Конечная точка маршрута была ему также неизвестна. Он пробовал запоминать. «Костомаровский… Слева какой-то клуб, храм справа. Трамвайные пути. Большая Андрониковская… Венок на обочине. Место дорожной аварии… Нижегородская… „Финская мебель…“
И всюду один и тот же провожающий их щит рекламы: трое американцев за покером. Вызывающие доверие мужественные лица. Дымок сигарет… «Аромат Америки».
Перед выездом позвонил участковый инспектор: на его участке находилось казино.
—С вашим советником несчастье. Был пьян. Стал играть на даму с иностранцем. Проигрался. Просил отсрочку. Ему отказали… Там было личное. Короче: ему, видимо, дали пистолет с одним патроном. Он вышел в туалет и…
— Где он сейчас?
— В морге для неопознанных. Я только сейчас получил данные о нем. У него есть родственники? Кому выписать постановление?
— Мне, Неерии Арабову…
Начальник службы безопасности Воробьев после наезда на «Дромит» лежал в больнице с переломом позвоночника.
Неерия сидел, прикрыв нежное мальчишечье лицо.
«Нас вытесняют из состава учредителей… Фонд перейдет под московскую крышу … Если обращение «Белой чайханы» в Иерусалиме не встретит поддержки…»
Рэмбо летел в Израиль подготовить его визит.
—Ты бывал там? — спросил Неерия накануне. Рэмбо смутился. Это случалось с ним нечасто.
Он прожил десять дней со своей командой в «Рамада-Континентале», в Тель-Авиве. В первом ряду отелей у моря на набережной. Пляж, ресторан. Выставка «Секьюрити». Встречался только с частными детективами, главами Агентств — Голан, Миша, Шуки… Полная конфиденциальность. Никуда не выходил. Ни храма Гроба Господня, ни Стены Плача. Отсыпался. Ничего не видел.
— Считай, не был…
— Зачем же ездил?
—Взглянул на их подготовку по борьбе с террором. Опять же Средиземное море… Вообще-то отдыхать я лечу в другую сторону!
«Тунис. Хаммамет, „Шератон“. Слоненок, берущий у гостей бананы и доллары…»
—Чего ты хочешь, Рэмбо?
—Свой небольшой самолет. И отпуск!
Неерия не заметил, как выехали из столицы. Задремал. Проснулся за Москвой. Поселки из кирпичных вилл. Деревни. Мир некрашеных изб. Выцветшие заборы, соединяющие соседние избы…
«Песье…»
Неерия был грустен. Предполагалось, что, кроме прочего, тут была замешана и некая молодая особа, работавшая в «Дромите». Ее уже несколько дней не было в Фонде и дома.
Радиотелефон сработал. Игумнов снял трубку, передал Неерии. Звонил Рэмбо.
—Там, куда ты едешь, — Рэмбо не назвал место, — тебя ждет кто-то из близких тебе людей…
Неерия понял: речь шла именно о ней!
—Спасибо. Где ты?
—Думаю, что ночевать буду под другими звездами.
Арабов успокоился. Слежки не было. Впереди были Спасо-Клепики. Рязанская область. Новые русские — бывшие первый и второй секретари райкома — друзья Рэмбо — уже дали команду готовить сауну и коттедж для банкира, его подруги и секьюрити.
Барона провели от машины во двор. Бутурлин видел его сверху в окно из кабинета Савельича. Сбытчик синтетического зелья оказался молодым, грузным, с борцовской шеей. В кабинете он сел у приставного стола, напротив Савельича — тоже не обойденного массой. В кабинете сразу стало негде повернуться. Бутурлин держал в руках фотографии Барона, нынешнюю и сделанную несколько лет назад. На той Барон выглядел тонкошеим, худеньким. «Поменять даты и использовать как рекламу диеты…» На столе перед Савельичем лежали сто пятьдесят ампул триметилфентанила, обнаруженные в «Мерседесе».
— Давайте знакомиться…
— Давайте…
Барон растерялся. Он не мог представить себе истинное место обнаружения наркотика. Было похоже, что кто-то из его кентов сильно погорел и теперь поволок его, Барона.
— Имя, фамилия…
— Моя?
Бутурлин смотрел во все глаза. «О чем он боится проговориться, этот амбал, когда у него спрашивают, как зовут?»
— Кем вы работаете?
Барон промолчал, выжидая. Разговор обещал быть тяжелым.
— Сейчас не работаю….
Его инерции при ответе едва хватило на короткий одышливый выдох. Бутурлин поймал взгляд Савельича, тот показывал ему куда-то вниз: «Руки!»
На ладонях виднелись плохо отмытые следы мазута. «Трос!»
—А раньше?
Барон готов был снова раздумывать всю оставшуюся жизнь.
— Охранником в ресторане…
— А еще? До ресторана?
—Грузчиком. В Шереметьеве.
—А почему уволился? Сам или ушли?
Барон замолчал. Снова надолго. Бутурлин снял трубку:
—Заготавливай постановление. В камеру!
Барон колыхнулся.
—У него будет время подумать. Именно! Тут две сотни ампул. И еще оружие. Я подпишу. И сразу следователя…
Его миссия на этом заканчивалась. Он предварил выход Савельева на авансцену. Савельич спросил тепло:
—Со мной-то ты вроде знаком. Не забыл?.. В восемьдесят пятом. У тебя, пьяненького, нашли ампулу. Вспомнил? Ты просил выручить. Я все увез…
Он достал из сейфа пакет.
—Вот: объяснение, протокол изъятия, ширево… Долг платежом красен… Верно?
Бутурлин и Савельич тянули в разные стороны. Бутурлин учитывал: Барон несудим!
—Ты нам раз сделаешь хорошо, мы тебе десять…
— Оставь его, Савельич… По-хорошему он не понимает!
— С Шайбой давно разговаривал?
— Мы все знаем…
— Позвольте, мы поговорим вдвоем, товарищ подполковник?
Бутурлин вернулся к себе. Набрал номер Савельева:
—Ты знаешь, кто этот Пал Палыч, Савельич? Это Павел, который выманил Шайбу на костер!
Из справочника «Личные имена».
«Павел — рус. (от лат. Pavlos — фамильное имя в роде Эмилиев, от лат. paulus — малый; греч. Pavlos ; англ. Pavl — Пол; нем. Paul , Paulus — Пауль, Паулюс; фр. Paul — Поль; ит. Paolo , Polo — Паоло, Поло; исп. Pablo — Пабло; финск. Paavo — Пааво); рус. сокр. Павка, Павлик, Паша, Пава…»
Первый разговор у Савельича не получился. С учетом медлительной тяжелой манеры Барона неоспоримое преимущество было на его стороне. Кроме того, от него требовалось не много: стоять на своем! Бутурлин присоединил к Савельичу сразу троих. Они тормошили его одновременно. Играли роль пикадоров на корриде. Быка готовили к поединку. Роль матадора отводилась Савельичу. Он уже ждал момент. В нужную минуту вся эта кодла должна оставить его с Бароном один на один. Бутурлин ждал у себя. В кабинете он был один. Ничего не шло в голову. Он сел на край стола. Каждый раз, когда все решалось, как сейчас, его начинало форменным образом трясти.
«Хотя…»
Вслед за убийством Арабова завтра будет совершено другое… По закону больших чисел число жертв в мире не меняется. Каждый год человечество словно тянет шары. А число черных шаров одно и то же.
«Отчего же каждый раз, когда раскрываю убийство, всего трясет…»
Коротко звякнул телефон. Он снял трубку:
—Слушаю…
Это не мог быть Рэмбо. По расчетам Бутурлина, президент «Лайнса» подлетал к аэропорту Бен-Гурион в Израиле.
—Бутурлин? — Голос был резкий. — Хочу задать тебе Вопрос. Знаю, разговор у тебя не записывается. Я тоже не пишу.
«Кто-то из своих обрисовал все точно…» Диктофон был отключен.
«Хотя, если бы подключили, человек этот не позвонил бы!»
—Я звоню из автомата… — Он словно поймал его мысль. — Не дергайся. Тебе больше всех надо, Бутурлин? Пойми: ты не представляешь, против кого идешь. Тебя просто уроют…
Трубку бросили. Снова появился Толян. У него тоже был по-своему трудный день.
—С начальством говорить — это… — Он не нашел сравнения. Присел. — Мне звонил Гореватых из «Рассветбанка». Ты его вызвал…
—Да.
—Мы таскаем на допрос банкиров. В результате наша банковская система предстает во все мире как мафиозная. Мне уже выложили наверху. По вине РУОПа сорвано подписание ряда выгодных России контрактов…
Было ясно. Тем не менее Бутурлин спросил:
— Ты к чему?
— Вызов отражается на имидже фирм, в конечном счете — на их финансовой деятельности. Иностранные инвесторы не ведут дел с криминальными структурами. Банки несут убытки. Ты же не собираешься возмещать!
День был мерзкий. Дождь, маячивший весь день, но так и не пролившийся, был неосознанно в душе, давил, заставлял думать иначе, как обычно в ненастье.
— И в итоге?
— Я отменил вызов. Гореватых — генерал. С большими связями. Есть сошки поменьше…
Из сводки ГУВД г. Москвы за 10 июля.
«Москва (ИМА-пресс). За минувшие сутки в столице зарегистрировано 386 преступлений (241 раскрыто). Из них 13 случаев нанесения тяжких телесных повреждений (4), 4 изнасилования (1), 10 разбоев (5), 14 грабежей (10), 34 квартирные кражи (8), 48 угонов машин (19), 5 вымо гательств (5), 16 фактов изъятия наркотиков.
Произошло 22 дорожно-транспортных происшествия (21 человек пострадал), 3 самоубийства…
Убийств — 2 (0)…»
Садилось солнце. Иерусалимские дома — разновеликие, светлого местного камня, с одинаково плоскими крышами — громоздились на окрестные холмы, густо покрывали низину. Отель «Кидрон» был расположен высоко на холме. Весь участок вокруг гостиницы был заставлен «Пежо» и «Тойотами». Секьюрити — такие же крутые, как московские, с накладными плечами, в широченных пиджаках, с телефонами в руках — провожали одетых по-европейски мужчин. Швейцар, в немыслимой крылатке, в черных перчатках, с золотыми пуговицами, провожал дам. Рэмбо отпустил такси.
Мир вокруг был прозрачный и четкий, без марева, открытый на многие километры по сторонам. Вблизи стоянки отеля россыпью лежали крупные камни. На вершине холма, по другую сторону шоссе, виднелась баскетбольная площадка, ее окружала невысокая ограда. Дальше высились бетонные стены без единого окна. Подъемный кран с поднятой стрелой завершал композицию. Идеальное место для снайпера…
Вестибюль отеля выглядел просторным, светло-оранжевого цвета плитка на потолке делала его выше. В витринах были выставлены серебряные, тонкой работы сувениры, в основном юдаика.
Рэмбо заглянул в боковой зал, там подавали кофе. Блондинка — представительница «Ирина, Хэлена-турс» — ждала его за столиком.
—Шалом. — Она поднялась. — Чай, кофе с дороги?
У нее было белое, тщательно оберегаемое от загара лицо, посаженные широко глаза.
—Нет, пожалуй…
Рэмбо пропустил ее вперед. Она оказалась весьма стройной, с осиной талией. Одна из сидевших за соседним столиком, оживленная старушка с букольками, неосторожно двинула стулом, блонда, обходя, неловко качнулась, колено высоко поднялось, ее развернуло. Рэмбо, шедший позади, бедром ощутил полноту крутого лобка.
Она смутилась, смотрела, однако, с любопытством.
—Извините…
Блондинка жила с маленькой дочерью и отцом, который до пятидесяти лет все не мог найти себя. Из возможных в ее положении вариантов личной жизни оставались случайные необременительные встречи, исключающие любой возможный риск. Реализовывать их было достаточно сложно. А иногда и унизительно, поскольку прежний опыт и чтение «Кама сутры» сделали ее достаточно утонченной и разборчивой в технологии секса.
—Вам не надо извиняться…
Разговор не вышел за рамки официально-вежливого. Блонда помнила название газетной заметки, полученной из Москвы вместе с сувенирами: «Обезглавлен, потому что много болтал».
—Мы получили согласие ваших партнеров. Открытие симпозиума произойдет на два дня позже. Вы имеете уникальную возможность отдохнуть. За счет фирмы-устроительницы…
Рэмбо не удержал гримасы. Блондинка поправилась:
—В качестве жеста доброй воли…
В действительности не последнюю роль сыграл, безусловно, взрыв в автобусе 18-го маршрута… Никому не хотелось это признать: бизнесмены ссылались на дела. Кого-то при вылете опознали в Минеральных Водах. Пришлось вернуться. Лететь через Самару.
— Минут через тридцать, если вы будете готовы, я смогу вас подбросить в офис на Агриппас…
— Спасибо. Я, наверное, подъеду сам. Может, вы подниметесь?
— В другой раз. Благодарю.
«Увы! — подумал Рэмбо словами кого-то из известных литературных героев. — То, что хотите вы, и то, что хочу я, невозможно!»
Она поняла. Расстались с сожалением, весьма довольные друг другом.
Рэмбо поднялся к себе. Убранство номера в «Кидроне» не шло в сравнение с тем, что было в любимом «Шератоне» в Тунисе, даже в «Рамаде» в Тель-Авиве, который ему не понравился. Работать тут предстояло, однако, не ему, а Игумнову. Неерия должен был по приезде получить апартаменты рядом. Рэмбо не спеша привел себя в порядок. Вышел на балкон. Отель в целом был расположен удобно и безопасно, Рэмбо показалось уязвимым одно направление — «Кидрон» располагался на холме. С тыльной стороны шел крутой спуск к шоссе. По другую сторону дороги был такой же холм. Там поднимались дома. В Фонде психологической помощи мог найтись снайпер. «И не один…» Рэмбо вышел из номера. Коридор был пуст. Рэмбо прошел его до конца, там оказалась рабочая лестница, дверь ее была заперта на ключ. Он вернулся. За одной из дверей слышалось постукивание, словно одно за другим разбивали сырые яйца. Кто-то играл в настольный теннис. Рэмбо прошел мимо. Стюард с подносом, стоявший у одного из номеров, молча взглянул на него.
По другую сторону лифта был еще коридор. И еще лестница, такая же, как и первая, — суровая, непобеленная, очевидно, для персонала. Бетон, цемент… Ниже этажом оказался вход в синагогу и банкетный зал, в котором должны были проходить встречи. Зал находился под охраной. Рэмбо углядел секьюрити — коротко остриженный охранник болтал с девицей по переносному телефону. Рэмбо спустился еще ниже и вышел в холл, напротив гостиничной рецепции. Тут был телефон-автомат. Рэмбо вставил телефонную карточку, набрал тринадцатизначный номер. В Москве трубку снял детектив «Лайнса»:
— Вы у себя? Я хотел зайти.
— Нет. Увы!
Рэмбо мог звонить из машины, из дома. Единственно: была подозрительно четкой слышимость.
— Что там по поводу последней фирмы?..
— Ждем-с!
—Шалом!..
Руководитель агентства безопасности «Смуя-секьюрити» Голан, на этот раз в черной легкой куртке телохранителя, скрывающей пистолет и еще Бог весть что, с короткими, чтобы не запутаться, рукавами, поднялся Рэмбо навстречу. Он познакомился с президентом охранно-сыскной ассоциации на Международной выставке «Секьюрити-95» в Тель-Авиве и с ходу предложил курс подготовки израильских спецслужб по борьбе с террором для сотрудников «Лайнса».
—Тренировка в стрельбе из «узи»…
Рэмбо удивил его осведомленностью:
— Наблюдение за ночными животными в пустыне, тренировка в езде на верблюдах, ночевка в бедуинской палатке…
— Хм!
Программа включала также изучение жизни бедуинов, тренировки на выживание в пустыне, курс ныряния в Эйлате, раздачу удостоверений и еще массу глупостей, с точки зрения европейского секьюрити. Рэмбо отказался, и тем не менее они стали партнерами. На этот раз Голан ничего не предлагал.
— Надолго? — Он в очередной раз продемонстрировал блатную наколку на кисти.
— Как только мы подпишем соглашение, я улечу… Ты слышал про Неерию Арабова?
— У меня на него досье.
— Ясно. Детектив — это тот, кто может дать взятку за сведения…
В присутствии стряпчего Ирины и Хэлены говорили только на профессиональные темы.
Израильский полицейский в отличие от своего российского коллеги, не увольняясь со службы, мог подработать как частный секьюрити — со штатным оружием, после работы… Полицейский еще служил, а удостоверение частного сыщика уже лежало у него в кармане. Голан участвовал в организационной структуре от Союза частных сыщиков Израиля, это требовало времени. И именно сейчас.
—Мне это нужно, Сергей?
Экзамен на получение лицензии все претенденты сдавали одновременно в один день раз в году. Лицензия давалась на всю жизнь. Экзаменующийся должен был набрать не менее шестидесяти одного балла из ста. Кроме положительной характеристики нужен был также либо трехлетний стаж в следственных подразделениях, либо пребывание в течение трех лет в учениках частного сыщика, в сыскном бюро, которое и рекомендовало стажера.
—Мы должны помочь оформить дела…
Рэмбо знал его биографию. Питомец престижного антитеррористического подразделения всесильной секретной службы, обеспечившей израильской разведке репутацию одной из наиболее искусных в мире…
Начинал с охранника «автахи» по двадцать шекелей в час, из которых на руки охраннику попадает обычно только девять — менее трех долларов. Следующий этап — слежка… Цель наружного наблюдения частного сыщика в Израиле, как правило, взять мужа или жену «на горячем». Второй супруг — обратившийся за помощью к сыщику — не мог быть свидетелем на бракоразводном процессе. Роль эта отводилась сыщику… Голан шел тем же путем, что и Рэмбо, — создал собственное агентство «Смуя-секьюрити», а потом практически возглавил Союз частных сыщиков. Именно это повлияло на выбор Рэмбо. Голан охранял героев алмазной биржи, первых футболистов голландского «Аякса», супермодель…
—Промышленным шпионажем я не занимаюсь: Похитить кальку выкройки джинсов… К чему? Установление истинного положения вещей в фирме не является шпионажем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
И всюду один и тот же провожающий их щит рекламы: трое американцев за покером. Вызывающие доверие мужественные лица. Дымок сигарет… «Аромат Америки».
Перед выездом позвонил участковый инспектор: на его участке находилось казино.
—С вашим советником несчастье. Был пьян. Стал играть на даму с иностранцем. Проигрался. Просил отсрочку. Ему отказали… Там было личное. Короче: ему, видимо, дали пистолет с одним патроном. Он вышел в туалет и…
— Где он сейчас?
— В морге для неопознанных. Я только сейчас получил данные о нем. У него есть родственники? Кому выписать постановление?
— Мне, Неерии Арабову…
Начальник службы безопасности Воробьев после наезда на «Дромит» лежал в больнице с переломом позвоночника.
Неерия сидел, прикрыв нежное мальчишечье лицо.
«Нас вытесняют из состава учредителей… Фонд перейдет под московскую крышу … Если обращение «Белой чайханы» в Иерусалиме не встретит поддержки…»
Рэмбо летел в Израиль подготовить его визит.
—Ты бывал там? — спросил Неерия накануне. Рэмбо смутился. Это случалось с ним нечасто.
Он прожил десять дней со своей командой в «Рамада-Континентале», в Тель-Авиве. В первом ряду отелей у моря на набережной. Пляж, ресторан. Выставка «Секьюрити». Встречался только с частными детективами, главами Агентств — Голан, Миша, Шуки… Полная конфиденциальность. Никуда не выходил. Ни храма Гроба Господня, ни Стены Плача. Отсыпался. Ничего не видел.
— Считай, не был…
— Зачем же ездил?
—Взглянул на их подготовку по борьбе с террором. Опять же Средиземное море… Вообще-то отдыхать я лечу в другую сторону!
«Тунис. Хаммамет, „Шератон“. Слоненок, берущий у гостей бананы и доллары…»
—Чего ты хочешь, Рэмбо?
—Свой небольшой самолет. И отпуск!
Неерия не заметил, как выехали из столицы. Задремал. Проснулся за Москвой. Поселки из кирпичных вилл. Деревни. Мир некрашеных изб. Выцветшие заборы, соединяющие соседние избы…
«Песье…»
Неерия был грустен. Предполагалось, что, кроме прочего, тут была замешана и некая молодая особа, работавшая в «Дромите». Ее уже несколько дней не было в Фонде и дома.
Радиотелефон сработал. Игумнов снял трубку, передал Неерии. Звонил Рэмбо.
—Там, куда ты едешь, — Рэмбо не назвал место, — тебя ждет кто-то из близких тебе людей…
Неерия понял: речь шла именно о ней!
—Спасибо. Где ты?
—Думаю, что ночевать буду под другими звездами.
Арабов успокоился. Слежки не было. Впереди были Спасо-Клепики. Рязанская область. Новые русские — бывшие первый и второй секретари райкома — друзья Рэмбо — уже дали команду готовить сауну и коттедж для банкира, его подруги и секьюрити.
Барона провели от машины во двор. Бутурлин видел его сверху в окно из кабинета Савельича. Сбытчик синтетического зелья оказался молодым, грузным, с борцовской шеей. В кабинете он сел у приставного стола, напротив Савельича — тоже не обойденного массой. В кабинете сразу стало негде повернуться. Бутурлин держал в руках фотографии Барона, нынешнюю и сделанную несколько лет назад. На той Барон выглядел тонкошеим, худеньким. «Поменять даты и использовать как рекламу диеты…» На столе перед Савельичем лежали сто пятьдесят ампул триметилфентанила, обнаруженные в «Мерседесе».
— Давайте знакомиться…
— Давайте…
Барон растерялся. Он не мог представить себе истинное место обнаружения наркотика. Было похоже, что кто-то из его кентов сильно погорел и теперь поволок его, Барона.
— Имя, фамилия…
— Моя?
Бутурлин смотрел во все глаза. «О чем он боится проговориться, этот амбал, когда у него спрашивают, как зовут?»
— Кем вы работаете?
Барон промолчал, выжидая. Разговор обещал быть тяжелым.
— Сейчас не работаю….
Его инерции при ответе едва хватило на короткий одышливый выдох. Бутурлин поймал взгляд Савельича, тот показывал ему куда-то вниз: «Руки!»
На ладонях виднелись плохо отмытые следы мазута. «Трос!»
—А раньше?
Барон готов был снова раздумывать всю оставшуюся жизнь.
— Охранником в ресторане…
— А еще? До ресторана?
—Грузчиком. В Шереметьеве.
—А почему уволился? Сам или ушли?
Барон замолчал. Снова надолго. Бутурлин снял трубку:
—Заготавливай постановление. В камеру!
Барон колыхнулся.
—У него будет время подумать. Именно! Тут две сотни ампул. И еще оружие. Я подпишу. И сразу следователя…
Его миссия на этом заканчивалась. Он предварил выход Савельева на авансцену. Савельич спросил тепло:
—Со мной-то ты вроде знаком. Не забыл?.. В восемьдесят пятом. У тебя, пьяненького, нашли ампулу. Вспомнил? Ты просил выручить. Я все увез…
Он достал из сейфа пакет.
—Вот: объяснение, протокол изъятия, ширево… Долг платежом красен… Верно?
Бутурлин и Савельич тянули в разные стороны. Бутурлин учитывал: Барон несудим!
—Ты нам раз сделаешь хорошо, мы тебе десять…
— Оставь его, Савельич… По-хорошему он не понимает!
— С Шайбой давно разговаривал?
— Мы все знаем…
— Позвольте, мы поговорим вдвоем, товарищ подполковник?
Бутурлин вернулся к себе. Набрал номер Савельева:
—Ты знаешь, кто этот Пал Палыч, Савельич? Это Павел, который выманил Шайбу на костер!
Из справочника «Личные имена».
«Павел — рус. (от лат. Pavlos — фамильное имя в роде Эмилиев, от лат. paulus — малый; греч. Pavlos ; англ. Pavl — Пол; нем. Paul , Paulus — Пауль, Паулюс; фр. Paul — Поль; ит. Paolo , Polo — Паоло, Поло; исп. Pablo — Пабло; финск. Paavo — Пааво); рус. сокр. Павка, Павлик, Паша, Пава…»
Первый разговор у Савельича не получился. С учетом медлительной тяжелой манеры Барона неоспоримое преимущество было на его стороне. Кроме того, от него требовалось не много: стоять на своем! Бутурлин присоединил к Савельичу сразу троих. Они тормошили его одновременно. Играли роль пикадоров на корриде. Быка готовили к поединку. Роль матадора отводилась Савельичу. Он уже ждал момент. В нужную минуту вся эта кодла должна оставить его с Бароном один на один. Бутурлин ждал у себя. В кабинете он был один. Ничего не шло в голову. Он сел на край стола. Каждый раз, когда все решалось, как сейчас, его начинало форменным образом трясти.
«Хотя…»
Вслед за убийством Арабова завтра будет совершено другое… По закону больших чисел число жертв в мире не меняется. Каждый год человечество словно тянет шары. А число черных шаров одно и то же.
«Отчего же каждый раз, когда раскрываю убийство, всего трясет…»
Коротко звякнул телефон. Он снял трубку:
—Слушаю…
Это не мог быть Рэмбо. По расчетам Бутурлина, президент «Лайнса» подлетал к аэропорту Бен-Гурион в Израиле.
—Бутурлин? — Голос был резкий. — Хочу задать тебе Вопрос. Знаю, разговор у тебя не записывается. Я тоже не пишу.
«Кто-то из своих обрисовал все точно…» Диктофон был отключен.
«Хотя, если бы подключили, человек этот не позвонил бы!»
—Я звоню из автомата… — Он словно поймал его мысль. — Не дергайся. Тебе больше всех надо, Бутурлин? Пойми: ты не представляешь, против кого идешь. Тебя просто уроют…
Трубку бросили. Снова появился Толян. У него тоже был по-своему трудный день.
—С начальством говорить — это… — Он не нашел сравнения. Присел. — Мне звонил Гореватых из «Рассветбанка». Ты его вызвал…
—Да.
—Мы таскаем на допрос банкиров. В результате наша банковская система предстает во все мире как мафиозная. Мне уже выложили наверху. По вине РУОПа сорвано подписание ряда выгодных России контрактов…
Было ясно. Тем не менее Бутурлин спросил:
— Ты к чему?
— Вызов отражается на имидже фирм, в конечном счете — на их финансовой деятельности. Иностранные инвесторы не ведут дел с криминальными структурами. Банки несут убытки. Ты же не собираешься возмещать!
День был мерзкий. Дождь, маячивший весь день, но так и не пролившийся, был неосознанно в душе, давил, заставлял думать иначе, как обычно в ненастье.
— И в итоге?
— Я отменил вызов. Гореватых — генерал. С большими связями. Есть сошки поменьше…
Из сводки ГУВД г. Москвы за 10 июля.
«Москва (ИМА-пресс). За минувшие сутки в столице зарегистрировано 386 преступлений (241 раскрыто). Из них 13 случаев нанесения тяжких телесных повреждений (4), 4 изнасилования (1), 10 разбоев (5), 14 грабежей (10), 34 квартирные кражи (8), 48 угонов машин (19), 5 вымо гательств (5), 16 фактов изъятия наркотиков.
Произошло 22 дорожно-транспортных происшествия (21 человек пострадал), 3 самоубийства…
Убийств — 2 (0)…»
Садилось солнце. Иерусалимские дома — разновеликие, светлого местного камня, с одинаково плоскими крышами — громоздились на окрестные холмы, густо покрывали низину. Отель «Кидрон» был расположен высоко на холме. Весь участок вокруг гостиницы был заставлен «Пежо» и «Тойотами». Секьюрити — такие же крутые, как московские, с накладными плечами, в широченных пиджаках, с телефонами в руках — провожали одетых по-европейски мужчин. Швейцар, в немыслимой крылатке, в черных перчатках, с золотыми пуговицами, провожал дам. Рэмбо отпустил такси.
Мир вокруг был прозрачный и четкий, без марева, открытый на многие километры по сторонам. Вблизи стоянки отеля россыпью лежали крупные камни. На вершине холма, по другую сторону шоссе, виднелась баскетбольная площадка, ее окружала невысокая ограда. Дальше высились бетонные стены без единого окна. Подъемный кран с поднятой стрелой завершал композицию. Идеальное место для снайпера…
Вестибюль отеля выглядел просторным, светло-оранжевого цвета плитка на потолке делала его выше. В витринах были выставлены серебряные, тонкой работы сувениры, в основном юдаика.
Рэмбо заглянул в боковой зал, там подавали кофе. Блондинка — представительница «Ирина, Хэлена-турс» — ждала его за столиком.
—Шалом. — Она поднялась. — Чай, кофе с дороги?
У нее было белое, тщательно оберегаемое от загара лицо, посаженные широко глаза.
—Нет, пожалуй…
Рэмбо пропустил ее вперед. Она оказалась весьма стройной, с осиной талией. Одна из сидевших за соседним столиком, оживленная старушка с букольками, неосторожно двинула стулом, блонда, обходя, неловко качнулась, колено высоко поднялось, ее развернуло. Рэмбо, шедший позади, бедром ощутил полноту крутого лобка.
Она смутилась, смотрела, однако, с любопытством.
—Извините…
Блондинка жила с маленькой дочерью и отцом, который до пятидесяти лет все не мог найти себя. Из возможных в ее положении вариантов личной жизни оставались случайные необременительные встречи, исключающие любой возможный риск. Реализовывать их было достаточно сложно. А иногда и унизительно, поскольку прежний опыт и чтение «Кама сутры» сделали ее достаточно утонченной и разборчивой в технологии секса.
—Вам не надо извиняться…
Разговор не вышел за рамки официально-вежливого. Блонда помнила название газетной заметки, полученной из Москвы вместе с сувенирами: «Обезглавлен, потому что много болтал».
—Мы получили согласие ваших партнеров. Открытие симпозиума произойдет на два дня позже. Вы имеете уникальную возможность отдохнуть. За счет фирмы-устроительницы…
Рэмбо не удержал гримасы. Блондинка поправилась:
—В качестве жеста доброй воли…
В действительности не последнюю роль сыграл, безусловно, взрыв в автобусе 18-го маршрута… Никому не хотелось это признать: бизнесмены ссылались на дела. Кого-то при вылете опознали в Минеральных Водах. Пришлось вернуться. Лететь через Самару.
— Минут через тридцать, если вы будете готовы, я смогу вас подбросить в офис на Агриппас…
— Спасибо. Я, наверное, подъеду сам. Может, вы подниметесь?
— В другой раз. Благодарю.
«Увы! — подумал Рэмбо словами кого-то из известных литературных героев. — То, что хотите вы, и то, что хочу я, невозможно!»
Она поняла. Расстались с сожалением, весьма довольные друг другом.
Рэмбо поднялся к себе. Убранство номера в «Кидроне» не шло в сравнение с тем, что было в любимом «Шератоне» в Тунисе, даже в «Рамаде» в Тель-Авиве, который ему не понравился. Работать тут предстояло, однако, не ему, а Игумнову. Неерия должен был по приезде получить апартаменты рядом. Рэмбо не спеша привел себя в порядок. Вышел на балкон. Отель в целом был расположен удобно и безопасно, Рэмбо показалось уязвимым одно направление — «Кидрон» располагался на холме. С тыльной стороны шел крутой спуск к шоссе. По другую сторону дороги был такой же холм. Там поднимались дома. В Фонде психологической помощи мог найтись снайпер. «И не один…» Рэмбо вышел из номера. Коридор был пуст. Рэмбо прошел его до конца, там оказалась рабочая лестница, дверь ее была заперта на ключ. Он вернулся. За одной из дверей слышалось постукивание, словно одно за другим разбивали сырые яйца. Кто-то играл в настольный теннис. Рэмбо прошел мимо. Стюард с подносом, стоявший у одного из номеров, молча взглянул на него.
По другую сторону лифта был еще коридор. И еще лестница, такая же, как и первая, — суровая, непобеленная, очевидно, для персонала. Бетон, цемент… Ниже этажом оказался вход в синагогу и банкетный зал, в котором должны были проходить встречи. Зал находился под охраной. Рэмбо углядел секьюрити — коротко остриженный охранник болтал с девицей по переносному телефону. Рэмбо спустился еще ниже и вышел в холл, напротив гостиничной рецепции. Тут был телефон-автомат. Рэмбо вставил телефонную карточку, набрал тринадцатизначный номер. В Москве трубку снял детектив «Лайнса»:
— Вы у себя? Я хотел зайти.
— Нет. Увы!
Рэмбо мог звонить из машины, из дома. Единственно: была подозрительно четкой слышимость.
— Что там по поводу последней фирмы?..
— Ждем-с!
—Шалом!..
Руководитель агентства безопасности «Смуя-секьюрити» Голан, на этот раз в черной легкой куртке телохранителя, скрывающей пистолет и еще Бог весть что, с короткими, чтобы не запутаться, рукавами, поднялся Рэмбо навстречу. Он познакомился с президентом охранно-сыскной ассоциации на Международной выставке «Секьюрити-95» в Тель-Авиве и с ходу предложил курс подготовки израильских спецслужб по борьбе с террором для сотрудников «Лайнса».
—Тренировка в стрельбе из «узи»…
Рэмбо удивил его осведомленностью:
— Наблюдение за ночными животными в пустыне, тренировка в езде на верблюдах, ночевка в бедуинской палатке…
— Хм!
Программа включала также изучение жизни бедуинов, тренировки на выживание в пустыне, курс ныряния в Эйлате, раздачу удостоверений и еще массу глупостей, с точки зрения европейского секьюрити. Рэмбо отказался, и тем не менее они стали партнерами. На этот раз Голан ничего не предлагал.
— Надолго? — Он в очередной раз продемонстрировал блатную наколку на кисти.
— Как только мы подпишем соглашение, я улечу… Ты слышал про Неерию Арабова?
— У меня на него досье.
— Ясно. Детектив — это тот, кто может дать взятку за сведения…
В присутствии стряпчего Ирины и Хэлены говорили только на профессиональные темы.
Израильский полицейский в отличие от своего российского коллеги, не увольняясь со службы, мог подработать как частный секьюрити — со штатным оружием, после работы… Полицейский еще служил, а удостоверение частного сыщика уже лежало у него в кармане. Голан участвовал в организационной структуре от Союза частных сыщиков Израиля, это требовало времени. И именно сейчас.
—Мне это нужно, Сергей?
Экзамен на получение лицензии все претенденты сдавали одновременно в один день раз в году. Лицензия давалась на всю жизнь. Экзаменующийся должен был набрать не менее шестидесяти одного балла из ста. Кроме положительной характеристики нужен был также либо трехлетний стаж в следственных подразделениях, либо пребывание в течение трех лет в учениках частного сыщика, в сыскном бюро, которое и рекомендовало стажера.
—Мы должны помочь оформить дела…
Рэмбо знал его биографию. Питомец престижного антитеррористического подразделения всесильной секретной службы, обеспечившей израильской разведке репутацию одной из наиболее искусных в мире…
Начинал с охранника «автахи» по двадцать шекелей в час, из которых на руки охраннику попадает обычно только девять — менее трех долларов. Следующий этап — слежка… Цель наружного наблюдения частного сыщика в Израиле, как правило, взять мужа или жену «на горячем». Второй супруг — обратившийся за помощью к сыщику — не мог быть свидетелем на бракоразводном процессе. Роль эта отводилась сыщику… Голан шел тем же путем, что и Рэмбо, — создал собственное агентство «Смуя-секьюрити», а потом практически возглавил Союз частных сыщиков. Именно это повлияло на выбор Рэмбо. Голан охранял героев алмазной биржи, первых футболистов голландского «Аякса», супермодель…
—Промышленным шпионажем я не занимаюсь: Похитить кальку выкройки джинсов… К чему? Установление истинного положения вещей в фирме не является шпионажем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38