Иган находился среди немногих оставшихся. Извинившись перед ними, он решительно направился к Диане, державшейся от него на почтительном расстоянии. Увидев его, она приготовилась к встрече. Когда он отвесил ей низкий поклон, у нее горло сдавило от ярости. Диана посмотрела на него – взгляд ее выражал все, что она к нему чувствовала.
– Миледи, – начал Карден, – я должен поблагодарить вас за сегодняшний день. Вы были гостеприимны и добры, хотя хотелось бы, чтобы меня привел сюда более счастливый случай.
– Сэр, – холодно сказала она, – это так. Для вас подобного случая быть не может. Всего доброго.
Она повернулась, чтобы уйти, но Иган двинулся за ней:
– Диана…
– Милорд. – Диана повернулась к нему, изо всех сил стараясь сдержать гнев. – Я сказала «всего доброго».
– Я привез кое-что для вас. Из Лондона. Я передал это Суитину.
Диана резко вздохнула и поспешила к дверям Большого зала.
– Там вы найдете новости о вашем муже, – проговорил Иган ей вслед. – Я думаю, вам будет интересно узнать, как граф Керлейн проводит время.
Диана не остановилась. Она шла, высоко подняв голову, не выказывая внешне ни малейших признаков беспокойства.
Миновав коридор, ведущий в западное крыло, она вздохнула свободнее – Иган ее больше не преследовал. Суитин встретил ее в дверях.
– Мисс Диана…
– Леди Керлейн! – осадила его Диана, сверкая глазами. Он и Моди теперь упорно обращались к ней так, будто она вовсе не выходила замуж. – Графиня Керлейн и супруга вашего лорда. Прошу впредь не забывать об этом.
Суитин ничем не выдал своего удивления.
– Да, миледи, – последовал чопорный ответ. Дворецкий низко поклонился. – Покорнейше прошу меня извинить.
Диана фыркнула.
– Покорность не ваша черта. И сомневаюсь, что она у вас вдруг появится. Виконт Карден передавал вам что-нибудь для меня?
Суитин с готовностью кивнул:
– Несколько лондонских газет, миледи. Я позволил себе отнести их в гостиную.
– Спасибо. – Диана направилась к лестнице. – И еще, Суитин…
– Да, миледи?
– Если виконт Карден привезет еще что-нибудь в Керлейн, – продолжала Диана, – что бы это ни было, сразу бросайте это в камин и посылайте виконта к черту.
Диана собиралась поступить так же, как только поднимется в гостиную. Иган не принес бы газеты, если бы прочитанное не должно было причинить ей боль. Что бы там ни писалось про Лэда – это чистейший яд.
Они лежали на низеньком столике возле камина – тонкая стопка из двух-трех аккуратно сложенных номеров. Покойный граф, бывая в Лондоне, время от времени привозил ей газеты – такие, где было мало политики, Диана с удовольствием читала их и всегда с нетерпением ждала этих «подарков». Она проводила целые часы, листая страницу за страницей и находя разного рода объявления, анекдоты и сплетни. Потом перечитывала снова и снова, воображая себе Лондон и светский сезон.
Но газеты, привезенные Иганом, явно не доставят ей удовольствия. Мимоходом она подумала, что, должно быть, он сам ездил в Лондон. Видел ли он там Лэда? Разговаривал ли с ним?
Не так много получила она от своего мужа, с тех пор как он уехал, – всего несколько слов. Писала ли она часто или редко, говорила о своей любви или была холодна, не имело значения. Ответа все равно не было. Так Лэд наказывал ее за то, что она его прогнала. Значит, его любовь теперь превратилась в ненависть. И, по-видимому, единственное, что удерживало его в Лондоне, – это чувство долга. Никакой другой причины для его постоянного молчания придумать невозможно.
Правда, приходили деньги, хоть и небольшие, но ежемесячно, начиная с сентября, а накануне зимы – драгоценный уголь, без которого они могли замерзнуть. И еще были два небольших, безмерно удививших ее подарка: перчатки к Рождеству и маленькая серебряная брошь к годовщине их бракосочетания. Но все это, даже подарки, были переправлены через личного курьера мистера Сиббли, с устным извещением, что их прислал граф Керлейн, но без всякой записки от него самого. С того дня Диана не расставалась с брошью.
Она была замужней женщиной, но не имела представления, чем занимается ее муж, и даже не знала, где он живет. Как горько это было! Сколько тайных слез, она пролила, лежа в своей постели, одинокая и безутешная, оплакивая себя и то, что ею содеяно. Сколько бессонных ночей провела она в размышлениях. Она любила Лэда всеми силами своей страстной души, и он тоже любил ее прежде. Быть разлученной с ним оказалось хуже любого ада. И она ничего не знала о своем муже. Она ничего не слышала о нем – ни где он, ни с кем. Это было сущей мукой.
Диана направилась к столику. Она взяла одну из газет и развернула. Удары сердца гулким эхом отозвались в ушах. Нужно немедленно бросить это в огонь! И она сделает это.
Трясущимися пальцами она начала комкать бумагу, но затем остановилась. Граф Керлейн. Она увидела его имя и медленно разгладила страницу.
«В минувший четверг в доме леди Куинсли состоялся ежегодный бал. Он стал поистине величайшим событием сезона. Своим грандиозным успехом вечер обязан более всего присутствию графа Керлейна, чье появление в этом году не прошло незамеченным. Имя графа у всех на слуху, женские сердца уже несколько месяцев приходят в трепет при его упоминании. Пока еще неженатый граф, лишь недавно вступивший в права наследства, чрезвычайно быстро приобрел известность в высшем обществе. Несмотря на то, что лорд Керлейн американец и поместье его одно из беднейших в Англии, его манеры превосходны, одежда безупречна, а личное обаяние заслуживает самой высокой оценки. Особое внимание к графу проявляют почтенные матроны, жаждущие выгодных партий для своих дочерей. Его сиятельству приходится даже идти на некоторые уловки, чтобы не быть растерзанным толпой поклонниц. Все женщины, замужние и незамужние, готовы броситься к ногам лорда Керлейна».
– Неженатый, – пробормотала Диана, опуская газету. – Как им это могло в голову прийти?
Она взяла следующий номер и стала искать упоминание о графе Керлейне. В этой газете было написано то же самое, даже хуже.
Полчаса спустя Диана бросила все газеты в огонь. Страницы сворачивались, захваченные пламенем, и, тлея, превращались в пепел. Сердце сжимала обида. Безумно хотелось плакать. Диана плотно сжала губы, отказываясь поддаваться слабости. Она выплакала реки слез из-за Лэда Уокера, а он тем временем развлекался. Ну что ж, отныне – ни одного скорбного вздоха.
Итак, все прояснилось. Вот почему граф Керлейн не писал столько времени. Он был слишком занят. Развлекался и завоевывал признание лондонского высшего света. Осаждаемый красавицами, позволял им верить, будто и в самом деле свободен. Да и стоило ли оповещать о своей женитьбе на простой деревенской мышке, которая никогда не выбиралась дальше Херефордшира?
Она никогда бы не подумала, что Лэд способен на такое. Она с трудом верила своим глазам. Неужели человек, разделявший с ней пламя любви, мог вести себя подобным образом? Лэд неуютно себя чувствовал даже в костюмах, сшитых портным из Уэбли, а теперь ее мужа считают законодателем столичной моды! Как такое могло произойти?
– О, Лэд! – пробормотала она. Как он мог так предать ее? Неужели все кончено? Зачем она прогнала его! Но ведь он сам признал, что во многом виноват, и понимал, что ему нужно уехать. Конечно, Керлейн его уже совсем не волнует и он не станет доставать нужные им деньги. Заниматься подобными делами ему теперь недосуг. И вряд ли он когда-либо вернется к ней.
Он оставил ее и даже не нашел нужным написать об этом. Керлейн погиб, хотя какое это имеет значение? Она потеряла Лэда, и уже ничто не сможет причинить ей боли.
Она снова потрогала брошь, словно черпая в этих прикосновениях силы. Так она привыкла делать с того дня, когда только ее получила. Какая глупость! Можно подумать, что в недорогом маленьком украшении сосредоточились все надежды.
Диана прикрыла глаза. Две упрямые слезинки выкатились, наконец, на щеки. Резким движением она отстегнула брошь и положила на каминную полку. Губы ее дрожали.
В дверь тихонько постучали. Диана судорожно вздохнула и сердито смахнула слезы.
– Войдите! – громко и уверенно произнесла она, радуясь, что хоть голос ее не подвел.
Дверь открылась, в нее просунулась голова Суитина:
– Миледи, приехали какие-то джентльмены… – Голос дворецкого звучал как-то странно.
– Кто они?
– Я не знаю, мисс… миледи. Они говорят, что их прислал граф.
У нее вырвался нервный смешок.
– Это невозможно.
– Я с вами согласен, миледи, но они настаивают, чтобы им позволили повидать вас. Говорят, что у них для вас послание от лорда Керлейна.
Диана решительно направилась к двери, уверенная, что это еще одна злая шутка Игана.
– Сейчас посмотрим, – сердито сказала она.
Во дворе стояла дюжина, если не больше, мужчин – все на редкость неприглядные и неухоженные, бледные и тщедушные, как от хронического недоедания. Более жалкого зрелища Диана еще не видела. На большинстве была истрепанная армейская форма. Солдаты, вернувшиеся с войны, и как минимум четверо из них – с тяжелыми ранениями. Какой-то молодой человек с волосами соломенного цвета вышел вперед. Один рукав у него свободно болтался, а щеку обезображивал глубокий рубец. Несмотря ни на что, он с неожиданным изяществом поклонился.
– Вы, должно быть, леди Керлейн. – Голос его прозвучал много благороднее, нежели она ожидала. – Лорд Керлейн предупреждал меня, что такой прекрасной женщины я еще не встречал, и был прав. Простите меня, – тотчас добавил он, когда Диана бросила на него строгий взгляд, – если я позволил себе излишнюю вольность.
– Я графиня Керлейн, – подтвердила Диана. – Вы желали видеть меня?
– Да, миледи. Мы, – незнакомец взмахнул уцелевшей рукой, указывая на стоявших сзади, – прибыли в Керлейн по приглашению его сиятельства для восстановления замка. Меня зовут Дэвид Мултон. Я – архитектор, – добавил он, несколько смутившись, – вернее, был им до войны.
Диана считала себя достаточно вежливым человеком. Во всяком случае, так ее воспитывал покойный граф, и она всегда гордилась своей выдержкой. Но в ответ на слова Дэвида Мултона она лишь недоверчиво покачала головой.
Такой прием, казалось, страшно расстроил незваных гостей, которые и без того выглядели достаточно плачевно. Еще минуту назад они радовались, что, наконец, пришли в Керлейн, и глаза их светились надеждой, теперь же она сменилась отчаянием.
Исключение составлял Дэвид Мултон. Реакция Дианы, похоже, только придала ему уверенности. Он пошарил в кармане и вытащил оттуда пакет.
– Граф Керлейн нанял меня, чтобы я проследил за ходом выполнения работ. Уверяю вас, я неплохой специалист. До войны я занимался изысканиями с мистером Биконом. Вы наверняка о нем слышали. Ну а раньше я получил ученую степень в Оксфорде.
Диана продолжала качать головой. Дэвид Мултон протянул ей пакет.
– У меня есть бумаги в рюкзаке, – настойчиво твердил он, подозревая, будто ее недоверие связано с его увечьем. – Диплом и письмо от мистера Бикона. Миледи, я буду рад их представить, если вам нужны дополнительные подтверждения. Взгляните, пожалуйста, на послание лорда Керлейна. Там все написано.
Она взяла письма и опустила глаза. Было слышно, как тревожно переговариваются мужчины. Дэвид Мултон откашлялся.
– Миледи, если вы сомневаетесь в нашей пригодности для подобной работы, позвольте вас разуверить. Мы намного способнее, чем это может показаться, и к тому же старательны.
– И голодны! – добавил кто-то за его спиной, что вызвало смех у остальных.
– Да, – подтвердил Дэвид Мултон, – и это тоже. Мы три дня шагали сюда из Лондона. Лорд Керлейн обещал, что нас ожидает радушный прием. Жаль, что у него не было возможности предупредить вас заранее, миледи. Я вижу, наш приход явился для вас сюрпризом, но, смею надеяться, не неприятным. Насколько я успел заметить, замок нуждается в серьезном ремонте. Нам предстоит порядком поработать, прежде чем он станет по-настоящему пригоден для жилья.
Слушая его вполуха, Диана распечатала письмо.
Диана!
Прости, что не сумел предупредить тебя о приезде лейтенанта Мултона и его бригады. Эти люди сражались на Апеннинах и были ранены. Многие из них остались калеками, в частности лейтенант Мултон, и потеряли надежду найти работу. Они не могут сейчас вернуться в свои семьи. Армия с легкостью выжимает все соки из отважных людей, а затем, когда они становятся недееспособны, вышвыривает их на помойку. Становясь изгоями в собственной стране, они вынуждены попрошайничать или воровать. Многие из них обречены на голодную смерть. Диана, я не стану описывать тебе, как я встретился с лейтенантом и остальными, но, поверь моему слову, они были на пути к тому же.
Поэтому я направил их в Керлейн. Я обещал, что у них будет пища и кров, – правда, весьма ненадежный – в обмен на их труд. Размести их в замке, в Большом зале. Летом там достаточно тепло, а к зиме они постараются привести в порядок другое помещение. Они докажут тебе, что умеют работать.
Диана, они не доставят тебе особых хлопот. Потребности у них предельно скромные. Эти люди привыкли к суровой солдатской жизни. Они могут спать на земле, накрывшись одеялом. Они сами готовят пищу и обслуживают себя. И они будут усердно трудиться. Лейтенант Мултон у них за старшего. Тебе нужно только сказать ему, чего ты хочешь. Распоряжайся так, будто ты старший офицер, и можешь не сомневаться – твои желания будут исполнены.
Я дам указания мистеру Сиббли, чтобы он выделил дополнительные средства на их содержание. И не беспокойся, это никак не отразится на наших попытках вернуть Керлейн. Предсказания сэра Джеффри относительно моих успехов в игре сбываются, так что мы можем позволить себе эти небольшие затраты. Поверь мне, они того стоят. Мы нигде не нашли бы такую дешевую рабочую силу. Надеюсь, идея с ремонтом тебе понравится.
Если у тебя возникнут какие-либо сомнения, напиши мне. Если ты по-прежнему не сможешь заставить себя это сделать, дай знать мистеру Сиббли. Я уверен, он проявит любезность и сообщит мне твои пожелания.
С любовью к тебе, как всегда Лэд.
Диана еще раз перечитала послание от начала до конца, ни на секунду не забывая о присутствии мужчин. Они стояли во дворе и ожидали ее ответа. Наконец она опустила листок и посмотрела на Дэвида Мултона.
– Да, мой муж действительно нанял вас, – мягко сказала она. – Ну что ж, добро пожаловать в Керлейн. Будем ремонтировать замок.
Все сразу заулыбались и принялись похлопывать друг друга по спине. Дэвид Мултон снова ей поклонился:
– Благодарю вас, миледи. Мы очень рады и надеемся быть для вас полезными.
– Я уверена, что так и будет, лейтенант. Лорд Керлейн также не сомневается в этом, иначе он не прислал бы вас.
– Миледи, вовсе не обязательно называть меня лейтенантом. Ведь я теперь демобилизованный.
– Но так написано в письме графа, – пояснила Диана. – Он представил вас как лейтенанта, и, стало быть, так и следует к вам обращаться. А сейчас, джентльмены, будьте добры, соберите свои вещи и следуйте за мной. Я провожу вас в Большой зал. Сегодня днем мы собирали людей на поминки. Да, такое вот горе. Но нет, худа без добра – осталось много еды и есть что выпить. Столы еще не убрали, так что после долгого путешествия вы… – Диана умолкла и окинула взглядом гостей, с жалостью отметив, как все они исхудали. – Думаю, вы будете рады подкрепиться, – закончила она.
Прошел час, прежде чем Диана покинула западное крыло. Она снова отправилась в Большой зал, дабы лично заняться пополнением. Раньше в замке обитало много слуг, и с тех пор сохранились соломенные тюфяки. Комфорт небольшой, но хоть что-то. Вскоре все это хозяйство было перенесено в Большой зал. Помещение сразу стало похоже на казарму. Дэвид Мултон пообещал соорудить перегородки, наподобие старинных ширм. Диане эта идея пришлась по душе. Хорошо, что в Большом зале снова кто-то поселится. Пусть все будет как в прежние времена, когда здесь жили воины и рыцари.
Наконец лейтенант с его командой были напоены, накормлены и устроены. Теперь Диане предстояла весьма изнурительная работа. Нужно было идти успокаивать Суитина и Моди. Для старых слуг это неожиданное нашествие явилось страшным потрясением. Знакомство с новым графом служило пришедшим не лучшей рекомендацией. Они чужаки, может быть, даже преступники или убийцы! Никто из посторонних не должен прикладывать руку к восстановлению замка. Этим могут заниматься только Фарреллы или Колвани.
Диана спокойно выслушала жалобы слуг. Затем сказала спокойно, как могла, что эти люди присланы графом, а потому ни она, ни слуги и никто другой не может ничего изменить. Так пожелал граф – и слово его закон для Керлейна. Когда челядь начала возражать, она улыбнулась и, пожав плечами, удалилась.
В гостиной она снова вернулась к посланию Лэда. Медленно и вдумчиво его перечитала, недоуменно сдвинув брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Миледи, – начал Карден, – я должен поблагодарить вас за сегодняшний день. Вы были гостеприимны и добры, хотя хотелось бы, чтобы меня привел сюда более счастливый случай.
– Сэр, – холодно сказала она, – это так. Для вас подобного случая быть не может. Всего доброго.
Она повернулась, чтобы уйти, но Иган двинулся за ней:
– Диана…
– Милорд. – Диана повернулась к нему, изо всех сил стараясь сдержать гнев. – Я сказала «всего доброго».
– Я привез кое-что для вас. Из Лондона. Я передал это Суитину.
Диана резко вздохнула и поспешила к дверям Большого зала.
– Там вы найдете новости о вашем муже, – проговорил Иган ей вслед. – Я думаю, вам будет интересно узнать, как граф Керлейн проводит время.
Диана не остановилась. Она шла, высоко подняв голову, не выказывая внешне ни малейших признаков беспокойства.
Миновав коридор, ведущий в западное крыло, она вздохнула свободнее – Иган ее больше не преследовал. Суитин встретил ее в дверях.
– Мисс Диана…
– Леди Керлейн! – осадила его Диана, сверкая глазами. Он и Моди теперь упорно обращались к ней так, будто она вовсе не выходила замуж. – Графиня Керлейн и супруга вашего лорда. Прошу впредь не забывать об этом.
Суитин ничем не выдал своего удивления.
– Да, миледи, – последовал чопорный ответ. Дворецкий низко поклонился. – Покорнейше прошу меня извинить.
Диана фыркнула.
– Покорность не ваша черта. И сомневаюсь, что она у вас вдруг появится. Виконт Карден передавал вам что-нибудь для меня?
Суитин с готовностью кивнул:
– Несколько лондонских газет, миледи. Я позволил себе отнести их в гостиную.
– Спасибо. – Диана направилась к лестнице. – И еще, Суитин…
– Да, миледи?
– Если виконт Карден привезет еще что-нибудь в Керлейн, – продолжала Диана, – что бы это ни было, сразу бросайте это в камин и посылайте виконта к черту.
Диана собиралась поступить так же, как только поднимется в гостиную. Иган не принес бы газеты, если бы прочитанное не должно было причинить ей боль. Что бы там ни писалось про Лэда – это чистейший яд.
Они лежали на низеньком столике возле камина – тонкая стопка из двух-трех аккуратно сложенных номеров. Покойный граф, бывая в Лондоне, время от времени привозил ей газеты – такие, где было мало политики, Диана с удовольствием читала их и всегда с нетерпением ждала этих «подарков». Она проводила целые часы, листая страницу за страницей и находя разного рода объявления, анекдоты и сплетни. Потом перечитывала снова и снова, воображая себе Лондон и светский сезон.
Но газеты, привезенные Иганом, явно не доставят ей удовольствия. Мимоходом она подумала, что, должно быть, он сам ездил в Лондон. Видел ли он там Лэда? Разговаривал ли с ним?
Не так много получила она от своего мужа, с тех пор как он уехал, – всего несколько слов. Писала ли она часто или редко, говорила о своей любви или была холодна, не имело значения. Ответа все равно не было. Так Лэд наказывал ее за то, что она его прогнала. Значит, его любовь теперь превратилась в ненависть. И, по-видимому, единственное, что удерживало его в Лондоне, – это чувство долга. Никакой другой причины для его постоянного молчания придумать невозможно.
Правда, приходили деньги, хоть и небольшие, но ежемесячно, начиная с сентября, а накануне зимы – драгоценный уголь, без которого они могли замерзнуть. И еще были два небольших, безмерно удививших ее подарка: перчатки к Рождеству и маленькая серебряная брошь к годовщине их бракосочетания. Но все это, даже подарки, были переправлены через личного курьера мистера Сиббли, с устным извещением, что их прислал граф Керлейн, но без всякой записки от него самого. С того дня Диана не расставалась с брошью.
Она была замужней женщиной, но не имела представления, чем занимается ее муж, и даже не знала, где он живет. Как горько это было! Сколько тайных слез, она пролила, лежа в своей постели, одинокая и безутешная, оплакивая себя и то, что ею содеяно. Сколько бессонных ночей провела она в размышлениях. Она любила Лэда всеми силами своей страстной души, и он тоже любил ее прежде. Быть разлученной с ним оказалось хуже любого ада. И она ничего не знала о своем муже. Она ничего не слышала о нем – ни где он, ни с кем. Это было сущей мукой.
Диана направилась к столику. Она взяла одну из газет и развернула. Удары сердца гулким эхом отозвались в ушах. Нужно немедленно бросить это в огонь! И она сделает это.
Трясущимися пальцами она начала комкать бумагу, но затем остановилась. Граф Керлейн. Она увидела его имя и медленно разгладила страницу.
«В минувший четверг в доме леди Куинсли состоялся ежегодный бал. Он стал поистине величайшим событием сезона. Своим грандиозным успехом вечер обязан более всего присутствию графа Керлейна, чье появление в этом году не прошло незамеченным. Имя графа у всех на слуху, женские сердца уже несколько месяцев приходят в трепет при его упоминании. Пока еще неженатый граф, лишь недавно вступивший в права наследства, чрезвычайно быстро приобрел известность в высшем обществе. Несмотря на то, что лорд Керлейн американец и поместье его одно из беднейших в Англии, его манеры превосходны, одежда безупречна, а личное обаяние заслуживает самой высокой оценки. Особое внимание к графу проявляют почтенные матроны, жаждущие выгодных партий для своих дочерей. Его сиятельству приходится даже идти на некоторые уловки, чтобы не быть растерзанным толпой поклонниц. Все женщины, замужние и незамужние, готовы броситься к ногам лорда Керлейна».
– Неженатый, – пробормотала Диана, опуская газету. – Как им это могло в голову прийти?
Она взяла следующий номер и стала искать упоминание о графе Керлейне. В этой газете было написано то же самое, даже хуже.
Полчаса спустя Диана бросила все газеты в огонь. Страницы сворачивались, захваченные пламенем, и, тлея, превращались в пепел. Сердце сжимала обида. Безумно хотелось плакать. Диана плотно сжала губы, отказываясь поддаваться слабости. Она выплакала реки слез из-за Лэда Уокера, а он тем временем развлекался. Ну что ж, отныне – ни одного скорбного вздоха.
Итак, все прояснилось. Вот почему граф Керлейн не писал столько времени. Он был слишком занят. Развлекался и завоевывал признание лондонского высшего света. Осаждаемый красавицами, позволял им верить, будто и в самом деле свободен. Да и стоило ли оповещать о своей женитьбе на простой деревенской мышке, которая никогда не выбиралась дальше Херефордшира?
Она никогда бы не подумала, что Лэд способен на такое. Она с трудом верила своим глазам. Неужели человек, разделявший с ней пламя любви, мог вести себя подобным образом? Лэд неуютно себя чувствовал даже в костюмах, сшитых портным из Уэбли, а теперь ее мужа считают законодателем столичной моды! Как такое могло произойти?
– О, Лэд! – пробормотала она. Как он мог так предать ее? Неужели все кончено? Зачем она прогнала его! Но ведь он сам признал, что во многом виноват, и понимал, что ему нужно уехать. Конечно, Керлейн его уже совсем не волнует и он не станет доставать нужные им деньги. Заниматься подобными делами ему теперь недосуг. И вряд ли он когда-либо вернется к ней.
Он оставил ее и даже не нашел нужным написать об этом. Керлейн погиб, хотя какое это имеет значение? Она потеряла Лэда, и уже ничто не сможет причинить ей боли.
Она снова потрогала брошь, словно черпая в этих прикосновениях силы. Так она привыкла делать с того дня, когда только ее получила. Какая глупость! Можно подумать, что в недорогом маленьком украшении сосредоточились все надежды.
Диана прикрыла глаза. Две упрямые слезинки выкатились, наконец, на щеки. Резким движением она отстегнула брошь и положила на каминную полку. Губы ее дрожали.
В дверь тихонько постучали. Диана судорожно вздохнула и сердито смахнула слезы.
– Войдите! – громко и уверенно произнесла она, радуясь, что хоть голос ее не подвел.
Дверь открылась, в нее просунулась голова Суитина:
– Миледи, приехали какие-то джентльмены… – Голос дворецкого звучал как-то странно.
– Кто они?
– Я не знаю, мисс… миледи. Они говорят, что их прислал граф.
У нее вырвался нервный смешок.
– Это невозможно.
– Я с вами согласен, миледи, но они настаивают, чтобы им позволили повидать вас. Говорят, что у них для вас послание от лорда Керлейна.
Диана решительно направилась к двери, уверенная, что это еще одна злая шутка Игана.
– Сейчас посмотрим, – сердито сказала она.
Во дворе стояла дюжина, если не больше, мужчин – все на редкость неприглядные и неухоженные, бледные и тщедушные, как от хронического недоедания. Более жалкого зрелища Диана еще не видела. На большинстве была истрепанная армейская форма. Солдаты, вернувшиеся с войны, и как минимум четверо из них – с тяжелыми ранениями. Какой-то молодой человек с волосами соломенного цвета вышел вперед. Один рукав у него свободно болтался, а щеку обезображивал глубокий рубец. Несмотря ни на что, он с неожиданным изяществом поклонился.
– Вы, должно быть, леди Керлейн. – Голос его прозвучал много благороднее, нежели она ожидала. – Лорд Керлейн предупреждал меня, что такой прекрасной женщины я еще не встречал, и был прав. Простите меня, – тотчас добавил он, когда Диана бросила на него строгий взгляд, – если я позволил себе излишнюю вольность.
– Я графиня Керлейн, – подтвердила Диана. – Вы желали видеть меня?
– Да, миледи. Мы, – незнакомец взмахнул уцелевшей рукой, указывая на стоявших сзади, – прибыли в Керлейн по приглашению его сиятельства для восстановления замка. Меня зовут Дэвид Мултон. Я – архитектор, – добавил он, несколько смутившись, – вернее, был им до войны.
Диана считала себя достаточно вежливым человеком. Во всяком случае, так ее воспитывал покойный граф, и она всегда гордилась своей выдержкой. Но в ответ на слова Дэвида Мултона она лишь недоверчиво покачала головой.
Такой прием, казалось, страшно расстроил незваных гостей, которые и без того выглядели достаточно плачевно. Еще минуту назад они радовались, что, наконец, пришли в Керлейн, и глаза их светились надеждой, теперь же она сменилась отчаянием.
Исключение составлял Дэвид Мултон. Реакция Дианы, похоже, только придала ему уверенности. Он пошарил в кармане и вытащил оттуда пакет.
– Граф Керлейн нанял меня, чтобы я проследил за ходом выполнения работ. Уверяю вас, я неплохой специалист. До войны я занимался изысканиями с мистером Биконом. Вы наверняка о нем слышали. Ну а раньше я получил ученую степень в Оксфорде.
Диана продолжала качать головой. Дэвид Мултон протянул ей пакет.
– У меня есть бумаги в рюкзаке, – настойчиво твердил он, подозревая, будто ее недоверие связано с его увечьем. – Диплом и письмо от мистера Бикона. Миледи, я буду рад их представить, если вам нужны дополнительные подтверждения. Взгляните, пожалуйста, на послание лорда Керлейна. Там все написано.
Она взяла письма и опустила глаза. Было слышно, как тревожно переговариваются мужчины. Дэвид Мултон откашлялся.
– Миледи, если вы сомневаетесь в нашей пригодности для подобной работы, позвольте вас разуверить. Мы намного способнее, чем это может показаться, и к тому же старательны.
– И голодны! – добавил кто-то за его спиной, что вызвало смех у остальных.
– Да, – подтвердил Дэвид Мултон, – и это тоже. Мы три дня шагали сюда из Лондона. Лорд Керлейн обещал, что нас ожидает радушный прием. Жаль, что у него не было возможности предупредить вас заранее, миледи. Я вижу, наш приход явился для вас сюрпризом, но, смею надеяться, не неприятным. Насколько я успел заметить, замок нуждается в серьезном ремонте. Нам предстоит порядком поработать, прежде чем он станет по-настоящему пригоден для жилья.
Слушая его вполуха, Диана распечатала письмо.
Диана!
Прости, что не сумел предупредить тебя о приезде лейтенанта Мултона и его бригады. Эти люди сражались на Апеннинах и были ранены. Многие из них остались калеками, в частности лейтенант Мултон, и потеряли надежду найти работу. Они не могут сейчас вернуться в свои семьи. Армия с легкостью выжимает все соки из отважных людей, а затем, когда они становятся недееспособны, вышвыривает их на помойку. Становясь изгоями в собственной стране, они вынуждены попрошайничать или воровать. Многие из них обречены на голодную смерть. Диана, я не стану описывать тебе, как я встретился с лейтенантом и остальными, но, поверь моему слову, они были на пути к тому же.
Поэтому я направил их в Керлейн. Я обещал, что у них будет пища и кров, – правда, весьма ненадежный – в обмен на их труд. Размести их в замке, в Большом зале. Летом там достаточно тепло, а к зиме они постараются привести в порядок другое помещение. Они докажут тебе, что умеют работать.
Диана, они не доставят тебе особых хлопот. Потребности у них предельно скромные. Эти люди привыкли к суровой солдатской жизни. Они могут спать на земле, накрывшись одеялом. Они сами готовят пищу и обслуживают себя. И они будут усердно трудиться. Лейтенант Мултон у них за старшего. Тебе нужно только сказать ему, чего ты хочешь. Распоряжайся так, будто ты старший офицер, и можешь не сомневаться – твои желания будут исполнены.
Я дам указания мистеру Сиббли, чтобы он выделил дополнительные средства на их содержание. И не беспокойся, это никак не отразится на наших попытках вернуть Керлейн. Предсказания сэра Джеффри относительно моих успехов в игре сбываются, так что мы можем позволить себе эти небольшие затраты. Поверь мне, они того стоят. Мы нигде не нашли бы такую дешевую рабочую силу. Надеюсь, идея с ремонтом тебе понравится.
Если у тебя возникнут какие-либо сомнения, напиши мне. Если ты по-прежнему не сможешь заставить себя это сделать, дай знать мистеру Сиббли. Я уверен, он проявит любезность и сообщит мне твои пожелания.
С любовью к тебе, как всегда Лэд.
Диана еще раз перечитала послание от начала до конца, ни на секунду не забывая о присутствии мужчин. Они стояли во дворе и ожидали ее ответа. Наконец она опустила листок и посмотрела на Дэвида Мултона.
– Да, мой муж действительно нанял вас, – мягко сказала она. – Ну что ж, добро пожаловать в Керлейн. Будем ремонтировать замок.
Все сразу заулыбались и принялись похлопывать друг друга по спине. Дэвид Мултон снова ей поклонился:
– Благодарю вас, миледи. Мы очень рады и надеемся быть для вас полезными.
– Я уверена, что так и будет, лейтенант. Лорд Керлейн также не сомневается в этом, иначе он не прислал бы вас.
– Миледи, вовсе не обязательно называть меня лейтенантом. Ведь я теперь демобилизованный.
– Но так написано в письме графа, – пояснила Диана. – Он представил вас как лейтенанта, и, стало быть, так и следует к вам обращаться. А сейчас, джентльмены, будьте добры, соберите свои вещи и следуйте за мной. Я провожу вас в Большой зал. Сегодня днем мы собирали людей на поминки. Да, такое вот горе. Но нет, худа без добра – осталось много еды и есть что выпить. Столы еще не убрали, так что после долгого путешествия вы… – Диана умолкла и окинула взглядом гостей, с жалостью отметив, как все они исхудали. – Думаю, вы будете рады подкрепиться, – закончила она.
Прошел час, прежде чем Диана покинула западное крыло. Она снова отправилась в Большой зал, дабы лично заняться пополнением. Раньше в замке обитало много слуг, и с тех пор сохранились соломенные тюфяки. Комфорт небольшой, но хоть что-то. Вскоре все это хозяйство было перенесено в Большой зал. Помещение сразу стало похоже на казарму. Дэвид Мултон пообещал соорудить перегородки, наподобие старинных ширм. Диане эта идея пришлась по душе. Хорошо, что в Большом зале снова кто-то поселится. Пусть все будет как в прежние времена, когда здесь жили воины и рыцари.
Наконец лейтенант с его командой были напоены, накормлены и устроены. Теперь Диане предстояла весьма изнурительная работа. Нужно было идти успокаивать Суитина и Моди. Для старых слуг это неожиданное нашествие явилось страшным потрясением. Знакомство с новым графом служило пришедшим не лучшей рекомендацией. Они чужаки, может быть, даже преступники или убийцы! Никто из посторонних не должен прикладывать руку к восстановлению замка. Этим могут заниматься только Фарреллы или Колвани.
Диана спокойно выслушала жалобы слуг. Затем сказала спокойно, как могла, что эти люди присланы графом, а потому ни она, ни слуги и никто другой не может ничего изменить. Так пожелал граф – и слово его закон для Керлейна. Когда челядь начала возражать, она улыбнулась и, пожав плечами, удалилась.
В гостиной она снова вернулась к посланию Лэда. Медленно и вдумчиво его перечитала, недоуменно сдвинув брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32