— Говорю тебе, Тернер, с тобой все кончено!
Слова Килкенни, повторенные дважды, застряли в голове у Тернера. В глубине души он боялся этих людей. Он знал, что многие из них ненавидят игорные дома и салуны и живут ожиданием того дня, когда их город снова станет чистым.
— Твоим парням следовало бы знать, чем ты занимаешься, — продолжал Килкенни. — Ты просто не понимаешь, что ты жив, пока жив Страуд. Как только его не станет, они явятся и сами наведут порядок. Они держатся подальше, пока он сохраняет здесь мир. Но ты оказался жадным. Не понял, что прошли те времена. Ты не можешь повернуть часы назад.
— Хорошо, — неожиданно произнес Тернер. — Дай мне шанс, и я уеду.
— Нет, — отрезал Килкенни, и в ту же секунду дуло его кольта оказалось прижатым к уху Тернера прежде, чем хромой успел поднять свой револьвер. Левой рукой Лэнс вырвал револьвер у Тернера и толкнул его в одно из кресел.
— Эта фотография кое-что напомнила мне. Я тебя знаю еще с Канзаса… с давних пор. Ты жил под другим именем. Барни Хаусмен. Ты и твоя семья освободили многих хороших людей от их денег. Некоторых просто убили. Вставай.
Килкенни слегка отошел в сторону и свободной рукой сделал жест в сторону Тернера.
— Лэнс. — Хромой шевельнулся в кресле. — Дай мне возможность уехать. Я сделаю так, что ты об этом не пожалеешь.
— Ошибаешься. Страуд принял от меня присягу, когда я надел его звезду. Если бы он не сделал этого, то ты был бы сейчас мертв.
Барни Хаусмен тупо уставился на него. Лэнс продолжал:
— Мы никогда раньше не встречались, но я о тебе слышал. Я Килкенни.
Глаза Хаусмена сузились, и косточки пальцев там, где он держался за стул, побелели.
— Ладно, — прохрипел он и начал медленно вставать, но ему мешала хромая нога.
Вроде бы помогая себе, он неловко наклонился, и внезапно выхватил из потайной кобуры короткоствольный кольт-молнию. Килкенни успел отступить, и пуля только задела плечо. Уже падая, он выстрелил и не попал. Хаусмен еще три раза нажал на спуск, пока Килкенни успел спрятаться за дубовый стол. Еще одна пуля попала ему в бедро. Комната наполнилась пороховым дымом. Хаусмен выскочил за дверь и почти вывалился на дорогу. Бросившись бежать вдоль главной улицы, он успел перезарядить свой револьвер. Килкенни был ранен, может быть, даже умирал. Надо действовать быстро, успокаивал себя он. И раньше приходилось попадать в подобные переделки. Это была неплохая игра, но он чуял, когда приходило время уходить. Он всегда это чувствовал. Другие остались в Бенноке и Додже. В других местах тоже.
Он срывал куш до того, как комитеты бдительности или федеральные маршалы добирались до него. Он всегда смывался, когда приходило время. Теперь оно пришло.
Хиллман только что открыл свой магазин, когда Хаусмен прохромал через главную улицу и вслед за хозяином вошел в помещение.
— Открой сейф, Хилл, — сказал Тернер. — Мы уходим. У меня только что была перестрелка с Килкенни.
Хиллман ошарашенно смотрел на него. Хромой пожал плечами:
— Я не спятил. Этот бандит Лэнс оказался тем самым Килкенни. Мне следовало его помнить. Он и раньше пользовался этим именем. Нам надо смываться. Открой сейф! Люди слышали выстрелы и придут ему на помощь.
Его остановил взгляд Хиллмана. Тот смотрел не на него, а на что-то у него за спиной.
Хаусмен повернулся и уставился на стоящего в дверях Килкенни, грудь которого была залита кровью, все еще сочившейся из раны в плече. Молча стоя в дверях, он являл собой воплощенное отмщение,
Хиллман сделал шаг назад:
— Нет, Килкенни. Не меня. Я в этом не участвую. Это Барни превратил нашу жизнь в ад. Заставляя нас делать грязную работу. Но я больше не стану грабить ни один город.
Килкенни не произнес ни звука. Он слегка зажмурился от боли. Он чувствовал, как кровь тонкой струйкой сочится по животу. Он потерял слишком много крови и у него оставалось слишком мало времени.
Барни Хаусмен был многократным убийцей. Он был вором, карточным шулером, но всегда подставлял своего брата и дядю. Подозрение всегда падало на них. Тогда, в Додже, все считали, что это он всадил нож в спину напарнику Килкенни.
Килкенни давно уже прекратил за ним погоню, но никогда не забывал о случившемся.
Хромой… Барни Хаусмен.
— Я только что с тобой справился. Я снова это сделаю, — произнес Хаусмен.
Он опустил руку и ухватился за рукоятку револьвера, но Килкенни сделал шаг вперед, в руке у него появился револьвер, и что-то ударило Барни по карману. Он пришел в бешенство от этой помехи. Попытался поднять руку с револьвером, и снова его что-то ударило. Он почувствовал мгновенную слабость и опустился на колени, увидел перед глазами край стола. Потом упал на спину и теперь уже видел только трещину в потолке, потом она исчезла и он умер.
Хиллман стиснул большие костлявые руки:
— Он был моим племянником. И настоящим дьяволом. Я плохой человек, но он был еще хуже меня.
— А кто такая Лори Арчер? — спросил Килкенни.
— Моя дочь.
Килкенни шел по улице, и люди смотрели на него, оглядывались, когда он проходил мимо, глядели ему вслед. Он шел к тюрьме, и Лори ждала его на ступеньках, измученная и бледная.
— Теперь я могу его увидеть?
— Да. Барни мертв.
Она резко повернулась, глаза ее засверкали:
— Как я рада! Рада!
— Прекрасно.
Он очень устал. Голова раскалывалась от боли. Ему хотелось вернуться назад в гостиницу, принять душ и спать потом целую неделю. Потом скорее на коня и…
Он показал ей на лежащего на постели мужчину:
— Ты любишь Страуда?
— Да.
— Тогда иди к нему. Он хороший человек.
Повернувшись, Килкенни зашагал вверх по улице, и утреннее солнце горячими лучами пригревало ему спину, а из ворот на улицу выбегали куры, с лужайки у ручья доносился запах свежескошенного сена. Он так устал, очень устал… отдыхать… и потом снова на коня.
В ЛОВУШКЕ
Людям свойственно ошибаться, а Билл Маклэри был только человеком, именно поэтому гордость Биг-Бенда по стрельбе из шестизарядного револьвера сейчас лежал, уткнувшись носом в песок с дыркой в голове.
Маклэри был честолюбивый и беззаботный молодой человек, которого от Мескаля до Мьюлшоу считали скорым на руку. Он понял, что перегоном скота много не заработаешь, — на такие деньги поддержишь уровень жизни, к которому привык, поэтому у него появилась склонность погашать чеки под дулом своего револьвера во многих банках сельскохозяйственных штатов. Эта практика, ясное дело, не могла прийтись по душе трудолюбивым сынам Полынного штата , и на помощь был призван рейнджер Джонни Саттон, чтобы слегка поправить создавшееся у Маклэри впечатление от жизни, что штат должен его содержать.
В эти дни Биг-Бенд на Рио-Гранде буквально кишел наехавшими сюда крутыми личностями, и в течение того часа, что Маклэри лежал на солнце, все признали его одним из самых отпетых и крутых.
Билл Маклэри давно уже слышал о Саттоне и запомнил описание его внешности настолько, что сразу мог его узнать. Он давно носился с мыслью, что Джонни Саттон — дутая величина, и собирался это доказать на практике.
Он спешился в небольшой лощине к югу от Найн-Пойнт-Мейсы и стал ждать, покуривая сигарету в предвкушении скорой смерти одного из техасских рейнджеров.
Саттон появился верхом на скакуне серовато-коричневой масти, и Маклэри, с горящими от нетерпения глазами, сразу сообщил, что он собирается прострелить ему голову. Не хочет ли Саттон слезть с седла и провести поединок на земле?
Джонни, пребывая в покладистом настроении и уразумев, что этот дурак ведет себя в соответствии со своей природой, слез с лошади.
Билл Маклэри бросил сигарету, втоптал ее в землю носком ботинка и тут же с приветливой улыбкой, которой он славился, потянулся за револьвером.
Спор был недолог и весьма определенен. Револьвер Джонни Саттона быстро установил мир и прекратил возникшую дискуссию. Билл Маклэри заплатил за свою ошибку, и в его угасающей памяти осталось видение появившегося неизвестно откуда кольта и слишком позднее осознание, что быть самым быстрым стрелком в Биг-Бенде еще не значит быть самым быстрым во всем Техасе.
В результате происшедшего в лощине рейнджер Саттон неожиданно оказался владельцем двух седельных сумок, наполненных золотыми монетами и бумажными деньгами на сумму в семь тысяч долларов, а звон золота, как известно, самая прекрасная мелодия для любого инструмента. Это была сумма, за сотую часть которой человека здесь убивали на каждой версте между Рио-Гранде и Дэвис-Маунтинд.
Более того, в округе водилось несколько серьезных личностей, которые знали, что Маклэри держал в своих седельных сумках, и догадались, что именно привез Саттон. На север отсюда располагался город бежавших от тяжелой руки закона под названием Пейзано. Все они с нетерпением ждали приезда незнакомца. Каждому ясно, что, если выбирать между возможностью вкусно поесть горячей пищи в Пейзано и холодной ночью среди колючих кактусов, Пейзано должен победить. К вечеру Джонни Саттон появился на пыльной главной улице городка.
Для Джорджа Табачного Носа, хозяина салуна «Мустанг», приезд Джонни Саттона создал своего рода проблему. Табачный Нос считался неофициальным боссом Пейзано, официальный босс, Пинк Лукас, находился сейчас в набеге по другую сторону границы. Табачный Нос был крайне обеспокоен. Он узнал Саттона сразу, как тот остановил своего коня у входа в салун. Ему стало ясно, что тот везет. Все боялись револьверов рейнджера, но семь тысяч долларов явно пересиливали этот страх, они могли превратить желтую полоску в красный цвет битвы. Табачный Нос хорошо понимал это, и у него возникли дурные предчувствия.
Он отлично знал, что сам городок Пейзано существует исключительно потому, что рейнджерам некогда в него заглянуть, пока они решают свои проблемы. И еще ему было ясно: если в Пейзано убьют рейнджера, то городок немедленно возглавит этот список проблем. Не надо обладать сверхъестественным воображением, чтобы понять, что убийство рейнджера принесет одни неприятности. Джонни Саттон вошел в салун вместе со своими сумками. Едва взглянув на окружающих, он подошел к бару.
— Привет, Джордж! Как там насчет ржаного хлеба, горячей еды и постели?
— Все в порядке! Сию минуту, мистер Саттон!
Джордж намеренно произнес имя Саттона как можно громче, так, чтобы все находившиеся в комнате поняли, кто приехал, и воздержались бы от перепалки. Табачный Нос больше всего на свете хотел сейчас, чтобы Джонни Саттон как можно скорее уехал из города, несмотря на его семь тысяч.
Джордж быстро поставил на прилавок бутылку и рядом стакан.
— У меня есть для вас наверху хорошая комната, — прошептал он доверительно. — Вам понравится.
Любопытство боролось в нем со здравым смыслом — и пересилило: он спросил:
— Вы… вы не встречали Билла Маклэри?
Темные внимательные глаза Джона Саттона остановились на Табачном Носе, и хозяин салуна почувствовал, как у него по спине побежали мурашки. Он слышал о том, что у многих этот взгляд вызывал подобную реакцию, и сейчас почувствовал это на себе.
— Да. Я его видел, — ответил Джонни.
— Он… он ехал на юг? — с надеждой спросил Джордж.
Лично ему Маклэри нравился, он был самым приветливым из того скопища бандитов, которые проживали здесь, у большинства из них вообще отсутствовало чувство юмора.
— Куда же он направлялся?
— Когда я видел его в последний раз, у меня не создалось впечатления, что он куда-то направлялся. Скорее всего, он и сейчас там, где я его оставил.
— Стало быть, ты и есть тот самый молодчик с револьвером, — произнес с восхищением Перк Джонсон, подходя к бару. — Билл только и твердил, что хотел бы с тобой потягаться.
Саттон бросил на него ледяной взгляд:
— Билл Маклэри был сильным и неплохим парнем, но чертовски слабо разумел кой-какие вещи. Надеюсь, что это его качество не слишком заразительно.
В этот момент распахнулась вертящаяся дверь, и в салун влетело какое-то загорелое существо, оказавшееся при ближайшем рассмотрении девчонкой. Серые глаза так и сверкали на темнокожем лице. Платье у девчонки было драное, а на плечи наброшено подобие шали.
— Вы рейнджер? — обратилась она к Саттону. — Если так и есть, пошли со мной и помогите мне! Тут по соседству жулики облапошили моего отца, обыграли его в карты, а один лезет ко мне в фургон!
У девчонки не было ни капли застенчивости, обычно присущей особам ее возраста.
— Пошли скорее! Чего вы застряли?
— Если твой отец игрок в покер, то он влез в эту игру по своему собственному желанию, а раз он твой отец, то мне сдается, что он сумеет сам за себя постоять. Дикая кошка не родится у койота.
Глаза у девчонки засверкали еще яростней.
— Вы кто, рейнджер или один из этих ничтожеств? Они напоили моего па, он и карт в руках держать не может. Я пришла, чтобы его забрать, а они разодрали на мне платье. Помогите мне, не то я сама отправлюсь туда с кнутом!
Саттон отодвинул свой стакан.
— Держи это пойло, Джордж, и давай открой мне свой сейф. Надо положить туда эти сумки. — Он добавил, заметив, что у Джорджа глаза вылезли из орбит: — И без глупостей! Я точно знаю, сколько там, и ты мне лично ответишь за каждый цент!
Сердце у Джорджа бешено заколотилось. Семь тысяч долларов были той суммой, о которой мог только мечтать любой бандит. Сам он был известным трусом, живя в вечном страхе и перед законом и перед бандитами из шайки Пинка Лукаса, но на сей раз искушение было слишком велико.
Саттон наблюдал, как Джордж осторожно укладывает сумки в сейф, потом дверца закрылась, и Саттон вышел вслед за девчонкой. Она не произнесла больше ни слова и направилась к соседнему дому, из которого через вращающиеся двери пробивался свет. Девочка толкнула дверь, и навстречу им понеслись крики:
— Ребята, она вернулась! Проучим паршивку!
Шум смолк внезапно, а один из проходимцев чуть не упал от неожиданности: Джонни Саттон вошел в комнату вслед за девчонкой.
— Все по местам! — рявкнул он.
Четверо мужчин сели за карточный столик. Определить, кто отец девочки, было не так уж сложно. Он был не просто в доску пьян — двое поддерживали его, чтобы он сидел на стуле прямо, а еще один играл его картами.
Джонни пересек комнату и оглядел всех с жесткой усмешкой. Рыжий парень позади пьяного выглядел слегка смущенным.
— Он выигрывает? — сухо спросил Джонни.
Рыжий покраснел.
— Ну, как сказать. Сейчас он проигрывает.
— Сколько же он проиграл?
Рыжий колебался, говорить или нет, потом проглотил комок в горле.
— Около тысячи долларов, может, немного больше.
Правая бровь у Джонни поднялась вверх: было непохоже, что у этого человека есть хотя бы тысяча центов, куда там доллары.
— Были у него такие деньги, маленькая леди?
— Пари держу, что были! — бросила она на него быстрый взгляд. — И даже больше, если эти поганые карманные воры не украли их у него!
Рыжий явно выглядел обиженным. Он отпустил плечи пьяного, и тот сразу упал головой на стол.
— Чья сейчас игра? — неожиданно задал вопрос Джонни.
Все глаза настороженно уставились на него.
— Моя, — ответил длиннолицый парень с жуликоватой рожей.
— Ладно, вам, мальчики, нравится эта игра, — спокойно сказал Джонни. — По рукам, играем дальше и не сваливайте свои ошибки на него, если он вдруг начнет выигрывать.
— Погоди…
Высокий парень поднялся из-за стола, но ему на плечо тут же опустилась рука Джонни и вдавила его в стул.
— Играем! — настаивал Джонни.
Если он вступит с ними в борьбу, результат может привести к снижению преступлений в этой части Техаса.
Мужчина неохотно начал играть. Примечательно, что начиная с этой партии пьяный начал выигрывать. Рыжий ликовал и явно получал удовольствие оттого, что ситуация изменилась полностью до наоборот. Прошло тридцать минут, и высокий посмотрел на Саттона.
— Ну, вот. Он все отыграл обратно! — Он опустил руки на стол и откинулся назад.
— Играем дальше. — В голосе у Джонни прозвучала угроза. — Теми же картами. Рыжий, мне нравится, как ты играешь в покер.
— Говорю вам, он заберет все деньги, — по-волчьи оскалился высокий. — Будь я проклят, если…
Джонни Саттон остановил на нем свой взгляд — холодный и без блеска. Свободной рукой он подвинул все деньги, лежавшие перед игроками, на середину стола.
— Раздавай карты, шустрый парень. Ты этого хотел. Раздавай же, потом играй с ним до самой крупной карты. Выигравший забирает все!
— Не делай этого, Чив! — Это выкрикнул бородатый мужчина. — Нельзя отдавать ему все.
— Только открой пасть еще раз, и в ней полно будет выбитых зубов! — спокойно заметил Джонни. — Сдавай, Чив, этот урок вы запомните надолго! Будете знать, как обманывать безобидного старого человека, который просто потерял сознание. Сдавай!
Мужчина с внезапным отвращением взглянул на карты, потом перевел взгляд на Саттона, но теперь в нем горела злоба:
— На этот раз я буду сдавать как хочу. Нечего мне указывать, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44