Определенно она не прочла об этом в газете.
– Послушай, давай больше не будем об этом, ладно? – сказала Деб.
– Хорошо. Если увидишь телефон-автомат, – сказала Манч, – остановись ненадолго. Мне нужно прослушать запись моего инспектора. У меня странное предчувствие, что она захочет меня вызвать.
25
Блэкстон и Муди все утро просматривали стенограммы разговоров, которые агенты ФБР вели с тех пор, как заселились в мотель. Они сидели в гостиной у Муди. На Блэкстоне была новая куртка на меху. А еще он купил себе пару ковбойских сапог и шляпу.
Муди объяснил, что его невестка работает в Портленде судебным репортером. Он отправлял ей магнитофонные записи, а она их расшифровывала и присылала обратно. Муди достал копии разговоров, которые, выслушав рассуждения Блэкстона, он счел наиболее интересными для следователя из Лос-Анджелеса.
Блэкстон узнал, что три недели назад байкеры заподозрили, что в их организации имеется утечка информации. Жучки Муди улавливали не только разговоры, ведущиеся в номере мотеля, но даже и записи чужих разговоров, которые прокручивали федералы.
Муди копался в своих бумагах, пока не нашел расшифровку разговора, записанного двумя неделями раньше.
– Именно тогда дела у ФБР пошли плохо. Их доносчика могли раскусить, – сказал он, вручая Блэкстону соответствующую запись.
Блэкстон открыл папку и начал читать аккуратно отпечатанные страницы. Разговор вели специальные агенты Джаред Вейновен и Клер Донавон.
«Дж. В.: Они сообразили, что на них кто-то стучит.
К. Д.: Так давай дадим им доносчика.
Дж. В.: Кого?
К. Д.: Кого-нибудь, кто им и так не нравится. Тем легче им будет поверить в его предательство.
Дж. В.: По-моему, ты уже наметила жертву. Я прав?
(Слышно, как на стол шлепается бумага.)
К. Д.: Этого типа называют Слизняком. На прошлой неделе он стащил из лаборатории клуба большую порцию метамфетамина.
Дж. В.: Идеально».
«Слизняк? – подумал Блэкстон. – То есть Слизняк Джон?»
Красная лампочка на одном из магнитофонов загорелась, сообщая о начале записи. Муди включил звук.
– Это номер вашего приятеля Вейновена, – сказал он.
– Мы начнем операцию сегодня вечером, как только приедет Таксфорд, – произнес голос Джареда Вейновена. – Будем подходить с южного направления.
Шорох бумаги. Блэкстон решил, что это разворачивают карту местности.
– Там только что вырубили три акра леса, – продолжил голос Вейновена. – Удобное место для сбора, а до объекта останется пройти всего сто ярдов.
Звук отодвигаемого стула.
– Болт знает, что это будет сегодня? – спросила Клер.
– Да. Я предупредил его, чтобы он туда не сунулся. Напомнил, что мы и так нарушили для него немало правил.
– А что с его родными из Лос-Анджелеса?
– Все в порядке. Их еще в прошлый вторник перевезли в безопасное место. В конце недели, после проведения арестов, их поместят в центр обучения.
– Порой невыносимо противно идти навстречу этим подонкам! – вступил в разговор новый голос.
– Без него мы дела не составили бы. – Голос Клер звучал властно. – Радуйся тому, что он согласился к нам перекинуться.
– Но федеральная защита – новое имя, дом и работа? Не слишком ли для них жирно?
– Ты сказал ему, что я получила обратно бумаги? – спросила Клер.
– Тебя волнует его душевное спокойствие? – осведомился Вейновен.
Сидевшие в номере агенты рассмеялись.
Раздался скрип открывшейся и закрывшейся двери. Прошла еще минута – и магнитофон отключился.
Муди открыл ящик письменного стола и достал оттуда коробку для сигар. Внутри оказался револьвер.
– Вам он может понадобиться, – сказал он.
Блэкстон приколол на воротник куртки свой золотой значок, проследив, чтобы он держался ровно и не морщил замшу.
Муди вручил ему кобуру, и Блэкстон закрепил ее на ремне. Зазвонил личный телефон Муди. Он снял трубку, глядя на экранчик определителя номера.
– Муди.
– Наконец-то, – сказала Манч. – Блэкстон у вас?
– Секундочку, милая. – Муди передал трубку Блэкстону. – Это она.
– У вас все нормально? – спросил Блэкстон.
– Просто отлично. Сейчас говорить не могу. Давайте встретимся вечером. Я буду идти по шоссе к никелевой шахте. Знаете, где это?
– Обязательно найду. В пять?
– Ага. Но ждите, если я задержусь.
Она повесила трубку.
Блэкстон передал суть разговора Муди. Тот налил в термос кофе и сказал:
– Вечер будет долгий.
26
Когда они наконец вернулись к дому Деб, Буги играл у крыльца.
– Пошли, Буги, – сказала Манч, хватая мальчика за руку, – покажешь мне свою комнату.
– Хорошо, – обрадовался он и с гордостью глянул на часы. Он еще не налюбовался своим новым сокровищем.
Манч провела с ним четверть часа, но разговор у них никак не завязывался. Он отвечал на ее вопросы односложно. Она объяснила ему, как узнавать время, и, похоже, он моментально это усвоил. Он всегда был умненьким мальчиком.
– Знаешь, Буги, – сказала она, – если тебе когда-нибудь захочется приехать меня навестить или пожить со мной, я буду рада.
– Знаю, – откликнулся он без всякого энтузиазма.
Ей хотелось объяснить ему очень многое.
– Некоторые люди – просто идиоты, – сказала она.
Слово «идиоты» показалось ему смешным, он захихикал.
– Но бывают люди и похуже: их переполняет ненависть.
Он наклонил голову и почесал щеку.
– Сколько сейчас времени? – спросил он, поднимая руку с часами.
Было почти пять.
– Мне пора немного пройтись. – Она его обняла. – Я тебя люблю.
Он тут же высвободился.
– Я тебя тоже люблю, – откликнулся он.
– Я буду тебе писать. Хочешь?
– Конечно.
Она откинула упавшую ему на лоб прядь.
– Пойду прогуляюсь. А когда вернусь, мы можем поиграть.
– Давай, – согласился он, потирая ухо о плечо.
Она трусцой побежала по дороге за домом Деб и не останавливалась, пока не оказалась за поворотом, где ее не могли увидеть со стороны дома. Спустя десять минут рядом с ней остановился автомобиль комби.
Блэкстон сидел справа, одетый в новехонькую одежду в ковбойском стиле. Толстый лысеющий мужик за рулем представился шерифом Муди и пригласил ее забираться в машину. Усевшись, она заметила, что на задних дверцах внутри нет ручек.
– Удалось что-нибудь узнать? – спросил Блэкстон.
– Я знаю, кто пустил слух о том, что Слизняк – осведомитель. Это был Джеймс. Лайзин Джеймс. Джеймс сидел в машине со Слизняком, когда я в последний раз его видела.
– Вы считаете, что этот Джеймс замешан в убийстве Джона Гарилло?
– Он виновен не меньше, чем если бы сам в него стрелял. Слизняка подставили. Джон был далеко не ангел, но убили его за то, чего он не делал.
Копы понимающе переглянулись, будто услышав продолжение какого-то своего разговора.
– В чем дело? – спросила она.
– Я имею основание считать, что Джона Гарилло застрелил Дарнел Уиллис, – сказал Блэкстон. – Но он был не один. Он стрелял, а кто-то сидел за рулем.
– Такс?
– Почему вы так решили? – спросил Блэкстон.
– Да будет вам: он тут замазан по уши. Что мы будем делать дальше?
– Вы ничего не будете делать. Сегодня вечером ФБР устраивает облаву в клубе «Жулья», – ответил Блэкстон. – Как только приедет Таксфорд.
– Вам не следует ей об этом рассказывать, – вмешался Муди.
– Ничего, на нее можно положиться. И потом, – добавил он, – она уже не успеет ни с кем поговорить, пока все не закончится.
– Не успею? – переспросила Манч.
– Да, мы вас увозим. Тут слишком опасно.
Она подумала о вечерней тусовке. Судя по тому, что она видела, захватить «Жулье» будет нелегко. А знают ли в ФБР о растяжках, которые Деб установила всего несколько часов назад? Она вздохнула. Слизняк погиб, и его уже не воскресить. И ее не волновало, одобрят ли ее старые приятельницы то, что она сейчас делает. Весь этот прежний образ мыслей остался в прошлом. Она стала другим человеком, гражданкой, зарабатывающей себе на жизнь честным трудом. Сколько еще месяцев своей жизни она готова потерять, размахивая вчерашними знаменами?
– Мне придется вернуться, – сказала она. – На сборище будет младенец.
– Какой младенец? – изумился Блэкстон.
– Девочка, зовут Эйша. Она сиротка. Мать умерла пару месяцев назад. А отец ее – Слизняк. Такс и Джеймс везут ее сюда. Сегодня они все будут в клубе.
– Какое отношение к ребенку имеете вы? – спросил Блэкстон.
– Я ее крестная, – ответила она. С каждым разом эта ложь давалась ей все легче. – Я обещала, что у нее будет хороший дом. Понимаете, где не будет опасности. – Она помолчала, пытаясь увидеть, что происходит за окном, запотевшим от ее дыхания. – Я отсюда без нее не уеду.
– Но существуют законы относительно усыновления и удочерения сирот, – сказал Блэкстон. – Этот вопрос должны рассматривать окружные власти.
– Я не могу дожидаться решения инстанций. Меня это не устраивает, – заявила она.
– А как хотите поступить вы? – спросил Блэкстон.
– Я пойду на встречу в клубе сегодня вечером. Деб говорит, тамошние братья знают, что Такс ее старик, так что мы будем в безопасности. Я схвачу малышку и сбегу до начала арестов.
– И это все?
– Нет. Надо сделать еще кое-что. Слизняка убили потому, что байкеры приняли его за информатора ФБР, так?
Муди отвернулся к окну, но Блэкстон смотрел прямо ей в глаза.
– Так.
– ФБР платит своим информаторам, дает им новое имя и устраивает новую жизнь, так?
– Да.
– Кусок этого пирога должен достаться Эйше. Разве это не справедливо?
– А как вы намерены этого добиться? – спросил Блэкстон.
– Точно так же, как действуют они, – заявила она. – Немного поторгуюсь, немного пошантажирую.
Муди обернулся назад.
– А мне эта девица, пожалуй, нравится.
Она потерла виски, пульсировавшие от боли.
– Им не добраться до клуба незамеченными. Там повсюду растяжки, я все утро помогала их ставить. А на них дымовые гранаты и осветительные ракеты. Значит, прольется кровь, а может, и вся операция сорвется. Раз ФБР планировало облаву, у них наверняка здесь есть штаб-квартира. Думаю, вам пора их навестить.
Манч изложила им свой план. Полисмены слушали ее – и на их лицах расползались улыбки. Они даже внесли кое-какие коррективы.
Муди развернул машину.
– Вам пора бы вернуться в дом, – сказал он Манч.
Она наклонила голову и сжала руки перед собой.
– Что это вы сейчас делаете? – спросил Блэкстон.
– Вызываю подкрепление, – ответила она и продолжала молиться.
Манч, Деб и Роксана отправились в клуб сразу после ужина, как только спустились сумерки.
Буги завезли к соседке.
Подруги с полчаса ехали по шоссе, а потом свернули на проселок, ведущий к зданию клуба. Манч увидела знакомые приметы – вроде похожего на черепаху камня.
Грузовичок вихлял и подпрыгивал на глубоких выбоинах, камнях и толстых корнях деревьев. Манч представила себе, какие повреждения может получить легковая машина, которая попытается преодолеть этот подъем. Погнутся тяговые штанги или камнем пробьет масляный бак Они проехали мимо места, откуда отправились к озеру. Манч поняла, что сторожевой пост уже близко. Дорога резко сворачивала за холм и уходила вверх.
– А что, если нам навстречу будет спускаться другая машина? – спросила Манч, не увидев на узкой дороге места для разворота или съезда.
– Тогда кому-то придется перейти на задний ход, – ответила Деб, и они с Роксаной засмеялись только им понятной шутке. – Но, конечно, мотоциклы имеют право преимущественного проезда.
Они миновали последний поворот – и Манч увидела двадцать «харлеев», припаркованных перед двухэтажным деревянным охотничьим домиком. Из дома неслись звуки рок-н-ролла. Кусты конопли длиной до десяти футов, некоторые еще с корнями, висели под скатом крыши верхушками вниз.
Деб остановила грузовичок и выключила двигатель.
– Пошли внутрь, поищем антифриза.
Роксана засмеялась. Манч поежилась в своей куртке.
– Ты уверена, что здесь мы в безопасности?
– Да что с тобой такое? – спросила Деб. – Раньше это ты всегда шла в атаку первой, а я тормозила. А теперь ты стала настоящей занудой!
– Многое изменилось, – отозвалась Манч.
Она вышла из машины и посмотрела вверх. Ее потряс вид неба. Сколько звезд! Они густо усеяли темный свод и подмигивали с вышины Она никогда ничего подобного не видела. Может, небо такое прозрачное, потому что холодно? Пар от ее дыхания был густым, как сигаретный дым.
– Дебора! – сказала она, желая поделиться этим чудом. – Ты только глянь!
Но взгляд Деб был устремлен на пятерых или шестерых байкеров, которые пили пиво на крыльце клуба и криками подбадривали своих собратьев.
– Ястреба отпустили! – воскликнула она. Как всегда в присутствии мужчин, ее южный выговор стал гораздо заметнее.
Внимание парней переключилось на женщин, приближавшихся к крыльцу.
Манч показалось, что эти пристальные взгляды не предвещают ничего хорошего. Но она понимала, что выбора у нее нет, так что постаралась напустить на себя равнодушный вид. Наконец байкеры вернулись к своему прежнему развлечению.
Манч увидела, что они подвесили тушу оленя к дереву и почти до половины ее ободрали. Двое мужчин стояли около туши с короткими окровавленными ножами. Шкура была спущена почти до огузка. Один из мужчин завязал на толстой веревке затяжной узел и закрепил в нем кусок кровавой шкуры, вывернутой наизнанку. Второй конец веревки он привязал к бамперу пикапа.
– Заводи! – закричал он.
По его сигналу пикап тронулся.
– Ни к чему на это смотреть, – сказала Манч и потащила подруг к двери клуба.
Как только они вошли в здание клуба, их окружили байкеры. От грома музыки закладывало уши. Лампы под потолком мигали, и Манч сумела разобрать, как кто-то громко обругал генератор.
Женщина со светлыми волосами ежиком наполняла кружки из бочонка, установленного на плохо обработанном деревянном столе. Под низким потолком плавали клубы дыма. В центре комнаты стоял бильярдный стол. Трое мужчин сидели рядком на старом диване у стены, пили пиво и наблюдали за играющими.
– Пошли, – сказала Деб, потянув Манч за руку. – Я тебя познакомлю.
– Всю жизнь мечтала, – пробурчала Манч себе под нос.
Она кивала сидящим мужчинам, имена которых называла Деб: Бык, Психованный Уэйн, Пучеглазый Том. Прозвища так им подходят, подумала Манч, что она без труда их запомнит.
– Она ищет Джеймса! – проорала Деб.
– Ну! А я как раз вспомнил, – заявил Пучеглазый Том, – что он велел мне за тобой присматривать.
– Ага, как же! – сказала Деб, смеясь и отталкивая его. – Поосторожнее с этим парнем, – предупредила она Манч.
Бык, у которого на руке был наколот логотип пива «Шлитс», подтолкнул к Манч кружку пива.
– Нет, спасибо, – сказала она.
– Пей! – приказал он.
Она бросила взгляд на Деб, надеясь на поддержку подруги, но та уже отвернулась.
– Чего кобенишься? – спросил он, и выражение его лица стало гадким.
– Я на пенициллине, – объяснила она.
Он удовлетворенно хмыкнул: раз у нее есть причина, то ее отказ пить – не оскорбление. Зато другие парни, слышавшие ее слова, опасливо отодвинулись подальше.
Деб передала Роксане бутылку виски «Джек Даниэлс». Роксана откинула голову и начала заливать содержимое себе в рот.
– Эй, не налегай так! – сказала Манч.
Роксана обернулась к ней с остекленевшими глазами:
– Чего?
«Неужели я тоже так выглядела?» – изумилась Манч.
Бутылка прошла по кругу два раза, а за ней последовали косяки. Манч передавала их дальше, ничего не объясняя. Психованный Уэйн сделал на зеркале дорожки метамфетамина. Деб нюхала первой, выбрав самые широкие. Роксане достались те, что поуже.
Деб сменила на посту у бочонка блондинку с колючками волос. Она смеялась какой-то шутке, закатывая глаза и притворяясь, будто заговоривший с нею мужчина сказал нечто интересное. Роксана что-то прокричала, но ее слова утонули в общем шуме. Мужчины наталкивались друг на друга плечами и отскакивали назад, словно фигурки в пин-боле: глаза у них были стеклянные, бороды слиплись от пролитого пива.
Манч знала, что если она немного покурит и выпьет виски, то развернувшаяся перед ней сцена преобразится словно по волшебству. Мужчины станут привлекательными, а их шутки – смешными. Она будет чувствовать себя крутой и презирать всех нормальных, всех тех лохов, которые не умеют жить. Голоса, звучащие у нее в голове, затихнут, дадут ей отдохнуть от постоянных нравоучений.
Разве ей не хочется этого? Отдыха?
Она нашла место у стены, где можно было удобно встать.
– Хочешь сыграть пул? – спросил Пучеглазый Том.
Манч с благодарностью согласилась: да она готова чем угодно заняться, лишь бы перестать быть сидячей мишенью. Она бросила быстрый взгляд на часы. Где же Джеймс?
Пучеглазый Том собрал шары и разбил их. Ни один не упал в лузу. Когда подошла ее очередь, она закатила двойной и уже примеривалась к следующему удару, но кто-то толкнул ее под руку. Она промахнулась.
– Что ж, – сказал ее противник.
Он прицелился и отправил в лузу одноцветный шар. Может быть, он забыл, что выбрал полосатые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Послушай, давай больше не будем об этом, ладно? – сказала Деб.
– Хорошо. Если увидишь телефон-автомат, – сказала Манч, – остановись ненадолго. Мне нужно прослушать запись моего инспектора. У меня странное предчувствие, что она захочет меня вызвать.
25
Блэкстон и Муди все утро просматривали стенограммы разговоров, которые агенты ФБР вели с тех пор, как заселились в мотель. Они сидели в гостиной у Муди. На Блэкстоне была новая куртка на меху. А еще он купил себе пару ковбойских сапог и шляпу.
Муди объяснил, что его невестка работает в Портленде судебным репортером. Он отправлял ей магнитофонные записи, а она их расшифровывала и присылала обратно. Муди достал копии разговоров, которые, выслушав рассуждения Блэкстона, он счел наиболее интересными для следователя из Лос-Анджелеса.
Блэкстон узнал, что три недели назад байкеры заподозрили, что в их организации имеется утечка информации. Жучки Муди улавливали не только разговоры, ведущиеся в номере мотеля, но даже и записи чужих разговоров, которые прокручивали федералы.
Муди копался в своих бумагах, пока не нашел расшифровку разговора, записанного двумя неделями раньше.
– Именно тогда дела у ФБР пошли плохо. Их доносчика могли раскусить, – сказал он, вручая Блэкстону соответствующую запись.
Блэкстон открыл папку и начал читать аккуратно отпечатанные страницы. Разговор вели специальные агенты Джаред Вейновен и Клер Донавон.
«Дж. В.: Они сообразили, что на них кто-то стучит.
К. Д.: Так давай дадим им доносчика.
Дж. В.: Кого?
К. Д.: Кого-нибудь, кто им и так не нравится. Тем легче им будет поверить в его предательство.
Дж. В.: По-моему, ты уже наметила жертву. Я прав?
(Слышно, как на стол шлепается бумага.)
К. Д.: Этого типа называют Слизняком. На прошлой неделе он стащил из лаборатории клуба большую порцию метамфетамина.
Дж. В.: Идеально».
«Слизняк? – подумал Блэкстон. – То есть Слизняк Джон?»
Красная лампочка на одном из магнитофонов загорелась, сообщая о начале записи. Муди включил звук.
– Это номер вашего приятеля Вейновена, – сказал он.
– Мы начнем операцию сегодня вечером, как только приедет Таксфорд, – произнес голос Джареда Вейновена. – Будем подходить с южного направления.
Шорох бумаги. Блэкстон решил, что это разворачивают карту местности.
– Там только что вырубили три акра леса, – продолжил голос Вейновена. – Удобное место для сбора, а до объекта останется пройти всего сто ярдов.
Звук отодвигаемого стула.
– Болт знает, что это будет сегодня? – спросила Клер.
– Да. Я предупредил его, чтобы он туда не сунулся. Напомнил, что мы и так нарушили для него немало правил.
– А что с его родными из Лос-Анджелеса?
– Все в порядке. Их еще в прошлый вторник перевезли в безопасное место. В конце недели, после проведения арестов, их поместят в центр обучения.
– Порой невыносимо противно идти навстречу этим подонкам! – вступил в разговор новый голос.
– Без него мы дела не составили бы. – Голос Клер звучал властно. – Радуйся тому, что он согласился к нам перекинуться.
– Но федеральная защита – новое имя, дом и работа? Не слишком ли для них жирно?
– Ты сказал ему, что я получила обратно бумаги? – спросила Клер.
– Тебя волнует его душевное спокойствие? – осведомился Вейновен.
Сидевшие в номере агенты рассмеялись.
Раздался скрип открывшейся и закрывшейся двери. Прошла еще минута – и магнитофон отключился.
Муди открыл ящик письменного стола и достал оттуда коробку для сигар. Внутри оказался револьвер.
– Вам он может понадобиться, – сказал он.
Блэкстон приколол на воротник куртки свой золотой значок, проследив, чтобы он держался ровно и не морщил замшу.
Муди вручил ему кобуру, и Блэкстон закрепил ее на ремне. Зазвонил личный телефон Муди. Он снял трубку, глядя на экранчик определителя номера.
– Муди.
– Наконец-то, – сказала Манч. – Блэкстон у вас?
– Секундочку, милая. – Муди передал трубку Блэкстону. – Это она.
– У вас все нормально? – спросил Блэкстон.
– Просто отлично. Сейчас говорить не могу. Давайте встретимся вечером. Я буду идти по шоссе к никелевой шахте. Знаете, где это?
– Обязательно найду. В пять?
– Ага. Но ждите, если я задержусь.
Она повесила трубку.
Блэкстон передал суть разговора Муди. Тот налил в термос кофе и сказал:
– Вечер будет долгий.
26
Когда они наконец вернулись к дому Деб, Буги играл у крыльца.
– Пошли, Буги, – сказала Манч, хватая мальчика за руку, – покажешь мне свою комнату.
– Хорошо, – обрадовался он и с гордостью глянул на часы. Он еще не налюбовался своим новым сокровищем.
Манч провела с ним четверть часа, но разговор у них никак не завязывался. Он отвечал на ее вопросы односложно. Она объяснила ему, как узнавать время, и, похоже, он моментально это усвоил. Он всегда был умненьким мальчиком.
– Знаешь, Буги, – сказала она, – если тебе когда-нибудь захочется приехать меня навестить или пожить со мной, я буду рада.
– Знаю, – откликнулся он без всякого энтузиазма.
Ей хотелось объяснить ему очень многое.
– Некоторые люди – просто идиоты, – сказала она.
Слово «идиоты» показалось ему смешным, он захихикал.
– Но бывают люди и похуже: их переполняет ненависть.
Он наклонил голову и почесал щеку.
– Сколько сейчас времени? – спросил он, поднимая руку с часами.
Было почти пять.
– Мне пора немного пройтись. – Она его обняла. – Я тебя люблю.
Он тут же высвободился.
– Я тебя тоже люблю, – откликнулся он.
– Я буду тебе писать. Хочешь?
– Конечно.
Она откинула упавшую ему на лоб прядь.
– Пойду прогуляюсь. А когда вернусь, мы можем поиграть.
– Давай, – согласился он, потирая ухо о плечо.
Она трусцой побежала по дороге за домом Деб и не останавливалась, пока не оказалась за поворотом, где ее не могли увидеть со стороны дома. Спустя десять минут рядом с ней остановился автомобиль комби.
Блэкстон сидел справа, одетый в новехонькую одежду в ковбойском стиле. Толстый лысеющий мужик за рулем представился шерифом Муди и пригласил ее забираться в машину. Усевшись, она заметила, что на задних дверцах внутри нет ручек.
– Удалось что-нибудь узнать? – спросил Блэкстон.
– Я знаю, кто пустил слух о том, что Слизняк – осведомитель. Это был Джеймс. Лайзин Джеймс. Джеймс сидел в машине со Слизняком, когда я в последний раз его видела.
– Вы считаете, что этот Джеймс замешан в убийстве Джона Гарилло?
– Он виновен не меньше, чем если бы сам в него стрелял. Слизняка подставили. Джон был далеко не ангел, но убили его за то, чего он не делал.
Копы понимающе переглянулись, будто услышав продолжение какого-то своего разговора.
– В чем дело? – спросила она.
– Я имею основание считать, что Джона Гарилло застрелил Дарнел Уиллис, – сказал Блэкстон. – Но он был не один. Он стрелял, а кто-то сидел за рулем.
– Такс?
– Почему вы так решили? – спросил Блэкстон.
– Да будет вам: он тут замазан по уши. Что мы будем делать дальше?
– Вы ничего не будете делать. Сегодня вечером ФБР устраивает облаву в клубе «Жулья», – ответил Блэкстон. – Как только приедет Таксфорд.
– Вам не следует ей об этом рассказывать, – вмешался Муди.
– Ничего, на нее можно положиться. И потом, – добавил он, – она уже не успеет ни с кем поговорить, пока все не закончится.
– Не успею? – переспросила Манч.
– Да, мы вас увозим. Тут слишком опасно.
Она подумала о вечерней тусовке. Судя по тому, что она видела, захватить «Жулье» будет нелегко. А знают ли в ФБР о растяжках, которые Деб установила всего несколько часов назад? Она вздохнула. Слизняк погиб, и его уже не воскресить. И ее не волновало, одобрят ли ее старые приятельницы то, что она сейчас делает. Весь этот прежний образ мыслей остался в прошлом. Она стала другим человеком, гражданкой, зарабатывающей себе на жизнь честным трудом. Сколько еще месяцев своей жизни она готова потерять, размахивая вчерашними знаменами?
– Мне придется вернуться, – сказала она. – На сборище будет младенец.
– Какой младенец? – изумился Блэкстон.
– Девочка, зовут Эйша. Она сиротка. Мать умерла пару месяцев назад. А отец ее – Слизняк. Такс и Джеймс везут ее сюда. Сегодня они все будут в клубе.
– Какое отношение к ребенку имеете вы? – спросил Блэкстон.
– Я ее крестная, – ответила она. С каждым разом эта ложь давалась ей все легче. – Я обещала, что у нее будет хороший дом. Понимаете, где не будет опасности. – Она помолчала, пытаясь увидеть, что происходит за окном, запотевшим от ее дыхания. – Я отсюда без нее не уеду.
– Но существуют законы относительно усыновления и удочерения сирот, – сказал Блэкстон. – Этот вопрос должны рассматривать окружные власти.
– Я не могу дожидаться решения инстанций. Меня это не устраивает, – заявила она.
– А как хотите поступить вы? – спросил Блэкстон.
– Я пойду на встречу в клубе сегодня вечером. Деб говорит, тамошние братья знают, что Такс ее старик, так что мы будем в безопасности. Я схвачу малышку и сбегу до начала арестов.
– И это все?
– Нет. Надо сделать еще кое-что. Слизняка убили потому, что байкеры приняли его за информатора ФБР, так?
Муди отвернулся к окну, но Блэкстон смотрел прямо ей в глаза.
– Так.
– ФБР платит своим информаторам, дает им новое имя и устраивает новую жизнь, так?
– Да.
– Кусок этого пирога должен достаться Эйше. Разве это не справедливо?
– А как вы намерены этого добиться? – спросил Блэкстон.
– Точно так же, как действуют они, – заявила она. – Немного поторгуюсь, немного пошантажирую.
Муди обернулся назад.
– А мне эта девица, пожалуй, нравится.
Она потерла виски, пульсировавшие от боли.
– Им не добраться до клуба незамеченными. Там повсюду растяжки, я все утро помогала их ставить. А на них дымовые гранаты и осветительные ракеты. Значит, прольется кровь, а может, и вся операция сорвется. Раз ФБР планировало облаву, у них наверняка здесь есть штаб-квартира. Думаю, вам пора их навестить.
Манч изложила им свой план. Полисмены слушали ее – и на их лицах расползались улыбки. Они даже внесли кое-какие коррективы.
Муди развернул машину.
– Вам пора бы вернуться в дом, – сказал он Манч.
Она наклонила голову и сжала руки перед собой.
– Что это вы сейчас делаете? – спросил Блэкстон.
– Вызываю подкрепление, – ответила она и продолжала молиться.
Манч, Деб и Роксана отправились в клуб сразу после ужина, как только спустились сумерки.
Буги завезли к соседке.
Подруги с полчаса ехали по шоссе, а потом свернули на проселок, ведущий к зданию клуба. Манч увидела знакомые приметы – вроде похожего на черепаху камня.
Грузовичок вихлял и подпрыгивал на глубоких выбоинах, камнях и толстых корнях деревьев. Манч представила себе, какие повреждения может получить легковая машина, которая попытается преодолеть этот подъем. Погнутся тяговые штанги или камнем пробьет масляный бак Они проехали мимо места, откуда отправились к озеру. Манч поняла, что сторожевой пост уже близко. Дорога резко сворачивала за холм и уходила вверх.
– А что, если нам навстречу будет спускаться другая машина? – спросила Манч, не увидев на узкой дороге места для разворота или съезда.
– Тогда кому-то придется перейти на задний ход, – ответила Деб, и они с Роксаной засмеялись только им понятной шутке. – Но, конечно, мотоциклы имеют право преимущественного проезда.
Они миновали последний поворот – и Манч увидела двадцать «харлеев», припаркованных перед двухэтажным деревянным охотничьим домиком. Из дома неслись звуки рок-н-ролла. Кусты конопли длиной до десяти футов, некоторые еще с корнями, висели под скатом крыши верхушками вниз.
Деб остановила грузовичок и выключила двигатель.
– Пошли внутрь, поищем антифриза.
Роксана засмеялась. Манч поежилась в своей куртке.
– Ты уверена, что здесь мы в безопасности?
– Да что с тобой такое? – спросила Деб. – Раньше это ты всегда шла в атаку первой, а я тормозила. А теперь ты стала настоящей занудой!
– Многое изменилось, – отозвалась Манч.
Она вышла из машины и посмотрела вверх. Ее потряс вид неба. Сколько звезд! Они густо усеяли темный свод и подмигивали с вышины Она никогда ничего подобного не видела. Может, небо такое прозрачное, потому что холодно? Пар от ее дыхания был густым, как сигаретный дым.
– Дебора! – сказала она, желая поделиться этим чудом. – Ты только глянь!
Но взгляд Деб был устремлен на пятерых или шестерых байкеров, которые пили пиво на крыльце клуба и криками подбадривали своих собратьев.
– Ястреба отпустили! – воскликнула она. Как всегда в присутствии мужчин, ее южный выговор стал гораздо заметнее.
Внимание парней переключилось на женщин, приближавшихся к крыльцу.
Манч показалось, что эти пристальные взгляды не предвещают ничего хорошего. Но она понимала, что выбора у нее нет, так что постаралась напустить на себя равнодушный вид. Наконец байкеры вернулись к своему прежнему развлечению.
Манч увидела, что они подвесили тушу оленя к дереву и почти до половины ее ободрали. Двое мужчин стояли около туши с короткими окровавленными ножами. Шкура была спущена почти до огузка. Один из мужчин завязал на толстой веревке затяжной узел и закрепил в нем кусок кровавой шкуры, вывернутой наизнанку. Второй конец веревки он привязал к бамперу пикапа.
– Заводи! – закричал он.
По его сигналу пикап тронулся.
– Ни к чему на это смотреть, – сказала Манч и потащила подруг к двери клуба.
Как только они вошли в здание клуба, их окружили байкеры. От грома музыки закладывало уши. Лампы под потолком мигали, и Манч сумела разобрать, как кто-то громко обругал генератор.
Женщина со светлыми волосами ежиком наполняла кружки из бочонка, установленного на плохо обработанном деревянном столе. Под низким потолком плавали клубы дыма. В центре комнаты стоял бильярдный стол. Трое мужчин сидели рядком на старом диване у стены, пили пиво и наблюдали за играющими.
– Пошли, – сказала Деб, потянув Манч за руку. – Я тебя познакомлю.
– Всю жизнь мечтала, – пробурчала Манч себе под нос.
Она кивала сидящим мужчинам, имена которых называла Деб: Бык, Психованный Уэйн, Пучеглазый Том. Прозвища так им подходят, подумала Манч, что она без труда их запомнит.
– Она ищет Джеймса! – проорала Деб.
– Ну! А я как раз вспомнил, – заявил Пучеглазый Том, – что он велел мне за тобой присматривать.
– Ага, как же! – сказала Деб, смеясь и отталкивая его. – Поосторожнее с этим парнем, – предупредила она Манч.
Бык, у которого на руке был наколот логотип пива «Шлитс», подтолкнул к Манч кружку пива.
– Нет, спасибо, – сказала она.
– Пей! – приказал он.
Она бросила взгляд на Деб, надеясь на поддержку подруги, но та уже отвернулась.
– Чего кобенишься? – спросил он, и выражение его лица стало гадким.
– Я на пенициллине, – объяснила она.
Он удовлетворенно хмыкнул: раз у нее есть причина, то ее отказ пить – не оскорбление. Зато другие парни, слышавшие ее слова, опасливо отодвинулись подальше.
Деб передала Роксане бутылку виски «Джек Даниэлс». Роксана откинула голову и начала заливать содержимое себе в рот.
– Эй, не налегай так! – сказала Манч.
Роксана обернулась к ней с остекленевшими глазами:
– Чего?
«Неужели я тоже так выглядела?» – изумилась Манч.
Бутылка прошла по кругу два раза, а за ней последовали косяки. Манч передавала их дальше, ничего не объясняя. Психованный Уэйн сделал на зеркале дорожки метамфетамина. Деб нюхала первой, выбрав самые широкие. Роксане достались те, что поуже.
Деб сменила на посту у бочонка блондинку с колючками волос. Она смеялась какой-то шутке, закатывая глаза и притворяясь, будто заговоривший с нею мужчина сказал нечто интересное. Роксана что-то прокричала, но ее слова утонули в общем шуме. Мужчины наталкивались друг на друга плечами и отскакивали назад, словно фигурки в пин-боле: глаза у них были стеклянные, бороды слиплись от пролитого пива.
Манч знала, что если она немного покурит и выпьет виски, то развернувшаяся перед ней сцена преобразится словно по волшебству. Мужчины станут привлекательными, а их шутки – смешными. Она будет чувствовать себя крутой и презирать всех нормальных, всех тех лохов, которые не умеют жить. Голоса, звучащие у нее в голове, затихнут, дадут ей отдохнуть от постоянных нравоучений.
Разве ей не хочется этого? Отдыха?
Она нашла место у стены, где можно было удобно встать.
– Хочешь сыграть пул? – спросил Пучеглазый Том.
Манч с благодарностью согласилась: да она готова чем угодно заняться, лишь бы перестать быть сидячей мишенью. Она бросила быстрый взгляд на часы. Где же Джеймс?
Пучеглазый Том собрал шары и разбил их. Ни один не упал в лузу. Когда подошла ее очередь, она закатила двойной и уже примеривалась к следующему удару, но кто-то толкнул ее под руку. Она промахнулась.
– Что ж, – сказал ее противник.
Он прицелился и отправил в лузу одноцветный шар. Может быть, он забыл, что выбрал полосатые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24