Мужу она ничего не сказала о выводах, к которым пришла после многих
дней напряженной работы. Да, он просил держать его в курсе, чтобы они
могли вместе все обсуждать, ведь теперь у него был личный интерес к
"Фондам Слейдов". Но план спасения компании (если ее вообще можно было
спасти) был всецело ее детищем. Она сама должна его предложить, дядя
Джон так в нее верит. Конечно, у Джуда тридцать процентов голосов, но
какое это имеет значение? Не для него она этим занимается. Да и как она
может хотеть на него работать, когда он беспрестанно втаптывает ее в
грязь.
- Что вы, Клео? - Кто-то тронул ее за плечо. За последние десять дней
она стала такой нервной, что даже вздрогнула. Она резко обернулась и с
облегчением вздохнула, встретив изумленный взгляд Дон. - Мне показалось,
это вы, - объяснила секретарша Джуда. - Хотя сначала я сомневалась. Вы
так исхудали, что вас не узнать.
Отпустив этот сомнительный комплимент, Дон приготовилась болтать, не
обращая внимания на озабоченных людей, которые, толкаясь, пробегали ми-
мо, торопясь втиснуться в переполненные вагоны.
- Заработалась. - Клео изобразила ослепительную улыбку и пожала пле-
чом, изображая беззаботность. - Вы же знаете, каково бывает - и не поешь
вовремя. Кстати, - поспешно добавила она, меняя предмет разговора, - как
Шейла справляется на моем прежнем месте?
Дон была неглупа, и Клео вовсе не хотела, чтобы кто-то догадался о ее
семейном конфликте. Дон скорчила гримасу.
- Так себе. Сначала я ее терпеть не могла. Способная, но чертовски
манерна. Такое впечатление, будто она ждала, что я буду вскакивать и
приседать перед ней всякий раз, как она проходит мимо. - Дон коротко ус-
мехнулась. - Только вчера мы кое-как начали ладить, и то лишь после то-
го, как ваш благоверный довел ее до слез. Уж я-то знаю, каково ей было.
Жаль, что вы ушли. При вас он хоть на человека похож был. А на прошлой
неделе он и вовсе распоясался. Не хочу вас обидеть, но вел он себя прос-
то по-хамски. Если и дальше так будет продолжаться, не знаю, как ос-
тальные, а я ухожу на другую работу. - На ее немолодом лице мелькнуло
боязливое сомнение, не слишком ли много она себе позволила. - Никак не
могу привыкнуть, что вы его жена, а не личный помощник. Простите за
длинный язык, но вы сделаете доброе дело, если шепнете ему словечко.
- Постараюсь, - пообещала Клео.
Ей нравилась Дон, но она также знала, что сейчас с Джудом бесполезно
о чем-либо разговаривать. Он скорее пройдет среди бела дня нагишом по
центру Лондона. А ведь было время, когда он ценил ее ум, ее мнение, счи-
тал своим долгом к ней прислушиваться. Теперь же он совсем перестал ее
уважать, она и сама себя не уважала. Душевные муки разрывали ей грудь.
И, пока Дон не догадалась о ее беде, она стала торопливо прощаться:
- Мне пора, Дон. Извините, что убегаю так скоро, но я действительно
опаздываю. Не вешайте нос, пускай себе лает, лишь бы не кусался. А будет
забываться - осаживайте.
Дон безнадежно пожала плечами, и Клео поняла, что последовать этому
совету не так-то просто. К тому же она не хотела, чтобы от Джуда сбежал
весь персонал. Как бы он к ней ни относился, она беспокоилась за него,
она по-прежнему его любила, хотя знала, что он никогда не ответит ей тем
же.
Случай с Фентоном Джуд воспринял совершенно однозначно, и его упрямое
нежелание вникнуть в суть дела убило всякую надежду, что их отношения
наладятся. А тот мерзавец словно испарился с тех пор, как Джуд вышвырнул
его из дома в Бау. Очевидно, он по-настоящему перепугался и не решался
привести в исполнение свои угрозы.
Выходя из метро в Найтсбридже, Клео едва волочила ноги. Погода испор-
тилась, черный шелковый костюм быстро вымок под моросящим дождем и висел
мешком, хотя когда-то, до злополучного замужества, сидел как влитой.
Ей до того не хотелось возвращаться в бездушный комфорт роскошного
дома в Белгравии, что она предпочла замерзнуть и вымокнуть и отправилась
бродить по пустынным улицам. Мимо пронесся шикарный "седан", окатил ее
грязью и умчался, сверкая в дождливом сумраке задними фарами. Никому она
не нужна - словно опавший лист.
После тщетной попытки оттереть пятна грязи Клео поняла, что костюм
безнадежно испорчен; эта досадная мелочь лишь раздразнила глубоко скры-
тый протест. Ее охватило чувство одиночества и смертельной тоски. Кузен
ее ненавидит по какой-то непонятной причине, а для мужа она всего лишь
доступное женское тело. Тело, которым можно попользоваться, а потом бро-
сить.
Больше она этого не потерпит!
Клео выпрямилась и, ускорив шаг, решительно застучала высокими каблу-
ками по мокрому тротуару. Она по-прежнему любила Джуда, но не желала
из-за него чувствовать себя побежденной, убогой, никчемной, не желала
отдавать свое тело на потребу его свирепой мести. А он нисколько ее не
щадил. В постели он достигал самых глубин ее чувственности, о чем потом,
при ярком утреннем свете, ей стыдно было вспоминать. Так или иначе, она
хотела вновь обрести самоуважение.
Их близость стала жалкой пародией на то, что они оба испытывали в на-
чале их брака. Она была по-прежнему глубокой и экстатически-захватываю-
щей, но теперь он брал ее как свою собственность, убивая в ней гордость.
Она ненавидела себя за то, что не могла не отвечать ему и отдавалась с
безудержной неуправляемой страстью.
Все, с этим покончено. Если у их брака есть какая-то надежда на буду-
щее, то и в этом случае он будет оставаться чисто формальным до тех пор,
пока их разногласия не будут сняты, что весьма сомнительно. Она будет
спать в комнате для гостей, а то и вообще пошлет все к черту и уедет,
потому что такой брак, как у них, не стоит и ломаного гроша.
Высоко подняв голову, несмотря на пронизывающий холод, она взбежала
по ступенькам к парадной двери и принялась рыться в сумочке. Но не успе-
ли ее озябшие пальцы нащупать ключ, как дверь широко распахнулась.
- Где тебя черти носят? - грубо выкрикнул Джуд.
Клео захлебнулась отвращением. Плотно сжав губы, она оттеснила его и
вошла в дом. Пусть бесится, если хочет; он должен знать, что она вольна
поступать по собственному усмотрению и не позволит ему обращаться с со-
бой словно с половой тряпкой!
Она снова была прежней Клео. Боевой пыл, после десятидневного от-
сутствия, зажегся в ней с новой силой.
- Обсуждали с Люком перспективы "Фондов Слейдов", - резко ответила
она. - Извини, мне нужно переодеться. Я насквозь промокла.
Она пошла было прочь, но он схватил ее и развернул к себе, впившись
жесткими пальцами в хрупкие плечи.
- С Люком? - злобно переспросил он, сузив синие глаза. - А может, с
Фентоном?
Клео утомленно вздохнула, стараясь взять себя в руки.
- С Люком, - ледяным тоном подчеркнула она, сдерживая яростную дрожь.
Его пальцы еще сильнее сжали ей плечи. - А если ты мне не веришь...
- А почему я должен тебе верить? - перебил он ее. - Мне уже открылась
правда, после которой все, что ты скажешь или сделаешь, обращается в
низкую ложь! Если у тебя, как ты утверждаешь, была встреча с Люком, по-
чему ты не вызвала Торнвуда подвезти тебя домой? Почему предпочла доби-
раться пешком под дождем? - Он брезгливо отпустил ее, словно стоять так
близко было ему противно. - Ты этого не сделала, опасаясь, как бы Торн-
вуд не узнал, где ты провела день, и не проболтался. Куда как разумнее
вернуться домой будто мокрая крыса, да еще пытаться прошмыгнуть в дом
тайком! А до того, что думаю об этом я, тебе дела нет? Или ты рассчиты-
вала вернуться раньше меня?
- Прекрати! - тихо, но яростно сказала она. - Ты не в своем уме. -
Она сунула ему размокший портфель и горько произнесла: - Здесь все мои
заключения. Люк одобрил их, но только потому, что был убежден, будто это
все твои идеи.
Она гордо отвернулась и застучала каблуками по лестнице.
Приняв душ, она завернулась в огромное голубое полотенце и вышла из
ванной. Гнев уже угас. Его гнусные подозрения можно было предвидеть. Как
только дело касалось ее, он впадал в безумие. Ничто его не убедит, что
Фентон никогда не был ее любовником. В его душе словно поселился червь и
глодал ее изнутри, перерождая до неузнаваемости. Она вытерлась досуха и
угрюмо подошла к вешалкам, раздумывая, что бы надеть. Что-нибудь стро-
гое, торжественное. За ужином она выставит ему ультиматум. Он должен ос-
тавить ее, не прикасаться к ней, отдать в ее распоряжение комнату для
гостей или позволить уехать, пока не согласится выслушать ее объяснения
по поводу Фентона. А если он ей не верит, пусть спросит у Люка. Люк зна-
ет, что Фентон пытался ее шантажировать.
С мрачной и суровой решимостью она извлекла из дальнего угла шкафа
костюм - серую шерстяную юбку, слегка расширяющуюся книзу, и жилет. К
нему она подобрала блузку из жесткой ткани яблочно-зеленого цвета. Одев-
шись, она почувствовала в себе сдержанность и строгость. Этого она и до-
бивалась.
Воодушевленная своим внешним видом, дополняемым легким макияжем и
двумя старомодными гребнями в волосах, она произнесла перед собой не-
большую речь в качестве репетиции перед разговором начистоту.
По крайней мере я не поторопилась, облегченно подумала она, обгоняя
Мег, которая толкала по коридору столик с дымящимся ужином. Ей не при-
дется пить аперитив с человеком, который с легкостью признал ложь ее
жизненным принципом и потому не удостаивал ее даже презрения.
- Вкусно пахнет, - любезно заметила Клео. Еда занимала ее сейчас
меньше всего, но Мег всегда так старалась, что заслуживала похвалы. Эко-
номка тепло улыбнулась:
- Жаркое из барашка и шоколадный бисквит на десерт. Я вас оставлю,
мадам, если вы не возражаете.
Мег вкатила столик в альков гостиной, где Клео и Джуд часто ужинали,
когда бывали одни, чтобы не утруждать Мег хлопотами вокруг огромного
стола в комнате для приемов.
Клео холодно посмотрела на накрытый стол: две салфетки, две свечи,
два серебряных прибора, два хрустальных бокала - все для романтического
ужина на двоих. Но в их браке никакой романтики нет, горько призналась
она себе, есть лишь подозрительность и бесконечные страдания. Джуд отло-
жил бумаги и встал с бокалом виски в руке. Взгляд его был мрачный и нап-
ряженный.
- Я уже начал думать, что ты снова решила пойти погулять, - съязвил
он.
Мег, казалось, не замечала сгустившейся атмосферы:
- Мы только посмотрим фильм по телевизору. Но потом я спущусь и уберу
со стола.
- Хорошо, Мег. - Уход экономки был как нельзя более кстати, и Клео
ободряюще улыбнулась, снимая со столика горячие тарелки и блюда. - Я са-
ма со всем справлюсь. Бегите, а то пропустите начало.
Раскладывая ароматное пряное жаркое, Клео услышала, как Джуд подходит
к столу, и попыталась сбросить непроизвольное напряжение. С каменным ли-
цом он опустился на стул напротив нее и развернул салфетку; она передала
ему тарелку и села сама, чувствуя, что не сможет проглотить ни кусочка.
- Я просмотрел твои выводы, - холодно сообщил он, накладывая себе в
тарелку молодой картофель и кабачки. - Но я, кажется, ясно просил тебя
советоваться со мной, прежде чем показывать что-либо Люку.
- Может, и просил. - Похоже, кроме этих акций, его ничто больше не
интересует, по крайней мере в ней, уныло подумала Клео, поигрывая вилкой
с кусочком мяса и сохраняя самообладание, иначе ей не удастся выложить
ему свои намерения. Но она не будет больше спать в его постели, а может,
и жить с ним под одной крышей, пока они не придут к согласию.
- Ты отлично знаешь, черт побери, что просил. - Он говорил тихо,
сдержанно, почти мягко, но это действовало на нервы хуже всякого крика.
Именно так он отчитывал служащих "Мескал-Слейя", если какой-нибудь бед-
няга имел несчастье вызвать его гнев.
Она невольно поежилась, и он, должно быть, заметил это: взглянув на
него, она встретила жестокий, холодный взгляд. Он налил ей бургундского,
но она не притронулась к вину, подавила горячность и заговорила его же
тоном:
- Ты мне больше не начальник. Если помнишь, ты сам меня уволил и
предложил работать у Слейдов. - Она снова начала вертеть вилку, просто
для того, чтобы занять руки. - Теперь я не обязана с тобой советоваться.
Я хочу испытать собственные силы.
Он отложил нож, не сводя с нее ледяного взгляда.
- Смысл состоял в том, чтобы мы совместными усилиями поставили компа-
нию на ноги? Или ты забыла?
Ей захотелось убежать и спрятаться от этого взгляда, но она, справив-
шись с малодушием, закинула руку на спинку стула и приняла небреж-
но-изящную позу.
- Это была твоя идея, а не моя, - бесстрашно сказала она. - Да и во-
обще не понимаю, откуда она могла взяться, если в наших отношениях нет
элементарного согласия. Словом, либо я занимаюсь этим сама, либо не за-
нимаюсь вовсе. А что касается совместных усилий... - она вновь прогнала
трусливое желание уйти из комнаты, нарочито уткнулась в остывающую та-
релку и даже сумела донести до рта кусочек лука, - я буду настаивать,
чтобы мы теперь спали раздельно. Я не хочу никакой физической близости,
пока...
- Неужели? - ловко перебил он, не давая ей договорить. - Ты ведь так
это любишь, заводишься от одного моего прикосновения...
Теперь она смешалась, щеки ее пылали. Именно поэтому она и отвергла
всякие сомнения, окончательно решив, что должна спать одна! Довольно
унижений!
- Может, ты по-прежнему встречаешься с Фентоном и он удовлетворяет
все твои безумные потребности? - вкрадчиво добавил Джуд, и его глаза
превратились в злобные щелки.
Сдерживая слезы, она вскочила, едва не опрокинув стул. Сколько можно
терпеть? Это невыносимо!
Напускное самообладание покинуло ее, лицо исказилось, и она с усилием
выдавила:
- Я хочу развода.
Не было смысла обманывать себя надеждой, что все еще образуется. Как
только стало ясно, что он не собирается ее слушать, ей пришлось приз-
нать, что между ними все кончено. К чему обрекать себя на эти муки, муки
любви к человеку, который хотел только одного: наказать ее за преступле-
ние, которого она не совершала?
- Я ждал этого. - Он источал бешенство, почти зримое, и огненные пят-
на гнева на ее щеках, слезы ярости, застывшие в ее больших серых глазах,
отражались в его прищуренном взгляде. - Мне было интересно, когда ты
произнесешь эту фразу.
При этих ледяных словах ее гнев исчез, и она схватилась за спинку
стула, чтобы не упасть. Выходит, он специально ждал, когда она предложит
развод, чтобы избавиться от постылого брака? И как она могла, вопреки
здравому смыслу, надеяться, что он, обвинивший ее во всех смертных гре-
хах, захочет, чтобы она все-таки оставалась с ним, скажет, что она нужна
ему?
Именно это желание он и высказал, но как по-разному звучат одни и те
же слова! С побелевшим, как бумага, лицом она слушала, как он проговорил
подчеркнуто медленно:
- Развестись с тобой, чтобы ты вышла за Фентона и свободно распоряжа-
лась так называемыми "Миллионами Слейдов"? Ни за что. - Свирепо отшвыр-
нув стул, он выпрямился во весь рост, и она почувствовала себя совсем
уничтоженной. По его суровому и жестокому лицу пробежала усмешка. - Ты
использовала меня, чтобы завладеть своим наследством, а деньги были тебе
нужны, чтобы ублажать своего любовника и привязать его к себе. Этого не
будет. Хватит. Я не собираюсь подносить тебе свободу на блюдечке. Ты моя
жена, ты будешь жить под моей крышей и спать в моей постели.
Ничего более унизительного он не мог сказать, и теперь она не знала,
любит его или ненавидит. Наверное, и то, и другое, ведь от любви до не-
нависти один шаг. Но страдание и позор только подхлестнули ее.
- Ты не сможешь меня остановить, если я захочу уйти к нему, - безрас-
судно выпалила она. Как ни странно, это вернуло ей самообладание, почти
хладнокровие. Она презрительно сжала губы. От гнева осталась лишь легкая
дрожь в голосе. - Судя по тому, что ты обо мне думаешь, я не из тех жен-
щин, что постесняются уйти от мужа и жить с любовником.
На мгновение воцарилась мертвая тишина, густая и тяжелая. Один лишь
миг она чувствовала, что одержала верх, хотя знала, что совсем не этого
хотела. И тогда он ледяным голосом произнес:
- Только попробуй, и я приволоку тебя обратно, невзирая на твои вопли
и сопротивление. Это я тебе обещаю. Я найду тебя везде и заставлю пла-
тить. Всю жизнь.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Следующие десять дней Клео провела в Доме Слейдов. Она оставила Джуду
короткую записку, в которой извещала о своем отъезде туда; Мег она
объяснила, что больной дядюшка нуждается в ее обществе, и та сочувствен-
но кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19