Иоситаро медленно поднял бластер, удивляясь, почему у него выворачивает все внутренности при мысли о необходимости убить голого человека.
Мужчина стоял, вглядываясь во мрак, и палец Иоситаро все сильнее давил на спусковой крючок. Потом мужчина засмеялся и начал мочиться. Иоситаро ощутил брызги на своем лице. Закончив, мужчина почесался, вернулся в хижину и веселье возобновилось. Иоситаро с трудом проглотил ком в горле и продолжил путь. Ирзинг следовала за ним, точно тень. Плечи ее подрагивали от смеха.
«Вот так в Корпусе и становятся легендой», – подумал Иоситаро.
Петр повел свою команду вверх по склону холма на небольшую ровную площадку.
– Здесь безопаснее, – шепотом сказал он. – Думаю, мы сможем увидеть, по какой тропе они пойдут. Вряд ли кому-то придет в голову разгуливать тут в темноте. Или даже мочиться, – добавил он со смехом. – Здесь неподалеку есть большое озеро, Иоситаро. – Можешь сходить помыться, а мы постараемся не забыть, что не стоит стрелять, когда ты будешь возвращаться обратно.
Они стояли на страже втроем – Кипчак, Джил Махим и Иоситаро. В деревне все давно угомонились, горели лишь два или три костра. Холм был достаточно высок, что позволяло видеть залив, слабый отблеск света над Леггетом и остров Шанс – дом, тепло, сухая одежда, нормальная еда, – словно драгоценность, сияющий огнями в центре залива.
Кипчак сказал, что сейчас все спокойно и можно поговорить, но и Махим, и Иоситаро молчали. Ночь, джунгли и близость 'раум не располагали к разговорам. Ночь была очень ясная, на небе сияли ослепительные в своей первозданной красоте звезды. Иоситаро пожалел, что не знает, где искать звезду того мира, откуда был родом.
Внезапно он даже подпрыгнул от неожиданности, когда Петр заговорил – негромко и задумчиво, как будто размышляя вслух.
– Мне запомнилось одно холо, которое я видел, когда был мальчиком. Старая запись, даже краски начали выцветать. Там рассказываюсь о какой-то планете под названием Рим и о созданной ими Империи. Солдаты, которых называли легионерами, защищали ее границы, обеспечивали безопасность Империи. Может, именно тогда я решил, что хочу стать солдатом. Обеспечивать безопасность людей – этому стоит посвятить свою жизнь… Ну, там были варвары, которые не оставляли в покое Империю, все время нападали на нее. Мало-помалу они откусывали от нее то один кусок, то другой, и она стала сокращаться, а потом и вовсе исчезла с лица земли. У меня не выходило из головы увиденное. Каково было этим легионерам? Где-то далеко на краю земли, глядя на звезды и зная, что там враг, понимая, что ты полностью отрезан от всего, никакой поддержки и не к кому обратиться за помощью, когда придут варвары. Каково это – быть частью последнего легиона, как были они? Никогда не думал, что узнаю это на собственной шкуре.
Он замолчал, и дальше тишину нарушал лишь шорох легкого ветра.
– Разведка сообщает, что наша команда все еще преследует их, – сказал Дилл. – На ночь 'раум остановились в другой деревне, а «Гамма» расположилась на холме и ждет. 'Раум, похоже, ничего не замечают – жрут, пьют и вполне счастливы.
– И что командир собирается делать дальше? – спросил Горецки.
– Согласно указаниями сента Ангары, о которых нам, вообще-то, не положено знать, поскольку наше дело летать и больше ни во что не совать свой нос… он собирается следовать за 'раум, пока они не выведут его на какую-нибудь более стоящую цель. Или, если слежка обнаружится, он свернет им шеи.
– Надеюсь, он найдет подходящую цель, – сказала Канг. – Что-нибудь вроде штаб-квартиры. И мы ее – ам! И нету.
– Успокойся, Хо, – призвал ее Гарвин. – Желаемое приходит к тому, кто умеет ждать.
– Черт побери, не хочу ждать, хочу покончить с ними!
– По тому, как ты это говоришь, тебе следовало бы стать стрелком.
– Ну уж нет, – ответила Канг. – Нажимать на спусковой крючок может любой дурак, а чтобы овладеть электроникой, нужны мозги.
– В таком случае, думаю, тебя ждет разочарование, – заметил Гарвин. – Спорю, что если мы в конце концов найдем их, то не обнаружим ничего более сложного, чем украденная у нас же аппаратура.
– Вот тогда я и попрошусь в стрелки.
– Ну-ну… – Гарвин переключился на Бена Дилла. – Знаешь ли ты, о, просвещенный и выдающийся командир боевого корабля, что мне только что пришло на ум?
– Ц-ц-ц! О каком уме можно говорить, пока ты не стал деком? Но ладно уж, напряги свой умишко.
– Эти 'раум… – продолжал Гарвин. – Они ведь в основном живут в городах, верно? И больше всего их в Леггете?
– Да, если не считать шахт на С'Камбре. – ответил Дилл. – Но еще они просто кишмя кишат в маленьких деревеньках, разбросанных по сельской местности… Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Мы не вечно будем такими тупицами и найдем способ добраться до них, раньше или позже, как ты считаешь?
– С коудом Уильямсом это вполне возможно.
– Ну вот, а когда мы начнем всерьез доставать их, – продолжал Гарвин, – им будет все труднее находить поддержку в деревнях, у рыбаков и так далее. Верно?
– Самой собой, – ответила Канг. – В особенности если мы придумаем еще какую-нибудь хитрость. К примеру, начнем контролировать все магазины в городе, отслеживая крупные сделки. Таким образом можно будет выявить деревни, которые снабжают этих говнюков.
– Неплохая мысль, – заметил Гарвин. – Эта женщина достойна повышения в звании. Ну, значит, мы начнем всерьез доставать их, выбивать, так сказать, почву у них из-под ног. Правильно?
– Правильно, – согласился Дилл. – Мы такие безжалостные и неумолимые.
– Держи это в уме, а теперь пойдем дальше. Когда они убивают кого-то в здешней чащобе, это мало кто замечает. А что будет, если они начнут убивать людей в Леггете? Легко представить себе, какой визг поднимет «Матин», обнаружив у своего входа распростертое тело.
– Это уж точно, – сказал Дилл. – Вспомни, какой шум все подняли, когда в прошлом месяце зарезали этого рантье… Скрайф, так, кажется, его звали… вместе с семьей. Если 'раум начнут выкидывать такие штуки постоянно, да еще время от времени, чтобы мы не скучали, подбрасывать бомбы то здесь, то там, по всей D-Камбре поднимется такой вой…
– Вот и получается, что по всем соображениям им лучше двинуться в города. В надежде, что это подтолкнет Планетарное правительство начать с ними переговоры о переменах, за которые, по их мнению, они и сражаются.
Дилл во все глаза уставился на Гарвина.
– Знаешь, солдат… Я, понимаешь, рад, что ты на нашей стороне. Голова у тебя варит.
Иоситаро проснулся незадолго до рассвета, чувствуя, как кровь пульсирует в голове, а все внутренности скрутило узлом. Он попытался сделать так, чтобы его вырвало, но не смог. Джил Махим, медик команды, подползла к нему.
– Что с тобой?
– Что-то мне нехорошо, – с трудом выговорил он. – Видно, заразился, когда меня обоссал… этот…
– Очень может быть, – сказала Джил, роясь в своей сумке. – Вот. Болеутоляющее и от расстройства.
Иоситаро отвинтил крышку фляжки и проглотил таблетки, запив их водой. Лучше не стало. Он застонал. Подполз Кипчак, спросил, в чем дело.
– Идти сможешь?
– А что еще мне остается, черт побери?
Кипчак кивнул. Единственным другим вариантом было оставить Иоситаро здесь. После того как 'раум и вслед за ними «Гамма» уйдут отсюда, корабль мог бы подобрать его. Если будет что подбирать.
– В таком случае поднимайся, парень.
Иоситаро с трудом влез в лямки ранца, взял бластер.
Ему помогали Пенвит и Махим.
– Мне ничуть не легче, – с трудом выдавил он из себя. Они пошли по тропе, дождались появления 'раум, пропустили их вперед и двинулись следом.
День выдался сухой, жаркий, но хмурый. Иоситаро казалось, будто его поджаривают на огне; все суставы ломило. Ему жутко хотелось отползти в сторону от тропы, лечь и заснуть. Или даже умереть. Но он продолжал идти. Вселенная сузилась до ощущения тяжести бластера в руке, ранца на спине и необходимости поднимать сначала одну ногу, ставить ее на землю, потом поднимать вторую, и так далее, снова и снова. Если он задевал за скалу или хотя бы ветку, это ощущалось как прикосновение горящей головни.
В какой-то момент он почувствовал на лице слезы и торопливо вытер их грязным рукавом. Никто никогда не видел Иоситаро плачущим, не увидит и сейчас. Никто и никогда, с тех пор… Он уже и не помнил, с каких пор. Он ненавидел себя, он ненавидел всех людей на свете. Кипчака за то, что тот гнал их в таком убийственном темпе; этого подонка ведущего за то, что он попер прямо в гору, которую можно было обойти стороной; даже того сукина сына, который шел сразу за Иоситаро и нес его рюкзак. Все подонки, все до одного.
Он тупо проглотил похлебку, которой Махим накормила его в середине дня, но спустя несколько минут его вывернуло наизнанку. Махим сделала Иоситаро укол. Кто-то помог ему подняться. Он зашатался, точно собираясь вот-вот рухнуть под тяжестью ранца, но устоял на ногах. Они пошли дальше.
День, казалось, растянулся на месяцы и годы мучительной боли, и теперь, снова чувствуя слезы на щеках, Иоситаро уже не вытирал их. Он не замечал ничего вокруг, не волновался из-за того, что 'раум могут устроить им засаду. По крайней мере, тогда он сможет отдохнуть; даже быть застреленным казалось ему не страшнее того, что происходило сейчас.
В конце концов они остановились. Кто-то подвел его к дереву, снял ранец и велел сесть на землю. Кто-то другой снова накормил Иоситаро похлебкой, и на этот раз его не вырвало. Махим сделала ему еще один укол, и он почти мгновенно отключился.
Он очнулся, когда серый рассвет только-только занимался; очнулся с ощущением чуда. Не веря себе, осторожно ощупал руки и ноги. Нет, он не умер, если, конечно, не предположить, что на том свете тоже есть джунгли. Он чувствовал запах своего тела, и это все еще был запах болезни. Но он был жив. Вспомнилось, как вчера он плакал, и – вот удивительно! – это не вызвало ощущения стыда.
«Ты, кажется, выкарабкался, дружище, – мелькнула мысль. – Взял еще одну высоту. Разве не этому тебя учили?»
Он отбросил эту мысль как безнадежно романтическую, с удовольствием ощущая, что новый день в джунглях уже не пугает его.
Они преследовали 'раум еще два дня, поднимаясь все выше к нагорью. Деревни попадались все реже, в последнюю ночь 'раум разбили лагерь и вовсе в роще квэльфов. Команда «Гамма» не могла позволить себе такой роскоши и спала на открытой местности. Но, по крайней мере, прекратился дождь – начинался сухой сезон.
Иоситаро шел ведущим. Он чувствовал себя прекрасно – каждый нерв поет, прикосновение ветра к коже подобно ласке. Воздух был чистый, свежий, и каждое дерево, каждый цветок имели свой собственный запах, который невозможно было спутать ни с каким другим. Иоситаро дышат медленно, ритмично, нижней частью диафрагмы, как когда-то на далекой родине его учил сэнсэй. Он чувствовал присутствие врагов на расстоянии двухсот, может быть, трехсот метров впереди; чувствовал беззаботность и уверенность, с которой они шли.
Хлопок Петра по плечу заставил его подскочить. Тот кивком велел Иоситаро вернуться в колонну. Настала очередь другого идти ведущим – никто не мог долго сохранять необходимую степень внимания. Мимо прошел финф Невент, на мгновение обнажив зубы в бессмысленной ухмылке. Немного отстав, Иоситаро пошел следом за ним.
Внезапно джунгли впереди взорвались. Невент пошатнулся и упал на спину, раскинув руки и выронив бластер. Иоситаро услышал треск выстрелов, увидел, как Невент забился в конвульсиях, замычал и остался недвижим.
– Бей их! – закричал кто-то, кажется, Кипчак.
Иоситаро перешагнул через труп Невента и дал очередь, борясь с неистовым желанием припасть к земле. Нащупал гранату у пояса, сорвал ее, швырнул, присел и дал еще очередь. Вокруг стреляли его товарищи, и огонь со стороны 'раум ослабел. Иоситаро швырнул вторую гранату, откатился, заставил себя встать на колени, поднял бластер и снова открыл огонь по зарослям впереди.
Потом стало очень тихо, и Кипчак прокричал:
– Отходим!
Иоситаро начал отступать. Выстрел сорвал ветку над его головой, от неожиданности он едва не упал.
– Хватит! – надрывался Кипчак. – Назад! Уходим!
И они рысцой побежали обратно. Иоситаро оказался последним в колонне, враги были прямо позади него. Ему с трудом удалось сдержать панику. Подскочил Кипчак, выстрелил куда-то ему за спину.
– Возвращаемся к развилке дороги, – приказал он, – попробуем заманить их в ловушку.
Они побежали. Иоситаро чувствовал, как воздух раздирает ему легкие. Когда команда начала развертываться вокруг развилки, он заметил густой кустарник с одной стороны.
– Джил и Стеф, – приказал он, – бегите в том же направлении. Поднимите как можно больше шума. Отбегите метров на пятьдесят и залягте по сторонам тропы. Остальные спрячьтесь вон там, – он указал на кустарник, – и будьте готовы ударить, когда они появятся.
Мелькнула неясная мысль – с чего это он так раскомандовался? – но солдаты повиновались. Подошел Петр, понял, что задумал Иоситаро, и одобрительно кивнул. Вскоре на тропе показались пять 'раум, бегущих в их сторону.
– Рано… Рано… Рано… – шептал Петр. – ОГОНЬ!
Пять пулеметов загрохотали. Крики, падающие тела, последние очереди и… конец.
– Поднимайтесь! Живо! – приказал Кипчак и позвал Махим и Бассаса. – Теперь надо не дать уйти остальным.
Они вернулись обратно тем же путем, каким пришли, мимо четырех тел и одного всхлипывающего парня. Кипчак поднял пистолет, раздался выстрел, и рыдания смолкли.
«Пятерых мы положили, – подумал Иоситаро. – Осталось двенадцать».
Проходя мимо Невента, он увидел его пустые, обращенные к небу глаза и отвернулся. Махим задержалась и спрятала на теле датчик, чтобы позже можно было подобрать труп.
Весь этот день патруль преследовал 'раум. Зачирикал ком, и Кипчак включил микрофон.
– Я Гамма. Не смейте выходить на эту частоту, или я отключу ком. Конец связи.
Послышался протестующий вопль, но потом ком смолк.
– Мы идем за ними слишком близко, – сказал Кипчак, приказав сделать остановку. – Давайте немного пропустим их вперед. Пусть думают, что мы отстали.
– А что будет дальше? – спросил Пенвит. – Эти ублюдки убили Невента, нужно им хорошенько всыпать за это.
– Не кипятись, – ответил Кипчак. – Мы возьмем свое.
'Раум трижды обходили их сзади, но во всех трех случаях были замечены до того, как смогли напасть. Потом они изменили тактику – углублялись в густые заросли, шли по дну пересохших ручьев или просто по скалам. И все же «Гамма» сумела не потерять их след.
Выйдя из-за очередного поворота, они увидели два распростертых тела и замедлили движение.
– Заволновались, гады, – сказал Кипчак. – Бросают своих раненых. – Махим шагнула вперед. – Стой!
Он дал очередь по обоим телам. Одно перевернулось от удара, и Иоситаро увидел спрятанное под ним взрывное устройство. В то же мгновение раздался взрыв, и труп разорвало на части.
– Хитроумная попытка, но неудачная, – пробормотал Кипчак, и преследование возобновилось.
К ночи они достигли утесов и почти утонули в тумане с нагорья. Дышать становилось все труднее, легкие жгло, точно огнем.
– Ком! – приказал Кипчак, и Ирзинг протянула ему микрофон. – Я Сибил-Гамма. Включаю шифратор. – Он нажал кнопку на коме. Шифратор не только требовал больше мощности, но и уменьшал дальность передачи. – Вы меня засекли?
– Сибил-Гамма, я Сибил-Главный, – зашептал ком. Кипчак узнал голос Хедли и быстро доложил обстановку.
– Думаю, этой ночью они где-нибудь отсидятся. Должны, если у них еще не отказали мозги. Можете вы поискать их с воздуха?
– Сделаем.
– Только смотрите, не спугните их, – продолжал Кипчак. – Повторяю, ни в коем случае не спугните их. Дайте нам знать, как только с рассветом они тронутся дальше. Мне кажется, они приведут нас к чему-то важному.
– Я Главный, – сказал Хедли. – Понял, согласен. Но будьте осторожны. Возможно, они готовят вам сюрприз.
– Я Гамма. Понял. Это одна из причин, почему я хочу, чтобы вы присмотрели за ними.
– Понятно.
– Просто помогите мне не потерять их, и вы получите свою жирную цель. Я Гамма. Конец связи.
Все, даже революционеры, склонны попадать в ловушку, действуя по шаблону. То же самое произошло и с 'раум. Вопреки правилу дважды не встречаться в одном и том же месте огромная пещера у края нагорья постепенно превратилась в их постоянную штаб-квартиру. Едва заметный вход в нее по-прежнему хорошо охранялся, но теперь к нему вело множество тропинок. Отчеты Движения, компьютеры, комы были собраны именно здесь, и, значит, возникла необходимость держать вокруг пещеры целый гарнизон охраны. Сюда приходили небольшие отряды 'раум после проведенных акций – чтобы отчитаться и получить новые инструкции. Поскольку это место считалось совершенно безопасным, они обычно задерживались тут на денек-другой; так приятно было расслабиться, говорить в полный голос, посмеяться с друзьями, не оглядываясь через плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Мужчина стоял, вглядываясь во мрак, и палец Иоситаро все сильнее давил на спусковой крючок. Потом мужчина засмеялся и начал мочиться. Иоситаро ощутил брызги на своем лице. Закончив, мужчина почесался, вернулся в хижину и веселье возобновилось. Иоситаро с трудом проглотил ком в горле и продолжил путь. Ирзинг следовала за ним, точно тень. Плечи ее подрагивали от смеха.
«Вот так в Корпусе и становятся легендой», – подумал Иоситаро.
Петр повел свою команду вверх по склону холма на небольшую ровную площадку.
– Здесь безопаснее, – шепотом сказал он. – Думаю, мы сможем увидеть, по какой тропе они пойдут. Вряд ли кому-то придет в голову разгуливать тут в темноте. Или даже мочиться, – добавил он со смехом. – Здесь неподалеку есть большое озеро, Иоситаро. – Можешь сходить помыться, а мы постараемся не забыть, что не стоит стрелять, когда ты будешь возвращаться обратно.
Они стояли на страже втроем – Кипчак, Джил Махим и Иоситаро. В деревне все давно угомонились, горели лишь два или три костра. Холм был достаточно высок, что позволяло видеть залив, слабый отблеск света над Леггетом и остров Шанс – дом, тепло, сухая одежда, нормальная еда, – словно драгоценность, сияющий огнями в центре залива.
Кипчак сказал, что сейчас все спокойно и можно поговорить, но и Махим, и Иоситаро молчали. Ночь, джунгли и близость 'раум не располагали к разговорам. Ночь была очень ясная, на небе сияли ослепительные в своей первозданной красоте звезды. Иоситаро пожалел, что не знает, где искать звезду того мира, откуда был родом.
Внезапно он даже подпрыгнул от неожиданности, когда Петр заговорил – негромко и задумчиво, как будто размышляя вслух.
– Мне запомнилось одно холо, которое я видел, когда был мальчиком. Старая запись, даже краски начали выцветать. Там рассказываюсь о какой-то планете под названием Рим и о созданной ими Империи. Солдаты, которых называли легионерами, защищали ее границы, обеспечивали безопасность Империи. Может, именно тогда я решил, что хочу стать солдатом. Обеспечивать безопасность людей – этому стоит посвятить свою жизнь… Ну, там были варвары, которые не оставляли в покое Империю, все время нападали на нее. Мало-помалу они откусывали от нее то один кусок, то другой, и она стала сокращаться, а потом и вовсе исчезла с лица земли. У меня не выходило из головы увиденное. Каково было этим легионерам? Где-то далеко на краю земли, глядя на звезды и зная, что там враг, понимая, что ты полностью отрезан от всего, никакой поддержки и не к кому обратиться за помощью, когда придут варвары. Каково это – быть частью последнего легиона, как были они? Никогда не думал, что узнаю это на собственной шкуре.
Он замолчал, и дальше тишину нарушал лишь шорох легкого ветра.
– Разведка сообщает, что наша команда все еще преследует их, – сказал Дилл. – На ночь 'раум остановились в другой деревне, а «Гамма» расположилась на холме и ждет. 'Раум, похоже, ничего не замечают – жрут, пьют и вполне счастливы.
– И что командир собирается делать дальше? – спросил Горецки.
– Согласно указаниями сента Ангары, о которых нам, вообще-то, не положено знать, поскольку наше дело летать и больше ни во что не совать свой нос… он собирается следовать за 'раум, пока они не выведут его на какую-нибудь более стоящую цель. Или, если слежка обнаружится, он свернет им шеи.
– Надеюсь, он найдет подходящую цель, – сказала Канг. – Что-нибудь вроде штаб-квартиры. И мы ее – ам! И нету.
– Успокойся, Хо, – призвал ее Гарвин. – Желаемое приходит к тому, кто умеет ждать.
– Черт побери, не хочу ждать, хочу покончить с ними!
– По тому, как ты это говоришь, тебе следовало бы стать стрелком.
– Ну уж нет, – ответила Канг. – Нажимать на спусковой крючок может любой дурак, а чтобы овладеть электроникой, нужны мозги.
– В таком случае, думаю, тебя ждет разочарование, – заметил Гарвин. – Спорю, что если мы в конце концов найдем их, то не обнаружим ничего более сложного, чем украденная у нас же аппаратура.
– Вот тогда я и попрошусь в стрелки.
– Ну-ну… – Гарвин переключился на Бена Дилла. – Знаешь ли ты, о, просвещенный и выдающийся командир боевого корабля, что мне только что пришло на ум?
– Ц-ц-ц! О каком уме можно говорить, пока ты не стал деком? Но ладно уж, напряги свой умишко.
– Эти 'раум… – продолжал Гарвин. – Они ведь в основном живут в городах, верно? И больше всего их в Леггете?
– Да, если не считать шахт на С'Камбре. – ответил Дилл. – Но еще они просто кишмя кишат в маленьких деревеньках, разбросанных по сельской местности… Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Мы не вечно будем такими тупицами и найдем способ добраться до них, раньше или позже, как ты считаешь?
– С коудом Уильямсом это вполне возможно.
– Ну вот, а когда мы начнем всерьез доставать их, – продолжал Гарвин, – им будет все труднее находить поддержку в деревнях, у рыбаков и так далее. Верно?
– Самой собой, – ответила Канг. – В особенности если мы придумаем еще какую-нибудь хитрость. К примеру, начнем контролировать все магазины в городе, отслеживая крупные сделки. Таким образом можно будет выявить деревни, которые снабжают этих говнюков.
– Неплохая мысль, – заметил Гарвин. – Эта женщина достойна повышения в звании. Ну, значит, мы начнем всерьез доставать их, выбивать, так сказать, почву у них из-под ног. Правильно?
– Правильно, – согласился Дилл. – Мы такие безжалостные и неумолимые.
– Держи это в уме, а теперь пойдем дальше. Когда они убивают кого-то в здешней чащобе, это мало кто замечает. А что будет, если они начнут убивать людей в Леггете? Легко представить себе, какой визг поднимет «Матин», обнаружив у своего входа распростертое тело.
– Это уж точно, – сказал Дилл. – Вспомни, какой шум все подняли, когда в прошлом месяце зарезали этого рантье… Скрайф, так, кажется, его звали… вместе с семьей. Если 'раум начнут выкидывать такие штуки постоянно, да еще время от времени, чтобы мы не скучали, подбрасывать бомбы то здесь, то там, по всей D-Камбре поднимется такой вой…
– Вот и получается, что по всем соображениям им лучше двинуться в города. В надежде, что это подтолкнет Планетарное правительство начать с ними переговоры о переменах, за которые, по их мнению, они и сражаются.
Дилл во все глаза уставился на Гарвина.
– Знаешь, солдат… Я, понимаешь, рад, что ты на нашей стороне. Голова у тебя варит.
Иоситаро проснулся незадолго до рассвета, чувствуя, как кровь пульсирует в голове, а все внутренности скрутило узлом. Он попытался сделать так, чтобы его вырвало, но не смог. Джил Махим, медик команды, подползла к нему.
– Что с тобой?
– Что-то мне нехорошо, – с трудом выговорил он. – Видно, заразился, когда меня обоссал… этот…
– Очень может быть, – сказала Джил, роясь в своей сумке. – Вот. Болеутоляющее и от расстройства.
Иоситаро отвинтил крышку фляжки и проглотил таблетки, запив их водой. Лучше не стало. Он застонал. Подполз Кипчак, спросил, в чем дело.
– Идти сможешь?
– А что еще мне остается, черт побери?
Кипчак кивнул. Единственным другим вариантом было оставить Иоситаро здесь. После того как 'раум и вслед за ними «Гамма» уйдут отсюда, корабль мог бы подобрать его. Если будет что подбирать.
– В таком случае поднимайся, парень.
Иоситаро с трудом влез в лямки ранца, взял бластер.
Ему помогали Пенвит и Махим.
– Мне ничуть не легче, – с трудом выдавил он из себя. Они пошли по тропе, дождались появления 'раум, пропустили их вперед и двинулись следом.
День выдался сухой, жаркий, но хмурый. Иоситаро казалось, будто его поджаривают на огне; все суставы ломило. Ему жутко хотелось отползти в сторону от тропы, лечь и заснуть. Или даже умереть. Но он продолжал идти. Вселенная сузилась до ощущения тяжести бластера в руке, ранца на спине и необходимости поднимать сначала одну ногу, ставить ее на землю, потом поднимать вторую, и так далее, снова и снова. Если он задевал за скалу или хотя бы ветку, это ощущалось как прикосновение горящей головни.
В какой-то момент он почувствовал на лице слезы и торопливо вытер их грязным рукавом. Никто никогда не видел Иоситаро плачущим, не увидит и сейчас. Никто и никогда, с тех пор… Он уже и не помнил, с каких пор. Он ненавидел себя, он ненавидел всех людей на свете. Кипчака за то, что тот гнал их в таком убийственном темпе; этого подонка ведущего за то, что он попер прямо в гору, которую можно было обойти стороной; даже того сукина сына, который шел сразу за Иоситаро и нес его рюкзак. Все подонки, все до одного.
Он тупо проглотил похлебку, которой Махим накормила его в середине дня, но спустя несколько минут его вывернуло наизнанку. Махим сделала Иоситаро укол. Кто-то помог ему подняться. Он зашатался, точно собираясь вот-вот рухнуть под тяжестью ранца, но устоял на ногах. Они пошли дальше.
День, казалось, растянулся на месяцы и годы мучительной боли, и теперь, снова чувствуя слезы на щеках, Иоситаро уже не вытирал их. Он не замечал ничего вокруг, не волновался из-за того, что 'раум могут устроить им засаду. По крайней мере, тогда он сможет отдохнуть; даже быть застреленным казалось ему не страшнее того, что происходило сейчас.
В конце концов они остановились. Кто-то подвел его к дереву, снял ранец и велел сесть на землю. Кто-то другой снова накормил Иоситаро похлебкой, и на этот раз его не вырвало. Махим сделала ему еще один укол, и он почти мгновенно отключился.
Он очнулся, когда серый рассвет только-только занимался; очнулся с ощущением чуда. Не веря себе, осторожно ощупал руки и ноги. Нет, он не умер, если, конечно, не предположить, что на том свете тоже есть джунгли. Он чувствовал запах своего тела, и это все еще был запах болезни. Но он был жив. Вспомнилось, как вчера он плакал, и – вот удивительно! – это не вызвало ощущения стыда.
«Ты, кажется, выкарабкался, дружище, – мелькнула мысль. – Взял еще одну высоту. Разве не этому тебя учили?»
Он отбросил эту мысль как безнадежно романтическую, с удовольствием ощущая, что новый день в джунглях уже не пугает его.
Они преследовали 'раум еще два дня, поднимаясь все выше к нагорью. Деревни попадались все реже, в последнюю ночь 'раум разбили лагерь и вовсе в роще квэльфов. Команда «Гамма» не могла позволить себе такой роскоши и спала на открытой местности. Но, по крайней мере, прекратился дождь – начинался сухой сезон.
Иоситаро шел ведущим. Он чувствовал себя прекрасно – каждый нерв поет, прикосновение ветра к коже подобно ласке. Воздух был чистый, свежий, и каждое дерево, каждый цветок имели свой собственный запах, который невозможно было спутать ни с каким другим. Иоситаро дышат медленно, ритмично, нижней частью диафрагмы, как когда-то на далекой родине его учил сэнсэй. Он чувствовал присутствие врагов на расстоянии двухсот, может быть, трехсот метров впереди; чувствовал беззаботность и уверенность, с которой они шли.
Хлопок Петра по плечу заставил его подскочить. Тот кивком велел Иоситаро вернуться в колонну. Настала очередь другого идти ведущим – никто не мог долго сохранять необходимую степень внимания. Мимо прошел финф Невент, на мгновение обнажив зубы в бессмысленной ухмылке. Немного отстав, Иоситаро пошел следом за ним.
Внезапно джунгли впереди взорвались. Невент пошатнулся и упал на спину, раскинув руки и выронив бластер. Иоситаро услышал треск выстрелов, увидел, как Невент забился в конвульсиях, замычал и остался недвижим.
– Бей их! – закричал кто-то, кажется, Кипчак.
Иоситаро перешагнул через труп Невента и дал очередь, борясь с неистовым желанием припасть к земле. Нащупал гранату у пояса, сорвал ее, швырнул, присел и дал еще очередь. Вокруг стреляли его товарищи, и огонь со стороны 'раум ослабел. Иоситаро швырнул вторую гранату, откатился, заставил себя встать на колени, поднял бластер и снова открыл огонь по зарослям впереди.
Потом стало очень тихо, и Кипчак прокричал:
– Отходим!
Иоситаро начал отступать. Выстрел сорвал ветку над его головой, от неожиданности он едва не упал.
– Хватит! – надрывался Кипчак. – Назад! Уходим!
И они рысцой побежали обратно. Иоситаро оказался последним в колонне, враги были прямо позади него. Ему с трудом удалось сдержать панику. Подскочил Кипчак, выстрелил куда-то ему за спину.
– Возвращаемся к развилке дороги, – приказал он, – попробуем заманить их в ловушку.
Они побежали. Иоситаро чувствовал, как воздух раздирает ему легкие. Когда команда начала развертываться вокруг развилки, он заметил густой кустарник с одной стороны.
– Джил и Стеф, – приказал он, – бегите в том же направлении. Поднимите как можно больше шума. Отбегите метров на пятьдесят и залягте по сторонам тропы. Остальные спрячьтесь вон там, – он указал на кустарник, – и будьте готовы ударить, когда они появятся.
Мелькнула неясная мысль – с чего это он так раскомандовался? – но солдаты повиновались. Подошел Петр, понял, что задумал Иоситаро, и одобрительно кивнул. Вскоре на тропе показались пять 'раум, бегущих в их сторону.
– Рано… Рано… Рано… – шептал Петр. – ОГОНЬ!
Пять пулеметов загрохотали. Крики, падающие тела, последние очереди и… конец.
– Поднимайтесь! Живо! – приказал Кипчак и позвал Махим и Бассаса. – Теперь надо не дать уйти остальным.
Они вернулись обратно тем же путем, каким пришли, мимо четырех тел и одного всхлипывающего парня. Кипчак поднял пистолет, раздался выстрел, и рыдания смолкли.
«Пятерых мы положили, – подумал Иоситаро. – Осталось двенадцать».
Проходя мимо Невента, он увидел его пустые, обращенные к небу глаза и отвернулся. Махим задержалась и спрятала на теле датчик, чтобы позже можно было подобрать труп.
Весь этот день патруль преследовал 'раум. Зачирикал ком, и Кипчак включил микрофон.
– Я Гамма. Не смейте выходить на эту частоту, или я отключу ком. Конец связи.
Послышался протестующий вопль, но потом ком смолк.
– Мы идем за ними слишком близко, – сказал Кипчак, приказав сделать остановку. – Давайте немного пропустим их вперед. Пусть думают, что мы отстали.
– А что будет дальше? – спросил Пенвит. – Эти ублюдки убили Невента, нужно им хорошенько всыпать за это.
– Не кипятись, – ответил Кипчак. – Мы возьмем свое.
'Раум трижды обходили их сзади, но во всех трех случаях были замечены до того, как смогли напасть. Потом они изменили тактику – углублялись в густые заросли, шли по дну пересохших ручьев или просто по скалам. И все же «Гамма» сумела не потерять их след.
Выйдя из-за очередного поворота, они увидели два распростертых тела и замедлили движение.
– Заволновались, гады, – сказал Кипчак. – Бросают своих раненых. – Махим шагнула вперед. – Стой!
Он дал очередь по обоим телам. Одно перевернулось от удара, и Иоситаро увидел спрятанное под ним взрывное устройство. В то же мгновение раздался взрыв, и труп разорвало на части.
– Хитроумная попытка, но неудачная, – пробормотал Кипчак, и преследование возобновилось.
К ночи они достигли утесов и почти утонули в тумане с нагорья. Дышать становилось все труднее, легкие жгло, точно огнем.
– Ком! – приказал Кипчак, и Ирзинг протянула ему микрофон. – Я Сибил-Гамма. Включаю шифратор. – Он нажал кнопку на коме. Шифратор не только требовал больше мощности, но и уменьшал дальность передачи. – Вы меня засекли?
– Сибил-Гамма, я Сибил-Главный, – зашептал ком. Кипчак узнал голос Хедли и быстро доложил обстановку.
– Думаю, этой ночью они где-нибудь отсидятся. Должны, если у них еще не отказали мозги. Можете вы поискать их с воздуха?
– Сделаем.
– Только смотрите, не спугните их, – продолжал Кипчак. – Повторяю, ни в коем случае не спугните их. Дайте нам знать, как только с рассветом они тронутся дальше. Мне кажется, они приведут нас к чему-то важному.
– Я Главный, – сказал Хедли. – Понял, согласен. Но будьте осторожны. Возможно, они готовят вам сюрприз.
– Я Гамма. Понял. Это одна из причин, почему я хочу, чтобы вы присмотрели за ними.
– Понятно.
– Просто помогите мне не потерять их, и вы получите свою жирную цель. Я Гамма. Конец связи.
Все, даже революционеры, склонны попадать в ловушку, действуя по шаблону. То же самое произошло и с 'раум. Вопреки правилу дважды не встречаться в одном и том же месте огромная пещера у края нагорья постепенно превратилась в их постоянную штаб-квартиру. Едва заметный вход в нее по-прежнему хорошо охранялся, но теперь к нему вело множество тропинок. Отчеты Движения, компьютеры, комы были собраны именно здесь, и, значит, возникла необходимость держать вокруг пещеры целый гарнизон охраны. Сюда приходили небольшие отряды 'раум после проведенных акций – чтобы отчитаться и получить новые инструкции. Поскольку это место считалось совершенно безопасным, они обычно задерживались тут на денек-другой; так приятно было расслабиться, говорить в полный голос, посмеяться с друзьями, не оглядываясь через плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39