Трое самых выносливых идут дальше.
Я рвался вперед, стремясь по возможности быстрее добраться до Кулака Богов. Мы разведаем путь через перевал, узнаем, далеко ли оттуда до Далеких Королевств, и вернемся в Долину. И если к тому времени все будут готовы, а мы не встретим на своем пути препятствий, то все вместе отправимся уже изведанной тропой через перевал. Если это не удастся, то мы перезимуем здесь, среди друзей. Из бесед с опытными солдатами я знал, что маленькому отряду легче, быстрее и безопаснее продвигаться. Правда из этих же бесед я выяснил, что если на стороне врага элемент неожиданности, то маленький отряд становится уязвимее.
Кроме того, я был решительно настроен оставить здесь и Диосе. Теперь, много лет спустя, я вижу, каким дураком тогда был – ведь она уже доказала свою стойкость и выносливость за время пребывания в плену и за время похода по заброшенным землям. Но… но ведь если бы она погибла из-за моей безрассудной решимости отправиться в дальнейший путь с небольшим отрядом, я бы никогда себе этого не простил. Когда я сообщил ей о своем решении, она разгневалась. Интересно, сказала она, как бы ты чувствовал себя на моем месте, если бы тебя насильно похитили или хуже того? Что ей тогда сказать моему отцу по возвращении в Ориссу? Как отнесется к ней отец, когда узнает, что она, дочь правительницы Салси, позволила погибнуть своему любимому, отпустив его одного в неведомые земли? Из чего я понял, что мы, оказывается, оба настроены вместе вернуться в Ориссу, не расставаясь. И я решил, что поступлю правильно, если прерву ее обличительную речь и предложу выйти за меня замуж. Она чуть не ударила меня. И закричала, чтобы я убирался вон из хижины. И чтобы ночевал где-нибудь еще и с кем пожелаю. Что же касается брака… то с таким похотливым и рыжим Амальриком Антеро – только в загробной жизни. Основная часть жителей деревни с удовольствием слушала наш спор, и на улице меня встретило насмешливое сочувствие и еле сдерживаемые улыбки. Я нашел небольшую пустующую хижину и, размышляя одновременно о женской загадочности, продолжал планировать поход.
Впрочем, ничего из сказанного ею не изменило моих намерений: идти должны были Янош, Кассини и я. Хотя, с другой стороны, я не мог понять, насколько нам нужен воскреситель. Может быть, он и стремится в Далекие Королевства не меньше моего, или только однажды у него был такой припадок? Но вряд ли отряд из трех человек не вызовет у него мысли о самоубийственности затеи. Кроме того, еще в той части пути, где он мог помыкать солдатами, он уже проявил себя как скверный товарищ, а теперь ведь ему все придется нести на себе самому, и наконец, этот человек был явно не боец, должен я был признаться себе, и толку от него в схватке было бы меньше, чем от последнего из солдат Мэйна.
Итак, остаемся, значит, только мы с Яношем. Но за эти последние несколько дней, что я обдумывал свой план, мне почти не удавалось встретиться с моим другом. Он был очень занят своими туземками, а может быть, как я догадывался, и чем-то еще. Ведь не случайны же были его таинственные приготовления в Ликантии. И тогда я отправился в его жилище. Изнутри слышалось какое-то бормотанье и стоны. Я подождал, пока воцарится тишина, и только тогда постучал в дверной косяк.
– Кто?
– Амальрик. В некотором смысле твой начальник.
– Входи, дружище.
Не зная, что и ожидать, я вошел. Я и представить не мог, что делается внутри. Большая комната была заполнена дымом от благовоний. Мебель всю выставили наружу. Со стен свисали три пергаментных свитка с символами, значения которых я не знал. Пол был посыпан белым песком. Красным песком на белом была изображена пентаграмма, находящаяся внутри треугольника, который, в свою очередь, был обведен окружностью. В комнате находилось семь человек. Шестеро женщин и Янош. Янош был одет в тонкий красный халат. На пятерых женщинах были лишь красные набедренные повязки, больше ничего. Каждая из них стояла на коленях по углам пентаграммы. И они удерживали, судя по всему не насильно, шестую женщину, лежащую внутри изображения, ухватив ее за руки, ноги и волосы. Та была полностью обнажена. Ни одна из них не обратила на меня ни малейшего внимания. Ясно было, почему меня не замечает и шестая, – она возвращалась из того далекого места, куда мы уходим в оргазме, и песок вокруг ее бедер был изрыт и влажен. А остальные застыли как в трансе.
– Закончили, друзья мои, – мягко сказал Янош, и женщины обрели нормальные выражения лиц. Они помогли шестой сесть, и кто-то поднес ей вина. Они все узнали и поприветствовали меня. Никто из них, казалось, не считал всю эту обстановку необычной.
Янош провел меня в соседнюю комнату.
– Боюсь, что последствия этих развлечений будут нас только отвлекать, – лукаво сказал он. – Так что тебя привело сюда? – поинтересовался он. – Я-то полагал, что в этот час вы с Диосе должны быть уже в стране блаженства.
Я не стал ему рассказывать, что Диосе и я временно забыли о существовании друг друга. А рассказал я ему о своем решении. Он поднял руку и коснулся фигурки танцовщицы, висевшей на его обнаженной груди.
– Занятно, – задумчиво произнес он. – Небольшой отряд, проводящий разведку местности. А знаешь, Амальрик, иногда я думаю, что из тебя получился бы скорее одаренный разведчик, нежели удачливый купец.
Я поблагодарил его и сообщил, что хотел бы выступать через день или два, как только заготовим провизию и подготовим оружие.
– А, – сказал он так, словно совсем потерял интерес к нашему походу и занимали его теперь только те упражнения, которые он проводил в соседней комнате. – Да. Надо бы двигаться. Но час и день нашего выступления надо тщательно обдумать. Возможно, – сказал он как-то неопределенно, – есть смысл заставить нашего воскресителя вычислить самый подходящий для этого день. А может быть, было бы благоразумнее подождать, пока все наши люди поправятся. Подумай об этом, Амальрик. Конечно, мы-то не больны, но где гарантия, что не заболеем? Не хотел бы я выбраться отсюда и тут же пасть жертвою какого-нибудь преследующего нас там недуга. И полагаю, что из моих подружек в соседней комнате сиделки получше, чем из тебя.
Я уже собрался сказать что-то резкое, но сдержался.
– Понятно. – Я поднялся. – Похоже, я застал тебя не вовремя. Значит, поговорим попозже. Завтра.
Стараясь не раздражаться, я удалился.
Если бы я и дальше оставался один на один со своими мыслями, то, вероятно, дал бы волю злости, но меня в моей хижине отшельника поджидала Диосе. И уже не важны были слова, и можно было не скрывать слез. Ссоры любимых и примирения важны только для них самих, и им совершенно наплевать, насколько они сентиментально или смешно выглядят.
Янош поджидал меня на рассвете, когда я вышел совершать утренний туалет. Он без конца извинялся. Он сказал, что понятия не имел, что такое на него нашло, и может быть, я, вспомнив о его подружках, смогу простить его. Ну разумеется, мы проведем разведывательную вылазку. План просто блестящий. Ведь, совершив путешествие хотя бы на несколько дней до Кулака Богов, мы наконец-то сможем приблизиться к осуществлению мечты всей жизни. По крайней мере, он так надеялся. И мы можем выступить прямо сегодня, если я желаю. Если, разумеется, я не буду возражать против компании такого дурака и лентяя, как Янош. Я рассмеялся. Ведь и сам я не раз отталкивал какую-нибудь великолепную идею, если она появлялась в неподходящий момент.
Я уже ощущал Далекие Королевства, я вдыхал их аромат и чувствовал, как их богатства текут ко мне в руки.
Два дня спустя, прихватив с собой немного продовольствия, Янош Серый Плащ и я двинулись к Кулаку Богов.
Глава двенадцатая
КУЛАК БОГОВ
Как ни хотелось верить моему другу, но наш поход занял времени больше, чем мы рассчитывали. Янош смеялся и говорил, что это ценный урок мне, если я собираюсь быть хорошим командиром солдат. Ни в коем случае не сообщай, что предстоит пройти более пяти лиг, иначе неизбежно падает боевой дух. Пять лиг, потом еще пять и еще, и ты завоюешь весь мир.
Шли мы быстро, гораздо быстрее, чем в самом начале, когда покидали Перечное побережье. Но двигались мы совсем не по прямой, обходя высокие холмы и глубокие ложбины, внимательно осматривая местность на предмет опасности. Ночные стоянки мы устраивали на всякий случай без костров – лишь днем мы позволяли себе разогревать пищу на сухих и быстро горящих ветках, ужин же и завтрак съедали холодным. Кроме того, наше путешествие замедлялось моим настойчивым желанием весь маршрут заносить на карту с описанием достопримечательностей. Яношу достаточно было самого по себе открытия Далеких Королевств. Я же должен был помнить о том, как в будущем стану показывать моим торговцам, как проходить этот маршрут.
Округлые холмы сменились более крутыми, но настоящие горы были еще настолько далеки, что казалось, до них никогда не дойти. Кассини нехотя обучил Яноша заклинанию, с помощью которого оживлялась карта наблюдателей. Карта ясно указывала, что мы идем совершенно правильно и что впереди действительно расположен Кулак Богов.
На третий день пути я почувствовал, что кто-то наблюдает за мной. И тут я понял, что это ощущение не покидало меня с тех самых пор, как нас покинули прибрежники – и даже заклинание Кассини на реке не позволяло мне избавиться от него. Только в Долине я чувствовал себя свободным от наблюдения. Но мне казалось, эти мысли недостойны внимания. И вдруг Янош заговорил о том же самом. У него были такие же ощущения. Он даже сравнил себя с кроликом, над которым вверху завис голодный ястреб, и тут нам вспомнился образ, придуманный Кассини, – большая хищная рыба в пруду. Впрочем, Янош сказал – он вовсе не чувствует, что невидимый зритель так уж обязательно настроен недоброжелательно по отношению к нам. Впрочем, не ощущал он и благожелательности. Разве что просто интерес.
И именно в этот день мы снова увидели конных наблюдателей. Их было двое – сидящих на лошадях на вершине холма невдалеке. Мы как раз выходили из рощицы, когда увидели их. Я собирался продолжать путь, не обращая на них внимания, как мы это делали и ранее, но Янош остановил меня. Не говоря ни слова, он пригнул меня к земле, заставляя спрятаться за кустарником.
– Ты – олень, – прошептал он. – Представь себя в его шкуре.
Я решил, что он перегрелся на солнце, но постарался прислушаться к его совету, особенно не вникая в причины такого поведения.
Правда, у меня было смутное понятие о жизни оленя, я вспомнил лишь об одном, увиденном мною в лесу на тропинке, и подумал – что же его может заботить? Но мысли мои продолжали притягиваться к тем всадникам на вершине холма, и мне почему-то казалось, что они настроены против нас. Несколько минут спустя Янош похлопал меня по спине, призывая подняться. Он указал на гребень холма – наблюдатели исчезли.
– Не нравится мне это, – сказал он. – Ведь мы так и не знаем, что же на уме у этих наблюдателей. Я даже не уверен, действительно ли они появились здесь затем, чтобы выследить нас. Но вот чего я боюсь: мы ведь давно их уже не видели, а как только ожила карта, они и появились. Я почти забыл, что она принадлежит им, а ведь подобное всегда притягивает подобное, будь то в магии или в жизни. И если я правильно мыслю, то картой мы должны пользоваться по возможности реже. Нам теперь совершенно ни к чему привлекать к себе внимание.
Лично я полагал, что эта мысль запоздала и вряд ли наблюдатели случайно появились на нашем пути; но все же предостережение Яноша не помешает. И с этого момента мы стали двигаться еще осмотрительнее, по возможности избегая открытых мест. Любой водный поток старались проходить по длинной диагонали, чтобы сильнее запутать след. Старательно избегали тропинок, кажущихся самыми удобными.
На пути у нас возникли развалины. Сначала округлый каменный форт. Он был заброшен, потому что его словно разнесло в свое время ураганом – огромные деревянные ворота, сорванные с петель, лежали на расстоянии многих футов от входа. Однако все деревянные элементы строения – потолочные балки или подпирающие сваи – были обуглены. Очевидно, форт все же был предан огню завоевателями. Теперь я понял, почему Янош отстаивал важность присутствия Кассини – сейчас мне очень хотелось бы узнать, одолели ли солдат, удерживавших форт, в обычном бою или магией? Однако, судя по тому, что на этом месте сражения, которое, очевидно, имело место много лет назад, не проросло ни травинки, ни кустика, не обошлось здесь без колдуна. По размерам дверей и ступеней можно было заключить, что строение принадлежало людям нормального роста, отнюдь не гигантам. Мы не воспользовались развалинами как приютом, а поскорее пошли дальше.
Должно быть, форт был пограничным сооружением, поскольку дальше развалины стали попадаться все чаще. Я спросил у Яноша, как давно, по его мнению, прошла война по этим холмам. Он сказал, что, во всяком случае, кажется, это было еще до его рождения. За околицей одной из сожженных деревень мы услыхали лай и увидели, как стая собак преследует полосатую антилопу. Собаки были разных пород, и, значит, одичавшими, а не дикими по-настоящему. Сельские жители, подобные некогда жившим здесь, просто так собак не бросают. А оказавшись внутри одной из лачуг, я нашел маленького, вырезанного из дерева коня. Ребенок тоже не бросит игрушку, если только она не сломана. Или если ребенка не увели насильно. И я представил, как в деревушку пришли солдаты, забрали все ценное и угнали людей в плен. И никто не успел сбежать, подобно нашим друзьям из Долины. Спорные земли, если мы еще находились в них, оправдывали свое название.
На ночлег мы расположились недалеко от этой деревни, а разбудил нас стук лошадиных подков. Мы еще плотнее прижались к земле, надеясь, что нас не заметят. Судя по звукам, всадников было много – Янош три раза сжал и разжал пальцы на одной ладони. Мне казалось, что я вижу высокие плюмажи на шлемах в предрассветном сумраке не далее как в броске копья от нас, но возможно, заблуждался. Наутро, когда мы с предосторожностями провели разведку, никаких следов от копыт там, где проезжали всадники, не оказалось.
– Итак, наблюдатели разъезжают уже группами, – сказал Янош. – Мы недалеко от цели.
Спустя – час или чуть более мы вошли в густой лес с ветвями, далеко вверх уносящими свои кроны. Солнце скрылось за их стеной, и направление приходилось определять по компасу. Ночь застала нас посреди этой чащобы. Спали мы беспокойно. И не только из-за странных звуков, которые издавали неведомые звери, охотившиеся или на которых охотились, но и потому, что я впервые попал в настоящие душные джунгли. Однажды я услыхал, как над головой пролетела, хлопая громадными крыльями, какая-то птица. Утром мы торопливо поели и поспешили дальше, пробираясь сквозь переплетения лиан и густой кустарник.
И тут лес совершенно внезапно и резко закончился. Мы стояли на краю громадной равнины, изрезанной оврагами и выгоревшей до коричневого цвета. Весною же здесь, должно быть, все было пестро и благоухало.
Вдали виднелась зелень других лесов и серебро рек. А еще дальше вставали горы. В гряде самыми высокими были четыре пика, а пятый был несколько в стороне, как большой палец. Вот он, столь долго ожидаемый нами Кулак Богов, еще не покрытый снегом. Мы оказались ближе к горам, чем в моем видении, поэтому я мог различать все особенности рельефа черных вулканических скал. Итак, мы достигли священного места. Кулак Богов, а за ним лежали Далекие Королевства.
Я повернулся к Яношу, а он посмотрел на меня. И в следующие несколько минут мы вели себя как ненормальные: потрясенные, вытирающие глаза, мы бормотали что-то бессвязное, не слыша друг друга. А потом вдруг замолчали.
– Мы дошли, – сказал я спустя минуту. – Да.
– Ты верил, что мы дойдем?
Теперь мы уже старались не смотреть в глаза друг другу – слишком много магии, опасностей и разочарований таило в себе это открытие для нас обоих, и потому мы погрузились каждый в себя.
А затем нервы не выдержали, и мы заскакали как сумасшедшие. Но постепенно пришли в себя.
– Проклятье! – выругался я. – Ну почему в моем мешке не нашлось места для фляги вина, чтобы мы могли отметить такое событие!
– А мы и не нуждаемся в этом, Амальрик, – сказал Янош. – Я думаю, вода вон в той речке на вкус благороднее любого вина. Там мы и передохнем. По-моему, до перевала осталось не более трех или четырех дней пути.
– Ну хорошо, три дня вверх по горам, возможно – пробормотал я, – затем через перевал и…
– … и перед нами откроются Далекие Королевства – закончил Янош.
Мы взвалили на плечи поклажу и двинулись к реке. Это расстояние я пролетел как на крыльях. Я уже не обращал внимания на колючие кусты, цеплявшиеся за ноги, на разбитые башмаки и дырявые подметки. Мы сделали это. Мы дошли туда, куда не доходил ни один ориссианин или ликантианин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Я рвался вперед, стремясь по возможности быстрее добраться до Кулака Богов. Мы разведаем путь через перевал, узнаем, далеко ли оттуда до Далеких Королевств, и вернемся в Долину. И если к тому времени все будут готовы, а мы не встретим на своем пути препятствий, то все вместе отправимся уже изведанной тропой через перевал. Если это не удастся, то мы перезимуем здесь, среди друзей. Из бесед с опытными солдатами я знал, что маленькому отряду легче, быстрее и безопаснее продвигаться. Правда из этих же бесед я выяснил, что если на стороне врага элемент неожиданности, то маленький отряд становится уязвимее.
Кроме того, я был решительно настроен оставить здесь и Диосе. Теперь, много лет спустя, я вижу, каким дураком тогда был – ведь она уже доказала свою стойкость и выносливость за время пребывания в плену и за время похода по заброшенным землям. Но… но ведь если бы она погибла из-за моей безрассудной решимости отправиться в дальнейший путь с небольшим отрядом, я бы никогда себе этого не простил. Когда я сообщил ей о своем решении, она разгневалась. Интересно, сказала она, как бы ты чувствовал себя на моем месте, если бы тебя насильно похитили или хуже того? Что ей тогда сказать моему отцу по возвращении в Ориссу? Как отнесется к ней отец, когда узнает, что она, дочь правительницы Салси, позволила погибнуть своему любимому, отпустив его одного в неведомые земли? Из чего я понял, что мы, оказывается, оба настроены вместе вернуться в Ориссу, не расставаясь. И я решил, что поступлю правильно, если прерву ее обличительную речь и предложу выйти за меня замуж. Она чуть не ударила меня. И закричала, чтобы я убирался вон из хижины. И чтобы ночевал где-нибудь еще и с кем пожелаю. Что же касается брака… то с таким похотливым и рыжим Амальриком Антеро – только в загробной жизни. Основная часть жителей деревни с удовольствием слушала наш спор, и на улице меня встретило насмешливое сочувствие и еле сдерживаемые улыбки. Я нашел небольшую пустующую хижину и, размышляя одновременно о женской загадочности, продолжал планировать поход.
Впрочем, ничего из сказанного ею не изменило моих намерений: идти должны были Янош, Кассини и я. Хотя, с другой стороны, я не мог понять, насколько нам нужен воскреситель. Может быть, он и стремится в Далекие Королевства не меньше моего, или только однажды у него был такой припадок? Но вряд ли отряд из трех человек не вызовет у него мысли о самоубийственности затеи. Кроме того, еще в той части пути, где он мог помыкать солдатами, он уже проявил себя как скверный товарищ, а теперь ведь ему все придется нести на себе самому, и наконец, этот человек был явно не боец, должен я был признаться себе, и толку от него в схватке было бы меньше, чем от последнего из солдат Мэйна.
Итак, остаемся, значит, только мы с Яношем. Но за эти последние несколько дней, что я обдумывал свой план, мне почти не удавалось встретиться с моим другом. Он был очень занят своими туземками, а может быть, как я догадывался, и чем-то еще. Ведь не случайны же были его таинственные приготовления в Ликантии. И тогда я отправился в его жилище. Изнутри слышалось какое-то бормотанье и стоны. Я подождал, пока воцарится тишина, и только тогда постучал в дверной косяк.
– Кто?
– Амальрик. В некотором смысле твой начальник.
– Входи, дружище.
Не зная, что и ожидать, я вошел. Я и представить не мог, что делается внутри. Большая комната была заполнена дымом от благовоний. Мебель всю выставили наружу. Со стен свисали три пергаментных свитка с символами, значения которых я не знал. Пол был посыпан белым песком. Красным песком на белом была изображена пентаграмма, находящаяся внутри треугольника, который, в свою очередь, был обведен окружностью. В комнате находилось семь человек. Шестеро женщин и Янош. Янош был одет в тонкий красный халат. На пятерых женщинах были лишь красные набедренные повязки, больше ничего. Каждая из них стояла на коленях по углам пентаграммы. И они удерживали, судя по всему не насильно, шестую женщину, лежащую внутри изображения, ухватив ее за руки, ноги и волосы. Та была полностью обнажена. Ни одна из них не обратила на меня ни малейшего внимания. Ясно было, почему меня не замечает и шестая, – она возвращалась из того далекого места, куда мы уходим в оргазме, и песок вокруг ее бедер был изрыт и влажен. А остальные застыли как в трансе.
– Закончили, друзья мои, – мягко сказал Янош, и женщины обрели нормальные выражения лиц. Они помогли шестой сесть, и кто-то поднес ей вина. Они все узнали и поприветствовали меня. Никто из них, казалось, не считал всю эту обстановку необычной.
Янош провел меня в соседнюю комнату.
– Боюсь, что последствия этих развлечений будут нас только отвлекать, – лукаво сказал он. – Так что тебя привело сюда? – поинтересовался он. – Я-то полагал, что в этот час вы с Диосе должны быть уже в стране блаженства.
Я не стал ему рассказывать, что Диосе и я временно забыли о существовании друг друга. А рассказал я ему о своем решении. Он поднял руку и коснулся фигурки танцовщицы, висевшей на его обнаженной груди.
– Занятно, – задумчиво произнес он. – Небольшой отряд, проводящий разведку местности. А знаешь, Амальрик, иногда я думаю, что из тебя получился бы скорее одаренный разведчик, нежели удачливый купец.
Я поблагодарил его и сообщил, что хотел бы выступать через день или два, как только заготовим провизию и подготовим оружие.
– А, – сказал он так, словно совсем потерял интерес к нашему походу и занимали его теперь только те упражнения, которые он проводил в соседней комнате. – Да. Надо бы двигаться. Но час и день нашего выступления надо тщательно обдумать. Возможно, – сказал он как-то неопределенно, – есть смысл заставить нашего воскресителя вычислить самый подходящий для этого день. А может быть, было бы благоразумнее подождать, пока все наши люди поправятся. Подумай об этом, Амальрик. Конечно, мы-то не больны, но где гарантия, что не заболеем? Не хотел бы я выбраться отсюда и тут же пасть жертвою какого-нибудь преследующего нас там недуга. И полагаю, что из моих подружек в соседней комнате сиделки получше, чем из тебя.
Я уже собрался сказать что-то резкое, но сдержался.
– Понятно. – Я поднялся. – Похоже, я застал тебя не вовремя. Значит, поговорим попозже. Завтра.
Стараясь не раздражаться, я удалился.
Если бы я и дальше оставался один на один со своими мыслями, то, вероятно, дал бы волю злости, но меня в моей хижине отшельника поджидала Диосе. И уже не важны были слова, и можно было не скрывать слез. Ссоры любимых и примирения важны только для них самих, и им совершенно наплевать, насколько они сентиментально или смешно выглядят.
Янош поджидал меня на рассвете, когда я вышел совершать утренний туалет. Он без конца извинялся. Он сказал, что понятия не имел, что такое на него нашло, и может быть, я, вспомнив о его подружках, смогу простить его. Ну разумеется, мы проведем разведывательную вылазку. План просто блестящий. Ведь, совершив путешествие хотя бы на несколько дней до Кулака Богов, мы наконец-то сможем приблизиться к осуществлению мечты всей жизни. По крайней мере, он так надеялся. И мы можем выступить прямо сегодня, если я желаю. Если, разумеется, я не буду возражать против компании такого дурака и лентяя, как Янош. Я рассмеялся. Ведь и сам я не раз отталкивал какую-нибудь великолепную идею, если она появлялась в неподходящий момент.
Я уже ощущал Далекие Королевства, я вдыхал их аромат и чувствовал, как их богатства текут ко мне в руки.
Два дня спустя, прихватив с собой немного продовольствия, Янош Серый Плащ и я двинулись к Кулаку Богов.
Глава двенадцатая
КУЛАК БОГОВ
Как ни хотелось верить моему другу, но наш поход занял времени больше, чем мы рассчитывали. Янош смеялся и говорил, что это ценный урок мне, если я собираюсь быть хорошим командиром солдат. Ни в коем случае не сообщай, что предстоит пройти более пяти лиг, иначе неизбежно падает боевой дух. Пять лиг, потом еще пять и еще, и ты завоюешь весь мир.
Шли мы быстро, гораздо быстрее, чем в самом начале, когда покидали Перечное побережье. Но двигались мы совсем не по прямой, обходя высокие холмы и глубокие ложбины, внимательно осматривая местность на предмет опасности. Ночные стоянки мы устраивали на всякий случай без костров – лишь днем мы позволяли себе разогревать пищу на сухих и быстро горящих ветках, ужин же и завтрак съедали холодным. Кроме того, наше путешествие замедлялось моим настойчивым желанием весь маршрут заносить на карту с описанием достопримечательностей. Яношу достаточно было самого по себе открытия Далеких Королевств. Я же должен был помнить о том, как в будущем стану показывать моим торговцам, как проходить этот маршрут.
Округлые холмы сменились более крутыми, но настоящие горы были еще настолько далеки, что казалось, до них никогда не дойти. Кассини нехотя обучил Яноша заклинанию, с помощью которого оживлялась карта наблюдателей. Карта ясно указывала, что мы идем совершенно правильно и что впереди действительно расположен Кулак Богов.
На третий день пути я почувствовал, что кто-то наблюдает за мной. И тут я понял, что это ощущение не покидало меня с тех самых пор, как нас покинули прибрежники – и даже заклинание Кассини на реке не позволяло мне избавиться от него. Только в Долине я чувствовал себя свободным от наблюдения. Но мне казалось, эти мысли недостойны внимания. И вдруг Янош заговорил о том же самом. У него были такие же ощущения. Он даже сравнил себя с кроликом, над которым вверху завис голодный ястреб, и тут нам вспомнился образ, придуманный Кассини, – большая хищная рыба в пруду. Впрочем, Янош сказал – он вовсе не чувствует, что невидимый зритель так уж обязательно настроен недоброжелательно по отношению к нам. Впрочем, не ощущал он и благожелательности. Разве что просто интерес.
И именно в этот день мы снова увидели конных наблюдателей. Их было двое – сидящих на лошадях на вершине холма невдалеке. Мы как раз выходили из рощицы, когда увидели их. Я собирался продолжать путь, не обращая на них внимания, как мы это делали и ранее, но Янош остановил меня. Не говоря ни слова, он пригнул меня к земле, заставляя спрятаться за кустарником.
– Ты – олень, – прошептал он. – Представь себя в его шкуре.
Я решил, что он перегрелся на солнце, но постарался прислушаться к его совету, особенно не вникая в причины такого поведения.
Правда, у меня было смутное понятие о жизни оленя, я вспомнил лишь об одном, увиденном мною в лесу на тропинке, и подумал – что же его может заботить? Но мысли мои продолжали притягиваться к тем всадникам на вершине холма, и мне почему-то казалось, что они настроены против нас. Несколько минут спустя Янош похлопал меня по спине, призывая подняться. Он указал на гребень холма – наблюдатели исчезли.
– Не нравится мне это, – сказал он. – Ведь мы так и не знаем, что же на уме у этих наблюдателей. Я даже не уверен, действительно ли они появились здесь затем, чтобы выследить нас. Но вот чего я боюсь: мы ведь давно их уже не видели, а как только ожила карта, они и появились. Я почти забыл, что она принадлежит им, а ведь подобное всегда притягивает подобное, будь то в магии или в жизни. И если я правильно мыслю, то картой мы должны пользоваться по возможности реже. Нам теперь совершенно ни к чему привлекать к себе внимание.
Лично я полагал, что эта мысль запоздала и вряд ли наблюдатели случайно появились на нашем пути; но все же предостережение Яноша не помешает. И с этого момента мы стали двигаться еще осмотрительнее, по возможности избегая открытых мест. Любой водный поток старались проходить по длинной диагонали, чтобы сильнее запутать след. Старательно избегали тропинок, кажущихся самыми удобными.
На пути у нас возникли развалины. Сначала округлый каменный форт. Он был заброшен, потому что его словно разнесло в свое время ураганом – огромные деревянные ворота, сорванные с петель, лежали на расстоянии многих футов от входа. Однако все деревянные элементы строения – потолочные балки или подпирающие сваи – были обуглены. Очевидно, форт все же был предан огню завоевателями. Теперь я понял, почему Янош отстаивал важность присутствия Кассини – сейчас мне очень хотелось бы узнать, одолели ли солдат, удерживавших форт, в обычном бою или магией? Однако, судя по тому, что на этом месте сражения, которое, очевидно, имело место много лет назад, не проросло ни травинки, ни кустика, не обошлось здесь без колдуна. По размерам дверей и ступеней можно было заключить, что строение принадлежало людям нормального роста, отнюдь не гигантам. Мы не воспользовались развалинами как приютом, а поскорее пошли дальше.
Должно быть, форт был пограничным сооружением, поскольку дальше развалины стали попадаться все чаще. Я спросил у Яноша, как давно, по его мнению, прошла война по этим холмам. Он сказал, что, во всяком случае, кажется, это было еще до его рождения. За околицей одной из сожженных деревень мы услыхали лай и увидели, как стая собак преследует полосатую антилопу. Собаки были разных пород, и, значит, одичавшими, а не дикими по-настоящему. Сельские жители, подобные некогда жившим здесь, просто так собак не бросают. А оказавшись внутри одной из лачуг, я нашел маленького, вырезанного из дерева коня. Ребенок тоже не бросит игрушку, если только она не сломана. Или если ребенка не увели насильно. И я представил, как в деревушку пришли солдаты, забрали все ценное и угнали людей в плен. И никто не успел сбежать, подобно нашим друзьям из Долины. Спорные земли, если мы еще находились в них, оправдывали свое название.
На ночлег мы расположились недалеко от этой деревни, а разбудил нас стук лошадиных подков. Мы еще плотнее прижались к земле, надеясь, что нас не заметят. Судя по звукам, всадников было много – Янош три раза сжал и разжал пальцы на одной ладони. Мне казалось, что я вижу высокие плюмажи на шлемах в предрассветном сумраке не далее как в броске копья от нас, но возможно, заблуждался. Наутро, когда мы с предосторожностями провели разведку, никаких следов от копыт там, где проезжали всадники, не оказалось.
– Итак, наблюдатели разъезжают уже группами, – сказал Янош. – Мы недалеко от цели.
Спустя – час или чуть более мы вошли в густой лес с ветвями, далеко вверх уносящими свои кроны. Солнце скрылось за их стеной, и направление приходилось определять по компасу. Ночь застала нас посреди этой чащобы. Спали мы беспокойно. И не только из-за странных звуков, которые издавали неведомые звери, охотившиеся или на которых охотились, но и потому, что я впервые попал в настоящие душные джунгли. Однажды я услыхал, как над головой пролетела, хлопая громадными крыльями, какая-то птица. Утром мы торопливо поели и поспешили дальше, пробираясь сквозь переплетения лиан и густой кустарник.
И тут лес совершенно внезапно и резко закончился. Мы стояли на краю громадной равнины, изрезанной оврагами и выгоревшей до коричневого цвета. Весною же здесь, должно быть, все было пестро и благоухало.
Вдали виднелась зелень других лесов и серебро рек. А еще дальше вставали горы. В гряде самыми высокими были четыре пика, а пятый был несколько в стороне, как большой палец. Вот он, столь долго ожидаемый нами Кулак Богов, еще не покрытый снегом. Мы оказались ближе к горам, чем в моем видении, поэтому я мог различать все особенности рельефа черных вулканических скал. Итак, мы достигли священного места. Кулак Богов, а за ним лежали Далекие Королевства.
Я повернулся к Яношу, а он посмотрел на меня. И в следующие несколько минут мы вели себя как ненормальные: потрясенные, вытирающие глаза, мы бормотали что-то бессвязное, не слыша друг друга. А потом вдруг замолчали.
– Мы дошли, – сказал я спустя минуту. – Да.
– Ты верил, что мы дойдем?
Теперь мы уже старались не смотреть в глаза друг другу – слишком много магии, опасностей и разочарований таило в себе это открытие для нас обоих, и потому мы погрузились каждый в себя.
А затем нервы не выдержали, и мы заскакали как сумасшедшие. Но постепенно пришли в себя.
– Проклятье! – выругался я. – Ну почему в моем мешке не нашлось места для фляги вина, чтобы мы могли отметить такое событие!
– А мы и не нуждаемся в этом, Амальрик, – сказал Янош. – Я думаю, вода вон в той речке на вкус благороднее любого вина. Там мы и передохнем. По-моему, до перевала осталось не более трех или четырех дней пути.
– Ну хорошо, три дня вверх по горам, возможно – пробормотал я, – затем через перевал и…
– … и перед нами откроются Далекие Королевства – закончил Янош.
Мы взвалили на плечи поклажу и двинулись к реке. Это расстояние я пролетел как на крыльях. Я уже не обращал внимания на колючие кусты, цеплявшиеся за ноги, на разбитые башмаки и дырявые подметки. Мы сделали это. Мы дошли туда, куда не доходил ни один ориссианин или ликантианин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61