– Кэролайн подошла к Лукасу. От него исходили тепло и покой, рядом с ним она чувствовала себя лучше. – Как вы думаете, мистер Дэвин? Призрак, обитающий в этом доме, действительно задумал вас погубить?
Он нежно улыбнулся и кончиком пальца коснулся ее подбородка.
– С тех пор как я оказался здесь, меня обуревают странные чувства. Но я не могу винить в этом призрак. Я счастлив, что вы так беспокоитесь обо мне, но не давайте разгуляться вашему воображению.
– Это самое разумное суждение из всего, что я сегодня слышал, – признался Теодор. – Завтра попросим Генри проверить крепление люстры. И тогда выяснится, упала ли она случайно или из-за огрехов конструкции. А пока выпей, Кэрол, и отправляйся в постель. Тебе нужно хорошо отдохнуть.
Она подняла стакан и иронически улыбнулась:
– Ваше здоровье, мистер Дэвин.
– Тогда я долго проживу, – усмехнулся он, поднося стакан к губам и не сводя с нее глаз.
Взобравшись на каменную стену, огораживающую сад, он сквозь струи дождя вглядывался в темноту. Комнату освещали горящие свечи, и он мог различить очертания женской фигуры. Изящный силуэт проступал сквозь тонкие шторы.
Она беспокойно ходила по комнате, и он догадывался, в чем причина. Она ждет Лукаса Дэвина. Черт побери, того самого, кто посмел влезть не в свое дело. Он приложил столько сил, чтобы ее положение не менялось и она так и продолжала пребывать в девичестве, и тут появился этот тип, которого он совсем не ждал. И надо же такому случиться, что он не боится призраков!
Ничего, ей придется дорого заплатить за свой проступок. Она наконец увидит лорда Гамильтона.
Пора! Она задула свечи. Скоро она уснет. Тогда пробьет его час. И она всей своей кожей ощутит проклятие лорда Гамильтона!
Едва Кэролайн заснула, как вновь пробудилась от леденящего душу крика. Наверное, это ветер.
Рейчел!
Нет! Голос! Сердце ее отчаянно заколотилось. Воображение разгулялось? Но она ясно слышала, как чей-то голос произнес имя Рейчел.
Тук, тук, тук. Тук, тук, тук!
В ужасе она смотрела на зашторенное окно. Кто-то стучал, пытаясь проникнуть внутрь.
Тук, тук, тук. Тук, тук, тук.
По коже у нее поползли мурашки. Шесть четких ударов. Именно это число лорд Гамильтон упоминал в своем дневнике. Леди Рейчел Хардинг каждую ночь приходила в аббатство и шесть раз стучала в его окно.
Рейчел!
– Проклятие! – прошептала Кэролайн, едва сдерживая рыдания. – Этого не может быть.
Но в то же время она хотела, чтобы это произошло. Она страстно мечтала увидеть призрак, который, как говорили, видели многие. Но почему он дал ей знать о себе именно сейчас, когда уже поздно?
Ее руки покрылись гусиной кожей, когда она сообразила, почему он пришел. Баррет знал, как близка она к тому, чтобы физически отдаться Лукасу. Он знал это без слов, весь дом был наполнен его присутствием. Инцидент с люстрой это доказывает. Она еще больше утвердилась в своем подозрении: сегодня призрак пытался убить Лукаса. Теперь он пришел за ней.
И мгновенно страх сменился возмущением.
– Да как ты смеешь! – крикнула она, отбросив одеяло и выскочив из постели. Кэролайн надела очки, она не хотела пропустить ни одной мелочи. – Ты разрушил мои предыдущие помолвки, а теперь хочешь отнять последнюю возможность спасти наследство! Убирайся прочь!
Она стремительно бросилась к окну, за которым хлестал дождь, дробью ударяя в стекло.
– Ты не посмеешь убить единственного мужчину, которого я поцеловала! Ты слышишь меня, Баррет?
Не понимая, откуда берется смелость, она с силой распахнула створки. И невольно вздрогнула, когда дождь, подгоняемый ветром, ударил ей в лицо. Испугавшись, она зажмурилась на секунду, а когда снова открыла глаза, то прямо перед собой увидела чье-то лицо.
– Боже мой!
Горло перехватило, она не могла дышать.
– Рейчел, – послышался стонущий голос призрака, – это ты?
– Б… Баррет? – с трудом выговорила Кэролайн. Голова без тела начала приближаться к ней. Конечно, ведь это же призрак. И, осознав наконец весь ужас происходящего, она закричала что есть мочи:
– А-а-а-а-а-а…
Она кричала и кричала, не в силах двинуться с места. Минутой позже за ее спиной распахнулась дверь в гардеробную Лукаса.
– В чем дело? – Лукас бросился к ней, заслоняя собой. – Кэролайн! В чем дело?
– Лукас? – Она пыталась говорить, но призрак Баррета Гамильтона преследовал ее. Кэролайн всматривалась в лицо мужа. – Лукас, это вы?
– Да, я. Что случилось, Кэро? – Он повернул ее к себе и с необычной силой сжал ее плечи. – Расскажите мне!
Она бросилась ему на грудь. На нем была только ночная сорочка. Тепло его тела согревало ее ладони. Он настоящий. Настоящий, а мужчина позади нее – призрак.
– Я видела… я видела Баррета Гамильтона. Посмотрите, посмотрите, там, в саду. Он там, клянусь, он там!
Лукас мягко отодвинул ее в сторону и ринулся к окну. Ставень раскачивался туда-сюда под порывами ветра, поскрипывая при каждом движении. Сухая ветка скреблась в стекло, в лицо ударил дождь. Внизу шевелились какие-то тени, Лукас упорно вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть, кто бы это мог быть. Но тени исчезли, и только дождь шел не переставая, смывая все следы. У него упало сердце. Бедная Кэролайн! Ей передались чужие страхи. Нелепые страхи. Он потянулся, сломал стучавшую в стекло ветку, потом закрыл и запер окно.
– Ну-ну! Вот и все дела. – Вытирая мокрые щеки, Лукас повернулся к Кэролайн и поразился ее бледности. – Бедняжка! Пустяки. Просто ветка стучала.
Кэролайн недоверчиво покачала головой:
– Но лицо! Клянусь, я видела лицо! И этот человек выглядел точно так же, как… он! – Она указала на портрет.
– Нет, миссис Дэвин, – успокаивающе сказал он, обнимая ее дрожащие плечи. – Вам показалось.
В отчаянии она расплакалась.
– Вы мне не верите. Что ж, и поделом мне, я сама долго не верила другим.
Он взял ее за руку:
– Холодная как ледышка. Я разведу огонь.
Он подошел к камину, раздул угли, разложил брикеты торфа. Огонь разгорелся, наполняя комнату теплом и уютом. Раздался стук в дверь.
– Миссис Дэвин, – позвала Бидди, – с вами все в порядке? Я слышала крик.
– Да, Бидди. Мне приснился страшный сон. Возвращайтесь в постель.
– Хорошо, мэм.
Кэролайн повернулась к Лукасу. В свете камина он увидел на ее лице ужас.
– Он приходил убить вас, я знаю.
– Лорд Гамильтон? – ухмыльнулся Лукас. – Пусть попробует.
– Нет, не говорите так. Он все слышит. Он повсюду. Я привыкла думать, что его душа обитает в этой картине. – Она кивнула на портрет, висевший над камином. – Но теперь я поняла, что призрак вездесущ.
Кончиками пальцев она дотронулась до лица мужа. До чего же он красив! Такой мужественный, такой сильный и такой заботливый.
– Лукас. – Она с трудом проглотила комок в горле. – Лукас.
– Мне нравится, когда вы меня так называете. К черту церемонии. – Передразнивая свой прежний тон, он добавил: – Это не в моем стиле, мэм.
Ее взгляд коснулся его римского носа, резко очерченных щек, задержался на губах, в чувственных изгибах которых таилось столько секретов. Она придвинулась ближе, отчаянно желая, чтобы он снова поцеловал ее. Если он это сделает, она сможет забыть все свои страхи. В ожидании поцелуя она запрокинула голову, вдыхая мужской запах и ощущая на своих щеках его горячее дыхание.
– Кэролайн, – хрипло сказал он, – Кэрол, Кэро…
– Да, именно так, – страстно прошептала она, распахнув глаза, чтобы лучше рассмотреть его. – Не называй меня больше миссис Дэвин. – Она сама не заметила, как перешла на ты.
– Кэролайн, – повторил он, обвив руками ее тонкую талию. Коснувшись поцелуем лба, скользнул губами к уху. – Что ты делаешь со мной!
– Что я делаю? – прошептала она, в свою очередь, обнимая его и прижимаясь ближе.
– Не искушай меня. Я не могу обладать тобой. Разве ты не понимаешь?
– Нет, – отозвалась она, прижимаясь ухом к его губам. – Нет, я не понимаю. Я хочу…
Она оборвала фразу на середине, словно ее внезапно осенило.
– Ты сказал, что я тебя искушаю. Так сильно, что ты… ты не можешь сопротивляться?
Он недоверчиво усмехнулся:
– Тебя это удивляет?
Он приник к ее губам и притянул к себе так близко, что она мгновенно ощутила степень его возбуждения.
Когда она поняла это, глаза ее расширились, и сердце застучало сильнее. Она знала об этом только от своих подружек.
– Лукас, я никогда не думала, что мужчина может так желать меня.
– Вот так так! – Он провел горячей рукой по ее открытым плечам и проворчал: – Сними свои проклятые очки и дай мне как следует разглядеть тебя.
Она сделала, как он просил. В сущности, она видела не так уж плохо, очки требовались, только когда она читала. Ее матушка всегда говорила, что от книг можно и ослепнуть.
Лукас вглядывался в сияющие глубины ее испуганных голубых глаз, ловя в них свое отражение. В этот момент он окончательно понял, в чем секрет обаяния Кэролайн, которое делало ее столь привлекательной даже в сравнении со знаменитыми лондонскими красавицами. И понял, почему не открыл это раньше. Она прятала свое очарование за стеклами очков.
До сих пор он видел только отблеск этих стекол, хотя не мог не заметить и ее доброту, и проблески мудрости. Но никогда прежде он не видел ее глубины, ее удивительной чистоты. И сейчас он почувствовал особую привязанность к ней. Ему захотелось остаться здесь навсегда, а не исчезнуть, что было более свойственно его сомнительным занятиям. В конце концов, она единственная женщина, которая сумела заглянуть в его душу. Единственная не презирала его и не отвергала, хотя по сравнению с другими имела куда больше причин для этого.
Сейчас она смотрела на него с трогательной доверчивостью и обжигающей жаждой в глазах. Кэролайн Уэйнрайт не умела притворяться. Окружающие ее недооценивали – ведь честность, открытость и отсутствие притворства не приняты в высшем свете. Ей никогда не удавалась не требующая усилий легкая ложь. «Так вот почему меня так влечет к ней», – подумал Лукас.
– Зачем тебе очки? – спросил он, забрав их у нее из рук и положив на стол.
Потом взял ее лицо в ладони, поцеловал веки и отпрянул, ощутив солоноватый привкус слез. И тут он понял, что так разволновало его. Господи, она заставляет его почувствовать свою силу!
Он держал ее лицо, словно первую весеннюю розу, бархатистую и нежную.
– Я ношу их, потому что они меня защищают, – отозвалась Кэролайн.
– Они, как барьер, прячут твой свет, дорогая.
– Просто я хочу видеть других отчетливее, чем они видят меня.
Он заморгал, жалость жгла ему глаза.
– Но почему, Кэро? Она тихонько вздохнула.
– Во мне нет ничего особенного. Кому интересно на меня смотреть? Люди предпочитают смотреть на других. Красавицы и сами не замечают, с какой легкостью к ним приходит любовь.
– Может быть, – ответил он, едва касаясь большим пальцем ее губ, – но они не смогут надолго сохранить ее, если у них нет души.
– Тогда мне жаль их. Я думаю, потерять ее – это ужасно.
– Ты когда-нибудь любила, Кэрол?
– Нет, хотя мне так хотелось… Я проклинала свой характер, который создавал столько проблем, но ничего не могла поделать. Ах, Лукас, в моем сердце так много любви! Слишком много.
– Нет, – прошептал он и погладил ее по щеке, – не слишком. Как раз столько, сколько нужно.
Он поцеловал ее в губы, и она ответила ему с жаждой, так долго переполнявшей ее сердце. Накал ее чувств изумил его. Эта женщина создана для любви. Сама того не сознавая, она была воплощением подлинной страсти, живя в обществе, которое признавало лишь поверхностность и притворство. О, как ему хотелось научить ее любви!
Склонив голову, Лукас приоткрыл ее губы в глубоком поцелуе. Кэролайн застыла, вся отдаваясь интимной ласке. Его искусный язык начал свою игру, потихоньку пробуждая ответное желание.
С ее губ слетали тихие стоны, обвив руками его шею, она притягивала его ближе, прижимаясь грудью к мускулистому торсу.
В этот короткий миг она узнала, с какой силой мужчина способен целовать женщину и с какой страстью и нежностью она может вернуть поцелуй.
Когда Лукас отстранился, она вздрогнула и с изумлением уставилась на него, словно это был не он, а некое неземное создание. Мифический герой, спустившийся с Олимпа, чтобы пробудить спящую деву.
– Лукас, – прошептала она, – как хорошо!
Он улыбнулся и погладил ее по растрепавшимся волосам.
– Кэрол, милая, как бы я хотел показать тебе все, что знаю о любви! Я многому мог бы тебя научить.
Обеспокоенная его меланхолическим тоном, она положила руки ему на грудь. Не умея попросить его о том, чему она даже не знала названия, она пыталась доставить ему удовольствие лаской. Ее пальцы пуговка за пуговкой ловко расстегнули его сорочку и, проделав это, робко легли на обнаженную грудь. Прикрыв глаза, он запрокинул голову, как будто ее прикосновение жгло ему кожу. И тут же из его уст послышался стон наслаждения.
Она думала, что ему приятно, но он схватил ее за запястья и оттолкнул руки.
– Я не могу этого сделать.
– Не можешь или не хочешь? – спросила она, поднимая на него удивленные глаза.
Взгляд его застыл.
– И то и другое.
– Понимаю. – Ее руки безвольно повисли вдоль тела.
– Нет, не понимаешь. Я не могу, Кэро. Ради твоего же блага.
Кэролайн полоснула его сердитым взглядом.
– Тогда чего стоят твои слова о душе? Ты лгал? Лукас покачал головой:
– Нет, я ручаюсь за каждое слово. Если бы ты могла увидеть себя моими глазами!
– Тогда расскажи мне, что ты видишь. Пожалуйста, Лукас, мне так важно, чтобы ты сказал мне что-нибудь хорошее.
Он провел пальцем по ее нежному лбу, тонким бровям вразлет.
– Я вижу твою душу, Кэрол, и доброту, таящуюся в ней. Этого богатства никто не в состоянии тебя лишить. – Его ладонь скользнула вниз по ее щеке. – И еще я вижу твою чистоту, которую человек вроде меня никогда не посмеет запятнать.
Она нащупала другую его руку и стиснула ее, боясь, что он повернется и уйдет.
– Твои губы, сладкие, как спелые ягоды, не умеют врать и сводят меня с ума.
Лукас провел пальцем по ее влажному рту, не удержался и, наклонившись, порывисто поцеловал ее. Его рука быстро нашла то, что хотела, и нежно легла на ее обнаженную грудь.
Она прикрыла глаза и прошептала, тая от желания:
– Лукас, утоли мою жажду. Не оставляй меня, дай мне то, о чем я мечтаю и чего не смею попросить!
– Нет. – Он отвернулся, отошел к окну и оперся рукой о раму. – Я скоро уеду, Кэрол. И не могу оставить тебя… с ребенком. Дитя преступника, подобранного на улице «добрым самаритянином». Я бедняк и неуч, но мне хорошо известно, что леди следует выходить замуж за человека своего круга.
Крошечные искорки надежды мелькнули в печальной мгле, окутавшей Кэролайн, и решимость, вырываясь из глубин ее души, раздувала их, заставляя разгореться. Так вот в чем дело… Что ж, она в состоянии понять его колебания и одолеть их. Она сможет убедить его, рассказать, как жаждет утешения в своем одиночестве. Она не позволит ему уйти. Если он не хочет ее, не любит, тогда другое дело. Но если он всего лишь сомневается, она этого не допустит.
– Лукас, – твердо сказала Кэролайн, подходя к нему. Нет, она не прикоснется к нему, чтобы не спугнуть. Попробует убедить словами, и пусть ее красноречие преодолеет возникшую между ними стену. – Я никогда не думала, что встречу человека, который сможет разглядеть мое существо. Но ты это сделал.
.Он повернулся и смотрел на нее из темноты.
– У меня такое чувство, – продолжала Кэролайн, – будто я наконец поняла мир, который окружает меня. И теперь я хочу почувствовать его тепло. Я хочу узнать, что же это такое – любовь. И я хочу, Лукас, чтобы ты овладел мной. Ты единственный мужчина, который не побоялся заглянуть мне в душу. Не важно, любишь ты меня или нет.
Меня не волнует, откуда ты появился. Не беспокоит, куда ты отправишься. Сейчас, в это мгновение, я хочу удержать тебя. Пожалуйста, Лукас, возьми меня. Утоли мой голод. Сделай это, и я никогда не забуду тебя. Клянусь, я всегда буду тебе благодарна.
– Кэрол, это слишком опасно. Ты подумала о последствиях?
– На все воля Божья. И если такое случится, – с улыбкой продолжала она, – я стану самой счастливой женщиной в мире. Я навсегда сохраню частичку тебя. Для нас обоих это будет самое лучшее.
Сжав ее в объятиях, он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, уступая любви. Чувству странному, невысказанному и вместе с тем вечному, чувству, которое вовлекло его в этот вихрь.
Овладеть ею было утешением, которого он искал всю жизнь. Как он мог ее отвергнуть?
– Я не в силах… сопротивляться тебе, – прошептал он, ощутив, как все его тело содрогается от долго сдерживаемой страсти. – Ты не оставляешь мне выбора.
Кэролайн тихонько рассмеялась, торжествуя про себя. Любовь, пусть и непризнанная, покорила самое неприступное сердце.
Он подхватил ее на руки и осторожно опустил на постель. Встав рядом на колени, он склонился к ее лицу, украв еще один поцелуй, словно вор, которым он, по сути, и был. Он вдыхал ее запах, пытаясь навсегда сохранить его в своей памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Он нежно улыбнулся и кончиком пальца коснулся ее подбородка.
– С тех пор как я оказался здесь, меня обуревают странные чувства. Но я не могу винить в этом призрак. Я счастлив, что вы так беспокоитесь обо мне, но не давайте разгуляться вашему воображению.
– Это самое разумное суждение из всего, что я сегодня слышал, – признался Теодор. – Завтра попросим Генри проверить крепление люстры. И тогда выяснится, упала ли она случайно или из-за огрехов конструкции. А пока выпей, Кэрол, и отправляйся в постель. Тебе нужно хорошо отдохнуть.
Она подняла стакан и иронически улыбнулась:
– Ваше здоровье, мистер Дэвин.
– Тогда я долго проживу, – усмехнулся он, поднося стакан к губам и не сводя с нее глаз.
Взобравшись на каменную стену, огораживающую сад, он сквозь струи дождя вглядывался в темноту. Комнату освещали горящие свечи, и он мог различить очертания женской фигуры. Изящный силуэт проступал сквозь тонкие шторы.
Она беспокойно ходила по комнате, и он догадывался, в чем причина. Она ждет Лукаса Дэвина. Черт побери, того самого, кто посмел влезть не в свое дело. Он приложил столько сил, чтобы ее положение не менялось и она так и продолжала пребывать в девичестве, и тут появился этот тип, которого он совсем не ждал. И надо же такому случиться, что он не боится призраков!
Ничего, ей придется дорого заплатить за свой проступок. Она наконец увидит лорда Гамильтона.
Пора! Она задула свечи. Скоро она уснет. Тогда пробьет его час. И она всей своей кожей ощутит проклятие лорда Гамильтона!
Едва Кэролайн заснула, как вновь пробудилась от леденящего душу крика. Наверное, это ветер.
Рейчел!
Нет! Голос! Сердце ее отчаянно заколотилось. Воображение разгулялось? Но она ясно слышала, как чей-то голос произнес имя Рейчел.
Тук, тук, тук. Тук, тук, тук!
В ужасе она смотрела на зашторенное окно. Кто-то стучал, пытаясь проникнуть внутрь.
Тук, тук, тук. Тук, тук, тук.
По коже у нее поползли мурашки. Шесть четких ударов. Именно это число лорд Гамильтон упоминал в своем дневнике. Леди Рейчел Хардинг каждую ночь приходила в аббатство и шесть раз стучала в его окно.
Рейчел!
– Проклятие! – прошептала Кэролайн, едва сдерживая рыдания. – Этого не может быть.
Но в то же время она хотела, чтобы это произошло. Она страстно мечтала увидеть призрак, который, как говорили, видели многие. Но почему он дал ей знать о себе именно сейчас, когда уже поздно?
Ее руки покрылись гусиной кожей, когда она сообразила, почему он пришел. Баррет знал, как близка она к тому, чтобы физически отдаться Лукасу. Он знал это без слов, весь дом был наполнен его присутствием. Инцидент с люстрой это доказывает. Она еще больше утвердилась в своем подозрении: сегодня призрак пытался убить Лукаса. Теперь он пришел за ней.
И мгновенно страх сменился возмущением.
– Да как ты смеешь! – крикнула она, отбросив одеяло и выскочив из постели. Кэролайн надела очки, она не хотела пропустить ни одной мелочи. – Ты разрушил мои предыдущие помолвки, а теперь хочешь отнять последнюю возможность спасти наследство! Убирайся прочь!
Она стремительно бросилась к окну, за которым хлестал дождь, дробью ударяя в стекло.
– Ты не посмеешь убить единственного мужчину, которого я поцеловала! Ты слышишь меня, Баррет?
Не понимая, откуда берется смелость, она с силой распахнула створки. И невольно вздрогнула, когда дождь, подгоняемый ветром, ударил ей в лицо. Испугавшись, она зажмурилась на секунду, а когда снова открыла глаза, то прямо перед собой увидела чье-то лицо.
– Боже мой!
Горло перехватило, она не могла дышать.
– Рейчел, – послышался стонущий голос призрака, – это ты?
– Б… Баррет? – с трудом выговорила Кэролайн. Голова без тела начала приближаться к ней. Конечно, ведь это же призрак. И, осознав наконец весь ужас происходящего, она закричала что есть мочи:
– А-а-а-а-а-а…
Она кричала и кричала, не в силах двинуться с места. Минутой позже за ее спиной распахнулась дверь в гардеробную Лукаса.
– В чем дело? – Лукас бросился к ней, заслоняя собой. – Кэролайн! В чем дело?
– Лукас? – Она пыталась говорить, но призрак Баррета Гамильтона преследовал ее. Кэролайн всматривалась в лицо мужа. – Лукас, это вы?
– Да, я. Что случилось, Кэро? – Он повернул ее к себе и с необычной силой сжал ее плечи. – Расскажите мне!
Она бросилась ему на грудь. На нем была только ночная сорочка. Тепло его тела согревало ее ладони. Он настоящий. Настоящий, а мужчина позади нее – призрак.
– Я видела… я видела Баррета Гамильтона. Посмотрите, посмотрите, там, в саду. Он там, клянусь, он там!
Лукас мягко отодвинул ее в сторону и ринулся к окну. Ставень раскачивался туда-сюда под порывами ветра, поскрипывая при каждом движении. Сухая ветка скреблась в стекло, в лицо ударил дождь. Внизу шевелились какие-то тени, Лукас упорно вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть, кто бы это мог быть. Но тени исчезли, и только дождь шел не переставая, смывая все следы. У него упало сердце. Бедная Кэролайн! Ей передались чужие страхи. Нелепые страхи. Он потянулся, сломал стучавшую в стекло ветку, потом закрыл и запер окно.
– Ну-ну! Вот и все дела. – Вытирая мокрые щеки, Лукас повернулся к Кэролайн и поразился ее бледности. – Бедняжка! Пустяки. Просто ветка стучала.
Кэролайн недоверчиво покачала головой:
– Но лицо! Клянусь, я видела лицо! И этот человек выглядел точно так же, как… он! – Она указала на портрет.
– Нет, миссис Дэвин, – успокаивающе сказал он, обнимая ее дрожащие плечи. – Вам показалось.
В отчаянии она расплакалась.
– Вы мне не верите. Что ж, и поделом мне, я сама долго не верила другим.
Он взял ее за руку:
– Холодная как ледышка. Я разведу огонь.
Он подошел к камину, раздул угли, разложил брикеты торфа. Огонь разгорелся, наполняя комнату теплом и уютом. Раздался стук в дверь.
– Миссис Дэвин, – позвала Бидди, – с вами все в порядке? Я слышала крик.
– Да, Бидди. Мне приснился страшный сон. Возвращайтесь в постель.
– Хорошо, мэм.
Кэролайн повернулась к Лукасу. В свете камина он увидел на ее лице ужас.
– Он приходил убить вас, я знаю.
– Лорд Гамильтон? – ухмыльнулся Лукас. – Пусть попробует.
– Нет, не говорите так. Он все слышит. Он повсюду. Я привыкла думать, что его душа обитает в этой картине. – Она кивнула на портрет, висевший над камином. – Но теперь я поняла, что призрак вездесущ.
Кончиками пальцев она дотронулась до лица мужа. До чего же он красив! Такой мужественный, такой сильный и такой заботливый.
– Лукас. – Она с трудом проглотила комок в горле. – Лукас.
– Мне нравится, когда вы меня так называете. К черту церемонии. – Передразнивая свой прежний тон, он добавил: – Это не в моем стиле, мэм.
Ее взгляд коснулся его римского носа, резко очерченных щек, задержался на губах, в чувственных изгибах которых таилось столько секретов. Она придвинулась ближе, отчаянно желая, чтобы он снова поцеловал ее. Если он это сделает, она сможет забыть все свои страхи. В ожидании поцелуя она запрокинула голову, вдыхая мужской запах и ощущая на своих щеках его горячее дыхание.
– Кэролайн, – хрипло сказал он, – Кэрол, Кэро…
– Да, именно так, – страстно прошептала она, распахнув глаза, чтобы лучше рассмотреть его. – Не называй меня больше миссис Дэвин. – Она сама не заметила, как перешла на ты.
– Кэролайн, – повторил он, обвив руками ее тонкую талию. Коснувшись поцелуем лба, скользнул губами к уху. – Что ты делаешь со мной!
– Что я делаю? – прошептала она, в свою очередь, обнимая его и прижимаясь ближе.
– Не искушай меня. Я не могу обладать тобой. Разве ты не понимаешь?
– Нет, – отозвалась она, прижимаясь ухом к его губам. – Нет, я не понимаю. Я хочу…
Она оборвала фразу на середине, словно ее внезапно осенило.
– Ты сказал, что я тебя искушаю. Так сильно, что ты… ты не можешь сопротивляться?
Он недоверчиво усмехнулся:
– Тебя это удивляет?
Он приник к ее губам и притянул к себе так близко, что она мгновенно ощутила степень его возбуждения.
Когда она поняла это, глаза ее расширились, и сердце застучало сильнее. Она знала об этом только от своих подружек.
– Лукас, я никогда не думала, что мужчина может так желать меня.
– Вот так так! – Он провел горячей рукой по ее открытым плечам и проворчал: – Сними свои проклятые очки и дай мне как следует разглядеть тебя.
Она сделала, как он просил. В сущности, она видела не так уж плохо, очки требовались, только когда она читала. Ее матушка всегда говорила, что от книг можно и ослепнуть.
Лукас вглядывался в сияющие глубины ее испуганных голубых глаз, ловя в них свое отражение. В этот момент он окончательно понял, в чем секрет обаяния Кэролайн, которое делало ее столь привлекательной даже в сравнении со знаменитыми лондонскими красавицами. И понял, почему не открыл это раньше. Она прятала свое очарование за стеклами очков.
До сих пор он видел только отблеск этих стекол, хотя не мог не заметить и ее доброту, и проблески мудрости. Но никогда прежде он не видел ее глубины, ее удивительной чистоты. И сейчас он почувствовал особую привязанность к ней. Ему захотелось остаться здесь навсегда, а не исчезнуть, что было более свойственно его сомнительным занятиям. В конце концов, она единственная женщина, которая сумела заглянуть в его душу. Единственная не презирала его и не отвергала, хотя по сравнению с другими имела куда больше причин для этого.
Сейчас она смотрела на него с трогательной доверчивостью и обжигающей жаждой в глазах. Кэролайн Уэйнрайт не умела притворяться. Окружающие ее недооценивали – ведь честность, открытость и отсутствие притворства не приняты в высшем свете. Ей никогда не удавалась не требующая усилий легкая ложь. «Так вот почему меня так влечет к ней», – подумал Лукас.
– Зачем тебе очки? – спросил он, забрав их у нее из рук и положив на стол.
Потом взял ее лицо в ладони, поцеловал веки и отпрянул, ощутив солоноватый привкус слез. И тут он понял, что так разволновало его. Господи, она заставляет его почувствовать свою силу!
Он держал ее лицо, словно первую весеннюю розу, бархатистую и нежную.
– Я ношу их, потому что они меня защищают, – отозвалась Кэролайн.
– Они, как барьер, прячут твой свет, дорогая.
– Просто я хочу видеть других отчетливее, чем они видят меня.
Он заморгал, жалость жгла ему глаза.
– Но почему, Кэро? Она тихонько вздохнула.
– Во мне нет ничего особенного. Кому интересно на меня смотреть? Люди предпочитают смотреть на других. Красавицы и сами не замечают, с какой легкостью к ним приходит любовь.
– Может быть, – ответил он, едва касаясь большим пальцем ее губ, – но они не смогут надолго сохранить ее, если у них нет души.
– Тогда мне жаль их. Я думаю, потерять ее – это ужасно.
– Ты когда-нибудь любила, Кэрол?
– Нет, хотя мне так хотелось… Я проклинала свой характер, который создавал столько проблем, но ничего не могла поделать. Ах, Лукас, в моем сердце так много любви! Слишком много.
– Нет, – прошептал он и погладил ее по щеке, – не слишком. Как раз столько, сколько нужно.
Он поцеловал ее в губы, и она ответила ему с жаждой, так долго переполнявшей ее сердце. Накал ее чувств изумил его. Эта женщина создана для любви. Сама того не сознавая, она была воплощением подлинной страсти, живя в обществе, которое признавало лишь поверхностность и притворство. О, как ему хотелось научить ее любви!
Склонив голову, Лукас приоткрыл ее губы в глубоком поцелуе. Кэролайн застыла, вся отдаваясь интимной ласке. Его искусный язык начал свою игру, потихоньку пробуждая ответное желание.
С ее губ слетали тихие стоны, обвив руками его шею, она притягивала его ближе, прижимаясь грудью к мускулистому торсу.
В этот короткий миг она узнала, с какой силой мужчина способен целовать женщину и с какой страстью и нежностью она может вернуть поцелуй.
Когда Лукас отстранился, она вздрогнула и с изумлением уставилась на него, словно это был не он, а некое неземное создание. Мифический герой, спустившийся с Олимпа, чтобы пробудить спящую деву.
– Лукас, – прошептала она, – как хорошо!
Он улыбнулся и погладил ее по растрепавшимся волосам.
– Кэрол, милая, как бы я хотел показать тебе все, что знаю о любви! Я многому мог бы тебя научить.
Обеспокоенная его меланхолическим тоном, она положила руки ему на грудь. Не умея попросить его о том, чему она даже не знала названия, она пыталась доставить ему удовольствие лаской. Ее пальцы пуговка за пуговкой ловко расстегнули его сорочку и, проделав это, робко легли на обнаженную грудь. Прикрыв глаза, он запрокинул голову, как будто ее прикосновение жгло ему кожу. И тут же из его уст послышался стон наслаждения.
Она думала, что ему приятно, но он схватил ее за запястья и оттолкнул руки.
– Я не могу этого сделать.
– Не можешь или не хочешь? – спросила она, поднимая на него удивленные глаза.
Взгляд его застыл.
– И то и другое.
– Понимаю. – Ее руки безвольно повисли вдоль тела.
– Нет, не понимаешь. Я не могу, Кэро. Ради твоего же блага.
Кэролайн полоснула его сердитым взглядом.
– Тогда чего стоят твои слова о душе? Ты лгал? Лукас покачал головой:
– Нет, я ручаюсь за каждое слово. Если бы ты могла увидеть себя моими глазами!
– Тогда расскажи мне, что ты видишь. Пожалуйста, Лукас, мне так важно, чтобы ты сказал мне что-нибудь хорошее.
Он провел пальцем по ее нежному лбу, тонким бровям вразлет.
– Я вижу твою душу, Кэрол, и доброту, таящуюся в ней. Этого богатства никто не в состоянии тебя лишить. – Его ладонь скользнула вниз по ее щеке. – И еще я вижу твою чистоту, которую человек вроде меня никогда не посмеет запятнать.
Она нащупала другую его руку и стиснула ее, боясь, что он повернется и уйдет.
– Твои губы, сладкие, как спелые ягоды, не умеют врать и сводят меня с ума.
Лукас провел пальцем по ее влажному рту, не удержался и, наклонившись, порывисто поцеловал ее. Его рука быстро нашла то, что хотела, и нежно легла на ее обнаженную грудь.
Она прикрыла глаза и прошептала, тая от желания:
– Лукас, утоли мою жажду. Не оставляй меня, дай мне то, о чем я мечтаю и чего не смею попросить!
– Нет. – Он отвернулся, отошел к окну и оперся рукой о раму. – Я скоро уеду, Кэрол. И не могу оставить тебя… с ребенком. Дитя преступника, подобранного на улице «добрым самаритянином». Я бедняк и неуч, но мне хорошо известно, что леди следует выходить замуж за человека своего круга.
Крошечные искорки надежды мелькнули в печальной мгле, окутавшей Кэролайн, и решимость, вырываясь из глубин ее души, раздувала их, заставляя разгореться. Так вот в чем дело… Что ж, она в состоянии понять его колебания и одолеть их. Она сможет убедить его, рассказать, как жаждет утешения в своем одиночестве. Она не позволит ему уйти. Если он не хочет ее, не любит, тогда другое дело. Но если он всего лишь сомневается, она этого не допустит.
– Лукас, – твердо сказала Кэролайн, подходя к нему. Нет, она не прикоснется к нему, чтобы не спугнуть. Попробует убедить словами, и пусть ее красноречие преодолеет возникшую между ними стену. – Я никогда не думала, что встречу человека, который сможет разглядеть мое существо. Но ты это сделал.
.Он повернулся и смотрел на нее из темноты.
– У меня такое чувство, – продолжала Кэролайн, – будто я наконец поняла мир, который окружает меня. И теперь я хочу почувствовать его тепло. Я хочу узнать, что же это такое – любовь. И я хочу, Лукас, чтобы ты овладел мной. Ты единственный мужчина, который не побоялся заглянуть мне в душу. Не важно, любишь ты меня или нет.
Меня не волнует, откуда ты появился. Не беспокоит, куда ты отправишься. Сейчас, в это мгновение, я хочу удержать тебя. Пожалуйста, Лукас, возьми меня. Утоли мой голод. Сделай это, и я никогда не забуду тебя. Клянусь, я всегда буду тебе благодарна.
– Кэрол, это слишком опасно. Ты подумала о последствиях?
– На все воля Божья. И если такое случится, – с улыбкой продолжала она, – я стану самой счастливой женщиной в мире. Я навсегда сохраню частичку тебя. Для нас обоих это будет самое лучшее.
Сжав ее в объятиях, он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, уступая любви. Чувству странному, невысказанному и вместе с тем вечному, чувству, которое вовлекло его в этот вихрь.
Овладеть ею было утешением, которого он искал всю жизнь. Как он мог ее отвергнуть?
– Я не в силах… сопротивляться тебе, – прошептал он, ощутив, как все его тело содрогается от долго сдерживаемой страсти. – Ты не оставляешь мне выбора.
Кэролайн тихонько рассмеялась, торжествуя про себя. Любовь, пусть и непризнанная, покорила самое неприступное сердце.
Он подхватил ее на руки и осторожно опустил на постель. Встав рядом на колени, он склонился к ее лицу, украв еще один поцелуй, словно вор, которым он, по сути, и был. Он вдыхал ее запах, пытаясь навсегда сохранить его в своей памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34