Невысокая, тоненькая, гибкая, словно дикая кошка, девушка озабоченно склонилась над кроватью, всматриваясь ему прямо в глаза. Легкие пушистые пряди вьющихся волос щекотали обнаженную грудь Грига, падая с плеч хозяйки. От них веяло чем-то сладковато-пряным, тонким и неуловимым, каким бывает только естественный запах человека или безумно дорогие аринтские духи.
Нервные пальцы ловко пробежались по бинтам, обнажая рану, бесстрашно проскользнули над жуткими рваными краями, и девушка, сдержанно хмыкнув, снова замотала ему плечо.
– Как там? Плохо? – глухо, боясь ответа, спросил дисцитий.
– Терпимо, – стерильно профессиональным голосом отозвалась та, и Григ понял, что плохо.
– Ладно, – подавив тяжелый вздох, махнул рукой маг. – А ты-то кто такая? Чародейка? Дисцития?
Девушка сосредоточенно нахмурила лоб, словно рассчитывая что-то, и очнулась только тогда, когда он еще раз повторил свой вопрос.
– Я? Да не то и не другое…
– Это как? – удивился Григ. – Магией ты владеешь, значит, причастна, но ученица или уже профессионал?
– Я знаю, чем дисцития отличается от ведьмы, не надо мне объяснять! – сонно огрызнулась девушка. – Но давай мы об этом поговорим лучше утром, а? Я спать хочу жутко, вторые сутки на ногах.
– С чего бы?
– А с того. – Девушка бросила красноречивый взгляд на перебинтованное плечо дисцития, и Григ понял, что отсутствие боли в неподвижном состоянии – это не результат естественной регенерации.
– А-а-а, – неловко протянул он. – Ну ладно, давай утром…
– Спасибо, – искренне обрадовалась незнакомка. – Тебе зелья дать?
– Какого? – насторожился Григ.
Та лишь равнодушно пожала плечами:
– Названия не помню, даже если оно у него и есть. Смесь десяти горных трав, меда, спирта и… еще чего-то, так с ходу не вспомню, там на столе рецепт лежит, а я давно варила…
– От чего хоть зелье-то? – не без труда вклинился в ее монолог запутавшийся в бесполезном, с его точки зрения, перечислении Григ.
– Сонное, – удивленно отозвалась ведьма, словно он спросил что-то, известное даже детям. – А заодно жаропонижающее и обезболивающее в одном флаконе. Хорошая штука, вот только до сих пор не могу понять, она ли дает такой отвратный побочный эффект…
– Какой? – насторожился Григ.
– Кошмары твои, – пояснила девушка, нетерпеливо отбрасывая с лица прядь медных волос. – По три раза за ночь от твоих криков просыпаюсь, надоело уже… ну так что, будешь пить или так уснешь?
– Не буду, – решительно отказался дисцитий, брезгливо передергиваясь. – Как-нибудь обойдусь.
– Смотри, дело твое… – Девушка без особого сожаления пожимает плечами, отходит куда-то в темноту и, выругав свою забывчивость, уже оттуда гасит светлячок. – Спокойной ночи.
– Спокойной, – кивает Григ, хотя этого никто и не увидит.

Проснулся он поздним утром, ближе к полудню, если судить по косым белесым лучам, расцветившим не слишком большую комнату, которую теперь Григ смог наконец-то рассмотреть.
Впрочем, тайн за семью печатями она и не скрывала: два кресла, трехногий, едва стоящий столик, кровать, которую занимало, собственно, малоспособное на передвижение тело Грига, матрац на полу, на котором, очевидно, спала вчерашняя ночная знакомая, – и больше мебели вокруг не наблюдалось. Точнее, мельтешило что-то вроде не то шкафа, не то комода позади изголовья кровати, но его, как Григ ни старался, рассмотреть не удалось.
Никаких подозрительных оккультных штучек тоже видно не было: на столе стоял канделябр с вполне обычными, желтоватыми восковыми свечками, лежала какая-то книга, перевернутая раскрытым разворотом вниз, – названия, выведенного золотой вязью на переплете, Григ не разобрал. Виднелось несколько непрозрачных флаконов, в каких травники обычно хранят зелья, – и этим исчерпывалось все, за что только мог зацепиться полубессмысленный взгляд дисцития.
Чуть скрипнула грубая некрашеная дверь, и в комнату, небрежно закинув влажное полотенце на плечо, вошла давешняя знакомая, уже умытая, одетая, с распущенными, хотя и подхваченными изумрудной головной лентой волосами.
– Доброе утро! – Голос у девушки оказался звонкий, радостный, совсем непохожий на вчерашнее мученическое шипение.
Она уверенно прошла за кровать Грига и, видимо, развесила полотенце на дверце старчески скрипнувшего шкафа.
– Доброе, – согласно отозвался он. – А еще утро? Не день ли случайно?
– Нет, – рассмеялась девушка. – Сейчас часов восемь утра, едва ли позже. Просто здесь солнце встает раньше – этаж высокий, вот и все.
– А-а-а… – с пониманием отозвался на самом деле ничего не понявший Григ. – Тогда ясно.
Девушка окинула его смеющимися зеленым глазами и покачала головой:
– Ты есть хочешь, герой?
– Хочу, – подумав, откликнулся дисцитий. – А почему вдруг герой?
– Врукопашную на мьердону кинуться – это надо быть либо героем, либо… хм… в общем, очень смелым человеком, – с запинкой пояснила девушка, и Григ догадался, что на месте «очень смелого человека» изначально задумывалось нечто совсем иное. – Что ты есть-то будешь?
Значит, эту тварь, которая вылезла из реки, называют мьердоной… Надо запомнить, а потом поворошить несколько фолиантов подревнее – может, вымирающий вид? Почему, интересно, уже выпустившийся из Обители и только защищающий там диплом дисцитий ни разу о ней не слышал? Поразительно…
– Есть? – Григ не сразу ответил, переваривая предыдущую фразу девушки. – А какие, собственно, варианты?
Та равнодушно пожала плечами:
– Разные. Почти любые, кроме запредельных.
– А что считается запредельными? – с опаской осведомился дисцитий.
– Маринованных ножек жука-землеройца здесь тебе не подадут, – объяснила та. – Но на что-нибудь более обыденное и человеческое можешь рассчитывать.
– А салат – это человеческое? – с надеждой поинтересовался Григ.
– Вполне, – согласилась девушка и три раза звучно хлопнула в ладоши.
За стеной раздалось несколько тяжелых, размеренных шагов, жалобно скрипнула в сильных руках дверь, и на пороге безмолвно застыл огромный нубиец.
Кожа – не иссиня-черная, не оливковая, а золотисто-коричневого шоколадного оттенка – матово светлела там, где ее расцвечивали букеты прорвавшихся сквозь вышитый тюль солнечных лучей. Длинные темные волосы собраны в строгий хвост, туго стянутый у основания шеи. Одежду нубийца составляли обыкновенные, заправленные в высокие сапоги штаны и шерстяная рубашка с закатанными рукавами, перехваченная широким кожаным поясом, – все сугубо темных тонов, от темно-коричневого до черного. Оружия при нем Григ не заметил, но бесстрастное волевое лицо и без того не вдохновляло на скандал или попытку учинить общественный беспорядок.
– Доброе утро, – довольно вежливо, хотя и словно бы только для проформы поздоровалась девушка. – Мы хотим завтрак. Мне – как обычно, ему – овощной салат и стакан сока.
Нубиец молча поклонился и исчез так же равнодушно, как и появился.
Григ поразевал рот, справляясь с удивлением.
– Это еще кто?
– А? – не расслышав, отозвалась увлеченная битвой с выбившейся из шва платья ниткой девушка. Платье на ней сидело замечательно – длинное, темно-зеленое, вышитое по вороту и на расклешенных рукавах.
– Кто это такой? – погромче повторил Григ.
– Кобольд, – махнула рукой та.
– Кто?!
– Кобольд, – терпеливо повторила девушка и, видя, что Григу это ничуть не помогло, принялась несколько путано объяснять: – Ну слуга, раб… не знаю, как еще сказать.
– Как-то не похож он на раба, – осторожно заметил дисцитий. – Скорее на тюремщика.
– Знаю, – хихикнула собеседница. – Я сначала его тоже пугалась. А потом привыкла.
– Пугалась собственного слуги? – фыркнул Григ.
– Почему собственного?
– А чьего, если ты тут хозяйка?
Девушка долго, серьезно смотрела на Грига, словно ища у него травмы не только тела, но и головы, а потом, не выдержав, рассыпчато засмеялась.
– Что? – обиженно нахмурился дисцитий.
– Ой, боги… да кто ж тебе… сказал, что я – хозяйка? – кое-как превозмогая смех, простонала девушка.
– Ну ты же здесь живешь! – окончательно запутался Григ. – И сама говоришь, что этот нубиец – твой слуга!
– Я не говорила, что мой, – поправила Грига уже отсмеявшаяся собеседница. – Я сказала, что он просто слуга.
– Ну и кто ты тогда такая? – тупо спросил маг.
– Я? Лерга Орантская, к вашим услугам, – хихикнула напоследок девушка. – Кстати, тебя-то как зовут?
– Григ, – машинально отозвался он. – Погоди… Лерга – так? – а тогда какого черта ты вообще здесь делаешь?
Та как-то разом погрустнела, ссутулилась и пожала плечами:
– Да ничего. Ем, сплю, скучаю. Последние два дня тебя с того света вытаскиваю. Хоть какое-никакое, а развлечение… ты извини, конечно…
– За то, что с того света вытащила? – ободряюще усмехнулся Григ. – За это обычно благодарят, а не извиняют. Спасибо, кстати.
– Не за что, – отмахнулась Лерга.
Они помолчали. В комнату так же равнодушно и нечеловечески спокойно вошел кобольд с подносом в руках и поставил его на стол. Лерга вяло кивнула ему головой: мол, свободен – и тот с традиционным вежливым поклоном вышел за дверь, тяжелые, мерные шаги замерли в коридоре.
Девушка сняла с подноса глубокую чашу с салатом, поворошила ее чистой вилкой, всматриваясь…
– Та-а-ак, что тут у нас? Помидоры, огурцы, перец, зелень, масло… подсолнечное или оливковое – черт его знает. Подойдет?
– Подойдет, – покладисто кивнул Григ, тоскливо прикидывая, как бы ему исхитриться принять хотя бы полулежачее положение, чтобы девушке не пришлось вообще кормить его с вилки.
Лерга этим вопросом не задавалась, она просто магией приподняла его за плечи, ловко взбила повыше две подушки, подложила третью и отпустила Грига, обнаружившего, что теперь он почти сидит, а плечо даже не раскапризничалось.
– Держи! – сунула ему в руки салат Лерга и снова отошла к столу.
Григ неловко наколол на вилку один кусок, другой… И понял, что стоило бы попросить и чего-нибудь посущественнее, ибо аппетит, как водится, пришел во время еды. Но признаваться было как-то неудобно.
– Что это у тебя? – Он с любопытством вытянул шею, глядя, как Лерга с наитоскливейшим выражением лица смешивает в тарелке что-то сыпучее из разных пакетов.
– Завтрак, – мрачно ответила она.
– Я догадался, – фыркнул Григ. – А конкретнее можно?
Девушка смерила его непередаваемым взглядом и принялась со вздохом тыкать то в один, то в другой пакет, попутно поясняя:
– Можно. Вот это хлопья. Теоретически – овсяные. Это миндаль и фундук. Здесь изюм, вон в том, сером, цукаты.
– А в итоге это что? – запутавшись в пакетах, спросил Григ.
– Комбикорм, – мрачно пошутила Лерга, на глаз отмеряя содержимое очередного кулька. В тарелку сыпанулось что-то цветное, желтое и красное.
– А если серьезно? – усмехнулся Григ.
– А если серьезно, то это все смешивается, заливается молоком или сливками и поедается на завтрак в качестве безумно полезной и питательной смеси! – строгим тоном профессионального диетолога отчеканила Лерга. – Словом, полезная гадость…
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Григ. – Значит, хлопья, миндаль, цукаты, изюм, фундук и сливки. Правильно?
– Ага. Соль, перец и яды добавляются по вкусу, – согласилась Лерга, со страдальческим выражением лица зачерпывая первую ложку «комбикорма»…
Григ понаблюдал за ее мучениями несколько минут, а потом сжалился:
– Эй, давай я лучше с тобой салатом поделюсь, а?
Девушка с плотоядным сожалением покосилась на помидоры с огурцами, но мужественно покачала головой и продолжила битву с хлопьями.
– Нет, мне нельзя.
«Тоже мне, любительница диет!» – раздраженно отметил Григ. Насмотревшись за полгода на Линту, он не любил девушек, уделяющих слишком большое внимание питанию, спорту и прочим женским заморочкам.
– Как будто без того в жизни мало неприятностей, чтобы еще и отравлять ее себе по доброй воле, принося жертвы на алтарь скелетообразному идеалу! – презрительно скривился он.
– Дурак, у меня на зелья по утрам аллергия, я ничего больше вообще до обеда есть не могу! – обиженно фыркнула Лерга, с отвращением запихивая в себя еще ложку хлопьев.
– Какие зелья? – не понял Григ.
– Стимуляторы.
Дисцитий смутился. Выяснять у Лерги, что за стимуляторы, он постеснялся, потому что женский организм – штука тонкая и настроенная сложнее, чем мужской, так что нечего лезть туда, куда не просят. Линта, например, тоже пила стимуляторы, но только в критические моменты жизни. Кто ее знает, эту ведьму?
Тема срочно нуждалась в резком повороте русла, и дисцитий торопливо принялся вспоминать, о чем они говорили до завтрака. Ага!
– Слушай, Лерга, а ты здесь вообще как – всегда жила?
– Не приведи боги! – искренне ужаснулась та. – Нет, что ты, я тут всего четвертый день обретаюсь.
– И… в качестве кого?
– Не то гостьи, не то пленницы, – зябко поежилась Лерга. – Сама не пойму, честно признаться…
– Стоп, погоди! – замахал руками Григ. – Давай сначала, а то я точно так ничего и не пойму! Как ты вообще здесь оказалась?
– Это длинная история, – поморщилась девушка.
– Ну… мне все равно делать ничего нельзя, кроме как лежать, а ты сама говорила, что главное занятие тут – скучать. Так совместим приятное с полезным!
– Смотри, ты сам просил, – предупредила девушка, задумчиво сжимая в ладонях теплые бока кружки с горьким чаем.

ГЛАВА 2

…И было лето, и солнце стояло в знаке льва. А в Обители снова объявлялся ежегодный всеведьмовской конкурс по управлению метлой, битве на мечах и зельеварению. В прошлом году Лергу не допустили из-за возрастного ценза, но уж в этот-то раз она была намерена взять быка за рога и дойти как минимум до финала.
Вообще-то говоря, Обитель никогда не блистала своей командой ведьм – сказывалась тенденция уводить девушек на путь травниц, не приближающихся к мечу и на полсажени, – но Митьесса неизменно была принимающей стороной, умеющей создать должную атмосферу не яростного соревнования не на жизнь, а на смерть, но легкое, праздничное настроение встречи. Посиделки у костра, гитарные переклички, неуклюжие, но зато свои, взахлеб прочитанные и горячо одобренные окружающими стихи…
Кроме Лерги в команду из пяти человек зачислили еще четырех старшекурсниц, посматривавших на нее с оттенком легкого превосходства. Ровно до того момента, пока они, все вылетевшие еще до четвертьфинала, не стали наблюдать затаив дыхание, как Лерга недрогнувшей рукой подносит к губам флакон с ядом, а потом, многообещающе облизнувшись, начинает неспешно и обстоятельно искать среди дюжины выставленных на столе склянок нужное противоядие…
Финал она не выиграла: конкурентка нашла противоядие быстрее, хотя Лергу потом тоже долго и радостно хвалили все подряд – свои и чужие, так что она только с большим трудом сбежала от толпы и уже подумывала зарыться до конца фестиваля под кровать и не вылезать оттуда, когда заметила какую-то странную женщину, вокруг которой собрался целый круг восторженно внимающих магов.
Кто она такая, Лерга не знала. Не знает толком, признаться, и по сей день, но сейчас это ей и не слишком интересно, ради самого факта существования этой женщины она готова простить ей свои пробелы в знании ее прошлого.
Женщина пела под гитару. Какую-то старую, всем известную песенку, которую так и тянуло подпевать на развеселых припевах, но решались на это немногие, потому что голос был так хорош, что портить его своим вклиниванием не хотелось, хотя женщина совсем не была против.
Одна песня, другая, беспечная болтовня с кубком глинтвейна в руках…
– Да кто она такая? – не выдержав, восхищенно спросила Лерга у ближайшего соседа.
– Ты что, не знаешь?! – поразился тот. – Это же Ристания!
Именно так, с Очень Большой буквы.
И просто «женщина» превратилась для Лерги в Ристанию. Раз и навсегда.
До рассвета Лерга просидела возле этого неугасающего благодаря стараниям сидящих вокруг ведьм и магов костра. Народ сменялся: кто-то уходил, кто-то, наоборот, присоединялся, но их таинственным образом всегда оказывалось аккурат столько, сколько могло без тесноты и без «дыр» рассесться вокруг огня.
Ристания совсем не пыталась захватить инициативу раз и навсегда – отнюдь, она с удовольствием слушала чужие песни и стихи, даже без возражений давала свою гитару, просила только колки не трогать, потому что сама она ее толком настраивать не умеет, а если начнет ходить к знакомому мастеру каждый день, то тот из хорошего знакомого превратится в нехорошего недоброжелателя.
Всю ночь Лерга не сводила с нее восторженных глаз, боясь даже слово лишнее вставить в разговор, чтобы оно не прозвучало слишком глупо и по-детски. На предложение Ристании играть в ассоциации маги зашумели, перешептываясь, а потом смущенно попросили объяснить, как это.
– Очень просто, хотя бывают разные варианты, – рассмеялась их смущению Ристания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43