих расчетах.
– Господин Лютфи… Мы играли в нарды. Кон…
– Да брось ты кон…
– Нарды…
– Какое это имеет отношение к нардам? Ты должен ему триста семьдесят пять курушей?.. Должен…
– Я дал ему одиннадцать лир двадцать пять курушей.
– Но ты получил от него семь с половиной…
– Ясно, – сказал Лютфи-бей. – Ты дал ему семь с половиной лир. Зачем ты их дал?
– Не было мелочи.
– Зачем ты дал одиннадцать лир?..
– Он потребовал. А у меня ведь не было мелочи.
– Понятно… Все очень просто… Одиннадцать лир двадцать пять плюс триста семьдесят пять…
– Нужно вычитать, а не складывать.
– Ясно. Сперва сложим, а затем вычтем… В конце ты дал ему двадцать пять?..
Счет так запутался, что Лютфи-бей развел обеими руками:
– Подождите. Это легко. Сейчас разберемся. Пусть каждый возьмет свои деньги назад. В конце ты дал двадцать пять курушей? Возьми их обратно… Так. Ты возьми свои семь с половиной лир… А ты что еще дал?
– Десять лир… и еще одну.
– Одиннадцать лир? Возьми свои деньги назад… Каждый взял свои деньги.
– Теперь давай еще десять лир, – сказал крупнейший представитель делового мира. – А ты дай ему с десяти лир сдачу.
– У меня нет мелочи. Вот семь с половиной лир…
– Возьми их…
– Сколько ты ему еще должен?
– У меня есть лира и двадцать пять курушей.
– Отдай их…
– Ну как? Опять все по-старому.
– Та-а-ак!.. Теперь ты ему… Сударь…
– Дай ему еще двадцать пять. Как? Ах так!
– Тогда ты ему дай сто двадцать пять курушей. Что получится?
– Ты дай… В таком случае ты…
– Ну?.. Опять все запуталось.
– Братец мой…
– Ох, братец. Что ты мне дал?
– Я? Что я дал тебе?
– Ты мне…
Профессор Рефик-бей:
– Подождите. Пусть каждый возьмет свои деньги назад…
Подобным образом деньги несколько раз путешествовали по этому кругу, а в счете все не могли разобраться. Чтобы облегчить положение, Зия-бей разменял десять лир. После этого наступила полная неразбериха. К вечеру Лютфи-бей сказал:
– Пусть каждый снова возьмет свои деньги назад.
Это было сделано. Затем Лютфи-бей сказал Зеки-бею, финансовому богу:
– Ты должен Талят-бею триста семьдесят пять курушей. Когда у тебя будут мелкие, отдашь ему. Ясно?
– Ясно.
– Спасибо… Вот и все.
Вот таким образом люди, оперирующие огромными цифрами, разрешили этот мелкий спор.
Своим счастьем я обязан тебе
– Дорогой мой, я познакомился с одной женщиной. Это настоящее чудо!
– Она очень красива?!
– Ты еще спрашиваешь! Вот, посмотри, ее фотография.
– В самом деле красивая!.. Смотри, не упусти.
– Что ты!.. Знал бы ты, какой страстью я пылаю.
– А она проявляет к тебе интерес?
– Да, пожалуй…
– Покоряй поскорей ее сердце!..
– Стараюсь.
***
– Какие новости, что хорошего?
– Все прекрасно… Я же тебе на днях рассказывал, что есть одна, которая…
– Ну-у-у?..
– Я влюблен, влюблен без памяти.
– А она тебя любит?
– Не знаю.
– Сделай все, чтобы она влюбилась в тебя!
– Как?
– Могу научить, поделиться опытом. Во-первых, подарки. Женщины любят, когда им делают подарки. Сначала можно цветы, особенно гвоздику… Затем что-нибудь подороже… И почаще говори ей, что она очень умная.
– Что же, попробую поступать так, как ты советуешь.
***
– Ах… Не знаю, как и благодарить тебя!
– Дела твои продвигаются?
– Дорогой мой, ты знаешь душу женщины. Я действовал по твоему рецепту. Она начала относиться ко мне вполне благосклонно. Скажи, ради Аллаха, что мне делать дальше?
– Теперь пригласи ее в кино. Но только смотри, чтобы фильм не был серьезным. Пусть это будет какая-нибудь печальная история, или легкая веселая комедия, или же музыкальная картина. После кино обязательно зайдите в кондитерскую. Закажи ванильное мороженое. Обязательно ванильное. Запомни, у тебя в кармане всегда должно быть шоколадное драже. Не забывай почаще угощать.
– Непременно буду делать так, как ты говоришь. Я с ума схожу по ней.
***
– Вчера были в кино. В кино угощал шоколадным драже, ей очень понравилось. После сеанса зашли в кондитерскую, заказал ванильное мороженое. Она сказала, что я мужчина с большим вкусом. На этой неделе мы собираемся выехать куда-нибудь на прогулку. Скажи, ради Аллаха, куда мне ее повезти?
– По-моему, вам следует съездить на острова Мраморного моря. Покатайтесь на осликах. Побывайте на пляже. Затем потанцуйте. Но приглашай ее только на вальсы.
– О господи… Если бы я сумел покорить эту женщину!..
– Делай, как я говорю, и все будет в порядке!
– Право, не знаю, как тебя благодарить.
– Не стоит… С тобой я делюсь своим опытом, и только.
***
– Ну как, ездили на прогулку?
– Да, а как же!.. Как было хорошо! Но мне не везет…
– Почему?
– Она, оказывается, замужем. Мы только так прогуливаемся, а впереди – ничего.
– А она любит своего мужа?
– Да нет. Говорит, что он грубый, неотесанный осел, ничего не понимает, женская душа для него потемки.
– Бедная женщина! Почему же она не разводится?
– Говорит, если бы я была в тебе, то есть во мне, уверена, то сегодня же подала бы на развод! Что мне делать, не знаю…
– Не упускай ее.
***
– Ну как продвинулись ваши дела?
– Не спрашивай… Еще ни разу даже не поцеловались. Она очень робкая. Но чувствую, что любит меня.
– Продолжай делать подарки. Преподнеси хорошие духи. Например, «Сандал». Затем… ну не знаю… купи красивый материал. Большинство женщин любит голубой, светло-голубой цвет.
– А если муж догадается?
– Откуда ему догадаться! Она же сама говорит, что он болван. Хочешь, я помогу тебе выбрать материю…
– Хорошо… Пошли сейчас же!
***
– Как дела?
– Прекрасно! Про духи сказала, что это ее любимые. От материи пришла в восторг. Братец, я радуюсь, как школьник. Скажи, как окончательно мне покорить ее?
– Читай стихи Яхьи Кемаля… Пообещай, что женишься, настаивай на разводе…
– Давно тебя не было видно, где пропадаешь?
– Не смог прийти. Замотался… Она развелась с мужем.
– Вы поженитесь?
– Конечно…
– Не теряй времени. Во избежание…
***
– Я не знаю, как тебя и благодарить. Вчера мы поженились. Своим счастьем я обязан тебе. Ты помог мне обрести семью, друга, любимую.
– Это я тебя должен благодарить, братец мой. Своим счастьем я обязан тебе. Это ты помог мне развестись с моей женой-ведьмой!
Тогда я буду писать стихи
– Вы, я полагаю, как писатель, верно, знаете…
– Что? – спросил я.
– Что?.. Вот говорят, будто в каждом человеке, ставшем писателем, таится жажда злодейства. Так ли это?
– То есть как?
– Люди, именуемые художниками, каждый божий день готовы пролить кровь – убить, задушить, отравить, зарезать человека…
– Помилуйте, Мухиттин-бей, – пытался я вставить слово, но он не слушал меня и продолжал:
– Перерезать горло, умертвить… Будучи людьми образованными, они очень трусливы – страх перед законом останавливает их, не позволяет совершать преступления, которые они вынашивают в своем сердце. Эти люди создают произведения, так сказать, искусства, и отводят в них душу. То есть, я хочу сказать, все знаменитые писатели, если бы они не были служителями искусства, то стали бы свирепыми преступниками. Ведь преступником сделаться не так легко, как художником.
– Из ваших слов следует, что трусливые преступники – это художники.
– Не принимайте слова на свой счет, прошу вас. Я с вами делюсь тем, что вычитал из книг.
– Непонятно все-таки, почему художником быть легче, чем преступником?
– Нет, скажите по совести, ведь совершить преступление труднее, чем написать какой-нибудь роман с убийством. Для этого не нужно рисковать собой. Литераторы избрали путь полегче. Как, по-вашему, правильно я говорю?
– Не знаю, не думаю, чтобы это было так. Возьмем Шекспира. По-вашему, если бы этот великий человек не создал своих драм, то он стал бы величайшим преступником?
– Точно! В книге, которую я прочитал, утверждается, что именно поэтому в пьесах Шекспира так много убийств. Действительно, перед закрытием занавеса сцена превращается в настоящую бойню. Шекспир в жизни не убивал, зато на бумаге крушил направо и налево. Чем больше в душе человека злодейского, тем более великие произведения он может создать. Прошу вас, скажите честно и откровенно: если бы вы не создали эти книги, – а вы их написали множество, – стали бы вы убийцей?
– Помилуйте, Мухиттин-бей, что вы говорите?
– Для меня это очень важно. Вы когда-нибудь чувствовали желание убить? Когда вы пишете рассказы, испытываете вы нервное возбуждение, возникает у вас потребность разорвать на куски, уничтожить кого-нибудь? Если вам нравится написанный вами рассказ, приходит ли к вам то чувство облегчения, которое испытывает преступник, проливший кровь?
Я не мог раскрыть рта, меня словно поймали на месте преступления. Ведь часто, как справедливо сказал Мухиттин-бей, я писал свои рассказы в состоянии душевного кризиса, разрывая пером бумагу и в злости ломая перо, бил кулаком по столу, яростно стискивая зубы… И мне вдруг стало страшно. Вероятно, собеседник понял это по выражению моего лица.
– Значит, и вы… – проговорил он, – я-то ценил вас… Если бы вы не написали свои книги, кто знает, сколько сотен людей рассталось бы с жизнью?
– Помилуйте, Мухиттин-бей, я даже курицы не могу зарезать…
– Да! Точь-в-точь как написано в книге… Они становятся писателями потому, что даже курицы не могут зарезать… Если бы могли, то резали людей, как кур. Из-за малодушия они становятся писателями или еще кем-нибудь…
Я должен хоть немного познакомить вас с Мухиттин-беем, тогда вы поймете, как дико было мне слышать из его уст эти жестокие слова о преступлениях, о жажде крови. Я мог только в удивлении таращить на него глаза.
На свете есть люди, которых называют ангелами, Мухиттин-бей – один из них…
– Дорогой мой Мухиттин-бей, почему вы заговорили о таких вещах?
– Это очень важно для меня. В зависимости от вашего ответа я решаю свою судьбу: или разведусь с Сабихой или нет…
Я был сбит с толку. Эта пара была для всех примером счастливой семьи. Только недавно они отпраздновали двадцатилетие своей супружеской жизни. У них были взрослые дочери и сыновья. И он и она принадлежат к знатным семьям. Деды и прадеды Сабихи-ханым были пашами… И он и она – люди интеллигентные, долго жившие в Европе, знающие иностранные языки…
– Да… Разведусь с Сабихой…
– Помилуйте, Мухиттин-бей, как это возможно…
– О, если бы вы знали… Интересно, заметили вы или нет, что за последние пять-десять лет женщины нашего круга почему-то вдруг стали повально увлекаться керамикой и резьбой по дереву…
– Да, это верно. Некоторые мои знакомые дамы занимаются керамикой, резьбой, устраивают даже выставки своих работ. По правде говоря, они делают весьма любопытные вещицы…
Мухиттин-бей – один из самых мягких людей в мире, сжав зубы, отрубил:
– Делают, конечно, делают. А вы когда-нибудь поинтересовались, кто эти женщины?
– Нет, признаться…
Тут перед моим взором выстроились те, о ком говорил Мухиттин-бей, и я бодро ответил:
– Все они имеют хорошее образование…
– Хорошее, конечно, хорошее… Все они образованные шельмы. Хорошо, а что вы еще можете про них сказать? Подумайте-ка…
– Лишений не испытывают, материально обеспечены.
– Правильно… То есть, попросту говоря, с жиру бесятся… А еще?
– Разбираются в искусстве, и в этой, как ее… эстетике.
– Так, дальше.
– Большинству из них за сорок…
– А почему после сорока лет они начинают вдруг увлекаться керамикой, резьбой? С чего бы? Приказ свыше получают, что ли?
В самом деле, все мои знакомые дамы, которым около сорока лет или больше, со страстью отдаются этим занятиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29