В таверне? Кидд надел китель и схватил треуголку. Он никогда не видел своего друга пьяным. Ренци не мог быть отвергнутым любовником. Женщина, с которой он видел его на банкете? Немыслимо!
Таверну Маннинга морские офицеры посещали с завидной регулярностью, но, к удивлению Кидда, он не нашел своего друга в пивном зале в одном из кресел с высокими спинками, не было его приятеля ни в одном из уединенных кабинетов. Кто-то из подручных хозяина любезно сообщил, что Ренци все еще наверху в снятой им комнате, более того, около полуночи он потребовал две бутылки вина, и что он там один-одинешенек.
Взволнованный Кидд побежал по лестнице наверх. Он долго стучал в дверь, но не добился никакого ответа.
– Николас! – негромко позвал он. – Я знаю, ты там. Позволь мне войти, дружище.
Он снова занеся кулак, чтобы ударить в дверь, и вдруг услышал глухой голос Ренци:
– Благодарю тебя за визит, но я сейчас совершенно разбит. Я вернусь на корабль, но попозже.
– Тот, кто проходит мимо друга, попавшего в беду, – низкий обманщик, а не настоящий друг.
Наступила тишина, затем донесся какой-то шум, и дверь отворилась. Том едва не рассмеялся, увидев помятую физиономию Ренци, однако вовремя сдержался. Он присел на стул рядом с кроватью.
– Могу ли я чем-нибудь помочь тебе? – спросил Кидд ровным голосом.
Ренци злобно взглянул на него, застонал и упал в кресло.
– Я конченый человек, понимаешь. Сейчас я тебе все расскажу, но сначала надо выпить.
Кидд выпрямился, насторожившись. Ренци протянул руку и взял кувшин с водой, стоявший на буфете. Он жадно глотал воду и выпил кувшин почти до дна, затем вытер рот тыльной стороной ладони и попытался ухмыльнуться.
– Ну что ж, признаюсь, я невольно попал в сети Венеры, стал игрушкой в руках Купидона. В общем, надо признаться, меня одурачили как последнего болвана.
– Неужели? – переспросил Кидд, старясь не выказывать излишней заинтересованности.
– Очаровательная нимфа, молодой побег на стволе светского общества, чье имя, вероятно, скоро будет известно в самых благородных местных семьях, вот кто она, кто отказала мне.
– И это… та самая женщина, что была с тобой на банкете? – в недоумении спросил Кидд.
– Нет, не она, – раздраженно ответил Ренци. – Это всего лишь первая девушка, подвернувшаяся под руку. Нет, я говорю о юной грации, исполненной очарования, о совершенном образце девственности и чистоты. Я повстречался с ней на рауте у адмирала. С тех пор я неоднократно появлялся вместе с ней на многих светских вечерах, блестящая собеседница. А потом, жалкий олух, не смевший подниматься так высоко, зачем я только попробовал искушать судьбу, я никак не ожидал, что буду отвергнут… – он умолк на полуслове и печально уставился в стену.
– И что дальше?
– Мне горько признаваться в этом, но она…
– Что она?
– По-видимому, эта юная леди, как бы мне поточнее выразиться? Она почитательница Сафо Сафо – знаменитая греческая поэтесса из Митилен на о. Лесбосе, около 600 г. до н. э.

.
Заметив ничего не выражавший взгляд Кидда, Ренци пояснил:
– Это означает, что она предпочитает женское общество мужскому, причем во всех отношениях.
– Значит…
– Именно так. Для нее я был всего лишь игрушкой, своего рода рамкой для ее появления в свете. Короче, весьма назидательный случай.
– Николас, я…
– Но теперь, совершенно точно, все это в прошлом, – уныло заключил Ренци.
Кидд помолчал. Ему стало понятны отчаяние и отчужденность его друга, было ясно и то, что Ренци не нуждался ни в утешении, ни в жалости.
Ренци тяжко вздохнул, затем чуть подался вперед и сказал:
– Ладно, давай лучше поговорим о твоей метаморфозе.
– О моей?.. – осторожно переспросил Кидд.
– Ты, кажется, не полностью отдаешь себе отчет в случившемся. Здесь я подразумеваю не только твое появление на банкете вместе с мадам Терезой, – Ренци покачал головой и закрыл на минуту глаза. – Учти, твое решение привести на банкет Жюли выглядит очень хитрым притворством, стремлением привлечь внимание не только всего общества, но и самого принца Эдварда к своей особе. Очень удачный ход, ты взбудоражил весь Галифакс.
– Теперь везде только и говорят о том, какой ты искусный актер и светский лицедей. Разумеется, знакомство с тобой будет лестно для каждого. Спорим, на следующей неделе ты получишь больше приглашений, нежели ты в состоянии будешь принять в течение года.
– Но я не…
– Позволь мне закончить. Все достаточно тривиально: это все пустяки, чепуха, скрывающие подлинный смысл, – Ренци сделал опять глоток из кувшина, затем, взглянув прямо в глаза Кидду, продолжил: – Том, дружище, вежливость, любезные манеры, как формы общения в светском обществе, очень важны, это еще отмечал Джон Локк. Несмотря на это, они всегда уступают место настоящей личности, характеру.
Все-таки, in vino Veritas. А я был неправ. Полностью признаюсь в этом. Ты настоящий, в подлинном смысле слова, человек, обладающий непреклонной волей и репутацией, которая будет только укрепляться. Тебе совсем не нужны излишняя манерность и мои наставления. Больше не волнуйся насчет того, что ты не можешь поддерживать пустую болтовню о сезоне или охоте на лисиц, ибо в тебе заложена такая самобытная, такая сильная личность, которая, я не побоюсь сказать, выше всякой светской болтовни.
Мой дорогой друг, ступай смело вперед и дерзай. Знай, что ты с честью выдержишь сравнение с любым джентльменом по части остроумия или любезности, или доброго имени. Наконец ты займешь полагающееся тебе место в свете. – Ренци закрыл глаза: – А сейчас оставь меня, дай мне забыться в тишине и покое.
Кидд бесшумно встал и на цыпочках вышел из номера.

Ренци оказался прав. В следующие дни приглашения посыпались словно из рога изобилия. Между прочим, к нему даже подошел сам капитан Хоугтон и пробурчал то ли просьбу, то ли требование: он приглашается вместе с ним на праздничный вечер к могущественному генерал-прокурору Юньяку. Тот имел четырех дочерей, которые звали отца просто Кунард. К счастью, у Кидда этот вечер был более или менее свободен.
Ренци оказался прав и в другом. В кают-компании продолжали по-прежнему беседовать о загородных поместьях и увеселительных садах Воксхолла Воксхолл – лондонский увеселительный сад.

, но как только Кидд в свою очередь начинал рассуждать о новом американском флоте или кратко упоминал о тех или иных сигналах, его почтительно выслушивали и даже посмеивались над его шутками, когда полагалось смеяться.
От всего этого у Тома едва не кружилась голова, он больше не конфузился, не смущался, а вел себя расковано и непринужденно. Теперь он был не подвластен дьявольским наущениям о своей якобы неполноценности, не боялся, что его считают деревенским увальнем, тупоголовым офицером, выбившимся из матросов. Он больше не раздражался и не боялся, что уронит свое достоинство в любом обществе.

– Николас, ты свободен сегодня вечером? Я с огромным удовольствием пообедал бы вместе с тобой у Понтиака часов в семь?
Кидд был настроен решительно, желая во что бы то ни стало ободрить своего друга.
– Не хочешь ли еще запеченных жаворонков, их здесь готовят по-особенному. Надеюсь, лафит понравился тебе, – волнуясь, говорил Том.
Он наполнил до краев разными яствами тарелку Ренци и настойчиво подливал ему вино в бокал. Ренци был необычайно молчалив, Том отнес это на счет его недавней неудачи. Прошло еще не меньше часа, пока Ренци наконец не начал говорить.
– Вот те выводы, которые я вынужден был сделать, Томас, учитывая всю нашу многолетнюю дружбу. – Он говорил осторожно, взвешивая каждое слово. – Язвительный наблюдатель, наверное, не преминул бы заметить, что в нашу бытность на нижней палубе мы жить не могли друг без друга. Я… если говорить на моем языке ссыльного, там был только один человек, который своим живым умом, добродушием и легким нравом облегчал мое существование… ты… Мои философские подшучивания, а также умствования и рассуждения помогали тебе подняться немного выше над окружавшей нас средой. Тот же самый наблюдатель мог бы, и совершенно справедливо, указать, что все трудности преодолены. Ты преуспел, хорошо усвоив как любезные манеры, так и основы мореплавания, так что надобность во мне, увы, отпала.
Кидд не опустил, а с силой стукнул дном стакана о стол.
– Перестань молоть чушь, Николас! – Том увидел, как поблескивают от влаги глаза его друга, видимо, ему нелегко давались сказанные им слова.
– А я, – с усилием продолжил Ренци, – я предпочитал компанию горячих спорщиков, общество равных себе по происхождению, сливки светского общества. Но мне стало горько и больно, что я самым бессовестным образом пренебрегал нашей дружбой, и все ради чего-то незначительного и мимолетного. Неужели пришел конец нашей дружбе? Логика – суровая учительница, согласно ей, когда отпадает необходимость, то люди неминуемо расходятся в разные стороны, каждый идет своим путем…
– Чума возьми тебя вместе с твоей логикой! – с горечью воскликнул Кидд. – Никакой ты не философ, а скорее запутавшийся, меднолобый болван! Неужели ты считаешь, что мне больше не нужна твоя дружба, не нужно больше делиться с тобой земными радостями и горестями? Почему нельзя наслаждаться всем этим, пока мы живы? Давай поднимем стаканы, Николас, и осушим их за нашу дружбу!
Ренци приподнял голову. Натянутая улыбка искривила его губы, он ответил:
– Я не против, но только учти, теперь наша дружба – это дружба равных.
Звякнули стаканы. Когда за столом опять восстановилось спокойствие, Кидд полез во внутренний карман своего кителя.
– Да, Николас, мне хотелось бы узнать твое мнение. Какое из этих приглашений нам следует принять в первую очередь?

ПРИМЕЧАНИЕ Примечание составлено переводчиком на основе «Маленькой морской энциклопедии» и «Словаря морских терминов». См: Д.А Лухманов. Соленый ветер. – Изд-во «Морской транспорт», Л., 1958 г.




Понятие об управлении парусным кораблем

Если встать на палубе корабля лицом к носу, то с правой стороны будет правый борт, а с левой – левый. Если, стоя на верхней палубе, повернуться лицо к ветру, то тот борт, который будет перед глазами и на который дует ветер, будет называться наветренным, а противоположный ему – подветренным. Направление, по которому идет корабль, называется курсом. Если при данном курсе ветер, совершенно попутный кораблю и дует прямо в корму, то говорят, что корабль идет на фордевинд. Если ветер попутный, но дует немного справа или слева, то такое направление ветра называется бакштаг. Если ветер дует перпендикулярно курсу, то корабль идет в галфинд, или в полветра. Когда ветер будет дуть немного с носа, то корабль будет идти бейдевинд. Если ветер дует в правый борт корабля, каково бы ни было его направление, то говорят, что корабль идет правым галсом, а если ветер дует в левый борт – то левым галсом. Наконец, если ветер дует прямо в лоб, то говорят: ветер дует в лоб.
Быстрее всего парусные корабли ходят в бакштаг. При ходе на фордевинд задние паруса всегда ослабляют силу ветра в передних парусах, и судно идет несколько медленнее, кроме того, подталкиваемое прямо сзади, судно рыскает, то есть неожиданно бросается из стороны в строну, и рулевому надо быть очень внимательным. В галфинд суда хороших форм ходят не хуже, чем в бакштаг, но уже, кроме поступательного движения вперед, имеют некоторый снос вбок, под ветер – дрейф. Дрейфом называется угол между кажущимся курсом судна, по которому правят, и фактическим курсом, по которому оно идет.
Если расположить паруса так, что одни будут работать на движение вперед, а другие – на движение назад, то судно потеряет движение вперед, и его будет медленно сносить вбок; такое положение судна называется лежанием в дрейфе.
Менять курс корабля так, чтобы ветер становился менее попутным, называется приводить, а менять курс так, чтобы ветер становился более попутным – спускаться или уваливаться. Если кораблю нужно продвигаться вперед против ветра, то он держит бейдевинд одним или другим галсом и таким образом, идя зигзагами, понемногу продвигается вперед. Это называется лавировать.
Чем ближе лежит судно к линии ветра и чем меньше его дрейф, тем успешнее оно лавирует. Переход судна с одного галса на другой называется поворотом. Если судно приводят и оно пересекает линию ветра, такой поворот называется оверштаг, а если спускается, переходит линию ветра, затем снова приводит, поднимаясь до бейдевинда другого галса, то поворот называется через фордевинд.


Понятие о судовождении

Капитан чертит или, по-морскому, прокладывает предстоящий путь корабля на карте. Курс, нанесенный на карту, называется истинным курсом. Для того чтобы идти этим курсом по компасу, надо учесть склонение компаса, то есть уклонение магнитной стрелки компаса от истинного меридиана к востоку или западу под влиянием земного магнетизма, и девиацию, то есть уклонение стрелки под влиянием железа, имеющегося на судне. Склонение компаса, различное в разных местах земного шара, показано на морских картах, а девиацию надо уметь вычислить, определить для каждого курса или уничтожить при помощи намагниченного железа, бруски которого укрепляются вокруг судового компаса. Курс корабля с учетом склонения называется магнитным, а с учетом склонения и девиации – компасным. Склонения и девиация вместе взятые называются общей поправкой судна.
В открытом море место корабля определяют астрономическими способами. Их много, но мы объясним самые простейшие.
Небесные светила в своем вечном движении описывают дуги. Дуги и пути, описываемые главнейшими светилами, вычислены астрономами. Возьмем солнце. Нам кажется, что до полудня оно непрерывно поднимается, после полудня начинает снижаться. Если в полдень измерить особым угломерным инструментом, называемым секстантом, угол между глазом наблюдателя, горизонтом и солнцем, то по величине этого угла можно определить широту места, так как у полюсов этот угол будет гораздо острее, чем у экватора, где солнце в полдень стоит почти прямо над головой.
На всяком морском судне имеются особые чрезвычайно точные часы, называемые хронометром. Хронометр поставлен всегда по времени какого-нибудь места, например Гринвича, меридиан которого принято считать на морских картах нулевым и от него вести счет.
Поэтому если путем наблюдения за движением каких-либо светил точно определить время замера по хронометру, то разница во времени покажет и разницу по долготе между меридианом места судна и меридианом Гринвича, то есть долготу места.



Словарь морских терминов

Ахтерштевень – конструктивное оформление кормовой оконечности судна как продолжение киля. Представляет собой металлическую или деревянную конструкцию в виде открытой или закрытой рамы, расположенной под углом к килю и являющейся как бы продолжением его в кормовой части судна. К ахтерштевню подвешивается руль.
Бакштаг (или фордуны) – снасти, держащие с боков и сзади стеньги, брам-стеньги и бом-брам-стеньги. Бакштаг также курс судна под тупым углом к линии направления ветра.
Бейдевинд – курс, путь, ход судна как можно ближе к ветру, по каждому ветру два таких пути: вправо и влево против ветра В первом случае ветер будет слева и путь называется штирборт, во втором – справа, бакборт: левый и правый галс. Поворачивая с одного галса на другой, судно двигается коленчатым путем против ветра.
Бизань – название мачты и паруса: третья, меньшая, задняя, кормовая мачта трехмачтового судна. На бизань-pee имеется половинчатый рей, гафель, с половинчатым, переносным в обе стороны парусом-бизанью, притягиваемым внизу, над ютом, к другой половинчатой рее, гику.
Битенг – деревянная или чугунная тумба на судне, служащая для крепления толстых снастей, буксиров и иногда якорных канатов, вокруг которой, например, обернута якорная цепь для уменьшения скорости ее движения при отдаче якоря.
Бом-брамсели – четвертые снизу паруса на судне с прямым вооружением.
Борг, или борг-строп – веревочный мот или железная цепь на которых висят нижние реи.
Боцман – лицо младшего командного состава или старший матрос. Обязанностями боцмана являются: содержание корабля в чистоте, руководство и наблюдение за общекорабельными работами, обучение команды морскому делу.
Боцманмат – помощник боцмана или старший унтер-офицер.
Брамсель – третий снизу парус на судне с прямым вооружением.
Брам-стеньга – третье снизу колено составной мачты парусного судна.
Брас – снасть, привязываемая к реям для вращения их в горизонтальном направлении. Брасопить реи – ставить реи наискось, поворачивать реи.
Бушприт – наклонная мачта на носу судна. Продолжение бушприта утлегарь, а третье колено – бом-утлегарь. Паруса на бушприте треугольные:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38