- И пальцем не пошевельну! Если тебе нечего больше сказать, я ухожу,
- сухо и снисходительно улыбнулась она, полагая, что беспокоиться не о
чем. Не желая тратить лишней минуты на эту назойливую вошь, Клео потяну-
лась за сумочкой. Но Фентон перехватил ее руку и сильно, до боли, сдавил
запястье. Чтобы освободиться, ей пришлось бы поднять шум, а она ненави-
дела публичные сцены. Клео снова села, в гневе кусая губы.
- Вот это мудро!
Голос Фентона звучал вкрадчиво; он медленно отпустил ее руку.
- Кушай креветки, киска. Они восхитительны. Это займет некоторое вре-
мя. Речь идет о твоем дяде Джоне, этом столпе респектабельного общества.
Хотя он, кажется, слаб здоровьем.
Он резко отодвинул бокал виски с содовой и щелчком подозвал официан-
та. У Клео упало сердце; но, несмотря на охватившую ее тревогу, она
сдержала дрожь в голосе и прервала его разговор с официантом.
- Дела моего дяди тебя не касаются.
- Неужели? - Роберт окончил заказ и кивком головы отослал официанта.
- А у меня как раз есть к нему дельце. Хочу озаботить его насчет тебя -
а именно твоей нравственности. Он ведь такой высоконравственный, твой
опекун. Да и твоя тетушка Грейс - весьма благочестивая дама. Как трепет-
но она поддерживает престиж семьи! Небезосновательно, конечно. Особняк
из двадцати комнат в Харт и банковский счет, уже, должно быть, коснув-
шийся двухмиллионной отметки, - это престиж, ради которого и я бы, пожа-
луй, исправился.
- Перейдешь ты наконец к делу? - раздраженно оборвала его Клео, поте-
ряв терпение, и оттолкнула тарелку с нетронутыми креветками, на месте
которой тут же оказалось первое блюдо - палтус.
- К делу? Ах, да. - Фентон, улыбаясь, отрезал кусочек телятины и по-
ложил в рот. - Тетя Грейс не особенно расстроится, услышав неблагоприят-
ные отзывы о твоей нравственности. Раздосадуется, посетует, но - выдер-
жит, особенно если удастся замести грязь. Но дядя Джон - милый старичок!
- это совсем другое дело! У него уже было два тяжелейших инфаркта... -
Фентон покачал головой, изображая скорбь. - Если он узнает то, что я мог
бы ему рассказать, опираясь на желтую прессу, его ожидает третий, кото-
рый, весьма возможно, окажется смертельным. Особенно если принять во
внимание, что второй инфаркт последовал сразу после той самой статейки о
его сынке Люке в колонке Деззи Фипса. Но ведь мы не желаем зла старику,
не так ли, любовь моя?
Ей захотелось его ударить. Сидеть с ним за одним столом было невыно-
симо. Шантажист, конечно; но чем он мог ее запугать? Удивление Клео было
столь сильно, что заглушало тревогу, однако оно длилось недолго. Гладя
на Фентона потемневшими от отвращения глазами, Клео прошипела:
- Ты несешь грязную, гадкую чушь! Не тебе судить о моей нравственнос-
ти. Мы встречались всего несколько раз...
- Чаще, чем тебе хотелось бы думать. - (От его взгляда по ее спине
пробежали мурашки). - И полагаю, что именно моя версия событий, пред-
шествовавших нашему разрыву, приведет публику в приятное возбуждение.
Вот как я их представляю: бедный, но честный юноша, то есть я, - Фентон
склонил голову, и Клео презрительно фыркнула, - влюбился в очарова-
тельную молодую студентку. То есть, в тебя. Конечно же, он ей не пара,
но наш герой не подумал об этом, так как был безумно влюблен, и так да-
лее в том же духе. Но вскоре возникли проблемы: у очаровательной сту-
дентки оказались изысканные вкусы, ведь она воспитывалась в роскоши. Наш
герой был вынужден рисковать тем немногим, что имел: все знают, что жен-
щины любят щедрых. Но она обещала выйти за него замуж, и он надеялся,
что риск себя оправдает. Где он только не пытался раздобыть денег:
азартные игры, ростовщики - я сейчас не буду перечислять все. Лишь бы
доставить ей удовольствие. Он должен был ее развлекать, иначе она нашла
бы себе другого, более состоятельного.
Глаза Клео сузились, она глубоко вздохнула. Поистине, этот человек
сумасшедший.
- Никто из знающих меня, тем более дядя Джон, никогда не поверит в
подобную чепуху.
Поток грязи почти разрушил ее воспитанную с детства холодную осмотри-
тельность, но несколько хорошо подобранных слов подавили надвигающуюся
бурю:
- Гостиница "Рыжий лев", Голдингстен.
Фентон вальяжно откинулся на спинку стула и перевел взгляд со своей
пустой тарелки на ее нетронутый остывший обед.
- Не хочешь есть? А жаль. Не люблю, когда добро пропадает. Одно успо-
каивает: ведь счет оплатишь ты. Ты-то можешь себе это позволить, а я -
нет. Итак, на чем мы остановились?
- Ты пытался меня шантажировать, - сухо, но сдержанно произнесла она.
Внутри все кипело, на лице читалось отвращение, в огромных темных глазах
- ненависть. - Как же ты мне надоел!
- Печально слышать. - В голосе Фентона звучал сарказм, на губах кри-
вилась усмешка, от которой Клео передернуло. Он снова наполнил свой бо-
кал. - Но мне, по-видимому, придется смириться, тем более что ты упла-
тишь мои долги и сбросишь с моих плеч тяжкое бремя. Да, кстати, - про-
ворковал он, заметив, что она собирается категорически отказаться, - я
сохранил квитанцию из гостиницы. Мистер и миссис Роберт Фентон, номер
комнаты - четвертый, в ночь на одиннадцатое июня прошлого года. А если
возникнут сомнения, я уверен, что миссис Галуэй - ты помнишь, жена хозя-
ина гостиницы, такая любезная, она сказала, что никогда не забывает пос-
тояльцев, - так вот, я уверен, что она с удовольствием узнает в тебе вы-
шеупомянутую миссис Роберт Фентон. Возможно, она даже припомнит, что на
следующее утро не могла выставить нас из номера до половины двенадцато-
го!
С гнусной ухмылкой он зажег сигарету и пустил через стол целое облако
дыма.
- Я думаю, дело не дойдет до необходимости вызывать миссис Галуэй на
опознание. Ты же не захочешь делать глупости, любовь моя!
- Не смей называть меня так! - хрипло простонала она. В горле пере-
сохло, голос не слушался. Из всего, что он наговорил, самым омерзи-
тельным ей казалось постоянное повторение этого нежного прозвища. Глупо,
конечно, но она ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось поскорее
избавиться от него, закончить этот гнусный разговор, и она холодно отче-
канила: - Сколько?
- Двадцать пять тысяч.
Сначала она не поверила. Но по его лицу поняла, что он серьезен, аб-
солютно серьезен, и нервно расхохоталась:
- Ты сошел с ума! Откуда я возьму столько денег? И даже если б они у
меня были, неужели ты думаешь, что я заплатила бы такую сумму, чтобы
скрыть тот незначительный эпизод в гостинице?
Но Фентон разгадал ее притворство и, перегнувшись через стол, загово-
рил ей прямо в лицо:
- Ты заплатила бы и в два раза больше. Только представь физиономию
милейшего старика Джона, когда он прочитает заголовок вроде: "Племянница
председателя банка "Фонды Слейдов" втянута в долговой скандал". И
статью, которая начиналась бы примерно так: "Шайка безжалостных голово-
резов угрожает расправой любовнику наследницы состояния Слейдов, если он
не выплатит долг ростовщику". "Я в большой беде. Я занял эти деньги
только ради нее", - рассказывает Роберт Фентон, бывший любовник Клео
Слейд. "Она тратила их направо и налево, но она говорила, что любит ме-
ня. Однако теперь надо мной нависла опасность, а она не желает помочь
мне. Я в отчаянии", - говорит обезумевший от горя мистер Фентон". Или
что-нибудь в том же духе.
Он загасил окурок, и Клео почувствовала, как петля стягивается все
туже и туже, еще немного, и она задохнется.
Да, она прекрасно понимала, чего будет стоить дяде Джону подобная шу-
миха; по сравнению с ней статья о Люке казалась невинной шуткой, а ведь,
по общему мнению, именно она послужила причиной второго инфаркта, кото-
рый чуть не свел дядю в могилу. Ее собственная карьера также не выигра-
ет, но, по сравнению с ударом, ожидавшим дядю, об этом не стоило и ду-
мать.
А Фентон не умолкал:
- Что такое двадцать пять тысяч для девушки, которая унаследует долю
своего отца в миллионах Слейдов через... когда же это произойдет? Всего
через год? Как говорится, капля в море.
Клео сжала губы.
- А разве "шайка безжалостных головорезов", в существование которой
мне что-то не верится, согласна ждать целый год? Ведь я вступлю в права
наследства, только когда мне исполнится двадцать пять лет, и ты об этом
хорошо знаешь.
- Или когда ты выйдешь замуж. Это мне тоже хорошо известно. Я навел
справки.
- И ты предлагаешь мне выйти за тебя, чтобы я могла получить эти
деньги?
Клео не сомневалась, что он и на это способен. Ее голос начал сры-
ваться в истерику, и глаза Фентона приобрели жестокое выражение.
- Я не так глуп. В случае если ты задумаешь выйти замуж, прежде чем
достигнешь двадцати пяти, твои опекуны, твои добропорядочные тетушка и
дядюшка, должны будут одобрить твой выбор, чтобы знать, ради кого раньше
времени выпускают из рук столь значительное наследство. Им, конечно, не
придется копать слишком глубоко, чтобы понять, насколько неприемлем та-
кой выбор. Нет, - елейно улыбнулся он, - это никогда не входило в мои
планы, хотя некоторое время я и надеялся сохранить твое милостивое рас-
положение до нужного срока, когда ты получишь наследство и право выхо-
дить замуж за кого угодно. Увы! Чары Фентона недолго ослепляли тебя. И
все-таки я просил тебя выйти за меня замуж, помнишь? Я начинал понимать,
что ты уже не столь наивна, как раньше, вот и предложил пожениться,
скрыв, подобно влюбленным романтикам, наш брак от твоих надутых
родственничков. Я надеялся, что женское сердечко снова растает. Увы, -
Фентон изобразил театральный вздох, - не судьба. Тогда я хорошенько все
продумал и решил, что двадцать пять тысяч меня, пожалуй, утешат. Набе-
решь какнибудь - со своим будущим благоверным.
Он спросил счет и поднялся, втиснув сложенный листок в ее сжатые
пальцы.
- До встречи, любовь моя. Благодарю за обед. Я скоро позвоню. Ах да,
кстати, я хочу получить свой скромный подарок через четыре недели. И же-
лательно наличными.
На следующее утро Клео пришла на работу рано. В коридорах, выстланных
ковровыми дорожками, было тихо. Она вошла в пустынное здание, и ей вслед
донеслись слова облаченного в форму вахтера:
- Доброе утро, мисс Слейд. Как замечательно нынче пахнет весной!
Тем ранним утром улицы Сити были залиты теплым апрельским солнцем, но
в сердце Клео стоял зимний жгучий холод.
Она машинально повесила пальто в шкаф и разгладила длинные узкие лац-
каны темно-красного жакета. Умелый макияж скрывал бледность после бес-
сонной ночи; встретившись взглядом со своим отражением в зеркале на
внутренней стороне дверцы, Клео прочла в нем твердость и решительность.
Она не хотела знать, правду ли сказал Фентон о долгах и о преследова-
нии. Ей это было безразлично. Но угрозы в адрес ее дяди с использованием
ее в качестве орудия были слишком реальны. Отвратительный шантаж, угроза
скандала в одной из самых грязных бульварных газетенок убьет и без того
ослабевшего старика. Клео не сомневалась, что Фентон пойдет на любую
подлость. Он водил знакомство с несколькими темными личностями из прес-
сы, людьми, которых не заботило, что они печатают и чьи судьбы разбива-
ют, лишь бы газеты расходились бойчее.
Чтобы достать сумму, которую требовал Фентон, нужно было обращаться к
опекунам. А те с полным основанием потребуют объяснений, которых Клео
дать не сможет.
Она сидела за столом прямо, не отрывая застывшего взгляда от полиро-
ванной крышки. Впервые она жалела об ограничениях, наложенных отцом на
ее огромное наследство.
К материальным благам она никогда в жизни не стремилась. Ее содержа-
ние оплачивалось щедро, но в разумных пределах. Живя у дяди и тети, как
прежде у родителей, она была окружена роскошью, но без показного шика, а
переехав в Лондон учиться, она уговорила опекунов купить ей в Бау ма-
ленький домик с террасой, в котором она жила до сих пор. Ей даже нечего
было продать, чтобы выручить вымогаемую Фентоном сумму. Однако если она
не сумеет раздобыть деньги за четыре недели, Фентон опубликует свою
грязную ложь. Все видели, сколько горя принесла злобная болтовня в газе-
тах о похождениях Люка, и врач предупредил, что слабому старику ни в ко-
ем случае нельзя волноваться и расстраиваться, и наказал обращаться с
ним, как с ребенком. Клео была обязана достать эти деньги! Иначе дядина
смерть останется на ее совести.
Клео услышала, как дверь канцелярии открылась, и у нее бешено засту-
чало сердце. Она надеялась, что это Джуд, всегда приходивший задолго до
появления Дон. Лучшего времени для разговора не будет.
Прерывисто дыша, она следила за каждым его движением: вот он проходит
мимо нее, вот открывает дверь кабинета, в руке - неизменный кейс. Костюм
безукоризненного покроя элегантно облегал его тело, свежая белизна со-
рочки прекрасно контрастировала с глубокой синевой галстука, с естест-
венным тоном его смуглой кожи. Он всегда казался загорелым.
Подавив нежелательную нервозность - ведь за эту бесконечную ночь ей
удалось убедить себя не бояться! - Клео встала и расправила узкие плечи.
Она долго боролась с проблемой, которую Фентон взвалил на нее, и решение
представлялось ей теперь единственно возможным - она перебрала множество
иных вариантов. Поэтому давать волю страхам она не могла.
Этот мужчина всегда умел сказать "нет". До сегодняшнего дня он гово-
рил "нет" сделкам. Но прежде тщательно обдумывал каждую деталь, взвеши-
вал все "за" и "против". Не может быть, чтобы он сразу отверг ее деловое
предложение.
Клео глубоко вздохнула и, легко постучав в дверь его кабинета, вошла.
Лицо холодно и серьезно, сердце работает ровно. Школа напускного
бесстрастия была нелегкой. Ее встретила яркая лазурь его глаз и тонкая
улыбка вежливого удовольствия, которой он ответил на ее короткое при-
ветствие. И, не давая ему перейти к изложению планов на день или погру-
зиться в бумаги, которые он уже успел извлечь из своего черного кожаного
кейса, Клео коротко вздохнула и произнесла:
- Мистер Мескал, я хочу выйти за вас замуж!


ГЛАВА ВТОРАЯ

Мучительный миг ожидания тянулся бесконечно долго, и Клео уже решила,
что Джуд не раздумывая откажет ей. Он словно окаменел; и вдруг едва за-
метная улыбка скользнула по его губам и исчезла, словно ее и не было
вовсе, словно Клео почудилось.
Время шло, Джуд не говорил ни слова, и ее сковало новое опасение:
что, если он намерен и дальше молчать? Что, если он, как подобает
джентльмену, не обратит внимания на сказанное ею? Что, если сочтет ее
дерзкое предложение досадным помрачением ума и вежливо притворится, что
слова не были произнесены?
Что ж, мрачно подумала она, в этом случае ей придется их повторить.
Вопреки ожиданиям она почувствовала, как ладони ее увлажнились, а губы
пересохли, и она медленно провела по ним кончиком языка. Словно угадав
ее состояние, Джуд указал ей на стул, сопроводив жест легким кивком го-
ловы. Клео поспешила сесть, потому что еще немного, и ноги отказались бы
ее держать.
Ее огромные, в пол-лица, глаза умоляли его ответить, хотя бы сказать,
что он подумает. Только его согласие могло решить ее нелепую проблему, и
оно было необходимо ей. Необходимо, чтобы отвести от дяди удар.
И вдруг Клео осознала в себе новое, смутное, невесть откуда вкравшее-
ся, неизъяснимое чувство, что его ответ был важен для нее не только изза
дяди. Клео не понимала, что с ней происходит, но разобраться в себе было
необходимо: от нового ощущения кружилась голова, перехватывало дыхание.
- И что же... - произнес он наконец, и его голос привел ее в чувство.
Обрамленные темными густыми ресницами глаза не отпускали ее взгляда.
Она совсем потерялась; неожиданно мягкий голос, неопределенность от-
вета словно испытывали ее. Дымчатые глаза снова расширились, на бледном
лице проступила легкая краска.
- Что же? - не поняв, машинально повторила она. Пересохшие губы не
повиновались.
- И что же за неожиданная потребность? - пояснил он. - Мы работаем
вместе двенадцать месяцев и, согласен, вполне ладим друг с другом, но до
сих пор я не замечал в вас ни малейшего признака безумной страсти. Кроме
того, - продолжал его ровный, изысканно-любезный голос, - вы не произво-
дите впечатления женщины, любой ценой стремящейся к замужеству.
Здесь он ошибался, к замужеству она стремилась, но ее причины были
иными, нежели он предполагал. Брак не был для нее самоцелью. Она научи-
лась довольствоваться внутренней жизнью и никогда не искала эмоцио-
нальной поддержки со стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19