В воздухе сильно пахло дымом, тянувшимся из домашних очагов, суливших тепло и горячий обед в семейном или дружеском кругу.
– Да, совсем неплохой вид! – с явным удовольствием заметил Адамc, как только они очутились в центре города.
Дома, лавки, люди – все как в большом благоустроенном городе. Хотя по дорогам текли потоки грязи и конского навоза, но везде с обеих сторон улиц тянулся дощатый тротуар, спасавший от грязи. После стольких однообразных недель в море уличная толчея и пестрота казались чем-то необыкновенным. Сопровождаемые джентльменами, семенили леди в плащах и муфтах; прохаживался торговец горячей сдобой; встретился охотник в короткой куртке, полуиндеец, с ружьем и мешком за плечами. К удивлению Кидда, попадались очень давно не виденные им портшезы.
– Может быть, вы хотите отдохнуть или перекусить, – спохватился Гривс. – Могу предложить вам «Понтьяк», популярная у нас кофейня, славящаяся удивительно вкусными пирожками с бараниной, или зайдем к Меркелю, если вам больше по вкусу чай и кекс с изюмом. – Заметив выражение лица Адамса, он сухо произнес: – Конечно, еще есть таверна Маннинга, где подают неплохой эль. Там вполне прилично.
– Не окажете ли вы нам небольшую услугу, – отозвался Ренци. – Не укажете ли какую-нибудь лавку, где мы могли бы выбрать себе столь необходимую для здешних мест зимнюю одежду.
– Конечно, могу, тем более это совсем рядом, у Формана. Скорее всего, вам понадобится моя помощь.
Большой магазина Формана, судя по всему, был солидным заведением. Внутри их встретили любопытными взглядами двое продавцов – мужчина в поношенной одежде и женщина, на вид казавшаяся толковой помощницей. В магазине чем-то сильно и резко пахло.
– Покажите нам, пожалуйста, морскую одежду, – попросил Гривс продавца.
– Направляетесь на север? – на фоне правильной английской речи Гривса в словах продавца звучал заметный канадский акцент.
– Он подразумевает Ньюфаундленд и Арктику. Вы не туда направляетесь?
– Нет, думаю, наш курс лежит не туда.
– Хорошо, капитан. У Формана вы найдете себе одежду на все случаи жизни. Наверху, на реях, лучше всего «просмоленные паруса», хотя многие предпочитают менее «жесткую оснастку, используя вареное льняное масло». Другими словами, опытный моряк перед вахтой всегда под одежду наденет теплые домотканые вещи.
Продавец бросил на прилавок плотные, темного цвета штаны и куртку, выглядевшие как кожаные.
– Рыболовы на севере не нахвалят такую одежду, – подобрав по размеру рукавицы, он добавил: – Это из шерсти, сначала ее вываривают, затем валяют. В таком наряде вам не придется опасаться, что рыбацкие крючки проколют руку. – Заметив выражение их лиц, он тут же кинул на прилавок еще один наряд: – Ну что ж, господа, вам, наверное, больше понравится вот это.
Куртка также выглядела тяжелой на вид, но сшита она была из более мягкого материала. Встряхивая, он расхваливал наряд, в воздухе распространился резкий запах шерсти, от которого першило в горле.
– Вы только взгляните, – не унимался продавец, распахивая куртку с изнанки, где вдоль швов виднелись более светлые желтоватого оттенка пятна. – В этом, я вам гарантирую, вам будет и тепло и сухо. Настоящий медвежий мех!
Извещенный шхуной «Леди Джейн» о скором возвращении с зимней стоянки на Бермудах североамериканской эскадры Галифакс готовился к встрече. Словно в насмешку утром выглянуло тусклое солнце, но застилавшие небо серые тучи предвещали непогоду, и действительно вскоре посыпался снег. Кидд поежился. По долгу службы на нем был мундир, причем он постарался под него натянуть все, что только было возможно, но злой западный ветер пронизывал его до костей.
Эскадра еще не появилась на горизонте, как из крепости на холме донесся ряд глухих залпов, там уже заметили ее приближение. Шесть кораблей, как по ниточке, проплыли мимо низкого горба островка Джорджа.
– Вон семидесятичетырехпушечный «Решительный», – заметил кто-то из стоявших рядом, указывая рукой на головной корабль с развевающимся адмиральским флагом.
Его последующие слова нельзя было расслышать из-за орудийных залпов двух больших военных кораблей – «Решительного» и «Крепкого», салютующих друг другу, а также в честь огромного английского флага, развевающегося над крепостью. Едва на флагмане с плеском упали в море якоря, как тут же спустили на воду баркас и одновременно, словно по мановению волшебной палочки, на всех трех мачтах свернули паруса, вызвав одобрительный гул на квартердеке «Крепкого».
Кидд напрягся, почувствовав на себе пристальный взгляд Брайанта, стоящего рядом с капитаном, однако он был наготове. На «Решительном» приспустили на бизань-мачте белый английский военно-морской флаг, одновременно с сорокафутового флагштока на корме «Крепкого» спустили громадный красный флаг, который указывал на его независимое положение как конвойного судна. На его месте сразу был поднят точно такой же, как и на флагмане, большой белоснежный военно-морской флаг, заявлявший о присоединении фрегата к североамериканской эскадре.
Снегопад усилился, хлопья снега все падали и падали, мешая Кидду четко видеть флагман. Если он упустит что-либо из виду…
Сигнал из трех флажков взвился на грот-мачте «Решительного», Кидд судорожно принялся перелистывать сигнальную книгу, однако Роусону этот сигнал был известен.
– Сбор всем капитанам! – весело и протяжно прокричал он. На Роусоне было надето столько одежды, что он смотрелся как пухлый херувим.
Кидд поспешил на квартердек, однако Хоугтон, предвидевший сбор капитанов, в парадном мундире и при шпаге уже стоял около фальшборта рядом с перекинутой за борт веревочной лестницей. Как только капитанский ялик оказался на воде, Хоугтон сразу начал спускаться в усыпанном снегом плаще.
Встретив, как полагается, эскадру, команда «Крепкого» приступила к своим повседневным обязанностям. Снег падал мерно и спокойно: всю палубу рангоут, медные окованные части и черные стволы пушек – все припорошил сырой снег.
Как и ожидалось, сигнал «всем офицерам!» был поднят в одиннадцать часов. Тотчас от всех кораблей эскадры отчалили лодки, направляясь к флагману. На всех лодках развевался английский военно-морской флаг, обозначавший, что на их борту офицеры. Все они были в парадных мундирах и при шпагах. Встреча офицеров на «Решительном» проходила торжественно, в полном соответствии с военно-морскими традициями. Сколько раз Кидд наблюдал со стороны подобную картину. И вот теперь он сам стоял вместе с другими офицерами и волновался, пока их по очереди приветствовал на квартердеке первый лейтенант, далее вниз по трап-лесенке их провожал очень серьезный мичман.
Огромная кают-компания «Решительного» простиралась от одного борта до другого, во всю ширину судна. Большой полированный стол был накрыт к обеду и уставлен хрустальной и серебряной посудой. Пораженный Кидд, едва ли не с благоговением взиравший на пышное убранство каюты, скромно примостился в самом конце стола. Сидевший рядом с ним лейтенант дружески кивнул ему и пробормотал полагающееся приветствие. Гул голосов сразу утих, как только в кают-компанию вошел вице-адмирал Джордж Вэндепут, командующий североамериканской эскадрой. Общее приветствие встающих из-за стола офицеров заглушили стук и скрип отодвигаемых стульев. Командующий откинул полы своего сюртука, уселся в кресло и улыбнулся всем присутствующим.
– Буду вам признателен, если вы поделитесь своим мнением по поводу поданного рейнского вина, – любезным тоном предложил он, в то время как на стол ставились графины с вином и бокалы.
В бокале Кидда переливалось золотистым цветом вино, матово поблескивающее при свете ламп. Он отпил глоток: у вина был особый сильный запах и приятный вкус. Не распробовав, он сделал еще один глоток. Вэндепут окинул взглядом сидевших за столом, однако все, уклоняясь от ответа, благоразумно помалкивали. Ренци, сидевший через три места от Кидда, поднял свой бокал, оценивая вино на цвет, затем вдохнул его аромат с видом знатока.
– Прекрасное выдержанное рейнское, – заметил он, – возможно, Палатинат Палатинат – пфальцграфство в Германии.
, хотя не похоже, чтобы вино было позднего сбора.
В каюте воцарилась тишина, несколько командиров и около дюжины старших лейтенантов, затаив дыхание, слушали, пока младший офицер высказывал свое суждение по поводу вкуса адмиральского вина, однако Вэндепут лишь одобрительно пробурчал:
– Верно. Должен лишь заметить, оно несколько сухое. Впрочем, прошу извинить меня, это дело вкуса. Раскрою секрет его появления, вино с датского приза, чей владелец, по-видимому, не любил южные сорта белых вин.
Ренци вместо ответа лишь кивнул, адмирал бросил на него внимательный взгляд, затем поднял ладонь:
– Джентльмены, мы все рады вновь прибывшим, их появление весьма своевременно.
Он сделал паузу, оглядывая знакомые и запоминая новые лица.
– В наши жилы влилась свежая кровь славных победителей у Кэмпердауна. Я рад возможности приветствовать вас всех. Североамериканская эскадра, на которую почти не обращали внимание, за последнее время приобретает решающее значение. Одно только конвоирование торговых судов служит весомым оправданием нашего пребывания здесь. Что представлял бы собой сейчас наш морской флот без поставляемого отсюда мачтового и рангоутного леса? Кроме того, половина морских торговых путей, в том числе в Вест-Индию, идет через этот порт.
Кидд был буквально сражен блеском драгоценных камней адмиральской звезды, золотым шитьем адмиральского сюртука, темно-красным поясом. От такого великолепия становилось даже жутко, однако благородная седина Вэндепута, его обходительность невольно располагали к нему.
– Наша главная забота – охрана этого торгового пути. Я полагаю, что нас будут беспокоить не столько французские военные суда, сколько чертовы пираты или приватиры, лишь испытывающие мое терпение. Так вот, я не хочу, чтобы вы упускали из виду одно обстоятельство. Мы флот, поэтому я требую, чтобы все корабли под моим командованием действовали вместе и согласованно. Здесь очень важна роль сигнальных лейтенантов, они будут служить моими нервами.
Недоуменно-тревожный шум прошелестел над столом: все заметили флагманский щегольской порядок и поняли: жизнь для младших офицеров явно будет не из легких.
– Мы будем действовать в море как одно целое – при всяком удобном случае. Я снабжу вас моими сигнальными инструкциями, особое внимание будет уделено согласованности в маневрах. Мой первый лейтенант с радостью ответит на все ваши последующие вопросы. Желаю, чтобы ваше назначение в североамериканскую эскадру оказалось для вас, джентльмены, добрым знаком, и прошу вас отдать должное нашему гостеприимству.
Гул разговора снова поднялся, как только двери в каюту распахнулись и стали подавать на стол различные блюда. Кидд уже собирался отведать маринованных креветок, когда рослый офицер, сидевший рядом с ним, привстал над огромным подносом, как только с него была снята крышка.
– Ага! Да ведь это жареная треска. Она способна удовлетворить любой аппетит. Не хотите ли отведать, сэр?
Рыба была превосходной: маслянистые тушки, нежное белое мясо. Кидд забыл обо всем, пока офицер не представился сам:
– Робертсон, второй лейтенант с «Желудя». Чертовски изысканная кухня у адмирала, не так ли?
– Кидд, пятый лейт с «Крепкого», – Томас чуть помедлил, однако внимание Робертсона было целиком приковано к рыбе, которая буквально исчезала на глазах с его тарелки.
– «Желудь» с девятифунтовыми пушками, стоящий неподалеку отсюда?
– Именно так, – отозвался Робертсон. – Не попробуете ли перед главным блюдом куриный пирог? У старины Джорджа всегда подают мясо карибу. Следует отдать ему должное, все кушанья – просто объеденье.
– Можно мне помочь вам? – заметив, что рыбы больше нет, и вспомнив о своих вежливых манерах, Кидд был доволен тем, что вовремя помог положить на тарелку соседу внушительного размера кусок холодного куриного пирога. Рейнское удивительно подходило по вкусу к холодным блюдам, под его влиянием Кидд разговорился.
– Ого, фрегат с девятифунтовыми пушками. Нелегкая, наверное, у вас жизнь.
– Да, нелегко, – пробормотал Робертсон с набитым курицей ртом, – но получше, чем на линейном корабле.
– А почему?
– Призовые деньги, конечно. Старина Джордж не дурак, он вечно посылает нас то туда, то сюда, гоняясь за всем тем, что, по милости Божьей, плывет прямо к нам в руки: французские, испанские, португальские, даже американские, если только можно доказать, что судно перевозит груз для неприятеля. Если же весь груз конфискуется для разбирательства в суде, тогда делишься со всеми.
Слухи о блюде с карибу оказались верными, в сочетании с прекрасным марго Марго – сорт красного вина.
жареное мясо с нежным вкусом, необычным для мяса дикого животного, почти таяло во рту. Кидд, насытившись, откинулся назад. Ренци вертел в руках грудь цесарки, увлекшись серьезным разговором с офицером, явно старше его и с умным выразительным лицом.
Кидд посмотрел на адмирала. Тот добродушно о чем-то беседовал с напряженным офицером, сидевшим слева от него. Томас удивился про себя, каким образом он очутился в таком избранном кругу.
– Давайте выпьем, сэр, вместе с вами! – вдруг предложил офицер напротив него, не отличавшийся до сих пор многословностью.
Кидд поднял свой бокал и сказал тост:
– Пусть наши карманы будут полны призовыми деньгами!
Все вокруг него замерли.
– Все это прекрасно сэр, но, пока мы пребываем в праздном благодушии, другие проливают свою кровь, одерживая вместо нас победы. Разве можно добиться какой-либо почести, бросив якоря в спокойной гавани? Подобного добиваются только в честной кровавой битве, – офицер поднял бокал, хмуро рассматривая вино на свету. – Представьте себе, нас перевели сюда из Средиземноморья в прошлом году, по пути мы выбросили десант в Ирландии, а у нас дома, как я слышал, Питт подтвердил развал коалиции, и теперь с нами нет никого. Мы остались в одиночестве. Что может быть хуже нынешнего положения? Я даже не знаю.
Кидд ответил решительно:
– Я плавал в Карибском море и скажу вам начистоту: там мы отнимали у французов один остров за другим, и теперь нам принадлежит Испанский Мейн Испанский Мейн, или испанский материк – находится в районе Карибского моря.
. Вы представляете? Лягушатники загнаны в угол, они закупорены в Европе, словно в бутылке. За Королевский военно-морской флот, в руках у которого находятся ключи от морских просторов!
От выпитого вина Кидд разгорячился, однако он считал, что нисколько не уронил себя в глазах собравшихся здесь офицеров.
Тонко улыбнувшись, офицер поставил бокал на стол.
– Не знаю, где вы находились последние полгода, вы даже не удосужились заметить, куда метит французская директория, которая плетет самые коварные интриги, опираясь на оружие. Сейчас директория лелеет планы покорения или подчинения всего цивилизованного мира. Она ведет себя заносчиво, ей дела нет до ее противников, потому что в каждом сражении французы одерживают победу. Своими распоряжениями она поставила на колени целые народы, и ради чего? Побежденные страны унижены и растоптаны, а тем временем незаметно подрастает очень талантливый полководец, Бонапарт, который, кажется, готов покорить весь мир! Поверьте моему слову, еще до конца года французы преподнесут нам такое, от чего мы все ахнем!
Он откинулся на спинку своего стула и отхлебнул глоток вина, неодобрительно поглядывая в сторону Кидда. Не торопясь, Кидд повернулся к Робертсону, который увлеченно накладывал себе на тарелку куски очередного кушанья.
– Зоб, не попробуете ли? – пробормотал он, предлагая блюдо.
Кидд взял кусочек, подыскивая в уме какое-нибудь любезное выражение.
– То-то удивятся американцы, если мы потерпим неудачу в схватке с французами, – проговорил он, сам не зная зачем.
Робертсон приподнял брови.
– Думаю, что нет, – и с любопытством взглянул на Кидда. – Вы должны знать, они хорошо наживаются на этой войне, сохраняя нейтралитет и все прочее. Их девиз – торговать со всеми без исключения, если, конечно, они сумеют выйти сухими из воды.
Ничего не выражающий взгляд Кидда заставил его призадуматься.
– Как давно вас произвели в офицеры?
– В этом январе, – скромно ответил Кидд.
– В таком случае я плавал бы как можно больше и как можно больше извлекал бы прибыли из этого дела. Вы абордажный офицер, ваше дело захватить богатого «купца». Суд сочтет вас невиновным, надеюсь, вы сумеете оправдаться перед судьей в нанесенном ущербе! – Он добродушно ухмыльнулся и протянул руку к пирамидке сливочных шариков, пропитанных вином.
Приятное ощущение тепла от выпитого вина исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Да, совсем неплохой вид! – с явным удовольствием заметил Адамc, как только они очутились в центре города.
Дома, лавки, люди – все как в большом благоустроенном городе. Хотя по дорогам текли потоки грязи и конского навоза, но везде с обеих сторон улиц тянулся дощатый тротуар, спасавший от грязи. После стольких однообразных недель в море уличная толчея и пестрота казались чем-то необыкновенным. Сопровождаемые джентльменами, семенили леди в плащах и муфтах; прохаживался торговец горячей сдобой; встретился охотник в короткой куртке, полуиндеец, с ружьем и мешком за плечами. К удивлению Кидда, попадались очень давно не виденные им портшезы.
– Может быть, вы хотите отдохнуть или перекусить, – спохватился Гривс. – Могу предложить вам «Понтьяк», популярная у нас кофейня, славящаяся удивительно вкусными пирожками с бараниной, или зайдем к Меркелю, если вам больше по вкусу чай и кекс с изюмом. – Заметив выражение лица Адамса, он сухо произнес: – Конечно, еще есть таверна Маннинга, где подают неплохой эль. Там вполне прилично.
– Не окажете ли вы нам небольшую услугу, – отозвался Ренци. – Не укажете ли какую-нибудь лавку, где мы могли бы выбрать себе столь необходимую для здешних мест зимнюю одежду.
– Конечно, могу, тем более это совсем рядом, у Формана. Скорее всего, вам понадобится моя помощь.
Большой магазина Формана, судя по всему, был солидным заведением. Внутри их встретили любопытными взглядами двое продавцов – мужчина в поношенной одежде и женщина, на вид казавшаяся толковой помощницей. В магазине чем-то сильно и резко пахло.
– Покажите нам, пожалуйста, морскую одежду, – попросил Гривс продавца.
– Направляетесь на север? – на фоне правильной английской речи Гривса в словах продавца звучал заметный канадский акцент.
– Он подразумевает Ньюфаундленд и Арктику. Вы не туда направляетесь?
– Нет, думаю, наш курс лежит не туда.
– Хорошо, капитан. У Формана вы найдете себе одежду на все случаи жизни. Наверху, на реях, лучше всего «просмоленные паруса», хотя многие предпочитают менее «жесткую оснастку, используя вареное льняное масло». Другими словами, опытный моряк перед вахтой всегда под одежду наденет теплые домотканые вещи.
Продавец бросил на прилавок плотные, темного цвета штаны и куртку, выглядевшие как кожаные.
– Рыболовы на севере не нахвалят такую одежду, – подобрав по размеру рукавицы, он добавил: – Это из шерсти, сначала ее вываривают, затем валяют. В таком наряде вам не придется опасаться, что рыбацкие крючки проколют руку. – Заметив выражение их лиц, он тут же кинул на прилавок еще один наряд: – Ну что ж, господа, вам, наверное, больше понравится вот это.
Куртка также выглядела тяжелой на вид, но сшита она была из более мягкого материала. Встряхивая, он расхваливал наряд, в воздухе распространился резкий запах шерсти, от которого першило в горле.
– Вы только взгляните, – не унимался продавец, распахивая куртку с изнанки, где вдоль швов виднелись более светлые желтоватого оттенка пятна. – В этом, я вам гарантирую, вам будет и тепло и сухо. Настоящий медвежий мех!
Извещенный шхуной «Леди Джейн» о скором возвращении с зимней стоянки на Бермудах североамериканской эскадры Галифакс готовился к встрече. Словно в насмешку утром выглянуло тусклое солнце, но застилавшие небо серые тучи предвещали непогоду, и действительно вскоре посыпался снег. Кидд поежился. По долгу службы на нем был мундир, причем он постарался под него натянуть все, что только было возможно, но злой западный ветер пронизывал его до костей.
Эскадра еще не появилась на горизонте, как из крепости на холме донесся ряд глухих залпов, там уже заметили ее приближение. Шесть кораблей, как по ниточке, проплыли мимо низкого горба островка Джорджа.
– Вон семидесятичетырехпушечный «Решительный», – заметил кто-то из стоявших рядом, указывая рукой на головной корабль с развевающимся адмиральским флагом.
Его последующие слова нельзя было расслышать из-за орудийных залпов двух больших военных кораблей – «Решительного» и «Крепкого», салютующих друг другу, а также в честь огромного английского флага, развевающегося над крепостью. Едва на флагмане с плеском упали в море якоря, как тут же спустили на воду баркас и одновременно, словно по мановению волшебной палочки, на всех трех мачтах свернули паруса, вызвав одобрительный гул на квартердеке «Крепкого».
Кидд напрягся, почувствовав на себе пристальный взгляд Брайанта, стоящего рядом с капитаном, однако он был наготове. На «Решительном» приспустили на бизань-мачте белый английский военно-морской флаг, одновременно с сорокафутового флагштока на корме «Крепкого» спустили громадный красный флаг, который указывал на его независимое положение как конвойного судна. На его месте сразу был поднят точно такой же, как и на флагмане, большой белоснежный военно-морской флаг, заявлявший о присоединении фрегата к североамериканской эскадре.
Снегопад усилился, хлопья снега все падали и падали, мешая Кидду четко видеть флагман. Если он упустит что-либо из виду…
Сигнал из трех флажков взвился на грот-мачте «Решительного», Кидд судорожно принялся перелистывать сигнальную книгу, однако Роусону этот сигнал был известен.
– Сбор всем капитанам! – весело и протяжно прокричал он. На Роусоне было надето столько одежды, что он смотрелся как пухлый херувим.
Кидд поспешил на квартердек, однако Хоугтон, предвидевший сбор капитанов, в парадном мундире и при шпаге уже стоял около фальшборта рядом с перекинутой за борт веревочной лестницей. Как только капитанский ялик оказался на воде, Хоугтон сразу начал спускаться в усыпанном снегом плаще.
Встретив, как полагается, эскадру, команда «Крепкого» приступила к своим повседневным обязанностям. Снег падал мерно и спокойно: всю палубу рангоут, медные окованные части и черные стволы пушек – все припорошил сырой снег.
Как и ожидалось, сигнал «всем офицерам!» был поднят в одиннадцать часов. Тотчас от всех кораблей эскадры отчалили лодки, направляясь к флагману. На всех лодках развевался английский военно-морской флаг, обозначавший, что на их борту офицеры. Все они были в парадных мундирах и при шпагах. Встреча офицеров на «Решительном» проходила торжественно, в полном соответствии с военно-морскими традициями. Сколько раз Кидд наблюдал со стороны подобную картину. И вот теперь он сам стоял вместе с другими офицерами и волновался, пока их по очереди приветствовал на квартердеке первый лейтенант, далее вниз по трап-лесенке их провожал очень серьезный мичман.
Огромная кают-компания «Решительного» простиралась от одного борта до другого, во всю ширину судна. Большой полированный стол был накрыт к обеду и уставлен хрустальной и серебряной посудой. Пораженный Кидд, едва ли не с благоговением взиравший на пышное убранство каюты, скромно примостился в самом конце стола. Сидевший рядом с ним лейтенант дружески кивнул ему и пробормотал полагающееся приветствие. Гул голосов сразу утих, как только в кают-компанию вошел вице-адмирал Джордж Вэндепут, командующий североамериканской эскадрой. Общее приветствие встающих из-за стола офицеров заглушили стук и скрип отодвигаемых стульев. Командующий откинул полы своего сюртука, уселся в кресло и улыбнулся всем присутствующим.
– Буду вам признателен, если вы поделитесь своим мнением по поводу поданного рейнского вина, – любезным тоном предложил он, в то время как на стол ставились графины с вином и бокалы.
В бокале Кидда переливалось золотистым цветом вино, матово поблескивающее при свете ламп. Он отпил глоток: у вина был особый сильный запах и приятный вкус. Не распробовав, он сделал еще один глоток. Вэндепут окинул взглядом сидевших за столом, однако все, уклоняясь от ответа, благоразумно помалкивали. Ренци, сидевший через три места от Кидда, поднял свой бокал, оценивая вино на цвет, затем вдохнул его аромат с видом знатока.
– Прекрасное выдержанное рейнское, – заметил он, – возможно, Палатинат Палатинат – пфальцграфство в Германии.
, хотя не похоже, чтобы вино было позднего сбора.
В каюте воцарилась тишина, несколько командиров и около дюжины старших лейтенантов, затаив дыхание, слушали, пока младший офицер высказывал свое суждение по поводу вкуса адмиральского вина, однако Вэндепут лишь одобрительно пробурчал:
– Верно. Должен лишь заметить, оно несколько сухое. Впрочем, прошу извинить меня, это дело вкуса. Раскрою секрет его появления, вино с датского приза, чей владелец, по-видимому, не любил южные сорта белых вин.
Ренци вместо ответа лишь кивнул, адмирал бросил на него внимательный взгляд, затем поднял ладонь:
– Джентльмены, мы все рады вновь прибывшим, их появление весьма своевременно.
Он сделал паузу, оглядывая знакомые и запоминая новые лица.
– В наши жилы влилась свежая кровь славных победителей у Кэмпердауна. Я рад возможности приветствовать вас всех. Североамериканская эскадра, на которую почти не обращали внимание, за последнее время приобретает решающее значение. Одно только конвоирование торговых судов служит весомым оправданием нашего пребывания здесь. Что представлял бы собой сейчас наш морской флот без поставляемого отсюда мачтового и рангоутного леса? Кроме того, половина морских торговых путей, в том числе в Вест-Индию, идет через этот порт.
Кидд был буквально сражен блеском драгоценных камней адмиральской звезды, золотым шитьем адмиральского сюртука, темно-красным поясом. От такого великолепия становилось даже жутко, однако благородная седина Вэндепута, его обходительность невольно располагали к нему.
– Наша главная забота – охрана этого торгового пути. Я полагаю, что нас будут беспокоить не столько французские военные суда, сколько чертовы пираты или приватиры, лишь испытывающие мое терпение. Так вот, я не хочу, чтобы вы упускали из виду одно обстоятельство. Мы флот, поэтому я требую, чтобы все корабли под моим командованием действовали вместе и согласованно. Здесь очень важна роль сигнальных лейтенантов, они будут служить моими нервами.
Недоуменно-тревожный шум прошелестел над столом: все заметили флагманский щегольской порядок и поняли: жизнь для младших офицеров явно будет не из легких.
– Мы будем действовать в море как одно целое – при всяком удобном случае. Я снабжу вас моими сигнальными инструкциями, особое внимание будет уделено согласованности в маневрах. Мой первый лейтенант с радостью ответит на все ваши последующие вопросы. Желаю, чтобы ваше назначение в североамериканскую эскадру оказалось для вас, джентльмены, добрым знаком, и прошу вас отдать должное нашему гостеприимству.
Гул разговора снова поднялся, как только двери в каюту распахнулись и стали подавать на стол различные блюда. Кидд уже собирался отведать маринованных креветок, когда рослый офицер, сидевший рядом с ним, привстал над огромным подносом, как только с него была снята крышка.
– Ага! Да ведь это жареная треска. Она способна удовлетворить любой аппетит. Не хотите ли отведать, сэр?
Рыба была превосходной: маслянистые тушки, нежное белое мясо. Кидд забыл обо всем, пока офицер не представился сам:
– Робертсон, второй лейтенант с «Желудя». Чертовски изысканная кухня у адмирала, не так ли?
– Кидд, пятый лейт с «Крепкого», – Томас чуть помедлил, однако внимание Робертсона было целиком приковано к рыбе, которая буквально исчезала на глазах с его тарелки.
– «Желудь» с девятифунтовыми пушками, стоящий неподалеку отсюда?
– Именно так, – отозвался Робертсон. – Не попробуете ли перед главным блюдом куриный пирог? У старины Джорджа всегда подают мясо карибу. Следует отдать ему должное, все кушанья – просто объеденье.
– Можно мне помочь вам? – заметив, что рыбы больше нет, и вспомнив о своих вежливых манерах, Кидд был доволен тем, что вовремя помог положить на тарелку соседу внушительного размера кусок холодного куриного пирога. Рейнское удивительно подходило по вкусу к холодным блюдам, под его влиянием Кидд разговорился.
– Ого, фрегат с девятифунтовыми пушками. Нелегкая, наверное, у вас жизнь.
– Да, нелегко, – пробормотал Робертсон с набитым курицей ртом, – но получше, чем на линейном корабле.
– А почему?
– Призовые деньги, конечно. Старина Джордж не дурак, он вечно посылает нас то туда, то сюда, гоняясь за всем тем, что, по милости Божьей, плывет прямо к нам в руки: французские, испанские, португальские, даже американские, если только можно доказать, что судно перевозит груз для неприятеля. Если же весь груз конфискуется для разбирательства в суде, тогда делишься со всеми.
Слухи о блюде с карибу оказались верными, в сочетании с прекрасным марго Марго – сорт красного вина.
жареное мясо с нежным вкусом, необычным для мяса дикого животного, почти таяло во рту. Кидд, насытившись, откинулся назад. Ренци вертел в руках грудь цесарки, увлекшись серьезным разговором с офицером, явно старше его и с умным выразительным лицом.
Кидд посмотрел на адмирала. Тот добродушно о чем-то беседовал с напряженным офицером, сидевшим слева от него. Томас удивился про себя, каким образом он очутился в таком избранном кругу.
– Давайте выпьем, сэр, вместе с вами! – вдруг предложил офицер напротив него, не отличавшийся до сих пор многословностью.
Кидд поднял свой бокал и сказал тост:
– Пусть наши карманы будут полны призовыми деньгами!
Все вокруг него замерли.
– Все это прекрасно сэр, но, пока мы пребываем в праздном благодушии, другие проливают свою кровь, одерживая вместо нас победы. Разве можно добиться какой-либо почести, бросив якоря в спокойной гавани? Подобного добиваются только в честной кровавой битве, – офицер поднял бокал, хмуро рассматривая вино на свету. – Представьте себе, нас перевели сюда из Средиземноморья в прошлом году, по пути мы выбросили десант в Ирландии, а у нас дома, как я слышал, Питт подтвердил развал коалиции, и теперь с нами нет никого. Мы остались в одиночестве. Что может быть хуже нынешнего положения? Я даже не знаю.
Кидд ответил решительно:
– Я плавал в Карибском море и скажу вам начистоту: там мы отнимали у французов один остров за другим, и теперь нам принадлежит Испанский Мейн Испанский Мейн, или испанский материк – находится в районе Карибского моря.
. Вы представляете? Лягушатники загнаны в угол, они закупорены в Европе, словно в бутылке. За Королевский военно-морской флот, в руках у которого находятся ключи от морских просторов!
От выпитого вина Кидд разгорячился, однако он считал, что нисколько не уронил себя в глазах собравшихся здесь офицеров.
Тонко улыбнувшись, офицер поставил бокал на стол.
– Не знаю, где вы находились последние полгода, вы даже не удосужились заметить, куда метит французская директория, которая плетет самые коварные интриги, опираясь на оружие. Сейчас директория лелеет планы покорения или подчинения всего цивилизованного мира. Она ведет себя заносчиво, ей дела нет до ее противников, потому что в каждом сражении французы одерживают победу. Своими распоряжениями она поставила на колени целые народы, и ради чего? Побежденные страны унижены и растоптаны, а тем временем незаметно подрастает очень талантливый полководец, Бонапарт, который, кажется, готов покорить весь мир! Поверьте моему слову, еще до конца года французы преподнесут нам такое, от чего мы все ахнем!
Он откинулся на спинку своего стула и отхлебнул глоток вина, неодобрительно поглядывая в сторону Кидда. Не торопясь, Кидд повернулся к Робертсону, который увлеченно накладывал себе на тарелку куски очередного кушанья.
– Зоб, не попробуете ли? – пробормотал он, предлагая блюдо.
Кидд взял кусочек, подыскивая в уме какое-нибудь любезное выражение.
– То-то удивятся американцы, если мы потерпим неудачу в схватке с французами, – проговорил он, сам не зная зачем.
Робертсон приподнял брови.
– Думаю, что нет, – и с любопытством взглянул на Кидда. – Вы должны знать, они хорошо наживаются на этой войне, сохраняя нейтралитет и все прочее. Их девиз – торговать со всеми без исключения, если, конечно, они сумеют выйти сухими из воды.
Ничего не выражающий взгляд Кидда заставил его призадуматься.
– Как давно вас произвели в офицеры?
– В этом январе, – скромно ответил Кидд.
– В таком случае я плавал бы как можно больше и как можно больше извлекал бы прибыли из этого дела. Вы абордажный офицер, ваше дело захватить богатого «купца». Суд сочтет вас невиновным, надеюсь, вы сумеете оправдаться перед судьей в нанесенном ущербе! – Он добродушно ухмыльнулся и протянул руку к пирамидке сливочных шариков, пропитанных вином.
Приятное ощущение тепла от выпитого вина исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38