Он думал, что сумеет польстить мне и ввести в заблуждение. Я все время смеялась над ним. Всю ответственность за убийство я беру на себя. Не хочу, чтобы эти обвинения были предъявлены Роднёю Уэнстону. Он к ним не имеет никакого отношения.
Мы с Роднеем встретились случайно, после того как Карр снял квартиры в соседнем доме. Это была любовь с первого взгляда. Я всегда обожала подделывать фотографии. Имея некоторую практику при увеличении, можно манипулировать таким образом, когда лицо с одного негатива можно поставить на другой. Однажды я сделала фотографию самой себя и приставила к ней лицо Хеди Ламмар. У меня эта фотография случайно оказалась в руках, когда я прогуливалась во дворе между нашими домами. Мистер Уэнстон тоже был в это время там. Я показала ему эту забавную фотографию, и он заинтересовался моими работами. Я пригласила его к себе в лабораторию, показала ему оборудование и сказала, насколько искусной я могла бы быть в подделывании фотографий. Надеясь, что смогу поставить это на коммерческую основу, потому что часто, когда человек фотографируется, ему может понравиться, как вышло лицо, но не понравиться все остальное.
Родней потом признался, как отчаянно он влюбился в меня тогда, хотя не показал и виду, пока, спустя три дня, я снова не увидела его. Тогда он этого уже не смог скрыть.
Я всегда ненавидела свою невестку. И никогда не хотела жить с ней. Я ненавидела ее детей. Мне хотелось приобрести машину. Я так и не смогла научиться водить, пока жила здесь. Мне машину не давали. Потом Родней посвятил меня в свои планы, в соответствии с которыми он смог бы иметь достаточно денег, чтобы жениться на мне, и мы могли бы зажить вполне пристойно, ездить по миру, фотографировать. Все, что мне нужно было сделать по его просьбе, - это взять старую фотографию семьи Дорис Уикфорд и произвести манипуляцию: приставить голову какого-то незнакомого человека к туловищу отца этой женщины. Я сказала ему, что могу это сделать, если у меня будут оба негатива. Он дал мне один и объяснил, что другой - в сейфе квартиры Хоксли. Он сказал еще, что Хоксли - слепой, что его отчим снял ту квартиру на имя Хоксли. Родней не должен был догадываться об этом. Они охраняли ту, нижнюю квартиру так тщательно, что он никак не мог подобраться к сейфу. Была экономка, которая действительно была посвящена в эту тайну, и секретарша, которая многого не знала. Потом еще телохранитель отчима, Джонс Блэйн, и китаец Гао Лунь. Эти люди ходили по задней лестнице, чтобы подняться или спуститься в нижнюю квартиру. Они делали вид, что занимались каким-то совместным бизнесом с этим Хоксли. Родней выяснил, что ничего подобного не было. Хоксли был одним из партнеров в том деле, связанном с поставками вооружения, которым они занимались двадцать лет назад. Хоксли тогда продал долю в партнерстве. Потом он опять занимался поставкой вооружения и обманул своих китайских покупателей, сообщив японцам, когда и куда доставлялось оружие на китайских джонках. Поэтому японцы и позволяли Хоксли заниматься своим бизнесом, а Карр просто взял себе фамилию Хоксли.
Однажды, когда Родней перевозил отчима в Сан-Франциско, Карр очень крепко заснул и Родней сумел вытащить у него из кармана блокнот. В этом блокноте была записана какая-то последовательная комбинация цифр, и Родней решил, что это шифр сейфа. Он сказал, что я должна попытаться проникнуть в дом и открыть его. Сказал также, что мне лучше взять с собой на всякий случай оружие. Родней был единственным, кто мог подстраховать эту чрезвычайную ситуацию и увести из дома всех, кто мог помешать, кроме старого калеки. Но чтобы все сработало, он должен был уйти и сам... Нужно было только как следует обдумать детали, чтобы осуществить задуманное. Было намечено время - полночь - и решено, что он оставит пустую банку на полке как сигнал. На случай, если возникнут новые обстоятельства, он нацарапает кодированное сообщение внутри этой жестяной банки. Если сообщения не будет, это значило бы, что все намеченное должно производиться в полночь тех суток, когда банка поставлена на полку.
Мы вынуждены были связываться таким образом потому, что я не могла свободно пользоваться телефоном, а если бы мне позвонил Родней, то его бы без труда узнали по дефекту речи.
Двор между нашим домом и его квартирой был как бы общей собственностью. Доступ туда у Роднея был, и у него хранился также дубликат ключа, который подходил к замку двери гаража. Поскольку экономка недолюбливала его и подозревала, Родней посчитал, что будет лучше, если нас никто не увидит вместе, поэтому он придумал сигнал и код. Временами, когда я встречалась с ним во дворе, он обычно кланялся и улыбался. И я тоже обычно очень сдержанно кивала и улыбалась в ответ, хотя чувствовала, что мое сердце разрывается и начинает кружиться голова.
В ночь, когда произошла стрельба, все сразу пошло не так. Во-первых, моя невестка нашла банку, которую Родней оставил как сигнал. Это произошло до того, как я туда спустилась. Я боялась, у нее возникнут подозрения, и продолжала говорить об этой жестянке, пока не поняла, что она далека от мысли, что это мог быть сигнал. Я собиралась спуститься и найти место, куда невестка бросила банку, проверить, нет ли на ней нацарапанного сообщения. Потом я обнаружила, что Артур использовал ее для краски. Очевидно, сообщения никакого не было. Я попросила Стила посмотреть, где та банка. Конечно, Стил не знал, зачем мне это понадобилось. Я просто сказала, что хочу побольше узнать об этой банке, так как считаю, что ее появление очень необычно, не ведая о том, что Стил - сыщик. Но об этом я узнала позже.
Из-за сбоя я не получила сообщения о том, что надо отсоединить тревожную сигнализацию. Я отправилась туда вскоре после полуночи и открыла сейф, достала немало бумаг, а потом услышала приближающиеся шаги медленные, с остановками, - зловещие шаги. Я спряталась за сейф. Карр вошел в комнату и направился прямо ко мне. Сначала я подумала: он не знает, что я там. Потом он приказал мне выходить. Я выстрелила. Он упал, а я вся оцепенела от страха. Через некоторое время я стала выбираться из дома, но вдруг чуть не столкнулась с входящим Артурчиком, чиркающим спичками. Я едва не убила его и продолжала пятиться назад. Он не мог меня видеть, поскольку свет от спички ослеплял ему глаза. Я отодвинулась назад и спряталась за сейфом. Он позвонил этой шлюхе с накрашенными ногтями и спросил, все ли у нее в порядке. Когда убедился, что все в порядке, вышел. Я была в той комнате, как в западне: Карр лежал без сознания, но я не смела выйти сразу же, следом за Артурчиком. Прождала несколько минут. Потом я вытащила негатив, который мне был нужен, из конверта, а все остальное положила обратно в сейф, закрыла и заперла его.
Я была уже около двери, когда услышала, как щелкнул ключ в замке. Дверь открылась, и вошла экономка. Мне бы надо было лишить ее жизни тогда же, но я попыталась использовать внезапность и ринулась мимо нее в темноте, а она схватила меня. Я ударила ее пистолетом, она же успела вырвать кусок из моего платья, в которое она вцепилась железной хваткой. Мне все же удалось хлопнуть дверью. Я тайком прокралась к себе и улеглась спать. До утра следующего дня я так и не знала, что у меня оторван клок.
Я услышала утром, как люди из соседнего дома выехали из гаража на машине, и поняла, что они повезли старика к доктору. Родней говорил мне, что у экономки есть собственное жилье на Ист-Хиллгрэйд-авеню. Я отправилась туда на следующий вечер, чтобы окончательно решить вопрос с ней. Она поняла, что уже видела где-то такое же платье, какое было на мне, но не помнила где. Это-то сначала и спасло меня. Но потом женщина вспомнила и собралась сдать меня полиции. Наставила на меня пистолет, заставив бороться с ней. Пистолет выстрелил во время этой борьбы. Я же не имела намерения убивать ее.
Страха я не испытывала, решила позвонить мистеру Мейсону и Опал Санли от лица экономки Пэрлин, собирающейся сделать признание по делу об убийстве, а потом обставить дело так, чтобы создалось впечатление, что она совершила самоубийство. Это почти сработало. Этого ищейку Стила я хотела убить намеренно: все вынюхивал! И знал слишком много. В кармане его я обнаружила телеграмму с вызовом в Сан-Франциско. Я знала, что его надо убить, чтобы спасти Роднея. О себе я не думала, но больше не хотела, чтобы Родней был в чем-то замешан. Я люблю Роднея так, как никогда и не предполагала, на какую любовь способна женщина.
Потом, когда в сообщении из второй банки прочитала, что у Перри Мейсона имеются отпечатки пальцев, придумала план, как успешно завершить дело. Я всегда ненавидела свою невестку. Много раз ловила себя на мысли о том, что ее надо уничтожить. Я позвонила Мейсону, притворившись на сей раз, что я - Флоренс, призналась в убийствах и сказала, что хочу убить и себя. Потом мне нужно было бы тихо войти в комнату Флоренс, сказать ей, что слышала телефонный звонок и ответила на вызов и что Мейсон хочет поговорить и ждет ее на линии. Артур спит так крепко, что я могла бы сделать это не рискуя, даже не разбудив его. Если бы Флоренс подошла к телефону, я бы выстрелила в нее, а потом вложила пистолет ей в руку.
Вам бы никогда всего этого не узнать, если бы Мейсону не удалось обмануть меня насчет Роднея: он сказал, что Родней женится на этой твари. Убийство Флоренс отпадало, потому что по разговору с Мейсоном я поняла, что он пьян и не вспомнит потом, что я говорила... Сожалений о содеянном у меня нет. Я делала это ради человека, которого люблю!.."
- Ну, достаточно, - прервал Мейсон. - Это вполне даст Трэггу все, что ему нужно.
- А как же насчет человека, который входил в фотолабораторию и чиркал спичками? - спросила Делла Стрит.
- А это просто для создания более убедительного алиби, - сказал Мейсон. - Пленки не были засвечены. Просто она делала вид, что оказывает содействие. Ей и в самом деле удалось создать немало путаницы.
- И она летала в Сан-Франциско?
- Конечно. У нее было собрание в клубе любителей кроссвордов, а потом ей надо было в оперу, так что появилось неплохое объяснение отсутствия в доме, что случается не так уж часто.
- Я бы никогда не заподозрила ее! - призналась Делла.
Мейсон задумался:
- Мне следовало бы заподозрить ее раньше, чем у меня это получилось. Тот, кто изучал криминологию, должен в этом типе личности распознать самого опасного потенциального убийцу. Эта особа многое подавляла в себе, находилась в состоянии сексуальной неудовлетворенности, а потому была разочарована в жизни. Притворившись, что влюбился в нее, Уэнстон не испытывал никаких затруднений, когда захотел сделать из нее сообщницу. Ради него она пошла на все... Надо только почаще почитывать добротные, серьезные работы по криминологии, чтобы понять, что человек такого типа может совершить сколько угодно убийств.
- А вы знали, что фотография была подделана? - спросила Делла.
- Да, - сказал Мейсон. - Китаец Гао Лунь подсказал мне это. Его внимательные глаза различают мельчайшие подробности, которые мы, простые смертные, не замечаем, вероятно, потому, что только у китайцев такая великолепная память. Он обратил внимание на то, что на семейном портрете Уикфордов лицо отца не просто походило на лицо Такера на фотографии, снятой в Шанхае, а абсолютно совпадало с ним во всех черточках и оттенках. Гао Лунь не очень разбирался в возможностях фотографии, чтобы понять, что означает такое совпадение, но, как и все китайцы в мире, столкнувшись с чем-то, чего он не понимал, он стал подозревать.
- А как насчет Опал Санли?
- Просто хорошая девушка, - сказал Мейсон, - которая понимала, что вокруг нее творится что-то таинственное. Она сообразила также, что ей платят, чтобы она держала язык за зубами, и она его держала. Ее работа заключалась в том, чтобы считывать записи. И она их считывала. Она не задавала никаких вопросов и не пыталась узнать, что происходит. Артурчик влюбился в нее. Когда он услышал что-то похожее на выстрел в соседнем доме, он бросился туда, чтобы узнать, поскольку боялся за Опал: возможно, она вернулась в дом своего нанимателя. Ее скрытность относительно характера работы у Хоксли наводила его на мысль, что у нее роман с боссом. Он стал подозрительным, к тому же был ревнив. Когда он ее там не застал, то позвонил ей. Заметь, ее номер можно было легко набрать в темноте. Когда она ответила, он сделал вид, что звонит из своего дома. Потом он и в самом деле пошел домой, устыдившись своей подозрительности. Он ни в коем случае не хотел, чтобы она знала о его подозрениях, и тем не менее проник в соседнюю квартиру искать ее. Артурчик - молод и романтичен. Он бы и в тюрьму пошел ради нее, так и не сказав правды... Делла, - вдруг прервал свои размышления Мейсон, - смотри, мы и в самом деле приближаемся к пляжу.
- Нет, не похоже, - сделала удивленное лицо девушка. - Неужели вы думаете, что я что-то перепутала? Хорошо, шеф, а как же насчет обгорелой одежды, которую Трэгг обнаружил в бунгало, где жила миссис Пэрлин?
- А очень просто, - улыбнулся Мейсон. - Карр отправился в Сан-Франциско лечить рану. Доктору сказали там, что в него стреляли, когда он остался один. Оставались вещи, залитые кровью, от которых надо было избавиться: брюки, нижнее белье, рубашка, возможно, пиджак и уж наверняка обувь. Когда Карр вернулся, он отдал эти вещи миссис Пэрлин и сказал ей, чтобы она не показывалась на глаза, а от этих вещей поскорее избавилась бы. Вот она и сожгла их в печи у себя в бунгало.
- Почему же они хотели, чтобы она исчезла? - спросила Делла.
- Вероятно, потому, что была наиболее слабым звеном в их организации. Она бы не выдержала допроса полиции... Делла, мы же явно движемся по направлению к пляжу?
- Ну...
- Нам надо обязательно позвонить Герти, - сказал Мейсон. - Сейчас зароемся в теплый песочек, подремлем, а потом бросимся в соленую воду.
- Угу. Ветчина, яйца и кофе - тоже не плохо.
- С гарниром из гречневой каши? - спросил Мейсон.
- Нет. Это слишком много. А мне надо следить за фигурой.
- Ну, уж не на пляже ведь, в купальнике, - усмехнулся Мейсон. - Не стоит, дорогая. Пусть за тебя это делают другие.
- Вы просто чудо, Перри, - восхитилась Делла.- Все-таки неплохо быть напуганной до смерти во время расследования дел об убийствах. Только бы побольше длились периоды отдыха между ними. Прокатимся на моторке? А?
- На моторке? - эхом отозвался Мейсон. - Обязательно! Как только отоспимся немного, возьмем моторную лодку и поедем рассекать волны океана. Скорость, если ты еще этого не заметила, - составная часть наших имен.
И как бы в подтверждение этому нога Мейсона стала выжимать скорость, пока стрелка спидометра не заметалась где-то между самыми большими цифрами.
Делла Стрит улыбнулась:
- Да, я заметила. - Затем, поправив зеркальце на солнцезащитном козырьке и припудрив нос, она добавила ровным голосом: - Если хотите знать, у вас сзади мотоциклист, который тоже заметил эту черту вашего характера.
Мейсон снизил скорость, потянулся за бумажником, где у него лежали водительские права. Взвыла сирена, и полицейский на мотоцикле поравнялся с машиной.
- Что за шутки? - спросил он, когда Мейсон, виновато глядя на него, замедлив ход, остановился.
Делла Стрит перегнулась через рулевое колесо.
- Почему вы нас останавливаете? - возмутилась она. - Мы едем на допрос свидетеля по делу об убийстве Хоксли.
- А, вы занимаетесь этим делом? - спросил полицейский.
- Должна вам сказать, - не смутившись, продолжала Делла Стрит, - что это брат лейтенанта Трэгга! Вам известен такой?
Полицейский усмехнулся и махнул им рукой.
- Ну давайте, жмите, - сказал он на прощанье. - Нам только что сообщили, что Трэгг расколол, наконец, это дело.
Когда Мейсон выжал предельную скорость, Делла Стрит улыбнулась.
- В конце концов, - засмеялась девушка, - нет смысла иметь родственников, если этим иногда нельзя воспользоваться.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27