Судьба. Случай. Насмешка богов. Как бы там ни было, ты не можешь на это повлиять.
Он поднял на нее взгляд и увидел, что лицо ее побледнело, а губы напряженно сжались.
На мгновение все окружающее словно заколебалось, и перед ним вспыхнуло ослепительно яркое воспоминание: светловолосый юноша с бледным лицом, кровь, струящаяся у него изо рта, его широко раскрытые глаза — в них застыли ужас и недоверие, с которыми он смотрел на то, что осталось от его тела ниже пояса. Огромным усилием воли Стив вернулся в настоящее, к звукам мирных джунглей и прекрасной женщине, смотревшей на него с некоторым недоверием. Стив тяжко вздохнул:
— Надеюсь, ты не думаешь, что я поведу тебя туда. — Но…
— Нет-нет, об этом не может быть и речи. Оставь. Остановись, пока еще можешь. Пока все еще жива. Может, ты и не против рискнуть жизнью, но я-то вовсе не имею такого намерения. Мне нравится, когда моя голова находится там, где сейчас — у меня на плечах. Пусть даже физиономия немного кровоточит.
— Понятно. — Иден поднялась со своего места и оправила измятые полотняные штаны таким изящным жестом, словно находилась в бальном зале. — Что я должна сказать, чтобы изменить твое мнение? — Она пристально взглянула на него, озарив вспышкой сверкающей голубизны, затем снова опустила глаза.
Подавляя безумное желание уступить, Стив пророкотал:
— Нет. Ничего. Златовласка, я понимаю, почему ты хочешь туда вернуться, но это очень опасно. И никак не изменит прошлого, что бы ты об этом ни думала.
— Кто сказал, что я пытаюсь изменить прошлое?
— А твои ночные кошмары и постоянное чувство вины — это всего лишь увеселительное представление. Господи, ты думаешь, я ничего не понимаю?
— Значит, понимаешь? — Она тяжело вздохнула. — Ты понимаешь, каково это — чувствовать себя такой беспомощной? Я думаю, ты из тех мужчин, которые способны сопротивляться. Если бы ты был с ними, то обязательно нашел бы способ помочь им…
— Нет, Иден. Я скорее всего стал бы спасать свою шкуру. Это наша фамильная черта — выживание. Или малодушие, если тебе угодно. Ради Бога, не смотри на меня так, словно я какой-то чертов герой… Я вовсе не герой, поверь.
Иден вновь подняла голову, и взгляды их встретились. Какое-то время она пристально смотрела ему в глаза, потом тихо сказала:
— Нет, ты герой. Я нашла газетные вырезки о тебе в одной из твоих книг. Ты капитан Стивен Хьюстон Райан, герой Гражданской войны, известный тем, что спас от смерти более шестидесяти человек на мосту в Джорджии. Даже янки считали тебя мужественным и бесстрашным…
Его охватила ярость. Но он, сделав глубокий вдох, заставил себя сдержаться. Шагнув к Иден, Стивен с невозмутимым видом проговорил:
— Полагаю, миссис Миллер, ты суешь свой нос в чужие дела. К тому же не очень-то успешно.
— Что?.. — Она невольно отступила на шаг, и Стив задал себе вопрос: не разглядела ли она в нем пробудившегося к жизни зверя, тигра, который постоянно дремал, выжидая, когда его разбудят? Он еще раз глубоко вздохнул и попытался отогнать тигра. — Стив, что ты имеешь в виду?
Он пожал плечами.
— Если бы ты внимательнее покопалась в моей личной жизни, ты бы нашла статьи, которые появились позже. Статьи, где рассказывается о том, как эти шестьдесят человек, которых я «спас», умерли позже, медленно и мучительно, умерли голодной смертью в тюремном лагере, тогда как прежде имели шанс умереть быстро. Да уж, я оказался настоящим героем. А теперь забудь об этом, хорошо? Иден судорожно сглотнула и отрицательно покачала головой:
— Нет, не могу забыть. Ты винишь себя за то, что тебе неподвластно. А это неправильно. И ты не должен стыдиться себя. — Она протянула к нему руки. — Пойми, Стив, это не твоя вина.
Стив закрыл глаза, чтобы отгородиться от нее, чтобы не видеть. Она смотрела на него так, словно он действительно был героем, но ведь ему-то лучше знать. Защитные барьеры, которые он так долго пытался удержать на месте, затрещали, и он чувствовал, что они вот-вот рухнут.
Стивен пожал плечами:
— Ты не понимаешь… Эти люди — я был вместе с ними. Они были моими друзьями.
— А Колин был моим мужем. Но теперь я жива, а он — нет.
Стив открыл глаза и посмотрел на нее. Заставив себя улыбнуться, проговорил:
— Да, мы оба живы. Ты и я. Мы — уцелевшие. Я не уверен, что это справедливо и правильно, но это так. Мы здесь, а они мертвы.
Иден тоже улыбнулась:
— Ты говорил, что я не виновата в смерти мужа, верно? Но значит, и ты ни в чем не виноват. То, что мы живы, — просто судьба.
— О нет, Златовласка. — Стив покачал головой. — Нельзя во всем обвинять судьбу. Иногда ей нужно помочь. Мой командир, тупой ублюдок, не желавший ничего слушать о здравом смысле, гуманности и тому подобном, поплатился за свое безразличие. Для меня не имеет значения, что он был моим командиром. Он послал моих людей на верную смерть, отлично зная, чем все кончится. И когда мне представился случай, я убил его за это…
Глава 9
— Ты думала, я шучу? — осведомился Стив, и у Иден хватило здравого смысла покачать головой:
— Нет, я так не думала. Я просто… только подумала, что ты проявил скромность.
— Скромность? Боже мой, ну и шутка! — Он передернул плечами. — Нет ничего героического в том, чтобы вести людей на смерть, Златовласка. Ничего. Пойми, я устал от всего этого — от войны, смертей, от тщеславия стариков, сидевших в безопасности в своих палатках за много миль от поля боя и приносивших в жертву молодых людей, у которых даже борода еще не росла. Да, я был настоящим героем, я делал то, что от меня требовалось, и из-за этого погибали отличные парни.
— Но это была война, Стив.
Он пристально взглянул на нее, и она невольно вздрогнула.
— Да, я все знаю о войне, Златовласка. Я верил в нее. Я верил во многое в то время. Но это ничего не меняет. Верил я в нее или нет — не имело никакого значения. Но теперь все изменилось. И я сам изменился.
Иден в изумлении смотрела на Стива. Он казался таким обиженным и оскорбленным, что она не знала, плакать ей или смеяться. Но чего же он ожидал? Признания его права на убийство, потому что он считал его оправданным? Любое убийство — преступление. Но Стив, судя по всему, ничуть не раскаивался. Ни малейших угрызений совести не чувствовалось в его рассказе об этом — только какое-то мрачное удовлетворение.
Она не могла этого понять. И никогда не сможет. Как можно оправдывать убийство, любое убийство?
— Поэтому ты и прячешься здесь? Но почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь находился рядом?
Взъерошив пятерней волосы, Стив покачал головой:
— Мне не всегда удавалось выбирать себе соседей. Причины не имеют значения. Я здесь, и мне нравятся здешние тишина и покой. — Он пристально посмотрел на нее, и его золотистые глаза сверкнули. — И мне нравится, что ты здесь. Но никого, кроме тебя, я не потерплю. И я не собираюсь навлекать на себя неприятности, исследуя развалины майя. Любая находка привлечет сюда толпы людей, а я уже говорил тебе, что не хочу этого.
— Короче говоря, ты намерен просто остаться здесь один? Ты намерен жить в джунглях до самой смерти, не так ли?
— Да, намерен. А ты ожидала чего-то другого?
— Ожидала. Обычно я не ошибаюсь в людях, Стив. Так вот, что бы ты ни говорил о себе, я думаю, что, в сущности, ты очень неплохой человек.
— О Боже!..
Стив снова взглянул на нее, и она заметила, как вспыхнули в лучах солнца его золотистые глаза. Но он почти тотчас же потупился и, пожав плечами, проговорил:
— Думай как хочешь, Златовласка. Хотя я не могу сказать, что слишком доверяю твоим суждениям о людях. Если ты вышла замуж за человека, не предполагая, что он может тебе не понравиться, почему твое суждение обо мне будет более верным?
— Это нечестно, Стив! — Лицо ее пылало от обиды и возмущения. — К тому же я вовсе не говорила, что Колин мне не нравился…
— Да, конечно… Только любящая жена всегда желает мужу поскорее умереть. Не смотри на меня так. Уверяю тебя, я все понимаю. И поверь также, что это не твоя вина. Но напрасно ты хочешь, чтобы я проглотил твою высокопарную болтовню о том, какой я великий и благородный человек. Мы оба не настолько глупы. И не имеет значения, какой я прекрасный человек. Я по-прежнему отказываюсь сопровождать тебя к руинам.
— Даже при моей ограниченной сообразительности, полагаю, что поняла тебя. — Иден ухитрилась произнести это с совершенно невозмутимым видом. — Но объясни мне в таком случае, что ты собираешься со мной делать? Предполагается, что я останусь тут навсегда?
— Боже упаси! — Он задержал взгляд на ее вспыхнувшем лице, затем оглядел с головы до ног. — Разумеется, я возражаю против твоего присутствия здесь в данный момент, но предпочитаю наши совместные вечера.
Она покачала головой:
— Это не ответ на мой вопрос. Должна ли я уйти завтра на рассвете? И вообще, что мне делать?
Стив медлил с ответом. Он отвернулся от нее и с задумчивым видом смотрел на свою хижину. У Иден перехватило горло. Она не знала, что бы ей хотелось услышать от него. Конечно же, ей хотелось, чтобы он пожелал оставить ее здесь. Но чего еще она ждала? Неужели признания в любви?
— Иден…
Она смотрела на него сквозь пелену внезапно подступивших слез, улавливая в его голосе нотки смирения. Тут он приблизился к ней и обнял ее. Затем крепко прижал к груди.
— Иден, неужели тебе необходимо заставлять меня говорить то, что я не хочу говорить?
— Я не могу заставить тебя сделать что бы то ни было, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь. Его губы коснулись ее щеки, и он пробормотал:
— Полагаю, ты недооцениваешь себя, малышка. Или же переоцениваешь меня. Не знаю, что верно. — Последовала пауза, затем он уткнулся лицом в ее шею и тихо прошептал: — Останься со мной, Иден. Останься со мной.
— Я останусь, — услышала она свой голос. — Я останусь.
Конечно же, он сошел с ума. Теперь он окончательно это осознал. Ему удавалось сопротивляться гораздо дольше, чем под силу простому смертному, но в конце концов он сдался и сделал это. Попросил ее остаться. И, что еще хуже, она согласилась.
Да-да, он определенно безумен. О чем он думал, поддавшись ее умоляющему взгляду и говоря то, что она хотела от него услышать? Это не было проявлением доброты. Это была крайняя жестокость, и он совершил ее. Уж он-то знает. Не один раз он убеждался в том, что всегда теряет тех, кого любит.
Стив водил острием ножа по куску красного дерева, который держал в руке, наблюдая, как отскакивают закручивающиеся стружки. На срезах виднелись великолепные цвета — темно-красный и сочный золотисто-коричневый; переплетаясь, они образовывали прекрасный узор. Нанеся на поделку несколько более осторожных штрихов, Стив поднял ее вверх, не вполне довольный своим творением. Если это ложка, то он — тукан. Стив вздохнул. Он никогда не считал, что силен в этом искусстве. Но ложка вполне пригодна, а это — самое главное.
Когда же он отдал ложку Иден и увидел ее радостную улыбку, то почувствовал себя неловко за эту поделку.
— Ничего особенного, — пробормотал он, когда она обвила руками его шею и сказала, что он замечательный. — Просто я устал слушать твои жалобы на то, что тебе приходится есть руками.
— Ну, теперь мне не на что жаловаться. Ложка… О, посмотри, какой красивый узор ты вырезал на ней. Это… э-э… птица, верно?
— Ягуар, — поморщился Стив. — У меня возникли затруднения с клыками. Полагаю, они больше смахивают на птичий клюв.
— Нет-нет, я просто не рассмотрела как следует. О, теперь я вижу… Конечно же, это Балам. Как тебе удалось ее сделать?
Пожав плечами, он пробормотал что-то насчет поваленного дерева, которое нашел и от которого отрубил кусок древесины.
— Ничего особенного. Просто ложка.
Иден с подозрением взглянула на него и снова улыбнулась. Он наклонился и поцеловал ее в губы; ему вдруг пришло в голову, что она невероятно соблазнительна в своей нерешительности.
— Я всегда буду дорожить ею, — сказала Иден. — Главным образом потому, что ты сделал ее для меня.
— Она не сохранится долго, — заметил Стив. — Хотя я думаю, что красное дерево все же достаточно твердое и продержится дольше, чем большинство других.
Он обнял ее за плечи и спросил:
— Как ты смотришь на то, чтобы еще раз искупаться, а, Златовласка?
— Это был бы превосходный способ провести день. — Она рассмеялась, и в глазах ее заплясали огоньки. — Однако я думаю, что у тебя есть скрытые мотивы.
— Ты меня оскорбляешь, — сказал он с притворной обидой. — Я думаю только о твоем удовольствии.
— Так и должно быть. — Поднявшись на цыпочки, она быстро поцеловала его в подбородок. — У меня есть кое-что постирать.
— В этом нет необходимости. Просто повесь вещи на куст и выколоти их хорошенько. Я знаю более приятный способ провести время.
Иден снова рассмеялась и нырнула в хижину, чтобы собрать в корзину белье, а Стивен в ожидании прислонился к стволу дерева. Это не могло продолжаться вечно. Ему казалось, что он подгоняет время, стараясь успеть пережить с ней все, что только можно, прежде чем случится неизбежное. Однажды утром она проснется и решит, что ее больше не привлекает роль Евы при Адаме. И тогда ему придется вернуть ее к цивилизации. Да, так и будет. Ничто не длится вечно. Разве он еще не усвоил этот урок?
Но все происходило здесь и теперь, и он намеревался как можно полнее воспользоваться этим. В конце концов, он и не хотел ничего вечного.
Вскоре они уже были на месте, и Стив увлек Иден в тенистую тишину пещеры. Там было гораздо прохладнее, чем снаружи, и тихий плеск воды в камнях умиротворял и успокаивал.
— Забудь про стирку, — сказал он, когда она взгромоздила корзину на огромный камень. — Мы займемся ею позже.
Заглушив поцелуями ее возражения, он увлек ее за собой к самой кромке воды. В считанные секунды они сбросили одежду и, оказавшись в озере, стали резвиться в воде как дети. Потом Стив вдруг обнял Иден за талию и увлек за собой на глубокое место, не обращая внимания на ее вопли. Вытянув ноги, он стал на дно, с трудом удерживая равновесие — теперь вода доходила ему до груди.
— Вот ты и попалась. — Он рассмеялся, когда она вцепилась в него, как детеныш обезьянки. — Осторожнее, иначе ты нас обоих утопишь.
— Так тебе и надо, — прошептала она ему на ухо. Обхватив Стива ногами, Иден крепко прижалась к нему, и он почувствовал, как его тело тотчас откликнулось на это. Внезапно он ухватил ее за бедра и чуть приподнялся. Затем с лукавой усмешкой проговорил:
— Видишь, что ты со мной делаешь?
— Гм, неплохо… Нет, не надо!..
Нырнув в воду, он приподнял ее над собой и провел кончиком языка по завиткам меж ее ног. В следующее мгновение Стив почувствовал, как Иден содрогнулась, и даже под водой ему был слышен ее судорожный вздох. Тут ее ноги плотно сомкнулись вокруг его головы, и он с трудом вынырнул.
— Пытаешься утопить меня? — спросил он со смехом.
— Что ты себе позволяешь?
Он взглянул на нее с некоторым удивлением:
— Очевидно, это внове для тебя? Не обращай внимания. Я думал, тебе понравится.
Она густо покраснела и заморгала мокрыми ресницами. — Неужели ты серьезно, Стив?
Он снова засмеялся и крепко обнял ее.
— Серьезнее не бывает. Но возможно, я слишком поспешил с этим. Как долго, ты говорила, вы были женаты?
Иден чуть напряглась в его объятиях, и он пожалел, что заговорил об этом. Уткнув лицо в его мокрое плечо, она пробормотала:
— В постели Колин предпочитал… других.
Стив не стал продолжать разговор. По-видимому, покойный Колин не был таким уж верным мужем. Ничего удивительного, что Иден не слишком долго сокрушалась о его кончине.
— Прости, дорогая. Послушай, давай я покажу тебе, как плыть стоя. Даже если не умеешь плавать, ты сможешь в случае необходимости удержаться на плаву, если знаешь, что делать. Я буду держать тебя, так что не беспокойся.
Он подхватил Иден под мышки и поддерживал на плаву, объясняя ей, как надо действовать руками и ногами, чтобы удерживать голову над поверхностью воды.
Солнечные лучи, проникавшие сквозь отверстие вверху, согревали воду и освещали пещеру приглушенным светом. На каменных стенах и сталактитах плясали отблески, а тени напоминали древних духов, когда Стив рассказывал ей о майя, почитавших священные колодцы.
— Иногда они высекали ступени в этих каменных стенах, чтобы спускаться к воде. Или же, когда в стене появлялась промоина, спускали по ней вниз длинные пеньковые лестницы. Вблизи того места, где ты обнаружила стелы, озера больше напоминают лагуны. Здесь же эти колодцы служат основными источниками воды в засуху.
— А приношение в жертву девственниц, о котором ты мне говорил, действительно было?
— Они совершали жертвоприношения, да. Но это не всегда были девственницы. Иногда это были пожилые мужчины или женщины, иногда — дети. А также золото, нефрит и серебро — все это могло умилостивить богов.
— Но откуда ты знаешь? Может, после них остались какие-то записи, которые тебе удалось прочесть?
Он несколько секунд колебался, затем отрицательно покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Он поднял на нее взгляд и увидел, что лицо ее побледнело, а губы напряженно сжались.
На мгновение все окружающее словно заколебалось, и перед ним вспыхнуло ослепительно яркое воспоминание: светловолосый юноша с бледным лицом, кровь, струящаяся у него изо рта, его широко раскрытые глаза — в них застыли ужас и недоверие, с которыми он смотрел на то, что осталось от его тела ниже пояса. Огромным усилием воли Стив вернулся в настоящее, к звукам мирных джунглей и прекрасной женщине, смотревшей на него с некоторым недоверием. Стив тяжко вздохнул:
— Надеюсь, ты не думаешь, что я поведу тебя туда. — Но…
— Нет-нет, об этом не может быть и речи. Оставь. Остановись, пока еще можешь. Пока все еще жива. Может, ты и не против рискнуть жизнью, но я-то вовсе не имею такого намерения. Мне нравится, когда моя голова находится там, где сейчас — у меня на плечах. Пусть даже физиономия немного кровоточит.
— Понятно. — Иден поднялась со своего места и оправила измятые полотняные штаны таким изящным жестом, словно находилась в бальном зале. — Что я должна сказать, чтобы изменить твое мнение? — Она пристально взглянула на него, озарив вспышкой сверкающей голубизны, затем снова опустила глаза.
Подавляя безумное желание уступить, Стив пророкотал:
— Нет. Ничего. Златовласка, я понимаю, почему ты хочешь туда вернуться, но это очень опасно. И никак не изменит прошлого, что бы ты об этом ни думала.
— Кто сказал, что я пытаюсь изменить прошлое?
— А твои ночные кошмары и постоянное чувство вины — это всего лишь увеселительное представление. Господи, ты думаешь, я ничего не понимаю?
— Значит, понимаешь? — Она тяжело вздохнула. — Ты понимаешь, каково это — чувствовать себя такой беспомощной? Я думаю, ты из тех мужчин, которые способны сопротивляться. Если бы ты был с ними, то обязательно нашел бы способ помочь им…
— Нет, Иден. Я скорее всего стал бы спасать свою шкуру. Это наша фамильная черта — выживание. Или малодушие, если тебе угодно. Ради Бога, не смотри на меня так, словно я какой-то чертов герой… Я вовсе не герой, поверь.
Иден вновь подняла голову, и взгляды их встретились. Какое-то время она пристально смотрела ему в глаза, потом тихо сказала:
— Нет, ты герой. Я нашла газетные вырезки о тебе в одной из твоих книг. Ты капитан Стивен Хьюстон Райан, герой Гражданской войны, известный тем, что спас от смерти более шестидесяти человек на мосту в Джорджии. Даже янки считали тебя мужественным и бесстрашным…
Его охватила ярость. Но он, сделав глубокий вдох, заставил себя сдержаться. Шагнув к Иден, Стивен с невозмутимым видом проговорил:
— Полагаю, миссис Миллер, ты суешь свой нос в чужие дела. К тому же не очень-то успешно.
— Что?.. — Она невольно отступила на шаг, и Стив задал себе вопрос: не разглядела ли она в нем пробудившегося к жизни зверя, тигра, который постоянно дремал, выжидая, когда его разбудят? Он еще раз глубоко вздохнул и попытался отогнать тигра. — Стив, что ты имеешь в виду?
Он пожал плечами.
— Если бы ты внимательнее покопалась в моей личной жизни, ты бы нашла статьи, которые появились позже. Статьи, где рассказывается о том, как эти шестьдесят человек, которых я «спас», умерли позже, медленно и мучительно, умерли голодной смертью в тюремном лагере, тогда как прежде имели шанс умереть быстро. Да уж, я оказался настоящим героем. А теперь забудь об этом, хорошо? Иден судорожно сглотнула и отрицательно покачала головой:
— Нет, не могу забыть. Ты винишь себя за то, что тебе неподвластно. А это неправильно. И ты не должен стыдиться себя. — Она протянула к нему руки. — Пойми, Стив, это не твоя вина.
Стив закрыл глаза, чтобы отгородиться от нее, чтобы не видеть. Она смотрела на него так, словно он действительно был героем, но ведь ему-то лучше знать. Защитные барьеры, которые он так долго пытался удержать на месте, затрещали, и он чувствовал, что они вот-вот рухнут.
Стивен пожал плечами:
— Ты не понимаешь… Эти люди — я был вместе с ними. Они были моими друзьями.
— А Колин был моим мужем. Но теперь я жива, а он — нет.
Стив открыл глаза и посмотрел на нее. Заставив себя улыбнуться, проговорил:
— Да, мы оба живы. Ты и я. Мы — уцелевшие. Я не уверен, что это справедливо и правильно, но это так. Мы здесь, а они мертвы.
Иден тоже улыбнулась:
— Ты говорил, что я не виновата в смерти мужа, верно? Но значит, и ты ни в чем не виноват. То, что мы живы, — просто судьба.
— О нет, Златовласка. — Стив покачал головой. — Нельзя во всем обвинять судьбу. Иногда ей нужно помочь. Мой командир, тупой ублюдок, не желавший ничего слушать о здравом смысле, гуманности и тому подобном, поплатился за свое безразличие. Для меня не имеет значения, что он был моим командиром. Он послал моих людей на верную смерть, отлично зная, чем все кончится. И когда мне представился случай, я убил его за это…
Глава 9
— Ты думала, я шучу? — осведомился Стив, и у Иден хватило здравого смысла покачать головой:
— Нет, я так не думала. Я просто… только подумала, что ты проявил скромность.
— Скромность? Боже мой, ну и шутка! — Он передернул плечами. — Нет ничего героического в том, чтобы вести людей на смерть, Златовласка. Ничего. Пойми, я устал от всего этого — от войны, смертей, от тщеславия стариков, сидевших в безопасности в своих палатках за много миль от поля боя и приносивших в жертву молодых людей, у которых даже борода еще не росла. Да, я был настоящим героем, я делал то, что от меня требовалось, и из-за этого погибали отличные парни.
— Но это была война, Стив.
Он пристально взглянул на нее, и она невольно вздрогнула.
— Да, я все знаю о войне, Златовласка. Я верил в нее. Я верил во многое в то время. Но это ничего не меняет. Верил я в нее или нет — не имело никакого значения. Но теперь все изменилось. И я сам изменился.
Иден в изумлении смотрела на Стива. Он казался таким обиженным и оскорбленным, что она не знала, плакать ей или смеяться. Но чего же он ожидал? Признания его права на убийство, потому что он считал его оправданным? Любое убийство — преступление. Но Стив, судя по всему, ничуть не раскаивался. Ни малейших угрызений совести не чувствовалось в его рассказе об этом — только какое-то мрачное удовлетворение.
Она не могла этого понять. И никогда не сможет. Как можно оправдывать убийство, любое убийство?
— Поэтому ты и прячешься здесь? Но почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь находился рядом?
Взъерошив пятерней волосы, Стив покачал головой:
— Мне не всегда удавалось выбирать себе соседей. Причины не имеют значения. Я здесь, и мне нравятся здешние тишина и покой. — Он пристально посмотрел на нее, и его золотистые глаза сверкнули. — И мне нравится, что ты здесь. Но никого, кроме тебя, я не потерплю. И я не собираюсь навлекать на себя неприятности, исследуя развалины майя. Любая находка привлечет сюда толпы людей, а я уже говорил тебе, что не хочу этого.
— Короче говоря, ты намерен просто остаться здесь один? Ты намерен жить в джунглях до самой смерти, не так ли?
— Да, намерен. А ты ожидала чего-то другого?
— Ожидала. Обычно я не ошибаюсь в людях, Стив. Так вот, что бы ты ни говорил о себе, я думаю, что, в сущности, ты очень неплохой человек.
— О Боже!..
Стив снова взглянул на нее, и она заметила, как вспыхнули в лучах солнца его золотистые глаза. Но он почти тотчас же потупился и, пожав плечами, проговорил:
— Думай как хочешь, Златовласка. Хотя я не могу сказать, что слишком доверяю твоим суждениям о людях. Если ты вышла замуж за человека, не предполагая, что он может тебе не понравиться, почему твое суждение обо мне будет более верным?
— Это нечестно, Стив! — Лицо ее пылало от обиды и возмущения. — К тому же я вовсе не говорила, что Колин мне не нравился…
— Да, конечно… Только любящая жена всегда желает мужу поскорее умереть. Не смотри на меня так. Уверяю тебя, я все понимаю. И поверь также, что это не твоя вина. Но напрасно ты хочешь, чтобы я проглотил твою высокопарную болтовню о том, какой я великий и благородный человек. Мы оба не настолько глупы. И не имеет значения, какой я прекрасный человек. Я по-прежнему отказываюсь сопровождать тебя к руинам.
— Даже при моей ограниченной сообразительности, полагаю, что поняла тебя. — Иден ухитрилась произнести это с совершенно невозмутимым видом. — Но объясни мне в таком случае, что ты собираешься со мной делать? Предполагается, что я останусь тут навсегда?
— Боже упаси! — Он задержал взгляд на ее вспыхнувшем лице, затем оглядел с головы до ног. — Разумеется, я возражаю против твоего присутствия здесь в данный момент, но предпочитаю наши совместные вечера.
Она покачала головой:
— Это не ответ на мой вопрос. Должна ли я уйти завтра на рассвете? И вообще, что мне делать?
Стив медлил с ответом. Он отвернулся от нее и с задумчивым видом смотрел на свою хижину. У Иден перехватило горло. Она не знала, что бы ей хотелось услышать от него. Конечно же, ей хотелось, чтобы он пожелал оставить ее здесь. Но чего еще она ждала? Неужели признания в любви?
— Иден…
Она смотрела на него сквозь пелену внезапно подступивших слез, улавливая в его голосе нотки смирения. Тут он приблизился к ней и обнял ее. Затем крепко прижал к груди.
— Иден, неужели тебе необходимо заставлять меня говорить то, что я не хочу говорить?
— Я не могу заставить тебя сделать что бы то ни было, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь. Его губы коснулись ее щеки, и он пробормотал:
— Полагаю, ты недооцениваешь себя, малышка. Или же переоцениваешь меня. Не знаю, что верно. — Последовала пауза, затем он уткнулся лицом в ее шею и тихо прошептал: — Останься со мной, Иден. Останься со мной.
— Я останусь, — услышала она свой голос. — Я останусь.
Конечно же, он сошел с ума. Теперь он окончательно это осознал. Ему удавалось сопротивляться гораздо дольше, чем под силу простому смертному, но в конце концов он сдался и сделал это. Попросил ее остаться. И, что еще хуже, она согласилась.
Да-да, он определенно безумен. О чем он думал, поддавшись ее умоляющему взгляду и говоря то, что она хотела от него услышать? Это не было проявлением доброты. Это была крайняя жестокость, и он совершил ее. Уж он-то знает. Не один раз он убеждался в том, что всегда теряет тех, кого любит.
Стив водил острием ножа по куску красного дерева, который держал в руке, наблюдая, как отскакивают закручивающиеся стружки. На срезах виднелись великолепные цвета — темно-красный и сочный золотисто-коричневый; переплетаясь, они образовывали прекрасный узор. Нанеся на поделку несколько более осторожных штрихов, Стив поднял ее вверх, не вполне довольный своим творением. Если это ложка, то он — тукан. Стив вздохнул. Он никогда не считал, что силен в этом искусстве. Но ложка вполне пригодна, а это — самое главное.
Когда же он отдал ложку Иден и увидел ее радостную улыбку, то почувствовал себя неловко за эту поделку.
— Ничего особенного, — пробормотал он, когда она обвила руками его шею и сказала, что он замечательный. — Просто я устал слушать твои жалобы на то, что тебе приходится есть руками.
— Ну, теперь мне не на что жаловаться. Ложка… О, посмотри, какой красивый узор ты вырезал на ней. Это… э-э… птица, верно?
— Ягуар, — поморщился Стив. — У меня возникли затруднения с клыками. Полагаю, они больше смахивают на птичий клюв.
— Нет-нет, я просто не рассмотрела как следует. О, теперь я вижу… Конечно же, это Балам. Как тебе удалось ее сделать?
Пожав плечами, он пробормотал что-то насчет поваленного дерева, которое нашел и от которого отрубил кусок древесины.
— Ничего особенного. Просто ложка.
Иден с подозрением взглянула на него и снова улыбнулась. Он наклонился и поцеловал ее в губы; ему вдруг пришло в голову, что она невероятно соблазнительна в своей нерешительности.
— Я всегда буду дорожить ею, — сказала Иден. — Главным образом потому, что ты сделал ее для меня.
— Она не сохранится долго, — заметил Стив. — Хотя я думаю, что красное дерево все же достаточно твердое и продержится дольше, чем большинство других.
Он обнял ее за плечи и спросил:
— Как ты смотришь на то, чтобы еще раз искупаться, а, Златовласка?
— Это был бы превосходный способ провести день. — Она рассмеялась, и в глазах ее заплясали огоньки. — Однако я думаю, что у тебя есть скрытые мотивы.
— Ты меня оскорбляешь, — сказал он с притворной обидой. — Я думаю только о твоем удовольствии.
— Так и должно быть. — Поднявшись на цыпочки, она быстро поцеловала его в подбородок. — У меня есть кое-что постирать.
— В этом нет необходимости. Просто повесь вещи на куст и выколоти их хорошенько. Я знаю более приятный способ провести время.
Иден снова рассмеялась и нырнула в хижину, чтобы собрать в корзину белье, а Стивен в ожидании прислонился к стволу дерева. Это не могло продолжаться вечно. Ему казалось, что он подгоняет время, стараясь успеть пережить с ней все, что только можно, прежде чем случится неизбежное. Однажды утром она проснется и решит, что ее больше не привлекает роль Евы при Адаме. И тогда ему придется вернуть ее к цивилизации. Да, так и будет. Ничто не длится вечно. Разве он еще не усвоил этот урок?
Но все происходило здесь и теперь, и он намеревался как можно полнее воспользоваться этим. В конце концов, он и не хотел ничего вечного.
Вскоре они уже были на месте, и Стив увлек Иден в тенистую тишину пещеры. Там было гораздо прохладнее, чем снаружи, и тихий плеск воды в камнях умиротворял и успокаивал.
— Забудь про стирку, — сказал он, когда она взгромоздила корзину на огромный камень. — Мы займемся ею позже.
Заглушив поцелуями ее возражения, он увлек ее за собой к самой кромке воды. В считанные секунды они сбросили одежду и, оказавшись в озере, стали резвиться в воде как дети. Потом Стив вдруг обнял Иден за талию и увлек за собой на глубокое место, не обращая внимания на ее вопли. Вытянув ноги, он стал на дно, с трудом удерживая равновесие — теперь вода доходила ему до груди.
— Вот ты и попалась. — Он рассмеялся, когда она вцепилась в него, как детеныш обезьянки. — Осторожнее, иначе ты нас обоих утопишь.
— Так тебе и надо, — прошептала она ему на ухо. Обхватив Стива ногами, Иден крепко прижалась к нему, и он почувствовал, как его тело тотчас откликнулось на это. Внезапно он ухватил ее за бедра и чуть приподнялся. Затем с лукавой усмешкой проговорил:
— Видишь, что ты со мной делаешь?
— Гм, неплохо… Нет, не надо!..
Нырнув в воду, он приподнял ее над собой и провел кончиком языка по завиткам меж ее ног. В следующее мгновение Стив почувствовал, как Иден содрогнулась, и даже под водой ему был слышен ее судорожный вздох. Тут ее ноги плотно сомкнулись вокруг его головы, и он с трудом вынырнул.
— Пытаешься утопить меня? — спросил он со смехом.
— Что ты себе позволяешь?
Он взглянул на нее с некоторым удивлением:
— Очевидно, это внове для тебя? Не обращай внимания. Я думал, тебе понравится.
Она густо покраснела и заморгала мокрыми ресницами. — Неужели ты серьезно, Стив?
Он снова засмеялся и крепко обнял ее.
— Серьезнее не бывает. Но возможно, я слишком поспешил с этим. Как долго, ты говорила, вы были женаты?
Иден чуть напряглась в его объятиях, и он пожалел, что заговорил об этом. Уткнув лицо в его мокрое плечо, она пробормотала:
— В постели Колин предпочитал… других.
Стив не стал продолжать разговор. По-видимому, покойный Колин не был таким уж верным мужем. Ничего удивительного, что Иден не слишком долго сокрушалась о его кончине.
— Прости, дорогая. Послушай, давай я покажу тебе, как плыть стоя. Даже если не умеешь плавать, ты сможешь в случае необходимости удержаться на плаву, если знаешь, что делать. Я буду держать тебя, так что не беспокойся.
Он подхватил Иден под мышки и поддерживал на плаву, объясняя ей, как надо действовать руками и ногами, чтобы удерживать голову над поверхностью воды.
Солнечные лучи, проникавшие сквозь отверстие вверху, согревали воду и освещали пещеру приглушенным светом. На каменных стенах и сталактитах плясали отблески, а тени напоминали древних духов, когда Стив рассказывал ей о майя, почитавших священные колодцы.
— Иногда они высекали ступени в этих каменных стенах, чтобы спускаться к воде. Или же, когда в стене появлялась промоина, спускали по ней вниз длинные пеньковые лестницы. Вблизи того места, где ты обнаружила стелы, озера больше напоминают лагуны. Здесь же эти колодцы служат основными источниками воды в засуху.
— А приношение в жертву девственниц, о котором ты мне говорил, действительно было?
— Они совершали жертвоприношения, да. Но это не всегда были девственницы. Иногда это были пожилые мужчины или женщины, иногда — дети. А также золото, нефрит и серебро — все это могло умилостивить богов.
— Но откуда ты знаешь? Может, после них остались какие-то записи, которые тебе удалось прочесть?
Он несколько секунд колебался, затем отрицательно покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36