– Я провел с вами много месяцев, мой друг, и во многом восхищаюсь таинцами. – Аарон помолчал, проведя рукой по своим кудрявым золотистым волосам, подбирая слова, чтобы растолковать ему европейские ценности и, возможно, оправдать европейские предрассудки. – Среди моего народа и всех людей, живущих по ту сторону великой воды, очень важно, чтобы мужчина знал, что дети его женщины являются его кровными детьми. – Он посмотрел на Гуаканагари, чтобы оценить его реакцию.
Молодой человек ошеломленно спросил:
– А разве не вседети являются даром Божьим? Вот что говорили нам ваши святые отцы. Мы решили, что надо любить каждого ребенка.
Аарон почувствовал себя в ловушке.
– Всех детей надо любить, но… – Он выругался по-кастильски и попробовал начать снова. – Это хорошо, что ваши люди принимаю! всех детей, не придавая значения тому, кто их отец.
Это свидетельствует о плодовитости женщины, что делает ее хорошей женой. Мужчина, который женится на беременной женщине, знает, что она принесет ему много детей.
Доводы Гуаканагари казались ему незыблемо логичными.
– Я должен знать, что дитя мое, Гуаканагари, – откровенно сказал Аарон, устремив взгляд своих голубых глаз в темные очи касика. – Прости меня, но меня так учили.
Алия будет хранить тебе верность, как только вы обменяетесь брачными обетами. – Он просветлел. – Моя сестра говорила мне, что часто ложится с тобой, а с другими редко. Так что дитя, вероятнее всего, твое. Всегда, когда мужчина вашей расы дарит ребенка нашей женщине, в нем легко заметить черты смешанной крови. Мы подождем и посмотрим, когда ребенок родится. Это сделает тебя счастливым, мой друг? – В голосе Гуаканагари безошибочно слышалась искренняя мольба.
– Да, – сказал Аарон, вздохнув от гнева, который он старался тщательно скрыть. Ты прав. Наполовину белые дети таинцев выглядят иначе. Я возьму на себя ответственность за моего ребенка. Даю тебе слово.
«Дитя, вероятнее всего, твое». В голове Аарона звучали, эти слова Гуаканагари ночью, когда он, прислонившись к пальме, росшей возле дверей их бохио, следил, как Алия добавляет очищенный арахис в перечный соус, кипевший на огне. Большой медный газ был наполнен ароматной смесью из дикой утки, рыбы, ямса, бобов и острых пряных соусов из корней кассавы. Она помешивала варево деревянной лопаточкой, а он наблюдал за ее движениями. Она все еще была грациозна, хотя талия ее стала толще, а всегда полные груди налились и потяжелели.
Аарон понимал, что многие из тех, кто прибыл сюда на кораблях, никогда не вернутся в Кастилию. Мужчины, которые, как Ролдан, женились на таинских женщинах и стали полноправными касиками, растворившись в примитивной, но изобильной жизни джунглей, не стесненной условностями. Но образ жизни, присущий таинцам, скоро исчезнет. Уже приезжают сюда чиновники из Изабеллы, строят форты, обращают в рабство карибцев и заодно таинцев. Каждые две недели они устанавливают квоты на добычу золота, а если окруженные и перепуганные таинцы не могут собрать его достаточно много, им отрезают уши или вырывают ноздри.
Когда подобная жестокость впервые коснулась деревни Гуаканагари, Аарон поехал в Изабеллу с протестом, готовый убить Маргарита, но командор находился в глубине острова, где строили форт. Младший брат Кристобаля, Диего Колон, во время разведки адмирала был его заместителем – губернатором. Высокомерный молодой человек с негодованием защищал политику губернатора и сказал, что у суверенов должно быть золото, в противном случае колония будет лишена жизненно необходимых запасов пшеницы, вина, одежды и оружия и даже медикаментов.
Аарон уехал из Изабеллы, едва избежав тюремного заключения из-за своего яростного протеста против методов, которыми солдаты добывают себе трофеи.
Франсиско Ролдан не только протестовал. Он поднял знамя восстания в Ксарагуа и выдворил всех вторгшихся в Изабеллу. Более осторожный Гуаканагари, будучи касиком Марьены, решил дождаться возвращения адмирала, веря, что он единственный человек, который прекратит грабеж солдат. Аарон не был склонен к такому миролюбию. Он сражался и убил нескольких колонистов-золотоискателей, которые пытались силой поработить таинцев и заставить их работать на шахтах. Он размышлял, сможет ли его старый друг Кристобаль возместить зло, нанесенное таинцам за время его отсутствия.
Между тем Аарон Торрес научился пользоваться веревкой беджуко, которая приносила быструю и молчаливую смерть. Он собирал палки для своих арбалетов, но в то же время молил Бога, чтобы не оказаться втянутым в открытое столкновение против короны и Кристобаля Колона – ее представителя. Он ценил их старинную дружбу и хотел открытого диалога между людьми Гуаканагари и королевскими чиновниками в Изабелле. Ему также надо было осуществить свой план отмщения Бернардо Вальдесу, поэтому он должен был вернуться в Севилью. А это было бы невозможно для человека, за которым охотятся.
Алия склонилась над костром, наблюдая за ставшим еще более задумчивым лицом Аарона. С тех пор как он вернулся из-за океана, он как-то отдалился от нее. Она встала и подошла туда, где он сидел, потом вытянулась возле него на влажной мшистой земле. Несмотря на ее хорошо заметную беременность, она была точеная и грациозная, как кошка.
– Что тебя беспокоит? Пожалуйста, расскажи мне об этом, чтобы я смогла разделить твое бремя.
Он протянул руку и погладил ее по щеке. У нее был живой характер, она быстро переходила от капризов к мольбе.
– Я думаю о солдатах и других, всех людях моей страны, которые все в большем количестве приезжают сюда, чтобы порабощать и убивать таинцев. Нам надо защитить ваших людей. Твой брат ждет адмирала. Я очень хочу, чтобы он как можно скорее вернулся.
– Ты сам по себе боролся за нас. А потом ты станешь заодно с нашими людьми и отвернешься от белых людей, если адмирал не поможет нам? – спросила она, явно просветлев от такой мысли.
Он растерянно покачал головой:
– Не знаю, пташка. Мне снова надо будет плыть через огромную воду.
– Чтобы убить того, кто уничтожил твою семью. – Она хорошо знала об этом, ибо он рассказал ей о трагедии, которая случилась с семьей Торресов. – Но ты снова возвратиться. Там тебя ничего не держит. Здесь ты бы смог стать великим касиком. Я королевской крови. Как мой муж, ты мог бы повести наших людей против злобы белых людей, которые заставляют нас копать землю, чтобы доставать золото. – Она высокомерно, с величием кастильской принцессы, встала на ноги.
Когда Аарон изучил их язык, он узнал, что «Алия» обозначает маленькую, с ярким оперением птичку, которая высоко на деревьях, джунглях чистит клювом свои перышки.
– Ты оказываешь мне великую честь, пташка, но я говорил тебе, что должен подождать.
– Но ты вернешься к нам, – настаивала она, гладя его рукой свою обнаженную грудь. – Ты больше не считаешь меня красивой? За меня предлагали очень богатый выкуп многие знатные люди касики из Магу а и Сигуайо, даже так далеко от Ксарагуа. А теперь, когда доказано, что я плодовита, я могу выбирать среди многих мужчин. Голос ее, поначалу льстивый, зазвучал резко, поскольку он не отвечал на ее предложения, но продолжал неотрывно смотреть на пламя костра.
– Я сделаю то, что должен сделать, пташка. А ты должна поступить так, как считаешь нужным, – сказал он. Потом плавно поднялся и направился к площади.
Луис Торрес лежал в гамаке, потягивая из бокала полезный сок папайи и читая арабский трактат об Аристотеле. Это сокровище он купил в Севилье. Бумага была слегка покрыта плесенью, как и большинство его книг, но чтение было его любимым занятием. Услышав какой-то шум у берега, он аккуратно положил хрупкий том на земляной пол и выбрался из гамака.
Его таинская жена, Анакама, вприпрыжку подбежала к их хижине, возбужденно жестикулируя:
– Через воды приплыл корабль и привез брата адмирала!
Итак, наконец-то блудный сын вернулся из Франции, – широко улыбаясь, произнес Луис. Бартоломе был старше и, по отзывам, гораздо рассудительнее и тверже характером, чем его младший бpaт Диего.
Луис поспешно направился к толпе, собравшейся у залива.
Как только лодка приблизилась к берегу, Магдалена жалобно съежилась. Ей было жарко, всетело чесалось, ее мучили дурные предчувствия. «Что я буду делать, если он отвергнет меня?» Глядя на диких, косматых людей, она пришла в смятение.
Это не что иное, как грубая деревня с крытыми соломой хижинами, с маленькой каменной крепостью посередине. Я видела гораздо более внушительные города в самых бедных болотистых местностях Андалузии, – в ужасе сказала она.
Мой старший брат всегда имел склонность к преувеличениям. Боюсь, что в этом виновата его мечтательность. Я надеялся, что это поселение будет приличнее, чем то, что мы видим, но подозревал, что оно покажется мне таким же убогим, как и вам. Как наши португальские собратья, мы, генуэзцы, склонны к занятиям торговлей и промышленностью. Кастильцы – воинственный народ, которому плохо удается выращивать растения и класть кирпичи. В письмах Кристобаль писал о том, что у людей, которых он нанял, чтобы плыть сюда, не хватает дисциплины.
Ноздри Магдалены почувствовали запах гниющей рыбы и других отходов. Мужчины, столпившиеся вокруг шлюпок, пялились на нее во все глаза и, казалось, едва ли были менее благоуханны.
– Почему эти люди так таращатся на меня? Они выглядят как настоящие дикари!
– Я думаю, Магдалена, что многие из этих людей не видели настоящую сеньору с тех пор, как отплыли из Кадиса в девяносто третьем году. Можно понять, почему эти люди так пристрастно рассматривают вас, – с мягкой иронией объяснил Бартоломе.
Все долгие утомительные дни на борту тяжело нагруженного корабля Магдалена держалась особняком от моряков и грубых простолюдинок, которые сопровождали их. Небольшую группку женщин составляли жены солдат, остальные были обыкновенными проститутками. У всех вызывала любопытство высокородная госпожа, которая пришла на корабль в предрассветных сумерках перед отплытием. Не желая оставлять никаких следов, чтобы отец не мог разыскать ее, Магдалена, плотно укутавшись, взошла на корабль, надев на голову тяжелый тюлевый чепец, скрывающий ее заметные волосы.
Сейчас, чтобы встретить Аарона, она оделась как можно более тщательно – в свое лучшее зеленое шелковое платье, а поверх него накинула бледно-зеленую накидку из кисеи, отделанную золотой нитью.
Когда она, едва справившись с узкими рукавами, подняла руки, чтобы пригладить волосы, Бартоломе со смехом сказал:
– Вы выглядите великолепно. Диего Торрес подумает, что перед ним видение.
– После нескольких недель купания в соленой воде я чувствую себя одеревеневшей и грязной. Вы не думаете, что кто-нибудь отсюда напишет, что вы плыли в Изабеллу с рыжеволосой женщиной? – взволнованно спросила она.
– Сомневаюсь, что кто-нибудь из этой команды умеет писать, – цинично ответил Бартоломе. – И даже если напишут, мы теперь так далеко, что ваш отец не дотянется. Я могу выдать вас за свою сестру, – гениально добавил этот крупный рыжеволосый мужчина.
– Я должна помнить о том, чтобы говорить с генуэзским акцентом, – ответила она шутливо.
Так, по крайней мере, она надеялась, прозвучит ее голос.
Бартоломе помог ей выкарабкаться из шлюпки, а потом осмотрел пеструю толпу колонистов, пытаясь разыскать знакомое лицо. Наверняка губернатор должен прийти на берег, чтобы поприветствовать три корабля, которые входили в гавань и были доверху набиты столь необходимыми припасами.
– Вы привезли лекарства, вино? – спросил человек, похожий на хирурга, судя по его окровавленной одежде. – Мы тут мрем как мухи от лихорадки и кровавого поноса – те, кого дикари не задушили во время сна.
– А хлеб? Или муку, чтобы печь его? О Боже, меня уже тошнит от хлеба из кассавы! – воскликнул другой парень.
– Я дон Бартоломе Колон, брат губернатора. Где дон Кристобаль? – спросил он у наиболее прилично выглядевшего человека, пробирающегося через толпу.
– Я много слышал о вас от вашего брата, дон Бартоломе. Меня зовут Луис Торрес, я ученый и был переводчиком флота. Добро пожаловать в Изабеллу, как она есть. Боюсь, что дон Кристобаль сейчас разведует другие земли во славу их величеств. Вместо него оставлен ваш младший брат Диего. Я уверен, он вскоре будет здесь.
Луис отметил, как прекрасная госпожа украдкой рассматривала его, а другие пассажиры высаживались на берег среди громких приветственных криков и всеобщего хаоса.
– Простите мои манеры, дон Луис. Это донья Магдалена Вальдес, она невеста Диего Торреса, маршала флота моего брата, Я очень надеюсь, что он здесь и встречает ее.
Луис галантно склонился к руке Магдалены. Это был подходящий жест для мужчины, одетого в насквозь просоленную белую льняную рубашку, которая, не подпоясанная, ниспадала к его коленям. На нем были много раз штопанные рейтузы и заляпанные грязью башмаки, а его черные кудрявые волосы давно уже нуждались в услугах парикмахера.
– Невеста Диего Вальдеса? – странным голосом сказал он.
Вы его родственник, господин? Я не знаю никого из его семьи по имени Луис, – озадаченно сказала Магдалена.
Луис пожал плечами, довольный этой временной отсрочкой. Пусть этот молокосос Колон передаст эту задачу своим братьям!
– Нет, госпожа. Я плавал с Диего, но мы не родственники, хотя в некотором родстве, как новые христиане. Я родом из Кордовы. А вот идет исполняющий обязанности губернатора.
Диего Колон, пышно одетый в струящийся темно-синий плащ, пришел поприветствовать грузовые корабли. Меньше всего на свете он хотел бы видеть своего старшего брата, которого Кристобаль, без сомнения, поставит командовать вместо него, Диего, во время его будущих поездок. Он изобразил улыбку на своем желтовато-бледном лице и сердечно обнял Бартоломе.
– Как ты так быстро прибыл с королевского двора? Разве ты не должен был присматривать за детьми нашего брата?
– Они надежно пристроены в свиту принца Хуана пажами. По просьбе нашего брата я был отправлен сюда королем Фердинандом с этими грузовыми кораблями. – Он привлек Магдалену поближе и представил ее своему брату.
Она вежливо кивнула ему, почувствовав напряженность в облике Диего Колона. Между братьями что-то было неладно.
Бартоломе поглядел на грубые хибары и наполовину построенные каменные здания на площади:
– Похоже, здесь очень нужны продовольствие и лекарства.
– Да, в этом губительном климате очень много болезней, – поспешно пояснил Диего, увлекая их подальше от заполненного людьми берега на площадь к выстроенному целиком из камня зданию.
– Похоже, здесь явно не хватает промышленности. Так много людей сидят без дела, и я видел много необработанных, незасаженных полей вдоль всего берега, пока мы плыли, – заметил Бартоломе.
Диего выпрямился всем своим тощим телом, расправил плечи и оказался почти на два дюйма выше своего старшего брата.
– Здесь много неумелых людей. Те, кто здоров, находятся под военным началом и возводят форты в глубинной части острова или расследуют новые земли с Кристобалем.
Желая сменить тему, чтобы предупредить возможные упреки в недобросовестности, Диего переключил внимание на Магдалену, которую сопровождал Луис Торрес:
– Почему вы почтили Изабеллу своим присутствием, госпожа?
Бартоломе объяснил миссию Магдалены, одобрительно сжимая ее руку.
– Невеста Диего Торреса? – пропищал младший брат Колона.
Магдалена повернулась к Луису и спросила без обиняков:
– Где Диего? С ним все в порядке? – Сердце ее сжалось.
Диего помешал ответу ученого:
– Маршал моего брата процветает, хотя он ушел со своего поста, с тех пор как мы высадились на берег. Он живет в деревне туземцев, индейцев, как их назвали колонисты.
– Он живет среди дикарей, вроде тех, что дон Кристобаль представил двору? – недоверчиво спросила Магдалена.
– Ну да. Я отправлю к нему гонца, чтобы позвать его, – смущенно сказал Диего Колон. – Но сначала позвольте мне оказать вам гостеприимство.
Они дошли до большой каменной резиденции губернатора, где терпеливо ждал индеец, держа двери открытыми для исполняющего обязанности губернатора и его гостей.
Магдаленой овладело предчувствие несчастья. Бартоломе взял ее за руку и проводил в прохладный темный дом.
ГЛАВА 12
Аарон страдал от жары. Он был измучен и крайне раздражен категорическим приказом Диего Колона. Он раздумывал, какие новые беды могло это сулить таинцам. Идти пешком целый день было тяжело, и ему удалось проделать этот путь верхом на лошади, которую он привез с собой из Кадиса. Несмотря на то что дороги его любимой Андалузии были более изматывающими, большая гнедая лошадь твердо и уверенно шла по диким петляющим тропинкам в джунглях, по скользкой грязи.
Аарон натянул поводья, чтобы остановиться перед огромной чудовищной каменной постройкой – дворцом губернатора, – и слез с гнедой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45