— Ума не приложу, о чем они так долго совещаются? — Майлз проследил за взглядом девушки и убедился, что мачеха и падчерица по-прежнему заняты беседой, которая, судя по их разгоряченным лицам, принимала все более напряженный характер.
— Я тоже не представляю, — пробормотал Майлз. — Может быть, вы хотите, чтобы мы к ним присоединились?
— Нет, только не это! — воскликнула Каролина, устремляя взгляд на молодого человека и награждая его очаровательной улыбкой. — Уж с ними-то я могу поговорить когда угодно. — Хорошо отработанным движением, которое было призвано время от времени напоминать ее кавалеру о том, что она чиста, скромна и непорочна, девушка опустила глаза, томно склонила на плечо Майлзу голову и прошептала: — Я бы с большим Удовольствием протанцевала с вами всю ночь напролет. — Потом она снова вскинула на него глаза и проворковала: — Вы способны танцевать всю ночь напролет, мистер Уэлсли?
Майлз возблагодарил Провидение за то, что музыка прекратилась прежде, чем ему пришлось отвечать на этот вопрос.
— Благодарю за танец, мисс, — произнес он в самой непринужденной манере. Не успела Каролина опомниться, как оказалась рядом со своей матерью. Отвесив дамам общий поклон, Майлз двинулся через зал к тому месту, где расположились Алекс и его приятели-холостяки.
— Одну минуточку, мистер Уэлсли! — услышал Майлз у себя за спиной голос леди Фионы, чертыхнулся, остановился и, вновь изобразив на лице светскую улыбку, повернулся к хозяйке дома.
— К вашим услугам, миледи?
Признаться, в этот момент Майлз более всего опасался, что по просьбе Фионы ему придется пройтись в вальсе и с Джорджией.
— Не могли бы вы разыскать лорда Брукса и попросить его подойти ко мне?
Майлз с облегчением вздохнул.
— С величайшим удовольствием.
Заскользив по навощенному паркету, Майлз в мгновение ока подлетел к маленькой компании молодых светских щеголей и с ухмылкой произнес:
— Дорогой Марк, леди Фиона желает видеть тебя сию же минуту.
Появление Майлза с весточкой от хозяйки дома сопровождалось приглушенным смехом и шуточками. Как только Марк со смущенной улыбкой на устах направился засвидетельствовать свое почтение леди Фионе, Алекс поинтересовался:
— Ну и каково, старина, было танцевать, прижимаясь к юным прелестям леди Каролины?
Майлз послал Шоу исполненный иронии взгляд.
— Все было очень мило. Она сказала мне, что готова вальсировать со мной всю ночь напролет.
Ливингстон Хейворт протянул Майлзу очередной бокал с шампанским.
— Дорогой Уэлсли, — прочувствованно сказал он. — Хочу поднять за тебя бокал. Твое умение очаровывать женщин поистине достойно восхищения!
— Он может поладить с кем угодно, кроме одной, — немедленно откликнулся Алекс Шоу.
Ливингстон с любопытством взглянул на Шоу.
— И кто же это, позволь узнать?
— Шоу… — Майлз с укоризной посмотрел на приятеля.
Но Александр выпил уже слишком много бренди и шампанского и не услышал негромкого призыва Майлза.
— Виктория Недотрога — кто ж еще?
У Ливингстона округлились глаза.
— Виктория Пемброк? Бог мой, что интересного ты нашел в этой старой деве, когда к твоим услугам самые ослепительные красотки в этом зале?
— Он даже пригласил ее на танец, — добавил Алекс добродушно. — Но она, разумеется, отвергла его предложение.
— Разумеется! — рассмеялся Ливингстон. — Тебе, Уэлсли, следовало прежде обратиться к нам, и мы бы тебе поведали, что леди Виктория никогда ни с кем не танцует. Она до того задирает нос, что не способна рассмотреть паркет бального зала у себя под ногами.
Майлз блеснувшими от гнева глазами посмотрел на хохочущих приятелей.
— Довольно насмешек! Если я услышу еще одно непочтительное слово в адрес леди Виктории, я буду вынужден, джентльмены, пригласить вас на небольшую прогулку!
Александр и Ливингстон мгновенно протрезвели.
— Извини, Уэлсли, — сконфуженно пробормотал Ливингстон, — мы не знали, что это у тебя серьезно.
— При чем здесь «серьезно»? — с жаром произнес Майлз. — Я всего лишь пригласил леди на танец. Обыкновенная вежливость велит пригласить на танец дочь хозяина.
Алекс облокотился о плечо Ливингстона и громким шепотом произнес:
— Заметь, однако, он не пригласил Джорджию, хотя она тоже хозяйская дочь.
— Это упущение нетрудно и исправить, — с вызовом произнес Майлз. Повернувшись на каблуках, он решительно направился к Джорджии Пемброк, которая, заметив его приближение, приветствовала его любезной улыбкой.
Сделав несколько туров вальса с трепещущей от счастья девицей, Майлз через несколько минут вернулся к своим приятелям. На этот раз, правда, никто из них не смеялся. Наоборот, они смотрели на него со все возрастающим уважением. Разглядывая их внезапно посерьезневшие лица и удивляясь происшедшей в них перемене, Майлз спросил:
— Ну что? В чем дело-то?
— А дело прямо-таки удивительное, — отозвался Алекс. — Нет, в самом деле, этот человек получает от судьбы все, что только хочет.
— О чем это, черт побери, вы судачите? — осведомился Майлз. — И отчего таращитесь на меня с таким значительным видом?
Марк Брукс с видом заговорщика приблизился к Майлзу.
— Мы, как ты изволил выразиться, на тебя таращимся, поскольку тебе удалось сделать совершенно невероятную вещь.
— Ничего не понимаю! О чем это ты?
— Когда я засвидетельствовал свое почтение леди Фионе, она сказала мне, что леди Виктория, отказав тебе в танце, чрезвычайно теперь об этом сожалеет и хочет поставить тебя в известность, что с радостью примет повторное предложение… если ты, разумеется, все еще испытываешь желание с ней потанцевать.
Майлз с минуту молча смотрел на Марка Брукса. Затем, тряхнув волосами, он неожиданно для всех разразился громким смехом.
— Знаете, кто вы такие — британцы? Вы сумасшедшие — вот вы кто! Самые настоящие сумасшедшие — все до единого!
Марк Брукс сразу же перестал улыбаться и сдвинул на переносице брови.
— Какая муха тебя укусила?
— Да потому что вы такие и есть! — выдавил Майлз, захлебываясь от смеха. — Леди Фиона просит меня, чтобы я попросил тебя к ней подойти и, в свою очередь, просит тебя сказать мне, что леди Виктория не станет возражать, если я приглашу ее на танец. Нет, ты только подумай об этом, Марк! Это же абсурд!
Марк наградил Майлза не слишком доброжелательным взглядом.
— Ты хочешь сказать, что в Америке подобную ситуацию разрешили бы более простым способом?
— Простейшим! — воскликнул Майлз. — В Америке Девушка просто подошла бы к мужчине, извинилась за то, что отвергла его первое предложение, и сказала бы, что готова с ним танцевать. Они оба пустились бы в пляс, и на этом, как говорится, инцидент был бы исчерпан.
Марк нетерпеливым жестом сразу же отмел подобное развитие событий.
— Слишком просто, а потому скучно. Впрочем, старина, каким бы путем к тебе ни пришло это известие суть его заключается в том, что леди изменила свое первоначальное намерение. Теперь встает другой вопрос — ты по-прежнему хочешь пригласить ее?
— Нет, — ответил Майлз. Поставив пустой бокал на серебряный поднос, он вежливо поклонился приятелям и, не сказав больше ни слова, вышел из бального зала.
8
Майлз вышел на балкон, опустился на каменную скамью и сокрушенно вздохнул. Ему вдруг захотелось домой. Закрыв глаза, он представил себе устремленные к небу сосны, горные кряжи и вершины Колорадо — и него сжалось сердце.
А ведь он возлагал на эту поездку такие большие надежды! Они с отцом большую часть долгой колорадской зимы только и делали, что говорили о поездке и строили планы выведения новой породы лошадей путем скрещивания американских мустангов с породистыми английскими скакунами. Новая порода, по их с отцом разумению, должна была сочетать качества скаковой и рабочей лошади. Когда началась весна и Майлз наконец ступил на палубу корабля, направлявшегося в Англию, исполнить задуманное казалось ему нетрудно. Что, в самом деле, сложного? Он пересечет океан, отправится к любимой бабушке и с ее помощью приобретет несколько породистых жеребцов. Потом он вернется домой и займется делом. Вот, собственно, и все.
Так что же сложилось не так?
— Все не так. Все, — пробормотал Майлз, откидываясь назад и упираясь затылком в холодную каменную стену у него за спиной. — Все пошло не так, как было задумано.
Весь первый месяц пребывания в Англии он потратил на безуспешные поиски нужного ему жеребца. И вот теперь, когда он нашел Кингз Рэнсома — коня, который устраивал его во всех отношениях, выяснилось, что уговорить владельца продать жеребца невозможно.
А тут еще бабушка! Майлз, конечно, любит ее, как никого на свете, но и она тоже… Она готова женить его на любой девице-аристократке, на которую Майлз только бросил случайный взгляд. К тому же ему не слишком нравилось, что бабушка мечтает женить его, Майлза, оставить в Англии — хотя он и понимал, что эта мечта рождена одной только пламенной к нему любовью. Но ему никто не нравится, хотя нет, одна все-таки приглянулась. Виктория Пемброк, которая терпеть его не может.
Майлз пожал плечами, твердя себе, что игра не стоит свеч и его дальнейшие ухаживания ни к чему не приведут. В конце концов, завтра утром он вернется к бабушке и, вероятно, никогда уже не увидит леди Викторию.
В эту минуту девушка, о которой он размышлял, вышла на балкон и, опершись о каменные перила, с наслаждением вдохнула влажный воздух ночи.
— Душновато в зале, не так ли?
Услышав голос Майлза, Виктория вздрогнула и повернулась к нему, прижав руку к груди.
— Боже мой, мистер Уэлсли, как вы меня напугали! Я понятия не имела, что вы скрываетесь здесь.
Майлз улыбнулся, поскольку не сомневался — знай только Виктория о его присутствии на балконе, никогда бы сюда не вышла. Вряд ли бы ее прельстила перспектива остаться с ним, Майлзом, наедине в темноте ночи.
Поднявшись на ноги, Майлз подошел к перилам балкона и, облокотившись, стал смотреть в темноту расстилавшегося перед ним сада.
— Чудная ночь, — пробормотала Виктория. — Изо всех времен года я больше всего люблю весну, а из весенних месяцев — май.
Майлз с любопытством на нее посмотрел.
— С чего бы это?
Виктория провела языком по пересохшим губам и прижала руку к груди, стараясь унять бешено колотившееся сердце. Интересно, почему в присутствии этого человека она испытывает чувства сродни тем, что испытывала в юности, когда, оказавшись на первом своем бале, стояла в уголке в ожидании, что ее пригласят на танец?
— Мне нравится, когда на деревьях появляются первые, почти невидимые поначалу, листочки и начинают распускаться цветы, — тихонько сказала она.
— Я вас понимаю. Горы в Колорадо в мае покрываются ярко-зеленой травой, а на лугах появляются первые голубые цветочки — коломбины. В такие дни весь мир кажется чистым и обновленным.
Виктория медленно повернулась к нему. Какой же все-таки привлекательный мужчина этот Майлз Уэлсли! Даже в темноте ночи его волосы сияли золотом, а лившийся из окна мягкий свет оттенял тонкие черты и полные, чувственные губы. С минуту девушка не могла оторвать от них взгляда, вспоминая, как горячо и властно прильнули они к ее губам — теплые и нежные, но в то же время по-мужски твердые. Воспоминания об этом поцелуе она сохранит в душе до конца жизни.
— Не хотите ли потанцевать?
Майлз произнес эти слова так тихо, что Виктория, наверно, и в полушаге от него их бы не услышала. Но она расслышала все.
— Как, здесь?
— Да.
Виктория кивнула и протянула руку.
Майлз заключил ее руку в свою ладонь, и Виктория даже сквозь перчатку ощутила, какой жар исходит от его прикосновения. Это ощущение было настолько сильным, что она едва не отдернула руку. Бросив на Майлза взволнованный взгляд, девушка заметила в его голубых глазах столько тепла и нежности, что сразу же успокоилась и позволила ему положить руку ей на талию. После этого они в ритме вальса закружились в тесном пространстве балкона.
Минута прошла в полной тишине — лишь шелестело атласное платье Виктории, да слышался в отдалении плеск воды в одном из фонтанов парка. Затем в зале заиграл оркестр, и на балкон ворвались звуки музыки.
— Вы очень хорошо танцуете, — едва слышно прошептала девушка.
— Вы тоже, — ответил Майлз.
Он притянул ее к себе поближе, ожидая, что Виктория будет противиться, — но она воспринимала происходящее как должное и продолжала кружиться в вальсе, тонко улавливая каждое движение своего партнера.
Постепенно темп долетавшей из зала музыки замедлился, и Майлз, повинуясь нежному пению скрипок, еще ближе наклонился к Виктории. Его теплое дыхание щекотало ее локоны.
Не сознавая, что делает, девушка обернулась, подставила ему губы — и Майлз коснулся их нежным, словно лепесток цветка, поцелуем.
Неожиданно музыка в зале замолчала и воцарилась тишина, которая показалась Виктории оглушительной, словно удар грома. Девушка вздрогнула, быстро открыла глаза и отстранилась.
Обругав про себя так некстати умолкший оркестр, Майлз неохотно разжал объятия и отступил, не сводя с Виктории пылающих страстью глаз. Затем он, будто опомнившись, отвел взгляд, предложил девушке руку и проводил ее к балконной скамейке.
Они уселись рядышком и, стараясь прийти в себя и дружно воззрились на темный весенний сад.
Первым нарушил затянувшееся молчание Майлз:
— Завтра я уезжаю.
При этом известии Виктория в глубине души ощутила разочарование, но отозвалась коротким, ничего не значащим:
— Вот как?
Майлз затаил дыхание в надежде услышать еще что-то, к примеру, предложение погостить подольше, но она упорно молчала.
— Прежде чем уехать, я хотел бы переговорить с вашим отцом. Как, кстати, он себя чувствует?
Виктория понурила голову.
— Далеко не так хорошо, как нам бы всем хотелось.
— А что сказал врач?
— Что он мог сказать? Сказал, что у отца очередной приступ. Предложил оставаться в постели до тех пор, пока не пройдут боли. Другими словами, иного средства, кроме продолжительного отдыха, врач ему не прописал.
— Но ведь боли время от времени возвращаются?
— Это так, — печально кивнула Виктория.
— А что думает врач о происхождении этих болей? Виктория кончиком ногтя принялась оттирать несуществующее пятно у себя на платье.
— Разное думает. Говорит, что это, возможно, следствие нервного напряжения или какой-то печали, которая подтачивает его изнутри.
— Вашего отца что-нибудь печалит?
Виктория с шумом выдохнула и впервые за все время разговора посмотрела на Майлза.
— Думаю, это нервы. Отец все время нервничает.
— Нервничает? — удивленно переспросил Майлз. — Но из-за чего?
— Из-за вас.
— Из-за меня? — теперь уже изумлению Майлза не было предела. — Кажется, я ничем не обеспокоил его?!
Виктория поджала губы в нитку и наградила Майлза строгим взглядом.
— Видите ли, отец очень надеялся, что вы купите одного из его жеребцов, но, переговорив с вами, убедился, что вас интересует только Кингз Рэнсом, а отец знает, что я продавать его не стану.
Внутри у Майлза все сжалось.
— Вы хотите сказать, что предпочитаете наблюдать за страданиями отца, нежели продать лошадь? Как-то это не вяжется с образом любящей дочери, не находите?
Неожиданное обвинение потрясло Викторию. Вскочив на ноги, она воскликнула:
— Да как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне?! Вы же ничего не знаете, мистер Уэлсли, а оттого не имеете права выдвигать против меня обвинения!
Вздернув подбородок, она бросилась к двери, ведущей в бальный зал.
— Спокойной ночи, леди Виктория. Спасибо за танец.
Ответа Майлз не получил.
Леди Фиона разочарованно вздохнула и прислонилась к мраморной колонне бального зала. Вот уже полчаса стояла она в тени этого своеобразного укрытия и без всякого стеснения наблюдала за тем, что происходило между Майлзом и Викторией.
Поначалу, когда молодая пара закружилась в вальсе, Фиона пришла было в восторг и стала ждать, когда губы молодых людей сольются в долгом, сладостном поцелуе — казалось, все к этому и шло. Но музыка прекратилась, молодые люди отодвинулись друг от друга, и хозяйка дома от негодования топнула ножкой: установить достоверно, имел место поцелуй или его не было, она так и не смогла.
Фиона снова воспрянула духом, когда Майлз взял Викторию за руку и отвел к балконной скамейке. Хотя леди Пемброк и не слышала, о чем они говорили, но по выражению их лиц точно определила тот миг, когда разговор из доброжелательной и даже интимной беседы перешел в ссору. Она не могла понять одного: что именно послужило причиной этой неожиданной стычки между молодыми людьми.
Тем не менее, какова бы ни была причина ссоры, Фиона не сомневалась, что начала ее Виктория. Это она вскочила со скамейки и удалилась с видом оскорбленной добродетели.
Вот чертова девчонка! Упорно отказывается понимать, как важно для их семейства доброе отношение Майлза Уэлсли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38