Пари – 3

OCR Dinny; SpellCheck Рия
«Рискованный выбор»: АСТ, Транзиткнига; Москва; 2003
ISBN 5-17-011883-Х, ISBN 5-9578-0093-7
Аннотация
Три года прошло с тех пор, как отчаянный Лэд Уокер проиграл в карты фамильные земли.
Возмущенная этим, его жена, гордая и прекрасная Диана, изгнала мужа из своего дома – и из своей жизни. Казалось бы, навеки.
Бесконечная череда горьких дней и одиноких ночей… До того дня, когда Лэд возвращается в Англию с единственной мечтой – не только вымолить у любимой прощение и загладить свою вину перед ней, но и вновь завоевать ее любовь. Ибо под холодным пеплом обиды в сердце Дианы еще таится искра, готовая превратиться в пожар страсти!..
Три года разлуки.
Три года от расставания – до новой встречи!
Мэри Спенсер
Рискованный выбор
Моим замечательным читателям, атакующим меня вопросами по электронной почте и засыпающим письмами о судьбе Лэда, с любовью посвящаю эту книгу
Пролог
Англия, июнь 1818 года
Как легко подчас сны переходят в кошмары, хотя этот сон и сам по себе нельзя назвать приятным.
– Диана…
Она услышала знакомый голос и ощутила досаду. Тот человек уехал года три назад, но его призрак все еще преследует ее. Она старалась бороться с этим наваждением. Сомнений нет: их отношения закончились.
Но голос звучал совершенно явственно. Диана с усилием пошевелила затекшим телом. Вероятно, она уснула в кресле. Еще не проснувшись окончательно, она снова потянулась и тихо застонала. А ведь она настроилась бодрствовать в эту ночь, чтобы ощутить каждое уходящее ее мгновение. Последняя ночь в Керлейне. Приближающийся день положит конец всему, что она знала и любила. С восходом солнца она простится со своей свободой.
– Диана… – снова послышалось ей.
Какие родные интонации! Зачем он пришел в ее сон. Этот человек не имел права вновь тревожить ее – после всего, что он содеял.
С неимоверным трудом Диана подняла тяжелые веки. Казалось, она полностью лишилась сил, и ничто не сможет заставить ее пошевелиться. Глубоко вздохнув, она снова закрыла глаза.
– Спящая красавица? – на сей раз, насмешливо произнес голос. Зазвучали тихие шаги. А потом прохладные кончики пальцев коснулись ее щеки. – Тогда, я полагаю, мне надлежит стать вашим принцем. – Эти слова прозвучали так близко, словно произносивший их склонился над ней. – Могу ли я пробудить вас поцелуем? – спросил он с нежностью.
– Нет, – пробормотала Диана и мотнула головой, уклоняясь. Это он. Не может быть! Прошло три года. Слишком поздно. Как она молилась, чтобы он вернулся! Как надеялась, что он вдруг появится у ворот Керлейна! Все глаза, проглядела, высматривая, его из окна, следя за дорогой, чтобы не прозевать его приближение. Ждала часами. Днями. Месяцами. Веря в то, что если она не перестанет его ждать, то он появится.
– Нет? – переспросил он.
Остатки дремы испарились, Диана протерла глаза. Нет, это ей не приснилось. Она видела Лэда и слышала его голос.
Сердце сжалось. Вернулся! Но через секунду стало ясно, что перед ней кто-то другой. Только голос напоминал Лэда. И поза, и манера одеваться – все в этом человеке было ей незнакомо. Видела ли она его когда-либо раньше? В недоумении она рассматривала незваного гостя. Нет, они никогда не встречались, поняла она, и почувствовала испуг.
– Кто вы? – спросила она срывающимся голосом, рука ее резко откинула прядь. – Как вы посмели прийти сюда?
– Просто взял и пришел, – невозмутимо ответил незнакомец. – Не беспокойтесь, я вас не трону. – Он отошел.
Диана вскочила. Стоит крикнуть – и сбегутся. Но она не станет кричать. Не станет нарушать покой сегодняшней ночи. Ее последней ночи в замке. Это была ночь из ночей. Диана плотнее укуталась в халат и спросила:
– Как вам удалось проникнуть в замок? – Она знала, что ни Суитин, никто другой не позволил бы постороннему переступить порог замка в столь позднее время. – Зачем вы пришли?
Незнакомец отвернулся и чиркнул кремнем. Фитиль свечи подхватил огонек, и нимб света засиял вокруг широких плеч и золотистой шевелюры. Такой цвет волос Диана прежде видела только у одного человека. Глаза ее расширились, и она недоверчиво прошептала:
– Лэд?
Держа свечу в руке, он повернулся:
– Теперь ты узнаешь меня, Диана?
Она молча разглядывала его долгое мгновение, затем медленно покачала головой.
– Нет, – наконец прошептала Диана.
Зеленые глаза, смотревшие на нее, были очень серьезны.
– Я сильно изменился, – сказал Лэд, – с тех пор как мы общались последний раз, но я полагал, вы это одобрите, леди Керлейн. – Он изъяснялся с такой изысканностью, будто освоил эту манеру с пеленок. – Теперь я вправе в полной мере претендовать на имя и титул, кои вы так настойчиво мне навязывали. Так вы не станете отрицать, что вам известно, кто я?
Диана так долго оплакивала его, что, казалось, у нее уже не осталось слез. Однако она ошиблась. Горе, ее постоянный спутник в течение последних трех лет, было пустяком в сравнении с тем, что она испытывала сейчас. Слезы застилали ей глаза, и она не пыталась удержать их. Как, однако, все изменилось. Речь, некогда сладкозвучная и плавная, текущая словно подогретый мед, стала чеканной и холодной. Так говорили английские снобы. Из-за одного этого она была готова разрыдаться.
– Да, – невнятно проговорила она. – Я знаю, кто вы. Она оглядела его с головы до ног, начиная от макушки безупречно причесанной головы до мысов начищенных ботфортов, сверкающих даже в свете свечи. Модный костюм сидел на нем идеально, вся его фигура источала благородство, утонченность чувствовалась во всем – в позе, манере держаться, в чуть утомленном выражении безумно красивого лица. В газетах, приходивших из Лондона, она читала множество статей о графе Керлейне. Его считали одним из самых блестящих представителей мужского пола, им восхищался высший свет, дамы буквально вешались ему на шею, а джентльмены старались подражать ему.
Сейчас он смотрел на нее так же, как мог смотреть любой из лондонских аристократов – холодным, оценивающим взглядом прищуренных глаз.
– Судя по вашему виду, – заметил он, – вы вполне благополучны, миледи. Мое отсутствие явно не пошло вам во вред. Насколько я понимаю, за это следует благодарить виконта Кардена. – Проницательный взгляд переместился на стоящие у двери сундуки. – Похоже, вы были совершенно уверены, что я не вернусь. Или вам так хотелось скорее воссоединиться с вашим любовником в его пенатах? Впрочем, нет, – продолжил он, не давая ей возразить. – Вы никогда бы не уехали отсюда по доброй воле. Ведь Керлейн для вас – все. Ни один мужчина не идет ни в какое сравнение с ним. Даже ваш драгоценный виконт.
– За три года от тебя не было почти ни слова. – Она по-прежнему смотрела на него с удивлением. – Три записки, и только. Я думала, ты… ты не вернешься.
– Ты думала? – переспросил он. – От тебя тоже было несколько слов… хотя я надеялся набольшее. Но тщетно. Впрочем, вопрос неактуален. Я выполнил все требования, которые ты мне выдвинула, Диана. Я исправно делал все, чтобы искупить свои многочисленные грехи. И вот теперь я вернулся заявить свои права на то, что по праву мне принадлежит.
Лэд сделал шаг вперед, сунул во внутренний карман холеную руку и вытащил оттуда какой-то сложенный документ.
– Три года я потратил на то, чтобы добыть для тебя эту бумагу. Это банковский чек, выписанный на имя виконта Кардена. То, чего ты хотела от меня, моя дорогая женушка. Здесь все до последнего фартинга.
Диана помнила сумму, названную ею три года назад, в ту ужасную ночь. О таком невероятном количестве денег человек мог только мечтать. Чтобы заработать их, не хватило бы не то что трех лет, но и века. Она знала, что ее требование невыполнимо, но у нее не было выбора. Этот человек сам распорядился двумя жизнями, бросив их в пылающий костер. Чтобы спасти их, требовалось что-то предпринимать.
– У тебя было много состоятельных любовниц, – с упреком сказала Диана, удивляясь, что подобные слова исходят из ее уст. Но пусть он знает, что она не осталась в неведении. Снискавший громкую славу граф Керлейн три года жил на широкую ногу, предаваясь увеселениям и удовольствиям, в то время как здесь, в Керлейне, перебивались с хлеба на воду. – Мне совершенно ясно, каким образом ты выполнил свою задачу. – Захлестнувший ее гнев придал ей сил. – И теперь ты оскорбляешь меня за свои же грехи? – Три года он изменял ей и развлекался, пока она здесь умирала от тоски и разлуки.
– Я привез то, что ты требовала, – повторил он. – За это отдано три года моей жизни. Теперь очередь за тобой, Диана. Выполняй свою часть соглашения.
– Мою часть? – спросила она, не уверенная, что правильно поняла его, Не мог же он… Нет, конечно, он не мог претендовать сейчас на это.
Однако он кивнул:
– Три года я жил без жены. Для мужчины это долгий срок. Я не собираюсь проводить еще одну ночь в одиночестве.
Диана посмотрела на него как на умалишенного:
– Я не стану делить с тобой постель этой ночью. Это невозможно. После всего, что ты сделал… после всего твоего бесчестья!
Он издал гортанный смешок и, скинув с плеч пальто, швырнул его в сторону.
– Мое бесчестье, – начал он, – точнее, то, что ты называешь таковым, гораздо меньше вашего, леди Керлейн. Но я не стану напоминать тебе о твоей связи с виконтом Карденом. Теперь ей конец! – С этими словами Лэд медленно приблизился к Диане. – Я не хочу, чтобы ты адресовалась к другим мужчинам ради удовлетворения своих потребностей. Любой из них.
Диана, спотыкаясь, отступала назад.
– Я не делала ничего такого, чего можно было бы стыдиться, – проговорила она. – И уж никак не с Иганом Паттерсоном.
– Я же сказал, это не имеет значения. Все это в прошлом. Приблизься, Диана. – Он чувствовал себя уверенно и спокойно. – Я намерен обладать тобой, так или иначе. Это мое право. Приди ко мне добровольно. Мне не хочется принуждать тебя силой ложиться со мной в постель.
– Надеюсь, ты не станешь, – твердо сказала Диана, – насиловать собственную жену. После всего, что ты перепробовал в Лондоне, это уж чересчур. Я удивляюсь, как ты вообще вернулся.
Ответ был прост:
– Я – граф Керлейн и твой муж.
Диана смотрела на него сверкающими глазами, не скрывая презрения.
– Ты можешь так себя называть, но суть от этого не меняется. У тебя нет ничего общего с истинным Лэдом Уокером, человеком, уехавшим отсюда три года назад.
– Верно, – согласился он. – Я уже не тот, что прежде. Но теперь я такой, каким ты хотела видеть меня. Я – граф Керлейн.
– Чужой, – прошептала она. – Я молилась, чтобы ко мне вернулся мой Лэд.
– Он пришел, Диана. – Лэд сделал еще шаг. – Ты должна по собственной воле прийти ко мне. – Он протянул руку.
Словно немая, она молча мотала головой. Он вздохнул, его рука упала.
– Тогда я возьму тебя сам, – сказал он.
Глава 1
Англия, октябрь 1814 года
В ту бесконечную ночь дуло так сильно, что память о ней должна была сохраниться навек. Так размышляла вконец обессилевшая Диана, поднимаясь по ступеням длинной лестницы. Ветер, свирепый и неукротимый, налетал на древние стены замка, с пронзительным воем проникал сквозь каждую щель. Провисшие балки и перекошенные двери трещали, стонали и скрипели на все лады. Керлейн был слишком стар, чтобы выражать свой протест как-то иначе. Стихия была могущественнее его. Ветер, резкий и холодный, как кинжал колол ее через тонкие одежды и будто издевался над ее усилиями плотнее завернуться в потертую шаль.
Наконец Диана достигла цели. Один Бог ведал, как она измоталась. Прошедшие сутки были полны душевных страданий и телесной боли, и ум ее совершенно притупился. Но отдыхать нельзя. Пока граф жив, ее долг быть рядом. Она поклялась до конца оставаться с ним и ни за что не нарушит своего слова. Она не отходила от его постели с середины вчерашнего дня, когда состояние больного внезапно ухудшилось, и доктор сказал, что ему уж ничто не поможет. Ночью она не сомкнула глаз ни на минуту, как и все слуги в доме, а также обитатели Керлейна. Ожидая рокового известия, они собрались внизу, в огромном холле, – никто из них не считал сейчас возможным спать. Однако часы графа были сочтены. Скоро он уйдет от них навсегда. И старинное поместье впервые за сотни лет останется без хозяина, так как некому заявить права ни на землю, ни на титул.
Моди стояла перед дверью графа с горящей свечой в руке. На лице горничной читалась тревога. Огненный язычок свечи трепетал на сквозняке.
– Граф зовет вас, мисс. Боюсь, конец близок. Сэр Энтони уже хотел посылать за вами. Доктор Рашфорд так суетится, что от одного его перепуганного вида недолго сойти с ума. Меня уже начинает трясти. Даже Суитин разволновался, хотя, вы сами знаете, мало, что в этом мире может вывести его из равновесия.
– Извините, что я задержалась, – сказала Диана, стараясь сохранять спокойствие. – Я никак не могла найти печать. Где Стюарт? Он принес угля?
– Да, мисс, – кивнула Моди. – Сейчас там стало очень тепло, но его все равно колотит озноб. О, мисс, что же мы будем делать, когда граф покинет нас? И что станет с Керлейном?
– Перестаньте, Моди, – нахмурилась Диана. – Нечего раскисать раньше времени. Нам еще понадобится слишком много сил. – Диана подошла к пожилой женщине и успокаивающе взяла за руку. Как худы пальцы горничной – одни косточки! Но видит Бог, все в Керлейне жили почти впроголодь. Лишнее напоминание о бедственном положении людей легло на плечи тяжелым грузом. – Все будет хорошо, – произнесла она как можно убедительнее, – даже если нам придется покинуть Керлейн. Обещаю вам, я найду способ…
– Покинуть Керлейн?! – вскричала Моди, и Диана почувствовала, как задрожала ее рука. – О, мисс, не говорите так! Нет-нет, никогда! Да поможет нам Бог!
Диана понимала старую горничную. Здесь жили несколько поколений семьи. Здесь она появилась на свет и за свои шестьдесят лет не видела ничего, кроме Керлейна, как и большинство его обитателей. Диана принадлежала к числу немногих, родившихся не на этой земле, но ее привезли сюда такой юной, что все сохранившиеся воспоминания были связаны с этим имением.
– Ну ладно, – сказала Диана, выпрямляясь. – Надо взять себя в руки. Он не должен видеть наших слез. Нужно сделать все возможное, чтобы облегчить ему последние часы. Мы все в долгу перед ним.
Моди вытерла щеки краем фартука и кивнула. Когда она снова заговорила, голос выдал ее годы:
– Вам нет надобности опасаться, что старая Моди сделает что-то не так.
– Милая Моди, вы всегда делали то, что нужно. Не представляю, что бы я делала без вас.
Они вошли в комнату. Сэр Энтони – их сосед, сквайр, а также шериф Херефордшира – сидел у камина. При виде их он поднялся из удобного кресла, и лицо его отчетливо выразило облегчение. Однако Диана лишь слегка кивнула и направилась к огромной занавешенной кровати, где лежал Джордж Чарльз Натаниэль Уокер – последний граф Керлейна. Граф был бледен, дышал с трудом. Его сотрясающееся в ознобе тело едва различалось под одеялами. Промозглость, пропитавшая всех и вся в Керлейне, чувствовалась и в этой комнате, хотя на самом деле здесь было тепло – последнюю неделю огонь в камине поддерживался постоянно.
Доктор Рашфорд находился на своем посту у кровати больного. Суитин, прослуживший у графа более полусотни лет, находился рядом. Внешне камердинер, как и во все времена, казался человеком, вообще лишенным эмоций. Однако напряженная линия губ выдала тревогу. Диана ободряюще улыбнулась слуге и подошла к приемному отцу.
Когда она присела на краешек кровати, его веки слегка приподнялись.
– Диана? – с трудом произнес он и попытался нащупать ее руку.
Она накрыла ладонью его кисть.
– Я здесь, родной мой, – ласково вымолвила она.
– Ты нашла…
– Да. Я принесла все, что вы просили.
Он напрягся, и его рука на мгновение сжалась в кулак. Слова стоили ему неимоверного труда.
– Документ?
– Он здесь, у меня в руке. Передать его сэру Энтони?
– Нет. Ты… разверни его. – Граф закрыл глаза и прерывисто вздохнул. – Прочитай.
Диана послушно отложила в сторону бумагу, чернила и прочие предметы, которые он просил принести, и развернула толстый вощеный пергамент.
– Это свидетельство… – не веря себе, она взглянула на графа, – о женитьбе?
– Что? О женитьбе? – Сэр Энтони наклонился, чтобы заглянуть через плечо Дианы. – Да! Оно самое.
– О женитьбе моего сына, – слабым голосом произнес граф, – Чарльза…
Диана поняла, о чем речь, прежде чем услышала эти слова, но потрясение было слишком велико. Она покачала головой:
– Сэр, но вы всегда говорили, что он и та американка не состояли в браке. Она писала письма…
– Лгал, – сказал граф. – Я лгал. Не мог допустить… даже мысли о том, что… Чарльз и та… женщина… Бог простит меня, Диана.
Воспоминания лавиной обрушились на нее. Граф поссорился с Чарльзом и отрекся от сына, после чего тот уехал в Америку. В Теннесси он женился на некой Елене, но граф упорно твердил, что их брак незаконен, и отказывался считать детей, появившихся от этого союза, истинными Уокерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32