Он все время вынужден был останавливаться, раскланиваясь со знакомыми, обмениваться любезностями и отвечать на бесконечные вопросы. Казалось, все хотели узнать его мнение о положении дел. И как бы он ни торопился, он не мог позволить себе выглядеть невежливым. Уже возле ведущей в салон двери Тарквин столкнулся с толстяком в плохо застегнутом жилете.– Извините, – пробормотал он, наклоняя голову в приветственном жесте, чтобы избежать обиды. – Я не знал, что вы на континенте.– О, я и миссис Криви решили провести остаток лета в Брюсселе. Сначала она это не хотела – ну, вы знаете, Бони наступает, но я убедил ее.– Боже правый! – тихо сказал Тарквин, прерывая старика.Его собеседник тоже повернул голову и увидел, что майор пристально разглядывает стоящую в дальнем углу бального зала тоненькую девушку в белом платье, окруженную толпой военных. Мистер Криви услышал ее смех и обратил внимание на удивительный огненно-рыжий цвет ее волос.– Вы кого-то узнали, Йорк? – с интересом спросил он, но Тарквин уже не слышал его. Не сводя глаз с Ровены, он пробирался через толпу к собравшемуся вокруг нее кружку. Кто-то окликнул его. Это был сэр Томас Пиктон, командующий авангардом, эксцентричный ветеран, которого Тарквин хорошо запомнил со времени пиренейской кампании.– Йорк, вы здесь! Вы знаете, что ваша очаровательная жена сообщила нам, что она приехала в Брюссель час назад. Скажите нам правду, вы действительно не ожидали ее приезда?Ровена, которая стояла спиной к беседующим, почувствовала, что сердце ее упало при этих словах. Она медленно повернула голову и увидела Квина.– Джентльмены, – приветливо сказал он, – я должен покинуть вас и предоставлять вам самим решать эту загадку.Пробравшись между тесно стоявшими людьми, он взял Ровену за руку. Окружающие неохотно расступились, чтобы дать им пройти. Раскланиваясь, он повел ее за собой.Теперь ее сердце билось так быстро, что она боялась потерять сознание. Ее рука, затянутая в перчатку, легко лежала на его локте, и она чувствовала сквозь мундир его крепкие мускулы. Он был рассержен? Ему было приятно? Она не осмеливалась взглянуть ему в лицо, чтобы понять это.Они ни о чем не говорили и медленно шли через бальный зал. Казалось, всем хотелось побеседовать с Квином, поздороваться с Ровеной, задать какие-то вопросы. Квин сдержанно раскланивался с ними, в то время как Ровена часто останавливалась, благодарила за приветствия и принимала комплименты с улыбкой, которая делала ее очаровательной.Наконец они достигли конца бального зала. Не говоря ни слова, Тарквин провел ее через ярко освещенный коридор, облицованный полированным мрамором, мимо позолоченных дверей в красный с золотом салон, стены которого были богато украшены орнаментом. Здесь Квин выпустил ее руку и остановился, повернувшись к ней.Ровена стояла перед ним, тонкая и стройная. Ее волосы волной падали на шаль. Она не знала, что прочтет на его лице, когда он повернется к ней.– Ровена...Она подняла голову и встретилась с ним взглядом, с трудом сохраняя в лице спокойствие и независимость. О Господи, как трудно было чувствовать его так близко. Боже, она любила его, как она любила его!..Он смотрел на нее, немного нахмурясь, еще не зная, что собирается сказать, но, когда их глаза встретились, все перестало иметь значение.– Ровена, – голос Квина дрогнул, он протянул к ней руки, и Ровена, вскрикнув, бросилась к нему.– Возьми меня, – прошептала она. – Возьми меня: пожалуйста...Но слова были не нужны, потому что он и так собирался сделать это. Удивительно, неужели он мог забыть, как прекрасно было держать ее в своих объятиях, ощущать ее голову на своем плече, вдыхать запах ее мягких душистых волос, касающихся, его подбородка. Он потерся щекой о них и ощутил пробуждающееся желание, которое неудержимо росло в течение всех этих нескольких месяцев, пока они были врозь. Он хотел ее: хотел со всей силой страсти. Но, Господи, им надо бьло сначала так много сказать друг другу, спросить и объяснить, забыть и простить.– Поцелуй меня, Квин, – прошептала, Ровена. Ее теплое дыхание коснулось его губ. Нежность а длительность поцелуя потрясла их обоих.– О, моя любовь, – прошептал Тарквин. – Я думал о тебе все это время: что мы были в разлуке, эти недели и месяцы.Она нежно приложила палец к его губам.– Теперь это не имеет: значения, Квин Мы теперь, навсегда вместе, не так ли?Что-то вспыхнуло в его глазах и Ровена тихо сказала – Я уже знаю, Квин. Генерал Пиктон сказал мне: что французы в Шарлеруа, – она слегка задрожала и подняла лицо – Когда уходит ваш полк?– Веллингтон собирается ввести резервы на рассвете. Но я еще не уверен, возьмет ли он мой полк с собой или...– Извините меня, сэр, – молодой офицер стоял в дверях, делая вид, что не замечает, что его командир держит в своих объятиях женщину. Но краска залила его щеки и брови поползли вверх.Тарквин на мгновение закрыл глаза и приблизил свое лицо к волосам Ровены, вдыхая их аромат.– В чем: дело, Лиль? – устало спросил он.– Только что из Шарлеруа получено донесение: для герцога. Герцог просит немедленно собраться в кабинете герцогини Ричмонд.Тарквин почувствовал, как напряглась Ровена. Но она спокойно встретила его пристальный взгляд.– Иди, Квин, – нежно сказала она. – Я подожду тебя здесь.– Я не задержусь надолго, – прошептал он. – Обещаю.Когда он вышел из комнаты, Ровена оперлась о стену. Дрожащими руками она поправила свое платье и опустилась на ближайший стул. Мысли беспорядочно проносились у нее в голове. Из сплетен, услышанных в бальном зале, она уже поняла, что Наполеон неожиданно появился в Бельгии и что он неожиданно атаковал и разбил прусскую армию под Шарлеруа. Она также знала, что одновременно произошла еще одна схватка при Монсе и что Веллингтон весь вечер ожидал известий о том, кто на самом деле был атакован и не было ли это ложным маневром, чтобы знать, в каком направлении двинуть армию против французов.Очевидно, в донесениях из Шарлеруа точно описывалось расположение французских сил, и герцог Веллингтон мог наконец понять, в каком направлении ему двигаться. Хотя как мог он рассчитывать разбить их? Генерал Пиктон говорил Ровене, что союзная армия была совершенно не готова к появлению Наполеона. В их распоряжении находилась только одна датская бригада, собравшаяся в Брюсселе, и три взвода самого Веллингтона на подходе. Кроме того, в течение суток ожидали появления кавалерии под командованием генерала Уильяма Понсби.Размышляя об этом, Ровена опустила голову.– Любовь моя.Это был Квин, и Ровена украдкой потерла глаза, перед тем как подняться и протянуть ему руки. Он подошел, не говоря ни слова. Она все поняла по тому, как он ее обнял.Закрыв глаза, Ровена уткнулась лицом в его мундир, чтобы он не видел ее плачущей.– Мой ординарец ждет снаружи, – хрипло сказал Квин. – Войска уходят сейчас же. Прости, моя любовь. Я надеялся, что у нас будет по крайней мере одна ночь. Я собираюсь скоро вернуться, – это был отчаянный шепот. – Благодарю тебя за то, что ты все-таки приехала.Слезы душили Ровену, но она изо всех сил старалась удержать их.– Куда они посылают тебя?– К югу от Брюсселя, в местечко под названием Катр Бра, где пересекаются четыре дороги. Маршал Ней в настоящее время подтягивает туда свои батальоны, и мы надеемся к утру окружить его двумя нашими бригадами.– Только двумя?– Две лучше, чем совсем ничего. Иначе будут считать, что мы оказались совершенно не подготовленными.– А что Наполеон? Он тоже будет там?– Нет. Веллингтон только что получил сведения, что Наполеон будет командовать центром армии с маршалом Груши на правом фланге. Они сосредоточивают свои силы для наступления на войска под командой Блюхера при Линьи.Тарквин говорил легко, стараясь ни словами, ни интонацией не обнаружить перед ней, в какой страшной опасности оказались союзные войска. Победа британцев казалась просто невозможной. Две бригады не могли отбросить назад отборные войска маршала Нея. А войска Блюхера были основательно обескровлены нападением Наполеона под Шарлеруа.– Ровена, – голос Тарквина стал хриплым, у них оставалось очень мало времени, – о моем решении вернуться в армию...Она потянулась к нему.– Не надо, Квин. То, что ты сделал, Совершенно правильно, и я только еще больше люблю тебя за это. Это я вела себя глупо и недостойно.– Вовсе нет, – пробормотал Квин. – Только любя, я думаю, мы можем прощать любую боль, которую причинили друг другу.На мгновение он прижался к ней и затем мягко отстранил от себя. Только тогда он увидел слезы, текущие по ее щекам. Но, когда он собрался заговорить, Ровена остановила его, приложив палец к его губам. Ее глаза смотрели твердо, и что бы он ни сказал ей, теперь это не имело значения.На пороге снова появился юный офицер в красном мундире. Он ничего не сказал, но Квин, стоя спиной к нему, подал ему знак удалиться. Молодой человек исчез, и в следующее мгновение ладонь Квина сжала мокрую щеку Ровены. Она положила свою руку на его, пальцы их переплелись. До конца своей жизни она будет помнить взгляд его глаз перед тем, как он ушел: его желание, его любовь и страсть, которые были в них. Его шаги прозвучали по коридору, снаружи раздались голоса, и он исчез.Эта минута показалась ей бесконечной. Затем она медленно пошла прочь.– О, мадам! Неужели он в самом деле мог все это устроить для нас так удобно? Как подумаешь о том, сколько у него других хлопот! И сколько на это затрачено времени! Как мило со стороны мадам Гамильтон – леди Гамильтон – согласиться принять нас! – восклицала горничная из Шартро Мари Возье.– Бедное существо, – думала Ровена, отвернувшись и глядя в окно. – Она думает, что ее щебет и болтовня успокаивают меня. Почему я не взяла вместо нее Терезу! По крайней мере та догадалась бы придержать язык.Они стояли перед окном спальни в доме шестнадцатого века, принадлежащего капитану Гамильтону, адъютанту генерала Варна. По просьбе Тарквина Ровена приехала сюда после бала у герцогини Ричмонд со слугой Томасом, Мари, лакеем из Шартро Роджером Ле Клерком. Капитан Гамильтон был рад устроить их у себя, в том числе и потому, что его жене в обществе Ровены легче было перенести ожидавшие всех их трудности.Леди Гамильтон была намного старше Ровены Она имела доброе, отзывчивое сердце. Ровене предоставили маленькую, но уютную спальню на третьем этаже окнами на брюссельский парк и великолепный сад королевского дворца. Здесь Ровена могла остаться одна, если хотела. Соседнюю комнату отвели для Мари.Ровена сильно плакала перед тем, как заснуть. Подобных слезу нее не было, пожалуй, с детства. Она прятала лицо в подушки, сжимала руки в кулаки и все никак не могла остановить душившие ее рыдания. Квин, наверняка, устыдил бы ее за это или, возможно, посмеялся бы. Тем не менее любая мысль о нем вызывала у нее еще более обильные слезы.Утром она встала более спокойной. За окном сияло солнце, и синеву неба не омрачало ни одно облако. День был теплым, и она забыла свои слезы, наблюдая за прогуливающимися людьми, которые кормили крошками голубей и отдыхали в тени деревьев.Раздался стук в дверь. Мари осторожно открыла ее. Это оказалась Эви – личная горничная леди Гамильтон. Прямо с порога она запричитала:– Благослови вас Бог, миссис Йорк, не имеет смысла ожидать здесь в одиночестве! Пройдет много времени, прежде чем мы что-то узнаем. Вашу милость ждут завтракать внизу. Пойдемте, дорогая.– Спасибо, – ответила Ровена. – Я сейчас спущусь.Горничная повернулась и вышла. Мари высунула язык ей вслед.– Одну? А я не в счет? Она не принимает меня во внимание потому, что я француженка. Ох, эти англичане!– Успокойся, Мари, – сказала Ровена с несвойственной ей резкостью.Но когда девушка обернулась, она увидела свою хозяйку высовывающейся из окна и не обращающей на нее внимания. Наклонившись, она внимательно к чему-то прислушивалась, и солнце вспыхивало в ее волосах.– Мари, подойди сюда, ты слышишь что-нибудь?Мари подбежала и высунула голову в окно.– Нет, мадам. Только голубей и раскаты грома.– Грома? Когда на небе нет ни единого облака.– Мадам... боюсь, я не... – глаза Мари расширились с печальным сочувствием.Задержав дыхание, она высунулась еще больше и снова услышала зловещее громыхание в отдалении. Похоже на грозу и не похоже совсем.– Боже мой! – прошептала Мари, перекрестившись.Она побледнела. Ей не нужно было смотреть в лицо своей хозяйки, чтобы понять, что долгожданная битва началась.По мере того как проходили часы, канонада становилась все слышней, ясно разносясь в знойном воздухе. В доме Гамильтонов даже слегка тряслись ставни. Горничная утверждала, что больше не может выносить этого. Слуги хранили, молчание. Никто не осмеливался встретиться глазами друг с другом. Все ожидали известий, которые, как вскоре стали предполагать, могли оказаться очень плохими. Но ни одного гонца не появлялось на пыльной дороге из Катр Бра в течение этих длинных изматывающих часов.Наконец сумерки длинного летнего дня перешли в ночь, и неестественная неподвижность сковала город. Ветер, который днем отчетливо доносил звуки канонады, совершенно стих.Мари на цыпочках поднялась в комнату Ровены с ужином. Когда она спустя некоторое время зашла за подносом, еда оставалась не тронутой. Ровена стояла около окна, где она провела весь этот бесконечный день, вздрагивая при каждом новом звуке канонады, разрывавшем тишину. Теперь она стала опасаться, не означала ли эта наступившая тишина, что войска разбиты. Квин дал слово, что при малейшей возможности даст знать, если битва окончится успешно. Но она даже не надеялась на это и только молитвенно повторяла: «Он невредим... он невредим...» Потом она вдруг испугалась, что ее слова слышны этажом ниже. Какая-то сила заставила ее выбежать на лестницу, и тут она увидела леди Гамильтон, спешащую навстречу человеку в темном плаще. Это оказался капитан Гамильтон.– Я только что с передовой, дорогая. Вот последние новости, – голос капитана был утомленным, безжизненным. Это не был голос победителя. – Герцог Брансвик погиб... И Гренвиль. И Элстон, Уикхэм и Констэбль. Аксбридж потерял ногу.Леди Гамильтон что-то сказала, но Ровена не расслышала. Муж нежно похлопал ее по руке.– О, моя дорогая, боюсь, что это еще не все. Хотя наши войска, несмотря ни на что, показали себя блестяще. Судьба... Кровавая судьба! В каждом наступлении французы добавляли новые подкрепления, но Ней так ничего и не смог сделать. Однако это еще не окончательная наша победа. Надо признаться, Наполеон превосходный тактик. Боюсь, что Веллингтон планирует на рассвете отправиться на миль севернее. Мы собираемся укрепиться там как следует, ибо не можем ожидать помощи от Блюхера. Французы прорвали его фланги, и теперь он снова в угрожающем положении. Груши, возможно, преследует его на всем пути до Льежа. Жалкий выродок!Ровена молча удалилась. Она на минуту остановилась, прижавшись щекой к двери, чувствуя себя полностью опустошенной. Итак, союзники еще не победили. Англичане не смогли удержать французов у Катр Бра, и французы завтра атакуют снова, чтобы «закончить дело», как выразился капитан Гамильтон, на холме рядом с селением Ватерлоо. Глава 25 Следующий день не принес особых изменений. Канонада не нарушала тишину, а улицы оставались совершенно пустынны, потому что все в городе сидели по домам в ожидании известий. Вскоре после часа дня аванпосты донесли о перемещении войск по западной брюссельской дороге, и двумя часами позже улицы наполнились британскими солдатами.Леди Гамильтон отметила значительные отличия в их форме – конечно, это было подкрепление, которое шло на соединение с армией Веллингтона. Но Ровена, знавшая об отступлении французских войск с Пиренеев в прошлом году, разбиралась в этом лучше. Она увидела в этих медленно передвигающихся колоннах часть обоза. Веллингтон, должно быть, приказал собрать все сколько-нибудь годные части из Брюсселя, Ала и Лувена, чтобы бросить их на поле сражения. Но что это было – хороший или зловещий знак?– Боюсь, у меня плохие новости, – сказал маркиз Жуарне, старший племянник Гамильтонов, который заехал к ним после полудня. Один из его слуг приехал из-под Луи-Сен-Жана, где он наблюдал за сражением на расстоянии. Новости, которые он привез, были неутешительны.– Лорд Веллингтон вывел свою пехоту из Катр Бра сегодня утром, – сообщил им маркиз, направляясь к софе в гостиной в ожидании чашечки кофе. – Наполеон послал свою кавалерию в погоню. Теперь, когда прусская армия отошла, он замышляет покончить с британцами. Я не дам Веллингтону много шансов, даже если он укрепит свой тыл у холма Ватерлоо. Мы можем только просить Бога, чтобы пошел дождь и наступило затишье перед битвой. Возможно, в течение этой ночи подойдет подкрепление, что даст англичанам преимущество но я на это не рассчитываю.– Бедные солдаты, – вздохнула леди Гамильтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49