Она быстро распарывает лису горло ножом. Он жутко воет, вырывается из ее рук, несется по коридору вон из дома. Мари Лаво, всхлипывая, бросается в объятия матери.

Мари обеими руками развернула одеяло.
– Вот видишь, дитя, мы не всегда ведаем, что для нас хорошо, а что плохо. Порой нужно превозмочь себя и довериться старшим.
После очень длинной паузы из угла донесся слабый голосок:
– И ты больше никогда не видела серебристого лиса?
– Не лис это был, Эбигейл, а сам дьявол. Его главная задача – развращать, растлевать. Понимаешь? Он получает от этого удовольствие.
Едва слышно скрипнул пол. Поблескивая фарфоровой кожей, из темноты вышла Эбигейл. Крылья плотно прижаты к спине. Она сделала еще пару шагов и, едва сдерживая слезы, бросилась в объятия Мари.
– Ну-ну, полно, милое чудо, – забормотала жрица вуду, кутая ее в одеяло. – Успокойся. Все будет хорошо.

После обеда все собрались в гостиной. В кресле с высокой спинкой расположился Дойл. Рядом Гудини. Напротив на диванчике – Эбигейл в плюшевом халате Бесс. Ее одежда пока не высохла. В руке чашка с чаем. На колене покоилась ладонь Мари.
– Можешь называть нас исследователями необычайного и исключительного, – начал Дойл. – Мы называем себя Арканум. Вернее, так назвал нашу группу великий мистик, которого мы знали под именем Константина Дюваля. Он собрал нас четверых вместе и, очевидно, не зря. Как сказал Гамлет: «И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио…» И ты, Эбигейл, живое тому доказательство. Дюваль лучше, чем кто другой, знал, что делами подобного рода должно заниматься тайное общество, члены которого обладают разнообразными талантами, дополняющими друг друга. Общество, которое никогда не позволит, чтобы какая-нибудь важная тайна попала в плохие руки. Короче, Эбигейл, теперь о тебе будем заботиться мы.
– Вы ошибаетесь, почтенный, – спокойно произнесла Эбигейл. – Я не особенная. Я просто уродка. Родилась такой. Как некоторые младенцы родятся без рук или с двумя головами. Вот почему родители от меня отказались.
– Это тебе внушила Джудит?
– Ей не надо было мне ничего внушать. В любом случае это не имеет значения, ведь я прекрасно могу позаботиться о себе сама.
– Ты долго жила с Джудит?
– По-моему, всегда.
Дойл помолчал.
– Сколько тебе лет?
Эбигейл пожала плечами.
– Давно ты в Нью-Йорке?
– Не очень.
– А где жила до этого?
– В Будапеште.
– А раньше?
– В Нанкине.
– Какой город понравился тебе больше всего? – спросил Гудини.
– Никакой, – усмехнулась Эбигейл. – Разве что пещеры буддистов в Мандалае.

* * *

Когда Эбигейл ушла спать, Дойл, Гудини и Мари обменялись мнениями.
– Эта сиротка только вышла из подросткового возраста, а сколько уже попутешествовала по миру, – заметил Гудини.
– Да, – кивнул Дойл. – Не многие могут порекомендовать висячие сады Семирамиды в Вавилоне в качестве приятного места для проведения пикника.
– Она считает себя человеком, – сказала Мари.
– Видимо, именно так, – согласился Дойл. – Наша Эбигейл заблудилась в океане времени.
– Может, Джудит не хотела, чтобы она знала, – предположила Мари. – Не хотела, чтобы девочка чувствовала себя другой.
– В любом случае нам предстоит разрешить уникальную дилемму. С одной стороны, она уже пережила достаточно, и не следует взваливать на нее еще ношу. Но с другой стороны, если она не осознает ту роль, какую играет во всем этом, у нее не будет причины оставаться под нашим наблюдением.
– Девочка чудом осталась жива, – сказал Гудини. – Неизвестно, что будет завтра.
– Вы правы, – отозвался Дойл. – С нее нельзя спускать глаз. Кажется, пока она нам доверяет, особенно Мари, но в любой момент все может измениться.
Гудини встал.
– Черт возьми, мне очень любопытно, куда подевался Лавкрафт!

Студия Кроули в Гринвич-Виллидж. Это место Говард Лавкрафт знал очень хорошо. Дверь открыл хозяин в кимоно. Лицо и безволосая грудь влажные от пота.
– Вот это гость!
Лавкрафт посмотрел на него из-под полей мягкой шляпы.
– Если мне удастся достать книгу, вы ее получите. Взамен помогите нам остановить их.
Кроули сморщился, сдерживая улыбку.
– Бедный Говард. – Он открыл дверь шире и обнял демонолога за плечи, приглашая войти. – Неужели дела так плохи?
В студии одновременно воняло какой-то кислятиной и приятно пахло ванильным фимиамом. В точности как и внешность самого Кроули, которая была привлекательной и одновременно вызывала отвращение.
– Ты явился кстати. Я только закончил заниматься йогой и собираюсь пить чай.
Лавкрафт осмотрелся. На видном месте стояла фигура Бафомета – демона с головой быка, женским торсом и козлиными ногами. Эту скульптуру из черного мрамора изваял знаменитый Элифас Леви. Нештукатуренные кирпичные стены были увешаны акварелями самого Кроули. Фантастические миры, навеянные галлюцинациями, и причудливые автопортреты.
Кроули свернул коврик и поставил в угол, рядом с церемониальным блюдом для заклинаний. На безголовых манекенах красовались одеяния многочисленных обществ магов, в которых состоял Кроули, а под единственным окном располагался стол-алтарь из восточной Индии со снаряжением практикующего мага. Венец в виде змеи, волшебная палочка, меч, кубок, священное масло, а также личная «Книга заклинаний».
– Ты не умеешь скрывать свои чувства, мой мальчик, – с улыбкой промолвил Кроули, доставая с полки чашки. – Твоим друзьям повезло, на этой неделе я принимаю лишь вегетарианскую пищу.
– Довольно говорить загадками. Я пришел задать вам несколько вопросов. – Стула не было, и Лавкрафт стоял, сжимая в руке шляпу.
– Ну что ж, спрашивай, – снисходительно промолвил Кроули.
– Кто он? – Лавкрафт смотрел ему прямо в глаза. – Кто этот Дариан?
– Одаренный молодой человек, который пошел напролом.
– Откуда вы знаете? Он был вашим учеником?
– Не только моим, – ответил Кроули, заливая в заварной чайник кипяток, – но и Дюваля тоже.
– Дюваля? – в ужасе воскликнул Лавкрафт.
– Дариан был необыкновенно талантливым юношей. Его, пожалуй, можно было бы сравнить с тобой, когда ты еще не свернул на кривую дорожку.
Лавкрафт поморщился.
– Но на меня произвели впечатление не только его эрудиция и амбиции, – продолжил Кроули. – Он обладал также редкостным даром телепатии. А эта комбинация свидетельствует о появлении настоящего мага. Вначале он потрепыхался в руках Дюваля, а затем, естественно, пришел ко мне.
– И что?
– Мальчик подавал большие надежды. Первое время я был им доволен, а потом его выкрутасы мне надоели.
Кроули протянул Лавкрафту чашку.
– Я не понял.
– Конечно, не понял, – насмешливо произнес Кроули. – Наследственность. Полностью этого парня следует называть Дариан Уинтроп Демаркус.
– Сын стального магната Торнтона Демаркуса? – Лавкрафт понизил голос до шепота.
– Он тебе известен?
– По архивным документам, – с запинкой проговорил Лавкрафт. – Все предки Торнтона Демаркуса – сатанисты. Таких ужасных, наверное, не существовало в мире. Разумеется, сам он тоже. Я знал это еще до того, как был…
– … приглашен в Арканум? – закончил Кроули.
– Да. Торнтон Демаркус был нашим самым опасным врагом.
Кроули усмехнулся.
– Я тебя понимаю. О присутствующих не говорят.
– На его совести убийства в Архаме.
– А изгнание нечистой силы в Бостоне? А вызов джинна? Не следует забывать и свиток Ньярлатотепа. – Кроули перечислил три провальных расследования Арканума.
– Его убил Дюваль?
Кроули пожал плечами.
– И тем не менее Дариан пошел к нему учиться?
– Он скрыл от него свое происхождение. Вот это меня больше всего в нем и восхищало. Такой молодой и сметливый. Втерся в доверие к старому псу и играл на его тщеславии, пока не выпытал все тайны.
– Но и вас он тоже обманул.
– Очевидно. – Кроули глотнул чаю. – Но все равно враг моего врага – мой друг.
Лавкрафт с шумом поставил чашку, расплескав чай, затем сорвал со стены церемониальный кинжал и выхватил из ножен.
– Я не намерен терпеть ваши издевательства!
Кроули весело расхохотался.
– Да. Сохранился еще огонь в парне. Сохранился.
– Это вы направили его по следу! Вы, один из самых выдающихся знатоков магии Еноха в мире. Откуда еще Дариан узнал бы, что она в зале реликвий?
– Ничто не могло бы принести мне большего удовлетворения, чем сознание, что я причастен к гибели Дюваля. Но этот парень перебежал мне дорогу. Поначалу все было предельно ясно. Он добывает у Дюваля «Книгу Еноха», а использую ее я, Алистер Кроули. Но Дариан решил действовать сам.
– И что им руководит? Месть?
– Ты не слушаешь меня, щенок? – Несмотря на кинжал в руке Лавкрафта, Кроули заставил его попятиться к стене силой своего взгляда. – Надо воевать интеллектом, а не этим, – он ткнул острым ногтем в грудь Лавкрафта, – бесполезным дерьмом. – Быстрым движением Кроули выхватил кинжал из руки Лавкрафта и приставил острие к его горлу. – Месть имела второстепенное значение. У парня непомерные амбиции. Он гораздо опаснее, чем его отец.
Лавкрафт стоял, парализованный взглядом Кроули. Маг горячо задышал ему в лицо.
– Он служит единственному хозяину – князю тьмы. И намерен вызвать конец света. Учти, у него есть теперь не только воля, но и средства. – Кроули оттолкнул Лавкрафта. Взял чашку, сделал несколько глотков. – Ты стал таким же тупым, как этот олух Дойл.
– Алистер, мне безразлично ваше мнение, – произнес Лавкрафт, потирая горло. – Я предлагаю простую сделку. Книга в обмен на Дариана.
– А почему тебе не терпится ее заключить? Он подобрался слишком близко? Некоторые мальчики и девочки уже туктук? Сколько их осталось, а? Расскажи дяде Алистеру, сколько осталось маленьких птичек?
– Катитесь к дьяволу, – проворчал Лавкрафт.
Кроули засмеялся.
– Вы все танцуете под его музыку и даже не осознаете этого. Он заманивает вас в свой капкан.
– Вы хотите сказать, что это приглашение на прием?
Кроули принялся подрезать ногти лезвием кинжала.
– Но ведь оно от мадам Роуз, – пробормотал Лавкрафт. – Вы же сами намекнули тогда об имени и о стражнике…
– У любезного Торнтона, кроме сына, были еще дети, – сказал Кроули.
– Она его сестра, – догадался Лавкрафт.
– Мадам Роуз зовут Эрика Демаркус. И Хэллоуин будут праздновать в фамильном имении Демаркусов. Так что вы отправитесь прямо в пасть льва. Там будет ждать вас он во главе своего войска.
– И как нам его остановить?
– Дать то, что он желает.
– Но это…
– Все, я ответил! – бросил Кроули. – А теперь уходи.
Лавкрафт направился к двери и обернулся:
– Но вы не потребовали никаких гарантий насчет книги?
– Ты дал мне слово джентльмена. Этого достаточно. И учти, я умею расправляться с теми, кто меня предает.
Лавкрафт открыл дверь, вышел в коридор и вдруг услышал сзади:
– Говард…
Кроули стоял в противоположном конце студии, смотрел в окно.
– Учти, в этой игре есть еще один участник.
Лавкрафт хотел вернуться и задать пару вопросов, но скрипнули петли, и дверь захлопнулась перед его носом.

ГЛАВА 33

Где тебя черти носили? – воскликнул Гудини.
– Занимался в библиотеке, – буркнул Лавкрафт, подходя к камину, чтобы согреть руки.
– И что?
Он вздохнул.
– Закройте дверь.
Мари захлопнула застекленную створчатую дверь, отделяющую гостиную от коридора первого этажа.
– Говард, что случилось? – спросил Дойл.
– Какого черта ты подглядывал за Эбигейл? – добавил Гудини.
– Я не подглядывал.
– Но ты прятался в чулане?
– Нет. Я разлил чернила и пошел за тряпкой… Впрочем, думайте, что хотите. Ведь вам безразлично, что я скажу. Правда? – Он свирепо посмотрел на Дойла. – Правда?
– Но мы не…
– Я очень подходящий мальчик для битья. Конечно, в случае крайней нужды могу принести пользу. Но доверять мне нельзя.
– Что ты городишь, – проворчал Гудини.
– А где бы вы были без этого ни на что не годного Лавкрафта, хотел бы я знать? – Его глаза потемнели.
– Говард, ваш вклад в дело Арканума никогда не подвергался сомнению, – заверил Дойл.
Лавкрафт усмехнулся:
– Арканум… Для вас, Артур, возможно, это имеет значение, но не для меня. Мне важен был Дюваль, а теперь, когда его нет… не вижу причин оставаться с вами.
– Ну и убирайся куда хочешь! – взорвался Гудини. – Чем раньше, тем лучше.
– Погодите, не горячитесь, – попросил Дойл, пристально глядя на Лавкрафта. – Говард, нам всем не хватает Дюваля, но больше всего страдаете без него вы, я уверен.
Лавкрафт опустил голову.
– Константин поставил перед нами цель, – продолжил Дойл. – «Арканум» – это последнее, что он произнес перед смертью. Мы просто обязаны в память о нем отбросить обиды, разногласия и объединиться для последнего расследования. Без Говарда Филлипса Лавкрафта Арканум прекратит существование. Так считаю не только я, но и остальные.
– Это правда, Говард, – подала голос Мари.
Лавкрафт потер глаза и произнес:
– Дариан – это Дариан Уинтроп Демаркус, единственный сын Торнтона Демаркуса.
Гудини побледнел.
– Демаркус?
– Мадам Роуз – его сестра Эрика. Прием состоится в особняке Демаркусов. – Лавкрафт плюхнулся в кресло у камина. – Я слышал, что там, под домом, есть сложная система ходов, проложенная очень давно. Согласно легенде, в одном из таких ходов, где-то под кладбищем, сооружен храм, сатанинский храм, где Торнтон служил черную мессу.
– Значит, сын мстит за отца, – задумчиво проговорил Дойл.
– Уверен, его планы гораздо шире, – возразил Гудини. – Он хочет закончить то, что не удалось отцу. На прием нам идти нельзя.
– Нет, мы пойдем, – произнес Дойл. – И возьмем с собой Эбигейл.
Лавкрафт удивленно вскинул брови. Мари взяла Дойла за руку:
– Артур, приводить ее туда неразумно.
– Вот именно. Будем надеяться, что он на это не рассчитывает. Злодей пытается обмануть нас, а мы обманем его. Заставим сделать неверный шаг. Вытянем на белый свет, чтобы он начал кричать и бить ножками.
– А потом? – спросил Лавкрафт.
– А потом… – понизил голос Дойл, – мы отомстим за Дюваля, и род Демаркуса прекратится.

«Серебряный призрак» – так назывался «роллс-ройс» Гудини – катил по узкой дорожке, обсаженной высокими березами. Согнутые ветви нависали над машиной, как когти дракона. Фары освещали лишь небольшой участок впереди. Сидящий за рулем Лавкрафт в форме шофера, с приклеенными к верхней губе пушистыми усами поглядывал в зеркало заднего вида на примостившуюся рядом с Гудини Эбигейл в костюме Красной Шапочки.
– Следите за дорогой, Говард, – сказал Дойл.
Лавкрафт покосился на него. Дойл был в костюме Шерлока Холмса. Английский плащ, охотничья шляпа. Ансамбль завершала длинная изогнутая трубка.
В просвет между деревьями стало видно кладбище. Тысячи надгробий торчали, как сломанные зубы. Поле скорби простиралось до самого леса.
– Кладбище у ивовой рощи, – сказал Лавкрафт.
Все взоры устремились на кладбище в низине и на вершину холма, где стоял особняк Дамаркуса в стиле эпохи Тюдоров. Окна первого этажа ярко светились.
– Можно я сниму эту шапку? – промолвила Эбигейл капризно. – Она кусается.
Дойл повернулся:
– Нельзя. Это костюм. А теперь ответь: кто ты?
– Ваша племянница из Калифорнии, – послушно отбарабанила Эбигейл.
– Очень хорошо. И что тебе нельзя делать сегодня ни при каких обстоятельствах?
– Отходить от вас.
– Правильно. Учти, это чрезвычайно важно. Наша цель – завлечь врагов, ввести их в заблуждение. Они стремятся заполучить тебя, Эбигейл. Ты поняла?
– Я не глухая.
– Эбигейл, не груби! – одернул ее Гудини.
– Ладно. – Она с отсутствующим видом уставилась в окно.
– Вся надежда на тебя, Говард – сказал Гудини.
– Без книги сил у Дариана поубавится. Если она в доме, то я ее найду.
Дойл извлек из внутреннего кармана плаща часы.
– В десять тридцать встречаемся у главных ворот. При любом исходе.
– Хорошо. В десять тридцать, – кивнул Лавкрафт.
Гудини внимательно наблюдал за Эбигейл. Было ясно, что она боится, потому и хорохорится. Ей нужно помочь.
Он вытащил из нагрудного кармана розовый носовой платок и театрально высморкался, напугав всех в машине. Он скомкал его в кулаке и протянул Эбигейл.
– Подержи, пожалуйста.
– Зачем?
– Сейчас узнаешь. Разверни.
Эбигейл неохотно развернула розовый платок и, увидев внутри маленькую канарейку, радостно засмеялась. Все заулыбались. Канарейка защебетала и замахала крылышками.
– Она замерзла, – сказала Эбигейл.
– А ты согрей ее руками. – Гудини подмигнул Дойлу.
– Как мы ее назовем? – спросил тот.
Эбигейл пригладила большим пальцем крылышки канарейки и объявила:
– Изабелла.
– Браво!
Эбигейл хотела что-то сказать Гудини, но промолчала. Он погладил ее плечо.
– Не бойся, все будет в порядке.
Она улыбнулась и начала заниматься Изабеллой.
– Есть кое-что важное, джентльмены, что вам следует знать, – произнес Лавкрафт после некоторых размышлений. – Дариан – телепат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27