Мы с Томом пятый месяц стараемся зачать ребенка, но у нас пока ничего не получается, а вот ты уже успела… Как только тебе удалось, не понимаю? Ведь ты, если не ошибаюсь, всего месяц как замужем!
Лицо Виктории озарилась счастливой улыбкой.
— Вот и Майлз сказал мне то же самое — слово в слово.
Мери Энн завистливо вздохнула и покачала головой.
— Завидую я тебе, дорогая моя, — вот что! Прежде всего, ты ждешь ребенка. И потом… Помнишь, о чем мы с тобой разговаривали пару недель назад? Теперь ты, как говорится, при деле, и тебе не надо думать об исполнении… гм… супружеского долга до лета будущего года. Счастливица…
Виктория склонила голову набок и внимательно посмотрела на Мери Энн.
— Кстати, именно об исполнении супружеского долга я и хотела с тобой поговорить.
Мери Энн вскинула на нее изумленный взгляд, но Виктория, сделав вид, будто ничего не замечает, продолжала свое:
— Не знаешь ли ты, часом, могут ли беременные… м-м… исполнять этот самый долг без вреда для здоровья? Ну, вспомни, о чем мы тогда говорили?
Глаза Мери Энн еще больше округлились от удивления.
— Вообще-то, — смущенно произнесла она, — я никогда не слышала, что этим нельзя заниматься во время беременности, но, с другой стороны… С другой стороны, мне не доводилось еще разговаривать с женщиной, которой бы этого хотелось… в таком-то состоянии.
Мери Энн запнулась, но потом, переборов смущение, спросила:
— Виктория, неужели ты хочешь сказать, что тебе нравится, когда Майлз… скажем так… проявляет к тебе внимание?
Виктория вспыхнула как маков цвет.
— Наверно, мой ответ вызовет у тебя недоумение, но я все-таки скажу — да, внимание Майлза доставляет мне огромное удовольствие.
Эти слова поразили Мери Энн до глубины души.
— Ты испытываешь удовольствие… от… от… — Мери Энн запнулась и отвела глаза, качая головой, словно фарфоровый болванчик. Снова глянув на подругу, она брезгливо наморщила носик.
— А не кажется ли тебе, дорогая, что это… непристойно?
— Непристойно? — хихикнула Виктория. — Да, в общем, нет.
— Тогда, может, скучно?
Теперь настал черед Виктории округлить глаза.
— Скучно? Ни в коем случае.
Мери Энн сделала новый заход:
— В таком случае не кажется ли тебе, что все это как-то очень уж примитивно и недостойно… прямо как у животных?
Виктория с минуту честно обдумывала вопрос подруги, потом пожала плечами и сказала:
— Возможно, и так, но ты не представляешь, Мери Энн, что я при этом чувствую!
— И что же ты чувствуешь? Смущение — или, быть может, стыд?
— Да нет же! Когда Майлз меня целует и делает все, что положено делать мужу в супружеской постели, меня словно уносит ветром.
— Уносит ветром? — эхом откликнулась Мери Энн. — И куда же, интересно знать?
— Ну, — нахмурила брови Виктория, — не знаю точно… Должно быть, на небо.
Мери Энн приоткрыла рот.
— Ты, наверное, шутишь?
Томное выражение на лице Виктории лучше всяких слов говорило, что она и не думала шутить.
— Вовсе нет! Мне нравятся объятия Майлза, нравятся его поцелуи, нравится слушать, как он нашептывает мне на ухо милые глупости, — ну и все такое…
— Он шепчет тебе на ухо?
— Шепчет. И это самое приятное, уж поверь! Неужели Том никогда не говорит тебе на ухо ласковые слова?
Мери Энн откинулась на спинку кресла и задумчиво посмотрела на Викторию.
— Нет, не говорит. Кроме того, я не слышала, чтобы кто-нибудь из его друзей занимался в постели подобными вещами.
— Пусть так. Тогда что же вы делаете, когда остаетесь вдвоем? — улыбнулась Виктория.
Мери Энн с минуту подумала.
— Сказать по правде, почти ничего не делаем. Мы с Томом достигли в этом смысле определенной договоренности. «Этим» мы занимаемся по субботам с одиннадцати до одиннадцати двадцати вечера — и никаких разговоров об интимном не ведем.
— А может, вам, наоборот, следовало бы поговорить об этом? — заметила Виктория. — Кроме того, мне кажется, что вам мешает как раз недостаток предприимчивости.
— Предприимчивости? — переспросила Мери Энн, выпрямляясь в кресле. — Что ты под этим подразумеваешь?
— О… многое, — протянула Виктория. — К примеру, почему бы вам с Томом не заняться любовью во вторник утром? Должна тебе заметить, что при свете явно ощущения совсем другие. Восхитительные!
— Во вторник утром? — выдохнула в изумлении Мери Энн. — Теперь-то я точно знаю, что ты надо мной подшучиваешь!
Виктория покачала головой и со значением посмотрела на хозяйку дома.
— Стало быть, ты не шутишь? Точно? — прошептала Мери Энн. — И вы с Майлзом занимаетесь… этим… по вторникам — да еще при свете дня?
— А еще — утром в среду, днем в понедельник и…
Мери Энн прижала ладонь ко рту и одарила Викторию долгим, проницательным взглядом.
— Кажется, я понимаю, почему вам с Майлзом удалось так быстро зачать ребенка!
Виктория едва заметно порозовела, но довольная улыбка на ее устах говорила о том, что смущения она не испытывала.
— И вам, значит, все это очень нравится? — спросила Мери Энн, желая лишний раз удостовериться, что в словах подруги не было подвоха. — Когда бы вы этим ни занимались?
— Совершенно верно.
— И ты, значит, никогда от этого не устаешь?
— Никогда!
Мери Энн присвистнула и покачала головой.
— Наверное, ты знаешь какой-то секрет… Что же иначе заставляет тебя снова и снова желать плотской любви?
— Нет у меня никакого секрета, Мери Энн, — сказала Виктория. — Разве что — практика.
— Практика? Ты и впрямь считаешь, что это помогает достичь гармонии?
— Что ж еще? Чем чаще ты этим занимаешься, тем больше совершенствуешься.
В глазах Мери Энн заплясали веселые бесенята.
— Может, и мне попрактиковаться? Ты как считаешь?
Виктория утвердительно кивнула.
— Поверь, хуже от этого тебе не станет. Зато, очень может быть, в один прекрасный день ты поймешь, что заниматься любовью вовсе не скучно…
— Слушай, какой сегодня день? — неожиданно поинтересовалась Мери Энн.
— Как это — какой? — удивилась Виктория. — С утра была пятница.
— В пятницу Том обычно возвращается домой довольно рано.
Виктория мелодично рассмеялась.
— Считай, что тебе повезло. Можешь начать сегодня же.
— Ты права, — хихикнула Мери Энн. — Кажется, мне предоставляется возможность отличиться. А моя мама всегда твердила: никогда не упускай такой возможности…
Позавтракав с Мери Энн, Виктория покинула ее гостеприимный дом и, вскочив в седло, поехала в сторону манора Уэлсли. Поскольку ее кобылка хорошо знала путь до конюшни, Виктория опустила поводья и ехала, беззаботно поглядывая по сторонам.
Неожиданно из леса на большой чалой лошади выехал всадник и заступил Виктории дорогу.
— Хэррисон! Что вы здесь делаете? — воскликнула молодая женщина, хватаясь за поводья, чтобы усмирить Кассандру, которая от испуга и неожиданности присела на задние ноги.
— Добрый день, миссис Уэлсли, — холодно произнес Гилфорд.
Виктории ничего не оставалось, как с ним поздороваться.
— Здравствуйте, Хэррисон. Признаться, вы меня напугали. Я уж подумала было, что это разбойник.
— Не думаю, что я похож на разбойника. Они обычно выходят на большую дорогу ночью.
Виктория снова пустила свою кобылу шагом.
— Что привело вас сюда, хотела бы я знать? — повторила она свой вопрос.
Хэррисон заговорил нарочито ровным спокойным голосом:
— Я просто решил покататься верхом.
Молодая женщина с любопытством на него посмотрела.
— Охотно верю. Непонятно только, почему вы избрали для прогулок лес?
Хэррисон сделал вид, что не понял намека.
— Куда направляетесь? — осведомился он.
— Я была в гостях у Мери Энн Парке, а теперь вот еду домой.
— В Пемброк-хаус?
Виктория покачала головой и снова внимательно посмотрела на Гилфорда. Она никак не могла отделаться от неприятной тревоги.
— Нет, я еду в манор Уэлсли.
Хотя Виктория была сердита на Гилфорда, она старалась этого не показывать. Гилфорд же не посчит нужным скрывать свои чувства.
— Стало быть, теперь вашим домом сделался манор Уэлсли? — злобно блеснув глазами, спросил он.
Виктория в ответ тоже сверкнула глазами.
— Мой дом там, где пребывает мой супруг, — холодно сказала она. — Сейчас это родовая усадьба семьи Уэлсли.
— Ах да, — проворчал он, — этот ваш супруг… как только я, спрашивается, мог о нем позабыть? И как поживает наш американец?
Неприятное чувство, завладевшее Викторией после встречи с Гилфордом, росло и крепло. Желая побыстрее отделаться от нежеланного спутника, она дала Кассандре шпоры, и кобыла с шага перешла на рысь.
— У Майлза все отлично, — бросила она через плечо. — Я непременно поставлю его в известность, что вы справлялись о его самочувствии.
— Можете себя этим не утруждать.
Виктория нервно облизала губы и снова взбодрила шпорами лошадь.
— Хэррисон, я была рада перемолвиться с вами словом, но теперь прошу меня извинить — как я уже говорила, мне пора домой.
В ответ на это Гилфорд гикнул и подхлестнул коня, чтобы нагнать Викторию. Когда чалый жеребец поравнялся с Кассандрой, он протянул руку и схватил поводья Виктории.
— Поедемте со мной, Виктория, — хриплым от волнения голосом пробормотал он. — Я знаю, вы не любите Уэлсли и вышли за него замуж только потому, что он богат… ну, и по другим причинам. Давайте прихватим с собой Кингз Рэнсома и убежим во Францию — или в Италию, если эта страна вам больше по нраву. Там мы продадим жеребца и будем жить припеваючи.
Виктория взглянула на него с изумлением и ужасом.
— Господь всемогущий, Гилфорд, что вы такое говорите?! По-моему, вы просто-напросто сошли с ума. Позвольте вам напомнить, что я замужняя женщина и весной ожидаю ребенка! И потом — с чего это вы вдруг взяли, что я соглашусь уехать с вами за границу? — Выхватив поводья из рук Гилфорда, она заставила Кассандру перейти на крупную рысь.
— С самого начала мы были предназначены друг другу судьбой! — вскричал Хэррисон, бросаясь за ней следом. Чалый быстро нагонял кобылку Виктории, в чем молодая женщина скоро убедилась, оглянувшись через плечо.
— Виктория, немедленно остановитесь! — крикнул Хэррисон, перехватив ее гневный и испуганный взгляд. — Мне нужно с вами поговорить. Остановись же, черт возьми, — я приказываю!
Впереди показались ворота манора Уэлсли, и женщина решила придержать лошадь. Ей не хотелось врываться в поместье галопом — да еще в компании Хэррисона Гилфорда, который скакал за ней во весь опор и выкрикивал во все горло всевозможные глупости. Зрелище такого рода было бы настоящим подарком садовникам и прочим слугам, и вечером в людской только об этом бы и толковали.
— Согласитесь, Виктория, — пробормотал Хэррисон, нагоняя молодую женщину у ворот манора, — ваше замужество было ужасной ошибкой. По счастью, ее не так трудно исправить. Мы уедем и спрячемся в таком месте, где никакой Уэлсли нас не найдет!
Виктория поджала губы.
— Повторяю, Хэррисон, — это чистой воды сумасшествие! Я отказываюсь вас слушать. Майлз — мой муж и отец моего ребенка. Я не собираюсь бросать его и убегать с вами — или с кем-либо еще!
Она нервно огляделась в поисках помощи — и, к большому своему облегчению, заметила неподалеку конюха Сэмюэля, чинившего изгородь пастбища. Словно уловив мысленный призыв молодой хозяйки, он обернулся и помахал ей рукой.
— Это Сэмюэль, — с видимым облегчением проговорила Виктория. — Мне нужно перекинуться с ним парой слов. Надеюсь, вы не возражаете? Вот и отлично. Прощайте!
Хэррисон, прищурившись, грозно посмотрел на молодую женщину.
— Вы говорите «прощайте» таким тоном, будто мы с вами и впрямь больше не увидимся.
Виктория выдержала его взгляд.
— Это так, Хэррисон. Мы действительно должны с вами распрощаться. Навсегда.
— Навсегда — понятие растяжимое, Виктория. Я лично прощаться с вами не собираюсь. — Дернув поводья, Хэррисон развернул чалого и, дав ему шпоры, помчался прочь от ворот манора Уэлсли.
Хэррисон стоял у окна гостиной, потягивая джин и с отсутствующим видом глядя в темноту сада.
Теперь никто не сможет обвинить его в том, что он не пытался уладить дело миром. Он дал Виктории шанс исправиться, признать свои ошибки, но эта глупая женщина снова его отвергла.
«Что ж, тем хуже для нее, — подумал Гилфорд, задумчиво покачав головой. — Она прямо-таки вынуждает меня поспешить с осуществлением моего плана. Но если из-за этого пострадает кто-нибудь еще, скажем, тот же Майлз Уэлсли, Виктории придется винить себя».
Хэррисон отхлебнул джина, поморщился от отвращения, но все же проглотил жгучую влагу.
— Вот дьявольщина! — пробормотал он. — Никак не ожидал, что Виктория настолько тупа. С тех пор как она снюхалась с Майлзом, ее умственные способности явно пошли на убыль… а за собственную тупость нужно расплачиваться.
30
Виктория вошла в холл манора Уэлсли и, к большому своему удивлению, обнаружила там Майлза, который дожидался ее возвращения.
— Где были, что видели, моя прекрасная леди? — осведомился он, обняв жену за плечи и сочно чмокнув ее в щечку.
— Была с визитом у Мери Энн Парке, — ответила Виктория. Не слишком искренне улыбнувшись, она высвободилась из игривых объятий мужа и отступила в тень у лестницы, надеясь, что Майлз не заметит, как она взволнована. Меньше всего на свете ей хотелось рассказывать Майлзу о встрече с Хэррисоном Гилфордом.
Майлза озадачил прохладный прием, который встретили его ласки, но он, не подав виду, пошел вслед за женой вверх по лестнице.
— Ну, и как дела у Парксов? — спросил он.
— Все хорошо, — сказала Виктория. — Мы с Мери Энн отлично провели время.
— Рад за Парксов. О чем же вы с Мери Энн разговаривали?
Виктория невольно покраснела. Что подумает о ней Майлз, если узнает, что они с подругой все утро обсуждали интимные дела? Молодая женщина могла лишь радоваться, что Майлз идет позади и не видит ее заалевшее лицо.
— Да так… Болтали о всякой ерунде, — смущенно пролепетала она, глядя себе под ноги.
Майлз нахмурил лоб. Явное нежелание Виктории поддерживать беседу раздосадовало его и озадачило. Можно подумать, что за это время с ней случилась неприятная история, которую она не хочет с ним обсуждать! Войдя в спальню, он испытующе глянул на лицо супруги, отразившееся в зеркале, перед которым она снимала шляпку.
— Скажи правду, дорогая, что-то случилось?
Виктория решила, что будет притворяться и дальше. Подняв на Майлза круглые от притворного удивления глаза, она сладко переспросила:
— Случилось? Да что со мной может случиться?
Майлз пожал плечами.
— Откуда я знаю? Просто ты ведешь себя странно.
— Странно?
— Ну да… Храбришься изо всех сил, а на душе, как видно, кошки скребут.
— С чего это тебе пришло в голову, что у меня на душе скребут кошки? — бросила Виктория. Торопливо отойдя к окну, она медленно, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — У меня все отлично. Просто я торопилась домой, чтобы все приготовить к чаю, а потому несколько запыхалась.
Майлз подошел к жене и, взяв ее за плечи, повернул к себе.
— Ты в положении, Тори, поэтому не слишком усердствуй с домашними делами. В доме полно слуг, которым ничего не стоит накрыть на стол. Береги себя, Тори, обещаешь?
Виктория утвердительно кивнула, но глаза отвела — лгать мужу ей не хотелось.
— Обещаю впредь вести себя разумно.
К Майлзу вернулось хорошее расположение духа. Приподняв подбородок Виктории, он поцеловал ее в губы.
Молодая женщина с готовностью ответила на ласку. Поцелуй Майлза мгновенно изгнал из ее мыслей неприятную сцену.
— М-мм! — пробормотал Майлз, отстранившись от жены и одарив ее любящим взглядом. — Возможно, тебе стоит ездить к Мери Энн почаще. После прогулки твои поцелуи определенно становятся слаще.
— Это потому, что, когда тебя нет рядом, я скучаю, — прошептала Виктория, запуская пальцы в его густые мягкие волосы.
Майлз расплылся в довольной улыбке.
— Тебя всего-то не было дома пару часов.
Виктория потерлась губами о его мягкие теплые губы.
— Ну и что? Я все равно скучала. Кстати, мы с Мери Энн говорили и о тебе, и разговор этот заставил меня пожалеть, что я не дома и не у тебя в объятиях.
Майлз осторожно провел кончиком языка по ее губам и осведомился:
— Вы разговаривали обо мне? Вот так диво! И какие же мои качества вы обсуждали?
— Я рассказывала ей, какой ты чудесный любовник, — ответила Виктория, решившись наконец поведать мужу правду.
Майлз расхохотался, не слишком ей поверив.
— По-моему, у тебя чересчур разыгралось воображение. Ничего подобного ты, конечно же, не говорила.
— Нет, говорила!
— Ладно, какая разница? В любом случае я рад, что ты так высоко оцениваешь мои скромные способности.
Он приспустил с ее плеч жакет и наклонился, чтобы поцеловать соблазнительно полные груди — но тут нащупал костяшки корсета. Майлз поднял голову и недовольно глянул на жену:
— Какого черта ты носишь корсет?
Виктория с удивлением на него посмотрела.
— То есть как? Иначе жакет не сойдется у меня на талии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Лицо Виктории озарилась счастливой улыбкой.
— Вот и Майлз сказал мне то же самое — слово в слово.
Мери Энн завистливо вздохнула и покачала головой.
— Завидую я тебе, дорогая моя, — вот что! Прежде всего, ты ждешь ребенка. И потом… Помнишь, о чем мы с тобой разговаривали пару недель назад? Теперь ты, как говорится, при деле, и тебе не надо думать об исполнении… гм… супружеского долга до лета будущего года. Счастливица…
Виктория склонила голову набок и внимательно посмотрела на Мери Энн.
— Кстати, именно об исполнении супружеского долга я и хотела с тобой поговорить.
Мери Энн вскинула на нее изумленный взгляд, но Виктория, сделав вид, будто ничего не замечает, продолжала свое:
— Не знаешь ли ты, часом, могут ли беременные… м-м… исполнять этот самый долг без вреда для здоровья? Ну, вспомни, о чем мы тогда говорили?
Глаза Мери Энн еще больше округлились от удивления.
— Вообще-то, — смущенно произнесла она, — я никогда не слышала, что этим нельзя заниматься во время беременности, но, с другой стороны… С другой стороны, мне не доводилось еще разговаривать с женщиной, которой бы этого хотелось… в таком-то состоянии.
Мери Энн запнулась, но потом, переборов смущение, спросила:
— Виктория, неужели ты хочешь сказать, что тебе нравится, когда Майлз… скажем так… проявляет к тебе внимание?
Виктория вспыхнула как маков цвет.
— Наверно, мой ответ вызовет у тебя недоумение, но я все-таки скажу — да, внимание Майлза доставляет мне огромное удовольствие.
Эти слова поразили Мери Энн до глубины души.
— Ты испытываешь удовольствие… от… от… — Мери Энн запнулась и отвела глаза, качая головой, словно фарфоровый болванчик. Снова глянув на подругу, она брезгливо наморщила носик.
— А не кажется ли тебе, дорогая, что это… непристойно?
— Непристойно? — хихикнула Виктория. — Да, в общем, нет.
— Тогда, может, скучно?
Теперь настал черед Виктории округлить глаза.
— Скучно? Ни в коем случае.
Мери Энн сделала новый заход:
— В таком случае не кажется ли тебе, что все это как-то очень уж примитивно и недостойно… прямо как у животных?
Виктория с минуту честно обдумывала вопрос подруги, потом пожала плечами и сказала:
— Возможно, и так, но ты не представляешь, Мери Энн, что я при этом чувствую!
— И что же ты чувствуешь? Смущение — или, быть может, стыд?
— Да нет же! Когда Майлз меня целует и делает все, что положено делать мужу в супружеской постели, меня словно уносит ветром.
— Уносит ветром? — эхом откликнулась Мери Энн. — И куда же, интересно знать?
— Ну, — нахмурила брови Виктория, — не знаю точно… Должно быть, на небо.
Мери Энн приоткрыла рот.
— Ты, наверное, шутишь?
Томное выражение на лице Виктории лучше всяких слов говорило, что она и не думала шутить.
— Вовсе нет! Мне нравятся объятия Майлза, нравятся его поцелуи, нравится слушать, как он нашептывает мне на ухо милые глупости, — ну и все такое…
— Он шепчет тебе на ухо?
— Шепчет. И это самое приятное, уж поверь! Неужели Том никогда не говорит тебе на ухо ласковые слова?
Мери Энн откинулась на спинку кресла и задумчиво посмотрела на Викторию.
— Нет, не говорит. Кроме того, я не слышала, чтобы кто-нибудь из его друзей занимался в постели подобными вещами.
— Пусть так. Тогда что же вы делаете, когда остаетесь вдвоем? — улыбнулась Виктория.
Мери Энн с минуту подумала.
— Сказать по правде, почти ничего не делаем. Мы с Томом достигли в этом смысле определенной договоренности. «Этим» мы занимаемся по субботам с одиннадцати до одиннадцати двадцати вечера — и никаких разговоров об интимном не ведем.
— А может, вам, наоборот, следовало бы поговорить об этом? — заметила Виктория. — Кроме того, мне кажется, что вам мешает как раз недостаток предприимчивости.
— Предприимчивости? — переспросила Мери Энн, выпрямляясь в кресле. — Что ты под этим подразумеваешь?
— О… многое, — протянула Виктория. — К примеру, почему бы вам с Томом не заняться любовью во вторник утром? Должна тебе заметить, что при свете явно ощущения совсем другие. Восхитительные!
— Во вторник утром? — выдохнула в изумлении Мери Энн. — Теперь-то я точно знаю, что ты надо мной подшучиваешь!
Виктория покачала головой и со значением посмотрела на хозяйку дома.
— Стало быть, ты не шутишь? Точно? — прошептала Мери Энн. — И вы с Майлзом занимаетесь… этим… по вторникам — да еще при свете дня?
— А еще — утром в среду, днем в понедельник и…
Мери Энн прижала ладонь ко рту и одарила Викторию долгим, проницательным взглядом.
— Кажется, я понимаю, почему вам с Майлзом удалось так быстро зачать ребенка!
Виктория едва заметно порозовела, но довольная улыбка на ее устах говорила о том, что смущения она не испытывала.
— И вам, значит, все это очень нравится? — спросила Мери Энн, желая лишний раз удостовериться, что в словах подруги не было подвоха. — Когда бы вы этим ни занимались?
— Совершенно верно.
— И ты, значит, никогда от этого не устаешь?
— Никогда!
Мери Энн присвистнула и покачала головой.
— Наверное, ты знаешь какой-то секрет… Что же иначе заставляет тебя снова и снова желать плотской любви?
— Нет у меня никакого секрета, Мери Энн, — сказала Виктория. — Разве что — практика.
— Практика? Ты и впрямь считаешь, что это помогает достичь гармонии?
— Что ж еще? Чем чаще ты этим занимаешься, тем больше совершенствуешься.
В глазах Мери Энн заплясали веселые бесенята.
— Может, и мне попрактиковаться? Ты как считаешь?
Виктория утвердительно кивнула.
— Поверь, хуже от этого тебе не станет. Зато, очень может быть, в один прекрасный день ты поймешь, что заниматься любовью вовсе не скучно…
— Слушай, какой сегодня день? — неожиданно поинтересовалась Мери Энн.
— Как это — какой? — удивилась Виктория. — С утра была пятница.
— В пятницу Том обычно возвращается домой довольно рано.
Виктория мелодично рассмеялась.
— Считай, что тебе повезло. Можешь начать сегодня же.
— Ты права, — хихикнула Мери Энн. — Кажется, мне предоставляется возможность отличиться. А моя мама всегда твердила: никогда не упускай такой возможности…
Позавтракав с Мери Энн, Виктория покинула ее гостеприимный дом и, вскочив в седло, поехала в сторону манора Уэлсли. Поскольку ее кобылка хорошо знала путь до конюшни, Виктория опустила поводья и ехала, беззаботно поглядывая по сторонам.
Неожиданно из леса на большой чалой лошади выехал всадник и заступил Виктории дорогу.
— Хэррисон! Что вы здесь делаете? — воскликнула молодая женщина, хватаясь за поводья, чтобы усмирить Кассандру, которая от испуга и неожиданности присела на задние ноги.
— Добрый день, миссис Уэлсли, — холодно произнес Гилфорд.
Виктории ничего не оставалось, как с ним поздороваться.
— Здравствуйте, Хэррисон. Признаться, вы меня напугали. Я уж подумала было, что это разбойник.
— Не думаю, что я похож на разбойника. Они обычно выходят на большую дорогу ночью.
Виктория снова пустила свою кобылу шагом.
— Что привело вас сюда, хотела бы я знать? — повторила она свой вопрос.
Хэррисон заговорил нарочито ровным спокойным голосом:
— Я просто решил покататься верхом.
Молодая женщина с любопытством на него посмотрела.
— Охотно верю. Непонятно только, почему вы избрали для прогулок лес?
Хэррисон сделал вид, что не понял намека.
— Куда направляетесь? — осведомился он.
— Я была в гостях у Мери Энн Парке, а теперь вот еду домой.
— В Пемброк-хаус?
Виктория покачала головой и снова внимательно посмотрела на Гилфорда. Она никак не могла отделаться от неприятной тревоги.
— Нет, я еду в манор Уэлсли.
Хотя Виктория была сердита на Гилфорда, она старалась этого не показывать. Гилфорд же не посчит нужным скрывать свои чувства.
— Стало быть, теперь вашим домом сделался манор Уэлсли? — злобно блеснув глазами, спросил он.
Виктория в ответ тоже сверкнула глазами.
— Мой дом там, где пребывает мой супруг, — холодно сказала она. — Сейчас это родовая усадьба семьи Уэлсли.
— Ах да, — проворчал он, — этот ваш супруг… как только я, спрашивается, мог о нем позабыть? И как поживает наш американец?
Неприятное чувство, завладевшее Викторией после встречи с Гилфордом, росло и крепло. Желая побыстрее отделаться от нежеланного спутника, она дала Кассандре шпоры, и кобыла с шага перешла на рысь.
— У Майлза все отлично, — бросила она через плечо. — Я непременно поставлю его в известность, что вы справлялись о его самочувствии.
— Можете себя этим не утруждать.
Виктория нервно облизала губы и снова взбодрила шпорами лошадь.
— Хэррисон, я была рада перемолвиться с вами словом, но теперь прошу меня извинить — как я уже говорила, мне пора домой.
В ответ на это Гилфорд гикнул и подхлестнул коня, чтобы нагнать Викторию. Когда чалый жеребец поравнялся с Кассандрой, он протянул руку и схватил поводья Виктории.
— Поедемте со мной, Виктория, — хриплым от волнения голосом пробормотал он. — Я знаю, вы не любите Уэлсли и вышли за него замуж только потому, что он богат… ну, и по другим причинам. Давайте прихватим с собой Кингз Рэнсома и убежим во Францию — или в Италию, если эта страна вам больше по нраву. Там мы продадим жеребца и будем жить припеваючи.
Виктория взглянула на него с изумлением и ужасом.
— Господь всемогущий, Гилфорд, что вы такое говорите?! По-моему, вы просто-напросто сошли с ума. Позвольте вам напомнить, что я замужняя женщина и весной ожидаю ребенка! И потом — с чего это вы вдруг взяли, что я соглашусь уехать с вами за границу? — Выхватив поводья из рук Гилфорда, она заставила Кассандру перейти на крупную рысь.
— С самого начала мы были предназначены друг другу судьбой! — вскричал Хэррисон, бросаясь за ней следом. Чалый быстро нагонял кобылку Виктории, в чем молодая женщина скоро убедилась, оглянувшись через плечо.
— Виктория, немедленно остановитесь! — крикнул Хэррисон, перехватив ее гневный и испуганный взгляд. — Мне нужно с вами поговорить. Остановись же, черт возьми, — я приказываю!
Впереди показались ворота манора Уэлсли, и женщина решила придержать лошадь. Ей не хотелось врываться в поместье галопом — да еще в компании Хэррисона Гилфорда, который скакал за ней во весь опор и выкрикивал во все горло всевозможные глупости. Зрелище такого рода было бы настоящим подарком садовникам и прочим слугам, и вечером в людской только об этом бы и толковали.
— Согласитесь, Виктория, — пробормотал Хэррисон, нагоняя молодую женщину у ворот манора, — ваше замужество было ужасной ошибкой. По счастью, ее не так трудно исправить. Мы уедем и спрячемся в таком месте, где никакой Уэлсли нас не найдет!
Виктория поджала губы.
— Повторяю, Хэррисон, — это чистой воды сумасшествие! Я отказываюсь вас слушать. Майлз — мой муж и отец моего ребенка. Я не собираюсь бросать его и убегать с вами — или с кем-либо еще!
Она нервно огляделась в поисках помощи — и, к большому своему облегчению, заметила неподалеку конюха Сэмюэля, чинившего изгородь пастбища. Словно уловив мысленный призыв молодой хозяйки, он обернулся и помахал ей рукой.
— Это Сэмюэль, — с видимым облегчением проговорила Виктория. — Мне нужно перекинуться с ним парой слов. Надеюсь, вы не возражаете? Вот и отлично. Прощайте!
Хэррисон, прищурившись, грозно посмотрел на молодую женщину.
— Вы говорите «прощайте» таким тоном, будто мы с вами и впрямь больше не увидимся.
Виктория выдержала его взгляд.
— Это так, Хэррисон. Мы действительно должны с вами распрощаться. Навсегда.
— Навсегда — понятие растяжимое, Виктория. Я лично прощаться с вами не собираюсь. — Дернув поводья, Хэррисон развернул чалого и, дав ему шпоры, помчался прочь от ворот манора Уэлсли.
Хэррисон стоял у окна гостиной, потягивая джин и с отсутствующим видом глядя в темноту сада.
Теперь никто не сможет обвинить его в том, что он не пытался уладить дело миром. Он дал Виктории шанс исправиться, признать свои ошибки, но эта глупая женщина снова его отвергла.
«Что ж, тем хуже для нее, — подумал Гилфорд, задумчиво покачав головой. — Она прямо-таки вынуждает меня поспешить с осуществлением моего плана. Но если из-за этого пострадает кто-нибудь еще, скажем, тот же Майлз Уэлсли, Виктории придется винить себя».
Хэррисон отхлебнул джина, поморщился от отвращения, но все же проглотил жгучую влагу.
— Вот дьявольщина! — пробормотал он. — Никак не ожидал, что Виктория настолько тупа. С тех пор как она снюхалась с Майлзом, ее умственные способности явно пошли на убыль… а за собственную тупость нужно расплачиваться.
30
Виктория вошла в холл манора Уэлсли и, к большому своему удивлению, обнаружила там Майлза, который дожидался ее возвращения.
— Где были, что видели, моя прекрасная леди? — осведомился он, обняв жену за плечи и сочно чмокнув ее в щечку.
— Была с визитом у Мери Энн Парке, — ответила Виктория. Не слишком искренне улыбнувшись, она высвободилась из игривых объятий мужа и отступила в тень у лестницы, надеясь, что Майлз не заметит, как она взволнована. Меньше всего на свете ей хотелось рассказывать Майлзу о встрече с Хэррисоном Гилфордом.
Майлза озадачил прохладный прием, который встретили его ласки, но он, не подав виду, пошел вслед за женой вверх по лестнице.
— Ну, и как дела у Парксов? — спросил он.
— Все хорошо, — сказала Виктория. — Мы с Мери Энн отлично провели время.
— Рад за Парксов. О чем же вы с Мери Энн разговаривали?
Виктория невольно покраснела. Что подумает о ней Майлз, если узнает, что они с подругой все утро обсуждали интимные дела? Молодая женщина могла лишь радоваться, что Майлз идет позади и не видит ее заалевшее лицо.
— Да так… Болтали о всякой ерунде, — смущенно пролепетала она, глядя себе под ноги.
Майлз нахмурил лоб. Явное нежелание Виктории поддерживать беседу раздосадовало его и озадачило. Можно подумать, что за это время с ней случилась неприятная история, которую она не хочет с ним обсуждать! Войдя в спальню, он испытующе глянул на лицо супруги, отразившееся в зеркале, перед которым она снимала шляпку.
— Скажи правду, дорогая, что-то случилось?
Виктория решила, что будет притворяться и дальше. Подняв на Майлза круглые от притворного удивления глаза, она сладко переспросила:
— Случилось? Да что со мной может случиться?
Майлз пожал плечами.
— Откуда я знаю? Просто ты ведешь себя странно.
— Странно?
— Ну да… Храбришься изо всех сил, а на душе, как видно, кошки скребут.
— С чего это тебе пришло в голову, что у меня на душе скребут кошки? — бросила Виктория. Торопливо отойдя к окну, она медленно, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — У меня все отлично. Просто я торопилась домой, чтобы все приготовить к чаю, а потому несколько запыхалась.
Майлз подошел к жене и, взяв ее за плечи, повернул к себе.
— Ты в положении, Тори, поэтому не слишком усердствуй с домашними делами. В доме полно слуг, которым ничего не стоит накрыть на стол. Береги себя, Тори, обещаешь?
Виктория утвердительно кивнула, но глаза отвела — лгать мужу ей не хотелось.
— Обещаю впредь вести себя разумно.
К Майлзу вернулось хорошее расположение духа. Приподняв подбородок Виктории, он поцеловал ее в губы.
Молодая женщина с готовностью ответила на ласку. Поцелуй Майлза мгновенно изгнал из ее мыслей неприятную сцену.
— М-мм! — пробормотал Майлз, отстранившись от жены и одарив ее любящим взглядом. — Возможно, тебе стоит ездить к Мери Энн почаще. После прогулки твои поцелуи определенно становятся слаще.
— Это потому, что, когда тебя нет рядом, я скучаю, — прошептала Виктория, запуская пальцы в его густые мягкие волосы.
Майлз расплылся в довольной улыбке.
— Тебя всего-то не было дома пару часов.
Виктория потерлась губами о его мягкие теплые губы.
— Ну и что? Я все равно скучала. Кстати, мы с Мери Энн говорили и о тебе, и разговор этот заставил меня пожалеть, что я не дома и не у тебя в объятиях.
Майлз осторожно провел кончиком языка по ее губам и осведомился:
— Вы разговаривали обо мне? Вот так диво! И какие же мои качества вы обсуждали?
— Я рассказывала ей, какой ты чудесный любовник, — ответила Виктория, решившись наконец поведать мужу правду.
Майлз расхохотался, не слишком ей поверив.
— По-моему, у тебя чересчур разыгралось воображение. Ничего подобного ты, конечно же, не говорила.
— Нет, говорила!
— Ладно, какая разница? В любом случае я рад, что ты так высоко оцениваешь мои скромные способности.
Он приспустил с ее плеч жакет и наклонился, чтобы поцеловать соблазнительно полные груди — но тут нащупал костяшки корсета. Майлз поднял голову и недовольно глянул на жену:
— Какого черта ты носишь корсет?
Виктория с удивлением на него посмотрела.
— То есть как? Иначе жакет не сойдется у меня на талии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38