Тарквин глубоко вздохнул. Если бы только был какой-нибудь выход…Клари, увязавшаяся за ним, внезапно залаяла, и лай оторвал его от мрачных мыслей. Подняв голову, Тарквин задержал шаг, испуганный видом Сиама, галопом несущегося вдоль длинной аллеи с Ровеной, сидящей на нем по-мужски. Концы ее плаща свободно развевались, а следом за ней ехала маленькая черная коляска доктора Антони Мюэ. От этого зрелища сердце замерло в груди Тарквина.– Квин!Ровена увидела его и, изменив направление, пустилась навстречу. Грязь летела из-под копыт Сиама. Когда они поравнялись, Тарквин схватил коня за поводья.– Ох, Квин, не смотрите так! – закричала Ровена. – Это не то, что вы думаете! Джейми лучше!Говоря это, она слегка покачнулась в седле, и Тарквин быстро подхватил ее, помогая сойти с лошади.– Вы уверены? – спросил он, опуская ее на землю.Ровена попыталась перевести дыхание.– Я так думаю. Он действительно разговаривал со мной и отвечал на мои вопросы, и я решила поехать прямо за доктором. Надеюсь, вы не возражаете, что я взяла Сиама?– Конечно, нет.Ровена взглянула на него и увидела, что его глаза, казалось, прожигают ее насквозь. Она почувствовала, как напряглось ее горло, и быстро отвернулась. Постепенно свет надежды сошел с лица Квина.– Пойдемте, – грубо сказал он. – Пойдемте домой.Но доктор Мюэ не был так оптимистичен, как хотелось каждому из них.– Похоже, состояние месье Йорка немного улучшилось, – признал он, отводя их в угол комнаты, где они могли спокойно поговорить, в то время как Тереза укрывала больного. К ужасу Ровены, они не смогли разбудить Джейми для осмотра, хотя она надеялась найти его в сознании. Но она все еще настаивала, что цвет его лица стал лучше, а дыхание легче.– Это может быть, – осторожно отважился произнести доктор Мюэ, – хотя в этом нет ничего необычного для таких случаев, как у месье Йорка, – появляется временное улучшение, перед тем как наступит печальный финал. Тем не менее вы правильно поступили, мадемуазель, вызвав меня. Я останусь еще немного, и, возможно, он придет в себя, пока я здесь.– Временное улучшение! – раздраженно повторила Ровена, когда Тарквин провожал ее вниз по ступенькам. – Разве не очевидно, что Джейми выглядит лучше? Что он дышит легче?– Ровена, нет.В смятении она гневно уставилась на него, но слова застряли у нее в горле при виде его лица. Впервые, с тех пор как она уехала из Парижа, взгляд Квина не причинил ей боли, и она вдруг обнаружила, что ожидание смерти Джейми убивает его. Почему она раньше не замечала, как он одичал и похудел? Казалось, ее сердце вот-вот разорвется от переполняющей ее любви и нежности. Забыв обо всем на свете, она обвила руками его талию и почувствовала, как замер в ожидании Тарквин. Боясь, что он оттолкнет ее, она крепче обняла его и прижалась лицом к его щеке. Капли дождя мелкими бусинками рассыпались в ее волосах и теперь намочили его рубашку. Тарквину было все равно. Он крепко стиснул ее в объятиях, касаясь щекой ее волос и вдыхая тот милый запах, который всегда вспоминал, думая о Ровене.– Больше ничего не нужно, – подумал он, закрывая глаза, – достаточно только обнимать ее вот так, – и он вдруг понял, что она всегда будет для него утешением во всех жизненных бурях.Долгое время оба молчали, держа друг друга в объятиях с безмолвной уверенностью, что каждый нашел свой путь к другому, и оба боялись пошевелиться из страха разрушить это состояние.– Квин...Она произнесла его имя с легким выдохом, и этого было достаточно, чтобы пробудить в нем трепет желания. Раньше, он уже слышал этот грудной призыв в голосе Ровены. Господи, как мог он убеждать себя, что никогда больше не будет отвечать на него?– Поцелуй меня, Квин, – сказала Ровена с дрожью в голосе. – Поцелуй меня, пожалуйста.Рука Квина на ее волосах вдруг замерла, и Ровена поняла, что дрожит. В этих немногих простых словах она предложила ему все. Если теперь он откажет ей...Его рука двинулась снова, медленно, ласково, вниз по ее спине. Он обнимал ее через мокрую ткань плаща, прижимаясь все теснее, так, что мог ощутить ее податливое тело на своей поднявшейся между бедер тяжести.Ровена почувствовала жар этого прикосновения каждой клеточкой своего существа. Его пальцы скользнули под одежду, нашли ее груди и обнажили их. Ровена ощутила его губы на соске одной груди, затем на другой, и почувствовала, как они напряглись от его ласк.У нее перехватило дыхание и словно отключился разум.– О Господи, Ровена, – страстно прошептал Квин.Она затрепетала, когда его губы коснулись ее губ, требовательно раскрывая их, и длительность этого поцелуя потрясла ее. Руки Ровены обнимали его шею, и она поднялась на цыпочки, желая прижаться теснее. Она ощущала его горячее мужское естество и двигалась как сумасбродка, слушая напряженное дыхание Квина и чувствуя, как сильно бьется ее сердце и пульсирует кровь в жилах.– Пойдем, – прошептала она, увлекая его за собой. – Здесь, на третьем этаже, есть спальня, которой не пользуются. Там нам никто не помешает.Тарквин взглянул на нее сверху, в эти фиалковые глаза с густыми темными ресницами, которые так пленили его тогда, в темном коридоре замка Лесли. Но теперь это были не глаза озорной девочки, а глаза женщины, которая любила и желала – сейчас же... Не говоря ни слова, он взял ее на руки и понес по скрипучим ступенькам. В спальне чувствовалось уныние зимы, но свежо пахло розовыми лепестками, которыми было переложено белье. Ровена вздохнула, склонив голову на плечо Тарквина, который, с размягченным выражением лица, ногой закрыл за ними дверь.Матрас мягко прогнулся, когда Квин положил на него Ровену и медленно снял с нее платье, покрывая горячими поцелуями ее обнаженное тело. Он вынул заколки из ее волос, и только что высохшие кудри упали тяжелой волной на ее плечи. Он намотал тонкую вьющуюся прядь вокруг своих пальцев и, наклонившись, завладел ее ртом, погружая ее в жар своего поцелуя.Не говоря ни слова, Ровена потянула его к себе. Опустившись перед ним на колени, она расстегнула его рубашку, лаская его, покрывая поцелуями его жесткие волосы. Зрелище прекрасной обнаженной фигуры, грациозно двигавшейся перед его глазами, ее огненно-рыжая, сверкающая золотом грива возбуждали его все больше. Он услышал, как упала на пол его одежда, и ощутил вес Ровены, прижавшейся к нему на постели. Он ощутил шелковистость ее кожи, сладость ее губ на своих губах.Ровена, нисколько не смущаясь, вытянулась вдоль него, и он вдохнул запах ее кожи, когда она прильнула к его возбужденной плоти своими бедрами. Она была открыта для него, молодая львица, торжествующая свое нападение. Тарквин запустил пальцы в ее волосы, притянул ее голову к себе, жадно целуя Ровену, в то время как она села на него, готовая любить его со всем страстным самозабвением, которому он сам научил ее.Ровена сделала движение, и Тарквин приподнял бедра ей навстречу. Это был момент предчувствия с замиранием сердца, и затем то твердое и упругое, что тоже было Квином, пронзило ее... Ровена громко застонала от нарастающего наслаждения, и Тарквин осторожно начал двигаться, быстрее и быстрее, пока ее сердце не забилось с бешеной силой. Квин услышал заглушённый крик Ровены у своих губ и почувствовал содрогание, потрясшее ее тело. Закрыв глаза, он привлек ее к себе, шепча ее имя и одновременно наполняя ее собой.Реальность исчезла, и забвение нахлынуло, чтобы поглотить их. Как волны дикого океана, любовный экстаз вынес их на самые гребни, чтобы затем снова опустить, мягко, сладко, чтобы постепенно уйти, и только бархатное молчание окружило их.Когда Тарквин окончательно открыл глаза, он обнаружил, что голова Ровены лежит на его груди, а ее губы касаются его шеи. Он осторожно повернул ее на спину и, обняв, вытянулся над ней. Его плоть все еще уютно прижималась к пульсирующему теплу ее тела.– Вы всегда так быстро прощаете тех, с кем поссорились?Она улыбнулась ему.– Если вы имеете в виду себя, то да.– Значит, все, что было между нами, прощено? Ее глаза с отчаянием впились в него.– Вы так думаете?– О, Ровена...Она была потрясена его тоном, раскаянием, любовью и страстью. Все это помогло рассеять последние следы боли, так долго терзавшей ее сердце.Она почувствовала начинающуюся дрожь и парение, как будто ей была дана новая жизнь уже одним тем, как Квин произнес ее имя.– Квин, – прошептала она, обвивая его шею своими длинными руками. – Люби меня опять, пожалуйста.Он взглянул на нее, пораженный, и, немного помолчав, сказал с нотой желания в голосе:– Мне не верится, но я никогда не встречал такой женщины, как ты.– Никогда?– Никогда.Ровена провела указательным пальцем вдоль линии его рта.– Знаешь, для меня не имеет значения, что у тебя были другие женщины или что ты мог думать о них время от времени. Я постараюсь сделать так, чтобы ты забыл о них, обо всех до единой.– Да? И как?Она бросила на него лукавый взгляд.– О, я, возможно, не смогу рассказать тебе. Я должна буду показать.– Бесстыдная девчонка, – ответил он и улыбнулся, так как Ровена начала движение бедрами вдоль его тела, медленное и увлекающее. Наивное дитя! Неужели она в самом деле думает, что может возбудить его снова, когда они только что...Он резко вздохнул, не веря себе, но ощущая, как поднимается снова его мужская сила. Бедра Ровены продолжали свою мягкую атаку, и теперь она запустила пальцы в его волосы, намереваясь приблизить его рот к своему. Резко взяв ее за запястья, Тарквин отвел ее руки назад.– Нет, моя красавица, – хрипло прошептал он, входя в нее и набирая ритм. – Теперь моя очередь...Джейми действительно стало лучше. Это сразу заметили Жюстина, тетя Софи и фрау Штольц, вернувшиеся из церкви после полудня. К тому времени доктор Мюэ уже уехал, но Жюстина, заметившая на дороге его коляску, поняла, что случилось нечто неожиданное. Как и Ровена, взглянув на Джейми, она сразу увидела, что цвет лица у него стал лучше, дыхание легче. Даже обычно осторожная фрау Штольц согласилась с ней.– Утром мы все узнаем наверняка, – спокойно произнесла она. – Если это настоящее улучшение, оно произойдет в течение следующих двенадцати часов.– Тогда отпадает вопрос об отъезде мамы в Париж завтра утром, – сказала Жюстина. – И вы тоже, Квин, должны остаться по крайней мере на день. Я не позволю вам уехать.– Тогда надеюсь сделать вам одолжение, – согласился Тарквин. Но его глаза следили за Ровеной, сидевшей рядом, спиной к огню, с гривой пышных волос, рассыпавшихся по плечам. Их взгляды встретились, и ей показалось, что его мягкая улыбка была обещанием счастья.– Да, конечно, – сразу откликнулась тетя Софи. – Я и не подумаю уехать до тех пор, пока мы не будем знать наверняка. О, моя дорогая, это кажется невероятным, не правда ли? Я так надеялась и так просила, – она внезапно оборвала себя и прижала дрожащую руку к губам.– Извините, но я уже не верила, что Джейми на самом деле может стать легче.– Все хорошо, мама, – быстро промолвила Жюсси. – Почему бы тебе не вернуться в дом? Наверное, настало время переодеться к обеду.Тетя Софи взглянула на часы.– О Господи, я и не думала, что уже так поздно! Идемте все. Жюсси права. Обед ждет нас, и, надеюсь, мы оставим Джейми восстанавливать силы в тишине.Ее взгляд вдруг упал на племянницу, и она резко добавила:– Боже мой, дитя, ты попала под дождь без плаща? Клянусь, что никогда не видела тебя такой растрепанной! Пойдем с нами, нельзя появляться за столом в таком виде!Она бросила отчаянный взгляд на Квина.– Вот, майор, – обратилась она к нему, – что я могу с этим поделать?– Не знаю, мадам, – ответил Тарквин, принимая серьезный вид. – Хотя обещаю вам что-нибудь придумать.Когда спустя двадцать минут Ровена появилась в столовой, она была одета в серое муслиновое платье и ее волосы были убраны в большой пучок на макушке, красиво перевитый шелковой ленточкой. Эффект был безусловно очаровательным. Ее миловидность, мечтательный взгляд и румянец на щеках, казалось, смягчили критичную тетушку.– Как мило ты выглядишь, – сказала довольная тетя Софи, подставляя Ровене для поцелуя свою щеку. – Иди садись, дорогая. Симон, почему ты не звонишь Мари? Мы можем начинать.– Мы не будем ждать остальных? Тетя Софи покачала„головой.– Жюсси и майор Йорк решили остаться на ночь с Джейми, и я не могу сказать, что осуждаю их. Это выздоровление кажется невероятным, не правда ли?– Да, почти чудесным, – согласился Симон. Позвонив в медный колокольчик, он начал раздавать почту, которую Арман доставил раньше из Сента и которую он отложил, когда вошла его сестра.– Что-нибудь интересное? – спросила Ровена, садясь и шелестя юбками.– В основном счета и газета для майора Йорка. И тетя Софи получила два письма из Парижа.– Пишет ваш дядя Анри и Мадлон тоже, – нетерпеливо пояснила тебя Софи.– Как хорошо, – сказала Ровена многозначительно. – Как насчет свадьбы?Тетя Софи печально нахмурила брови.– Боюсь, что далеко не так хорошо, как хотелось бы. Считаю, что ты, моя дорогая, должна вернуться со мной в Париж.Ровена сразу успокоилась.– Почему? – спросил Симон. – Что-нибудь не так?Тетя Софи нервно поежилась.– Из письма Анри я поняла, что он все больше сопротивляется планам Мадлон.– Что вы имеете в виду, тетя? – спросил Симон.– Ну, например, он говорит, что список гостей состоит уже почти из четырехсот гостей. Четырехсот! Может от этого девочка потерять голову? Как, скажите на милость, мы сможем их всех принять?– Не каждый день Мадлон становится графиней, – заметил, усмехаясь, Симон.– Что я могу сделать, чтобы помочь вам, тетя? – спросила Ровена, предостерегающе хмурясь на своего брата.Тетя Софи выглядела встревоженной.– Точно не знаю. Но мне кажется, что я должна быть в Париже, пока Мадлон осуществляет свои свадебные планы. Временами она бывает такой упрямой. Думаю, что она скорее прислушается к разумным доводам, если на нее будешь влиять ты, Ровена. Сейчас в самом деле нет необходимости оставаться тебе здесь, когда состояние Джейми улучшилось. Уверена, что ты можешь вернуться в Париж хотя бы на несколько недель, чтобы помочь со свадьбой. Ну что, Ровена?Ровена даже не вспомнила, что еще вчера не желала находиться в том же месте, где и Тарквин.– Конечно, тетя, – сказала она со слабой улыбкой, – я буду счастлива поехать с вами.Когда с едой было покончено, Ровена, не теряя времени, бросилась к Вдовьему дому. Она обещала Симону помочь со счетами, но сначала она должна поговорить с Квином, сообщить ему хорошие новости. Как он обрадуется! Она не думала о том, как обрадовалась этому сама.Задыхаясь от волнения, Ровена кинулась вверх по ступенькам, хлопнув за собой дверью.– Ровена!Она застыла в холле, увидев высокую фигуру Квина на верху лестничной площадки. Ее сердце болезненно сжалось, и пальцы схватились за перила.– Что случилось? Не... не Джейми?Он спустился к ней вниз, улыбаясь так, что сердце Ровены екнуло. В этот миг он был самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела. Дойдя до последней ступеньки, он заключил ее в свои объятия и спрятал лицо в ее волосах.– Он собирается жить, Ровена. Фрау Штольц и я пришли к выводу, что свертывание крови закончилось, это означает, что поврежденное легкое должно поправиться. Лихорадка не возвращалась уже двадцать часов, и, ты знаешь, – голос его дрогнул, – Джейми только что сказал мне, что он хочет есть.Ровена обвила руками его шею.– О, Квин, я так рада!Они обнимали так друг друга некоторое время, затем Тарквин мягко посадил ее напротив себя. Большим пальцем он провел линию вдоль ее губ, одновременно глубоко вглядываясь в ее глаза.– Исмаил и я решили ехать утром в Париж, как планировали. Думаю, твоя тетя согласится, что теперь, когда Джейми стало определенно лучше, мало причин оставаться здесь. Но я хочу, чтобы и ты поехала. Вернемся в Париж, Ровена! Есть какая-нибудь причина, почему ты не можешь ехать со мной?Она бросила на него взгляд, едва сдерживая восхищенный смех радости. Она не могла поверить, что слышит как раз то, что нужно. Он хочет ее... Он хочет ее...– Я не могу обещать, что мы сможем провести много времени вместе, – продолжал Тарквин, – но даже ради нескольких дней это стоит того, не правда ли?Он смотрел в ее глаза, ожидая ответа.– Я не понимаю, – растерянно сказала Ровена внезапно изменившимся голосом, – почему только на несколько дней?Тарквин улыбнулся над ее наивностью.– Потому что, возможно, через неделю меня направят в Вену или... вы забудете об этом?Забудет! Нет, она не забудет, но она почему-то думала, что если он собирается взять ее с собой в Париж, то также возьмет и в Вену! Он не мог даже подумать о том, чтобы оставить ее, или мог?– Вы хотите сказать, что предлагаете мне оставаться с вами только до тех пор, пока вы будете в Париже? – медленно сказала она. – И что я могу вернуться домой снова, когда вы уедете?– Это не то, чего я на самом деле хочу, – ответил Квин, – но полагаю, что при данных обстоятельствах вы должны удовлетвориться этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49