Сейчас «Мироку-мару» взяла курс на Пусан. Затем, минуя Владивосток, зайдет в порт на Сахалине, расположенный в бухте Корсакова, обогнет Итуруп и Кунашир и выйдет в Тихий океан. Желательно, чтоб к этому времени вы сами выбрали свое будущее. Как только вы все определитесь, мы встанем на рейде Урага, в том самом месте, где когда-то бросали якорь «черные корабли», после чего «Мироку-мару» возьмет курс к берегам Австралии.
У вас достаточно времени, чтобы все обдумать. Те, кто уже определился, спешите в казино. Вместе покумекаем, чем вам заняться в будущем.
На этом речь Брюса Ли закончилась. Заложники, казалось, вот-вот рухнут, точно получив тяжелый удар под дых. Гвардейцы, хватая за ворот и за руки, начали вытаскивать их из дискотеки.
В толпе гвардейцев раздавались странные выкрики:
– Так-то вот, что в лоб, что по лбу!
К Мицуру подскочил Харуо:
– Идешь в казино? Сыграем.
– Вот еще, с шулерами!
– В этом мире все шулера. И ты тоже.
– Хорошенькое дело – определять будущее в азартной игре!
– Ты чего? Захотелось обратно в трюм? Нельзя мешкать! Пошли, если хочешь вернуть Аои. Ты же мужчина! Ради чего ты кружишь на корабле по Дальнему Востоку? Чтобы, потеряв Аои, похныкать и махнуть на все рукой? Не думай о проигрыше. Тебя ж не убьют, если продуешь. Делай только то, что в твоих силах. Не напрягайся. Все равно твоя дальнейшая жизнь в руках Брюса Ли!
Харуо подначивал Мицуру отчасти ради своей забавы. Мицуру понимал, что при любом раскладе этой азартной игры не миновать. Денег под рукой нет. О том, чтобы за него заплатили выкуп, разумеется, нечего и думать. Ценной рабочей силы он тоже не представляет. Отказаться от игры или, согласившись, проиграть – исход один. Чтобы не растерять решимость, Мицуру прямиком направился в казино. Грезить о крутой перемене участи все-таки лучше, чем быть запертым в трюме. Пусть скорее наступит развязка, даже если ему суждено стать рабом на этом сумасшедшем корабле! Заложников, рассуждавших так же, как Мицуру, набралось не так мало. Уже человек сорок образовали очередь у входа в казино, стоя с бесстрастными, как у коал, лицами.
– Такая сногсшибательная игра и такие тупые рожи! – бурчал Харуо, неодобрительно поглядывая на заложников.
Ошибаешься, подумал Мицуру. Именно потому, что им предстоит такая игра, с их лиц спали все эмоции. В момент крайнего напряжения человек глядит в пустоту пустыми глазами. Стороннему наблюдателю такое выражение лица вполне может показаться тупым.
– Бы тоже играете?
Сразу за Мицуру встал поэт Ли Мун Че.
– Где вы были? – спросил Мицуру.
– В библиотеке – заплатив одному болвану.
– Если выиграете, конечно же, сойдете с корабля? Следующая остановка в Пусане, вам надо торопиться.
– Вся жизнь – игра, – ответил поэт, глубокомысленно улыбнувшись. – Мне кажется, я выиграю. Ведь до сих пор я всегда проигрывал.
– Если выиграете, сможете встретиться с другом в Пусане.
– Да. Но просто так я с корабля не сойду.
– То есть?
– В молодости я думал так же, как этот товарищ. Только средства у нас разные. Он хочет с помощью корабля и насилия изменить мир. Я пытался изменить мир с помощью слов.
– Вы поддались на льстивые уговоры Брюса Ли?
– Я только сказал, что мы думаем похоже. Однако быть узником – вредно для здоровья. Прежде всего я должен, победив в игре, стать с ним на равных.
Речь Брюса Ли была нацелена на японцев, даже скорее на тех из них, в ком силен дух корпоративной этики. Ли Мун Че не японец, не служит в фирме. Речь ему не предназначена. И если аргументы Брюса Ли ласкают ему слух, это его право…
Со своей стороны, Мицуру, признавая, что в этой речи местами были рассыпаны верные суждения, не мог сдержать гнев: не Брюсу Ли рассуждать о таких вещах! Не его ума дело, что станется с японцами в будущем. Подумать только, этот псих, страдающий манией величия, взялся распоряжаться судьбой японцев! Купил богиню судьбы? Лично я, думал Мицуру, не собираюсь участвовать в этом балагане, пусть не думает, что я принимаю его шутовские заявления всерьез и готов вручить ему свою судьбу.
Прежде всего, какую помощь могу я оказать этому сумасшедшему кораблю? Денег у меня нет. Физических сил маловато. Все что есть – это проницательность, позволяющая видеть насквозь лживое пустословие. Поэт Ли Мун Че превосходит меня в проницательности, но в отношении к Брюсу Ли мы теперь по разные стороны баррикад.
Впрочем, сейчас не время вставать в позу из-за расхождения во мнениях. Мицуру решил воспользоваться хотя бы каплей уверенности поэта.
– Господин Ли, у меня к вам одна только просьба. Не могли бы вы сыграть передо мной. Вы непременно победите. Тогда, может быть, от вас везение перейдет на меня. Поэтому я сразу после вас…
Поэт строго взглянул в глаза Мицуру, но в следующее мгновение его лицо осветилось улыбкой.
– Договорились! – сказал он.
Стоявший рядом и слышавший их разговор Харуо бросил Мицуру:
– Вижу, ты тоже решился играть всерьез!
– Разумеется. Если я проиграю, мне придется официально передать Аои этому господину.
Минут через тридцать подошла очередь поэта. Кети и ее подручные, занимавшие позицию у входа в казино, обсуждали с каждым заложником лично, на что тот хочет играть.
– Расскажем друг другу после, как прошла игра, – сказал поэт и, собравшись с духом, устремился на «поле боя».
Вскоре подошла очередь Мицуру, и Кети спросила:
– Твое желание?
Мицуру ответил по-английски:
– Женщина, которую Брюс Ли сделал своей наложницей, моя любовница. Хочу, чтобы он ее отпустил. После чего мы с ней покинем этот сумасшедший корабль.
– В одной игре нельзя требовать исполнения двух желаний. Выбирай что-нибудь одно.
– Ну, тогда главное – вернуть мне Аои. Своим противником назначаю самого Брюса Ли.
– Он сильный игрок.
– Надеюсь, не мухлюет?
– Об этом можешь не беспокоиться. За ходом игры наблюдают капитан и эконом. Ведь они отвечают за безопасное и приятное плаванье пассажиров. Но если проиграешь, поскольку ты из тех заложников, у которых нет денег, все, что с тебя можно взять, это рабочая сила. Допустим, как насчет того, чтобы заняться обучением мигрантов, направляющихся в Японию? Неплохая работа. Ради безопасности корабля, на нем всегда должно оставаться известное число заложников, и тебя включат в их число. Тогда, пожалуйста, никаких жалоб.
Пока Кети говорила, сидевший рядом служащий печатал на электронной машинке текст. Их беседа слово в слово превратилась в письменный договор, и после того, как он поставит свою подпись, настанет его черед идти к зеленому сукну.
Просмотрев отпечатанный текст, Мицуру тотчас небрежно расписался. Враг, позволяя себе грубый произвол, был удивительно щепетилен в соблюдении юридических формальностей.
– Вид игры? Рулетка? Покер? Кости?
До сих пор Мицуру не интересовался азартными играми. Его знания исчерпывались тем, что в кости играют на чет и нечет. Он выбрал кости, и его отвели к столу, предназначенному для игры в баккара. За рулеткой была в самом разгаре игра между поэтом и Татьяной. Шарик уже был в центре диска. Легкий, сухой треск вращающегося шарика вскоре затих. Сгорбившийся возле рулетки поэт внезапно выпрямился, как жердь, и закричал:
– Победа!
– Отлично! – прошептал Мицуру и глубоко вдохнул. Вскоре перед ним появились эконом и капитан, оба в форме, и хором извинились:
– Просим прощения за все, что произошло!
– Да ладно вам! – сказал Мицуру. – Мне сейчас не до ваших извинений. Я пришел сюда победить. Бросайте кости без лишних предисловий!
Дуэль
Брюс Ли подошел вальяжно, с тонкой улыбкой на губах. Он только что выиграл партию в покер. Проигравшей была длинноногая красавица с безучастным лицом. Несмотря на уговоры Самэсу, она не отходила от стола. Развязным жестом задрала юбку, искушая его голыми ляжками.
– Она тебя интересует? – спросил Брюс Ли, проследив взгляд Мицуру.
Мицуру молча покачал головой.
– Эта женщина, – прошептал он, – похожа на механическую куклу, изображающую любовь.
– Согласно ее желанию, она будет произведена в солдатские «утешительницы» с местожительством в трюме. Наверняка думает, что может дорого себя продать, но, боюсь, она ошибается.
– Есть ли женщина, которая способна тебя прельстить? – спросил Мицуру, глядя ему прямо в глаза.
– Женщину выбираю я. Это ведь ты пытался изнасиловать Татьяну? Если б ты знал, как я ею дорожу, твоей храбрости можно было б только подивиться. Но, увы, она не тот противник, с которым может тягаться мелкобуржуазный интеллигентишка вроде тебя. Эта женщина как бешеная сучка. Даже меня не раз кусала, пока я пытался ее приручить. Такая женщина стоит целого состояния. Я испытываю к ней глубочайшую любовь и глубочайшую ненависть. Если б не она, я б сейчас гнил в тюрьме или, залитый бетоном, лежал на дне моря, верхняя половина – в Атлантическом океане, нижняя – в Тихом.
Неясно, почему две половины его тела должны были лежать на дне разных океанов, но эта парочка, без всякого сомнения, как Бонни и Клайд, прошла по жердочке через множество опасностей.
– Да уж, Татьяна опасная женщина. Если ей кто не нравится, она не остановится ни перед чем, чтобы набросить на него петлю. Я тоже ее жертва. Вот и тешься сколько влезет своей роковой страстью. Но оставь в покое мою возлюбленную!
– Ax да, ты же хочешь вернуть себе Аои. Но ради чего? Нравится, как она охмуряет тебя?
– Не хочу лишь, чтобы она служила твоим прихотям.
– Аои тоже опасная женщина. Доводит меня до слез. Ха-ха-ха.
– Кончай дурацкие шутки.
– Я серьезно. Поэтому и принял вызов.
– Вынужден уступить твоему произволу. Аои – моя спутница. А ты ее похитил. Выиграю я или проиграю, я этого так тебе не оставлю.
– Ха-ха, что же ты со мной сделаешь?
– Убью.
Фанфарный хохот Брюса Ли огласил казино.
– Брось шутить.
– Я не шучу.
– О'кей, значит, и ты уже свыкся с порядками, царящими на корабле. Если ты готов сражаться всерьез, я охотно составлю тебе компанию. Ты посягнул на мою дорогую Татьяну. Поэтому я позарился на Аои. Если ты вознамерился меня убить, я тоже тебя убью.
Эконом с недоумевающим видом встрял в разговор:
– Прекратите угрожать друг другу. Ведите себя по-джентльменски.
Это были не пустые угрозы. Брюс Ли, не меняясь в лице, возвышаясь на голову над Мицуру, пронзал его своим презрительным взглядом. У Мицуру выступил холодный пот под мышками и на лбу, сердце колотилось у самых барабанных перепонок.
Капитан достал кожаный цилиндр, не спеша выложил перед ними четыре игральные кости и, заметив, что Мицуру осматривает их с явной растерянностью, начал объяснять правила.
– При игре в чет и нечет легко мухлевать, поэтому предлагаю просто бросить кости. Каждый из вас сделает по одному броску, и тот, у кого выпадет наибольшая сумма очков, будет считаться победителем.
Мицуру и Брюс Ли оба кивнули. Очередность определили, бросив по две кости, у кого больше, тот и первый. У Мицуру два и пять – семь, у Брюса Ли шесть и три – девять. Брюс Ли, фыркнув, небрежно запихнул четыре кости в кожаный цилиндр и с силой ударил по столу. Выпали один, четыре, пять и один.
– Дата рождения Колумба, – пробормотал Брюс Ли.
Колумб здесь ни при чем, подумал Мицуру и, подув на кости, встряхнул цилиндр. Выпали два, два, два и шесть.
Откуда-то издалека донесся голос эконома:
– Двадцать один к двадцати двум, победил господин Ямана.
Голос дрожал от страха. Брюс Ли, досадливо поморщившись, приказал гвардейцу:
– Устрой ему встречу с Аои! – И перешел на место следующей игры. Подбежал Харуо:
– Удача тебе улыбнулась!
Он похлопал Мицуру по плечу, и тотчас нити напряжения, сжимавшие его, ослабли, все тело погрузилось в приятное, свербящее бессилие.
– Пока Аои не пришла, выпьем за победу. Это ж надо, победить самого босса! Ты герой! Хватит унывать. Как ни крути, все равно тебе покамест жить на корабле. Если б проиграл, как пить дать, мыл бы посуду в камбузе, выиграл – можешь нежиться, как махараджа в гареме. Мужчина должен бороться. Небось приятно побеждать!
– Да уж, – кивнул Мицуру, присел к бару и заказал пиво.
У противоположной стойки сидел поэт. Подперев руками голову и прихлебывая пиво, он, видимо, наслаждался медленно разливавшимся по телу чувством свободы. Мицуру сообщил о своей победе, тот пожал ему руку и поднял за него тост.
– Я принял окончательно решение не сходить на берег в Пусане, – сказал поэт. – Вместо этого хочу пригласить на корабль друга, чтобы продолжить морское путешествие вдвоем. Никогда не знаешь, когда человеческая жизнь сменит курс. От неожиданности Мицуру подался вперед:
– Опять вы за свое. Но почему?
– Действительно, почему? Я уже давно хотел отправиться в паломничество по странам Азии. Всю свою жизнь я был слишком привязан к Японии и Корее. Долгие годы разрываясь между двумя ненавидящими друг друга народами, я воображал, что взвалил на себя одного все беды Азии. Я возмущался, почему именно мне выпала такая горькая участь. В этом корни моей «хан». Но мне надоело жить, волоча на себе «хан». Мы все преступники. Большинство так и умирает, не раскаявшись и обманывая себя. Я же больше всего жажду совершить покаяние, сочиняя стихи. Хочу, путешествуя по странам Азии, вновь обрести то, что я упустил, и выразить в словах.
– Хотите сказать – это стоит того, чтобы оставаться рабом «Мироку-мару»?
– Нет, рабом я не буду. Я собираюсь здесь обосноваться и сочинять стихи. Прежний поэт-узник превратится в поэта-мореплавателя. По сути, где бы я ни жил, в Японии или в Корее, я всегда находился в «промежутке». А это судно, если можно так выразиться, плывет в «промежутке». Здесь ни Япония, ни Америка, ни Корея, ни Китай. Если угодно, «промежуток» Азии. Я уверен, что должен писать стихи именно в таком месте.
– Однако этот Брюс Ли, как ни верти, самый настоящий пират. Не переоцениваете ли вы его? Думаю, он и на суше натворил немало громких дел.
– Все в той или иной степени совершают дурные поступки. Если честно, у меня был разговор с Брюсом Ли в библиотеке. Мы ведь, кстати, однофамильцы. Он сказал, что испытывает ко мне родственные чувства. Говорит, его отец тоже писал стихи.
– Вы собираетесь стать его пресс-секретарем или, быть может, придворным виршеплетом?
– Нет, он несет миру весть в своих заявлениях. А я, со своей стороны, собираюсь всего лишь поверять стихам свои мысли об Азии. Вот о чем идет речь. Он обещал охранять меня. Если он будет ошибаться, я не побоюсь критиковать его. Я ненавижу насилие. То, к чему он стремится, можно осуществить, не прибегая к насилию. По моему убеждению, он тот человек, который способен изменить будущее Азии.
– Будущее Азии? Разве оно не в руках китайцев?
– Возможно. Но двигаться к будущему, которое заранее всем известно, уже само по себе скучно. Не исключено, что будущее Азии принадлежит в равной степени Китаю и Японии. Что же тогда делать другим жителям Азии, не китайцам и не японцам? Неужто для них нет другого выхода, как стать псевдокитайцами или псевдояпонцами? Вот я – кореец, который пытался, но так и не стал псевдояпонцем. Все населяющие Азию народы имеют равные права на то, чтобы строить будущее Азии – и филиппинцы, и пакистанцы, и иранцы, и корейцы. В этом смысле «Мироку-мару» – всеобщее достояние. Как бы там ни было, те, кто поднялся на ее борт, полны решимости ниспровергнуть уготованное Азии будущее. Пусть это всего лишь мечта, сон, но сон, приносящий боль и радость.
Мицуру не нашелся, что ответить. Он понял, что поэт изначально живет в каком-то своем, особенном мире, в который ему нет доступа.
– А все-таки этот Брюс Ли головастый мужик! – сказал Ли Мун Че. – Запереть заложников в трюме, отдать их на растерзание гвардейцам, а после согнать в казино. Заложники тотчас вступают в игру, ставя на кон свою свободу. Наверно, это и называют революцией. Мы с вами, припертые к стенке, победили в пари, призванном все разом перевернуть. Разве благодаря этому не испытали мы на себе то, что называется бархатной революцией? Заложники будут наведываться в казино до тех пор, пока не выиграют. Чем хуже становится положение, тем человек скорее скажет: «Да пропади все пропадом!» Этого Брюс Ли и добивается. Заложник, доведенный до отчаяния, бессознательно стремится к революции. Вот увидите, дня через два-три больше половины заложников согласится сотрудничать с Брюсом Ли.
– Только не я. Этот произвол не может долго продлиться. Прошу вас, не становитесь соучастником их преступлений! Рано или поздно американский военный флот на японские деньги сокрушит эту мафию.
– Ну это как сказать. Вопрос тонкий. Ведь это внутренняя проблема Азии. Вряд ли просто будет осуществить вмешательство. Вы, разумеется, вольны поступать, как считаете нужным. У вас свои обстоятельства. Слышал, Брюс Ли отнял у вас подругу. Вы обижены, это вас и ведет. Выпьем еще как-нибудь вместе пива. Меня вызывают в каюту Брюса Ли, поэтому позвольте откланяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31