Для Артура Уэлсли тяжелая работа фактически только начинается Дела Европы теперь должны пойти на поправку, и пошатнувшаяся было династия Бурбонов прочно воцарится на троне Франции. Для главнокомандующего, к которому отношение его начальства на протяжении всей войны было довольно прохладным, теплого местечка, вне всякого сомнения, уготовано не будет, и в такой критической ситуации лорд Веллингтон, по-видимому, начнет окру жать себя людьми более способными, чем те, которые служили под его началом раньше.– Одним из них, по-видимому, стану я, – подумал Тарквин вслух.Он выбыл из состава третьего драгунского королевского полка незадолго до последней атаки на Байонну и был назначен начальником оперативно-разведывательного отделения штаба бригады, которой командовал генерал Гилль.На стены палатки падали от лампы длинные причудливые тени. Перед мысленным взором Тарквина возник дом в Лонгбурне и ухоженные лужайки перед ним. Затем этот образ был вытеснен другим. Из темноты выплыло милое улыбающееся лицо Ровены де Бернар с ее невероятными рыжими кудряшками, падающими ей на лоб до самых бровей.Теперь, наверное, Ровена чувствовала большую уверенность за свою дальнейшую судьбу, так как перемирие было заключено. Тарквин полагал, что она довольна своей жизнью в Шартро и вместе с братом работает на винокурне Теперь де Бернары сумеют наладить свою жизнь, а возвращение династии Бурбонов повлечет за собой восстановление прежних порядков и значительное увеличение спроса на коньячную продукцию. Если развитие событий будет идти в этом направлении, Ровена до предела будет загружена работой на винокурне. Возможно, настанет день, когда она выйдет замуж за человека с именем и состоянием. Тарквину хотелось надеяться, что замуж Ровена выйдет по любви. Она заслуживает того, чтобы ее любили.Рассвет выдался теплым и безветренным, начало нового дня было многообещающим. В эти ранние часы во дворце Фонтенбло бывший император Франции Наполеон Бонапарт подписал отречение от престола. На улицах Парижа возбужденные толпы крушили его бюсты, закрывали обрывками белого шелка его некогда священных орлов и во всеуслышание воздавали хвалу русскому царю, элегантному и красивому, который во главе своих войск промаршировал по Елисейским полям. А тем временем страдающий ожирением король Людовик XVIII из династии Бурбонов пересекал в почтовой карете Францию, возвращаясь домой из ссылки. А Тарквин Йорк верхом на своем жеребце Сиаме собирал остатки своего полка, чтобы официально попрощаться с людьми, прежде чем отправить их севернее Бордо, где они расположатся лагерем и будут находиться до возвращения в Дувр. Самого Тарквина ожидали в штаб-квартире в Тулузе. И снова – может быть, в последний раз – он отправился с эскортом по разбитым войной дорогам Юго-Восточной Франции. Вокруг лежали израненные поля, с которых некогда собирали обильные урожаи зерна, подсолнечника и винограда, молчаливые, вымершие деревни и одинокие фермы. Правда, грустную эту картину оживлял нежно-зеленый наряд, в который теперь одевалась весенняя природа. Вместе с Тарквином ехало человек двадцать офицеров из тех, кого Веллингтон считал своими наиболее верными и надежными сторонниками. Через два часа пути от Олорона-Сент-Мари к ним присоединился бородатый всадник, одетый в форму королевских артиллеристов. Тарквин молча признал его, и теперь их лошади шли бок о бок. Лицо незнакомца было непроницаемым. Некоторое время оба ехали молча, но бородач первым нарушил молчание и обратился к Тарквину с деланным подобострастием.– Определенно вы были рождены под счастливой звездой, друг мой! Получить такой чин в таком молодом возрасте – это ли не мечта многих?– Аминь, – пробормотал Тарквин сухо.– И не могло ли случиться так, что Веллингтон лично обратил на вас внимание и призвал к себе, Веллингтон Непобедимый, умеющий, как говорят, определить меру ценности любого человека и отметить наиболее достойных? Вот это честь так честь!Тарквин вполголоса выругался.Рассмеявшись в ответ, незнакомец отъехал на свое место, и вскоре ехавшие рядом с ним услышали, как он тихонько стал напевать какой-то неизвестный старинный мотив.Пир Исмаил Хан, родившийся тридцать два года тому назад в маленькой деревушке на афганской границе, в настоящее время был вполне доволен своей жизнью Его также повысили по службе за последние, тяжелейшие сражения, а вчера, к его несказанной радости, он получил предписание о дальнейшем прохождении службы в группе Тарквина Йорка. Пир Исмаил Хан имел все основания опасаться, что может потерять прежнюю должность, так как майора перевели в другой полк. Такая непоколебимая лояльность воспитанного в магометанской вере представителя племени патанов по отношению к англичанину, принадлежавшему к стану неверных, таила в себе нечто очень необычное. Пир Исмаил Хан был обязан своей жизнью Тарквину, а Тарквин своей Исмаилу. Их связь была крепче кровной, с годами укреплялась еще больше, и общение друг с другом им было необходимо как воздух.Отец Исмаила был деревенским старостой, и к семнадцати годам Исмаил сумел утвердить себя в роли лидера банды отчаянных головорезов, промышлявших вдоль границы Когда ему пошел двадцать первый год, Исмаил решил отправиться на юг Индии, чтобы поближе посмотреть на английских гвардейцев, о которых был высокого мнения, так как имел возможность наблюдать их стычки с враждебными племенами на афганской границе.Шел год, который для англичан оказался поворотным в их борьбе против французов за господство в Индии Безудержная экспансия британского влияния означала возросшую потребность в солдатах, и когда Исмаил узнал, что англичане активно вербуют солдат из индусов и магометан для формирования местных полков сипаев, он не стал медлить и предложил свои услуги.Он отличился во многих битвах и позднее, в Феррухабаде, после поражения раджи маратхов Холкара из Индора, познакомился с молодым Тарквином Йорком, служившим в то время в одной из воинских частей под командованием генерал – майора Артура Уэлсли Веллингтона. Это была дружба, в которой не все складывалось гладко. Каждый из них видел в другом шпиона, поскольку тогда происходили неприятные события, следовавшие одно за другим. Все это, однако, закончилось тем, что Тарквин написал личное прошение генерал-майору Веллингтону и генерал-губернатору Индии, в котором просил перевести Исмаила в его полк.Исмаил никогда не отказывался от своих личных привычек, что было характерным для каждого уважающего себя представителя племени патанов. Тарквин не особенно удивлялся тому, что его связной бродит по улицам цивилизованного городка, напевая себе под нос песни кабульского простонародья, и смотрит искоса на каждого, кто встречается ему на пути. Его обычным ответом на приветствие было недовольное ворчание и злое выражение лица. Все в полку считали, что ему в качестве головного убора лучше всего подошел бы тюрбан, который носят темноволосые патаны, а не украшенный плюмажем шлем, который носили в третьем драгунском. Не считаясь с общепринятыми правилами, Исмаил носил на боку нож в ножнах, и никакие просьбы, увещевания или напоминания о соблюдении дисциплины не могли убедить его отказаться от этой привычки. «Настоящий патан никогда не расстается со своим ножом, – веско заявлял Пир Исмаил Хан – А я считаю себя прежде всего патаном, а уж потом солдатом британской армии».– Но я могу доверить ему свою жизнь, то же самое сказали бы и другие, – сказал Тарквин лорду Веллингтону несколько недель тому назад, когда они собирались поздно вечером все вместе в палаточном лагере под Тулузой.Лорд Веллингтон улыбнулся своей мягкой покровительственной улыбкой.– Я думаю, что это один из тех наиболее удачных случаев, когда офицеры штаба королевского полка вынуждены пересмотреть свои критерии рекрутского набора.Пир Исмаил Хан, несомненно с этим согласился бы, присутствуй он при разговоре, но он ехал с сообщением к генералу лорду Далюзи в Бордо.Тарквин намеревался расспросить своего связного о том, что он сделал за прошедшие недели, но в присутствии офицеров эскорта разговор затевать не хотелось. Так они ехали миля за милей вдоль обсаженной деревьями дороги, мимо безмолвных, словно вымерших деревень Дордони. Однако дальше на своем пути они столкнулись с неожиданным и обескураживающим явлением. Все чаще и чаще им попадались странные и полные фигуры. Одни из них прятались при появлении конной группы, другие, от отчаяния позабывшие даже о страхе, подбегали к всадникам, цепляясь за стремена и жалобно вымаливая деньги или пищу. Это были дезертировавшие французские солдаты, причем совсем еще мальчишки.Вид этих голодных и усталых оборванцев не мог оставить равнодушными даже самые безжалостные и зачерствевшие сердца. Однажды Тарквин услышал, как Исмаил тихо произносил ругательства на языке пушту, когда брошенные им монеты упали на дорогу и быстренько были подобраны стайкой пацанов, вырывавших их друг у друга.– О Аллах, они словно шакалы, набрасывающиеся на только что убитую жертву, – пробормотал Исмаил. – Эй, вы! – он нагнулся в седле, обращаясь к двум борющимся в грязи мальчишкам и, обратившись к тому, что был постарше, сказал – Дьявол тебя побери, где твоя честь? Оставь ему его долю!Мальчишка повернул голову и плюнул под ноги коню Пир Исмаил Хана. Лицо афганца помрачнело. Оскорбить лошадь то же, что оскорбить ее хозяина. Исмаил уже собирался спешиться и нащупывал за поясом нож, но Тарквин прикоснулся рукой к его плечу.– Честь! – гневно выкрикнул им другой мальчишка – О чести Франции теперь не стоит и заикаться! Передай этому свинье-императору, что полк «Мария-Луиза», которым он когда-то восхищался, мочится на его портрет!Он быстро исчез за полуразвалившимся сараем, а Тарквин смотрел ему вслед, нахмурив брови.«Мария-Луиза»? Разве Симон де Бернар не говорил ему в Байонне, что его кузен Феликс был призван на службу в этот полк? Тарквин слышал недавно, что полк ведет бои е союзниками в Париже. А что же делают здесь, в Дордони, эти мальчишки?Исмаил наблюдал за другой группой мальчишек, дерущихся на поле, примыкающем к дороге. На этот раз драка вспыхнула из-за хлеба, брошенного им одним из сержантов.– Посмотри туда, – сказал он, указывая направление рукой, – один из них сильно избит своими товарищами. Смотри, у него кровотечение.– Я не думаю, что его так избили, – медленно произнес Тарквин. – Возможно, эта рана, полученная в сражении и оставшаяся незалеченной.Тарквин подъехал к группе, затеявшей драку.– Ты сильно ранен?Мальчишка, к которому он обратился, отполз от груды копошащихся тел и взглянул на Тарквина широко раскрытыми карими глазами. Кровь капала на его униформу. И когда гнедой жеребец сделал еще несколько шагов вперед, раненый схватил мушкет, лежавший рядом с ним в траве.– Отложи эту штуку в сторону, – посоветовал ему Тарквин. – Я не причиню тебе вреда.По манере мальчишки держать оружие Тарквин определил, что обращаться он с ним не умеет. Невозможно поверить, чтобы с такими вот необученными юнцами Наполеон Бонапарт пытался выступить против объединенных армий России, Пруссии, Австрии и Великобритании!– Твоя рана причиняет тебе сильную боль? – повторил Тарквин отрывистым голосом.– Не ваше дело, – насмешливо произнес мальчишка.Однако Тарквин видел, что ему плохо. Парня всего лихорадило.– Положи оружие на землю, – жестко потребовал Тарквин. – Мой лейтенант за ним присмотрит. У него в этих делах большой навык.На этот раз мальчишка подчинился.Лейтенант Карстерс извлек из седельного вьюка медицинские инструменты, осмотрел рану и прочистил ее. Мальчик впал в бессознательное состояние. Ему, наверное, еще здорово повезло, что отверстие от зазубренной пули в его плече не закрылось и рана гноилась.– Мы позаботимся, чтобы он вернулся домой в нормальном состоянии, – вполголоса сказал один из офицеров штаба Тарквину. – Не годится, чтобы он был брошен здесь, на дороге.– Эй, дружок! – повелительным жестом он подозвал другого мальчишку, который подошел поближе и наблюдал за действиями медика.– Ты откуда?– Из Каора, месье. Мы возвращаемся домой из Тулузы.– Тулузы? – переспросил резко сержант. Мальчишка сильно покраснел, подумав, что его слова оказали дурную услугу ему самому и другим дезертирам, в компании которых он все время находился.– Мы хотим добраться до дома, месье. У нас в мыслях нет причинить вред кому бы то ни было. Оставаться здесь дальше бессмысленно.– Конечно, бессмысленно. Вот, возьми. Офицер извлек из кармана небольшой мешочек с монетами.– Купишь себе мула вместе с повозкой, быка или еще какое тягловое животное и довезешь твоего друга туда, где он живет. И купи что-нибудь из еды. А то поглядеть не на что – одни кожа да кости!– Да, месье! Мерси, месье!– Но он не из Каора, месье, – стал протестовать другой оборванец. – Его дом находится дальше, на севере. Деревня в Шаранте. Конечно, от нас не станут требовать, чтобы мы доставили его туда?Тарквин насторожился.– Повтори, что ты сказал. Откуда он?– Он из... из Шартро-сюр-Шараит, месье.– О, крест Господень! – Тарквин провел рукой по глазам. – Ты случайно не знаешь его имя?– Разве это имеет какое-то значение – с нетерпением воскликнул Исмаил.– Возможно.Наклонившись в седле, Тарквин взял мальчишку за плечо и слегка встряхнул его.– Ты знаешь его имя, дружок?– Да, месье. Это Феликс Карно.– Почему я не удивляюсь, услышав это? – устало спросил себя Тарквин.Этот бледный, с кровоточащей раной, находящийся в бессознательном состоянии мальчишечка, лежащий на дороге, не имел ни малейшего сходства с кем-либо из де Бернаров, и, признаться, Тарквин был потрясен, узнав, что это Феликс, кузен Ровены.– Как поступить с мальчиком, майор? – спросил сержант Стекпул. – Его можно перенести?– Только недалеко. Даст Бог, к утру нам удастся доставить его в Монтобан.– На все святая воля Аллаха! – как заклинание произнес Исмаил – Судьба мальчика им предопределена заранее.– А я надеюсь больше на себя, чем на судьбу, – пробормотал Тарквин и, нетерпеливо похлопав Сиама по боку выехал на продуваемую ветрами дорогу. Глава 10 – Я решил сам отвезти мальчика в Шарант, – сказал Тарквин Исмаилу поздно вечером.– Неужели? А в Париже ты будешь останавливаться, чтобы засвидетельствовать свое почтение Наполеону?– Возможно, я это и сделаю. Он отвернулся, чтобы подложить в костер хворосту.– Ты говоришь серьезно?– Серьезнее быть не может.– Ну, с тобой не соскучишься Ты же знаешь, я готов следовать за тобой в преисподнюю, если потребуется, процедил Исмаил сквозь зубы. – Но это твое решение. Это же не мужское занятие! Конечно, мальчик тяжело болен, но домой ему помогут добраться его товарищи.– Помогут ли?– Клянусь Аллахом! Почему именно тебе пришла в голову мысль быть его сопровождающим? Мы ведь не няньки, чтобы опекать всех солдат-недорослей, которых навербовал себе Наполеон! Не забывай, что нас ожидают в штаб-квартире через два дня.– Тогда я просто задержусь, что, впрочем, не так страшно. Ты же хорошо знаешь, что в штаб-квартире дел у нас будет немного. По-видимому, пройдет несколько недель, прежде чем Форин оффис издаст новые приказы Веллингтона.– Но мальчишка, – настаивал Исмаил, – Почему ты выбрал именно его из тысяч таких, как он?Возле рта у Тарквина внезапно образовались жесткие складки.– Потому, что из всех тысяч, о которых ты говоришь, он единственный, о ком я не могу сказать, что не знаю его.– Даже так?Некоторое время Исмаил молчал, облокотившись спиной о выступ скалы, дававшей ему защиту от холодного горного ветра. На небольшой поляне, где они расположились, было тихо, только потрескивали сучья в костре, да трепетало на ветру брезентовое полотнище палатки.– Карно, – произнес наконец Исмаил. – Не фамилия ли это дяди той девушки, которую ты привез в Сан-Себастьян?– Да.– Значит, мальчик – сын этого мужчины?– Да, и двоюродный брат девушки, о которой ты говоришь.– Которую тебе было поручено сопровождать?– Да.Наступило молчание.Затем Исмаил заметил мрачно, – Много неприятностей происходит из-за вмешательства в дела женщин. Ты помнишь ту куртизанку с большими черными глазами во дворце Павлинов в Индоре...– Это было много лет тому назад, – недовольно и мрачно произнес Тарквин.Оба умолкли. Затем Исмаил поднялся, чтобы размяться, и хрустнул суставами.– А тебе не кажется, что было бы разумнее подождать, пока мальчишка чуть окрепнет? Не задержаться ли нам здесь еще на несколько дней?– Нам?Исмаил ухмыльнулся.– Не смотри так, брат! Ты же наверняка знаешь, что я не оставлю тебя одного. Я ведь всегда делил с тобой любые тяготы.– Этого у тебя не отнимешь, – согласился Тарквин с легкой усмешкой.– Но мальчик может умереть.– Не думаю. Его мать была из рода де Бернаров, и я тебя заверяю, что это крепкое племя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49