– Ты знаешь, что это такое? Она нахмурилась.
– Это фляжка с бренди, из которой я поила тебя, чтобы привести в чувство, в ту злополучную ночь, когда тебе на голову свалилась картина.
Он погладил гладкую поверхность фляжки, желанной и ненавистной.
– Да, именно ты дала мне его, не ведая, что творишь… Это специальное зелье, приготовленное доктором Кавендишем. Он утверждал, что оно поможет мне поскорее освоиться с ролью джентльмена. Я не уверен, что именно это снадобье отвечает за перемены во мне, но благодаря ему ожили давно забытые воспоминания. Картины того времени, когда я жил жизнью джентльмена.
– Послушайте, Дэвин…
– Пожалуйста, дайте мне закончить, Теодор. Мне важно, чтобы Кэро услышала это от меня.
Теодор нахмурился, покусывая ус, но вернулся на свое место рядом с Амандой.
– Если вы должны…
– Когда портрет ударил меня по голове, я был почти без сознания, но очнулся, услышав твое признание в любви. Это заставило меня захотеть стать лучше, ради тебя, Кэро. И тогда ты дала мне это питье. Я верю, что именно это снадобье каким-то образом оживило мою память.
– А что случилось потом? – спросила она.
– Вдруг я понял, что умею читать, ездить верхом, стал настойчиво интересоваться состоянием поместья. Все во мне переменилось. Картины детства, проведенного в богатстве. Это выше моего разумения, выше всего, что я испытал. Я вспомнил, как меня представляли королю, как лакей учил меня играть в вист, учителя французского и его уроки, танцы с кузинами, охоту с отцом. Все это обрушилось на меня после того, как портрет ударил меня по голове.
Он видел их изумленные лица.
– И это все приятные воспоминания, но есть и другие… болезненные. Я не могу и не хочу сейчас о них говорить. Сначала я думал, что это мои фантазии. Но откуда они пришли, не родились же на пустом месте? Уверенность, что все это было в действительности, позволила мне понять, что я достоин Кэролайн, так как сам благородного происхождения.
– Так вот откуда твоя внезапная любовь и оптимизм по поводу нашего будущего? – сказала Кэролайн.
Аманда подвинулась к краю софы.
– Лукас, вы уже ответили на ваши собственные вопросы. Вы сказали, что начали вспоминать эти вещи, когда пришли в сознание. Значит, это не только из-за того, что вы пили из фляжки, а скорее потому, что портрет ударил вас по голове. Когда я была девочкой, мой брат упал из окна и сильно ударился головой. Он так никогда и не стал прежним, не смог вспомнить даже свое имя.
Лукас долго смотрел на нее. Кэролайн переводила взгляд с одного на другую и наконец спросила:
– Значит, вы допускаете, что Лукас на самом деле рос в особняке со слугами? И действительно встречался с королем, ездил на охоту на лис и учил французский?
– Я думаю, зелье доктора пробудило мою память, – сказал Лукас Аманде.
– А я считала, что это проделки призрака.
– Погодите, – прервал их Теодор, – я просто не могу слушать все эти дикие измышления. – Он встал, просунув пальцы за полы жилета, и ловким движением вынул из кармана часы. – Это питье, старина, не что иное, как обычная вкусная водичка, фикция. Оно не могло изменить вашу личность и не могло пробудить воспоминания.
– Что? – недоумевая, переспросила Кэролайн.
– Плацебо, безвредная имитация лекарства, прописывается, чтобы успокоить больного. – Теодор сунул сигару в рот и принялся жевать, обдумывая дальнейшие слова. Глаза его блеснули, и он вытащил сигару изо рта. – Слово «плацебо» означает «успокоительная микстура», которая предназначена для того, чтобы улучшить состояние пациента, а не вылечить его.
– Но как оно подействовало на Лукаса? – Кэролайн уселась поудобнее в кресле и положила сжатые кулачки на колени. – Правда, дядя Тедди, можете вы объяснить?
– Я это и стараюсь сделать, дорогая. Я дал Лукасу абсолютно нейтральное питье. Мне было интересно проследить, что произойдет, если он поверит, что это лекарство способно превратить его в джентльмена. Над этим экспериментом я раздумывал не одну ночь. Как я и предполагал, моя рекомендация возымела огромное влияние на Лукаса. Он вообразил, что находится под воздействием моего зелья, которое влияет на его мысли и поступки, и поэтому вел себя соответственно. Я не сомневаюсь, что и его стремление угодить тебе, дорогая Кэро, тоже сыграло свою роль. Что касается воспоминаний, я согласен с Амандой, это может быть следствием удара.
– Так вы говорите, что напиток во фляжке – не что иное, как мистификация? – возмутился Лукас.
Теодор остудил его твердым взглядом.
– Не стоит гневаться, Дэвин. Я сделал это, так как знал, что вы способны овладеть необходимыми навыками и сохранить за собой право быть мужем Кэролайн.
– Вы обманули меня! – крикнул Лукас.
– Да, пожалуй. Я пошел на риск, понимая, что в вас и так есть все, что нужно, чтобы быть достойным вашей жены. Разве это так ужасно?
Лукас покраснел, затем покачал головой и начал расхаживать перед камином.
– Вы сыграли со мной дурацкую шутку!
– Нет, Дэвин, я защищал ваши интересы. Я верил в вас больше, чем вы сами верили в себя. Можете ругать меня за это, если хотите, но я не испытываю сожалений.
Кэролайн задумчиво покачала головой:
– Значит, это зелье безвредно?
– Оно состоит из сахара, воды и небольшого количества бренди. Я добавил сбор из африканских растений, который способствует укреплению тела. Требовалось, чтобы Лукас ощущал некоторый эффект и поверил в его воздействие. Но оно не влияло ни на его мозг, ни на темперамент. Единственное, что могло подпасть под его воздействие, – это аппетит. Этот сбор притупляет чувство голода. – Теодор похлопал себя по животу. – Мне самому не мешало бы попить это снадобье.
– Снижает аппетит? – Кэролайн взглянула на Лукаса с явным облегчением. – Так вот почему он похудел! Значит, он не умирает. Слава Богу!
– Иногда этот сбор вызывает головную боль, но не стоит беспокоиться по этому поводу.
– Тогда все понятно! – сказала Кэролайн, светясь улыбкой. – Лукас, это замечательно! Головная боль пройдет, как только ты перестанешь пить микстуру. Все встанет на свои места.
– Нет. – Он повернулся к ней. Тень сожаления пробежала по его лицу. Он стал еще красивее с тех пор, как похудел. – Я не придумал эти воспоминания. И пока не найду дом и семью, с которой они связаны, я никогда не пойму, кто же я такой. И ты поймешь. А возможно ли любить человека, если не знаешь, кто он?
Глава 29
На следующее утро Кэролайн в полном одиночестве стояла посреди галереи, купаясь в серебристом свете, проникавшем сквозь дюжину окон. Она смотрела на подрезанные кусты роз, одинокие и печальные на фоне тронутого осенним умиранием сада. Вряд ли ей нужна была эта печальная картина для того, чтобы напомнить, что она может потерять Лукаса Дэви навсегда.
Она действительно совсем не знала его. Ирония заключалась в том, что он сам себя не знал, и это делало ее любовь еще сильнее. Она не оставит его, кем бы он ни оказался, чем бы он ни занимался в прошлом и что бы он ни вздумал делать дальше. Скромная, тихая, незаметная миссис Дэвин чувствовала, что обладает драгоценным даром, способностью любить без ограничений и невзирая на условности. Правда, она втайне надеялась, что ее мужу нужен такой подарок.
Дверь внезапно отворилась, прерывая ее размышления.
– Миссис Дэвин, – сказал Генри. – Карета мистера и миссис Уэйнрайт уже подъезжает к дому. – Он помолчал. – Я считал своим долгом предупредить вас.
– Спасибо, Генри. – Черт, что же дальше? Ей предстоит иметь дело с Джорджем и Пруденс. Они, без сомнения, что-то задумали, но она выдержит их присутствие, если Лукас будет рядом.
Кэролайн осторожно постучала в дверь гардеробной. Ответа не последовало. Она постучала снова, более настойчиво. После долгой паузы послышалось недовольное:
– Кто там?
– Мне нужно поговорить с тобой, Лукас. Пауза.
– Входи.
Она вошла и остановилась в ногах постели, где стоял большой дорожный саквояж. Лукас, стоя спиной к ней, укладывал вещи. Он не спеша сложил рубашку и попытался убрать ее в саквояж. Когда что-то у него не заладилось и рубашка не пожелала укладываться так, как ему хотелось, он резким движением швырнул ее на постель.
– Тебе вовсе не нужно собирать вещи, – сказала Кэролайн. – С этим прекрасно справится Невилл.
Он бросил на нее раздраженный взгляд и вернулся к своему занятию.
– Лучше я сделаю это сам, работа отвлекает меня от беспокойных мыслей.
– Но ты расстроишь Невилла.
Он неразборчиво проворчал что-то и снова склонился над саквояжем.
– Что ты скажешь об этом галстуке? Он модный или безнадежно устарел?
Улыбка тронула уголки ее губ.
– Он просто роскошный. Дядя Тедди привез его вчера из Хазерли. – Она наблюдала, как он засунул галстук в сумку. – Куда ты собираешься, что так заботишься о своем виде?
Он повернулся к ней:
– Куда бы я ни собирался, теперь я всегда буду думать о том, как выгляжу. Я должен благодарить за это тебя. Похоже, я почувствовал вкус к подобным вещам. А что касается моих намерений… я собираюсь в Лондон поговорить со своим папашей… – Он иронически приподнял бровь. – Повидать Робина Роджера. Я не могу больше оставаться в неведении. Необходимо узнать правду о моем происхождении. И единственный человек, который может помочь мне, – это он, Робин Роджер.
Шагнув вперед, она положила руку на спинку кровати.
– Что ж, поезжай. А я буду считать минуты до твоего возвращения. Бог тебе в помощь!
Его лицо смягчилось.
– Прости, что причиняю тебе боль, но я должен узнать, кто я на самом деле.
– Твоя жизнь драгоценна сама по себе, вне зависимости от того, какое имя ты носишь.
– Не уверен. Знаешь, я даже начал задаваться вопросом, прав ли я был, помогая мальчикам? Я делал это для них или использовал их, ища оправдания своим действиям против богачей, вроде тех, что бросили меня?
– Разве дело в мотивах? – сказала Кэролайн. – Главное, что ты им помогал.
– Все это так, но должен быть лучший способ сделать жизнь более справедливой, нежели воровство.
– Я согласна. Но взгляни на дело по-другому. Ты сейчас имеешь лучшее и сразу из двух миров, Лукас. Ты обладаешь преимуществами джентльмена и пока сохраняешь смелость и честность человека, свободного от условностей света. Не прибегая к воровству, ты можешь утолить свой справедливый гнев и позаботиться о своих подопечных. У тебя достаточно денег, чтобы оказать им помощь любым приемлемым для тебя способом.
Он оторвался от своего занятия и задумчиво взглянул на нее:
– Ты права. Это еще одна причина, по которой мне нужно в Лондон, – учредить опекунский фонд для сирот. Мне необходим кто-то, кто мог бы присматривать за ними, когда я уеду из города. Кто-то, кто знает их нужды. Если я останусь здесь, я не смогу заботиться о них, как раньше.
– Может быть, это сделает Монти Троули? Он перехватил ее взгляд и улыбнулся.
– Ты умница, Кэро. Монти – как раз то, что нужно. Он сам сирота, и он честный. Я так горжусь им! – Он снова стал паковать веши. – Поговори с ним, когда я уеду. Хорошо, моя дорогая?
Она прикусила губу, затем не удержалась и спросила:
– Надолго?
Его руки замерли, и он сжал губы.
– Не знаю. Мне нужно время, чтобы все уладить.
– Не оставляй меня, Лукас, возвращайся. Пожалуйста… Он повернулся к ней и, притянув поближе, погладил по волосам.
– Я сделаю все, чтобы поскорее вернуться домой. К тебе, Кэро. Я многим тебе обязан, и я должен быть мужчиной, настоящим мужчиной, не приживалом, не мальчиком на посылках, с котором ты могла бы разогнать скуку. Иначе ты недолго будешь любить меня. Понимаешь?
Нет, она не понимала. Единственное, чего она хотела, – чтобы он никуда не уезжал. Но Кэролайн знала, что гордость не позволит ему остаться, и согласно кивнула:
– Конечно.
Она погладила его по лицу, стараясь запомнить каждую черточку на тот случай, если судьба сыграет с ней злую шутку, и он решит сбросить золотые оковы и стать прежним. Она не будет чувствовать себя спокойно, пока он не вернется.
– До того как ты уедешь, я прошу тебя о последней услуге – довести до конца нашу затею. Мой брат и его жена только что прибыли в Фаллингейт. Необходимо встретить их вместе. Они удивятся, если узнают, что муж так скоро покинул свою жену. Ты останешься?
– Конечно, – ответил он. – Мы обязаны закончить этот спектакль. Нет смысла прерывать его, когда мы почти у цели.
Кэролайн привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Лукас быстро повернул голову, и их губы соединились. Ее лицо вспыхнуло от внезапного желания. Они не дотрагивались друг до друга, но поцелуй красноречиво говорил о чувствах, которые переполняли их обоих. Наконец он оторвался от жены и посмотрел на нее с интересом:
– Меня всегда удивляло, как сильно я хочу тебя, Кэро!
Она загадочно улыбнулась, полностью успокоившись. Он вернется. Невозможно забыть такой поцелуй! И это приведет его к ней, в дом, который теперь стал и его домом.
Они стояли рука об руку, когда в кабинете появилась чета Уэйнрайт.
– Прекрасно, – сказал Джордж, быстро окинув их взглядом, – какой неожиданный сюрприз, мистер Дэвин. Я никак не ожидал увидеть вас сегодня здесь. Я думал, вы отправились… по делам…
– Здравствуй, Джордж, – холодно прервала его Кэролайн. – Мои приветствия, миссис Уэйнрайт.
Полная матрона заняла боевую позицию рядом с мужем.
– Добрый день, Кэролайн, – сказала она сухо, отказываясь замечать Лукаса.
Кэролайн спросила:
– Я полагаю, вы усомнились, что я действительно исполнила волю отца?
– Ты угадала, Мышка, – сказал Джордж. – Именно так. Видишь ли, мы узнали некоторые факты, касающиеся мистера Дэвина, которые ставят под сомнение ваш брак.
Она слегка покачнулась, и Лукас крепко сжал ее руку. Пока он рядом, ей нечего опасаться.
– Лично меня ничто не беспокоит, – заявила она.
– Что же такое вы узнали, мистер Уэйнрайт? – поинтересовался Лукас.
– Я думаю, лучше всего на этот вопрос сможет ответить вдовствующая графиня Джермейн.
Эта новость лишила обоих дара речи. Лукас и Кэролайн стояли, молча глядя друг на друга. Губы Пруденс дрогнули в ехидной улыбке.
– Что такое, моя милочка? Вы побледнели. Вы, случайно, не больны?
– Гр… графиня Джермейн приехала с вами? – запинаясь, проговорила Кэрол.
– Она появится здесь с минуты на минуту, – ответила Пруденс. – Графиня следует в своей собственной карете. Мы провели ночь в Джермейн-Хаусе. Нас так мило там принимали!
Кэролайн не обращала внимания на полные сарказма комментарии Пруденс. Ее занимало сейчас совсем другое – что скажет графиня? Подняв растерянный взгляд на Лукаса, она заметила его необычайную бледность и то, как стиснуты его губы.
– Она вспомнила, где мы встречались, – спокойно произнес он.
– Именно, – подтвердил Джордж. – Можно мне присесть, Кэро? Я привык чувствовать себя здесь как дома.
– Да, пожалуйста.
Все сели. Когда напряженная тишина стала невыносимой, Джордж вдруг спросил:
– Где, черт возьми, Физерс?
– Он серьезно болен, – твердо сказала Кэро. – У него пневмония, и вряд ли он поправится. Долгое время Физерс не приходил в сознание. Ты можешь попрощаться с ним, если он захочет тебя видеть.
Какое-то мгновение Джордж выглядел совершенно потерянным, но быстро взял себя в руки и, хмурясь, произнес:
– Жаль. Однако он прожил хорошую жизнь.
Кэролайн не ответила, и они продолжали молчать, пока Генри не доложил о прибытии графини. Она вошла со своей обычной улыбкой, на каждом шагу опираясь на трость.
Все встали. Кэролайн присела в реверансе, а Лукас склонился в поклоне. Леди Джермейн остановилась, увидев его, и ее синие глаза сузились.
– А вас, сэр, я бы не желала видеть здесь.
– Простите, ваше сиятельство. – Кэролайн без промедления бросилась в бой. – Я не хочу показаться грубой, но мой муж хозяин в этом доме. Если вы не соблаговолите считаться с этим фактом, мне придется попросить вас уйти.
Графиня поморщилась, не в силах скрыть удивление.
– Что вы сказали?
– К чему эти увертки, – выходя вперед, произнес Лукас. – Что касается меня, я готов принести извинения. Кэролайн, графиня хочет сказать что-то важное, и вы должны ее выслушать.
– Что бы она ни хотела сообщить мне, она должна сказать это и вам тоже.
– Если вы на этом настаиваете, – нетерпеливо проговорил Джордж, – тогда пусть так и будет. Позвольте мне начать первому: твой муж, дорогая моя сестра, конокрад. Леди Джермейн вспомнила, где она его видела. Она опознала его в том мужчине, которого арестовал констебль за кражу одной из ее лошадей.
– И что из этого? – парировала Кэролайн.
– Как? Значит, вы, милочка, даже не отрицаете? – удивилась Пруденс.
– А почему я должна отрицать?
– Дэвина могли повесить за подобное преступление, Кэро, – хмуро произнес Джордж.
– Нет, если леди Джермейн прекратит это дело.
– Это еще почему? – возмутилась Пруденс.
– Он не вор. Просто он однажды совершил ошибку, – возразила Кэролайн, не сводя глаз с графини. – Он даже не крал эту лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34