– Дело идет к тому, что она потеряет Фаллингейт.
– Что? – Теодор выпрямился, стараясь вникнуть в смысл сказанного. – Но почему?
В своей сдержанной манере Аманда изложила все факты с возможной полнотой.
– И поэтому, – сказала она в заключение, – если через неделю мы все еще будем здесь, это явится следствием великодушия миссис Уэйнрайт, в чем я позволю себе усомниться.
Теодор погрузился в невеселое раздумье, его грудь тяжело вздымалась под коричневым жилетом, затем глубоко вздохнул и нахмурился, глядя на камин.
– Это неприятные новости. Твой отец никогда не намеревался передать Джорджу права владения этим домом, Кэро. Он просто хотел быть уверен, что ты выйдешь замуж. Он и не думал, что может дойти до такого. Так, пожалуй, я скажу Шабале, чтобы он повременил распаковывать мои чемоданы. Сомневаюсь, что задержусь здесь надолго, если миссис Уэйнрайт станет хозяйкой. Джордж не любит, когда я останавливаюсь в этом доме. Он так и не понял, почему меня связывала с его отцом такая прочная дружба. Бедный Джордж, он никогда не любил тех, у кого больше воображения, чем у него.
– Значит, он не любил никого… – добавила Кэролайн.
– Слава Богу, моя дорогая жена не дожила до этого дня!
– Во всем виновата я, – вздохнула Кэролайн, – если бы я не дала повода для слухов, будто бы дом населяют призраки, я давно бы уже была замужем. Как глупо, что я упустила единственный шанс сохранить Фаллингейт!
Теодор покручивал кончики усов, зажав их между большим и указательным пальцами, и при этом пристально изучал Кэролайн, словно она составляла часть одного из его ученых экспериментов.
– Скажи мне, дорогая, чего вы все от меня ждете?
– Я должна выйти замуж, дядя Тедди, и хочу, чтобы вы помогли мне найти мужа. Я не сомневаюсь, что мой брат предпочел бы, чтобы это был джентльмен или по крайней мере уважаемый мужчина, принимаемый в обществе. Но все попытки провалились. И теперь нечего об этом и думать.
– Тогда какой же круг мужчин вы имеете в виду? – насторожившись, спросила Аманда.
– Здесь неподалеку есть тюрьма, – начала Кэролайн, внутренне содрогаясь от собственных слов. Ее глаза, сверкающие решимостью, встретились со взглядом Теодора Кавендиша. – Несомненно, вы сможете найти там заключенного, который рискнет провести несколько ночей в доме с привидениями в обмен на собственную свободу.
Озабоченность Теодора растаяла, сменившись тревогой.
– Ты хочешь сказать, Кэролайн, что…
– Нет! – вскрикнула Аманда. Ее зеленые глаза расширились от ужаса. – Вы не можете выйти замуж за преступника!
– Но ведь это не навсегда, – успокоила Кэролайн. – Мне просто нужно выйти замуж на такой срок, чтобы это выглядело убедительно для моего брата. Чтобы он знал, что все вполне законно и по-настоящему. Потом я смогу отослать своего мужа в какой-нибудь отдаленный уголок мира с соответствующим вознаграждением и больше никогда его не увижу. Мы разыграем историю, что он утонул во время путешествия… по Нилу.
– Кэро! – одернула Аманда.
– Лучше быть молодой вдовой, чем старой девой. Вдовы имеют многие привилегии, как вам известно.
– Но если вы выйдете замуж за человека не вашего сословия, вы пропадете!
Кэролайн сдвинула брови, задумчиво вытирая кружевным платком стекла очков.
– Вы говорите так же высокомерно, как те лондонские аристократы, которые были благосклонны ко мне ради моего богатства.
– Я вовсе не высокомерна, моя дорогая, – возразила Аманда. – Я просто напоминаю вам, что нельзя выйти замуж за человека более низкого происхождения.
– Никто не узнает о криминальном прошлом моего мужа, если мы сами не обмолвимся об этом.
– Да им потребуется только взглянуть на вашего избранника, и все станет ясно. Он не выдержит испытания! А его речь? Пока он будет находиться с вами под одной крышей, вам, Кэрол, придется запереть все на замок, а ключ спрятать куда подальше. И это если вам повезет выйти замуж за вора. А вдруг попадется убийца? О, доктор Кавендиш, образумьте немного эту бедную девушку.
В комнате воцарилась тишина, доктор тихонько почесывал свою бороду, взвешивая все «за» и «против». Часы пробили четыре.
– Хм-м-м, – задумчиво протянул Теодор до того, как раздался последний удар часов. – Я однажды обсуждал с сэром Артуром Трамбуллом, моей Немезидой, возможно ли перевоспитать английского мошенника. И вот он побился в клубе об заклад, что сможет сделать это до окончания года. Если я опережу его, то лавры победителя достанутся мне, и я получу право торжествовать в течение всех последующих лет.
– То есть вы считаете, что мой план не так уж безнадежен?
Он ответил Кэролайн теплым взглядом карих глаз.
– Ты помнишь ту семью аборигенов, что я и моя жена привезли из Австралии?
– Да, и…
– Когда мы впервые встретились, у них была привычка пить кровь и танцевать вокруг костра, размахивая черепами, насаженными на палки, но когда я закончил эксперимент, они курили сигары, пили бренди и делали ставки на петушиных боях.
– И вы считаете, что это изменения в лучшую сторону? – скептически усмехнувшись, заметила Аманда.
Доктор ласково улыбнулся ей:
– Вы говорите как настоящая леди.
– Итак, что вы хотите сказать, дядя Тедди? – нетерпеливо вмешалась Кэрол.
Он посмотрел на нее, и его милое лицо, обрамленное тронутой сединой бородой, расплылось в уверенной улыбке.
– Если мне удалось перевоспитать аборигенов, то неужели я не смогу сделать то же самое с обычным английским воришкой?
– Должна признаться, не могу поверить, что вы говорите серьезно, – в ужасе произнесла Аманда.
– Я никогда еще не был так серьезен, как сейчас. А почему, собственно, мы пьем кофе? Принесите мне немножко портвейна. И давайте провозгласим тост за величайший эксперимент в моей научной карьере – превращение бандита в настоящего лорда!
Глава 5
– Есть тут один мерзавец, который украл лошадь, и вы можете забрать его, если хотите. Правда, никак не пойму, зачем он понадобился такому уважаемому джентльмену.
Тюремщик недоумевающе взглянул на Теодора Кавендиша через горбатое плечо. Его глаза были налиты кровью, причем один из них явно косил.
– Так, значит, вы хотите заполучить этого бандита, доктор Кавендиш?
Теодор отскочил в сторону, крыса дерзко шмыгнула мимо его ног и скрылась в дальнем конце темного коридора.
– Он нужен мне для научного эксперимента. Понимаете ли, я изучаю человеческое поведение. Я экзаменую разных особей, исходя из их происхождения и принадлежности к той или иной культуре. И собираюсь послать его в глушь Африки и посмотреть, сумеет ли он выжить в непривычных условиях. Как, вы сказали, его имя?
– Он назвался Робином Роджером и говорит, что он самый знаменитый карманник в Лондоне. Черт бы его побрал! Имя скорее всего вымышленное, провалиться мне сквозь землю, если я поверил. Эти типы никогда ни называют своих настоящих имен. Ничего, как бы он ни назвался, его все равно повесили бы за кражу лошади. Нет вопросов. Ему повезло, что он вам понадобился и вы готовы спасти его бесценную шею. Когда вы увидите его угрюмую рожу, то, может, и передумаете.
– Но мне вовсе не нужно, чтобы он был похож на принца Уэльского. Правда, мне не хотелось бы получить закоренелого убийцу.
– Кража лошадей тоже не прогулка в парке.
– Да, разумеется, но все-таки это нельзя сравнить с убийством. Вы согласны? Я наблюдал невероятные превращения с людьми, когда они попадали в более сносные условия жизни.
Тюремщик, напоминающий медведя гризли, громко расхохотался, показывая ряд гнилых зубов.
– Что ж, может, и так. Ну а теперь к делу, мне придется сказать констеблю, что этот тип сбежал. – Он почесал в затылке. – С моей стороны это потребует некоторых усилий. Что будет недешево, как вы понимаете.
Не оглядываясь назад и не делая шагу вперед, он протянул руку. Теодор усмехнулся, довольный, что нашел человека, с которым так просто договориться. После того как ему удалось убедить миссис Пламшоу, несмотря на все ее сопротивление, Теодор послал за адвокатом в Дорсет, чтобы составить брачный договор. Потом Шабала приготовил все необходимое, дабы получить разрешение на свадьбу. Теперь Теодору осталось подкупить тюремщика, и задача будет решена. Он вынул из кармана соверен и положил его в грубую ладонь надзирателя.
– Поверьте, я понимаю ваши трудности, мой дорогой друг. А теперь покажите мне этого парня, чертовски хочется на него взглянуть.
– Предупреждаю вас, вся округа кишит людьми констебля. Как только они узнают, что Робин Роджер исчез, сразу бросятся на поиски и не поленятся осмотреть каждую рощицу, каждый постоялый двор и каждую пивную, не побрезгуют заглянуть в каждый темный уголок. Поэтому держите его подальше отсюда, если не хотите нажить неприятности.
«Но им в голову не придет искать беглеца в доме одной из самых уважаемых мисс во всем графстве», – подумал Теодор, сдерживая ликование.
– Не беспокойтесь, мой дорогой. Я спрячу его в надежном местечке, а потом и вовсе отправлю из страны. Тайна останется между нами.
Стоило тюремщику открыть дверь в камеру, как Кавендиш почувствовал приступ тошноты. В нос ему ударил тяжелый запах человеческих испражнений и пота, и хотя, будучи доктором, он привык к неприятным запахам, он еле сдержался, чтобы не убежать. Достав из кармана тонкий батистовый платок с вышитой на нем монограммой, Кавендиш приложил его к носу. Его взгляд прошелся по полутемному пространству камеры, где несколько мужчин сидели на полу, прикованные к стене цепью. В сельской местности обычно существовали импровизированные тюрьмы, причем для этой цели приспосабливали какие-то случайные помещения. Теодор осуждающе покачал головой. Во время своих путешествий за границу он никогда не видел такого бесчеловечного отношения к людям, как в английских тюрьмах. Конечно, ему доводилось встречать дикарей-каннибалов, он видел скальпы, снятые с человеческих голов, жертвоприношения на горящих кострах, но в стране, претендующей на звание цивилизованной… держать людей на цепи, как животных!
Теодор невольно заморгал, пока его глаза привыкали к темноте и затем остановились на одном из заключенных.
Его отличие от остальных сразу же бросалось в глаза, он не был таким угрюмым, грязным и изможденным. В нем все еще бурлила жизнь. Загорелое, но не обветренное лицо обрамляла шапка непокорных черных как смоль кудрей. В его чертах была явная утонченность – высокие скулы в сочетании с несколько длинным римским носом и изящно очерченными губами. Чем больше доктор Кавендиш вглядывался в это лицо, тем больше в нем крепло сознание, что ему здорово повезло. Он не сомневался, что Кэролайн найдет это лицо интересным и, более того, соответствующим ее романтическим идеалам. Она не может не заметить несомненного сходства с портретом лорда Гамильтона.
– Кто это? – спросил Теодор, указывая на мужчину, сидевшего на цепи.
Глаза тюремного надзирателя удивленно расширились.
– Как вы догадались? Это тот самый мерзавец, о котором я вам рассказывал. Робин Роджер.
– Он вполне подойдет, благодарю вас.
Тюремщик ответил ему долгим взглядом.
– Вы уверены? Может, стоит сначала поговорить с этим негодяем?
В ответ на настойчивые сомнения тюремщика Теодор лишь коротко усмехнулся.
– Мой дорогой, – мягко ответил он, изогнув великолепную бровь, – мне доводилось обедать с королями и королевами, вождями племен и каннибалами. Я знал дикарей, говорящих черт знает на какой тарабарщине, а через некоторое время объяснявшихся на таком прекрасном английском, что нам и не снилось. И я видел аристократов, превратившихся в грубиянов, стоило Фортуне повернуться к ним задом. Поверьте, мой опыт позволяет мне делать верные заключения о человеческой натуре. А теперь освободите этого джентльмена, и я больше не стану вас беспокоить. Или, может быть, соверена не достаточно?
Тюремщик уставился на него, что-то бормоча себе под нос и соображая, не продешевил ли он. Оставив эту головоломку до другого дня, он чихнул и потер нос.
– Что ж, получайте его. Скатертью дорога!
Подойдя к заключенному, он снял с него кандалы. Мужчина по имени Робин Роджер подозрительно покосился на вошедших и не сдвинулся с места. Тюремщик вытащил нож и, приставив его к горлу заключенного, прохрипел:
– Теперь слушай меня, Робин Роджер, или как тебя там… Этот добрый доктор заплатил за твое освобождение. Черт его знает, почему! Так что постарайся, чтобы он не пожалел об этом, или снова попадешь сюда, и уж тогда тебя наверняка повесят.
Пронзительные темные глаза Робина сузились, он кивнул, но не произнес ни слова.
– Отлично! – воскликнул Теодор. – Пойдемте, дорогой. Сил нет, до чего же хочется промочить горло!
Свет ударил в лицо Лукаса Дэвина, когда тюремщик отворил дверь и, ткнув ему в спину кончиком ножа, приказал:
– Проваливай, скотина.
Лукас вылетел за дверь. Свет дня казался невыносимо ярким, таким ярким, что он невольно отпрянул назад. Свежий воздух наполнил легкие, и он закашлялся. Успокоив дыхание, он открыл глаза, но все, что смог увидеть, – пелена густого тумана. Воздух был настолько влажный, что казалось, пропитывал тебя насквозь.
– Никудышный день для путешествий, доктор Кавендиш, – заметил тюремщик.
Элегантно одетый джентльмен, который вызволил Лукаса из тюрьмы, ничего не ответил. Он сделал пару шагов и растворился в тумане. И тут до Лукаса донесся другой голос:
– Вы готовы, сэр?
– Да, – кратко ответил доктор.
Послышался скрип двери, потом нетерпеливое ржание нескольких лошадей. «Они, должно быть, запряжены в карету», – подумал Лукас, хотя пока и не видел ее. Туман стоял стеной, появись перед ним замок, он и его бы не разглядел.
– Сюда, дружище, – сказал доктор, выплывая из тумана, как добрый волшебник. Он протянул руку, и добродушная улыбка смягчила настороженный взгляд карих глаз.
Лукас хмыкнул. Он не переваривал богатеньких аристократов, вроде этого сытого розовощекого джентльмена, которые полагали, что они могут купить бедняка и потом тот будет век их благодарить. Наверное, он думает, что Лукас станет перед ним унижаться? Ну, да ничего, доктор скоро узнает, что Лукас принадлежит сам себе. Он убежит, как только тюрьма скроется из виду. Чего-чего, а убегать ему не привыкать…
– Пойдемте, молодой человек.
– Угу, – пробормотал Лукас, решительно шагнув в туман, и тут же оказался перед великолепной каретой. От такой красоты у него даже дух захватило. Ничего подобного, да еще так близко, ему видеть никогда не приходилось. Он разглядел свое собственное отражение на полированной черной поверхности и заколебался. Сдвинув брови и вытирая грязные руки о штаны, он с любопытством разглядывал роскошные сиденья, обитые темно-зеленым бархатом. – Ух ты…
– Смелее, молодой человек, – торопил доктор. – Мне бы хотелось, чтобы вы были моим гостем.
Лукас оглянулся. Это еще зачем, подумал он, с чего этот толстяк так раздобрился? Ах ты, черт, побег откладывается… Он уже понимал, что не сможет удрать, пока не узнает, в чем дело. Он взглянул на красивое ландо, и новый возглас удивления сорвался с его губ. Черный, как уголь, человек, одетый в элегантный белый фрак и галстук-бабочку, вышел из-за кареты. На нем был белый напудренный парик, который придавал его темной коже еще более глубокий оттенок. Внимательные глаза смотрели с полным спокойствием.
– Добрый день, сэр, – невозмутимо произнес он без малейшего акцента. Черт, ахнул про себя пленник, он говорит как настоящий король!
На какой-то момент Лукас потерял дар речи. Никогда в жизни он не видел негров.
– Это Шабала, мистер Роджер. Он прекрасно справляется с обязанностями слуги, а порой и кучера. Он готов подвезти нас, как только вы соблаговолите занять место в карете.
Лукас отвел взгляд от Шабалы и огляделся. Не хватало, чтобы этот малый догадался, что есть нечто такое в мире, чего он, Лукас, еще не видел. Пригнувшись, он юркнул в карету и тут же утонул в невероятно мягком бархатном сиденье. Когда доктор устроился напротив, Шабала хлопнул дверцей и взял поводья. Он взмахнул кнутом, и четверка лошадей рванулась вперед. Вздрогнув от неожиданного толчка кареты, Лукас еще удобнее устроился на подушках и впервые позволил себе вздох облегчения.
– Куда мы едем, старина?
Теплые глаза доктора сверкнули лукавством.
– А куда бы вам хотелось? Вам известна здесь какая-нибудь таверна, где мы могли бы пропустить пинту джина, а то и две?
Лукас, хмыкнув, потянул носом.
– Не могу похвастать, что хорошо знаю эти места.
Доктор недоверчиво усмехнулся.
– Если так, мой дорогой, боюсь, вы в обморок упадете, когда узнаете, куда мы едем. Вы ведь не из Крэгмира? – поинтересовался доктор Кавендиш. Лукас покачал головой, глядя в окно. Они выехали на проселочную дорогу. – Судя по вашему произношению, вы из Лондона.
– Вам это сказал тюремщик. – Лукас недоверчиво скривил губы.
Почесав бороду, доктор Кавендиш кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Что? – Теодор выпрямился, стараясь вникнуть в смысл сказанного. – Но почему?
В своей сдержанной манере Аманда изложила все факты с возможной полнотой.
– И поэтому, – сказала она в заключение, – если через неделю мы все еще будем здесь, это явится следствием великодушия миссис Уэйнрайт, в чем я позволю себе усомниться.
Теодор погрузился в невеселое раздумье, его грудь тяжело вздымалась под коричневым жилетом, затем глубоко вздохнул и нахмурился, глядя на камин.
– Это неприятные новости. Твой отец никогда не намеревался передать Джорджу права владения этим домом, Кэро. Он просто хотел быть уверен, что ты выйдешь замуж. Он и не думал, что может дойти до такого. Так, пожалуй, я скажу Шабале, чтобы он повременил распаковывать мои чемоданы. Сомневаюсь, что задержусь здесь надолго, если миссис Уэйнрайт станет хозяйкой. Джордж не любит, когда я останавливаюсь в этом доме. Он так и не понял, почему меня связывала с его отцом такая прочная дружба. Бедный Джордж, он никогда не любил тех, у кого больше воображения, чем у него.
– Значит, он не любил никого… – добавила Кэролайн.
– Слава Богу, моя дорогая жена не дожила до этого дня!
– Во всем виновата я, – вздохнула Кэролайн, – если бы я не дала повода для слухов, будто бы дом населяют призраки, я давно бы уже была замужем. Как глупо, что я упустила единственный шанс сохранить Фаллингейт!
Теодор покручивал кончики усов, зажав их между большим и указательным пальцами, и при этом пристально изучал Кэролайн, словно она составляла часть одного из его ученых экспериментов.
– Скажи мне, дорогая, чего вы все от меня ждете?
– Я должна выйти замуж, дядя Тедди, и хочу, чтобы вы помогли мне найти мужа. Я не сомневаюсь, что мой брат предпочел бы, чтобы это был джентльмен или по крайней мере уважаемый мужчина, принимаемый в обществе. Но все попытки провалились. И теперь нечего об этом и думать.
– Тогда какой же круг мужчин вы имеете в виду? – насторожившись, спросила Аманда.
– Здесь неподалеку есть тюрьма, – начала Кэролайн, внутренне содрогаясь от собственных слов. Ее глаза, сверкающие решимостью, встретились со взглядом Теодора Кавендиша. – Несомненно, вы сможете найти там заключенного, который рискнет провести несколько ночей в доме с привидениями в обмен на собственную свободу.
Озабоченность Теодора растаяла, сменившись тревогой.
– Ты хочешь сказать, Кэролайн, что…
– Нет! – вскрикнула Аманда. Ее зеленые глаза расширились от ужаса. – Вы не можете выйти замуж за преступника!
– Но ведь это не навсегда, – успокоила Кэролайн. – Мне просто нужно выйти замуж на такой срок, чтобы это выглядело убедительно для моего брата. Чтобы он знал, что все вполне законно и по-настоящему. Потом я смогу отослать своего мужа в какой-нибудь отдаленный уголок мира с соответствующим вознаграждением и больше никогда его не увижу. Мы разыграем историю, что он утонул во время путешествия… по Нилу.
– Кэро! – одернула Аманда.
– Лучше быть молодой вдовой, чем старой девой. Вдовы имеют многие привилегии, как вам известно.
– Но если вы выйдете замуж за человека не вашего сословия, вы пропадете!
Кэролайн сдвинула брови, задумчиво вытирая кружевным платком стекла очков.
– Вы говорите так же высокомерно, как те лондонские аристократы, которые были благосклонны ко мне ради моего богатства.
– Я вовсе не высокомерна, моя дорогая, – возразила Аманда. – Я просто напоминаю вам, что нельзя выйти замуж за человека более низкого происхождения.
– Никто не узнает о криминальном прошлом моего мужа, если мы сами не обмолвимся об этом.
– Да им потребуется только взглянуть на вашего избранника, и все станет ясно. Он не выдержит испытания! А его речь? Пока он будет находиться с вами под одной крышей, вам, Кэрол, придется запереть все на замок, а ключ спрятать куда подальше. И это если вам повезет выйти замуж за вора. А вдруг попадется убийца? О, доктор Кавендиш, образумьте немного эту бедную девушку.
В комнате воцарилась тишина, доктор тихонько почесывал свою бороду, взвешивая все «за» и «против». Часы пробили четыре.
– Хм-м-м, – задумчиво протянул Теодор до того, как раздался последний удар часов. – Я однажды обсуждал с сэром Артуром Трамбуллом, моей Немезидой, возможно ли перевоспитать английского мошенника. И вот он побился в клубе об заклад, что сможет сделать это до окончания года. Если я опережу его, то лавры победителя достанутся мне, и я получу право торжествовать в течение всех последующих лет.
– То есть вы считаете, что мой план не так уж безнадежен?
Он ответил Кэролайн теплым взглядом карих глаз.
– Ты помнишь ту семью аборигенов, что я и моя жена привезли из Австралии?
– Да, и…
– Когда мы впервые встретились, у них была привычка пить кровь и танцевать вокруг костра, размахивая черепами, насаженными на палки, но когда я закончил эксперимент, они курили сигары, пили бренди и делали ставки на петушиных боях.
– И вы считаете, что это изменения в лучшую сторону? – скептически усмехнувшись, заметила Аманда.
Доктор ласково улыбнулся ей:
– Вы говорите как настоящая леди.
– Итак, что вы хотите сказать, дядя Тедди? – нетерпеливо вмешалась Кэрол.
Он посмотрел на нее, и его милое лицо, обрамленное тронутой сединой бородой, расплылось в уверенной улыбке.
– Если мне удалось перевоспитать аборигенов, то неужели я не смогу сделать то же самое с обычным английским воришкой?
– Должна признаться, не могу поверить, что вы говорите серьезно, – в ужасе произнесла Аманда.
– Я никогда еще не был так серьезен, как сейчас. А почему, собственно, мы пьем кофе? Принесите мне немножко портвейна. И давайте провозгласим тост за величайший эксперимент в моей научной карьере – превращение бандита в настоящего лорда!
Глава 5
– Есть тут один мерзавец, который украл лошадь, и вы можете забрать его, если хотите. Правда, никак не пойму, зачем он понадобился такому уважаемому джентльмену.
Тюремщик недоумевающе взглянул на Теодора Кавендиша через горбатое плечо. Его глаза были налиты кровью, причем один из них явно косил.
– Так, значит, вы хотите заполучить этого бандита, доктор Кавендиш?
Теодор отскочил в сторону, крыса дерзко шмыгнула мимо его ног и скрылась в дальнем конце темного коридора.
– Он нужен мне для научного эксперимента. Понимаете ли, я изучаю человеческое поведение. Я экзаменую разных особей, исходя из их происхождения и принадлежности к той или иной культуре. И собираюсь послать его в глушь Африки и посмотреть, сумеет ли он выжить в непривычных условиях. Как, вы сказали, его имя?
– Он назвался Робином Роджером и говорит, что он самый знаменитый карманник в Лондоне. Черт бы его побрал! Имя скорее всего вымышленное, провалиться мне сквозь землю, если я поверил. Эти типы никогда ни называют своих настоящих имен. Ничего, как бы он ни назвался, его все равно повесили бы за кражу лошади. Нет вопросов. Ему повезло, что он вам понадобился и вы готовы спасти его бесценную шею. Когда вы увидите его угрюмую рожу, то, может, и передумаете.
– Но мне вовсе не нужно, чтобы он был похож на принца Уэльского. Правда, мне не хотелось бы получить закоренелого убийцу.
– Кража лошадей тоже не прогулка в парке.
– Да, разумеется, но все-таки это нельзя сравнить с убийством. Вы согласны? Я наблюдал невероятные превращения с людьми, когда они попадали в более сносные условия жизни.
Тюремщик, напоминающий медведя гризли, громко расхохотался, показывая ряд гнилых зубов.
– Что ж, может, и так. Ну а теперь к делу, мне придется сказать констеблю, что этот тип сбежал. – Он почесал в затылке. – С моей стороны это потребует некоторых усилий. Что будет недешево, как вы понимаете.
Не оглядываясь назад и не делая шагу вперед, он протянул руку. Теодор усмехнулся, довольный, что нашел человека, с которым так просто договориться. После того как ему удалось убедить миссис Пламшоу, несмотря на все ее сопротивление, Теодор послал за адвокатом в Дорсет, чтобы составить брачный договор. Потом Шабала приготовил все необходимое, дабы получить разрешение на свадьбу. Теперь Теодору осталось подкупить тюремщика, и задача будет решена. Он вынул из кармана соверен и положил его в грубую ладонь надзирателя.
– Поверьте, я понимаю ваши трудности, мой дорогой друг. А теперь покажите мне этого парня, чертовски хочется на него взглянуть.
– Предупреждаю вас, вся округа кишит людьми констебля. Как только они узнают, что Робин Роджер исчез, сразу бросятся на поиски и не поленятся осмотреть каждую рощицу, каждый постоялый двор и каждую пивную, не побрезгуют заглянуть в каждый темный уголок. Поэтому держите его подальше отсюда, если не хотите нажить неприятности.
«Но им в голову не придет искать беглеца в доме одной из самых уважаемых мисс во всем графстве», – подумал Теодор, сдерживая ликование.
– Не беспокойтесь, мой дорогой. Я спрячу его в надежном местечке, а потом и вовсе отправлю из страны. Тайна останется между нами.
Стоило тюремщику открыть дверь в камеру, как Кавендиш почувствовал приступ тошноты. В нос ему ударил тяжелый запах человеческих испражнений и пота, и хотя, будучи доктором, он привык к неприятным запахам, он еле сдержался, чтобы не убежать. Достав из кармана тонкий батистовый платок с вышитой на нем монограммой, Кавендиш приложил его к носу. Его взгляд прошелся по полутемному пространству камеры, где несколько мужчин сидели на полу, прикованные к стене цепью. В сельской местности обычно существовали импровизированные тюрьмы, причем для этой цели приспосабливали какие-то случайные помещения. Теодор осуждающе покачал головой. Во время своих путешествий за границу он никогда не видел такого бесчеловечного отношения к людям, как в английских тюрьмах. Конечно, ему доводилось встречать дикарей-каннибалов, он видел скальпы, снятые с человеческих голов, жертвоприношения на горящих кострах, но в стране, претендующей на звание цивилизованной… держать людей на цепи, как животных!
Теодор невольно заморгал, пока его глаза привыкали к темноте и затем остановились на одном из заключенных.
Его отличие от остальных сразу же бросалось в глаза, он не был таким угрюмым, грязным и изможденным. В нем все еще бурлила жизнь. Загорелое, но не обветренное лицо обрамляла шапка непокорных черных как смоль кудрей. В его чертах была явная утонченность – высокие скулы в сочетании с несколько длинным римским носом и изящно очерченными губами. Чем больше доктор Кавендиш вглядывался в это лицо, тем больше в нем крепло сознание, что ему здорово повезло. Он не сомневался, что Кэролайн найдет это лицо интересным и, более того, соответствующим ее романтическим идеалам. Она не может не заметить несомненного сходства с портретом лорда Гамильтона.
– Кто это? – спросил Теодор, указывая на мужчину, сидевшего на цепи.
Глаза тюремного надзирателя удивленно расширились.
– Как вы догадались? Это тот самый мерзавец, о котором я вам рассказывал. Робин Роджер.
– Он вполне подойдет, благодарю вас.
Тюремщик ответил ему долгим взглядом.
– Вы уверены? Может, стоит сначала поговорить с этим негодяем?
В ответ на настойчивые сомнения тюремщика Теодор лишь коротко усмехнулся.
– Мой дорогой, – мягко ответил он, изогнув великолепную бровь, – мне доводилось обедать с королями и королевами, вождями племен и каннибалами. Я знал дикарей, говорящих черт знает на какой тарабарщине, а через некоторое время объяснявшихся на таком прекрасном английском, что нам и не снилось. И я видел аристократов, превратившихся в грубиянов, стоило Фортуне повернуться к ним задом. Поверьте, мой опыт позволяет мне делать верные заключения о человеческой натуре. А теперь освободите этого джентльмена, и я больше не стану вас беспокоить. Или, может быть, соверена не достаточно?
Тюремщик уставился на него, что-то бормоча себе под нос и соображая, не продешевил ли он. Оставив эту головоломку до другого дня, он чихнул и потер нос.
– Что ж, получайте его. Скатертью дорога!
Подойдя к заключенному, он снял с него кандалы. Мужчина по имени Робин Роджер подозрительно покосился на вошедших и не сдвинулся с места. Тюремщик вытащил нож и, приставив его к горлу заключенного, прохрипел:
– Теперь слушай меня, Робин Роджер, или как тебя там… Этот добрый доктор заплатил за твое освобождение. Черт его знает, почему! Так что постарайся, чтобы он не пожалел об этом, или снова попадешь сюда, и уж тогда тебя наверняка повесят.
Пронзительные темные глаза Робина сузились, он кивнул, но не произнес ни слова.
– Отлично! – воскликнул Теодор. – Пойдемте, дорогой. Сил нет, до чего же хочется промочить горло!
Свет ударил в лицо Лукаса Дэвина, когда тюремщик отворил дверь и, ткнув ему в спину кончиком ножа, приказал:
– Проваливай, скотина.
Лукас вылетел за дверь. Свет дня казался невыносимо ярким, таким ярким, что он невольно отпрянул назад. Свежий воздух наполнил легкие, и он закашлялся. Успокоив дыхание, он открыл глаза, но все, что смог увидеть, – пелена густого тумана. Воздух был настолько влажный, что казалось, пропитывал тебя насквозь.
– Никудышный день для путешествий, доктор Кавендиш, – заметил тюремщик.
Элегантно одетый джентльмен, который вызволил Лукаса из тюрьмы, ничего не ответил. Он сделал пару шагов и растворился в тумане. И тут до Лукаса донесся другой голос:
– Вы готовы, сэр?
– Да, – кратко ответил доктор.
Послышался скрип двери, потом нетерпеливое ржание нескольких лошадей. «Они, должно быть, запряжены в карету», – подумал Лукас, хотя пока и не видел ее. Туман стоял стеной, появись перед ним замок, он и его бы не разглядел.
– Сюда, дружище, – сказал доктор, выплывая из тумана, как добрый волшебник. Он протянул руку, и добродушная улыбка смягчила настороженный взгляд карих глаз.
Лукас хмыкнул. Он не переваривал богатеньких аристократов, вроде этого сытого розовощекого джентльмена, которые полагали, что они могут купить бедняка и потом тот будет век их благодарить. Наверное, он думает, что Лукас станет перед ним унижаться? Ну, да ничего, доктор скоро узнает, что Лукас принадлежит сам себе. Он убежит, как только тюрьма скроется из виду. Чего-чего, а убегать ему не привыкать…
– Пойдемте, молодой человек.
– Угу, – пробормотал Лукас, решительно шагнув в туман, и тут же оказался перед великолепной каретой. От такой красоты у него даже дух захватило. Ничего подобного, да еще так близко, ему видеть никогда не приходилось. Он разглядел свое собственное отражение на полированной черной поверхности и заколебался. Сдвинув брови и вытирая грязные руки о штаны, он с любопытством разглядывал роскошные сиденья, обитые темно-зеленым бархатом. – Ух ты…
– Смелее, молодой человек, – торопил доктор. – Мне бы хотелось, чтобы вы были моим гостем.
Лукас оглянулся. Это еще зачем, подумал он, с чего этот толстяк так раздобрился? Ах ты, черт, побег откладывается… Он уже понимал, что не сможет удрать, пока не узнает, в чем дело. Он взглянул на красивое ландо, и новый возглас удивления сорвался с его губ. Черный, как уголь, человек, одетый в элегантный белый фрак и галстук-бабочку, вышел из-за кареты. На нем был белый напудренный парик, который придавал его темной коже еще более глубокий оттенок. Внимательные глаза смотрели с полным спокойствием.
– Добрый день, сэр, – невозмутимо произнес он без малейшего акцента. Черт, ахнул про себя пленник, он говорит как настоящий король!
На какой-то момент Лукас потерял дар речи. Никогда в жизни он не видел негров.
– Это Шабала, мистер Роджер. Он прекрасно справляется с обязанностями слуги, а порой и кучера. Он готов подвезти нас, как только вы соблаговолите занять место в карете.
Лукас отвел взгляд от Шабалы и огляделся. Не хватало, чтобы этот малый догадался, что есть нечто такое в мире, чего он, Лукас, еще не видел. Пригнувшись, он юркнул в карету и тут же утонул в невероятно мягком бархатном сиденье. Когда доктор устроился напротив, Шабала хлопнул дверцей и взял поводья. Он взмахнул кнутом, и четверка лошадей рванулась вперед. Вздрогнув от неожиданного толчка кареты, Лукас еще удобнее устроился на подушках и впервые позволил себе вздох облегчения.
– Куда мы едем, старина?
Теплые глаза доктора сверкнули лукавством.
– А куда бы вам хотелось? Вам известна здесь какая-нибудь таверна, где мы могли бы пропустить пинту джина, а то и две?
Лукас, хмыкнув, потянул носом.
– Не могу похвастать, что хорошо знаю эти места.
Доктор недоверчиво усмехнулся.
– Если так, мой дорогой, боюсь, вы в обморок упадете, когда узнаете, куда мы едем. Вы ведь не из Крэгмира? – поинтересовался доктор Кавендиш. Лукас покачал головой, глядя в окно. Они выехали на проселочную дорогу. – Судя по вашему произношению, вы из Лондона.
– Вам это сказал тюремщик. – Лукас недоверчиво скривил губы.
Почесав бороду, доктор Кавендиш кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34