– Иди ко мне, Бесс. – Михаил посадил ее к себе на колени и обнял. Он хотел ее защитить, сделать реальными ее мечты и желания. – Расскажи, какую маму ты хочешь.
– Такую, чтобы знала много-много сказок.
– И рассказывала их на ночь, – закивал Михаил. – Что еще?
– Чтобы была веселой и любила играть в саду.
Все леди, которых он знал, не копались в земле. Исключение составляли жены его братьев. Поиски мамы для Бесс могли занять годы.
– Моя мама должна устраивать для меня вечера чая. – Синие глаза девочки заблестели от возбуждения. – И с «печеньем счастья» тоже.
– «Печенье счастья»? – переспросил отец.
– Кузина Эмбер печет «печенье счастья» для своей маленькой девочки. – Элизабет приложила ладошку к щеке отца. – И еще моя мама должна любить меня.
Михаил поцеловал дочь в ладошку.
– Я люблю тебя, Бесс.
– Я тоже люблю тебя, папа. – Она пристально посмотрела в его темные глаза. – Моя новая мама тоже будет тебя любить.
В дверях появился Джулиан Бумер, дворецкий, и быстро подошел к Михаилу.
– Ваша светлость? – Бумер перевел взгляд на Бесс, затем снова на Михаила и вопросительно выгнул бровь.
– Бесс, пойди скажи няне Ди, что через несколько минут мы уезжаем. – Михаил поцеловал дочь в щечку, снял с колен и поставил на пол.
– Няня Ди ушла на целый день, – промолвила девочка.
– Тогда пусть няня Силла умоет тебя, – сказал Михаил. – Встретимся в холле.
Когда малышка вышла из комнаты, Михаил повернулся к дворецкому.
Бумер протянул ему визитную карточку.
– Леди Пруденс и Лавиния хотят с вами поговорить.
Михаил застонал. Он не чувствовал себя в безопасности в своем собственном доме. Скорей бы появилась мифическая мама Бесс. Иначе он станет добычей одной из охотниц за мужем.
Бумер прочистил горло.
– Я им сказал, что вы уехали на деловую встречу, и княжна Элизабет отправилась вместе с вами на свой вечер чая.
Михаил заулыбался:
– Вы у нас на вес золота, Бумер.
– Спасибо, ваша светлость, – певуче протянул дворецкий. – Какое золото, в буквальном или фигуральном смысле?
Михаил рассмеялся и, поднявшись с кресла, похлопал дворецкого по спине:
– Бумер, я непременно подумаю о солидной прибавке к вашему жалованью.
В воскресенье Белл Фламбо сидела одна в карете, и ее буквально распирало от злости. Барон не удосужился приехать за ней, а прислал экипаж, хотя знал, что она волнуется перед встречей с его матерью. Белл не сомневалась, что все это подстроила его мать, желая продемонстрировать свое влияние на сына.
Поступив подобным образом, Каспер проявил к ней неуважение, а также полное равнодушие. Белл непременно выскажет ему свое возмущение.
Белл потратила больше часа, чтобы одеться соответственно. Надела белое платье с высокой талией и вышитое ниже груди и по краю подола розовыми цветами.
Белл провела ладонью по истертой кожаной подушке. Непонятно, почему барон не отреставрирует свой экипаж или не купит новый.
Экипаж остановился перед особняком на Расселл-сквер. Белл подумала, что данный район больше подходит для адвокатов, нежели баронов. Кучер в ливрее открыл дверцу и помог Белл выйти из кареты.
Она постучала дверным кольцом. Открыл дворецкий. Он смерил ее высокомерным взглядом.
– Я мисс Фламбо, – сказала Белл. – Барон Уингейт ждет меня.
Дворецкий посторонился, пропуская ее.
– Господа сейчас пьют чай в гостиной, – сообщил он.
Белл окинула взглядом холл. В ее доме он выглядел богаче. Белл последовала за дворецким.
– Подождите меня здесь, – произнес он, круто повернувшись.
Белл удивленно посмотрела на слугу. Какой грубиян. Гнев ее возрос.
Интересно, Уингейты заставляют графинь, герцогинь и принцесс тоже ждать в холле? Все это устроила мать барона, чтобы унизить Белл. Вряд ли визит в дом Каспера будет иметь счастливый исход, подумала Белл.
Ей было все равно, какое она произведет впечатление. На оскорбления она ответит оскорблением.
– Теперь можете идти, – сказал дворецкий, возвратившись в холл. – Поторопитесь, мисс. Баронесса не любит ждать.
– Я тоже не люблю ждать, тем более в прихожей.
Когда Белл вошла, Каспер с улыбкой направился к ней.
– Я рад, что ты пришла, Белл. – Он проводил ее в гостиную. – Познакомься с моими родными.
В кресле с высокой спинкой, вытянув ноги, сидел мужчина, имеющий сходство с Каспером. Рядом с подлокотником кресла стояла его трость. Мужчина всем своим видом выражал скуку, чего не скажешь о женщине на диване. На ее лице было написано недовольство.
– Мама, позволь представить тебе мисс Белл Фламбо, – сказал Каспер. – Белл, познакомься, это моя мама. А это сквайр Уилкинз, мой сводный брат.
– Очень приятно. – Белл перевела взгляд с матери Каспера на его сводного брата, который бесцеремонно рассматривал ее.
Встретившись с ней взглядом, он поднялся с кресла и потянулся за тростью.
– Рад был познакомиться с вами, мисс Фламбо. – С этими словами сквайр Уилкинз покинул гостиную.
– Присаживайся, пожалуйста, – сказал Каспер.
Белл взглянула на его мать и выбрала кресло с высокой спинкой. Каспер сел рядом с матерью на диван.
Мебель в гостиной выглядела обшарпанной. Салфетки, закрывавшие подлокотники кресел, пожелтели от времени. Кожа на сиденьях истерлась.
Дом Фламбо был обставлен гораздо богаче. Ее анонимный отец хорошо заботился о них.
– Мой сын не преувеличил вашу красоту, – сказала баронесса.
– Спасибо, миледи. – Белл безмятежно улыбнулась Касперу, маскируя свою нервозность, стянувшую тело тугим узлом.
– Но красота увядает, – продолжала баронесса, – и супружеские пары…
– Красота действительно увядает, – согласилась Белл, одарив женщину ехидным взглядом. Она была уверена, что та не оценит по достоинству ее замечание, однако лицо баронессы исказила гримаса злости. «Может, лучше уйти, – подумала Белл, – пока ситуация не изменилась к худшему?»
– Так вот, – начала баронесса, – я хотела сказать, что для успешного брака супружеские пары нуждаются в чем-то большем, нежели любовь.
Белл бросила взгляд на Каспера. Хотела бы она знать причину его молчания.
– Может, я и согласилась бы с вами, – сказала Белл, – но только богатство не гарантирует счастливого брака.
Баронесса холодно улыбнулась:
– Расскажите мне о вашей семье.
К этой специфической теме Белл подготовилась.
– Моя покойная мать – французская графиня, отец – английский герцог.
– Вы можете это подтвердить?
Подобный вопрос явился для Белл неожиданностью.
– Я не ношу в ридикюле свидетельства о моем рождении и крещении.
– А как насчет свидетельства о браке родителей? – язвительным тоном спросила баронесса.
– Мама, я возражаю, – подал голос Каспер. – Она ничего не может поделать…
– Спокойно, Каспер, – сказала баронесса. – Этот вопрос требует обсуждения. – Она взглянула на Белл: – Ваши родители никогда не состояли в законном браке, а это значит, что вы…
– …дочь французской графини и английского герцога, – перебила ее Белл.
– Мама, прошу тебя, – простонал Каспер.
Баронесса проигнорировала его слова.
– Я не хочу показаться непочтительной.
– Конечно, не хотите. – В голосе Белл звучал сарказм.
Мать и сын стоят друг друга. Оба вызывают презрение.
– Мама, – снова проскулил Каспер, – я же просил тебя…
– Не надо так волноваться, Каспер, – резко сказала Белл, к немалому его удивлению. Белл не собиралась отступать. – А как насчет ваших родственников, миледи?
Баронесса открыла рот от изумления.
– Я не хочу показаться непочтительной, – сказала Белл. – Но во мне смешалась кровь французской и английской аристократии, и я не хотела бы ее разжижать. – Она посмотрела на барона: – Не ты ли рассказывал мне, что твой дедушка по материнской линии был приходским священником, а первый муж твоей матери сквайром?
– Какая наглость! – воскликнула баронесса.
Белл подскочила в кресле, заставив вздрогнуть баронессу, и посмотрела на барона:
– А теперь позвольте мне уйти.
– Кучер вас отвезет, – сказала баронесса.
Когда Белл поднялась, Каспер тоже встал.
– Я провожу мисс Фламбо домой.
Экипаж двигался к Сохо-сквер в полной тишине. Белл невидящим взглядом смотрела в оконце. Она ожидала, что баронесса будет препятствовать их браку. Но то, что Каспер не мог ее защитить, оказалось для нее сюрпризом. Она должна пересмотреть их отношения.
– Дорогая, мы приехали. – Каспер подвел Белл к парадной двери. И поднес к губам ее руку. – Я приношу свои извинения за маму. Не надо было с ней спорить. Теперь нам придется ее ублажить, чтобы наша помолвка состоялась.
Белл ухитрилась улыбнуться, но извиняться за свое поведение она не собиралась. Барону придется выбирать. Или она – или его мать.
– Можно мне войти в дом? – спросил он.
– Это было бы рискованно, соблазн слишком велик, – ответила Белл. – Мои сестры уехали на целый день.
– А я все-таки сказал маме, что князь Степан проводит время с твоими сестрами. – Каспер лукаво улыбнулся. – Надеюсь, это произвело на нее впечатление.
Белл открыла дверь.
– Всего доброго, Каспер.
Он снова схватил ее за руку:
– Я непременно поговорю с мамой.
Белл вошла в холл. Прежде чем закрыть за собой дверь, она повернулась и улыбнулась барону.
Несколькими секундами позже кто-то схватил ее сзади. Она попыталась закричать, но сильная рука закрыла ей рот, и у нее вырвался лишь едва слышный вскрик. Напавший резко рванул ее к себе, прижимая к своему мускулистому телу.
Белл неистово сопротивлялась, но тут щеку ей обожгло что-то острое. Она укусила руку, зажимавшую ей рот. Мужчина испустил вопль и швырнул ее на пол лицом вниз.
Повернув голову, Белл увидела мужчину, когда он быстро удалялся по коридору. Она попыталась встать и заметила капли крови на том месте, где ударилась лицом об пол. Белл потрогала правую щеку и с изумлением уставилась на свои пальцы. Они были в крови.
Подонок порезал ей щеку.
Глава 2
У нее останется шрам. Навсегда. Навечно.
На следующее утро, сидя на диване в гостиной, Белл закрыла глаза. Нестерпимо болела пораненная щека.
Через открытые окна долетали шум проезжающих экипажей и приглушенные голоса. Легкий ветерок играл ее черными волосами, которые она теперь носила распущенными. На случай если в дом войдет кто-то посторонний.
Что нельзя излечить, нужно стойко переносить, сказала бы няня Смадж.
Сейчас Белл, как никогда, прониклась истинностью этих слов. Есть вещи, которые не вычеркнуть из жизни. Шрам был одной из них.
Рейвен, лучшая белошвейка в семье, наложила швы на кожу, но раны сердца не заштопаешь.
Теперь ни один мужчина не захочет ее. Она никогда не выйдет замуж. Никогда не родит детей. Никогда не познает счастья иметь свою собственную, любящую семью.
Впереди бесконечно длинные годы одиночества. Белл перевела взгляд на дверь. На пороге появилась Фэнси.
– Тебя хочет видеть барон Уингейт, – сказала она.
– Каспер? – удивилась Белл.
– Князь Степан виделся с ним этим утром, – сообщила Фэнси. – Но тебе нет нужды принимать барона или кого-либо еще в таком состоянии.
Несколько долгих секунд Белл задумчиво рассматривала узор на ковре.
– Я предпочитаю быстрее покончить с этим, – сказала она наконец.
– Откуда ты знаешь, что барон…
– Я знаю Каспера. – Белл улыбнулась и прикрыла волосами рану. – Касперу не нужна жена со шрамом.
– Если он тебя любит, шрам не препятствие. – С этими словами Фэнси выскользнула из двери.
В следующее мгновение появился Каспер.
– О, бедняжка моя. – Он сел рядом с Белл и притронулся к ее руке. – Я так виноват перед тобой, дорогая.
– Не вини себя, Каспер, – сказала Белл, похлопав его по руке.
– Я с облегчением вздохнул, – продолжал он, – зная, что этот негодяй не изнасиловал тебя, – продолжал он. – Я не перенес бы этого надругательства. Да и мама не позволила бы мне жениться на тебе.
– А разве обезобразить лицо не насилие? – Белл в гневе сжала кулаки.
Мама… мама… мама. Белл с души воротило от этой властной, претенциозной женщины, прикидывающейся заботливой матерью.
– Позволь мне взглянуть на твою рану, Белл. – Каспер протянул руку, чтобы отвести волосы от ее лица.
Белл схватила его запястье, останавливая его руку. Ее фиалковый взгляд скрестился со взглядом Каспера. Теперь только любящий мужчина мог хотеть ее.
– Приготовься, Каспер, – сказала она, задерживая на нем взгляд и следя за выражением его лица. – Я больше не самая красивая из семи красавиц, как ты однажды сказал.
– Чепуха! Дорогая, ты всегда будешь…
Белл убрала волосы со щеки. Шок на лице Каспера сменился отвращением.
– Рана затянется, – сказал Каспер, отведя взгляд. – Я должен был проводить тебя в дом.
Белл решила, что настал момент прояснить намерения барона.
– Останься мы наедине, – сказала она, – это было бы слишком большим искушением. А я хочу в первую брачную ночь быть девственницей.
Наступило неловкое молчание. Наконец Каспер нарушил его:
– Видишь ли, дорогая, дело в том, что… – он замялся, – мама считает, что мы не подходим друг другу. Не может смириться с тем, что твои мать и отец… – Каспер осекся.
– А твоя мать – дочь священника!
– Если бы твой отец признал тебя, возможно, мама изменила бы свое мнение, – перестраховался Каспер.
– Если бы мой отец признал меня, – парировала Белл, – я никогда бы не снизошла до брака с простым бароном.
Она услышала приглушенное хихиканье. Фэнси с князем Степаном подслушивали в коридоре.
– Дай мне время, я попытаюсь переубедить маму, – сказал Каспер. – Если ты меня любишь, несколько недель вряд ли имеют значение.
Каспер – трус, прячется за материнской юбкой. Ищет любой предлог, чтобы не жениться на ней.
– Хоть несколько недель, хоть несколько месяцев – мне все равно. Я еще подумаю, выходить ли за тебя, – сказала Белл.
Каспер поднялся:
– Ну, как знаешь.
Как только Каспер ушел, Белл расплакалась. Хотя понимала, что ни барон, ни его мать не стоят ее слез. Зачем ей муж, который шагу не ступит, не спросив разрешения у матери?
И все же сердце ныло. Ведь ни один мужчина не женится на девушке со шрамом. А она так мечтала о семье! Придется удовольствоваться племянницами и племянниками.
Будущее казалось мрачнее нетопленого очага. Она нуждалась в чуде, как и ее анютины глазки.
Няня Смадж считала, что чудеса случаются каждый день. Дай Бог, чтобы покойная няня оказалась права. Только чудо может подарить ей мужа и детей.
– Сестра, – Рейвен прошла в гостиную и села рядом с Белл, – я слышала, заходил Каспер. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. – Белл печально улыбнулась и добавила: – Насколько это возможно в моем состоянии.
– С бароном ты никогда не была бы счастлива, – сказала Рейвен. – Ты еще встретишь мужчину, который тебя полюбит не за твою внешность, а за твою душу.
– Дай-то Бог! – Белл коснулась руки сестры: – Спасибо за то, что наложила мне швы на рану.
– Я не могла допустить, чтобы это сделала Фэнси.
– Да, швеи хуже Фэнси во всем Лондоне не сыщешь, – согласилась Белл.
– Хочешь сказать – во всей Англии, – уточнила Рейвен. – Здесь констебль Блэк и Алекс. Спрашивают, можешь ли ты побеседовать с ними.
– Могу.
Рейвен прошла к двери гостиной и пригласила ожидавших в коридоре мужчин войти. Потом вернулась к сестре, села на диван и взяла ее за руку.
Белл ответила благодарным взглядом. Неизвестно, как бы она справилась без своей младшей сестры, искусно положившей швы на ее рану, и без ее эмоциональной поддержки. Природа наделила Рейвен многими талантами, а главное – мудростью.
В гостиную вошли двое мужчин.
Амадеус Блэк – самый знаменитый лондонский констебль, кроме своей основной работы, оказывал услуги также состоятельным людям. Ростом более шести футов, с фигурой, точно высеченной из камня, мужчина был одет во все черное.
Рядом с ним стоял Александр Боулд, их сосед и стажер констебля. Такой же высокий, как его наставник, Александр тоже выглядел внушительно, однако выражение лица у него было скорее веселым, чем мрачным.
Белл ощущала напряжение, исходящее от ее сестры, в связи с присутствием Александра. Она быстро взглянула на нее и почти улыбнулась, несмотря на боль, которую могло вызвать мимическое движение.
Рейвен, по-видимому, приняла к руководству ее совет. Ее сестра смотрела на Алекса с выражением ледяного презрения.
Белл украдкой взглянула на Алекса. Он смотрел на ее сестру, как голодный человек, попавший на пиршество. Возможно, надежды и мечты ее сестры станут реальностью.
– Позвольте представить вам констебля Блэка, – сказал Александр.
– Приятно познакомиться, – ответила Белл.
– Я предпочел бы, чтобы мы встретились при других обстоятельствах, – произнес констебль.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложила Рейвен.
– Надеюсь, вы скоро поправитесь, мисс Белл, – произнес констебль, садясь в кресло напротив нее.
Александр опустился в кресло рядом с диваном.
– Время лечит.
Белл промолчала, подумав, что к тому времени, когда ее шрам поблекнет, она успеет состариться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28