– Граф Керлейн прибыл, мисс Диана. – Отступив от двери, он посмотрел на Лэда: – Милорд?
Лэд втянул в легкие побольше воздуха, поправил шейный платок и шагнул вперед.
В большой гостиной господствовали голубой и желтый цвета. Такая же чистая, аккуратно прибранная и несколько поблекшая, как и остальной Керлейн, она производила впечатление очень гостеприимной. Несмотря на зажженный камин, в комнате было прохладно. Мисс Диана стояла у огня с опущенными руками.
Неспособный сосредоточиться, чтобы вымолвить что-нибудь связное, он молча смотрел на нее.
Она была прекрасна. Без преувеличения. У нее были волосы цвета воронова крыла, огромные темные глаза и белая, как у китайской куклы, кожа. Она вообще была похожа на фарфоровую куклу – с аккуратным ртом, подобным розовому бутону.
Для женщины она была довольно высока – ему не пришлось бы сильно наклоняться, чтобы поцеловать ее. Ее фигура, несомненно, должна была возбуждать мужское воображение. Скромное серое платье придавало ей еще большее достоинство. Волосы, убранные наверх, не заслоняли совершенных черт лица. Лишь несколько мягких чернильных локонов, ускользнувших от заколок, обрамляли его по бокам.
– Милорд… – произнесла она, и Лэд позабыл все на свете. Голос ее был так же прекрасен. – Добро пожаловать в Керлейн. Я – Диана Уитлби.
Она с улыбкой направилась к нему. Когда она подошла ближе, он взял ее руку и заглянул ей в лицо. Он не вполне представлял, что ему следует делать или говорить. И вдруг он понял, что, в отличие от всех женщин, она не смотрит на него так, будто готова немедленно потерять голову. Она прекрасно владела собой.
– Надеюсь, ваше путешествие было приятным, – промолвила она. – Жаль только, что вам пришлось совершать его при столь печальных обстоятельствах. Примите еще раз мои искренние соболезнования в связи с кончиной вашего дедушки.
«Она будет моей женой», – подумал Лэд. Это прекрасное создание на всю жизнь останется с ним. Какой переполох поднимется в Теннесси, когда они вместе вернутся в Фэйр-Мэйден! В такую женщину все мужчины в округе тут же влюбятся до безумия.
– Гм. – После этого слабого звука улыбка ее слегка угасла, и рука сделала робкую попытку освободиться. Пальцы Лэда, однако, по-прежнему удерживали ее. – Я так благодарна, что вы вняли моим мольбам и приехали в Керлейн! Впрочем, я думаю, прежде чем что-то решать, вам стоит оглядеться. – Диана снова попыталась отнять руку. – Вы не… не будете ли любезны присесть, милорд? У огня вам будет удобнее.
Наконец он осознал, что доставляет ей неудобство, и заставил себя отпустить ее руку. Диана тотчас отступила назад, и только огромным усилием воли Лэд удержал себя на месте. Странно. Почему она смотрит на него скорее как на какого-то диковинного зверя, чем на человека, проехавшего пол земного шара, только чтобы жениться на ней?
Лэд попытался взять себя в руки.
– Да, конечно, – сказал он. – Спасибо, мисс Уитлби. Я с удовольствием присяду и погреюсь какое-то время. На улице довольно холодно.
Когда он проходил мимо нее, Диана заметила, как от ее собранности вдруг ничего не осталось. Рот сам собой раскрылся от изумления, глаза недоверчиво смотрели на гостя. Иган упомянул, что приезжий был очень красив, но его слова не содержали и десятой доли правды. Он был необыкновенно красив! На него было даже смотреть невозможно. Оставалось только дивиться столь совершенному творению Бога. Видимо, в день появления Лэда Уокера на свет он пребывал в особом расположении.
Диана никогда не видела глаз с более глубоким изумрудным оттенком. Густые волосы цвета спелой пшеницы лежали волнами. Классические пропорции, прямой нос, высокие, но не слишком выступающие скулы… Но рот! Чистый грех. Наверное, в создании сего участвовал и сатана. Ее это нисколько не удивило бы.
Мужчины пытались проложить путь к ее сердцу, но до сих пор она без труда противостояла любым соблазнам. Однако сейчас какое-то чувство подсказывало, что против этого человека ей не устоять.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь овладеть собой, и последовала за Лэдом к огню. Прежде чем сесть в кресло, она усилием воли придала лицу прежнее выражение. Лэд Уокер подождал, пока она сядет, сел вслед за ней и вытянул к камину длинные ноги.
– Суитин подаст нам чай сюда, – сказала Диана. – Хотя, может быть, вы предпочитаете что-нибудь покрепче? У моего приемного отца, я имею в виду покойного графа, в кабинете есть запас бренди. Я с удовольствием кого-нибудь пошлю, если желаете. – На самом деле она надеялась, что Лэд откажется, – бутылок осталось совсем немного. Пристрастие графа к изысканным напиткам обходилось ужасно дорого, и она хотела подольше растянуть то, что осталось.
– Чай – это прекрасно, – живо откликнулся Лэд. – В Фэйр-Мэйден моя мать никому не позволяла пить крепкие напитки раньше четырех. В течение дня мы пили чай и сидр. Я большой любитель чая.
Голос, звучащий с сильным акцентом, лился словно мед.
Грех, подумала Диана, ходячее воплощение греха. Прямое приглашение скатиться в бездну порока. Можно вообразить, как женщины падают к его ногам. Неужели он всегда так чувственен. Диана затруднялась подобрать точное слово. От этих мыслей вдруг сделалось так жарко, что привело ее в замешательство. Она молилась, чтобы ей не вспыхнуть так же ярко, как ее чувства. Сидевший напротив Лэд понимающе улыбнулся. Она поспешила отвести взгляд.
– Эта картина над камином, – ровным голосом произнесла Диана, направляя мысли туда, куда случайно упал ее взгляд, – один из поздних портретов графа, вашего дедушки. – Она заметила, к своему ужасу, что голос ее звучит так, будто ей слегка не хватает воздуха.
Зато голос Лэда звучал насмешливо. И весело.
– Это?
Диана краем глаза видела, что он продолжает смотреть на нее, а не на картину.
– Да, – сказала она, обеспокоенная этим странным поведением. Ее приемный отец всегда отзывался об американцах пренебрежительно, называя их безбожниками, язычниками, самонадеянными невеждами, презирающими всех и вся. Но зачем тогда он просил ее выйти замуж за одного из них? – Этот портрет считается одним из лучших. Здесь художник добился наибольшего сходства. – Она упорно смотрела на картину.
Лэд издал легкий вздох, затем тоже повернул голову и поднял глаза. Диане всегда нравился этот портрет, хотя он был написан задолго до того, как она узнала графа. На нем был изображен благородного вида человек в пышном одеянии. Лэд Уокер, по всей видимости, не разделял ее восхищения, так как по прошествии некоторого времени она услышала тихий смешок.
– Так-так, значит, это мой дедуля, – пробормотал Лэд. – Великий тиран. А он был дьявольски модный парень! Вы не находите? Послать бы его в этом костюме в Фэйр-Мэйден и посмотреть, как бы он выглядел к концу рабочего дня. Нет, в такой одежде не попашешь. Правда, я сомневаюсь, что мой дедушка хоть раз в жизни притронулся к плугу. Вряд ли он интересовался подобными вещами. – Лэд помолчал. – Да, – в задумчивости продолжил он, – похоже, отец не много взял от негр. Отец по натуре был самым мягким человеком, какого я когда-либо знал. Неудивительно, что они не нашли общего языка. Дед и в жизни был таким суровым? – Лэд снова взглянул на портрет.
– Конечно, некоторые считали графа строгим хозяином, возможно, даже суровым. Но ко мне он всегда был очень добр. Он ценил в людях преданность, и у него было много друзей. В графстве к нему относились с величайшим уважением. А здесь, в Керлейне, вы не встретите ни одного человека, кто скажет о нем хоть одно плохое слово.
– Я в этом убедился, – с готовностью заметил Лэд. – Когда я подъезжал к замку, то повстречал Конина Колвани с сыном. Так вот, мне было прочитано что-то вроде проповеди по поводу отсутствия у меня надлежащих чувств.
– О Боже! – вздохнула Диана. Она бы очень хотела, чтобы этого не произошло. Теперь Колвани всем растрезвонит о приезде нового графа. Оставалось только молиться, чтобы новость не дошла до Игана.
Лэд продолжил:
– Меня это не слишком удивило. Возможно, мои чувства к покойному дедушке оставляют желать лучшего. Но я надеюсь, вы меня поймете, Диана… мисс Уитлби. Мой дом – в Соединенных Штатах, я родился и вырос в Фэйр-Мэйден. Сюда я приехал потому, что хочу помочь вам и всем обитателям Керлейна. Мой отец тосковал по этой земле до последнего дня жизни, но он никогда не вспоминал о титуле. Он не готовил нас к этому. Я полагаю, нам лучше поговорить о вашем замужестве. А потом подумаем, что делать дальше. Может, вам захочется покинуть эти развалины и уехать в Соединенные Штаты, в Фэйр-Мэйден. – Воодушевившись, Лэд даже привстал. – Это прекрасное место. Лучшей фермы не сыскать во всем Теннесси! От одного вида того райского уголка можно умереть от счастья. Дом, конечно, не такой большой, но вряд ли это имеет какое-то значение. – Он улыбнулся, и сердце ее подпрыгнуло в груди так сильно, что отдалось, в ушах. – Это один из самых лучших домов в Теннесси. Люди лезут из кожи вон, чтобы получить приглашение на вечер. Вы будете хозяйкой Фэйр-Мэйден, и женщины всего штата будут завидовать вам, как когда-то моей матери.
Теннесси? Диана ничего не понимала. Да нет же, он не мог думать о Теннесси, после того как увидел Керлейн. Разве может что-то сравниться с ним? Вероятно, Лэд Уокер просто слишком ошеломлен увиденным. Никто не приучал его к мысли, что он может стать графом.
– И почему же лорд Чарльз не ожидал, что сам он или его сыновья унаследуют титул? – прервала его Диана. – Ведь не потому, что они поссорились с покойным графом? Если бы ваш отец мог сейчас знать, что его сын вернулся в Англию, чтобы занять свое законное место в Керлейне, он был бы безмерно рад. Надеюсь, вы не станете это отрицать?
Лэд выглядел слегка озадаченным.
– Наверное, вы правы, – проговорил он. – Но вы должны понять и меня. Согласитесь, ведь Фэйр-Мэйден очень много значил для него и для всей нашей семьи…
Легкое постукивание заставило его умолкнуть. В следующее мгновение Суитин открыл дверь и впустил в гостиную Моди, несшую поднос с чаем. Она держала голову так высоко, будто служила горничной в королевском дворце. Взгляд ее обратился к Диане, которая прекрасно понимала волнение старой женщины при встрече с неведомым американцем, их новым хозяином.
Горничная поставила поднос на низкий столик рядом с Дианой, присела в реверансе и повернулась к Лэду.
– Милорд, – торжественно произнесла Диана, – это Моди Фаррелл, из клана Фарреллов. Моди пришла в замок Керлейн, можно сказать, девочкой и служит здесь уже сорок пять лет.
К ее величайшему удивлению – и немалому беспокойству, – Лэд Уокер вскочил с кресла и взял Моди за руку.
– Рад познакомиться с вами, Моди, – сказал он приветливо, не замечая, что она вся сжалась от его прикосновения. – Мой отец часто говорил о вас. Вы были его няней?
Моди покачала головой и выдернула руку. Диана чувствовала себя так, будто камень лег ей на сердце. Она видела, что служанка выбита из колеи непонятным поведением Лэда.
– Нет, милорд. – Моди отступила от него, силясь обрести равновесие. – Я только помогала няне. В ту пору для меня это было детской игрой. Я гордилась тем, что мне позволяют ухаживать за маленьким лордом Чарльзом. – Она снова присела в реверансе и сказала: – Добро пожаловать в Керлейн, милорд.
Затем Моди поспешила покинуть гостиную, Суитин закрыл за ней дверь, бросив на Диану холоднейший взгляд. Лэд продолжал стоять.
– Не понимаю ваших людей. Вы все… такие странные, – покачал он головой.
«Это мы-то странные?» – подумала Диана. Сам он странный! Не умеет вести себя надлежащим образом. Неужели ему непонятно в какое неловкое положение он поставил Моди? Она пришла приветствовать его со всем уважением и почтением как нового графа, а он? Свел на нет всю торжественность момента.
– Здесь многое не похоже на то, к чему вы привыкли в своей стране, – мягко заметила она, – но со временем вы освоитесь.
Лэд издал невеселый смешок:
– И все потому, что я Уокер? Да, Диана? Но разве это так важно? Я ведь, знаете, еще наполовину американец.
«Диана»? Ее задело, с какой легкостью он произнес ее имя, но она не сделала никакого замечания по этому поводу. Учитывая, что скоро они обвенчаются, можно простить ему эту фамильярность, решила она.
– Ну, ту вашу половину никак нельзя сравнивать с английской, – сказала Диана. – Род Уокеров существует сотни лет. Он – один из древнейших и благороднейших в Англии. Принадлежать к Нему – великая честь. Я очень люблю Керлейн – больше, чем можно высказать словами, – но во мне нет того, чем наделены вы, – крови Уокеров. Если мы поженимся, в моих детях будет ваша кровь. Она свяжет их с Керлейном. Вы передадите им такое бесценное наследство благодаря этой своей английской половине.
Лэд еле слышно пробормотал что-то и покачал головой. Диана ждала. Наконец он повернулся к ней и посмотрел на нее испытующим взглядом:
– Итак, вы унаследуете замок, а я землю и титул, если я правильно понял? У меня есть письмо от какого-то адвоката в Лондоне, Сиббла или что-то в этом роде…
– От мистера Сиббли, – поправила Диана. – Да, он был поверенным графа, и у него находятся все документы, необходимые для нашего союза. – Она вдруг покраснела и опустила глаза. – Если это произойдет, то есть… Словом, вы никоим образом не должны принуждать себя жениться на мне. Я никогда не стану неволить вас, даже ради Керлейна.
– Но пойдете под венец, если я пожелаю, – спокойно констатировал Лэд. – С чего бы? – Он потянулся за своей чашкой. – Уж не потому ли вы приехали в Керлейн и стали воспитанницей моего дедушки? Мы, случайно, не родственники?
– Всего лишь дальние, – поспешно заверила Диана, – иначе вопрос о нашем браке не рассматривался бы. Наше родство и впрямь невелико, так, седьмая вода на киселе. Что касается моего пребывания здесь… – Она замялась и почти робко посмотрела на него: – Ваш отец никогда не рассказывал, из-за чего они с покойным графом так страшно рассорились?
– Что-то говорил, – кивнул Лэд. – В той истории была замешана женщина. Граф присмотрел ее для моего отца и хотел, чтобы он на ней женился.
– Да. Так вот, той женщиной была моя мать. Они были помолвлены.
Лэд поставил чашку с чаем. Затем выпрямился и уставился на Диану:
– Ваша мать?
Диана не могла понять, оскорбило ли его это известие или позабавило.
– Что вы так смотрите? – спросила она. – Вам трудно в это поверить?
– Господь всемогущий… – Лэд задумчиво провел рукой по волосам. – Дело немножко в другом. Чего добивался старикан? Не получилось с ними, так взамен решил соединить нас?
Диане приходили в голову эти мысли, но она не могла поверить, что ее приемный отец способен на подобное.
– Вряд ли, – покачала головой она. – Я убеждена, что граф заботился о Керлейне и желал всем добра. Установив законность брака вашего отца, а стало быть, и вашего рождения, он решил, что вы станете новым графом. А в нашем союзе, мне кажется, он видел гарантию моего будущего. Граф считал, что я должна остаться в Керлейне, и хотел, чтобы было, кому обо мне заботиться. Иначе вы могли бы вышвырнуть меня отсюда.
Откровенно оценивающий взгляд прожег ее насквозь с головы до ног.
– Голубушка, я никогда не сделал бы этого, – протянул своим медовым голосом Лэд. – Неужто я так глуп? Надеюсь, что нет.
– О-о! – Диана молча взирала на него. Что она могла ему сказать?
– Стало быть, за вашей матерью стояли деньги? – Лэд, прохаживающийся по комнате, снова приблизился к Диане. – Отец говорил, что благодаря его женитьбе на богатой невесте предполагалось привести в порядок Керлейн. Поэтому когда отец отказался, дед лишил его наследства и выгнал из дома. И за что! Только за то, что парень следовал велению сердца.
– Да, ваш отец был изгнан, – сказала Диана. – Что, правда, то, правда. Но они с мамой были помолвлены с детства, и граф имел все основания рассчитывать на их брак. Это может показаться корыстным, но в то время в Англии было так принято. Даже сейчас подобные вещи считаются приемлемыми. Моя мать также была заинтересована в союзе с лордом Чарльзом. В обмен на деньги, принесенные ею, она должна была стать графиней. Любая женщина мечтает о таком титуле, и моя мать желала удостоиться этой чести. И надеялась, что свадьба состоится.
– Это было бы прекрасно для вашей матери, – заключил Лэд. – Но почему отец должен был принести себя в жертву, если он хотел жениться на другой? С моей матерью он чувствовал себя счастливейшим человеком в мире до конца своих дней, потому что женился по любви.
– Как трогательно, – заметила Диана, сдерживая вскипающий гнев. Она отставила в сторону чашку и встала, чтобы смотреть Лэду в глаза. – Это был эгоистический поступок. Оставив мою мать ради собственного счастья, ваш отец навлек на нее позор и разбил сотни других жизней. Больше всего пострадали жители Керлейна. Уж они-то были вправе ожидать большей самоотверженности от своего будущего лорда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32