Но из раздумий его вывел бодрый голос американца:
– Господа, если вы не возражаете, приступим к главному…
Весь остаток дня был потрачен на обсуждение плана предстоящей операции по задержанию особо опасного международного преступника Петрова-Патерсона-Петерта…
США. Нью-Йорк. Отель «Hilton»
…Иннокентий Всеволодович Монахов расположился в гостиной просторного номера в кресле у журнального столика. Впрочем, слово «расположился» не совсем здесь уместно. Сейчас это мягкое и удобное кресло казалось ему раскаленной докрасна сковородой, а пол под ногами, застеленный мягким ковровым полотном, как будто бы резал ступни осколками битого стекла.
Всего минуту назад с ним рядом были Багаев, Беловол, Ремизов и Ричард Бленд. Теперь же американец и Иван Иванович затаились в спальне, Беловол занял позицию за плотной портьерой, что разделяла прихожую и гардероб перед самым входом, а Ремизов с сотрудником полиции, приданным на усиление, скрылись в номере напротив, чтобы в случае чего перекрыть преступнику пути отхода.
Монахов также знал, что несколько офицеров американской полиции и агенты ФБР держат под контролем весь второй этаж отеля. Но спокойствия это не прибавляло. Он сидел прямо перед запертой дверью номера и ждал. Ждал, когда отворится эта ненавистная дверь и сюда войдет человек, которому приказано убить курьера из России. Генерал Багаев отстаивал версию, что Петерт пришлет сюда киллера с целью убрать ставшего ненужным Енникяйнена.
В жизни всякое случается, и Иннокентий Всеволодович не исключал возможности, что эта интернациональная команда профессионалов розыска и задержания в последний момент где-нибудь в чем-нибудь ошибется. Эта ошибка может стоить ему жизни.
Сигарета в руке дрожала. Пепел сыпался прямо на пол. Жар уже начал обжигать пальцы, когда Монахов… нет, не услышал, нутром почувствовал, что к его номеру снаружи подошел тот, кто и должен был подойти. С убийцей их разделяла лишь тонкая дверь, замкнутая на электронный замок. Контрольное табло светилось красным глазком. Но вот зажегся другой – зеленый. Путь киллеру открыт.
Дверь беззвучно отошла в сторону, и на пороге перед взором онемевшего от ужаса Монахова возник человек с пистолетом в руке. Был он смугл и сухощав, светловолос и широкоплеч. Взгляд его словно прикипел к окаменевшей фигуре жертвы. Думал ли он в эту секунду о том, что пришел убивать человека? Скорее всего, нет. Сидящий перед ним в кресле мужчина с зажженной сигаретой в руке был просто мишенью. Объектом. Целью.
Пальцы Иннокентия Всеволодовича, держащие окурок, невольно разжались, и недогорев-шая сигарета упала на ковровое покрытие пола. До выстрела оставалось мгновение, показавшееся Монахову вечностью.
И в это время из-за портьеры на убийцу обрушился всей своей массой полковник Беловол! Он буквально снес киллера, в момент столкновения умудрившись заломить ему руки. Вломившийся из коридора Ремизов извлек из-за пояса «браслеты» и защелкнул их на запястьях поверженного, когда тот уже лежал лицом вниз, дико взвизгивая. Тут же из смежной комнаты появились Бленд и Багаев. Генерал схватил задержанного и несколько раз с силой припечатал к стене. Затем Ричард помог ему усадить несостоявшегося киллера на диван.
Иннокентий Всеволодович сидел по-прежнему в кресле без движения, не в состоянии выйти из шока. И из всего, что произносилось в эти минуты в номере, расслышал лишь фразу Ричарда Бленда, обращенную к человеку в наручниках:
– …Думаю, пожизненное заключение – не лучший способ провести остаток жизни. Будете говорить?..
Сегодня интерполовец был при полном параде – в строгом костюме, белоснежной сорочке под галстуком и дорогих дымчатых очках.
* * *
– …Очнись! – Багаев несколько раз встряхнул Иннокентия Всеволодовича за плечи. – Слышишь?
– Да-да, конечно. – Монахов покрутил головой, словно пробуждаясь ото сна.
Киллера уже уволокли в спальню. Там его стерег Бленд. Ремизов вновь покинул номер. В гостиной же остались Багаев, Беловол и собственно тот, кого только что хотели пристрелить.
– Вы очень жестко работаете! – с улыбкой восклицал через приоткрытую дверь спальни интерполовец, обращаясь к полковнику Беловолу. – У него синяк под глазом! – Он кивнул в угол спальни, где находился закованный в «браслеты» по рукам и ногам киллер.
– Работаем как умеем, – спокойно ответил Илья Алексеевич. – Моя бы воля – убил бы на фиг, – последнюю фразу он произнес по-русски.
– Иннокентий, – Багаев положил руку на плечо Монахову, – теперь ничего не бойся. Все самое страшное позади. Киллер сообщил нам, что сюда должен с минуты на минуту прийти кто-то из персонала отеля, чтобы забрать бриллиант. По сценарию тебя вроде как убили. Мы тебе сейчас под рубашку одну штуку засунем. Это специальная краска, имитирующая кровь. Ложись-ка вот сюда. – Он указал место на полу рядом с креслом, которое тут же перевернул, как только было выполнено его указание. Затем легонько ткнул пальцем в грудь лежащему. Краска алым цветом расползлась по груди. Таким образом Монахов изображал убитого. – Лежи тихо и постарайся не дышать, когда в номер войдет… тьфу, черт его знает, кто сюда войдет!..
Вторая часть инсценировки оказалась столь же короткой по времени, но, в отличие от первой, не вызвала у Иннокентия Всеволодовича никаких эмоций.
В номер боязливо вошел человек в униформе служащего отеля, ощупал карманы «убитого». Затем залез в оставленный специально для него «дипломат» и, вытащив оттуда псевдобриллиант, попытался покинуть номер. Он уже открыл дверь, но путь ему преградил Сергей Ремизов.
И тут воришка рванул зачем-то обратно, к двери, ведущей в спальню. Возможно, хотел сигануть со второго этажа в окно. Но и здесь его плану не суждено было сбыться, на пороге возникли Беловол и Бленд с оружием в руках.
Служащего в униформе скрутили еще быстрее, чем киллера…
– Благодарю вас, господа, – сказал Ричард Бленд. – Кажется, наше дело близится к развязке…
– Похоже на то, – согласился с ним Багаев. – Остается лишь задержать самого Патерсона… или как его там…
– Не волнуйтесь, господа, – очаровательно белозубо улыбнулся офицер Интерпола. – Мы сейчас же побеседуем с мистером Воришкой. – Он искоса, взглянул на человека в униформе. – Бьюсь об заклад, он расскажет нам, как поскорее и поближе познакомиться с господином… Петертом .
Услышав эту фамилию, задержанный вздрогнул и затрясся всем телом.
– Ну вот! – обрадовался Бленд. – Что я вам говорил? Он уже готов чистосердечно обо всем рассказать!
– Иннокентий, – к Монахову подошел генерал Багаев, помогая ему очиститься от специальной краски, которая успела высохнуть и теперь слетала с одежды, словно труха, – в коридоре полисмен в штатском. Он проводит тебя до машины. «Форд» Рича припаркован справа от входа в отель. Садись в салон и жди нас. Все кончено, старина! – Он крепко обнял Монахова. – Я рад, что тебя не успели-таки убить!..
* * *
Высокий худой человек в элегантном, но достаточно просторном шелковом костюме бирюзового цвета неспешно шел к отелю «Hilton». Он совершенно ничем не выделялся в многочисленной толпе прохожих. Ну разве что взглядом. Колючие серые глаза шарили по лицам, осторожно ощупывали окружающее пространство. И спина была напряжена. Могло показаться, что этот долговязый сегодня с утра проглотил аршин либо принял слабительного и теперь боится принародно опозориться.
У самого входа в отель стояло несколько полицейских машин с включенными проблесковыми маячками. В машинах находились только водители. Другие члены экипажей, скорее всего, были в самом отеле. Но это ничуть не смутило долговязого.
Подойдя к стеклянным дверям отеля, он на мгновение оглянулся и лишь затем шагнул вперед. Двери, снабженные фотоэлементом, плавно разъехались в стороны, и человек оказался в роскошном приемном холле. Не задерживаясь более, он уверенно прошел по расстеленным ковровым дорожкам мимо итальянских искусственных пальм и магнолий, установленных рядом с низкими кожаными диванами бежевого цвета. Проследовал вправо по примыкающему коридору, ведущему к служебным помещениям. Здесь располагалась комната, которая и была ему нужна.
Остановившись перед дверью с табличкой «Дежурный инженер-сантехник», он несколько раз вежливо негромко постучал. Потом взялся за шарообразную металлическую ручку и, повернув ее влево, толкнул дверь от себя. Помещение оказалось незапертым.
За компьютером сидел парень в униформе сантехника. На груди его был приколот фирменный значок отеля с надписью «Майкл Гольфманд». Парень был излишне бледен и скован в движениях – при появлении долговязого гостя он лишь повернул в его сторону голову, не произнеся при этом ни одного слова. Все это насторожило гостя.
– Привет, Майкл! – бодро проговорил долговязый. – Как ты? Все в порядке? – и внимательно осмотрелся, нет ли здесь еще кого. Жалюзи на окнах были плотно закрыты. Шторка, отделяющая душевой отсек от общего кабинета, задвинута. Там вполне мог спрятаться посторонний.
Визитер сунул руку под полу пиджака и, осторожно ступая, приблизился к шторке. Вторая рука его уже потянулась вперед, чтобы открыть занавесь, но в это время парень подал голос:
– Нет проблем, мистер Петерт.
Долговязый одернул руку, подошел к нему и дружески похлопал по плечу.
– Что-то я не узнаю тебя сегодня, парень. У тебя правда все в норме?
– Да-да, конечно, мистер Петерт. Я… Я плохо себя чувствую. Нездоровится.
– Ну это не беда. Любую болезнь можно вылечить за деньги, – и добавил почти шепотом: – Ты выполнил мою просьбу?
– Да, мистер Петерт, – еле выдавил из себя служащий. – Я все сделал, как вы сказали…
– Камень у тебя? – Долговязый проявил заметное волнение, услышав о том, что парень справился с заданием.
– У меня. – Инженер-сантехник выдвинул ящик в столе и достал оттуда пакетик с бриллиантом. – Вот, возьмите. – Протянул пакет гостю.
Петерт быстро принял то, что было в вытянутой руке, и спрятал в карман своего бирюзового пиджака.
– Ты молодчина, мальчик мой! Я тебя отблагодарю. Но сначала скажи, полицию вызвал ты? Я видел на улице машины копов.
– Да, я. Все, как вы сказали, мистер Петерт. Забрал бриллиант из номера, спустился сюда и позвонил в комиссариат.
– Тот, ну который в номере на втором эта же, мертв?
– Да, сэр. Я в этом уверен. Он лежит на полу без движения и весь в крови.
– Это еще не гарантия. Но теперь все равно не проверить. Тебя уже допросили?
– Нет, они сразу же поднялись на второй этаж в сопровождении службы безопасности отеля. Сказали, что вызовут меня, когда произведут осмотр места происшествия.
– Отлично! Я все верно рассчитал. Пока они там копошатся вокруг покойника… – Продолжать эту мысль долговязый не стал. – Ты честно сделал свое дело, малыш, – сказал он, – и теперь можешь отдыхать…
Правая рука Петерта вновь скользнула под полу пиджака, и в это время из-за распахнутой резким движением шторки с оружием наготове выскочил Ричард Бленд, дико заорав:
– Стоять! Бросай оружие! Руки за голову!
Ни первого, ни второго, ни третьего долговязый делать не собирался. И тот факт, что с грохотом отворились дверцы платяного шкафа, откуда кинулся на него Багаев, также не произвел на него должного впечатления. Тут же раздался звон битого стекла. Это в комнату через окно, сминая прикрывающие его от жары жалюзи, ввалился Беловол. Реакции преступника можно было только позавидовать. Правая его рука вернулась из-под полы, сжимая пистолет – пятнадцатизарядный браунинг. Пули, выпущенные из такой штуковины, без труда прошивают пятимиллиметровую броню.
– Сука! – коротко выкрикнул Петерт и нажал на спусковой крючок. Свинец со стальным сердечником в латунной оболочке угодил Мише Гольфманду в голову и снес ему половину черепа, забрызгав мозгом и кровью все дежурное помещение.
Следующий выстрел предназначался Сергею Ремизову. Он ворвался в помещение из коридора, выкрикивая полицейские команды, а Петерт как раз рванул к двери. Лишь опыт оперативника помог ему избежать верной гибели. Интуитивно развернувшись вполоборота, русский сыщик схлопотал пулю в левое предплечье. Ударная сила заряда сбила его с ног. Стрелявший успел перескочить через него и выбежать из комнаты.
Он несся по коридору к выходу из отеля, сжимая в руке свой браунинг. Полисмены, контролирующие вход, попытались преградить ему путь, но первый же, попавшийся в прорезь прицела, был сражен выстрелом в живот. Другие сотрудники полиции и ФБР оказались не в состоянии обезвредить бандита из боязни, что тот перестреляет ни в чем не повинных людей, коих было множество в холле отеля, или возьмет заложника, чтобы прикрыться. Реальная обстановка зачастую далека от лихих сюжетов голливудских боевиков, где бравые полисмены играючи обезвреживают вооруженных до зубов бандитов. К тому же в центре Нью-Йорка подобное может случиться не чаще одного раза в тридцать лет. Никто не ожидал столь дерзкого прорыва.
Стеклянные двери на входе отворились, и Петерт очутился на многолюдной улице. Ноги понесли его вправо, к ближайшему перекрестку, проскочив через который можно было успеть нырнуть в сабвей Подземная железная дорога, метро.
. А там уж народ набивается в подземные тоннели, как сельдь в бочку. Затеряться в многотысячной галдящей и суетящейся разноцветной человеческой массе – плевое дело. К тому же пользователи сабвея – нищие рабочие окраин – будут только рады укрыть беглеца от наседающих мерзких копов.
…Иннокентий Всеволодович в это время, выполняя указание Багаева, смирно сидел в салоне «форда», покуривал и слушал музыку.
В первую секунду, заметив краем глаза бегущего в его сторону высокого худого человека, он не придал этому значения. Мало ли кому и куда понадобилось спешить в этом сумасшедшем городе! Но тут в поле зрения попал пистолет, который бегущий сжимал в руке. Он уже находился в нескольких метрах от машины. А из отеля выбежали Багаев и Беловол. Чуть отставал от них Ремизов, придерживая плетью болтающуюся руку.
Не размышляя долго, Монахов резким движением открыл дверцу «форда» со своей стороны. Бегущий не был готов к встрече с таким препятствием. Ударом его отшвырнуло в сторону. При достаточно высоком росте он успел сгруппироваться и перекатиться через плечо, не выпуская из руки оружие. Монахов не остался сидеть в бездействии. Выскочив на тротуар, он кинулся на бандита сверху, пытаясь прижать его своим телом к земле. Но силы были явно неравны. Сравнительно молодой и натренированный, Петерт без особого труда вывернулся из-под Иннокентия Всеволодовича. Тот успел лишь намертво уцепиться за его левое плечо руками и зубами. Попытка Петерта стряхнуть его с себя успехом не увенчалась. И тогда он выстрелил…
Монахов не видел, как Илья Алексеевич Беловол свалил Петерта простым мужицким ударом в челюсть, как подоспели полисмены, скрутившие долговязого. Не слышал он и взревевших полицейских сирен. Не разобрал и того, что кричали разбегающиеся во все стороны перепуганные прохожие.
Чувствуя, как к горлу подкатывает горько-соленая тошнотворная волна, Иннокентий Всеволодович нашел в себе силы открыть глаза. Сквозь мутную пелену с трудом узнал склонившегося над ним Багаева.
– Кеша, родной, – Иван Иванович поддерживал его под голову, – потерпи. Рана дешевая. Пуля в брюхе. Но слева внизу – неопасно. Держись, милый…
Илья Алексеевич в это время бережно перетягивал кровоточащую рану Монахова снятой с себя и разорванной на полоски рубахой. Ремизов, сам морщась от боли, как мог, одной рукой помогал Беловолу.
– Я ж тебе говорил, старый хрен, сиди в машине… – продолжал нежно приговаривать Багаев, следя за тем, чтобы Беловол аккуратнее делал перевязку.
В ответ Монахов слабо улыбнулся и прошептал одними губами:
– Как ты мне надоел!..
– Не сомневаюсь! – с легкой иронией ответил Багаев, доставая из кармана смятую пачку сигарет и с наслаждением закуривая.
Из подкатившего медицинского фургона к ним спешили врачи…
Декабрь, 1998 год,
Санкт – Петербург
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Господа, если вы не возражаете, приступим к главному…
Весь остаток дня был потрачен на обсуждение плана предстоящей операции по задержанию особо опасного международного преступника Петрова-Патерсона-Петерта…
США. Нью-Йорк. Отель «Hilton»
…Иннокентий Всеволодович Монахов расположился в гостиной просторного номера в кресле у журнального столика. Впрочем, слово «расположился» не совсем здесь уместно. Сейчас это мягкое и удобное кресло казалось ему раскаленной докрасна сковородой, а пол под ногами, застеленный мягким ковровым полотном, как будто бы резал ступни осколками битого стекла.
Всего минуту назад с ним рядом были Багаев, Беловол, Ремизов и Ричард Бленд. Теперь же американец и Иван Иванович затаились в спальне, Беловол занял позицию за плотной портьерой, что разделяла прихожую и гардероб перед самым входом, а Ремизов с сотрудником полиции, приданным на усиление, скрылись в номере напротив, чтобы в случае чего перекрыть преступнику пути отхода.
Монахов также знал, что несколько офицеров американской полиции и агенты ФБР держат под контролем весь второй этаж отеля. Но спокойствия это не прибавляло. Он сидел прямо перед запертой дверью номера и ждал. Ждал, когда отворится эта ненавистная дверь и сюда войдет человек, которому приказано убить курьера из России. Генерал Багаев отстаивал версию, что Петерт пришлет сюда киллера с целью убрать ставшего ненужным Енникяйнена.
В жизни всякое случается, и Иннокентий Всеволодович не исключал возможности, что эта интернациональная команда профессионалов розыска и задержания в последний момент где-нибудь в чем-нибудь ошибется. Эта ошибка может стоить ему жизни.
Сигарета в руке дрожала. Пепел сыпался прямо на пол. Жар уже начал обжигать пальцы, когда Монахов… нет, не услышал, нутром почувствовал, что к его номеру снаружи подошел тот, кто и должен был подойти. С убийцей их разделяла лишь тонкая дверь, замкнутая на электронный замок. Контрольное табло светилось красным глазком. Но вот зажегся другой – зеленый. Путь киллеру открыт.
Дверь беззвучно отошла в сторону, и на пороге перед взором онемевшего от ужаса Монахова возник человек с пистолетом в руке. Был он смугл и сухощав, светловолос и широкоплеч. Взгляд его словно прикипел к окаменевшей фигуре жертвы. Думал ли он в эту секунду о том, что пришел убивать человека? Скорее всего, нет. Сидящий перед ним в кресле мужчина с зажженной сигаретой в руке был просто мишенью. Объектом. Целью.
Пальцы Иннокентия Всеволодовича, держащие окурок, невольно разжались, и недогорев-шая сигарета упала на ковровое покрытие пола. До выстрела оставалось мгновение, показавшееся Монахову вечностью.
И в это время из-за портьеры на убийцу обрушился всей своей массой полковник Беловол! Он буквально снес киллера, в момент столкновения умудрившись заломить ему руки. Вломившийся из коридора Ремизов извлек из-за пояса «браслеты» и защелкнул их на запястьях поверженного, когда тот уже лежал лицом вниз, дико взвизгивая. Тут же из смежной комнаты появились Бленд и Багаев. Генерал схватил задержанного и несколько раз с силой припечатал к стене. Затем Ричард помог ему усадить несостоявшегося киллера на диван.
Иннокентий Всеволодович сидел по-прежнему в кресле без движения, не в состоянии выйти из шока. И из всего, что произносилось в эти минуты в номере, расслышал лишь фразу Ричарда Бленда, обращенную к человеку в наручниках:
– …Думаю, пожизненное заключение – не лучший способ провести остаток жизни. Будете говорить?..
Сегодня интерполовец был при полном параде – в строгом костюме, белоснежной сорочке под галстуком и дорогих дымчатых очках.
* * *
– …Очнись! – Багаев несколько раз встряхнул Иннокентия Всеволодовича за плечи. – Слышишь?
– Да-да, конечно. – Монахов покрутил головой, словно пробуждаясь ото сна.
Киллера уже уволокли в спальню. Там его стерег Бленд. Ремизов вновь покинул номер. В гостиной же остались Багаев, Беловол и собственно тот, кого только что хотели пристрелить.
– Вы очень жестко работаете! – с улыбкой восклицал через приоткрытую дверь спальни интерполовец, обращаясь к полковнику Беловолу. – У него синяк под глазом! – Он кивнул в угол спальни, где находился закованный в «браслеты» по рукам и ногам киллер.
– Работаем как умеем, – спокойно ответил Илья Алексеевич. – Моя бы воля – убил бы на фиг, – последнюю фразу он произнес по-русски.
– Иннокентий, – Багаев положил руку на плечо Монахову, – теперь ничего не бойся. Все самое страшное позади. Киллер сообщил нам, что сюда должен с минуты на минуту прийти кто-то из персонала отеля, чтобы забрать бриллиант. По сценарию тебя вроде как убили. Мы тебе сейчас под рубашку одну штуку засунем. Это специальная краска, имитирующая кровь. Ложись-ка вот сюда. – Он указал место на полу рядом с креслом, которое тут же перевернул, как только было выполнено его указание. Затем легонько ткнул пальцем в грудь лежащему. Краска алым цветом расползлась по груди. Таким образом Монахов изображал убитого. – Лежи тихо и постарайся не дышать, когда в номер войдет… тьфу, черт его знает, кто сюда войдет!..
Вторая часть инсценировки оказалась столь же короткой по времени, но, в отличие от первой, не вызвала у Иннокентия Всеволодовича никаких эмоций.
В номер боязливо вошел человек в униформе служащего отеля, ощупал карманы «убитого». Затем залез в оставленный специально для него «дипломат» и, вытащив оттуда псевдобриллиант, попытался покинуть номер. Он уже открыл дверь, но путь ему преградил Сергей Ремизов.
И тут воришка рванул зачем-то обратно, к двери, ведущей в спальню. Возможно, хотел сигануть со второго этажа в окно. Но и здесь его плану не суждено было сбыться, на пороге возникли Беловол и Бленд с оружием в руках.
Служащего в униформе скрутили еще быстрее, чем киллера…
– Благодарю вас, господа, – сказал Ричард Бленд. – Кажется, наше дело близится к развязке…
– Похоже на то, – согласился с ним Багаев. – Остается лишь задержать самого Патерсона… или как его там…
– Не волнуйтесь, господа, – очаровательно белозубо улыбнулся офицер Интерпола. – Мы сейчас же побеседуем с мистером Воришкой. – Он искоса, взглянул на человека в униформе. – Бьюсь об заклад, он расскажет нам, как поскорее и поближе познакомиться с господином… Петертом .
Услышав эту фамилию, задержанный вздрогнул и затрясся всем телом.
– Ну вот! – обрадовался Бленд. – Что я вам говорил? Он уже готов чистосердечно обо всем рассказать!
– Иннокентий, – к Монахову подошел генерал Багаев, помогая ему очиститься от специальной краски, которая успела высохнуть и теперь слетала с одежды, словно труха, – в коридоре полисмен в штатском. Он проводит тебя до машины. «Форд» Рича припаркован справа от входа в отель. Садись в салон и жди нас. Все кончено, старина! – Он крепко обнял Монахова. – Я рад, что тебя не успели-таки убить!..
* * *
Высокий худой человек в элегантном, но достаточно просторном шелковом костюме бирюзового цвета неспешно шел к отелю «Hilton». Он совершенно ничем не выделялся в многочисленной толпе прохожих. Ну разве что взглядом. Колючие серые глаза шарили по лицам, осторожно ощупывали окружающее пространство. И спина была напряжена. Могло показаться, что этот долговязый сегодня с утра проглотил аршин либо принял слабительного и теперь боится принародно опозориться.
У самого входа в отель стояло несколько полицейских машин с включенными проблесковыми маячками. В машинах находились только водители. Другие члены экипажей, скорее всего, были в самом отеле. Но это ничуть не смутило долговязого.
Подойдя к стеклянным дверям отеля, он на мгновение оглянулся и лишь затем шагнул вперед. Двери, снабженные фотоэлементом, плавно разъехались в стороны, и человек оказался в роскошном приемном холле. Не задерживаясь более, он уверенно прошел по расстеленным ковровым дорожкам мимо итальянских искусственных пальм и магнолий, установленных рядом с низкими кожаными диванами бежевого цвета. Проследовал вправо по примыкающему коридору, ведущему к служебным помещениям. Здесь располагалась комната, которая и была ему нужна.
Остановившись перед дверью с табличкой «Дежурный инженер-сантехник», он несколько раз вежливо негромко постучал. Потом взялся за шарообразную металлическую ручку и, повернув ее влево, толкнул дверь от себя. Помещение оказалось незапертым.
За компьютером сидел парень в униформе сантехника. На груди его был приколот фирменный значок отеля с надписью «Майкл Гольфманд». Парень был излишне бледен и скован в движениях – при появлении долговязого гостя он лишь повернул в его сторону голову, не произнеся при этом ни одного слова. Все это насторожило гостя.
– Привет, Майкл! – бодро проговорил долговязый. – Как ты? Все в порядке? – и внимательно осмотрелся, нет ли здесь еще кого. Жалюзи на окнах были плотно закрыты. Шторка, отделяющая душевой отсек от общего кабинета, задвинута. Там вполне мог спрятаться посторонний.
Визитер сунул руку под полу пиджака и, осторожно ступая, приблизился к шторке. Вторая рука его уже потянулась вперед, чтобы открыть занавесь, но в это время парень подал голос:
– Нет проблем, мистер Петерт.
Долговязый одернул руку, подошел к нему и дружески похлопал по плечу.
– Что-то я не узнаю тебя сегодня, парень. У тебя правда все в норме?
– Да-да, конечно, мистер Петерт. Я… Я плохо себя чувствую. Нездоровится.
– Ну это не беда. Любую болезнь можно вылечить за деньги, – и добавил почти шепотом: – Ты выполнил мою просьбу?
– Да, мистер Петерт, – еле выдавил из себя служащий. – Я все сделал, как вы сказали…
– Камень у тебя? – Долговязый проявил заметное волнение, услышав о том, что парень справился с заданием.
– У меня. – Инженер-сантехник выдвинул ящик в столе и достал оттуда пакетик с бриллиантом. – Вот, возьмите. – Протянул пакет гостю.
Петерт быстро принял то, что было в вытянутой руке, и спрятал в карман своего бирюзового пиджака.
– Ты молодчина, мальчик мой! Я тебя отблагодарю. Но сначала скажи, полицию вызвал ты? Я видел на улице машины копов.
– Да, я. Все, как вы сказали, мистер Петерт. Забрал бриллиант из номера, спустился сюда и позвонил в комиссариат.
– Тот, ну который в номере на втором эта же, мертв?
– Да, сэр. Я в этом уверен. Он лежит на полу без движения и весь в крови.
– Это еще не гарантия. Но теперь все равно не проверить. Тебя уже допросили?
– Нет, они сразу же поднялись на второй этаж в сопровождении службы безопасности отеля. Сказали, что вызовут меня, когда произведут осмотр места происшествия.
– Отлично! Я все верно рассчитал. Пока они там копошатся вокруг покойника… – Продолжать эту мысль долговязый не стал. – Ты честно сделал свое дело, малыш, – сказал он, – и теперь можешь отдыхать…
Правая рука Петерта вновь скользнула под полу пиджака, и в это время из-за распахнутой резким движением шторки с оружием наготове выскочил Ричард Бленд, дико заорав:
– Стоять! Бросай оружие! Руки за голову!
Ни первого, ни второго, ни третьего долговязый делать не собирался. И тот факт, что с грохотом отворились дверцы платяного шкафа, откуда кинулся на него Багаев, также не произвел на него должного впечатления. Тут же раздался звон битого стекла. Это в комнату через окно, сминая прикрывающие его от жары жалюзи, ввалился Беловол. Реакции преступника можно было только позавидовать. Правая его рука вернулась из-под полы, сжимая пистолет – пятнадцатизарядный браунинг. Пули, выпущенные из такой штуковины, без труда прошивают пятимиллиметровую броню.
– Сука! – коротко выкрикнул Петерт и нажал на спусковой крючок. Свинец со стальным сердечником в латунной оболочке угодил Мише Гольфманду в голову и снес ему половину черепа, забрызгав мозгом и кровью все дежурное помещение.
Следующий выстрел предназначался Сергею Ремизову. Он ворвался в помещение из коридора, выкрикивая полицейские команды, а Петерт как раз рванул к двери. Лишь опыт оперативника помог ему избежать верной гибели. Интуитивно развернувшись вполоборота, русский сыщик схлопотал пулю в левое предплечье. Ударная сила заряда сбила его с ног. Стрелявший успел перескочить через него и выбежать из комнаты.
Он несся по коридору к выходу из отеля, сжимая в руке свой браунинг. Полисмены, контролирующие вход, попытались преградить ему путь, но первый же, попавшийся в прорезь прицела, был сражен выстрелом в живот. Другие сотрудники полиции и ФБР оказались не в состоянии обезвредить бандита из боязни, что тот перестреляет ни в чем не повинных людей, коих было множество в холле отеля, или возьмет заложника, чтобы прикрыться. Реальная обстановка зачастую далека от лихих сюжетов голливудских боевиков, где бравые полисмены играючи обезвреживают вооруженных до зубов бандитов. К тому же в центре Нью-Йорка подобное может случиться не чаще одного раза в тридцать лет. Никто не ожидал столь дерзкого прорыва.
Стеклянные двери на входе отворились, и Петерт очутился на многолюдной улице. Ноги понесли его вправо, к ближайшему перекрестку, проскочив через который можно было успеть нырнуть в сабвей Подземная железная дорога, метро.
. А там уж народ набивается в подземные тоннели, как сельдь в бочку. Затеряться в многотысячной галдящей и суетящейся разноцветной человеческой массе – плевое дело. К тому же пользователи сабвея – нищие рабочие окраин – будут только рады укрыть беглеца от наседающих мерзких копов.
…Иннокентий Всеволодович в это время, выполняя указание Багаева, смирно сидел в салоне «форда», покуривал и слушал музыку.
В первую секунду, заметив краем глаза бегущего в его сторону высокого худого человека, он не придал этому значения. Мало ли кому и куда понадобилось спешить в этом сумасшедшем городе! Но тут в поле зрения попал пистолет, который бегущий сжимал в руке. Он уже находился в нескольких метрах от машины. А из отеля выбежали Багаев и Беловол. Чуть отставал от них Ремизов, придерживая плетью болтающуюся руку.
Не размышляя долго, Монахов резким движением открыл дверцу «форда» со своей стороны. Бегущий не был готов к встрече с таким препятствием. Ударом его отшвырнуло в сторону. При достаточно высоком росте он успел сгруппироваться и перекатиться через плечо, не выпуская из руки оружие. Монахов не остался сидеть в бездействии. Выскочив на тротуар, он кинулся на бандита сверху, пытаясь прижать его своим телом к земле. Но силы были явно неравны. Сравнительно молодой и натренированный, Петерт без особого труда вывернулся из-под Иннокентия Всеволодовича. Тот успел лишь намертво уцепиться за его левое плечо руками и зубами. Попытка Петерта стряхнуть его с себя успехом не увенчалась. И тогда он выстрелил…
Монахов не видел, как Илья Алексеевич Беловол свалил Петерта простым мужицким ударом в челюсть, как подоспели полисмены, скрутившие долговязого. Не слышал он и взревевших полицейских сирен. Не разобрал и того, что кричали разбегающиеся во все стороны перепуганные прохожие.
Чувствуя, как к горлу подкатывает горько-соленая тошнотворная волна, Иннокентий Всеволодович нашел в себе силы открыть глаза. Сквозь мутную пелену с трудом узнал склонившегося над ним Багаева.
– Кеша, родной, – Иван Иванович поддерживал его под голову, – потерпи. Рана дешевая. Пуля в брюхе. Но слева внизу – неопасно. Держись, милый…
Илья Алексеевич в это время бережно перетягивал кровоточащую рану Монахова снятой с себя и разорванной на полоски рубахой. Ремизов, сам морщась от боли, как мог, одной рукой помогал Беловолу.
– Я ж тебе говорил, старый хрен, сиди в машине… – продолжал нежно приговаривать Багаев, следя за тем, чтобы Беловол аккуратнее делал перевязку.
В ответ Монахов слабо улыбнулся и прошептал одними губами:
– Как ты мне надоел!..
– Не сомневаюсь! – с легкой иронией ответил Багаев, доставая из кармана смятую пачку сигарет и с наслаждением закуривая.
Из подкатившего медицинского фургона к ним спешили врачи…
Декабрь, 1998 год,
Санкт – Петербург
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41