Выключатель под рукой, зажечь прожектор н
етрудно, так что в любую минуту она может включить его «Душу».
Ночи безумные, ночи бессонные!… Такие ночи проводила Натали, глядя на ту, д
ругую Натали, на картине, на ее руки, заключающие в объятия весь мир, друзе
й с их дарами, Луиджи, лобызающего ее босую ногу… Стрелка циферблата поср
едине солнечного диска двигалась медленно, как растет трава, но время вс
е-таки шло, и его приходилось скашивать, как слишком высокую траву. Звонил
и башенные часы, и еще один час падал в вечность. Натали выключала картину
только потому, что боялась испортить механизм. «Да нет, Ц успокаивал ее Л
уиджи, Ц он прочный, он не износится, это работа Марселя. И потом, ведь мы ж
е все тут рядом, мы тебе его в любую минуту починим». Возможно… Вокруг нее
врачей тоже было много, но нет ни одного столь искусного, который мог бы по
чинить ее, Натали. Врачей она к себе не пускала, одного ей хотелось Ц поко
я. Луиджи делал все, что мог, умолял, возмущался… Но настоять на своем Ц зн
ачило оторваться друг от друга, поэтому он и исполнял желания Натали. Ей д
авали успокоительные средства, а при болях Мишетта сама делала ей уколы.
И Натали продолжала притворяться, а если ее заставали в спальне, когда он
а, бессильно уронив руки, лежала в темноте, она говорила извиняющимся тон
ом: «Я заснула, очевидно, немножко устала»… Луиджи и Мишетта удалялись на
цыпочках, не зажигая света.
Она оставалась в темноте наедине сама с собой. Кому завещать свою «Душу»?
Вопрос этот тревожил ее. Ей не хотелось, чтобы картина досталась Луиджи, о
н слишком сведущ во всей этой механике, знает, как устроена картина, почем
у она движется. Надо завещать кому-нибудь попроще. Не доктору Вакье, он ко
ллекционер, искушенный… а кому-нибудь попроще… Натали подумала о дочери
: какой бы она ни была, ей все равно не понять,… И не Клоду-скульптору, он суд
ит об этой «Душе» с позиций художника. Она охотно оставила бы картину Фи-Ф
и, если только он живет еще на нашей земле… Или Мишетте.
Бывали ночи, когда луна ярко освещала стену напротив. Если Голем появляе
тся каждые тридцать три года, почему бы ему не появиться сейчас, а вдруг он
а увидит такой же лунной ночью за решеткой незанавешенного окна его желт
ый лоб, прижавшийся к стеклу. Возможно, это просто лик луны? В какой-то полу
дремоте ей вспоминались лица, речи, мысли, обрывки собственной жизни, и от
всей этой мешанины почему-то исходил странный запах мясной лавки. Иногд
а, казалось, страдания гнездились совсем не в ее теле: объективно, на глаз,
на ощупь, все было при ней, она была целая, а субъективно она была калекой, е
й ампутировали часть души, и болела именно эта душа-фантом. Как-то ей приш
ла в голову мысль, что, с тех пор как она вышла из лагеря, стала тучной, Луидж
и сделался ее протезом, ее искусственной душой. И, презирая себя за эту отв
ратительную мысль, она залилась слезами, и, когда Луиджи вошел в спальню, с
клонился над ней, он услышал ее шепот:
Ц Прости, прости… Прости меня… У каждого болит то, чего у него нет… У всех
у нас что-нибудь ампутировали… У Василия родину… он никак не привыкнет к
протезу, так и ходит с пустым рукавом. Вакье, во что он верит? Его тоже подве
ргли ампутации… она не вернется! Мертвые, они движутся на экране, делают о
дни и те же жесты… Они глупые… О, Луиджи, дорогая моя душа, моя душа-фантом…
Ц Должно быть, бредит, Ц шепнул Луиджи Лебрену, который ждал в столовой.
Лебрен приходил к ним ежедневно. Они с Вакье не раз совещались… Так или ин
аче делать операцию слишком поздно… И Луиджи не мог им помочь. Дверь в спа
льню Натали упорно оставалась закрытой.
Когда Луиджи объяснил Кристо, что Натали устала и не желает никого видет
ь, мальчик сначала не возразил: «никого» не означало его, Кристо, «никто»
Ц это не он, а все прочие. Но проходили дни, Натали лежала в спальне за закр
ытой дверью, и Кристо охватил ужас.
Ц Что с ней, Луиджи? Скажи, что с ней?
Луиджи похудел, пожелтел…
Ц Мы все, голубчик, как машины, мы тоже изнашиваемся… Вспомни-ка электро
нные машины, когда какая-нибудь деталь изнашивается, ее заменяют Ц это п
редусматривается. На некоторые части дают гарантию только на пять лет, п
отом их заменяют новыми. А у человека, когда у него что-нибудь повреждено,
иногда выходит из строя вся система… Рано или поздно найдут способ замен
ять негодные органы и у человека.
Ц А что у Натали повреждено? Скажи, что?
Ц Тело, голубчик… Все тело…
Ц Она устала? У Натали тело устало?
Ц Да… У нее устало тело. А что такое наша усталость? Тот же износ.
Ц Мы же не машины! Машина не может отдохнуть, если она износилась Ц знач
ит износилась… А к нам силы возвращаются. Натали отдохнет!
Ц Ты совершенно правильно сказал сейчас о разнице между искусственным
и естественным. Но иногда износ таков, что, как бы ни старался организм, ем
у не удается оживить изношенных частей.
Ц Значит, может, Натали и не отдохнет?
Луиджи ответил не сразу, кашлянул:
Ц Приходится переносить непереносимое, Кристо…
XXXVII. Anima
Душа (лат.).
, дыхание, жизнь
Дверь в магазин была широко открыта, и звонок поэтому звонил не перестав
ая, невыносимо пронзительно, ввинчиваясь в уши, как бурав… Пока кто-то нак
онец не догадался перерезать провод, и в наступившей тишине сразу стало
слышно, как входят и выходят люди, которые никому здесь не были знакомы, ко
торым никто не мешал входить и которые, казалось, имели на это право и знал
и, зачем явились сюда, в недра этого массивного дома. Совсем как те грузчик
и, которые в один прекрасный день явились выносить мебель Луазелей. Они п
одымались и спускались по лестнице, хватали в охапку все, чем жили здесь л
юди, вытаскивали на улицу, запихивали в фургон… Кристо держал отца за рук
у… Из комнаты позади магазина они прошли мимо полуоткрытой двери спальн
и Натали, откуда доносились голоса, шум, и вошли в столовую.
Там был только доктор Вакье. Рене Луазель не задавал ему вопросов Ц не хо
телось при Кристо. Они долго ждали в молчании. Потом дверь открылась, и Миш
етта сделала им знак рукой. Она походила на ангела смерти, вся черная от во
лос до чулок, с бледным как мел лицом.
Спальня… Музыка, исходившая от заведенной картины Кристо, вздымала полу
мрак, как вуаль. Здесь пахло, как и при жизни Натали, гренками, розами и чуто
чку ванилью. Розы, розы окружали ее тело, усыпали всю постель, где она поко
илась. Луиджи стоял рядом, но, видимо, с умыслом встал так, чтобы не заслоня
ть от нее картины.
Ц Подойди, голубчик, Ц он взял Кристо за плечи, Ц погляди, какая она кра
сивая и стройная.
Кристо поглядел: Натали обрядили в белое узкое и длинное платье, доходив
шее до лодыжек, п видны были голые босые ножки в золотых сандалиях… Плечи
и грудь укрыли белой кружевной шалью Ц подарок Луиджи ко дню рождения,
Ц лицо под расчесанными на прямой пробор волосами было красиво извечно
й красотой смерти.
Ц Я хочу ее поцеловать.
Губами Кристо ощутил ледяной холод прелестных пальцев, сложенных на гру
ди. Отец стоял за ним, не отходил ни на шаг. Спальня была наполнена людьми, д
вижением…
Ц Пойдем… мы еще посмотрим на нее, когда все уйдут…
Они вернулись в столовую. Здесь тоже теперь было полно народу, но Кристо н
икого не узнавал, и отец вывел его в коридор Дракулы. Огромный «кадиллак»
остановился перед домом № 3: из машины вышел Фи-Фи… на раздобревшем теле в
се та же похожая на череп голова, ворсистое пальто из верблюжьей шерсти. К
ристо протянул ему руку, сказал: «Здравствуй, Фи-Фи…» Ц и вдруг разрыдалс
я, уткнувшись лицом в верблюжью шерсть. Так они стояли и плакали, Фи-Фи и Кр
исто; а долговязый Рене Луазель, наклонившись над сынишкой, по-прежнему д
ержал его за плечо… в выпуклых его глазах стояли слезы, он покусывал усик
и…
Ц Пойдем, Кристо, мама ждет нас…
Кристо покорно поплелся за отцом. Фи-Фи вошел в коридор Дракулы.
XXXVIII. ……………………………
Малыш объявил вернувшемуся из лицея Кристо:
Ц Кристо! Папа и мама сделали автомат…
Родилась девочка, и Кристо, питавший к новорожденным особую нежность, ра
змышлял, глядя на копошившуюся в коляске сестренку, как трудно было бы во
спроизвести этот столь слаженный механизм, ее мозг, движение, мускулы.
Теперь они жили у заставы Шатийон, далеко от всего Ц от лицея, от улицы Р. В
новой квартире было много места, много воздуха, прекрасная ванна, повсюд
у раковины. Кристо отвели отдельную комнату. Малыш мог играть и бегать в с
кверике при доме… Крошка Натали оказалась ужасной крикуньей, и крик ее о
тражался эхом от тонких стен, но через год-другой это пройдет. По воскресе
ньям Кристо навещал Луиджи.
Луиджи стал теперь совсем старичком Ц маленький, желтый, как китаец. Обы
чно они сидели в подвальном помещении. Луиджи работал над кибернетическ
ой рукой, Кристо глядел, помогал… Потом Луиджи садился в качалку, снимал о
чки, покачивался, говорил…
Ц Я пришел из такого далека, голубчик… Я старый человек, и я много пожил н
а своем веку. А жизнь как улица. Идут, идут мимо… А я все стою. Я сам словно пр
охожий на своем собственном пути: чуть замешкаюсь, а потом прохожу, как и в
се прочие…
Однажды он сообщил Кристо, что собирается продать «Фирму Петраччи, основ
анную в 1850 году». А сам поступит на авиационный завод, где сможет продолжат
ь работу над кибернетической рукой. Продолжать работать над ней одному б
ессмысленно, у него нет ни необходимых материалов, ни достаточных знаний
. Хотя ему теперь помогает Мерсье Ц инженер-электронщик.
Ц Ты отсюда уедешь?
Луиджи промолчал.
Ц А автоматы?
Ц Может, сдам в музей…
Ц И «Игрока в шахматы» тоже?
Ц «Игрока» Ц тебе. Если, конечно, тебя не смущает, что его подлинность на
ходится под вопросом.
У Кристо перехватило дыхание, совсем как в тот день, когда захлопнулась д
верца ящика…
Ц Пойду, чуточку пройдусь, Луиджи…
Он вышел, шатаясь, из подвала, прошел через лавку и забрел на кухню. Мишетт
а сидела на табуретке, бессильно уронив руки.
Ц Ты не дашь нам кофе, Мишетта?
Мишетта улыбнулась: ей так хотелось, чтобы ее о чем-нибудь попросили. Ей у
же нечего было делать в этой жизни… Луиджи никогда ни о чем ее не просил, н
е ел дома. А знает ли Кристо, что Андре не носит, как и два предыдущих, третий
протез, который ему сделал Луиджи? Никак не привыкнет! Надевает протез, то
лько когда знает, что Луиджи зайдет его навестить, но несколько дней наза
д Луиджи встретил его на улице без протеза, и пустой рукав был засунут в ка
рман пиджака. Вообрази, какой это для Луиджи удар.
Ц Мне очень жаль Андре… но Луиджи здесь ни при чем. Андре ничего не желае
т понимать. Впрочем, сейчас мы будем работать на авиационном заводе вмес
те с господином Мерсье, там просто изумительные лаборатории. Тут кустарн
ым способом ничего не добьешься… Господин Мерсье уже водил меня туда. А Л
ебрен водил посмотреть на электроэнцефалограмму, знаешь, как это делает
ся, Ц к черепу прилаживают электроды и записывают электрические токи, в
ырабатываемые в мозгу. Потом делают тщательный анализ записи и пытаются
установить связь между мыслью и амплитудой и формой тока: например, во вр
емя сна и бодрствования… Понимаешь, Мишетта, нам вот чего не хватает Ц чу
вствительных регистрирующих аппаратов… То, что мы производим пока, слиш
ком грубо, особенно по сравнению с человеческим механизмом… А министерс
тво финансов чинит прямо-таки недопустимые препятствия работе, ведущей
ся в исследовательских институтах, отказывает в необходимых кредитах д
ля увеличения штатов, само устанавливает заработную плату, само назнача
ет поставщиков…
Мишетта понимающе покачивала головой.
Ц Как же тогда дело вести, да еще хорошо? Ц спросила она.
Ц Ты дашь нам кофе, Мишетта? Принесешь вниз, а?
Кристо спустился в подвал. Луиджи покачивался в продавленной качалке, вм
есте с ним на голых кирпичных стенах раскачивались полосы теней и света,
и бессонные автоматы. Кристо взобрался на табуретку.
Ц Я буду часто приходить к тебе на завод, Луиджи… Господин Мерсье сказал
, чтобы я звал его просто Робер, но я еще не привык… Знаешь, он мне много удив
ительного про машины рассказывал: «Если бы ты только знал, Ц говорит, Ц
какие они глупые и смешные, эти кибернетические машины!» Ц вот что он мне
сказал.
Кристо соскочил с табуретки и продолжал рассказывать, подражая господи
ну Мерсье:
Ц «Не следует требовать от них большего, чем они могут дать! Люди любуютс
я ими и говорят: „Какие же они умные! Подумайте, простая машина…“ А я гляжу
на них и посмеиваюсь: они до того невероятно комичные, невозмутимые до см
ешного. Иной раз я им прямо в лицо хохочу! Ц хлоп, бряк, щелк Ц а дело-то сов
сем в другом… Слишком уж они важничают и не понимают, до чего смешны!»
Кристо вскарабкался на табуретку.
Ц Он не уважает свои машины, господин Мерсье, то есть я хочу сказать Робе
р. Луиджи, расскажи мне еще раз об органических соединениях, которые начи
нают теперь применять в кибернетических системах. Ты сказал, что полупро
водники…
Париж Ц Фонтвиель
1959 Ц 1963
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
етрудно, так что в любую минуту она может включить его «Душу».
Ночи безумные, ночи бессонные!… Такие ночи проводила Натали, глядя на ту, д
ругую Натали, на картине, на ее руки, заключающие в объятия весь мир, друзе
й с их дарами, Луиджи, лобызающего ее босую ногу… Стрелка циферблата поср
едине солнечного диска двигалась медленно, как растет трава, но время вс
е-таки шло, и его приходилось скашивать, как слишком высокую траву. Звонил
и башенные часы, и еще один час падал в вечность. Натали выключала картину
только потому, что боялась испортить механизм. «Да нет, Ц успокаивал ее Л
уиджи, Ц он прочный, он не износится, это работа Марселя. И потом, ведь мы ж
е все тут рядом, мы тебе его в любую минуту починим». Возможно… Вокруг нее
врачей тоже было много, но нет ни одного столь искусного, который мог бы по
чинить ее, Натали. Врачей она к себе не пускала, одного ей хотелось Ц поко
я. Луиджи делал все, что мог, умолял, возмущался… Но настоять на своем Ц зн
ачило оторваться друг от друга, поэтому он и исполнял желания Натали. Ей д
авали успокоительные средства, а при болях Мишетта сама делала ей уколы.
И Натали продолжала притворяться, а если ее заставали в спальне, когда он
а, бессильно уронив руки, лежала в темноте, она говорила извиняющимся тон
ом: «Я заснула, очевидно, немножко устала»… Луиджи и Мишетта удалялись на
цыпочках, не зажигая света.
Она оставалась в темноте наедине сама с собой. Кому завещать свою «Душу»?
Вопрос этот тревожил ее. Ей не хотелось, чтобы картина досталась Луиджи, о
н слишком сведущ во всей этой механике, знает, как устроена картина, почем
у она движется. Надо завещать кому-нибудь попроще. Не доктору Вакье, он ко
ллекционер, искушенный… а кому-нибудь попроще… Натали подумала о дочери
: какой бы она ни была, ей все равно не понять,… И не Клоду-скульптору, он суд
ит об этой «Душе» с позиций художника. Она охотно оставила бы картину Фи-Ф
и, если только он живет еще на нашей земле… Или Мишетте.
Бывали ночи, когда луна ярко освещала стену напротив. Если Голем появляе
тся каждые тридцать три года, почему бы ему не появиться сейчас, а вдруг он
а увидит такой же лунной ночью за решеткой незанавешенного окна его желт
ый лоб, прижавшийся к стеклу. Возможно, это просто лик луны? В какой-то полу
дремоте ей вспоминались лица, речи, мысли, обрывки собственной жизни, и от
всей этой мешанины почему-то исходил странный запах мясной лавки. Иногд
а, казалось, страдания гнездились совсем не в ее теле: объективно, на глаз,
на ощупь, все было при ней, она была целая, а субъективно она была калекой, е
й ампутировали часть души, и болела именно эта душа-фантом. Как-то ей приш
ла в голову мысль, что, с тех пор как она вышла из лагеря, стала тучной, Луидж
и сделался ее протезом, ее искусственной душой. И, презирая себя за эту отв
ратительную мысль, она залилась слезами, и, когда Луиджи вошел в спальню, с
клонился над ней, он услышал ее шепот:
Ц Прости, прости… Прости меня… У каждого болит то, чего у него нет… У всех
у нас что-нибудь ампутировали… У Василия родину… он никак не привыкнет к
протезу, так и ходит с пустым рукавом. Вакье, во что он верит? Его тоже подве
ргли ампутации… она не вернется! Мертвые, они движутся на экране, делают о
дни и те же жесты… Они глупые… О, Луиджи, дорогая моя душа, моя душа-фантом…
Ц Должно быть, бредит, Ц шепнул Луиджи Лебрену, который ждал в столовой.
Лебрен приходил к ним ежедневно. Они с Вакье не раз совещались… Так или ин
аче делать операцию слишком поздно… И Луиджи не мог им помочь. Дверь в спа
льню Натали упорно оставалась закрытой.
Когда Луиджи объяснил Кристо, что Натали устала и не желает никого видет
ь, мальчик сначала не возразил: «никого» не означало его, Кристо, «никто»
Ц это не он, а все прочие. Но проходили дни, Натали лежала в спальне за закр
ытой дверью, и Кристо охватил ужас.
Ц Что с ней, Луиджи? Скажи, что с ней?
Луиджи похудел, пожелтел…
Ц Мы все, голубчик, как машины, мы тоже изнашиваемся… Вспомни-ка электро
нные машины, когда какая-нибудь деталь изнашивается, ее заменяют Ц это п
редусматривается. На некоторые части дают гарантию только на пять лет, п
отом их заменяют новыми. А у человека, когда у него что-нибудь повреждено,
иногда выходит из строя вся система… Рано или поздно найдут способ замен
ять негодные органы и у человека.
Ц А что у Натали повреждено? Скажи, что?
Ц Тело, голубчик… Все тело…
Ц Она устала? У Натали тело устало?
Ц Да… У нее устало тело. А что такое наша усталость? Тот же износ.
Ц Мы же не машины! Машина не может отдохнуть, если она износилась Ц знач
ит износилась… А к нам силы возвращаются. Натали отдохнет!
Ц Ты совершенно правильно сказал сейчас о разнице между искусственным
и естественным. Но иногда износ таков, что, как бы ни старался организм, ем
у не удается оживить изношенных частей.
Ц Значит, может, Натали и не отдохнет?
Луиджи ответил не сразу, кашлянул:
Ц Приходится переносить непереносимое, Кристо…
XXXVII. Anima
Душа (лат.).
, дыхание, жизнь
Дверь в магазин была широко открыта, и звонок поэтому звонил не перестав
ая, невыносимо пронзительно, ввинчиваясь в уши, как бурав… Пока кто-то нак
онец не догадался перерезать провод, и в наступившей тишине сразу стало
слышно, как входят и выходят люди, которые никому здесь не были знакомы, ко
торым никто не мешал входить и которые, казалось, имели на это право и знал
и, зачем явились сюда, в недра этого массивного дома. Совсем как те грузчик
и, которые в один прекрасный день явились выносить мебель Луазелей. Они п
одымались и спускались по лестнице, хватали в охапку все, чем жили здесь л
юди, вытаскивали на улицу, запихивали в фургон… Кристо держал отца за рук
у… Из комнаты позади магазина они прошли мимо полуоткрытой двери спальн
и Натали, откуда доносились голоса, шум, и вошли в столовую.
Там был только доктор Вакье. Рене Луазель не задавал ему вопросов Ц не хо
телось при Кристо. Они долго ждали в молчании. Потом дверь открылась, и Миш
етта сделала им знак рукой. Она походила на ангела смерти, вся черная от во
лос до чулок, с бледным как мел лицом.
Спальня… Музыка, исходившая от заведенной картины Кристо, вздымала полу
мрак, как вуаль. Здесь пахло, как и при жизни Натали, гренками, розами и чуто
чку ванилью. Розы, розы окружали ее тело, усыпали всю постель, где она поко
илась. Луиджи стоял рядом, но, видимо, с умыслом встал так, чтобы не заслоня
ть от нее картины.
Ц Подойди, голубчик, Ц он взял Кристо за плечи, Ц погляди, какая она кра
сивая и стройная.
Кристо поглядел: Натали обрядили в белое узкое и длинное платье, доходив
шее до лодыжек, п видны были голые босые ножки в золотых сандалиях… Плечи
и грудь укрыли белой кружевной шалью Ц подарок Луиджи ко дню рождения,
Ц лицо под расчесанными на прямой пробор волосами было красиво извечно
й красотой смерти.
Ц Я хочу ее поцеловать.
Губами Кристо ощутил ледяной холод прелестных пальцев, сложенных на гру
ди. Отец стоял за ним, не отходил ни на шаг. Спальня была наполнена людьми, д
вижением…
Ц Пойдем… мы еще посмотрим на нее, когда все уйдут…
Они вернулись в столовую. Здесь тоже теперь было полно народу, но Кристо н
икого не узнавал, и отец вывел его в коридор Дракулы. Огромный «кадиллак»
остановился перед домом № 3: из машины вышел Фи-Фи… на раздобревшем теле в
се та же похожая на череп голова, ворсистое пальто из верблюжьей шерсти. К
ристо протянул ему руку, сказал: «Здравствуй, Фи-Фи…» Ц и вдруг разрыдалс
я, уткнувшись лицом в верблюжью шерсть. Так они стояли и плакали, Фи-Фи и Кр
исто; а долговязый Рене Луазель, наклонившись над сынишкой, по-прежнему д
ержал его за плечо… в выпуклых его глазах стояли слезы, он покусывал усик
и…
Ц Пойдем, Кристо, мама ждет нас…
Кристо покорно поплелся за отцом. Фи-Фи вошел в коридор Дракулы.
XXXVIII. ……………………………
Малыш объявил вернувшемуся из лицея Кристо:
Ц Кристо! Папа и мама сделали автомат…
Родилась девочка, и Кристо, питавший к новорожденным особую нежность, ра
змышлял, глядя на копошившуюся в коляске сестренку, как трудно было бы во
спроизвести этот столь слаженный механизм, ее мозг, движение, мускулы.
Теперь они жили у заставы Шатийон, далеко от всего Ц от лицея, от улицы Р. В
новой квартире было много места, много воздуха, прекрасная ванна, повсюд
у раковины. Кристо отвели отдельную комнату. Малыш мог играть и бегать в с
кверике при доме… Крошка Натали оказалась ужасной крикуньей, и крик ее о
тражался эхом от тонких стен, но через год-другой это пройдет. По воскресе
ньям Кристо навещал Луиджи.
Луиджи стал теперь совсем старичком Ц маленький, желтый, как китаец. Обы
чно они сидели в подвальном помещении. Луиджи работал над кибернетическ
ой рукой, Кристо глядел, помогал… Потом Луиджи садился в качалку, снимал о
чки, покачивался, говорил…
Ц Я пришел из такого далека, голубчик… Я старый человек, и я много пожил н
а своем веку. А жизнь как улица. Идут, идут мимо… А я все стою. Я сам словно пр
охожий на своем собственном пути: чуть замешкаюсь, а потом прохожу, как и в
се прочие…
Однажды он сообщил Кристо, что собирается продать «Фирму Петраччи, основ
анную в 1850 году». А сам поступит на авиационный завод, где сможет продолжат
ь работу над кибернетической рукой. Продолжать работать над ней одному б
ессмысленно, у него нет ни необходимых материалов, ни достаточных знаний
. Хотя ему теперь помогает Мерсье Ц инженер-электронщик.
Ц Ты отсюда уедешь?
Луиджи промолчал.
Ц А автоматы?
Ц Может, сдам в музей…
Ц И «Игрока в шахматы» тоже?
Ц «Игрока» Ц тебе. Если, конечно, тебя не смущает, что его подлинность на
ходится под вопросом.
У Кристо перехватило дыхание, совсем как в тот день, когда захлопнулась д
верца ящика…
Ц Пойду, чуточку пройдусь, Луиджи…
Он вышел, шатаясь, из подвала, прошел через лавку и забрел на кухню. Мишетт
а сидела на табуретке, бессильно уронив руки.
Ц Ты не дашь нам кофе, Мишетта?
Мишетта улыбнулась: ей так хотелось, чтобы ее о чем-нибудь попросили. Ей у
же нечего было делать в этой жизни… Луиджи никогда ни о чем ее не просил, н
е ел дома. А знает ли Кристо, что Андре не носит, как и два предыдущих, третий
протез, который ему сделал Луиджи? Никак не привыкнет! Надевает протез, то
лько когда знает, что Луиджи зайдет его навестить, но несколько дней наза
д Луиджи встретил его на улице без протеза, и пустой рукав был засунут в ка
рман пиджака. Вообрази, какой это для Луиджи удар.
Ц Мне очень жаль Андре… но Луиджи здесь ни при чем. Андре ничего не желае
т понимать. Впрочем, сейчас мы будем работать на авиационном заводе вмес
те с господином Мерсье, там просто изумительные лаборатории. Тут кустарн
ым способом ничего не добьешься… Господин Мерсье уже водил меня туда. А Л
ебрен водил посмотреть на электроэнцефалограмму, знаешь, как это делает
ся, Ц к черепу прилаживают электроды и записывают электрические токи, в
ырабатываемые в мозгу. Потом делают тщательный анализ записи и пытаются
установить связь между мыслью и амплитудой и формой тока: например, во вр
емя сна и бодрствования… Понимаешь, Мишетта, нам вот чего не хватает Ц чу
вствительных регистрирующих аппаратов… То, что мы производим пока, слиш
ком грубо, особенно по сравнению с человеческим механизмом… А министерс
тво финансов чинит прямо-таки недопустимые препятствия работе, ведущей
ся в исследовательских институтах, отказывает в необходимых кредитах д
ля увеличения штатов, само устанавливает заработную плату, само назнача
ет поставщиков…
Мишетта понимающе покачивала головой.
Ц Как же тогда дело вести, да еще хорошо? Ц спросила она.
Ц Ты дашь нам кофе, Мишетта? Принесешь вниз, а?
Кристо спустился в подвал. Луиджи покачивался в продавленной качалке, вм
есте с ним на голых кирпичных стенах раскачивались полосы теней и света,
и бессонные автоматы. Кристо взобрался на табуретку.
Ц Я буду часто приходить к тебе на завод, Луиджи… Господин Мерсье сказал
, чтобы я звал его просто Робер, но я еще не привык… Знаешь, он мне много удив
ительного про машины рассказывал: «Если бы ты только знал, Ц говорит, Ц
какие они глупые и смешные, эти кибернетические машины!» Ц вот что он мне
сказал.
Кристо соскочил с табуретки и продолжал рассказывать, подражая господи
ну Мерсье:
Ц «Не следует требовать от них большего, чем они могут дать! Люди любуютс
я ими и говорят: „Какие же они умные! Подумайте, простая машина…“ А я гляжу
на них и посмеиваюсь: они до того невероятно комичные, невозмутимые до см
ешного. Иной раз я им прямо в лицо хохочу! Ц хлоп, бряк, щелк Ц а дело-то сов
сем в другом… Слишком уж они важничают и не понимают, до чего смешны!»
Кристо вскарабкался на табуретку.
Ц Он не уважает свои машины, господин Мерсье, то есть я хочу сказать Робе
р. Луиджи, расскажи мне еще раз об органических соединениях, которые начи
нают теперь применять в кибернетических системах. Ты сказал, что полупро
водники…
Париж Ц Фонтвиель
1959 Ц 1963
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27