Лестница вела на следующий этаж, где располагались офисы. Сейчас там было темно. Иоситаро неслышно поднялся на несколько ступенек, оглядел огромное помещение, прислушался, уловил звуки голосов в задней части склада, жестом указал остальным направление и спустился обратно.
Через два дальних входа 'раум проникли внутрь незамеченными, но дверь, расположенная ближе всего к «бородам», скрипнула, когда ее открывали.
В руке Энджи мгновенно оказался пистолет, и она застрелила двух первых 'раум, а один «борода» швырнул в дверной проем гранату. Группа, входившая через эту дверь, вынуждена была отступить.
Быстро идя по проходу между рядами товаров, Гарвин увидел в дальнем конце человека с бластером, застрелил его, опустился на колени и начал поливать огнем проход. Послышались выстрелы в ответ. Гарвин упал и откатился в сторону, чувствуя, что глаза заливает теплая, липкая жидкость. Он протер глаза ладонью, увидел, что она стала красной, запаниковал было, но тут же сообразил, что это не кровь, а вино из разбитой выстрелом бутылки, стоявшей на верхней полке. Он перебрался в следующий проход и снова открыл огонь вдоль него.
Склад наполнился какофонией выстрелов, криков и взрывов. Две группы 'раум с обеих сторон блокировали грузовую площадку. Пять «бород», прекрасно понимая, что пощады от 'раум им ждать не приходится, укрылись за грудой матов и методически расстреливали нападающих.
– Какой сюрприз! – воскликнул Иоситаро, неожиданно появившись из прохода за их спинами.
Они обернулись, но слишком поздно. Его бластер застрекотал, и все пятеро с воплями покатились по полу.
На мгновение Ньянгу оглох от звуков яростной стрельбы. Но скоро один из 'раум встряхнул его, и только по губам он сумел прочесть:
– С ними покончено! Со всеми!
Однако спустя всего мгновение стало ясно, что это ошибка. Энлжи застрелила 'раум и бросилась к выходу, поливая огнем всех, кто попадался на пути. Сменив опустевший магазин, она выбежала на причал, а ее партнер ненадолго задержался, продолжая палить в глубину склада. От выстрела загорелась груда коробок, повалил густой дым.
Гарвин тщательно прицелился, выстрелил, угодил прямо в грудь этому человеку и закричал:
– Прекратить стрельбу! Они ушли!
Охваченные безумием яростного боя, 'раум медленно приходили в себя.
«Сколько их полегло, – без особого удивления подумал Гарвин. – К черту пленников!»
Вокруг распростерлись тела, стонали раненые, которым помогали уцелевшие. Заметив скорчившегося от боли «бороду», Гарвин застрелил его и бросился к восточному выходу. За ним потянулись 'раум. Иоситаро выскочил из склада последним, неся на плече раненую женщину-'раум. Огонь внутри разгорайся все жарче, из дверей выбивались клубы черного дыма. Когда 'раум бросились переулками в сторону Экмюля, по всему городу завыли сирены.
Энджи Рада повернула за угол и остановилась, с трудом переводя дыхание. Полицейский корабль блокировал узкую улочку. Позади него припали к земле несколько копов, целясь в нее из пистолетов.
– Бросай оружие! – послышалось из громкоговорителя патрульного корабля.
Энджи выстрелила в копа и юркнула в дверь какого-то магазинчика. Он схватился за ногу и упал.
– Ну, идите, ублюдки, идите! – закричала она, и в ее голосе звенела яростная, злая радость.
Этой ночью весь Экмюль ликовал, и у всех – и у Корпуса, и у полиции – хватило ума не направлять патрули внутрь гетто. В одном из домов сидели Иоситаро, Гарвин и Джо Пойнтон.
– Ну, теперь мы сможем передвигаться свободно? – спросил Гарвин. – Без сопровождающих?
– Подождите еще немного, – ответила Пойнтон. – Тут кое-кто хочет встретиться с Иоситаро.
Распахнулась дверь, и на пороге возник человек среднего роста, ничем особенно не примечательный, если не считать широкой груди и мускулистых рук. Ньянгу встретился с ним взглядом. Глаза незнакомца притягивали и жгли.
– Это и есть большой человек, – сказал Гарвин. Иоситаро протянул для рукопожатия ладонь, но Джорд'н Брукс ограничился лишь кивком.
– На данный момент я откликаюсь на имя Твер, – сказал он. – Хотя это не навсегда. И мне не нравится, когда меня называют большим человеком. У нас в Движении никто не больше и не меньше других. – Ньянгу скептически поджал губы, не чувствуя уверенности, что Брукс верит собственным словам. – Складывается впечатление, что ваш вклад в нашу борьбу может оказаться ценным. – Гарвин склонил голову в знак благодарности. – Обратите внимание – я употребил слово «впечатление». Вы помогли нам, да. Но заодно вы помогли и рантье.
– Почему вы так считаете? – спросил Иоситаро.
– Не сомневаюсь, что Корпус был бы счастлив убрать этих так называемых «бород» со своего пути. Их собственные киллеры работают много тоньше. И те, кто в действительности правит в нашей системе, те, кто хоть что-то соображает, тоже настроены против них, прекрасно понимая, что каждое зверство «бород» приводит в наши ряды все новых и новых братьев и сестер.
– Странно как-то вы рассуждаете, – с ноткой враждебности в голосе заметил Гарвин.
– Странно не странно, но именно благодаря этому я до сих пор жив, а Движение ширится и растет, – спокойно, просто констатируя факт, ответил Брукс. – Но вам не следует обижаться на мои слова. Возможно, даже весьма вероятно, что это не так и вы искренне перешли на нашу сторону. Возможно, пройдет время, вы с успехом выполните новые задания, и тогда станет ясно, что я не прав… Возможно, – многозначительно повторил он и вышел.
Пойнтон пожала плечами.
– Он такой, какой есть. И мы все с готовностью служим ему.
– Может быть, – пробормотал Гарвин. – Но не уверен, что и я должен поступать так же. А сейчас мне больше всего хочется выйти и получить, так сказать, свою долю заслуженной благодарности. Пошли?
– Чуть позже, – ответил Ньянгу. – Сначала я хочу побриться и вымыться. Где мы с тобой встретимся? Может, рядом с большой церковью, где-нибудь около полуночи?
– Ладно. Если меня там не будет, значит, я нашел компанию получше.
– То же самое относится и ко мне.
Гарвин показал Ньянгу поднятый вверх большой палец и вышел.
– Твой друг не боится говорить, что думает, – заметила Пойнтон.
– Не боится. Вот почему я стараюсь держаться поблизости, чтобы он не влип в какую-нибудь историю.
– Ты тоже можешь получить свою долю заслуженной благодарности, – сказала Пойнтон. – С моей помощью. У меня дома случайно оказалась бутылка очень хорошего вина, хотя и не импортного. Я приберегала ее специально, чтобы отпраздновать какую-нибудь пусть маленькую, но победу.
– Хорошая мысль, Самая Бесстрашная Воительница Вселенной, – ответил Иоситаро. – Но сначала дай мне полчаса, чтобы смыть с себя запах страха.
Ньянгу выключил старомодный душ. Бедновато, конечно. Не то что в Корпусе, где струи воды щедро бьют со всех сторон. Или в номерах дорогих отелей, где он просаживал добытое в очередной краже. Но все же это лучше, чем когда на тебя мочится бандит. И пусть ненамного, но все же лучше, чем душ в перенаселенной квартире, где он вырос.
На улицах по-прежнему были слышны громкие звуки веселья. Он немного отодвинул занавеску душа и увидел руку, протягивающую ему полотенце.
– Я не смотрю, – сказала Пойнтон.
Ньянгу взял полотенце. Вытираясь, он задумчиво и совсем с новых позиций оценивал для себя эту женщину – шефа разведки 'раум. Он все еще опасался, что она разоблачит его… Не в буквальном смысле, конечно. Означало ли это, что он не может… не будет… даже если она сама проявит интерес? Смотреть на нее, безусловно, приятно. И она отнюдь не глупа.
«Очень странно», – подумал он, обвязал полотенце вокруг бедер и заставил себя улыбнуться.
– Вы точно не подглядывали?
– Ну, разве что чуть-чуть.
Он вышел из душа. Положив ногу на ногу, Пойнтон сидела на деревянном ящике для белья, который в последний раз открывали давным-давно, еще в те времена, когда прежние владельцы этого дома процветали. На ней был свободный бархатный спортивный костюм голубого цвета. Она быта босиком, и от нее восхитительно пахло экзотическими фруктами. Сейчас Пойнтон меньше всего походила на воина, посвятившего свою жизнь борьбе, и Иоситаро впервые осознал, что она всего на два-три года старше него.
Он почувствовал шевеление под полотенцем. Прошло уже столько времени с тех пор, как он был с Дейрой… Ньянгу выкинул это воспоминание из головы, сосредоточившись на Пойнтон.
Рядом с ней лежал неизменный пистолет, стояли открытая бутылка вина и разнокалиберные стаканы. Разлив золотистое вино, она протянула Иоситаро его стакан со словами:
– За победу.
– За победу, – ответил он. И не покривил душой. Взяв бутылку, она перешла из душевой в комнату.
– Тебе не следовало уничтожать подслушивающие устройства, которые мы усыновили.
– Простите. Но мне не нравится, когда за мной шпионят, – сказал Ньянгу.
Пойнтон состроила гримасу.
– Мы должны знать все. Только это может обеспечить нашу неуязвимость.
Не отвечая, Иоситаро подошел к окну и выглянул наружу. Улицы были полны 'раум, кричащих, поющих и размахивающих факелами, без которых редкие фонари едва разгоняли бы тьму. С двух сторон доносилась музыка – совершенно разные, несовместимые мелодии.
Пойнтон подошла и встала рядом.
– Немного похоже на то, как было прежде.
– И будет снова, – добавил Ньянгу.
– Надеюсь. – Она отпила глоток вина. – Но многие уже погибли и погибнут еще.
– Люди привыкают к страданиям, – сказал Иоситаро. – Иначе мы не смогли бы жить.
Пойнтон задумчиво посмотрела на него.
– Довольно мудрое замечание для столь молодого человека.
Иоситаро тоже отпил из своего стакана.
– Ну, что будем делать дальше? – спросила Пойнтон. – Мне отвернуться, чтобы ты мог одеться, и отправимся на поиски развлечений?
– За нами потащатся мои «сопровождающие» и ваши телохранители.
– Это уж точно, – подтвердила Пойнтон.
– А здесь посторонних нет.
– Нет.
– Я не особенно голоден, а вы?
– Нет. По крайней мере, в смысле… еды.
– И у нас есть вино.
– Да.
Иоситаро протянул руку и провел ногтем от горла Пойнтон до клиновидного выреза ее костюма.
– Приятное ощущение, – низким, гортанным голосом сказала она. – Наверно, мне не пристало его испытывать.
– Что, в Движении есть ограничения на близкие отношения с такими низкопробными людьми, как я?
– Зачем нам какие-то правила? Мы, 'раум, очень благоразумны в таких вопросах.
Она вскинула руки над головой и потянулась. Ньянгу подошел совсем близко. Пойнтон подняла к нему лицо, закрыла глаза. Она была всего на несколько сантиметров ниже его.
Он поцеловал ее, она обхватила его руками. Их губы все яростнее впивались друг в друга. Он нащупал застежку ее рубашки, потянул, и она упала вниз. Ее соски упруго вздернулись вверх, прижимаясь к его груди.
Наконец поцелуй закончился, и она прошептала:
– Я так давно одна… В джунглях, где твой собственный запах вызывает отвращение, не хочется, чтобы другой ощущал эту вонь.
Она развязала узел на его полотенце и отшвырнула его прочь. Шаровары сползли с ее длинных ног, и она переступила через них. Иоситаро подхватил ее на руки – она оказалась на удивление легкой – и понес к постели.
Гарвин удобно устроился, прислонившись к каменной стене церкви и глядя на веселящуюся толпу вокруг. Он был слегка пьян, и от этого ему было хорошо.
«Видно, Ньянгу и впрямь нашел что-то получше, чем проводить время со мной. А что, если Пойнтон… Нет. Никаких шансов. Она слишком вдарена в эту их революцию, чтобы даже думать о таких вещах. Жаль. Выглядит она совсем неплохо. Улыбалась бы почаще и…»
– Мистер?
Гарвин увидел перед собой совсем юную девицу с рыжими, коротко остриженными волосами. Губы, ногти, веки и мочки ушей у нее были выкрашены голубым. Одета она была в свободные штаны глубокого красного тона и такого же цвета блузку. Все расшито узорами, что придавало ей еще более юный вид.
– Привет. – Его губы совершенно рефлекторно сложились в похотливую усмешку.
– Ты ведь один из тех, кто пришел к нам из Корпуса, верно? Вон тот человек сказал, что это вы сегодня устроили облаву на бандитов. – Она указала на одного из «сопровождающих» Гарвина.
«Чертов болтун», – подумал он. Девушка заметила, что выражение его лица изменилось.
– Все в порядке, мистер. Я тоже состою в Движении. Заманиваю всяких придурков там, в городе. На моем счету семь человек, – с гордостью закончила она.
Гарвин попытался скрыть свою реакцию на это сообщение.
– И что тебе от меня нужно?
– Вчера я видела, как ты и второй человек из Корпуса входили в один из наших домов.
– Ну и?..
– Он такой высокий, смуглый. Коротко остриженные волосы. Симпатичный. Я встречалась с ним… раньше. Он сказал, что его зовут Иоситаро.
– Ну да, это мой друг.
– Ты не знаешь, где он? Однажды мы с ним… еще до того, как вы пришли к нам… Он мне понравился… Я хотела спросить… Может, он не против снова… провести со мной время?
– Понятия не имею, где он, – ответил Гарвин. – Ни малейшего понятия.
– У-у… – разочарованно протянула девушка и вдруг просияла. – Меня зовут Лимни. А у тебя есть кто-нибудь? – Гарвин покачал головой. – И тебе не одиноко?
– Не-а.
– Ох! О'кей, как говорят у вас в Корпусе. – Она повернулась, собираясь уйти. – Наверно, только мне не по себе, когда я одна.
Гарвин подумал о далекой Язифи и снова посмотрел на девушку. Надвигалась ночь, он был один, все чувства обострены. До сих пор ему до конца не верилось, что он уцелел в короткой, но кровопролитной схватке, разыгравшейся на складе.
– Нет, – медленно сказал он, – не только тебе. – Девушка повернулась, в ее глазах вспыхнула надежда. – Ну, и каким образом чужак может повеселиться в Экмюле?
– Я покажу тебе, – ответила Лимни и облизнула внезапно пересохшие губы – Я покажу тебе.
Убедившись, что Пойнтон крепко спит, Ньянгу перебрался через нее и слез с постели. Торопливо оделся, выскользнул за дверь, плотно закрыл ее за собой. Дверь в ту комнату, где находились его «сопровождающие», была закрыта. В тишине оттуда явственно доносился храп.
«Ясное дело. Почему не вздремнуть, если твой босс сама обеспечивает „сохранность“ объекта?»
По длинной, истоптанной лестнице Ньянгу спустился на улицу.
До рассвета оставалось всего несколько часов, и общее веселье почти сошло на нет, хотя кое-где еще звучало громкое пьяное пение.
«Примитивная культура, – подумал он. – Им еще расти и расти».
Уцелевший общественный ком обнаружился на расстоянии двух кварталов. Иоситаро дважды обошел кабину, но «хвоста» не было. Он бросил в щель монеты и, вслушиваясь в далекие гудки, усмехнулся при мысли о шпионе, обрекшем себя на гибель из-за отсутствия нужной мелочи.
В конце концов настороженный голос сказал:
– Сибил-Контроль.
– Разбуди Хедли, – приказал Иоситаро.
Голос запротестовал.
– Черт побери, немедленно разбуди его! Я Сибил-Черный.
Тишина. Ньянгу ждал, привалившись к стене кабины. Вдруг кто-нибудь появится? Он пожалел, что не прихватил пистолет Пойнтон…
– Слушаю, – произнес голос Хедли.
Иоситаро заговорил короткими, обдуманными фразами – успел подготовиться, дожидаясь, пока Пойнтон уснет. Когда он закончил, последовапа пауза.
– Смелая акция, – сказал в конце концов Хедли.
– Ничего лучше в голову не пришло.
– А связаться с нами не было возможности? С тех пор как вы оказались за стеной, от вас ни слуху ни духу. Мы начали беспокоиться.
– Черт возьми, босс, надеюсь, вы не планировали нагрянуть сюда и устроить заваруху?
– Успокойся, нет, – ответил Хедли. – Это место, откуда ты звонишь… Его можно будет использовать постоянно?
– Нет. Мы пока не нашли такой возможности.
– Что будет дальше?
– Новая стрельба, новые бомбы, – ответил Иоситаро. – Они наращивают силы.
– Этого, в общем, следовало ожидать. Мы можем что-нибудь сделать для вас? – спросил Хедли.
– Да. Держите наготове «грирсон» Гарвина вместе с экипажем… Дилл. И пару «Жуковых». Когда все вылезет наружу, нам придется жарко, и хотелось бы иметь возможность смыться отсюда побыстрее.
– О'кей. Держите нас в курсе.
– Это уж как получится.
– Знаешь, что я теперь хочу? – спросила Лимни. Совершенно обнаженная, она раскинулась на постели, по сторонам которой горели две свечи.
– Что? – Гарвин изо всех сил старался скрыть, как он устал.
«Черт бы побрал Иоситаро. Тот факт, что он сумел увернуться от ловушки, расставленной ему этой девчонкой, а потом развлекся с ней, еще не означает, что я теперь должен разыгрывать из себя суперсамца. Господи, как мне хочется чего-нибудь незамысловатого – соснуть, к примеру».
– Выдвини ящик. – Гарвин так и сделал и обнаружил там длинные шарфы. – Возьми четыре из них, – продолжала командовать Лимни. – Привяжи к кровати мои руки и лодыжки.
Гарвин выполнил ее указания, посмотрел на призывно выставленную задницу Лимни и подумал, что, может быть, он не так уж и устал.
– Ну вот, теперь я не могу двигаться, а ты можешь делать со мной все, что пожелаешь, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Через два дальних входа 'раум проникли внутрь незамеченными, но дверь, расположенная ближе всего к «бородам», скрипнула, когда ее открывали.
В руке Энджи мгновенно оказался пистолет, и она застрелила двух первых 'раум, а один «борода» швырнул в дверной проем гранату. Группа, входившая через эту дверь, вынуждена была отступить.
Быстро идя по проходу между рядами товаров, Гарвин увидел в дальнем конце человека с бластером, застрелил его, опустился на колени и начал поливать огнем проход. Послышались выстрелы в ответ. Гарвин упал и откатился в сторону, чувствуя, что глаза заливает теплая, липкая жидкость. Он протер глаза ладонью, увидел, что она стала красной, запаниковал было, но тут же сообразил, что это не кровь, а вино из разбитой выстрелом бутылки, стоявшей на верхней полке. Он перебрался в следующий проход и снова открыл огонь вдоль него.
Склад наполнился какофонией выстрелов, криков и взрывов. Две группы 'раум с обеих сторон блокировали грузовую площадку. Пять «бород», прекрасно понимая, что пощады от 'раум им ждать не приходится, укрылись за грудой матов и методически расстреливали нападающих.
– Какой сюрприз! – воскликнул Иоситаро, неожиданно появившись из прохода за их спинами.
Они обернулись, но слишком поздно. Его бластер застрекотал, и все пятеро с воплями покатились по полу.
На мгновение Ньянгу оглох от звуков яростной стрельбы. Но скоро один из 'раум встряхнул его, и только по губам он сумел прочесть:
– С ними покончено! Со всеми!
Однако спустя всего мгновение стало ясно, что это ошибка. Энлжи застрелила 'раум и бросилась к выходу, поливая огнем всех, кто попадался на пути. Сменив опустевший магазин, она выбежала на причал, а ее партнер ненадолго задержался, продолжая палить в глубину склада. От выстрела загорелась груда коробок, повалил густой дым.
Гарвин тщательно прицелился, выстрелил, угодил прямо в грудь этому человеку и закричал:
– Прекратить стрельбу! Они ушли!
Охваченные безумием яростного боя, 'раум медленно приходили в себя.
«Сколько их полегло, – без особого удивления подумал Гарвин. – К черту пленников!»
Вокруг распростерлись тела, стонали раненые, которым помогали уцелевшие. Заметив скорчившегося от боли «бороду», Гарвин застрелил его и бросился к восточному выходу. За ним потянулись 'раум. Иоситаро выскочил из склада последним, неся на плече раненую женщину-'раум. Огонь внутри разгорайся все жарче, из дверей выбивались клубы черного дыма. Когда 'раум бросились переулками в сторону Экмюля, по всему городу завыли сирены.
Энджи Рада повернула за угол и остановилась, с трудом переводя дыхание. Полицейский корабль блокировал узкую улочку. Позади него припали к земле несколько копов, целясь в нее из пистолетов.
– Бросай оружие! – послышалось из громкоговорителя патрульного корабля.
Энджи выстрелила в копа и юркнула в дверь какого-то магазинчика. Он схватился за ногу и упал.
– Ну, идите, ублюдки, идите! – закричала она, и в ее голосе звенела яростная, злая радость.
Этой ночью весь Экмюль ликовал, и у всех – и у Корпуса, и у полиции – хватило ума не направлять патрули внутрь гетто. В одном из домов сидели Иоситаро, Гарвин и Джо Пойнтон.
– Ну, теперь мы сможем передвигаться свободно? – спросил Гарвин. – Без сопровождающих?
– Подождите еще немного, – ответила Пойнтон. – Тут кое-кто хочет встретиться с Иоситаро.
Распахнулась дверь, и на пороге возник человек среднего роста, ничем особенно не примечательный, если не считать широкой груди и мускулистых рук. Ньянгу встретился с ним взглядом. Глаза незнакомца притягивали и жгли.
– Это и есть большой человек, – сказал Гарвин. Иоситаро протянул для рукопожатия ладонь, но Джорд'н Брукс ограничился лишь кивком.
– На данный момент я откликаюсь на имя Твер, – сказал он. – Хотя это не навсегда. И мне не нравится, когда меня называют большим человеком. У нас в Движении никто не больше и не меньше других. – Ньянгу скептически поджал губы, не чувствуя уверенности, что Брукс верит собственным словам. – Складывается впечатление, что ваш вклад в нашу борьбу может оказаться ценным. – Гарвин склонил голову в знак благодарности. – Обратите внимание – я употребил слово «впечатление». Вы помогли нам, да. Но заодно вы помогли и рантье.
– Почему вы так считаете? – спросил Иоситаро.
– Не сомневаюсь, что Корпус был бы счастлив убрать этих так называемых «бород» со своего пути. Их собственные киллеры работают много тоньше. И те, кто в действительности правит в нашей системе, те, кто хоть что-то соображает, тоже настроены против них, прекрасно понимая, что каждое зверство «бород» приводит в наши ряды все новых и новых братьев и сестер.
– Странно как-то вы рассуждаете, – с ноткой враждебности в голосе заметил Гарвин.
– Странно не странно, но именно благодаря этому я до сих пор жив, а Движение ширится и растет, – спокойно, просто констатируя факт, ответил Брукс. – Но вам не следует обижаться на мои слова. Возможно, даже весьма вероятно, что это не так и вы искренне перешли на нашу сторону. Возможно, пройдет время, вы с успехом выполните новые задания, и тогда станет ясно, что я не прав… Возможно, – многозначительно повторил он и вышел.
Пойнтон пожала плечами.
– Он такой, какой есть. И мы все с готовностью служим ему.
– Может быть, – пробормотал Гарвин. – Но не уверен, что и я должен поступать так же. А сейчас мне больше всего хочется выйти и получить, так сказать, свою долю заслуженной благодарности. Пошли?
– Чуть позже, – ответил Ньянгу. – Сначала я хочу побриться и вымыться. Где мы с тобой встретимся? Может, рядом с большой церковью, где-нибудь около полуночи?
– Ладно. Если меня там не будет, значит, я нашел компанию получше.
– То же самое относится и ко мне.
Гарвин показал Ньянгу поднятый вверх большой палец и вышел.
– Твой друг не боится говорить, что думает, – заметила Пойнтон.
– Не боится. Вот почему я стараюсь держаться поблизости, чтобы он не влип в какую-нибудь историю.
– Ты тоже можешь получить свою долю заслуженной благодарности, – сказала Пойнтон. – С моей помощью. У меня дома случайно оказалась бутылка очень хорошего вина, хотя и не импортного. Я приберегала ее специально, чтобы отпраздновать какую-нибудь пусть маленькую, но победу.
– Хорошая мысль, Самая Бесстрашная Воительница Вселенной, – ответил Иоситаро. – Но сначала дай мне полчаса, чтобы смыть с себя запах страха.
Ньянгу выключил старомодный душ. Бедновато, конечно. Не то что в Корпусе, где струи воды щедро бьют со всех сторон. Или в номерах дорогих отелей, где он просаживал добытое в очередной краже. Но все же это лучше, чем когда на тебя мочится бандит. И пусть ненамного, но все же лучше, чем душ в перенаселенной квартире, где он вырос.
На улицах по-прежнему были слышны громкие звуки веселья. Он немного отодвинул занавеску душа и увидел руку, протягивающую ему полотенце.
– Я не смотрю, – сказала Пойнтон.
Ньянгу взял полотенце. Вытираясь, он задумчиво и совсем с новых позиций оценивал для себя эту женщину – шефа разведки 'раум. Он все еще опасался, что она разоблачит его… Не в буквальном смысле, конечно. Означало ли это, что он не может… не будет… даже если она сама проявит интерес? Смотреть на нее, безусловно, приятно. И она отнюдь не глупа.
«Очень странно», – подумал он, обвязал полотенце вокруг бедер и заставил себя улыбнуться.
– Вы точно не подглядывали?
– Ну, разве что чуть-чуть.
Он вышел из душа. Положив ногу на ногу, Пойнтон сидела на деревянном ящике для белья, который в последний раз открывали давным-давно, еще в те времена, когда прежние владельцы этого дома процветали. На ней был свободный бархатный спортивный костюм голубого цвета. Она быта босиком, и от нее восхитительно пахло экзотическими фруктами. Сейчас Пойнтон меньше всего походила на воина, посвятившего свою жизнь борьбе, и Иоситаро впервые осознал, что она всего на два-три года старше него.
Он почувствовал шевеление под полотенцем. Прошло уже столько времени с тех пор, как он был с Дейрой… Ньянгу выкинул это воспоминание из головы, сосредоточившись на Пойнтон.
Рядом с ней лежал неизменный пистолет, стояли открытая бутылка вина и разнокалиберные стаканы. Разлив золотистое вино, она протянула Иоситаро его стакан со словами:
– За победу.
– За победу, – ответил он. И не покривил душой. Взяв бутылку, она перешла из душевой в комнату.
– Тебе не следовало уничтожать подслушивающие устройства, которые мы усыновили.
– Простите. Но мне не нравится, когда за мной шпионят, – сказал Ньянгу.
Пойнтон состроила гримасу.
– Мы должны знать все. Только это может обеспечить нашу неуязвимость.
Не отвечая, Иоситаро подошел к окну и выглянул наружу. Улицы были полны 'раум, кричащих, поющих и размахивающих факелами, без которых редкие фонари едва разгоняли бы тьму. С двух сторон доносилась музыка – совершенно разные, несовместимые мелодии.
Пойнтон подошла и встала рядом.
– Немного похоже на то, как было прежде.
– И будет снова, – добавил Ньянгу.
– Надеюсь. – Она отпила глоток вина. – Но многие уже погибли и погибнут еще.
– Люди привыкают к страданиям, – сказал Иоситаро. – Иначе мы не смогли бы жить.
Пойнтон задумчиво посмотрела на него.
– Довольно мудрое замечание для столь молодого человека.
Иоситаро тоже отпил из своего стакана.
– Ну, что будем делать дальше? – спросила Пойнтон. – Мне отвернуться, чтобы ты мог одеться, и отправимся на поиски развлечений?
– За нами потащатся мои «сопровождающие» и ваши телохранители.
– Это уж точно, – подтвердила Пойнтон.
– А здесь посторонних нет.
– Нет.
– Я не особенно голоден, а вы?
– Нет. По крайней мере, в смысле… еды.
– И у нас есть вино.
– Да.
Иоситаро протянул руку и провел ногтем от горла Пойнтон до клиновидного выреза ее костюма.
– Приятное ощущение, – низким, гортанным голосом сказала она. – Наверно, мне не пристало его испытывать.
– Что, в Движении есть ограничения на близкие отношения с такими низкопробными людьми, как я?
– Зачем нам какие-то правила? Мы, 'раум, очень благоразумны в таких вопросах.
Она вскинула руки над головой и потянулась. Ньянгу подошел совсем близко. Пойнтон подняла к нему лицо, закрыла глаза. Она была всего на несколько сантиметров ниже его.
Он поцеловал ее, она обхватила его руками. Их губы все яростнее впивались друг в друга. Он нащупал застежку ее рубашки, потянул, и она упала вниз. Ее соски упруго вздернулись вверх, прижимаясь к его груди.
Наконец поцелуй закончился, и она прошептала:
– Я так давно одна… В джунглях, где твой собственный запах вызывает отвращение, не хочется, чтобы другой ощущал эту вонь.
Она развязала узел на его полотенце и отшвырнула его прочь. Шаровары сползли с ее длинных ног, и она переступила через них. Иоситаро подхватил ее на руки – она оказалась на удивление легкой – и понес к постели.
Гарвин удобно устроился, прислонившись к каменной стене церкви и глядя на веселящуюся толпу вокруг. Он был слегка пьян, и от этого ему было хорошо.
«Видно, Ньянгу и впрямь нашел что-то получше, чем проводить время со мной. А что, если Пойнтон… Нет. Никаких шансов. Она слишком вдарена в эту их революцию, чтобы даже думать о таких вещах. Жаль. Выглядит она совсем неплохо. Улыбалась бы почаще и…»
– Мистер?
Гарвин увидел перед собой совсем юную девицу с рыжими, коротко остриженными волосами. Губы, ногти, веки и мочки ушей у нее были выкрашены голубым. Одета она была в свободные штаны глубокого красного тона и такого же цвета блузку. Все расшито узорами, что придавало ей еще более юный вид.
– Привет. – Его губы совершенно рефлекторно сложились в похотливую усмешку.
– Ты ведь один из тех, кто пришел к нам из Корпуса, верно? Вон тот человек сказал, что это вы сегодня устроили облаву на бандитов. – Она указала на одного из «сопровождающих» Гарвина.
«Чертов болтун», – подумал он. Девушка заметила, что выражение его лица изменилось.
– Все в порядке, мистер. Я тоже состою в Движении. Заманиваю всяких придурков там, в городе. На моем счету семь человек, – с гордостью закончила она.
Гарвин попытался скрыть свою реакцию на это сообщение.
– И что тебе от меня нужно?
– Вчера я видела, как ты и второй человек из Корпуса входили в один из наших домов.
– Ну и?..
– Он такой высокий, смуглый. Коротко остриженные волосы. Симпатичный. Я встречалась с ним… раньше. Он сказал, что его зовут Иоситаро.
– Ну да, это мой друг.
– Ты не знаешь, где он? Однажды мы с ним… еще до того, как вы пришли к нам… Он мне понравился… Я хотела спросить… Может, он не против снова… провести со мной время?
– Понятия не имею, где он, – ответил Гарвин. – Ни малейшего понятия.
– У-у… – разочарованно протянула девушка и вдруг просияла. – Меня зовут Лимни. А у тебя есть кто-нибудь? – Гарвин покачал головой. – И тебе не одиноко?
– Не-а.
– Ох! О'кей, как говорят у вас в Корпусе. – Она повернулась, собираясь уйти. – Наверно, только мне не по себе, когда я одна.
Гарвин подумал о далекой Язифи и снова посмотрел на девушку. Надвигалась ночь, он был один, все чувства обострены. До сих пор ему до конца не верилось, что он уцелел в короткой, но кровопролитной схватке, разыгравшейся на складе.
– Нет, – медленно сказал он, – не только тебе. – Девушка повернулась, в ее глазах вспыхнула надежда. – Ну, и каким образом чужак может повеселиться в Экмюле?
– Я покажу тебе, – ответила Лимни и облизнула внезапно пересохшие губы – Я покажу тебе.
Убедившись, что Пойнтон крепко спит, Ньянгу перебрался через нее и слез с постели. Торопливо оделся, выскользнул за дверь, плотно закрыл ее за собой. Дверь в ту комнату, где находились его «сопровождающие», была закрыта. В тишине оттуда явственно доносился храп.
«Ясное дело. Почему не вздремнуть, если твой босс сама обеспечивает „сохранность“ объекта?»
По длинной, истоптанной лестнице Ньянгу спустился на улицу.
До рассвета оставалось всего несколько часов, и общее веселье почти сошло на нет, хотя кое-где еще звучало громкое пьяное пение.
«Примитивная культура, – подумал он. – Им еще расти и расти».
Уцелевший общественный ком обнаружился на расстоянии двух кварталов. Иоситаро дважды обошел кабину, но «хвоста» не было. Он бросил в щель монеты и, вслушиваясь в далекие гудки, усмехнулся при мысли о шпионе, обрекшем себя на гибель из-за отсутствия нужной мелочи.
В конце концов настороженный голос сказал:
– Сибил-Контроль.
– Разбуди Хедли, – приказал Иоситаро.
Голос запротестовал.
– Черт побери, немедленно разбуди его! Я Сибил-Черный.
Тишина. Ньянгу ждал, привалившись к стене кабины. Вдруг кто-нибудь появится? Он пожалел, что не прихватил пистолет Пойнтон…
– Слушаю, – произнес голос Хедли.
Иоситаро заговорил короткими, обдуманными фразами – успел подготовиться, дожидаясь, пока Пойнтон уснет. Когда он закончил, последовапа пауза.
– Смелая акция, – сказал в конце концов Хедли.
– Ничего лучше в голову не пришло.
– А связаться с нами не было возможности? С тех пор как вы оказались за стеной, от вас ни слуху ни духу. Мы начали беспокоиться.
– Черт возьми, босс, надеюсь, вы не планировали нагрянуть сюда и устроить заваруху?
– Успокойся, нет, – ответил Хедли. – Это место, откуда ты звонишь… Его можно будет использовать постоянно?
– Нет. Мы пока не нашли такой возможности.
– Что будет дальше?
– Новая стрельба, новые бомбы, – ответил Иоситаро. – Они наращивают силы.
– Этого, в общем, следовало ожидать. Мы можем что-нибудь сделать для вас? – спросил Хедли.
– Да. Держите наготове «грирсон» Гарвина вместе с экипажем… Дилл. И пару «Жуковых». Когда все вылезет наружу, нам придется жарко, и хотелось бы иметь возможность смыться отсюда побыстрее.
– О'кей. Держите нас в курсе.
– Это уж как получится.
– Знаешь, что я теперь хочу? – спросила Лимни. Совершенно обнаженная, она раскинулась на постели, по сторонам которой горели две свечи.
– Что? – Гарвин изо всех сил старался скрыть, как он устал.
«Черт бы побрал Иоситаро. Тот факт, что он сумел увернуться от ловушки, расставленной ему этой девчонкой, а потом развлекся с ней, еще не означает, что я теперь должен разыгрывать из себя суперсамца. Господи, как мне хочется чего-нибудь незамысловатого – соснуть, к примеру».
– Выдвини ящик. – Гарвин так и сделал и обнаружил там длинные шарфы. – Возьми четыре из них, – продолжала командовать Лимни. – Привяжи к кровати мои руки и лодыжки.
Гарвин выполнил ее указания, посмотрел на призывно выставленную задницу Лимни и подумал, что, может быть, он не так уж и устал.
– Ну вот, теперь я не могу двигаться, а ты можешь делать со мной все, что пожелаешь, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39