– Пойдем, мама.
– Гм…
Князь Михаил улыбнулся:
– Белл, представляю тебе Джулиана Бумера.
– Очень приятно, мистер Бумер.
– Просто Бумер, миледи, – сказал дворецкий. – Примите мои поздравления и наилучшие пожелания. Буду рад вам служить.
– До скорой встречи, – сказал Михаил, целуя Белл в щеку со шрамом.
– Я хочу показать тебе наш сад, – сказала Бесс, увлекая Белл за собой. – А здесь у моего папы атланты, которые держат земной шар.
Белл пришла в восхищение от княжеского сада с его гармонией красок, извилистых тропинок и лужаек. Вблизи дома росла глициния, окутывая своими сине-фиолетовыми лепестками землю под ней. Вокруг фонтана расстилался красный ковер желтофиолей с проросшими тюльпанами. В дальней части сада находился белый бельведер – небольшой, но в нем вполне могли разместиться девочки на вечере чая. Белл заметила серебристую березу в окружении красных тюльпанов. Некоторые из них слегка увяли.
– Пойдем со мной, Бесс, – сказала Белл. – Те тюльпаны нуждаются в моей помощи.
Присев на корточки, она наклонилась к цветку и, приложив пальцы с каждой стороны стебля, молча помолилась. Передвинулась ко второму тюльпану. Потом к третьему. И так несколько раз.
– Что ты им говорила? – спросила Бесс. – Я видела, что у тебя шевелились губы, но слов не слышала.
– Я молила Бога, чтобы он помог своим тюльпанам.
– И Бог услышал твои молитвы?
– Это ведомо только ему одному, – сказала Белл. – Хочешь узнать, как избавиться от своих трудностей?
Бесс кивнула.
– Что за трудности?
– Всякие неприятности, которые заставляют тебя сердиться или печалиться.
– У меня есть такие трудности, – сказала Бесс.
– Зачерпни пригоршню земли, – сказала Белл. – Вот так, в обе руки. – Она показала, как именно. Девочка сделала все, как велела Белл. – Теперь встань и повернись лицом к садовой калитке. Смотри на землю и молча рассказывай ей о своих проблемах.
– Мне нужно подумать.
– Рассказывай свои мысли земле, – сказала Белл.
Бесс посмотрела на нее:
– Как я могу говорить и молчать в одно и то же время?
Белл едва сдержала смех.
– Смотри на землю и думай о своих проблемах.
Последовало молчание.
– Уже подумала, – прошептала Бесс.
– Перекинь землю через плечо. – Белл выбросила горсть своей земли. Бесс сделала то же самое. – А сейчас иди к калитке, но не оглядывайся.
– Мы все выполнили! – в восторге вскричала Бесс. Неожиданно калитка распахнулась, и в сад вошла няня, женщина средних лет. За ней следовала Пруденс Смит.
– Иди с няней Ди в дом, – сказала она девочке, – пока я поговорю с мисс Фламбо.
– Бабушка, – заупрямилась Бесс, – папа сказал…
– Дорогая, – прервала ее Белл, наклоняясь и заглядывая ей в глаза. – Если ты пойдешь с няней Ди, то поможешь с приглашениями на вечер чая.
Упрямое выражение исчезло с лица девочки.
– Только не забудь про «печенье поцелуев» и «печенье объятий»!
– Обещаю. – Белл стояла, наблюдая, как Бесс исчезает внутри дома. Затем повернулась к пожилой женщине, следившей за ней с обостренным вниманием.
– Что вы здесь делаете? – спросила Пруденс Смит.
– Я здесь по приглашению, – ответила Белл. – А вы?
– Я не обязана вам отвечать, – сказала Пруденс Смит. – Вы замахиваетесь выше, чем положено, и от этого пострадаете.
– Вы беспокоитесь о моих чувствах?
– Не дерзите, – одернула ее Пруденс. – Женитьба Михаила разрушит его жизнь. Он не сможет появляться с вами в обществе из-за вашего шрама.
Кровь бросилась Белл в лицо. Она с трудом сдерживала гнев.
– Князь волен сам выбирать собственный путь в жизни, – парировала она.
– Вы ему не пара, – продолжала Пруденс. – Выберите кого-нибудь пониже князя, если считаете себя умной.
– Благодарю за совет, – сказала Белл, наградив женщину двусмысленной улыбкой.
Пруденс побагровела и схватила Белл за руку:
– Примите во внимание мое предупреждение или пострадаете от последствий.
– Примите во внимание мое предупреждение, – парировала Белл, высвободив руку. – Только троньте меня еще раз – пострадаете от последствий.
– Даже Роксанна Кемпбелл не пренебрегает правилами хорошего тона, когда ее это устраивает.
– Я непременно передам ваше мнение моей мачехе. – Белл улыбнулась. – Но герцог и герцогиня Инверари обычно устанавливают правила, которым следуют низшие.
Глава 12
– А что сделали бы вы, если бы маньяк убил вашу сестру? – спросила Тьюлип.
Она сидела на скамье между Рейвен и Блейз в саду герцога Инверари. Наблюдая, как она гладит лежавшую у нее на коленях голову мастифа, Рейвен испытывала беспокойство. У нее появилось недоброе предчувствие. На первый взгляд вопрос казался риторическим. Но что за ним крылось, трудно было понять.
– Я бы добивалась справедливости, – рассудительно заметила Рейвен.
– Забудь о справедливости, – возразила Блейз, вызвав у всех улыбку. – Я бы жаждала возмездия. Негодяй заслужил, чтобы его четвертовали или перерезали ему горло тупым лезвием. Я сделала бы это собственными руками и с наслаждением наблюдала бы за его агонией.
– То, что мы желаем другим, возвращается к нам, – напомнила Рейвен.
– Маньяк заслуживает, чтобы ему вернули такие же страх и боль, – возразила Тьюлип.
– Согласна. – Блейз лукаво взглянула на Рейвен. – Каждому пусть воздастся по заслугам. Кажется так сказано в Библии или другой священной книге?
– Александр с констеблем делают что могут, – сказала Рейвен, – но расследование требует времени.
– А женщины продолжают гибнуть, – сказала Тьюлип. – Я могла бы поймать убийцу, но мне нужна помощь.
Нет. Нет. Нет. Рейвен потерла виски, чувствуя, что начинается головная боль.
– Можешь положиться на меня, Тьюлип, – сказала Блейз. – И на Паддлза.
Рейвен посмотрела на Тьюлип, потом на свою безрассудную сестру, и ее дурное предчувствие усилилось. Голова у нее раскалывалась от боли. Как бы они ни обезопасили себя, их план мог сорваться.
– Преследовать маньяка – все равно что щекотать хвост дракону, – предупредила Рейвен, охваченная тревогой.
– Маньяк не дракон, а трус, – парировала Блейз. – К тому же нас трое и еще злой пес.
Рейвен невольно улыбнулась.
– Под злым псом ты подразумеваешь Паддлза? Все, что мы сможем сделать с его помощью, – это утопить убийцу в собачьей слюне!
– Я его не боюсь, – сказала Тьюлип.
– Я тоже, – поддакнула Блейз. – А ты, Паддлз?
Мастиф тявкнул.
Блейз посмотрела в глаза псу и сказала:
– Покажи, как ты можешь быть плохим мальчиком.
Паддлз скривил морду и оскалился. В горле у него зародился низкий рокочущий звук, а из уголков губ начала капать слюна.
Девушки рассмеялись. Напоследок пес присел и замахал хвостом.
– Я полагаю, втроем и со злой собакой мы сможем обеспечить себе безопасность, – уже менее категорично сказала Рейвен. – Так что у тебя за план?
– Поклянешься не рассказывать Алексу или констеблю? – спросила Тьюлип.
– Если расскажешь, – сказала Блейз, – они расстроят наш план.
– Ладно, обещаю хранить молчание, – вопреки здравому смыслу согласилась Рейвен.
Она закрыла глаза и прикоснулась к руке Тьюлип в ожидании каких-либо ощущений.
Крик в ночи. Рычащий пес. Упавший плащ.
– Мисс Рейвен! – По дорожке к ним семенил Тинкер. – Его светлость требует вашего присутствия. Они в гостиной.
Блейз ухмыльнулась:
– Что ты натворила, сестра?
– Вероятно, ваша мачеха не хочет, чтобы вы общались с простолюдинами, – предположила Тьюлип.
– Это мы-то, сестры Фламбо? – протянула Рейвен, подражая мачехе. – Проще нас быть не может.
– Это правда, – подтвердила Блейз. – Наш отец так и не женился на нашей матери.
– Мой отец тоже не женился на моей матери, – призналась Тьюлип.
Рейвен похлопала ее по руке:
– Поверь мне, в мире есть худшие вещи, чем быть незаконнорожденной дочерью.
Тинкер прокашлялся, привлекая внимание.
– Мисс Рейвен, его светлость требует также, чтобы вместе с вами пришла Тьюлип.
– Пошли. – Рейвен поднялась и взяла Тьюлип за руку. – Не надо бояться моей мачехи, – сказала она, заметив, что Тьюлип заволновалась.
– Я никого не боюсь, – заявила Тьюлип.
Рейвен повела ее в семейную гостиную с огромной кожаной софой напротив очага. По углам от нее стояли два кресла, образуя секцию в виде подковы, со столом в центре.
На одном конце софы сидела герцогиня Инверари, а двое, занимавшие кресла по бокам, заставили Рейвен остановиться, повергнув ее в изумление. Это были Александр и его дедушка.
Рейвен двинулась вперед, ведя за собой Тьюлип. На столе вместе с чайным сервизом из вустерского фарфора возвышалась ваза с розами. Боулды пришли на чай?
– Идите сюда, мои дорогие, – пригласила герцогиня. – Тьюлип, я хочу, чтобы вы сели между моей падчерицей и мной.
Заняв свое место на софе, Рейвен смотрела то на мачеху, то на герцога Эссекса, то на Александра. Произошло что-то важное.
– Мы с его светлостью приехали в Инверари-Хаус, – начал Александр, – потому что нам требуется помощь герцогини, учитывая ее искушенность в социальных вопросах.
Рейвен чувствовала, как волнуется Тьюлип.
– Тогда перейдем к делу, – сказала она, испытывая жалость к девушке.
Александр посмотрел на нее и сказал:
– Спокойно, малышка.
Стоявшая перед ним фарфоровая чашка взорвалась. Горячая жидкость, выплеснувшаяся на стол, пролилась на ковер и Александру на ноги.
Александр вынул из кармана пиджака несколько листков. Развернул каждый и разложил на столе перед девушками.
Первые два документа являлись свидетельствами о рождении Тьюлип и Айрис Вудс, на одной из гравюр Тьюлип со своей сестрой, на второй – их мать, и на третьей – их отец.
Рейвен подвинулась ближе, всматриваясь в лицо мужчины. Где она могла его видеть?
Она взглянула на Тьюлип. Девушка побледнела.
Наконец Александр положил на стол листок с лондонским адресом.
Рейвен ахнула, узнав его. Она перевела взгляд на гравюру мужчины, потом на пепельное лицо своей новой подруги. И все поняла.
– Если бы вы обратились по этому адресу, – сказал Александр, – ваша сестра не погибла бы.
– Ты что, подозреваешь Тьюлип в смерти ее сестры? – сказала Рейвен, обняв девушку за плечи.
Вторая взорвавшаяся чашка заставила Александра вздрогнуть. Он перевел взгляд с разбившегося фарфора на разгневанное лицо своей невесты.
– Успокойся, Рейвен.
Раздался новый взрыв. Разбилась третья чашка. Александр провел рукой по лицу. Затем взглянул на Рейвен и кивнул.
– Я не хотел никого обвинять, – заверил ее Александр. – Прошу тебя, успокойся.
На этот раз ничего не взорвалось. Он посмотрел на свою сводную сестру:
– Ну, что скажешь, Тьюлип?
– Кто вам разрешил рыться в моих личных вещах? – с вызовом спросила Тьюлип. – Не могли же вы случайно наткнуться на мои бумаги. – Тьюлип посмотрела на герцогиню: – Пошлите за властями. Я намерена выдвинуть против этого человека обвинение в краже.
Герцог Эссекс разразился лающим хохотом.
– Моя внучка похожа на меня. Вы не находите, Рокси?
– Действительно, Барт. Я усматриваю сходство.
– А ловко ты их спрятала, – сказал Александр, показывая на бумаги. – Похвальная изобретательность. Скажи, ты когда-нибудь собиралась признаться мне или моему дедушке, кто ты?
– Мы с Айрис несколько раз приходили в Сохо по этому адресу, – сказала Тьюлип. – Но нам никто не открыл дверь.
– Узнать, что у меня есть сестра, – сказал Александр, – также приятно, как моему дедушке обнаружить, что у него есть внучка. – Он помолчал и добавил: – Не могу понять, как мой отец…
– Если мой отец шлялся по женщинам, – вмешалась Рейвен, – так почему твой не мог? Молю Бога, чтобы тебе это не передалось по наследству.
– Я тоже, – сказал Александр. Фарфоровая чашка дала трещину, и на стол начал просачиваться чай. Александр взглянул на свою сестру: – Почему ты не призналась его светлости?
Тьюлип не нашлась что ответить.
– Не делай глупостей, Тьюлип, – сказал герцог Эссекс. – Теперь мой дом – твой дом. Поэтому мы и решили рассказать об этом герцогине Инверари. Ее светлость быстро превратит тебя в леди.
– Меня не переделаешь, – сказала Тьюлип. – Я останусь такой, какая я есть.
– Чепуха, – сказал герцог, указав жестом на Рейвен. – Ее светлость сотворила чудо с девушками Фламбо.
– Что вы сказали? – Рейвен зафиксировала на пожилом человеке свой фиалковый взгляд.
Трость, прислоненная к креслу герцога, упала на пол. Герцог Эссекс посмотрел на герцогиню Инверари:
– Сегодня у юных мисс нет никакого уважения к старшим. И чувства юмора тоже.
Герцогиня Инверари повернулась к своей новой подопечной.
– Завтра, дорогая, пойдем покупать тебе подходящий гардероб.
– И во сколько мне это обойдется? – спросил герцог.
– Вы думаете, можно стать леди без подобающей одежды?
– Разве я так сказал?
– Вы с вашей внучкой действительно очень похожи, – заметила герцогиня.
– Да, пожалуй, – ухмыльнулся герцог Эссекс.
– Тьюлип посетит меня в эту пятницу, – сказала герцогиня Инверари. – Я устраиваю ленч для леди.
– Ленч для леди? – Девушка поморщилась. – Но я не могу обещать, что буду вести себя, как подобает леди.
– Этот раут пойдет тебе на пользу, – сказала Рейвен. – Легче будет плавать среди светских акул. И начнем осуществлять наши планы.
– Какие еще планы?
Рейвен услышала подозрительные нотки в голосе Александра и улыбнулась ему сладчайшей улыбкой:
– Наши планы, тебя они не касаются.
В кухне пахло лимоном, ванилью и корицей. Слуги останавливались, чтобы насладиться их благоуханием.
Белл вынула из печи противень с «печеньем ангела». Она представила себе, как Бесс и ее кузины будут лакомиться этим печеньем, слушая ее сказки.
Она достала вощанку накрыть противень с печеньем. Потом раскатала крутое плоское тесто и стала вырезать из остатков бумаги крестики с ноликами для «печенья объятий» и «печенья поцелуев».
– Мисс Белл. – Тинкер остановился в дверях и вдохнул ароматы, от которых у него потекли слюнки.
Она улыбнулась его восторженному выражению.
– Я кому-то понадобилась?
– Вам прибыла эта депеша. – Дворецкий протянул запечатанную записку. – Курьер ждет вашего ответа.
Белл вскрыла печать и прочитала послание. Кто-то нуждался в услугах садовой богини.
– Скажите курьеру, что я приеду сегодня днем.
Собрав крестики и нолики, Белл разложила их на противне. Поместила его в печь и принялась собирать все необходимое для меренги.
Все женщины любят меренги. Даже Мария-Антуанетта, королева Франции, готовила меренги по собственному рецепту.
Во всяком случае, Белл помнила, что об этом ей рассказывала ее мать.
Когда неожиданно появился князь, повар, его помощники, а также слуги бросились врассыпную. Белл улыбнулась, глядя, как Михаил прошел в кухню.
Он взял печенье с орехами и корицей.
– Восхитительный вкус. Что это?
– «Печенье ангела», – ответила Белл.
Темные глаза Михаила светились радостью. Он по-мальчишески улыбнулся:
– Единственный ангел в этой кухне – ты.
Белл покраснела.
– Я рада, что тебе понравилось печенье.
– А где «печенье объятий» и «печенье поцелуев»?
– Выпекаются. И можешь не заглядываться на них. Взгляд Михаила упал на рабочий стол, где лежали сахар, яйца и другие продукты для меренги.
– А какой из этого выйдет шедевр?
– Я готовлю меренги с начинкой.
– Ты имеешь в виду бутерброд? Взбитые сливки между двумя меренгами, посыпанными сверху шоколадной крошкой?
Белл улыбнулась и закивала.
– У меня самые воздушные меренги в Лондоне.
– Буду ждать с нетерпением. – Михаил огляделся. – До сегодняшнего дня я никогда не заходил на кухню.
– Твой высокий титул лишает тебя простых радостей жизни, – поддразнила его Белл.
– Я наслаждался кухней в коттедже.
– В коттедже вы наслаждались не кухней, ваша светлость. Вам нравилось наблюдать, как я готовлю.
– Мисс Белл. – Голос Тинкера дошел раньше, чем появился он сам. Он ворвался в кухню и объявил: – У меня для вас еще одно послание. О, прошу прощения за вторжение, – извинился он, увидев князя.
Белл прочла послание. Кто-то еще призывал на помощь садовую богиню.
– Скажите курьеру, что я заеду на днях.
– Куда ты собралась? – спросил Михаил.
– Некоторые растения нуждаются в моей помощи, – ответила Белл. – Садовая богиня обещает маленькие чудеса. Ты же знаешь.
– Вижу, – сказал князь.
По выражению его лица Белл поняла, что Михаилу не нравится ее намерение посещать своих клиентов. Но кто говорил, что она может лечить каждое растение в Англии, если выйдет за него замуж?
– Есть какие-то проблемы? – спросила Белл. – Я имею в виду мое ухаживание за больными растениями.
Михаил промолчал.
– Бумер рассказал мне о вчерашнем визите Пруденс Смит. Я хочу извиниться, если она недостойно себя вела.
– Тебе незачем извиняться. – Белл провела рукой по его груди, обвила руками его шею и поцеловала в губы. – Я в состоянии справиться с Пруденс Смит.
– Ладно, не буду тебе мешать. – Михаил взял еще одно «печенье ангела» и покинул кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28